Подлинная история жизни и смерти Емельяна Пугачева

Вступление

Двести сорок шесть лет тому назад в Российской империи, этой воистину «тюрьме народов» в среде многочисленных порабощенных народов случилась третья (после Смутного времени и восстания С. Разина) гражданская война, получившая в российской историографии до 1917 г. название «Пугачевщина» – «Пугачевский бунт», а в Советской России где основной идеологией был «марксизм-ленинизм» оно было названо «Крестьянской войной 1773—75 годов под предводительством. Е. И. Пугачева». Зачинщиками и главной!» ударной силой» этого массового востания выступил группа диц из числа так называемых «Яицких казаков».

И поскольку не все из вас уважаемые читатели точно знают, кто такие «ЯИЦКИЕ КАЗАКИ и откуда они взялись, то я и подаю далее необходимою обзорную справку

Время заселения территорий нижнего течения реки Урала (Яика) ватагами вольных людей точно не установлено. Есть даже версии, что «яицкие казаки» это отстатки одной из орды татаро-монгольского хана Батыя. Но официальные историки называют различные временные рамки появления казаков на Урале: от XIV до XVI веков.

Впервые в официальных документах яицкие казаки упомянуты в 30-х годах XVI столетия. Считается, что их отряды в 1550 г. участвовали во взятии Казани, однако, документально подтвержденной первой службой яицких казаков является 1591 г., когда они по «наказу Федора Иоановича» участвовали вместе со стрелецкими полками в боевых действиях против шамхала Тарковского – правителя Дагестана. С этого года и считается старшинство Уральского (Яицкого) казачьего Войска.

Столь же различны мнения исследователей относительно того, откуда пошли яицкие казаки. Кто-то выводит их родословную от тюркских племен, другие говорят об отрядах казаков переселившихся на Яик с Волги или Дона.

Вопрос этот до сих пор остается открытым, но очевидно, что Яицкая казачья община была образована вольными людьми, которые, поселившись на Яике, разбили ряд городков вдоль реки, по правому ее берегу.

С самого начала своего существования яицкие казаки столкнулись со своими неспокойными соседями, сперва это были ногайцы, затем – киргиз-кайсаки.

Их орды, кочующие по левому берегу Яика, переправлялись через реку и нападали на казачьи городки и форпосты, угоняли скот, поджигали дома, уводили людей в рабство. Поэтому, яицкие казаки с начала своего существования все были воинами, с детства учились скакать на коне, держать оружие в руках и защищать родной дом и свое хозяйство. Боевые стычки с кочевниками продолжались вплоть до середины XIX века.

С началом службы казаков Московским государям функции охраны собственных территорий переросли в функции охраны всего Московского государства. За охрану границ цари платили казакам жалованье, присылали на Яик порох, оружие и т.п.

Вдоль Яика от Яицкого городка до Гурьева вниз по реке была построена Нижне-Яицкая линия, состоящая из ряда крепостиц и форпостов, возведенных в местах возможных переправ через Яик кочевников и выполнявших защитные функции. Вверх по реке от Яицкого городка до Илецкого была построена Верхне-Яицкая линия.

Впоследствии, когда необходимость оборонять свои земли отпала, эти крепостицы и форпосты превратились в казачьи станицы и поселки.

Но беспортны является тот факт, что, яицкие казаки с самого начала поселения своего на Яике были, прежде всего, воинами.

Поэтому неудивительно, что они участвовали практически во всех войнах, которые вела Российская Империя. Бились они против крымских татар, поляков, шведов, турок, французов, немцев и многих других народов, храбро сражались под Смоленском, Полтавой, Цюрихом, Лейпцигом, Балаклавой, Иканом, Мукденом и т.д., брали Силистрию, Париж, Самарканд, Геок-Тепе, Перемышль и другие твердыни, неоднократно ходили войной на Хивинское и Кокандское ханства. Много казачьих костей разбросано от Кавказа до Туркестана, сотни казаков погибли в Первой Мировой, тысячи – в Гражданскую.

