Небесная Канцелярия

– Я… дойду до суда! – выкрикнул Кирилл.

– С ума сошли?! Это ж… Вечный суд!

– Какие были женщины!.. – вздохнул старичок.

– Вы что, меня больше не слушаете?.. – очнулся музыкант.

– И что? Что! В цивилизованном мире все спорные вопросы должен решать суд, пусть даже и Вечный!.. Я ещё и вас вместе с собой отсюда вытащу! – не унимался Кирилл.

– Ты что?! Мы не хотим! Нам и здесь хорошо, – засопротивлялись присутствующие. – Чего вы с ним разговариваете? Не видите, – сумасшедший!.. У нас, если с человеком начинаешь разговаривать, он вскоре твоё сознание, а потом и всего тебя начинает считать зоной своих интересов, несмотря на то что всё здесь, конечно, общее. Нагими, как говорится, приходим, нагими уходим.

– Не хочу я никуда уходить! У меня развод, завтра! Вы не представляете, что будет с женой, если не приду!.. что она вообще обо мне подумает…

Но все уже отступили, и Каркушин остался один.

На окраине парка шёл другой спор.

– У меня есть допуск! Есть! – доказывал незнакомец высокой фигуре в капюшоне. Фигура скорее напоминает недвижимое изваяние, плащ её не то уходит в землю, не то сливается с землей.

– Стоять! – рявкнула фигура.

– Да на, смотри, вот документы! Вот… На них ничего не написано, да. О чем это говорит? О том, что на них может быть написано всё что угодно!.. Что это значит? Значит, я могу ходить, куда угодно и когда угодно!..

– Стоять! – гулко пробасила фигура в капюшоне. – Шляются тут всякие.

– Ах, так! Хорошо… «Всякие»?.. Ещё посмотрим кто тут «всякие»… – ретируясь, пригрозил незнакомец. – Я тебя уберу отсюда! Упеку! Уволю! Будешь знать, с кем связываться.

– Допуск! – рявкнула фигура, рявкнула так, что земля задрожала вокруг.

Вскоре затрещали кусты в парке, сквозь ветви выглянул, чуть не вывалился, недавний спорщик.

– Эй, ты, иди сюда!.. Эй, опоздавший, иди же сюда, скорее! – донеслось до слуха Кирилла.

– А этот? – Кирилл с опаской указал на фигуру в капюшоне.

– Они тупые. Они охраняют только земляные дорожки. Это же черви!.. Ну, иди, чего скажу.

Озираясь, Кирилл подошел.

– Ты что ли навел столько шороху, можно сказать, устроил сбой в слаженной работе всей Канцелярии? Давай знакомиться! Я – отлученный от дел Небесной Канцелярии, – представился незнакомец.

– Какого шороху? Кто навёл?

– Нечего прибедняться. Ты. Точно ты! Дай-ка рассмотрю поближе. Хорош!.. Я хоть и отлученный от дел, всё равно числюсь прикомандированным в Канцелярии. У нас ведь как? даже если отлучают, всё равно находят место и пристраивают. Мимо меня ничто не проскочит. К чему это я? Хочешь выбраться отсюда?

– Как? Реку что ли эту переплыть?

– Ты что?! Это океан Разума! Его переплыть невозможно. На нём иногда бывают такие штормы, когда кто-то пытается добраться до глубин!.. В общем, никому не позавидуешь. Лучше и не пытаться.

– Мне показалось – река.

– Всем поначалу так кажется.

– Как же тогда?

– С помощью Канцелярии! Хочешь, передам им твою жалобу?.. Я когда услышал твой митинг протеста, увидел заложенный в тебе потенциал, смекнул, что к чему. И повод имеется: они не имели права тебя забирать, раз вовремя не забрали!..

– Не имели!.. – возмутился Кирилл и насторожился: Что значит «вовремя»?

