Светлячок для Летучего Голландца

Сдула прядь волос с лица. Черт с ним! Помирать так с музыкой!

Молодой мужчина, что безмятежно посиживал рядом на сиденье, больше походил на робота – челюсти методично пережевывают жвачку, взгляд сосредоточен на дороге. А вот паренек впереди справа выглядит более перспективным. Крепыш невысокого роста. Похоже, комплектует по этому поводу и старается улучшить свою внешность всевозможными другими способами: стильная стрижка, под пиджаком не футболка, а рубашка, на мизинце симпатичный перстень – не вычурный, но солидный. Поглядывал на меня в зеркало заднего вида с интересом.

Была, не была!

– Здрасте.

Весельчак хмыкнул.

– И тебе не хворать.

– Надеюсь, что не придется. Но в этом смысле вы выглядите не особо обнадеживающе. Куда хоть везете то?

– Не трясись. С тобой побеседовать хотят. А уж, как беседа закончится, только от тебя и зависит.

– На какую тему беседовать? И с кем? Намекнули бы хоть к чему готовиться. А то страшно же.

Тут неожиданно ожила скала, что рядом со мной находилась.

– Хорошо, что страшно. Быстрее соображать будешь.

– Так у меня все наоборот. От переживаний наоборот тупить начинаю.

– Тебе же хуже.

– Господи… Чего вы пугаете? Все, у меня паника начинается…

– Только начинается? Долго же до тебя доходит, – это Весельчак включился и заржал. Смех у него был так себе. – Ты главное вспоминать начинай.

– Да, что вспоминать то? Вы же ничего не объясняете.

– Да, все. С детского сада начиная и по сегодняшний день. Возможно, что пригодится. Нагрешила где, горшком стукнула по голове. В школе учебники не сдала.

– Совсем с ума свести хотите?

Скала повернулся ко мне и спокойно так проговорил:

– Варежку захлопни. Не выводи.

Впечатление произвел, но я, когда волнуюсь, с трудом удерживаю свой речевой аппарат от работы.

– А вы не хамите! Засунули в машину, везете неизвестно куда. По этому поводу статья даже имеется в Уголовном Кодексе.

– Да, ладно? – с притворным удивлением спросил Весельчак. Но смотрел уже с холодком в глазах. – А мы не знали. Вот незадача то.

– Вот…

– Замолкни, я сказал! – Скала оказался немного нервным.

Подняла руки вверх, показывая, что сдаюсь.

– Все, молчу. Не надо нервничать.

Послышалось глухое, раздраженное рычание. Тут я на самом деле замолчала и отвернулась к окну. Похоже, мы ехали загород. Центральные улицы остались позади, мелькнул район новостроек с рядами высоких зданий. Настроение резко ползло вниз, поджилки мелко тряслись.

Угораздило же вляпаться! И что мне мужиков не хватало? Нет, вцепилась в этого. Послала бы его на все четыре стороны, благословя напоследок, лет пять-семь назад и сейчас не в машине с тремя амбалами пребывала, обливаясь потом от страха, а на кухне котлеты мужу и детям жарила. Ладно, что сделано, то сделано.

Занятая этими невеселыми мыслями, даже не заметила, как наша пестрая компания прибыла к месту назначения. Деревенька в километрах пятнадцати от города. Место не то, чтобы глухое, но народу тут бывает немного. Пока машина переваливалась с кочки на кочку – дорогу, естественно, никто и не пытался привести порядок – с тоской наблюдала полуразвалившиеся строения с заколоченными ставнями, упавшими заборами и заросшими сорной травой дворами. В некоторых еще была видна рука человека, но численность не велика штуки четыре насчитала. Где-то вроде и мелькнула фигура среди бурьяна. Значит, жизнь есть и есть надежда быть услышанной.

И что? Думаешь, понесутся сломя голову спасать или милицию вызывать? Ага, держи карман шире.

Нет, будем надеяться только на себя. Так что запоминаем ориентиры и направления: где шоссе, где сворачивали, где дома и какие и так далее. Все может пригодиться. Снова поворот и дорога пошла вдоль реки. Еще поворот и показались домики, ничего себе такие приличные. Целая улица солидных коттеджей с высокими заборами, за которыми, наверное, скрываются огромные участки с подстриженной травкой и ухоженными клумбами. Может, у кого и бассейн имеется. Живут же люди.

– Слушайте, вы вроде особо не таились, когда меня шиворот посреди улицы в машину запихивали. Зачем тогда в обход ехали? Сомневаюсь, что местные воротилы по этим американским горкам сюда ездят.

