Тень, дракон и щепотка черной магии

Однако чем дальше от Плаксингтона, там страннее природа. Зигфрид знал, что через несколько дней пути местность станет холмистой, и Мохнатый тракт, стремясь сохранить свое восточное устремление, станет вилять из стороны в сторону, пробегать по долинкам и выныривать на пологие, гладкие вершины зеленых холмов. Тогда деревья по обе стороны пропадут, а потом, лишь только холмы останутся позади, покажутся вновь. Еще на полпути к столице лес будет подбираться к самому краю дороги и встречаться там с деревьями из насаждений, и получится так, что дорога уйдет в самую чащу и выберется оттуда только под самый конец путешествия.

Зигфрид шел по Мохнатому тракту, старясь ненароком не наступить на хрупкие листочки, которыми мягкий осенний ветер разукрасил и без того желтую дорогу. Но это был такой разный желтый цвет – дорога казалась каменистой и песочно-желтой, почти коричневой, в то время как листочки были ярко-желтыми, а местами еще зелеными.

Со стороны могло показаться, что дракончик пустился в задумчивый медленный танец – так аккуратно шагал Зигфрид, жалея первые дары осени.

Поля по правую и левую лапы уже были убраны, и гордые снопы первосортного сена гордо взирали путникам вслед.

Настал полдень первого дня путешествия. Поля стали попадаться все менее и менее ухоженные, снопы выглядели все менее гордо, и наконец дикие травы захватили безраздельное владычество – от леса до дороги простиралось бескрайнее, все еще зеленоватое, море буйной и неприрученной растительности. Зигфриду даже задышалось полегче.

Дракончик стал шагать весело, подпрыгивая и по-прежнему уворачиваясь от листочков, которые устилали дорогу и падали с неба, и пел такую песенку:

Вперед, вперед шагай и пой

В погоне за звездой,

Свой путь пройди, звезду спаси

И сразу же – домой!

Сквозь темный лес увидишь град,

С дорожки не сверни!

Вперед иди, до самых врат,

А там – звезду верни!

Сидит король во граде том,

Он важен и умён!

В горе устроил он свой дом

Со старых со времён.

А ты иди и напросись

На встречу в тронный зал!

Монарху в пояс поклонись

Под взгляды из забрал.

И речь о Солнышке держи,

Советникам урок!

Спасем же Солнце! – ты скажи,

И всем нам выйдет прок!

Зигфрид не успел придумать продолжение песенки, потому что внезапно он перестал скакать и остановился как вкопанный. Что-то чернело впереди. Осторожно и молча, храбрый дракончик приблизился к неведомому чуду. Что же это? Никак, путевой камень – прямо посреди дороги!

Странно!

Дракончик сверился с картой. И правда – недалеко от перекрестка на карте чернела точка, а над точкой красовалась надпись: «Путевой камень имени генерала Префикса, установленный им из вредности для затруднения продвижения кортежа собственной же его тещи». Зигфрид оживленно почесал затылок – очень странный, похоже, был генерал, который разом затруднил продвижение всех тещ на свете. Однако времени рассуждать дальше не было – ведь карта также говорила следующее: через десяток миль по правую лапу установлен колодец. А неподалеку от колодца притаилась…

Сердце Зигфрида затрепетало в радостном волнении. Раз камень Префикса остался позади, стало быть, где-то впереди должна была быть деревня! Его первая деревня – первая остановка на пути в Столицу, первое настоящее приключение и, если повезет, ночлег в теплой постельке в самой настоящей гостинице.

Зигфрид так возбудился, что ему захотелось покрыть оставшееся расстояние бегом. Но он сдержался и пошел в быстром темпе, как солидный, но очень расторопный дракончик.

Проходя мимо камня, Зигрфид бросил на него один прощальный взор и увидал табличку следующего содержания: «Милейшая матушка, удар скалкою не забыт. Советую впредь пользоваться каретами поуже. С любовью и потирая руки, ваш П.».

Странно!

Дракончик отправился дальше. И вот, спустя еще несколько часов пути, он снова стал замечать стога сена на покошенных полях – стало быть, деревня была совсем близко? Только вот что было примечательно – стога эти казались побольше тех, что Зигфрид повидал ранее. «Может быть, они просто стоят поближе к дороге,» рассудил он, и продолжил весело шагать.