– Так, к слову, не принимай близко к сердцу. Не будь меня, с тобой никто и разговаривать бы не стал! А так – они ещё не успели опомниться после случившегося, мы им новый удар!

– Но говорят, суды здесь вечные, – сказал Кирилл.

– Это там вечные, а здесь, при моем участии, ещё не совсем вечные.

– Но нас уже собираются отсюда депортировать, послать, как говорят, дальше по этапу. Какая несправедливость!

– Раз есть жалоба, Канцелярия обязана будет её рассмотреть, раз уж ты обратился ко мне. Только потом не забывай, кому обязан!

– Ну, что вы?.. Кстати, а где мой ангел-хранитель? Я что-то слышал…

– Ушёл. Наверняка, до самого конца ждал. Тебе он больше не нужен.

– То есть как это не нужен?! Можно хотя бы с ним встретиться?..

– Они никогда не встречаются. Они стесняются. Да и нет его больше здесь. Я теперь твой ангел-хранитель. Ха!.. Вот и занятие себе нашел! Ну, что, будем подавать жалобу?

– Будем! Согласен!.. Передавайте от меня жалобу в Небесную Канцелярию на…

– На Небесную Канцелярию! – потирая руки, ухмыльнулся отлученный от дел.

7

Лифт Канцелярии поднимал его куда-то вверх. Находясь в темноте, Кирилл слушал гулкую работу скрипучих механизмов. Редкие всполохи освещали наряжённое ожидание. Подъем длился довольно долго, хотя особнячок со стороны выглядел двухэтажным. Кирилл даже забеспокоился, не пробил ли лифт крышу и не несется ли куда-нибудь ввысь, в космос и, возможно, скоро упадет. Закралась даже мысль, что его здесь специально изолировали, заманили и изолировали, чтоб никогда с ним не связываться, и теперь единственная связь с миром – эти звуки и редкие вспышки света, которых скоро тоже, возможно, не будет. Так глупо попасться на обещание! Знал же, обещают тем, кому трудно, чтоб забрать последнее и заманить в ловушку. Нет, снова попался. Кирилл был готов запаниковать, но двери лифта распахнулись, и в глаза ударил яркий неземной свет.

– Сам поражаюсь, как оперативно сработали, – встречая гостя, смутился отлученный от дел. – Не забыл, что обещал?..

– Нет.

– Постой пока здесь, пойду, доложу.

В коридоре в глубокой задумчивости стояло несколько сотрудников Небесной Канцелярии в таких же одеждах, что и у отлученного. Но на одеждах этих сотрудников уже имелись знаки отличия в виде звездочек, небесных звезд.

– Да… вот и я, – пытаясь справиться с волнением, выдохнул Кирилл в сторону ближайшего чиновника. – Так значит, вы выслеживаете людей, как мы на рыбалке ловим рыбу, вытаскивая ее из привычной среды? и помещая их, так сказать, сюда. Так значит, вы так же охотились за мной?!

– Может, и так, – не совсем охотно отозвался незнакомец, глаза чиновника на миг растерялись, потом встали на место: – Но, заметьте, перед тем как вытащить рыбу, вы не знаете, что у вас на крючке. Не всякая рыба подплывет к крючку, лишь та, которая уже не может не подплыть. Большинство рыб предпочитают собирать червячков на дне, а других так и тянет к крючку или к какой другой блестящей наживке, чтобы потом перейти в новое качество.

– Сковородку вы называете новым качеством?

Молчание. И никакой реакции.

– Интересно узнать, что вы используете в качестве крючка? И что это за наживка, на которую я мог клюнуть?

– Эээ… это наши… рыбацкие хитрости… То есть, не совсем рыбацкие… Кхе… – чиновник крякнул и сделался серьезным, можно сказать, непроницаемым.

Прозвенел звонок, приглашая всех в зал Заседаний.

