Безымянный. Антимаг-1

– Кто вы? Где я? Что со мной?

Он покачал головой, не переставая улыбаться, и сказал:

– Сколько вопросов сразу. Давайте начнём с первых двух, они более простые. Я архиатр Первой Крайканской больницы. Зовут меня Арр се Риис. Можно просто – доктор Арр. Поскольку я сейчас на работе, то, соответственно, вы находитесь в Первой Крайканской больнице.

– Я думал что Первая Крайканская изнутри выглядит побогаче, – сказал я.

Он снова улыбнулся:

– О, не беспокойтесь. Нам хватает финансирования на роскошные апартаменты. Скоро придут санитары и мы перенесём вас в более достойную палату. Просто вы долго были без сознания и я решил поместить вас здесь.

– Долго? Сколько я валяюсь?

Доктор Арр протянул руку к изголовью моей кровати, достал какую-то табличку, посмотрел на неё и повесил назад. Затем он пошевелил губами, считая в уме, и ответил:

– Почти четыре месяца. Если точнее, то вы пробыли в коме три месяца, две декады и четыре дня.

– Что?! В коме? Что со мной?

Я попытался встать, забыв, что тело мне не подчиняется. В итоге только дёрнул головой. Испарина опять покрыла моё лицо. Четыре месяца! Здорово же меня огрел этот урод.

– Успокойтесь немедленно. Вам нельзя волноваться, – произнёс Арр строгим голосом, – Что с вами случилось – ответить просто. Вас ударили по затылочной кости. Это привело к тяжёлому ушибу головного мозга, повреждению первого шейного позвонка и, как следствие этого, к повреждению спинного мозга. К чему в итоге привели эти травмы – ответить сложнее. Для этого мне нужно обследовать вас. Чем я сейчас и займусь.

– Доктор, – сказал я и мой голос дрогнул.

– Да?

– Я не чувствую ничего ниже шеи.

– Посмотрим.

Он отбросил одеяло и начал надавливать различные точки на моём теле, периодически спрашивая, что я чувствую. Ничего. Я не ощущал ничего. Лицо врача становилось всё озабоченней, и холодный, липкий страх начал охватывать меня. Затем он перевернул меня на бок и осмотрел затылок. Потом перевернул меня на спину, принялся водить пальцами перед глазами, задавать разные вопросы и просил выполнить простые команды. Наконец доктор оставил меня в покое, подошёл к окну и замер, глядя куда-то вдаль. При этом Арр массировал подбородок пальцами правой руки.

Он вызвал во мне странное чувство, которое даже вытеснило страх. Дежавю. Я уже видел его в этой позе. Не мельком, не случайно, не однажды, нет. Много раз. С отсутствующим взглядом, с ладонью на подбородке. Это круглое, доброе лицо, эти морщинки вокруг глаз. Может мой повреждённый мозг выдаёт такие шутки? Я уже хотел спросить, не встречались ли мы раньше, но он повернулся ко мне и заговорил первым:

– Дело плохо. Головной мозг, судя по всему, у вас в норме. А вот повреждение спинного вызвало плегию, или паралич, если вам будет угодно, всего тела.

– Это навсегда? – спросил я осипшим от волнения голосом.

– Сложно сказать. Бывали случаи, когда паралич проходил через какое-то время. То ли восстанавливались нервные ткани, то ли мозг просто начинал использовать неповреждённые клетки. Наука пока этого ещё не знает. Но лично я склоняюсь ко второму варианту. Регенерация нейронов вопрос…

– Скажите мне какие у меня шансы, – перебил я его.

Он недовольно поморщился, и эта гримаса опять вызвала у меня приступ дежавю.

– Не знаю точно. Один к одному, к десяти, к ста, может к тысяче. Всё зависит от того, насколько сильны повреждения. А вскрыть и посмотреть я не могу, сами понимаете. Но есть один метод, который может сильно повысить этот процент. Я как раз собирался о нём рассказать, когда вы меня перебили.

– Что за метод?

– Помочь нервной системе восстановить утраченные связи, заменив их новыми. Это вполне возможно, если спинной мозг повреждён не полностью, а судя по всему – так и есть. Метод новый, до конца не опробованный, разработанный лично мной. У меня было мало возможностей проверить его, но один раз у меня уже получилось. Я смог поднять на ноги совершенно безнадёжного больного, с болезнью, похожей на вашу.