– Тебя забыли спросить.

– Я помню. Молчу, молчу…

Хотя в этом есть свой резон. Надо же лишь оповестить, что я в их руках и не указывать место дислокации. Поэтому и по городу кружили полчаса. Молодцы. Твою мать, в какую же глубокую задницу попала!

Остановились напротив ворот. Они медленно начали подниматься, а я еще сильнее вибрировать. По сторонам не оглядывалась, не до чужой роскоши было.

Весельчак подхватил под локоток и сопроводил галантно к крыльцу, потом по темному коридору в большую, светлую комнату с окнами от пола до потолка. Темные тона, стены обшиты деревянными панелями, тяжелый кожаный диван, кресла, ковер еще что-то. Рассмотреть толком не успела, взгляд остановился на хозяине хором и амбалов за моей спиной.

В том, что мужчина, вальяжно развалившийся посреди дивана хозяин, сомнений не было. Ни обстановка, ни дорогие шмотки, ни современная стрижка, ни перстень не стерли с него налета девяностых годов. Наглый, непробиваемый взгляд, презрение на все лицо, нос в нескольких местах сломан.

«И никто не узнает, где могилка моя». Вот теперь точно. Для такого использовать меня, а потом прикопать в соседнем лесочке – раз плюнуть.

Спектакль был поставлен неплохо. Так, чтобы пробрало до костей слабую, неподготовленную, нежную женскую натуру. Только это не про меня. Напротив него стоял стул, видимо для гостей (в этом месте начинает пробивать хохот, слава Богу, не вижу наручников и утюга). Мило улыбнулась, чуть подправила прическу и кинула сумочку в кресло. Указав пальчиком на стул, вежливо так спросила:

– Это для меня?

Он кивнул, с интересом разглядывая мою персону, как заморскую зверушку в зоопарке. Я присела на краешек, сложила ножку на ножку, переплела пальцы в замок и обняла ими коленку, просто истинная леди на светском рауте. В глазах безмятежность и спокойствие. Будто и вправду в гости пришла, чаю попить.

В гляделки мы играли несколько минут, пока дядя не понял, что панику разводить никто не собирается. И уж, если притащили сюда против воли, то начинай разговор сам.

– Интересно, – изрек, наконец, мужчина и задумчиво почесал бровь. От меня добился лишь еще одной вежливой улыбки и смены позиции. Я поменяла ноги и, оторвавшись от любования его физиономией, уже более тщательно осмотрела обстановку вокруг. Добротно так, не слишком вычурно, но чувствуются деньги и стиль.

– Нравится?

Опять вернулась к нему.

– Смотрится шикарно, но без помпезности. У вас хороший дизайнер.

– Я рад, что тебе нравится.

– А мы разве на ты?

– Я человек простой, предпочитаю на ты. Не против?

– Не думаю, что у меня сеть выбор.

Мы одновременно ухмыльнулись, как две кобры. Я никуда не торопилась. Поэтому приняла более удобное положение, откинулась на спинку, предоставляя мужчине право сделать первые ходы.

– Это верно. Выбора у тебя особо нет, Светик.

– Мы договорились на ты. Но, пожалуйста, без фамильярностей. Кстати, как мне к тебе обращаться? По имени и отчеству?

– Можно просто Сергей.

– Хорошо, Сергей.

– Ну, ладушки. Познакомились, присмотрелись, можно и к делу переходить. Понимаешь, из-за чего ты здесь оказалась? Или точнее из-за кого?

– Не совсем. Но я так понимаю, ты меня просветишь. Молодые люди, что доставили меня сюда, лишь обмолвились о разговоре.

Сергей хохотнул.

– Обмолвились? Представляю, как это было. Совершенно верно. У нас есть общий знакомый.

– Неужели? Как неожиданно.

– Мир тесен. Не знаю, под каким именем он тебе представился. Парень он бойкий, во многих местах побывал. Но почти везде представлялся Лирой. Понимаешь о ком я?

Пожала плечами. Отпираться нет смысла.

– Допустим. И что дальше?

Он наклонился вперед и уперся локтями в колени, пытаясь быть ко мне поближе. Типо эффект доверительного отношения.

– Я очень хотел бы с ним пообщаться.

– Так пообщайся. Я здесь причем?

– Как же? Столько лет он возвращается в этот город. И мы оба знаем из-за кого.

