Собрание сочинений в десяти томах. Том седьмой. Храм согласия

Из кабины головного студебекера выскочил маленький верткий Ираклий Соломонович Горшков.

– С приездом, дорогие товарищи! – срываясь на фальцет, звонко выкрикнул полковник Горшков, молодецки кинул растопыренную пятерню к виску, желая отдать честь сослуживцам, и так ловко и сильно сбил с себя фуражку, что она колесом покатилась по взлетной полосе. Пока Ираклий Соломонович догонял фуражку, пока стряхивал с нее пыль скомканным платком, все госпитальные дружно хохотали, сам Папиков и тот не удержался от смеха, у него даже очки соскочили с носа, спасибо, недалеко им было лететь, поскольку их подстраховала тесемка на шее!

Наконец Ираклий Соломонович водрузил фуражку на свою лысую голову с огромным лбом, поздоровался за руку с Папиковым, промокнул все тем же скомканным платочком испарину на лице и сделал величественный жест в сторону полевой кухни:

– Манная каша на молоке! Масло сливочное по пятьдесят грамм! Кофе с молоком! Настоящий, без цикория! Кушать подано! Открывай!

Незаметно возникший у кухни незнакомый повар в белом халате и белом колпаке положил лоток с кубиками сливочного масла на металлическую площадку между двумя котлами кухни, потом отвинтил одну емкость, вторую, поднял крышки, и все почуяли давно забытые запахи – манной каши, сливочного масла, кофе.

Бегающие голубые глазки Ираклия Соломоновича излучали такое торжество победителя, что, глядя на него, любой мог бы позавидовать: «Вот самый счастливый человек на свете!»

Александра по себе знала, как приятно сделать для другого что-то хорошее, а тем более неожиданное, и она от души порадовалась за Ираклия Соломоновича, с умилением наблюдавшего завтрак сослуживцев. «Хороший дядька, – подумала Александра, – и как удивительно сочетаются в нем пронырливость, хитрость и бесхитростная детская доброта. Как странно перемешано все в жизни и в каждом отдельно взятом человеке».

Выяснилось, что четыре студебекера – теперь их дом. В три первых они загрузились, а четвертый оказался набит продуктами, в основном американскими, консервированными, подлежащими долгому хранению.

– С такой жратвою можно и повоевать! – сказал кто-то за спиной Александры, когда она садилась в кабину одной из машин, – эту честь оказал ей лично Ираклий Соломонович, давно узнавший в ней знаменитую медсестру московского госпиталя, акробатку и орденоноску Александру Галушко.

Скоро выехали на шоссе. Первый же указатель разъяснил все:

«Praga. 150 km».

XII

Подросшие сыновья Фатимы Сулейман и Муса бегло читали по-русски, писали под диктовку Марии Александровны диктанты, без акцента декламировали наизусть стихотворения Пушкина, Лермонтова, Алексея Толстого, Тютчева, Фета. Мария таки добилась своего – сделала у себя дома маленький уголок русского мира. Фунтик окреп и вошел в молодые собачьи годы. Жены господина Хаджибека Фатима и Хадижа по-прежнему дружили с Марией и почитали ее как старшую сестру, хотя по возрасту это и не вполне соответствовало действительности. Господин Хаджибек рвался к политической карьере и чаще самого губернатора ездил в Виши – он был уверен, что немцы победили надолго, если не навсегда, и все советы Марии «не увлекаться» отлетали от него, как горох от стенки. Не оставляла Марию своим вниманием и Николь, к сожалению, вдруг резко сдавшая, часто прихварывающая, всегда наэлектризованная, иногда несправедливая, вздорная, а то и просто злая.

Сразу по возвращении из утомительнейшего и крайне рискованного путешествия в Ливию Мария попросила доктора Франсуа устроить ей встречу с Джорджем Майклом Александром Уэрнером.

Случилось так удачно, что еще до приезда правнука Пушкина Марию Александровну навестил на ее фирме Иван Павлович Груненков, в руках его был большой плоский сверток.

– Что это у вас? – спросила Мария, после того как они радушно поприветствовали друг друга и уселись в мягкие кожаные кресла за низким гостевым столиком.

Иван Павлович вынул из свертка несколько обкрошившихся листов папье-маше сантиметра в три толщиной, изнутри темно-серых, а с лицевой стороны – в светло-коричневых и желто-серых пятнах и пятнышках.