– Уважаемое Высокое Собрание, в адрес нашей Канцелярии поступила жалоба эээ… некоего Каркушина. Этот тип утверждает, что по вине нашей Канцелярии с ним поступили несправедливо, в результате поломали его судьбу. Такого в истории Канцелярии ещё не было!.. Впрочем, давайте предоставим слово истцу.

– Уважаемое Высокое Собрание! Я, можно сказать, родился… пришел в мир с чистыми светлыми намерениями… и побуждениями. С самыми чистыми… верите?.. У меня родители… друзья, подруги… закончил школу… влюбился… в свою будущую жену… – сильно волнуясь, стал излагать факты Каркушин.

– Понятно. Вы, можно сказать, среднестатистический земной человек, ничем от других особенно не отличающийся.

Каркушину сделалось обидно.

– Я хотел в этой… той… в своей жизни многого добиться! У меня не было настоящего, но было будущее! И вы меня, можно сказать, этого будущего лишили.

– И правильно сделали!.. Ваши амбиции – ветер! А нужны ещё и паруса. Они у вас были?

– Я хотел всего добиться сам! Но в нашем неустойчивом мире… трудно…

– А где легко? Давайте ближе к делу!

– Дело в том, что я стал работать, вкалывать, можно сказать, ради семьи и не заметил, когда началась рутина. Меня, можно сказать, затянули быт и рутина. Я долго страдал, что случилось не так, как хотел, что люди, окружавшие меня, так и не стали счастливыми. Досаждать им новыми попытками «осчастливить» было бы смешно. Трудно начать новую жизнь, ещё труднее похоронить старую. И нужно ли хоронить?.. И вот ещё что… как бы это сказать, чтоб не обидеть, возможно, кто из вас браконьерничает?.. сетями ловите… Особенно в последнее время… понятно стало… Да, беда не приходит одна…

– Что он несет?..

– Он же не на исповеди.

– Пусть продолжает! – махнул рукой начальник.

– Да, беда не приходит одна. И я перестал радоваться жизни. Времени просто не было. Я ведь сначала, когда родился, считал, что все люди хорошие. И сам попытался стать человеком хорошим. Потом обнаружил, многие лишь делают вид, что хорошие, а когда зашатается, даже перестают делать вид. Получив такой опыт, долго не мог понять, как жить дальше. Перестал совершать поступки и жил по привычке. Вы, наверное, и решили, что моя жизнь себя исчерпала.

– Не мы решили. Решили свыше. Давайте ближе к делу!

– Ещё выше?! К делу?.. Хорошо. Я, конечно, не возражаю против привычек и правил, которые устоялись в нашем неустойчивом мире. Более того, заметьте, я даже во всём согласен, – Каркушин заметно разволновался. – Но попрошу ответить лишь на один вопрос: куда девать отрезок моей жизни, который я прожил после момента, когда, по-вашему, я должен был погибнуть?.. Какой закон, какое правило поможет всем объяснить, что произошло?.. – напирал справляющийся с волнением Каркушин. – Я, конечно, ничего не имею плохого в ваш адрес, у всех бывают ошибки…

Начальник Канцелярии заерзал и, опустив взгляд, вздохнул:

– Бывают…

– И эти ошибки надо исправлять! Любые ошибки надо исправлять. По справедливости, – сказал Кирилл. – Так вот, ответьте мне, что делать с тем куском времени, что я прожил после?.. За это время я, можно сказать, подготовил развод, и моя жена сейчас уже ждет, знает, что я должен прийти! Как ей теперь всё это объяснить? Вы?.. если я нахожусь здесь, а должен быть там… более того, по вашей версии, уже девять дней должен был находиться здесь. Тогда этого отрезка моей жизни вообще не должно было быть. А он – был! Куда его девать? Я жил, общался с людьми, своим поведением, можно сказать, внес изменения в их судьбы, а, может, и в судьбу целого мира. Такого нельзя не замечать!.. Можно, конечно, забрать и жену и всех остальных, кто меня видел, с кем общался те несколько дней, подтереть, зачистить. Не слишком ли велика жертва?.. Не проще ли меня одного… вернуть… И, вообще, – Кирилл сбавил обороты и сменил интонацию: Посмотрите на меня. Я ещё, можно сказать, по-настоящему ничего в своей жизни и не видел!..