– Да, мы время от времени встречаемся. Приятное времяпрепровождение, не больше того. Сам понимаешь. Ничего серьезного.

– Как-то с трудом верится, – «Да хоть засверли меня взглядом. Все равно ничего не знаю. Но помотать нервы, помотаю». – Баб в России много. Парень он общительный, недостатка в них не испытывал. А к тебе возвращался, словно привязанный.

– А я его приворожила, – прыснула в кулак, потом вернулась к серьезному выражению лица и тоской вздохнула. – Сергей, все это лирика. Я прекрасно знаю, что женского полу он покорил немало. Но не думаю, что ты хотел обсудить его личную жизнь. Мы же не бабки на лавочке. Ближе к делу, пожалуйста. А то уже поздно. Я устала и хочу домой.

У него дернулась жилка под глазом. Черт! Похоже, его выдержку я переоценила.

– Я уже озвучил свои желания. Хочу поболтать с ним. Позвони нашему знакомому или расскажи, как вы связываетесь, и можешь быть свободна.

– Проблема в том, что он на редкость осторожный парень. Очень. Поэтому никаких контактных данных мне не оставил. Ни телефонов, ни адресов, ни электронной почты. Ничего. Герман всегда сам со мной связывается. Номера каждый раз другие. Так что, извини, ничем не могу помочь.

– Не верю.

– Твое право.

Сергей поднялся и навис надо мной.

– Я позову своих ребят, и они не так вежливо с тебя поросят. Ты поняла?

Нет, я не дрогнула. Смотрела прямо ему в глаза.

– Зови. Но то, что я сказала чистая правда. Они могут забить меня до смерти, но ты не узнаешь, чего хочешь.

Его рука уже потянулась к моей шее, но на середине пути остановилась.

– Ну, и черт с тобой!

И вышел из комнаты.

Я резко выдохнула и посмотрела на руки они уже ходили ходуном. Еще немного подышала глубоко. Через минуту послышались шаги.

– Я могу возвратиться домой?

– Нет. Пока побудешь здесь.

– Зачем это?

– А сама-то не догадываешься? – лицо потеряло всяческий налет вежливости. – Раз не располагаешь нужной мне информацией, то пригодишься в другом деле.

– Это, в каком же позвольте узнать?

– Посидишь немного под замком, подумаешь. Может мысли, какие умные появятся. А может сам виновник нашей встречи появится. Он же прислал тебе цветочки? Значит, находится здесь в городе. Засел в норе, выжидает.

– Странная тактика, однако. Как-то нелогично. Не находишь? Не хочу тебя огорчать, но цветы эти не от него.

– Чего ты мне заливаешь? В открытке ясно написано: «Светлячок». Так тебя только он называет.

– Да, только он. Но цветы не от него. Герман никогда не оставляет цветы в квартире. Понимаешь? Их всегда кто-то доставляет. И может в это трудно поверить, но на такую банальность, как «миллион алых роз», воспетых Аллой Пугачевой, он тоже не способен.

– Выпендрежник хренов…

– Возможно, что так и есть. Не это сейчас важно. Можешь мне не верить, но это кто-то другой. Помимо твоих людей за мной кто-то еще следил.

– Это уже через, чур,… Мои ребята заметили бы. Не надо накручивать и уводить в сторону. И мозги пудрить.

– И зачем мне это? – приподняла бровь, в большом удивлении. – У меня нет в запасе лишней жизни. Да, и Герман никогда не просил стойкого партизана из себя изображать и верность родине.

Перевела дыхание, всматриваясь в его недовольное лицо.

– А твои мальчики не особо таились, – назвала номер машины и цвет. – Они?

– Да.

– Сам понимаешь, если я не профессионал их заметила, то для человека с навыками это проще простого было. Тем более они следили за выездами со двора снаружи. А он видимо оставлял машину чуть вдалеке и стоял во дворе под деревьями. Я несколько раз находила кучки окурков. В торговом центре сегодня я тоже держала глаза открытыми, поэтому удалось его засечь.

Сергей руки в карманы и подошел к окну. Не стесняясь, выругался. В таких выражениях, что даже уши в трубочку свернулись.

– Всех в асфальт закатаю… Клоуны. Ни на кого нельзя положиться. Хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам.

И опять пошла длинная, витиеватая тирада.

– В обмен за мою откровенность, можно задать вопросик?

– Спрашивай. Чего уж там?

– А почему ты только сейчас начал Германа искать?

Он все же повернулся ко мне.