Вот и колодец – глубокий и широченный. Его даже не пришлось искать – трава вокруг него не росла, а зеленое насаждение услужливо прерывалось, дабы предоставить усталым путникам легкий доступ к воде. Весьма обходительно и вежливо, надо сказать. Вот он, прямо у дороги, нужно лишь сделать шаг в сторону и… И ничего! Ибо, экая незадача, у колодца не было ни ведра, ни ворота! Зигфрид аккуратно облокотился на каменную стенку и посмотрел вниз – глубоко-глубоко сверкнула темная поверхность воды. Не достать! Не хлебнуть студеной водицы!

Несколькими часами ранее дракончик непредусмотрительно выпил последние капельки из своей фляги, рассчитывая пополнить запасы при помощи злополучного колодца, и теперь его разочарованию не было предела. Он ругал себя за нерадивость, но слезами делу было уже не помочь – надобно было что-то придумать.

Больше от отчаяния, нежели проверяя какую-то хитромудрую теорию, Зигфрид попробовал дотянуться до воды посохом. Не выходит – слишком далеко. Было бы у него хотя бы ведерко! Тогда можно было бы нацепить его на рукоятку посоха и попытаться зачерпнуть хоть немного воды. Но ведра не было, и положение представлялось безвыходным.

Тут Зигфрида осенило: деревня! Наверняка в деревне тоже есть вода – ведь как-то дракочники там живут. Надо признать, что придорожный колодец выглядел немного запущенным, неухоженным – как будто им уже очень давно никто не пользовался. Наверняка путники просто-напросто брезгуют брать водицу отсюда, ведь дорога поблизости пыльная, да и листики от соседних деревьев то и дело норовят залететь в гулкую шахту. Конечно же, нужно в первую очередь отыскать деревню.

Зигфрид снова развернул карту. Все должно быть очень просто – идем от колодца прямо на юг, перпендикулярно Мохнатому тракту, проходим немного сквозь лес и оказываемся прямо в деревне. Ничего сложного!

Зигфрид оставил дорогу позади и направился в сторону леса. Поля в здешних краях (не в пример тем, что остались позади) были успешно засеяны и убраны, а потому по скошенной траве шагалось легко и весело – особенно с руки оказался посох, с которым даже самые коварные кочки были не страшны. Видно, сказывалась близость деревни. Весело шагая и размышляя о приятном, Зигфрид даже успел извлечь для себя свой первый путевой урок: всегда оставляй во фляге хотя бы немножко водицы.

А вот и лес. Темная громада вековых деревьев зловеще хмурилась на Зигфрида сверху вниз. Издали лес не казался таким страшным и огромным, однако вблизи он выглядел очень недружелюбным, темным и непроходимым. Зигфрид вздохнул.

Солнце клонилось к закату. Будь оно настоящим солнцем, да не будь поле покошено, то сейчас багрово-золотое море залило бы молодые колосья, и от такой красоты захватило бы дух, и даже лес не показался бы таким удручающим. Однако поле было лысеньким, а солнце светило тускло и нехотя, кое как, и закат в тот день выглядел очень неуютно.

Внутренний голос подсказывал Зигфриду, что закаты навсегда останутся такими гнетущими, если дракончик продолжит стоять на месте и будет до скончания времен грустно глядеть на темноту перед собою; однако душа ушла в пятки и внутренний голос звучал как-то пискляво и не очень убедительно.

Голос жажды оказался наиболее красноречив – нужно было найти деревню во что бы то ни стало – и, еще раз вздохнув, Зигфрид нехотя шагнул в лес. «Интересно», думал он, пробираясь сквозь чащу, «а как я пойму, что следую перпендикулярно Мохнатому тракту? Мне же приходится все время плутать и огибать деревья – так очень сложно не отклониться от прямой линии. И почему поблизости нет тропинки? Наверняка жители деревни протоптали здесь хоть какую-то дорожку?»

Но выбора не было, и дракончик продолжал продираться, как ему казалось, вперед.

Стало совсем темно. Где-то вдалеке заухала сова; раздался шелест крыльев, треснула сухая ветка, что-то увесистое шлепнуло по земле, и все замолкло. Зигфрид вздрогнул, остановился и потихоньку отправился дальше.

Вдобавок ко всему, стало еще и прохладно. Обозначений на карте было не различить, но деревня, как Зигфриду уже думалось не одну минуту, должна была вот-вот показаться между деревьями и подмигнуть ему своими задорными огоньками.