– Что бы с человеком не случилось, сколько б он не жил, он все равно будет думать, что ничего ещё в своей жизни не видел, – равнодушно ответил начальник. – Позиция понятна. Дров наломал, конечно, ассистент-практикант. Рано его было ставить на столь ответственный участок.

При упоминании своего имени ассистент-практикант заулыбался.

– Слишком молод, – сообщил начальник. – Не взял ситуацию под контроль. Может и Судьбисты где-то упустили, прописывая судьбу объекта?.. не дописали, отвлекло что-то. Конечно, никто ни в чём не признается. Но наша Канцелярия тем и отличается от других, что мы никого никогда не обвиняем! Мы всех оправдываем. Именно поэтому у вас там сложилась поговорка: о мёртвом хорошо или никак.

Ноги у Каркушина подкосились.

– Человек, то есть я, должен умирать своей смертью, – прокаркал Кирилл, судорожно глотнул, больше ничего сказать не смог.

По залу прошло недоумение.

– Что значит «своей смертью»?

– Вы и умерли своей смертью.

– Своей смертью – значит, самостоятельно, без помощи других, – пояснил Каркушин.

– Ну, голубчик, так мы с вами договоримся. Где ж это видано, чтоб человек сам захотел, взял, да и умер, как вы говорите, «своей смертью»?

– Во мне ещё столько энергии, – цепляясь за последние аргументы, сообщил Кирилл. – Она, можно сказать, мешала жить, уничтожала всё лучшее, что я пытался сделать… и…

– Это не энергия, сын мой, это… – попытался вставить слово чиновник Канцелярии, но смутился и смолк.

– Но теперь я уже научился её нейтрализовывать, – спохватившись, добавил Каркушин. – Я ведь сначала хотел понять, что к чему, вот и наломал дров. Вы же не выдаете никаких инструкций.

– Что скажет Высокое Собрание?

– Высокое Собрание хотело бы посовещаться.

– Высокое Собрание удаляется на совещание! – объявил начальник.

И все, кто был в помещении, все кроме Каркушина вышли.

– Орел – выпускаем. Плата – нет.

Начальник подбросил монетку.

– Орел.

Вздох разочарования:

– Каркушину повезло.

– И что?.. будем выпускать?

– Придется.

– Надо было вызвать его на какой-нибудь поединок. Скажем, с червями. Теперь чего уж, – проворчал недовольный.

– Цепь случайностей привела к складывающейся ситуации. Случайности превратились в закономерность. То, что Каркушин должен был к нам попасть – закономерность. Но помешала случайность. Тем не менее, он всё равно к нам попал!.. Волнуюсь… Я понятно объясняю?.. – выдохнул начальник.

– Понятно!.. Понятно! – активно, даже слишком активно, закивали чиновники.

– Иными словами, что посеешь, то и пожнёшь. И если Каркушин не изменит свой характер и своё поведение, – продолжил свою речь начальник, – казалось бы, разные случайности вновь приведут к исходной ситуации. Так что нам недолго ждать. Он всё равно опять скоро к нам вернётся! Этот жребий ничего не решает. Как говорится: «И волки сыты, и овцы целы».

– Но свиток с судьбой уже сдан в архив. Архивариус разворчится, Судьбисты заартачатся, ничего не захотят дописывать. Скажут, много других проектов.

– Возможно, Судьбисты сами и налажали, – усмехнулись сбоку. – Вместе с Каркушиным было ещё несколько отказников, те, кто пережил клиническую смерть.

– Видите. Сделаем вид, что ничего не случилось, и тихо вернем его обратно. Те же вернулись!.. Бывают случаи, когда, как говорится, человек приказал долго жить.

– Бабушка надвое сказала.