Мария молча разглядывала куски папье-маше, а потом глаза ее вдруг блеснули – карта ложилась к карте… пасьянс сошелся!

– Я ими печку растапливаю, – сказал Иван Павлович, – спасибо, чуть-чуть осталось, есть что показать. В прошлом году приходил итальянский транспорт – один танкер и два сухогруза со всякой военной мелочевкой, полевыми кухнями и прочая. И еще разгружали много огромных плоских ящиков из фанеры. Угол одного из них отбился, и из ящика посыпались куски… Ну я унес домой мешок этих кусков на растопку, а то, что вы видите, завалилось за печку, я думал, их и нет, а они – вот они, голубчики, и, вижу, пришлись по делу.

– Возможно, и по делу, – усмехнулась Мария Александровна. – А когда был транспорт с армейскими фольксвагенами?

– Примерно за месяц до этого. Вы обратите внимание: на листах есть рельефы…

– Обратила, дорогой Иван Павлович, – улыбнулась Мария, – сразу обратила. Надеюсь, вы оказали России значительную услугу. Вы подтвердили мою догадку на сто процентов.

– Какая там услуга! – смутился Иван Павлович. – Теперь это и наша война…

– Наша. Я так и сказала Ульяне, как только услышала, что Германия напала на Россию.

На том они и простились.

А когда в октябре 1941 года Мария Александровна наконец встретилась с правнуком Пушкина, она была готова изложить ему суть дела коротко и ясно.

– Большого количества тяжелых танков у Роммеля нет, а то, что видят с высоты ваши пилоты, – муляжи из папье-маше.

– То есть как?

– Да, это муляжи танков, сделанные из папье-маше камуфляжной раскраски и нацепленные на грузовички-фольксвагены. В ливийской пустыне я столкнулась с колонной таких «тяжелых» танков и сразу услышала, что работают не танковые двигатели. Вернее, были в этой колонне и настоящие танки, но всего несколько штук. В свое время я служила на танковом заводе «Рено» инженером по наладке двигателей, меня там звали «слухачкой». Я на слух могу не то что отличить танковый двигатель от автомобильного, но и определить модель танка, степень износа его двигателя и многое другое, специфическое. Немецкую колонну на марше я слышала своими ушами. А когда мы вернулись из ливийской пустыни, один мой человек принес вот эти небольшие фрагменты муляжей – они перед вами. В прошлом году немцы привезли к нам много больших плоских ящиков, как понятно мне теперь, с панелями из папье-маше, а потом приплыли и фольксвагены. Всё сходится. Так что бейте их смело. Колонны тяжелых танков – всего лишь психические атаки, специально рассчитанные на вашу разведку с воздуха.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Madeleine Hours-Miedan. Carthage. Presses Universitaires de France, 1949.

2

До 1939 года, по единодушным оценкам военных специалистов, французская армия считалась сильнейшей в Европе. И вдруг за одиннадцать дней была разгромлена немцами.

3

Петля Нестерова – впервые исполнена 27 августа 1913 года основоположником высшего пилотажа, русским военным летчиком, штабс-капитаном Петром Нестеровым. Нестеров погиб 26 августа 1914 года, первым в мировой практике воздушных боев применив таран.

4

Хамсин – по-арабски «пятьдесят». Дует пятьдесят дней безостановочно; тучи горячей песчаной пыли застят солнце, оно теряет блеск и выглядит маленьким дьявольским глазом красного цвета, цвета ветра, наполненного красной пылью. Температура воздуха не опускается ниже сорока градусов по Цельсию, относительная влажность уменьшается до десяти процентов. Этот ветер так изнуряет тело и душу, так действует на психику, что во время хамсина даже убийства оправдываются судьями, впрочем, как и во время сильного сирокко. В Сахаре дует в разное время года несколько видов ветров: сирокко, хамсин, калима и др. Хамсин дует весной, сирокко – летом.