Бедняга Зигфрид уже совсем потерял счет времени. Ему почудилось, что все деревенские дракончики уже давным-давно улеглись спать и позадували свечки, а оттого окна домов стали темными и слепыми. Как же отыскать черную деревню в черном лесу? Словно подгоняемый этим страхом, Зигфрид бросился бежать без разбору. Неловко перешагивая через корни, он то и дело спотыкался; сухие ветки жалили его лапы и хлестали его по лицу, а потом бумерангом возвращались и добавляли прощальные удары по спине и по крылышкам. Дракончиком овладела паника. Отчаянно захотелось прийти, добежать хоть куда-то – неважно куда. Лишь бы кончилась эта ужасная ночь, лишь бы завершилась эта несносная гонка!

Внезапно что-то ухватило Зигфрида за ногу и потянуло вниз. Он судорожно ударил о воздух хвостом, взмахнул крылышками и, всплеснув передними лапами, грохнулся на землю. Некоторое время перед глазами была пелена. Страх заставил его прийти в себя, и он дернулся, пытаясь встать на ноги. Что-то не пускало; что-то продолжало держать его мертвой хваткой, обжигая кожу холодным объятием. Кое-как извернувшись, Зигфрид наконец высвободил ногу и кубарем откатился в сторону, поворачиваясь так, чтобы встретиться с неведомым врагом лицом к лицу.

На него смотрела коряга – черная, искривленная и неподвижная.

Зигфриду стало стыдно. Он подобрал котомку и посох и побрел прочь.

Все деревья были одинаковыми – черными и стройными. Тут и там попадались стволы потолще, с колючими кривыми корнями, или кусты – дикие, разлапистые. Лес был со всех сторон – ни одно из направлений не казалось светлее другого; везде, куда падал его взгляд, деревья жались друг к дружке плотными легионами без надежды на случайный огонек или просвет.

Каждый шаг давался Зигфриду сложнее предыдущего, и наконец он обреченно остановился.

Дракончик заблудился! Заплутал, не пройдя и ничтожной части пути! Бесславно затерялся в дебрях на исходе первого дня путешествия… Зигфрид уселся прямо на землю, на шершавый ковер из осенних листиков.

Что же делать? куда идти?

Если он продолжит идти куда глаза глядят, то в такую темноту немудрено и заблудиться пуще прежнего. Стало быть, с поиском деревни и Мохнатого тракта придется повременить – придется подождать до рассвета!

Дракончики – существа домашние, они любят уют и теплый очаг, в котором умиротворяюще потрескивают ароматные дровишки. Хорошо смотреть на такой очаг, когда в одной лапе у тебя баранка, а в другой – кружка отборного теплого чаю. И пусть за окном идет дождь, пусть за окном свирепствует метель – дракончику комфортно и безопасно, а это главное.

Зигфрид был не похож на остальных дракончиков, но он, как и многие из нас, держал домашнюю романтику в особом почете. Он привык засыпать и просыпаться в своей любимой кроватке и смотреть при этом на причудливое пятнышко, которое застыло на стене и не хотело никуда двигаться вот уже много-много лет. Он любил тепло, любил крышу над головой, любил свою хижину. А потому нет ничего удивительного в том, что перспектива провести ночь в холодном незнакомом лесу не на шутку его напугала. Она напугала бы кого угодно (кроме лесных жителей, разумеется), а потому не будет строго судить Зигфрида, когда узнаем, что по его драконьим щекам потекли горючие драконьи слезы.

Это были слезы страха, потому что он боялся ненароком заснуть, а поутру обнаружить себя связанным по всем лапам и спрятанным в чьем-нибудь таинственном дупле, а еще хуже – не найти рядом собою котомки и остаться совершенно без еды. Это были слезы грусти, потому что он был опечален своею нерадивостью и удручающим началом своего большого путешествия, и вообще всем на свете. И это были слезы решимости и даже злости, потому что в эти секунды Зигфрид наиболее ясно понимал, что он никогда не простит себя, ежели ему не удастся завершить начатое и дойти до Хныкельбурга для аудиенции с королем. А еще это были слезы усталости, так как наш дракончик, вопреки клокотавшим в его голове мыслям, начинал понемногу клевать носом.

Хорошо бы поужинать, решил Зигфрид, чтобы взбодриться. Он развязал котомку, отломил кусочек от сухаря и принялся жевать. Сухарь был восхитительно вкусным, однако же всухомятку много сухарей не съешь, и Зигфрид ограничил себя лишь небольшою порцией.

Хорошо бы развести костер, сообразил Зигфрид. Может быть, у разведенного костра даже можно будет ненадолго поспать – вряд ли ночные звери отважатся подойти к огню и потревожить дракончика.