Парадокс, но, несмотря на то, что уральцы были верными слугами царю и престолу, не раз доказавшими свою верность на поле брани, Яицкое (Уральское) казачье Войско считалось самым «бунтарским».

Непокорность уральцев проявлялось при малейшем намерении властей ущемить их права и свободы. Не могли с этим примириться вольные люди. Волнения и беспорядки, переходившие иногда в открытое неповиновение, и в вооруженное противостояние царским войскам происходили на землях уральских казаков регулярно.

Все знают, что яицкие казаки являлись движущей силой восстания Е.И. Пугачева в 1773-1775г., а после его подавления хотели всем Войском, подобно донскому атаману Игнату Некрасову, уведшему после восстания К.А. Булавина часть донских казаков в Турцию, уйти за границу.

Основными занятиями яицких казаков в «мирное время» были рыболовство, добыча соли, охота.

Войско управлялось кругом, который собирался в Яицком городке (на среднем течении Яика).

Первоначально управление носило демократический характер, с равными правами всех казаков на пользование угодьями и участие в выборах атаманов и войсковой старшины. Со 2-й половины 16 века царское правительство привлекало яицких казаков для охраны границ и военной колонизации, предоставляя им вначале право приема беглых.

В 17 веке обособилась привилегированная богатая верхушка (старшина), угнетавшая простых казаков и являвшаяся опорой правительства, которое пыталось подчинить яицких казаков.

В 1718 году атаманом и его помощником правительство назначило богатых казаков Н. Бородина и М. Миронова.

Из 2770 казаков 770 были объявлены беглыми и возвращены помещикам.

В 1720 году казаки оказали сопротивление отряду сызранского коменданта Г. Воейкова произвести сыск беглых и заменили назначенного атамана выборным.

В 1723 году полковник И. Захаров с отрядом драгун подавил сопротивление недовольных, руководители их были казнены, была произведена перепись оставленных на службе казаков (3195 чел.), права которых стали наследственными, атаманы и старшина превращены в назначаемых.

А вот назидание потомкам, и чтобы навсегда искоренить на Яике память о пугачевском восстании, императрица Екатерина II повелела в 1775 г. переименовать реку Яик в Урал, Яицкий городок – в Уральский, а Яицкое казачье Войско – в Уральское. Так стали Яицкие казаки Уральскими.

Но все равно волнения яицких казаков происходили также в 1738 и 1748 годы.

В 1748 году введен штат войска, которое было разделено на 7 полков; войсковой круг окончательно утратил свое значение и его права перешли к войсковой канцелярии.

А теперь, котогдла вы уважаемый читатель уже хорошо знаете кто такие эти «яицкие казаки» и что они ну ни как не могут быть зачисленый россиский народ в смысле «великоросов» и что их истиная наутональная принадлежность не смотря на использования ими в быту русского языка и принаджежности к правоставию «московского толка», мы самостоятельно и в отличии от «кабинетных историков», применя новые методы иссдедования доказательств! Попытаемся разобраться с этой уже давней «историей» появления в Росиии очередного «народного царя»!

И тут я как автор хочу сразу скаьб, что все «российские ученные» опубликовавшие свои труды о Пугачеве и его восстании увы, не были свободны в выражения своих истинных взглядов и мнений, отличных от влияния господствовавших при их жизни, государственных идеологий.

И поэтому и историческая фигура Е. Пугачёва в их работах то излишне «демонизировалась» как «ниспровергателя империи», то «превозносилась» как «идеал борца за освобождения крестьян от рабства»!

Хотя сам Е. Пугачев на одном из своих допросов прямо ответил на поставленный ему вопрос о его главных целях, во время событий 1773-1775 году:

«Дальнего намерения, чтобы завладеть всем Российским царством, не имел, ибо, рассуждая о себе, не думал к правлению быть, по неумению грамоте, способен.

А шол на то: естли удастся чем поживиться или убиту быть на войне – вить все я заслужил смерть, – так лутче умереть на войне» ….