– Не мог я. Нет, конечно, найти людей, что сделают грязную работу, не проблема. Но я хотел сам, своими глазами посмотреть, как он по полу будет ползать, и кишки свои собирать.

– Сильно. Очень красочная картинка.

– Не то слово. Уж очень мне этого хотелось.

– А чем хоть он тебе насолил? Крупную сумму снял с тебя?

– Если бы… – подошел к шкафчику, открыл крышку – это оказался бар. Пригляделся к ряду бутылок и выудил одну. – Будешь?

– Буду. Немножко.

Чего ж не выпить, хоть нервную систему полечу. И вновь устроился на диване, с тоской поглядывая то на меня, то на стакан в руке.

– Хорошая ты баба. Не удивительно, что Лира к тебе каждый раз возвращался.

– Он не возвращался, а проездом бывал. Если быть точной.

– Ну, и дурак, значит. Я бы все бросил ради такой женщины и зажил бы, как нормальный человек. Семья, дом, дети, дачка…

Я уже хлебнула немного из стакана, посмотрела поверх него с изрядной долей сомнения и скепсиса на своего собеседника.

– Горбатого могила исправит.

– Это ты про меня или про него?

– Про вас обоих.

Сергей хлопнул себя по коленке и захохотал.

– Права. Я даже нисколько не обижаюсь. Слушай, а как ты с этим… затрудняюсь приличное слово найти. Как, короче, ты с этим клоуном познакомилась? Не похоже, чтобы ты вхожа в наши круги была.

– Нет, не вхожа, – мысленно тяжко вздохнула. Стоило ли преподнести историю пожалостливей? Нет, лучше уж как есть. Жестом попросила еще налить. Главное не окосеть, а то и бдительность и координацию потеряю. И завела свою шарманку, постаралась особо, правда, сопли не разводить и придать моему рассказу больше юморных оттенков.

– Вот, как-то так…

Слушатель из него хороший получился. Ни разу не перебил и не вставлял свои пять копеек. Только подливал себе в стакан.

– Да… История, с географией. Как мужик, я бы ему руку пожал. Но все равно должок у него передо мной.

– Карточный?

Он сморщился презрительно.

– Да, что ж ты заладила про эти карты? Я, если хочешь знать, их в руки почти не брал. Только с проверенными парнями, а не с шулерами заезжими.

– Тогда не понимаю…

– Вот и я не понимал до поры до времени. Пока не сел лет на восемь. И времени на размышления у меня вагон появилось. Потом информацию потихоньку собирать стал, когда немного покумекал. От тех, кто уже сидел и от ребят, что по ту сторону забора остались, тоже рывшие землю носом. Кто-то крысятничал из своих понятное дело. Как в той песенке: «…друг за другом кореша горели, я думал скоро очередь моя».

Повертел стакан, задумавшись ненадолго или погрузившись в воспоминания. Кто знает.

– И моя очередь настала. Повязали меня очень просто, тихо, даже пикнуть не успел. Мы все ходили дерганные и подозревали собственные тени.

– У вас профессия изначально предполагает изрядную долю риска.

– Профессия. Нашла тоже слово.

– Не знала, как лучше выразиться.

– Ага, – в глазах вспыхнула злоба. – А Лира твой в любимчиках у Хасана ходил. Тот больно уж любил в картишки перекинуться. А этот клоун и рад был стараться. То проиграет, то выиграет, то чуть ли не турнир устраивает с показными выступлениями. Тешил старика, как мог. Таскался везде за ним. Вроде, как и не при делах, а просто шут, Ермолка для развлечения. Бабами крутил, как куклами на ниточках…

Опять приостановился.

– Но я сразу в нем фальшь почувствовал. Нутро никуда не денешь. И это же стальные нервы надо иметь, когда играешь на крупные суммы с серьезными людьми, – взгляд затуманился, похоже, и мыслями и душой полностью был в прошлом. – Всего лишь полдела выиграть. Надо еще смочь ноги унести после этого. Я однажды случайно увидел, как он расправился с тремя амбалами. Эти парни были реальными мясорубами, ничего не боялись. Так получилось, вышел на задний двор одного ресторана покурить. Смотрю трое на одного в подворотне. Хотел было влезть, но не понадобилось. Только наблюдал, как он их раскидал словно котят.

– Он мне говорил, что занимался самбо.

Сергей посмотрел на меня, как на дуру.