– И постарайтесь с ним поласковее что ли. Напоследок. Как бы ещё чего… не натворил.

И вновь прозвенел звонок в зале заседаний.

– Волей случая проявление Высших сил оказалось к вам благосклонно! – торжественно провозгласил начальник в сторону Каркушина. – Но вам ставится одно условие: вы ничего не видели, ничего не слышали.

Каркушин закивал:

– Нем как рыба.

– В общем, вас здесь не было. Нарушите условие, автоматически вернетесь обратно. Согласны?

– Согласен! Во всем согласен! Как на духу.

– И ещё, – смущаясь, добавил начальник. – Раз уж так, постарайтесь жить в гармонии с миром что ли. Даже Судьбисты жалуются от всей этой вашей непредсказуемости.

– Хорошо. Постараюсь жить как все, – обреченно кивнул Кирилл.

– И когда встанет выбор между хорошим и не очень, не принимайте поспешных решений.

– Не буду, – заверил Кирилл.

– Этот выбор будет приближать или удалять вас от встречи с нами. Там уж сами решайте. Что ж, будем готовить к депортации?.. – заключил начальник.

8

Перед депортацией, полагаясь на обет молчания, сотрудники Канцелярии, расслабились, устроили Каркушину небольшую экскурсию.

На сцене одного из залов Кирилл увидел группу женщин, под руководством чиновника. Репетировали песню.

Каждому что-то хочется,

Каждому что-то хочется,

И каждое одиночество

Тайны имеет свои.

Давайте проявим творчество,

Пусть каждое одиночество

Имеет большие тайны

Каждые на двоих.

– Судьбисты работают с фантомами своих агентов, – пояснял сопровождающий. – У вас про таких женщин говорят, они от бога.

– Любопытно, – улыбнулся Кирилл.

Жизнь – это вещь не праздная,

В жизни бывает разное,

В жизни бывает разное,

Не прячьте же тайны свои.

Давайте же жить, доверяя другим,

Давайте же жить, доверяя другим,

Мысли свои поверяя,

Тайны делить на двоих.1

После исполнения песни Судьбист поморщился, стал репетировать с каждым фантомом отдельно, для удобства поставил портреты мужчин.

– Жизнь – это вещь не праздная, – пропела одна из женщин.

Судьбист поморщился

– Не так! Ни в одну ноту, то есть ни в одного мужчину ты не попала. Соберись! Посмотри на них повнимательнее. Сначала несколько, чтоб определить твой диапазон. Кто из них больше нравиться? Этот? Нет. Нет?! Этот?! Ну, хорошо, давай споём для этого монстра.

– Жизнь – это вещь не праздная, – пропела женщина.

– Разве твоя интонация сможет такого убедить? – расстроился Судьбист. – Давай ещё раз! Хотя нет! Давай, попробуй ты, – обратился Судьбист к другой женщине.

– Тайны делить на двоих, – выдохнула женщина и томно посмотрела на репетитора. – Ну, как?

– Чудовищно! – упав в кресло, исторг Судьбист.

– Кстати, когда с ними здесь работают, реальные женщины там иногда… как бы лучше сказать… в общем, вы это называете непонятной женской логикой. – сообщил сопровождающий.

– Да?! Как интересно! – удивился Кирилл.

– Интересно?! Пока готовят депортацию, мы могли кое-что ещё показать. Помните об условии?

– Да, конечно. Кстати, здесь нет моей жены? А то мне её логика в последнее время не совсем понятна.

– Не уверен. Пойдемте отсюда скорее!.. – сказал сопровождающий, вытолкав Кирилла в другое помещение.

В помещении с надписью «аппаратная» маленький лысый толстячок, тоже Судьбист, возился с проводами у спинок кроватей. В спинках – мониторы, транслирующие сновидения. На кроватях – фантомы, опутанные проводами.

– Опять провода запутались!.. – пожаловался толстячок.