В этой де работе я как автор буду опираться и анализировать прежде всего дошедшие до нас архивные документы и в первую очередь свидетельства самого Е. Пугачева в которых он сам, точно и самое главное: простым и ясным языком, рассказывает свою отнюдь не «героическую жизнь». Причем анализ будет выполнен с применем методов которые выработали криминалисты для рассдедования уголовных преступлений!

И такой под ход будет самым точны и объективным, ибо Емельян Пугачев, что по законам Российской империивремен Екатерины Второй, что по нынешним законам РФ являлся криминальным преступником! И я бы даже тут и уточнил: серийным маньяком убийцем и насильником, прикрывшим свои преступные садисткие наклоности и побуждения спрятавшимся за фальшивой маской императора Петра Третьего и действиями, имитирующими борьбу за свободу и права простого народа!

Но в самой Российской империи занялись изучением жизни и деяния Е. Пугачева сравнительно поздно

И тут из з лучших работ следует назвать книгу Н. Дубровина "Пугачев и его сообщники» вышедшую в 1884г. в 3 томах. (Николай Федорович Дубровин (1837-1904) генерал-лейтенант, академик Петербургской Академии наук, редактор журнала «Русская старина» (с 1896 года)). Но эта книга редкость и мало кому в наше время доступна.

Но вот впервые, и как бы на официальном уровне в Российской империи историю народного восстания 1773-1775 годов власть предержащие задумали правильно «изучить» только через 100 лет, от происходивших событий, же во время правления императора Николая Первого.

Но тут он, толи в силу своей малообразованности толи еще по каким-то сугубо личным соображениям, совершил большую ошибку.  А именно: он в начале 1833 г. впервые, «высочайше» повелел «опальному» из соображения политической неблагонадежности как лицу приближенного к руководителям Восстания декабристов 1925 г., поэту из дворян А.С. Пушкину поработав в архивах! написать «историю Пугачевского бунта». При этом Николай Второй очевидно исходил из того факта, что А. Пушкин как выпускник элитного в Российской империи учебного заведения– Царскосельского лицея и как лицо обладающим литературным талантов мог выполнить эту работу.

И все же тут я вновь повторю свою мысль, что нам точно не известно, чем доподлинно руководствовался император Николай Первый в своем выборе, поручая это дело государственный важности не ученному-историку из Академии наук, а одному из тогдашних российских литераторов.

Есть версия, что все это связано с «процессом обольщения» императором Николаем Первые жены А.С. Пушкина, и на это «время» А. Пушкина нужно было удалить из Санкт-Петербурга, но мы не будем тут затрагивать эту историю.

Тут можно так же и предположить, что император Николай Первый «надеялся на литературный талант А. Пушкина» который позволит ему создать не исторический труд, а популярною в народе книгу с изложением в ней, официальной очки зрения на Е.Пугачёва и его злодеяний! Тем более, что сам император «соизволил» назначить себя «личным цензором» А. Пушкина.

Сам же вопрос о написании А. Пушкиным «Истории Пугачевского бунта» и все связанные с этим трудом вопросы будут рассмотрены в первой части этой работы.

А далее, я просто процитирую (для подтверждения доводов о двойственной оценке Пугачёва) два отрывка о Е. Пугачёве из двух разных энциклопедий, составителей которых намертво разделил кровавый 1917 год.

И вот, какую характеристику давали Е. Пугачёву, в Российской империи составители самой авторитетной в России энциклопедии – «Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона». – С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890—1907.  Автор текста г-н Н. Василенко основываясь на работе Н. Дубровина, "Пугачев и его сообщники" (т. I) писал.

«Побег Пугачева произвел в Петербурге сильное впечатление; строго было предписано принять все меры к его поимке, но поймать его не удалось.

Между тем, П. направлялся к Яицкому городку, бросив по дороге своих товарищей, и пришел в умет к Оболяеву (Ереминой Курице).

Пробыв несколько дней, П. был однажды вместе с Оболяевым в бане.

Здесь Оболяев обратил внимание на оставшиеся у П. на груди после болезни знаки. П. сначала промолчал, но по выходе из бани заявил Оболяеву, что это царские знаки. Еремина Курица сначала отнесся к этим словам с недоверием, но когда П. стал кричать на него, то сомнения у него рассеялись.