– Девочка, такому в секции самбо не учат. Тут приемчики покруче будут. Вот тогда я в серьез начал подозревать, что он совсем не тот за кого себя выдает. Хотя большинству смог мозги запудрить. Со всеми за ручку здоровался, изворачивался, как мог. И легенда у него хорошая, не прикопаешься.

– Легенда?

– Ты не поняла еще? – усмехнулся и разлил по рюмкам темно-янтарную жидкость. Пить уже не хотелось, но надо было выжать из него максимум информации. Поэтому звонко чокнулась с ним.

– Нет, пока не поняла.

– Подстилка ментовская твой Герман. Создали ему образ. Очень удобный. Пару месяцев тут, потом там. Даже и не подумаешь, что этот гастролер может иметь отношение к облавам, обыскам и остальному. Будто ментам кто нашептал на ухо когда, где, кого.

Одним махом опрокинул остатки в себя.

– Он даже не пожалел себя и месяцев восемь отсидел по какой-то ерунде. Не знаю уж кого там пас.

– А в каком году это было?

Он задумался, сдвинув брови, но все-таки, понапрягав память, вспомнил. Я сидела, как громом пораженная. Потом налила себе сама еще на палец и тоже махом выпила. Какая же пустота внутри…

Он все время повторял, что молчит о себе для моего блага. Сейчас понимаю почему, но легче от этого нисколько не стало. Это же, какого огромного количества обид можно было бы избежать, если бы Герман мне доверился. И глупостей с моей стороны.

– Ох… – взялась рукой за сердце.

– Эй? Тебе, что плохо?

– Мне? Да, мне плохо от того, что он такой идиот оказался. Спаситель душ человеческих, блин. Страдалец почти, как Иисус Христос!

– Тихо, тихо. Ты это, не богохульствуй.

– Сил моих нет.

Мой собеседник еще больше сдвинул бульдожьи складки на лбу.

– Так ты чо не в курсе была?

– Нет! – в груди пылало возмущение высоким пламенем. – Секретный агент хренов. «Я не могу тебе всего объяснить для твоего же блага».

Прогундосила очень смешно. Сергей прыснул, но тут, же вернул себе серьезное выражение лица.

– Ну, резон в этом был. Беспокоился за тебя…

– Ага, беспокоился. Пришла бы парочка ребяток, вроде твоих, и все его беспокойство в глотку бы мне загнали вместе с зубами и вопросами. Им же плевать было бы, знаю я что-то на самом деле или нет и известен только один способ, проверить… Я просто в шоке.

Попыхтела немного. Вот она большая, светлая любовь. Померла бы в муках и полном непонимании из-за чего собственно.

– Я о нем вообще ничего не знаю. Кроме имени. Так по крошке из каждого разговора. Но опять, же непонятно теперь, можно ли принять на веру то, что Герман говорил? Оказывается, все это время я общалась с миражом.

– Не надо нагнетать. Он же башкой своей рисковал каждый раз, как у нас в городе появлялся. Не один же я его кандидатуру на подозрении держал.

– Да, плевала я на все это!

– Ясненько. С вами женщинами тяжеловато общаться на языке логики. Вроде хочешь, как лучше…

– А получается, как всегда.

– Что ж посиделки наши несколько затянулись, – посмотрел на наручные часы. – Ты мужика, что приметила около себя, описать сможешь?

Я хлопнула глазами, приходя в себя после резкой смены темы разговора. И так задушевные беседы кончились и надо быть начеку.

– Совсем неприметный. Чуть за сорок. Ростом как ты. Темно-русые коротко подстриженные волосы. Сухощавое телосложение. Худое лицо с высокими скулами, узкими губами, средний нос такой не длинный и не особо толстый. Небольшие глубоко посаженные глаза, цвет не рассмотрела. Одежда на нем вся поношенная, вытянутая.

– И ничего особого не углядела?

– Шрамы, наколки, родимые пятна? Нет, ничего не заметила. Я же не могла открыто пялиться на него.

В комнату заглянула Скала и, не обращая на меня внимания, оповестил шефа:

– Машина ждет.

– Хорошо.

Сергей поставил стакан. Потом встал и накинул пиджак.

– Придется тебе погостить немного у меня. Возможно, что пару деньков, – и попробовал мило улыбнуться, но не получилось. – Лира должен объявиться. Не может же он тебя в беде оставить. Вот и подхватим его тепленьким.

– Погостить? Ты о чем? В своем уме?

– Да, в своем. Не в твоем же. Молись и надейся, что старая любовь не ржавеет.