Зигфрид снова развязал котомку и достал огниво. Он огляделся вокруг в поисках сухих веточек, пошарил в темноте лапами и сочинил пирамидку из десятка симпатичных прутиков. Можно попробовать зажечь, решил Зигфрид, и ударил по кремню. И тут произошло сразу несколько событий.

Из огнива вылетели искры и осветили лес. Черные деревья вокруг подрумянились и вспыхнули, и темнота отступила. В этот же самый момент кто-то сдавленно пискнул, подпрыгнул и бросился наутек; он переполошил аккуратно разложенные веточки, черной молнией заметался во всех направлениях сразу, снова подпрыгнул вверх и, повалив дракончика на землю, вихрем пронзил ближайшие кусты и скрылся в чаще. Зигфрид остался лежать на земле, прикрыв лапами глазами и не решаясь пошевелиться. Огниво беспомощно лежало рядом, и мир снова погрузился во тьму кромешную.

– Мамочки, что это было? – пробормотал Зигфрид. Он аккуратно подвинул ладонь с одного глаза и посмотрел перед собой. Не увидев ничего подозрительного, дракончик освободил и второй глаз, а потом и вовсе аккуратно поднялся и встал, пошатываясь. Тишина.

Что бы это ни было, оно явно испугалось огнива. Нужно было поскорее разжечь костер. Дрожащими лапами Зигфрид восстановил пирамидку из прутиков, нашел еще одну веточку потолще, изготовился… и опять услышал писк.

Дракончик испуганно заколошматил по кремню, высекая тонкие и неровные искорки. Писк усилился и внезапно сложился в слова:

– Ой, не надо, не надо, не надо, прекрати-прекрати-прекрати-и-и-и!..

Зигфрид изумленно остановился.

– Не надо, страшный свет, боюсь, прекрати, – жалобно повторил голос.

Зигфрид понял, что нужно было что-то ответить, но никак не мог придумать, что. Поэтому он растерянно произнес:

– Здравствуйте…

– Ой, привет! – завопило существо радостным тонким голосом и выпрыгнуло из-за деревьев. Зигфрид различил в темноте непонятное движение и услышал, как что-то приглушенно ударилось о землю прямо перед ним. Странно, но темнота осталась пустотой.

– Где вы? – растерянно поинтересовался Зигфрид.

– Да прямо здесь, вот тута я! – заверещал голос где-то рядом и снизу.

– Где?

– Тута!

– Не вижу… – сдался Зигфрид. Он пожал плечами и обернулся кругом, задев хвостом за что-то мягкое и теплое.

– Ай! Ай-ай-ай! Драться зачем? – закричало чудо.

– Ой, это я вас задел? Простите, пожалуйста! – смутился Зигфрид.

– Большие всегда дерутся! Неповоротливый, злой!

– Я не со зла! – воскликнул Зигфрид, – я нечаянно.

– Ой, ну и прям! – не поверило существо. Воцарилось неловкое молчание.

– Простите, а вы кто? – спросил наконец Зигфрид.

– Я? А самого-то звать как? – ответило существо. Его голос звучал обиженно, и Зигфриду стало стыдно.

– Меня зовут Зигфрид. Я дракончик, из Плаксингтона.

– Плаксингтон, Шмаксингтон, я таких не знаю, – отрезал его собеседник.

– Ох, это такой большой город, – принялся объяснять Зигфрид, который обрадовался возможности завести разговор.

– Город! – завопило существо тонким голосом, – город?! Нам таких не надо! Город – фу! Город – противный! Город – фу-фу-фу!

– Может быть, вы просто там не были? – изумился Зигфрид. – Это очень хороший и чистый город…

– Город чистым не бывает! – возразило существо.

– Ой, – ответил Зигфрид.

– То-то же! Лес!

– Что, «лес»? – не понял дракончик.

– То, «лес»! – передразнило существо. – Лес – лучше города! Вот так!

– У вас очень красивый лес, – осторожно заметил Зигрфид, – но больно уж темный и протяженный. Мне кажется, я заблудился…

– «Кажется» ему! – существо издал серию коротких резких звуков, очень похожих на смех. – Простофиля! Потерялся, давно потерялся, всем ясно: белкам ясно, совам ясно, ему одному только кажется!

– А вы не могли бы помочь мне добраться до деревни? – робко попросил дракончик.

– Деревни? Какой такой деревни?