С согласия П. Оболяев открыл Григорию Закладнову, что П. – не кто иной, как император Петр III. Закладнов с улыбкой проговорил на это: "что за диво такое – конечно, Господь нас поискал".

Как раз в это время в Яицком войске приводился в исполнение приговор по делу об убийстве Траубенберга, и казаки были недовольны.

Это создало благоприятную почву для распространения слуха о том, что Петр III жив. Рассказы о первом посещении П. Яицкого городка принимали легендарный характер.

Несколько казаков решились ехать в умет к Оболяеву проверить слух об императоре. П. принял их с важностью, обласкал, обещал всяческие милости войску.

"Я даю вам свое обещание, – говорил он, – жаловать ваше войско так, как Донское, по двенадцати рублей жалованья и по двенадцати четвертей хлеба; жалую вас рекой Яиком и всеми протоками, рыбными ловлями, землей и угодьями, сенными покосами безданно и беспошлинно; я распространю соль на все четыре стороны, вези кто куда хочет и буду вас жаловать так, как и прежние государи, а вы мне за то послужите верой и правдой".

Вообще, П. обещал все то, о чем всегда мечтали яицкие казаки.

Приезжавшие казаки были в полной уверенности, что П. – император!

Сам он правда едва не попался от разыскивавшие его стражников, когда в это время, отправившись в Малыковку в дом своего кума. Но ему удалось уйти от погони и скрыться в Иргизских лесах.

«Еремина же Курица» был арестован, и П. без него прибыл в Таловый умет, где его ожидали яицкие казаки: Чучков, Караваев, Шигаев, Мясников и Зарубин.

Последний был известен под именем Чики, а впоследствии назывался графом Чернышевым. Свидание произошло в степи; П. старался уверить казаков, что он император, но они все же сомневались, в особенности Зарубин. Результатом свидания было, однако, присоединение означенных казаков к самозванцу.

Казаки эти знали, что П. не император!

На сомнения Чики Караваев говорил: "пусть это не государь, а донской казак, но он вместо государя за нас заступит, а нам все равно, лишь бы быть в добре!".

Позже Зарубин (Чика) прямо спросил Пугачева об его происхождении, и П., как показал Чика на следствии, сделал ему признание, что он действительно донской казак и что, услышав по донским городам молву, будто император Петр Федорович жив, и решил принять его имя.

Под его именем, – продолжала П., – я могу взять Москву, ибо прежде наберу дорогой силу, и людей будет у меня много, а в Москве войска никакого нет".

Это же признание П., по его собственным словам, сделал Караваеву, Шигаеву и Пьянову.

"Итак, – замечает исследователь пугачевщины, Дубровин, – происхождение и личность П. для яицких казаков не имели никакого значения; им необходим был человек чужой среды, никому не известный в войске, человек такой, который, воспользовавшись уверенностью русского народа, что Петр III жив, провозгласил бы себя государем и возвратил войску яицкому все его права, привилегии и вольность".

А все это говорит нам о отсталости и недальновидности вышеперечисленных лиц, ибо подобного рода государственные перевороты таким путем не делаются!

Тут у Е. Пугачева если бы у него были реальные планы занять царский трон, ему были нужны и активные и влиятельные союзники в дворянской среде, а вот их то у него и не было м связи с чем изначально «восстание Е. Пугачева» было одной большой АВАНТЮРОЙ!

После свидания в степи, возле Талового умета, принадлежавшего Ереминой Курице, казаки разъехались и начали осуществлять первоначальный план восстания, согласно заранее распределенных ролей.

Шигаева и Караваева П. послал в Яицкий городок за знаменами и оповестить войско о появления Петра III, а сам с Зарубиным, Мясниковым и Чучковым отправился в степь, к Узеням.

По дороге они расстались: Чучков поехал на Узень, а Пугачев с Мясниковым и Зарубиным (Чикой) – через Сырт, степью, к Кожевниковым хуторам. Здесь П. приняли сначала с большим недоверием, но, при помощи сопровождавших его товарищей, это недоверие скоро рассеялось, и слух о появлении императора стал распространяться по хуторам.