5

Эрвин Роммель ступил на землю Северной Африки 12 февраля 1941 года и к лету сделался хозяином положения на этом театре военных действий. К лету 1941 года Роммеля уже прозвали «Лисом пустыни», и имя его стремительно становилось легендарным. Одно только слово «Роммель» деморализовало войска англичан, и они поспешно оставляли свои позиции. Командующий ближневосточными английскими войсками генерал Окинлек был вынужден отдать приказ: «Командирам и начальникам штабов бронетанковых и пехотных соединений. Существует реальная опасность того, что печально известный нам Роммель станет своего рода наваждением для наших войск. Солдаты рассказывают о нем небылицы, а его имя оказывает на них гипнотическое воздействие. Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя разговоры о его способностях и энергичности не лишены основания. В связи с этим было бы крайне нежелательно, чтобы наши люди приписывали ему сверхъестественные качества. Требую провести разъяснительную работу в войсках и всеми доступными способами внушить личному составу, что Роммель не представляет из себя ничего большего, чем обычный немецкий генерал. Обращаю ваше особое внимание на то, что не следует сейчас употреблять слово “Роммель”, имея в виду нашего противника в Ливии. Без конкретизации следует говорить о “немцах”, “вооруженных силах”, “оси” или “противнике”.

Приказ принять к производству незамедлительно. Довести до сведения младшего командного состава психологическую важность разъяснительной работы среди нижних чинов».

Наверное, читателю будет любопытно узнать, что легендарный танкист Роммель 29 лет прослужил в пехоте и получил под свое командование первую танковую часть лишь в 1940 году. Этому содействовал тот факт, что к началу Второй мировой войны (к 1 сентября 1939 года) Роммель был командиром батальона личной охраны Гитлера, пользовался его безусловным расположением, хотя и не входил в ближний круг. Однажды Гитлер спросил:

– Роммель, что ты хочешь?

– Танковую дивизию, – не моргнув глазом, ответил Роммель и получил ее.

6

Подвижной полевой госпиталь первой линии, как правило, располагался недалеко от боевых порядков.

7

Кетгут – нитка из кишок мелкого рогатого скота.

8

Турунда – небольшая резиновая трубка.

9

Вишневский Александр Васильевич (1874–1948) – выдающийся русский хирург; родился в семье полкового врача в Дагестане, умер в Москве директором знаменитого института, которому впоследствии было присвоено его имя. – В палату! Все будет нормально, Александра, – улыбнулся ей Папиков на прощание.

10

«Развлекайся, как можешь!» (фр.).

11

Знаменитейшая французская кутюрье Габриэль (Коко) Шанель родилась в 1883 году в провинции, в бедной многодетной семье, умерла в 1971 году, как это часто случается с публичными персонами, в жестоком одиночестве, в номере «люкс» парижского отеля «Ритц», напротив которого находился ее знаменитый дом моды «Шанель» с годовым доходом 160 миллионов долларов. Коко Шанель создала образ женщины XX века. Духи «Шанель № 5» созданы эмигрантом из России Эрнстом Бо в 1920 году. По просьбе Коко Шанель он собрал в пробирки двадцать различных композиций цветочных ароматов. Коко указала на пробирку с номером пять, велела добавить туда чуть-чуть запаха ландыша. Так появились на свет духи «Шанель № 5», поступившие в продажу в 1921 году. Ни первого, ни второго, ни третьего, ни четвертого номеров «Шанели» не было.

Сама Коко так говорила о «Шанели № 5»: «Духи для женщины, которые пахнут, как женщина!» Она вообще была склонна к афористичности. Ей, например, принадлежит высказывание: «Если вас поразила красотой какая-нибудь женщина, но вы не можете вспомнить, во что она была одета, – значит, она была одета идеально».

12

Фабзауч – фабрично-заводское училище.

13

Это в конце XX века слова «раскулаченные» и «расказаченные» потеряли свой изначальный зловещий смысл. А в те далекие годы такое было подобно клейму на лбу. «Расказачивали» казаков, т. е. уничтожали их как сословие, а «раскулачивали» тех тружеников, которые сумели выбиться из нищеты. Бывало так, что «кулаками» считалась семья, имевшая лишь одну корову и десяток кур. Очень многих из «расказаченных» и «раскулаченных» ссылали в Сибирь. По этапу, пешим ходом. Так погибли миллионы наиболее крепких, наиболее подготовленных к трудовой жизни крестьян.

14

Весеннее сокодвижение в деревьях и кустарниках в Восточной Европе начинается, как правило, в третьей декаде марта. В данном случае сокодвижение, зарождающееся в могучих корнях, еще не знающих, что над ними уже нет вековых крон, могло быть настолько интенсивным, что сок не только увлажнял торцы спиленных стволов, но и тек через край. Например, про спиленные березы так и говорят: «Березы себя оплакивают».

15

Кабилы – одно из берберских племен, выходцев из которого другие берберы считают дикими, склонными к обману и владеющими тайнами колдовства.

16

Для жителей Сахары верблюд – мерило подлинной цены.