– Нет. Погоди…

– Мы с тобой тут душевно поболтали. Но на этом все. Или ты все же знаешь, как с ним связаться? Так говори. Жизнь облегчишь и мне и себе.

– Нет. Не знаю. Чтоб ему гореть в аду!

Повернул голову к двери.

– Колян!

В проеме показалась Скала.

– Чего?

– Того, блин, – указал на меня пальцем. – Ее в комнату для гостей на первом этаже проводишь. Останетесь здесь вдвоем с Витькой. К утру, мы вернемся. И глядите в оба! А то уже прохлопали наблюдателя одного.

– Так мы…

– Ой, не надо мычать. Так мы… Да мы… Тошно слушать. Я уехал. До встречи, Светик!

– Счастливого пути!

Но добрых ноток в голосе он не дождался. Меня подняли под белы рученьки, и повели опять по коридору. С тоской понаблюдав, как за Сергеем закрылась парадная дверь, свернула за угол.

Комната, что выделяют почетным гостям в этом доме, была довольно уютная, похожая на пенал. Ничего лишнего: узкая тахта, видавший виды и лучшие времена такой же столик, стены окрашены серой краской.

– Не скучай, детка. Если что, зови.

– Обязательно.

А он оказывается весельчак. Ни за что бы, ни подумала. Заскрипел замок. Я кинулась к окну и поняла смысл выражения «комната для гостей». Окно было законопачено надежно решеткой. И на ремонт тут особо тратиться не стали. Оно и верно, гости могут от добрых чувств попортить обстановочку.

Кинула сумку на тахту и сама уселась рядом. Средство связи отобрали еще в машине. Здесь сидеть неизвестно сколько. Такой же железной уверенности, как у моего нового знакомого, что Голландец появится и спасет бедную девицу, словно рыцарь в сияющих доспехах, не имеется. Сидит себе дома, чай попивает с плюшками, а я отдувайся.

Протяжно выдохнула. Поднимается паника, где-то внизу живота начинается шевеление. Наложился еще и откровенный разговор, раскрывший интересные факты. Наклонилась вперед, голову между колен, глубоко подышала. Спокойно. Сейчас бы холодной водичкой умыться. Осторожно вернула корпус в исходное положение и заметила еще одну дверь. За ней разместилась ванная комната – унитаз с раковиной. Очень предусмотрительно. Все удобства под рукой. Дня на три можно о человеке вообще начисто забыть, не помрет.

От такого направления мыслей опять поплохело. Брызнула в лицо еще холодной воды.

Нет, ребятки! Что-то не хочу я играть по вашим правилам!

Значит вот оно как Герман? Заигрался в шпиона и других в это лицедейство втянул. Потом, когда выберусь из этой передряги, пойду к психологу. Сяду перед ней или ним на диванчик, а может удобное кресло (в фильмах обычно показывают замечательные кушеточки, для того чтобы максимально расслабиться) и поведаю о своей несомненно бурной и занимательной судьбе. Обычно говорят «тяжелой», но не люблю это слово.

Посмотрела на себя в зеркало. Будем сопли пускать? Дадим этим придуркам распоряжаться собой и исполнять роль судьбы? Опять потечем туда, куда несет река жизни, безвольно подчиняясь ситуации?

Конечно, читала я литературу на досуге, по самопознанию и психологии, где описывали главный жизненный принцип – расслабься и не парься. Хороший совет. Его и практиковала в большинстве случаев, но не сегодня. Сегодня меня конкретно все достало, накипело, накопилось. В глубине поднимался гнев. Первоклассный, белый, как раскаленное железо. Захотелось что-нибудь порвать, разбить, разодрать. Просто дикие чувства. Не помню, когда со мной и бывало то такое. Даже в глазах поплыли красные круги.

Что там здоровяк, с зачаточным чувством юмора, сказал на прощание? «Если что, зови». Сейчас позовем.

Я вспомнила, что дверь открывается вовнутрь комнаты, что на руку. Пока завод не кончился, на полном ходу вылетела из ванной – нечего за унитазом отсиживаться! – подхватила столик, как щепку, и со всей дури заехала им по окну. Вопя при этом во все горло:

– Помогите! Мамочки! А-а-а…

Быстро встала за дверь, продолжая издавать неясные звуки. В замке завозился ключ, послышалось пыхтение. «Давай, давай, пыхти быстрее». Как только его фигура появилась из-за двери, шарахнула разнесчастной, ни в чем неповинной мебелью по коротко остриженной макушке. Послышался страшный треск.