В сердцах он отбросил провода, те заискрились, мониторы неожиданно включились. Тени с экранов, заиграли на лице Кирилла, взбудоражив воображение. А поскольку необычнее того, что происходило на экранах, представить было невозможно, воображение Каркушина заработало в обратную сторону.

Подошли к кровати с женщиной бальзаковского возраста, на мониторе та пыталась соблазнить нашего толстячка. На мгновение увиденное польстило Судьбисту. Он даже забыл про присутствующих. Потом сконфузился, стал оттеснять гостей в сторону, не переставая косить глазами в монитор, где женщина проявляла всё большую активность. И тут Кирилл увидел, что толстячок на мониторе тоже косит глазами.

– Что она делает… – растерялся толстячок в аппаратной. – Я ж ей показывал совершенно другой объект.

– У этой женщины будут серьезные проблемы, – вздохнул спутник Кирилла.

– Думаете? – растерялся Судьбист.

– Может и не найти необходимый объект.

– Я ей показывал, кого искать, она даже смотреть не захотела, – попытался оправдаться Судьбист, взмахнув над лысиной фотографией идеального мужчины.

– Кто поймёт этих женщин?.. – вздохнул чиновник Канцелярии.

– Это не женщины, это фантомы.

– Не вижу разницы.

9

Каркушина вывели в коридор, повели к веранде, откуда, по всей видимости, и предстояло депортироваться.

Любопытные лица сотрудников Канцелярии выглядывали из дверей, буквально пожирая глазами счастливчика. Во взглядах чиновников трепет и восторг, несмотря на то что и ситуацию, и героя они создали сами. Казалось, начни сейчас Каркушин советы давать, будут прислушиваться к каждому его совету.

На веранде природа порадовала буйством красок, воздух одарил озоном.

– Скоро опять очутитесь там, на своем месте, – улыбнулся сопровождающий и указал вдаль. – Очень не хочется с вами прощаться!

– Приезжайте в гости! – ответил Кирилл.

– Как это в гости?

– Ну, хотите, не в гости. Могу сдать вашим сотрудникам дачу в пригороде. Поживете немного. Час на электричке, и вы в центре.

– Как это «сдать»?

– Просто. За деньги. Как все делают. Я ж обещал начать жить как все.

– Нам?.. то есть мне? – растерялся чиновник.

– Да, и что?..

– Да, но… надо подумать… У нас же нет ваших денег?

– У меня их тоже нет. Заработаете! С вашими-то возможностями!.. Да с моими-то связями, то есть… со связью со мной.

Принесли одежду, в которой Каркушину предстояло депортироваться.

– Странная картина явилась мне во сне, – разоблачаясь от торжественных одежд, рассеянно произнёс начальник Канцелярии своему секретарю; на стене тут же включился экран, транслирующий сновидение. – Огромные рога. Огромные увесистые рога. Обрати внимание, прямо не рога, а лес какой-то, так они разрослись, ещё и продолжают расти. И вдруг, по мере роста, рога стали мякнуть, разжиживаться и превращаться в… обыкновенный человеческий мозг! И лишь множество извилин напоминают о том, чем этот мозг когда-то являлся. Они упрямы. Жизнь, как правило, дает предостережения в качестве образов, один раз и на все случаи жизни. Их задача разобраться и выбрать. Они же в порывах своих упрямых страстей не видят ничего вокруг!

– Они ленивы, – скромно вздохнул секретарь. – Из множества предостережений и знаков не хотят выбирать. Хотят, чтобы на каждый конкретный случай было конкретное предостережение.

– Так не бывает. Во всем должен быть выбор. Беда. А нам после этого расхлебывай, – начальник Канцелярии сокрушенно вздохнул и подошел к окну.

Облачение Каркушина заканчивалось.

– Ботинок из вашего времени наразу не нашлось, – как бы извиняясь, сообщил чиновник Канцелярии и протянул ботинки с длинными носами. – Модель из эпохи Возрождения. Ничего?