Из Кожевниковых хуторов П. отправился на Усиху. Его сопровождали 6 человек. Шигаев и Караваев, равно как и вся партия, их посылавшая, деятельно работали в пользу П. в Яицком городке и приготовляли знамена.

В числе ревностных приверженцев П, был и казак Яков Почиталин, впоследствии первый секретарь самозванца.

Все происходившее не могло долго оставаться неизвестным старшине и коменданту Симонову: они отправили на реку Усиху отряд, чтобы схватить самозванца, но приверженцы П. успели известить его, и отряд не нашел его на прежнем месте.

Вместе со своей свитой, в составе которой был теперь и Почиталин, П. отправился на Бударинские зимовья в хутор Толкачева. Медлить теперь было нельзя.

По дороге, в поле, Почиталин, как единственный грамотный человек, написал первый манифест Пугачева. П. был неграмотен, не мог его подписать, но отговаривался какой-то "великой причиной", которая будто бы до Москвы мешает ему подписывать бумаги собственноручно.

17 сентября 1773 г. в хуторе Толкачева манифест был прочитан перед собравшимися казаками, число которых достигло уже 80-ти человек.

"И которые, – говорилось, между прочим, в этом манифесте, – мне государю, амператорскому величеству Петру Федаровичу, винные были, и я государь Петр Федарович во всех винах прощаю и жаловаю я вас: рякою с вершин и до усья и землею, и травами и денежным жалованьям, и свинцом и порахам и хлебным провиянтам, я, великий государь амператор, жалую вас Петр Федарович…"

После этого развернули знамена и двинулись к Яицкому городку. По хуторам были разосланы гонцы собирать людей к государю. Так началась пугачевщина».

Из этого отрывка видно, что перед читателем Е. Пугачёв выступает только как политический АВАНТЮРИСТ бывший в свою очередь такой же МАРИОНЕТКОЙ в руках других политических авантюристов.

 Ведь «происхождение и личность П. для яицких казаков не имели никакого значения; им необходим был человек чужой среды, никому не известный в войске, человек такой, который, воспользовавшись уверенностью русского народа, что Петр III жив, провозгласил бы себя государем и возвратил войску яицкому все его права, привилегии и вольность»!!!

А авантюризм заключался в том, что МИР не заканчивался за пределами территорий подконтрольных яицким казакам.

С тех прошло еще 100 лет и вот в последней редакции БСЭ (1974 г.) автором статьи Р.Ф. Овчинниковым, была дана вот такая общая характеристика Пугачёву и всему народному движению под его руководством.

«Осенью 1772 (Пугачев-автор) поселился среди заволжских старообрядцев на р. Иргиз, где узнал о разгроме восстания яицких казаков. П. начал подговаривать казаков к побегу на вольные земли за Кубань, но вскоре по доносу был арестован, в январе 1773 доставлен в Казань и приговорён к ссылке на каторгу в Сибирь.

В мае 1773 П. бежал из казанского острога.

В август 1773 снова появился в селениях яицкого казачьего войска.

По договорённости с группой яицких казаков, ветеранов восстания 1772, П. решил принять имя покойного императора Петра III и поднять казачество на новое выступление, надеясь на поддержку его крестьянством.

Взгляды П. на конечные цели восстания не шли дальше наивных представлений народных масс о возможности построения крестьянско-казацкого государства во главе со справедливым «мужицким царём»!

Ну, а где тут правда в истории жизни и смерти Е. Пугачева можете спросить чтитель?

А нет ее там, ибо Правда, она находится в тех документах, дошедших до нашего времени где зафиксированы в первую очередь слова самого Е. Пугачева.

Но и документы сами по себе содержащие правду, не могут ее полностью сами по себе расскрыть. Тут нужен комплексный подход.

Когда документы будут сравниваться с выводами историков разных времен работавшими с этими документами.

А весь процесс нашего нового исторического исследования «Крестьянской войны в России 1773-1775 годов» будет у нас проходить в форме исторического расследования, проводимого по правилам современного судопроизводства.