– Если верить моей карте, то здесь поблизости должна быть деревня… Я свернул с Мохнатого Тракта у колодца и рассчитывал до захода солнца попроситься в деревню на ночлег, но, как мне кажется, я сбился с пути и сейчас забрел совсем не туда. Не могли бы вы мне помочь отыскать деревню? – попросил Зигфрид. – Ну, или хотя бы вернуться на тракт… – добавил он после некоторых раздумий.

Существо помолчало.

– Кар-р-рта? – переспросило оно вдруг, очень раскатисто, как ворона, выговаривая звук «р».

– Да, я пользовался картой, которая с незапамятных времен лежала у меня дома.

– Покажи… кар-р-р-рту!

Зигфрид послушно залез в котомку и извлек из нее желтый сложенный листочек, что в темное время суток было не таким уж и простым делом.

– Вот, пожалуйста, – произнес дракочник, разворачивая листочек и неловко протягивая его перед собой, – только нынче уже слишком поздно, и вы вряд ли что-то разглядите. Может быть, зажечь костер?

– Нет! – завопило существо, и Зигфрид вздрогнул. – Не надо огня, не надо, не на-до, не на-до ог-ня.

Судя по равномерным и глухим ударам, которые сопровождали эту странную речь, существо при этом возбужденно подпрыгивало.

– Не надо огня, – подытожило оно, успокоившись и отдышавшись, – я хорошо в темноте вижу. Дай сюда, я посмотрю.

– А где вы? – уточнил Зигфрид, вновь наудачу протягивая лапу с картой.

– Ох-х, недотепа ты, простофиля! Стой как стоишь, я подъеду.

Раздалось шуршание и Зигфрид почувствовал, как что-то пушистое едва задело о его ногу, прошелестело навстречу карте и замерло неясной формой. Было настолько темно, что он по-прежнему ничего не мог различить.

– Ох и старая у тебя карта! – резюмировал незнакомец. – Этой деревни уж тыщу лет нету.

– Но как же так? – не понял дракончик. – Эта карта не такая и старая, за тысячу лет она бы совсем изветшала…

– Нет деревни! Сгинула. Точка. Карте тыща лет! Точка! – безапелляционно заявил эксперт.

– Куда же мне тогда идти, – растерялся дракончик, – где раздобыть ночлег, где достать воды?..

Он был готов расплакаться, но присутствие странного существа сдерживало его, ведь плакать перед незнакомцами очень стыдно.

– Эх! – вздохнул таинственный собеседник.

Воцарилась очередная неловкая пауза.

– Спи здесь? – робко предложил голосок. – Я посторожу. Спи.

– Мне очень неудобно, что вы… – возразил Зигрфид. – Я совсем не хочу спать…

– Спи! – потребовал голосок, и дракончик заснул.

Великаны

Черные полуголые ветки сплетались в причудливую сетку. В сетку попал лучик – сначала один, потом другой, а за ними – целая солнечная лужица. Свет замерцал, взбунтовался, но ветки, памятуя о прошедшей ночи, твердо решили его не выпускать.

Сам не зная почему, Зигфрид был очень рад увидеть солнце, пусть и такое тусклое; всякое солнце казалось ему куда краше, чем вчерашний ночной лес.

Дракончик лежал на спине и глядел наверх. Все вчерашние события потихоньку овладевали его мыслями. Он вспомнил, почему и как он оказался ночью в лесу, как далеко осталась его хижина, а также почему надлежало было во что бы то ни стало продолжить путешествие. Нужно было скорее вставать, однако его тело как будто налилось свинцом. Вчерашние приключения давали о себе знать, а целый день пешего хода оказался чересчур изнурительным даже для такого активного дракончика, как Зигфрид. Вот бы понежиться еще часок!..

– Эй, растяпа! Подъем! Вижу, глаз открыт.

Зигфрид, к своему стыду, еще не успел припомнить своего таинственного спасителя, и сейчас его высокий голос заставил дракончика подскочить на месте и усесться на земле, растерянно озираясь. Где же этот незнакомец? Неужели, даже при свете дня его нельзя разглядеть? Может быть, он невидимый?

– Простите, пожалуйста, я кажется проспал, – извинился Зигрфид, потирая глаза и продолжая оглядываться по сторонам. – Мы с вами вчера так толком и не познакомились. Скажите, не могу ли я вас увидеть?

– Можешь, Зигфрид-дракон.

– Но я вас все равно не вижу…

– Это потому, что я за твоей спиной.

Дракончик обернулся – ничего, только деревья.