– Ничего, сойдет, – снисходительно махнул рукой Каркушин. – Я как худая модель. Подходят разные модели одежды. Только вот жизнь, выступая в качестве модельера, не всегда преподносит лучшие из одежд.

– Преподнесет ещё! – ласково улыбнулся чиновник, неожиданно оскалился и добавил: Да и ещё… Раз уж аварии не случилось, то есть… раз вы останетесь живы… придется вам выбить пару зубов что ли?.. Разумный компромисс между двумя сторонами.

– Валяйте!.. – согласился Кирилл.

– И чтоб кровь была. Крови побольше! – осмелел после такого согласия чиновник.

Кирилл рассматривал свою новую рубашку и ничего не ответил.

– В рубашке родился!.. – ласково заметили сбоку.

– Не забыл про взаимную услугу?.. – напомнил отлученный от дел, вынырнув у Каркушина из-за спины.

– Нет, что вы? У меня, повышенное чувство благодарности к тем, кто хоть в чём-то мне помог. Можно сказать, гипертрофированное чувство!.. Из-за этого я очень выборочно принимаю помощь. Только в крайних случаях.

– Будем надеяться, всё пройдет гладко, – погладив рубашку Кирилла, вздохнул отлученный от дел. – И не ходи ты в этот загс больше… во второй раз…

– Почему?..

Ответ Кирилл не услышал. Послышался звук передаваемых по телевизору новостей, шум волн, спуск воды в унитазе, ещё что-то.

– Очень странная картина явилась мне во сне, – повторил начальник Небесной Канцелярии, отойдя от окна, когда операция по депортации завершилась.

Ретранслятор тут же бросился отматывать назад недавно показанную картину сна. Через помехи мозг в ускоренном темпе вновь стал превращаться в увесистые рога. Но начальник промолчал, и повторять рассказ про сон не стал. Через паузу произнес:

– К чему бы это?..

Глава вторая

1

Память, вообще-то, часто откалывает с нами такие штучки, оставляя в сознании лишь фрагменты. Мы просматриваем эти фрагменты, как просматривают книжку в трамвае перед выходом на своей остановке. В зависимости от настроения память тасует эти фрагменты, появляется новая книжка, старую мы уже не помним, и вообще, иногда почти ничего невозможно вспомнить из своей прежней жизни.

Скрипя тросами, поднимавшими тяжелый груз, лифт прибыл на нужный этаж и распахнул двери. Внутри лифта никого не оказалось. Спустя время двери лифта захлопнулись.

И Каркушин распахнул глаза. Он лежал на кровати с разбитым лицом. Потребовалось время, чтобы прийти в себя. Кирилл осмотрелся вокруг, ещё раз осмотрелся. Понимание пришло не сразу. Он жил в этой комнате, когда учился в институте. С тех пор здесь ничего не изменилось. В углу стояли пустые бутылки из-под пива. Они поначалу и смутили. И тут Кирилл обнаружил свою новую одежду:

– Бог мой! Не туда вернули!.. общежитие… время перепутали… Вот тебе и Канцелярия! Небесная. Хорошо хоть, не в утробу… Почему бы ещё раз не прожить этот отрезок жизни?! – Каркушин улыбнулся и сморщился от боли. – Как зубы болят, и нос разбит, – он провел рукой по лицу, ещё больше размазав кровь.

Он попал в другое время, совсем другое, время своей молодости. Не было тогда ни компьютеров, ни мобильных телефонов, ни интернета, обычных телефонов тоже почти не было. Президентом страны был мало кому известный теперь Михаил Горбачев, и у страны той уже начинались серьезные проблемы.

Что мы ещё знаем про тот период? Тогда существовало пять континентов, 4 океана, около 200 стран, точнее сказать сложно, и одну шестую часть суши занимала страна под названием СССР. Да, было такое! И страна такая была! И туда, во вторую половину 20 века, по ошибке и вернули нашего героя.