Часть 1

Приступая изучению истории «Крестьянской войны 1773-1775 годов» в Российской империи мы с вами уважаемый читатель никак не можем пройти мимо личности автора первой из опубликованных в России работ на эту тему– А.С. Пушкина.

Но вот одна незадача!

А.С. Пушкин в России во время своей жизни   и после своей смерти, это два совершено разных человека и писателя!

До 1917 года он был всего лишь одним из известных российских поэтов, после 1917 г. новой коммунистической властью был взведён в ранг «борца с царизмом» с примесью «стойкого декабриста» и официально объявлен «ГЕНИЕМ» – якобы создавшим «литературный вариант русского языка»!

И с этих пор А. Пушкин стал своего рода «священной коровой» в российской истории, когда разрешено только его хвалить и почитать!

Но, мы в этой работе не будем затрагивать этот спорный вопрос с «культом личности» А. Пушкина и о его «вкладе» в российскую литературу, а сразу прейдем к сути проблемы.

И тут я скажу, что не все даже ГЕНИЮ не все удается! Ведь гениальность это 95% труда и 5% везения! А вот трудится наш А.С. Пушкин не любил и за работу обычно брался после больших проигрышей в карты, чтобы иметь возможность погасить долги…

И тут, как нельзя уместной является русская пословица: «И на старуху бывает проруха», так и случилось и с А. Пушкиным, при написании им работы «История Пугачевского бунта».

 Да и сама история написания этого «труда» уже достойна отдельного очерка, ибо является хорошей иллюстрацией к «заветным словам» популярной современной песни А. Макаревича

 Не стоит прогибаться под изменчивый мир,

Пусть лучше он прогнется под нас.

Однажды он погнется под нас.

А при написании им «Истории Пугачевского бунта» А.С. Пушкин по отношению к императору Николаю Первому прогнулся. И очень сильно!

Об этом могут свидетельствовать вот эти факты из его биографии.

В 1831 году А. Пушкин писал графу Бенкендорфу– начальнику Корпуса российских жандармов: «Более соответствовало бы моим занятиям и склонностям просить дозволения заняться историческими изысканиями в наших Государственных хранилищах и библиотеках».

Как бы это «более соответствовало бы моим занятиям и склонностям» громко и не звучало в устах А. Пушкина, это «прошение» нашло своих адресатов!

Ведь к этому времени в России исполнялось 100 лет с времена начала «пугачевского бунта», но ни один из российских историков за это время не опубликовал в отрытой печати ни строки об этом событии!

И все это было следствием мер «строжайшей секретности» принятых еще императрицей Екатерина II для того, чтобы сведения о «Крестьянской войне 1773-1775 годов» не появилось ни слова на страницах печати.

И действительно, найти хотя бы упоминание о происходивших событиях, о Пугачеве в газетах того времени невозможно. Правительственные «Санкт-Петербургские ведомости» не напечатали ни строчки о потрясших Россию событиях!

Как будто и не было никогда никакого Пугачёва…

Но, император Николай Первый решил нарушить этот запрет и выбрал для этого, как ему казалось подходящего, в смысле «подконтрольности» исполнителя – А.С. Пушкина, у которого, он уже успел сам себя назначить «личным цензором», что для Пушкина было двойной цензурой.

Сначала его работы со всей тщательностью проверял обычный цензор, а потом цензор «доносил» свои мысли императору и тот уже налагал «правки» в его работы или вообще запрещал их к публикации.

И в связи с прошением и попыткой А. Пушкина стать новым «придворным историком», тут же вскоре последовал Высочайший указ:

«Государь император высочайше повелеть соизволил: отставного коллежского секретаря Александра Пушкина принять на службу тем же чином и определить его в государственную Коллегию Иностранных Дел».

За ним последовал новый указ:

«Государь император всемилостивейшее соизволил пожаловать, состоящего в ведомстве Государственной Коллегии Иностранных Дел коллежского секретаря Пушкина, в титулярные советники»

То есть А. Пушкина сразу повысили с 8 класса в 9, хотя он, не прослужив и дня из положенных четырех лет!