– Медленно глядишь. Я улетел.

Зигфрид в замешательстве почесал затылок.

– Не могли бы вы хотя бы сказать, как вас зовут – я же даже вашего имени не знаю.

– Никак не зовут. Я сам по себе.

– Но у вас же есть друзья? – не унимался Зигфрид, судорожно при этом рыская взглядом под каждым кустиком, – они к вам как-то обращаются?

– Нету.

– А родственники? кому они адресуют свои письма?

– А я сам по себе, почтового ящика не имею! – в голосе существа зазвучали обиженные нотки.

– Ой, извините меня, пожалуйста, – догадался дракончик, – я, наверное, затронул ваши не самые любимые темы.

– Обернись.

– Что?

– Обернись, кому говорю!

Зигфрид резко обернулся – одинокий желтый листик не спеша опускался на землю навстречу своим собратьям, мерно описывая дугу в объятиях густого лесного воздуха.

– Может быть, вы невидимый… – обескураженно пробормотал Зигфрид и уселся на корточки, признавая свое поражение. В этот момент что-то мягкое и пушистое потерлось о его ногу, и от неожиданности дракончик отскочил в сторону и вытянул хвост.

Перед взором его предстало существо. Существо сердито смотрело в ответ.

– Как? – нашелся наконец Зигфрид, – вы – шарик?!

– А что, не видать?

– Я.. Простите мою невежливость! Я просто никогда раньше не был знаком с шариком.

– Все так говорят.

– Простите еще раз… Вы мне очень помогли вчера. Не могли бы вы все-таки сказать, как вас зовут, господин шарик?

– Господин не мог бы.

– Может быть, шарик-Пушарик? – рискнул Зигфрид, разглядывая незнакомца. Тот и правда оказался шарообразным. А еще он был пушистым и маленьким – плотная бархатная шерстка покрывала его по всей поверхности, а снизу-вверх на Зигфрида смотрели два больших и очень серьезных глаза – белых с голубыми зрачками. Темные густые брови над глазами нахмурились, и незнакомец отрицательно покачал головой (вернее, он покачался всем телом, потому как очень трудно однозначно заключить, какую часть подобных существ следует считать головою – ученые до сих пор спорят об этом).

– А как же тогда вас зовут? – повторил свой вопрос дракончик.

– Угадывай, – беспощадно ответил шарик.

– Я бы предпочел, чтобы вы сами сказали – мне очень неудобно ошибиться.

– Не угадаешь, не выведу из леса.

Глаза Зигфрида округлились от ужаса.

– Чего уставился, – спросил вредный шарик, – угадывай давай!

Зигфриду стало не по себе. Как это обычно бывает в непростую минуту, ни одна мысль не приходила в голову, когда эти самые мысли были особенно, отчаянно нужны. Как же могут звать такое существо? Как-то сложно, по-волшебному. или наоборот – попроще?

– Быть может, Альберт? – робко предположил дракончик.

– Нет, нет, нет! – запротестовал шарик.

– Тогда… скажем… Альфредо? Бернардо, Оливейро, Джордж?

Все мимо.

– Гастингс? Мохнатыш? Тибо? Как же, как же вас могут звать… Может быть…

– Как, как ты сказал, вот это последнее? – внезапно прервал его шарик; при этом правая бровь его поползла вверх, а левый глаз хитро прищурился.

– Последнее? Тибо?

– Хм! Да! Вот так!

– Тибо? Вас зовут шарик Тибо?

– Да! Тибо! Так меня звать. А ну, собирай котомку и шагом марш за мною. Раз, два. Раз два! – заверещал шарик, как выяснилось, Тибо, и попрыгал в чащу.

Зигфрид наспех проверил, что карта, провиант и пустая фляга остались на месте, перевязал котомку и бросился вдогонку за своим таинственным проводником.

– Погодите, погодите! – кричал он, пытаясь поспеть за шариком. Ноги его из свинцовых стали ватными, и дракончик спотыкался о каждый встречный корень. – Скажите, куда мы идем? В деревню?

– Глупый! – кричал шарик, не сбавляя темпа. – Нету деревни, тыщу лет как! За мной иди!

– А куда же тогда? Куда мы направляемся?

– Идем достать тебе воды, глупый. К великанам.

– Что!? – Зигфрид решительно споткнулся об очередной корень.

– О-хо-хо! Ну и глупый же ты! Сидите вы в своем Шмаксингтоне, мира не знаете! А к кому, по-твоему, нам еще обратиться?