– Терять мне нечего, доктор. Что нужно будет делать?

Он прошёлся туда-сюда возле кровати, улыбаясь своим мыслям. Чем больше я смотрел на эту улыбку, тем больше меня охватывало чувство узнавания. А ещё мучительное, теребящее ощущение, как будто я забыл что-то важное, а теперь не могу вспомнить.

Доктор Арр остановился и сказал:

– Ну вы и торопыга, уважаемый. Не успели очнуться, а уже в бой. Но это похвальное качество, по крайней мере, в этом случае. Чем дольше тянуть, тем сильнее ваш мозг будет привыкать к собственной беспомощности. Вы должны будете полностью довериться мне. Команды и упражнения, которые будут выполнять ваши сознание и подсознание, не вполне естественны для их обычных функций. Это будет своего рода перенастройка, изменения некоторых алгоритмов, если вам будет угодно.

– Что вы имеете в виду?

– Гипноз, конечно же. У вас, антимагов, очень сильная психика, и ввести вас в это состояние крайне тяжело, но всё же возможно. Нужно только полностью довериться мне. Понимаете? Полностью.

Я согласно кивнул. Он взял стул, поставил его возле кровати и сел.

– Если вы чувствуете себя в силах, можем попробовать прямо сейчас. Время у меня есть, – сказал он.

– Хорошо, – ответил я.

– Тогда постарайтесь расслабиться, отвлечься от всяких мыслей. Для начала закройте глаза, – произнёс он, сложив руки домиком.

Именно этот жест послужил последней каплей. Откуда-то, из самых глубин памяти возникло слово, и я его произнёс:

– Лекарь.

Реакция Арра была более чем странной. Он дёрнулся, как будто я дал ему пощёчину. Его улыбающиеся глаза стали колючими, губы сжались в еле заметную полоску.

– Я не лекарь. Это слово больше подходит для шарлатанов. Я дипломированный врач, доктор, если вам будет угодно. Но только не лекарь, – сказал он.

– Извините, сам не знаю, почему так сказал, – ответил я.

Его зовут не Арр. Его зовут Лекарь. Он мой Образ. Мой Образ? Почему я так подумал? Что творится в моей голове? Последствия травмы? Мысли разбегались, как испуганные зайцы, и я ни за одну не мог толком ухватиться. Какой-то калейдоскоп картинок, накладывающихся одна на другую, закружился в моей голове.

Воспоминания. О моём детстве, о молодости, о работе. О Флаве и Роуле. Они бросили меня, предали. Нет! Они мои друзья, братья, единственные люди которым я доверяю. Лара, моя жена. Жена? Но она же отказала мне, а потом ещё и высмеяла прилюдно, когда я не оставил своих попыток добиться её. Да нет, жена. Свадьба была. Или не была? Почти сразу после турнира, на котором я победил. Победил? А как же желтокожий литанец, покалечивший меня?

Что происходит? Что за расслоение в моей памяти? Я схожу с ума? Мой мозг пытается подменить все неудачи в моей жизни на более приятные воспоминания? Тогда какие из них правда, а какие нет? Эта сумятица в голове наверняка отразилась на моём лице. Я чувствовал, как капельки пота выступили на лбу, и как горит кожа на щеках.

Доктор Арр, или Лекарь, сидел молча и пристально вглядывался в меня. Так, словно пытался прочитать мои мысли. Это лицо, эти морщинки вокруг глаз. Манера разговаривать, жесты. Я видел его тысячи раз. Даже эта нелюбовь к слову лекарь. Или это выверты моего повреждённого разума? Как проверить? Нужно вспомнить какую-то деталь, которой ещё не было. Что-то, что я не могу выдумать или предугадать. Что?

Я закрыл глаза и сосредоточился на воспоминаниях о докторе Арре, если это были воспоминания, а не игра фантазии. Почему-то он сразу предстал передо мною вечно раздражённым, недовольным тем, как я отношусь к своему здоровью. Твоё тело – храм, а ты ведёшь себя как язычник. Эту фразу я всегда слышал из его уст, когда между нами возникали споры. Я открыл глаза.

– Доктор, – сказал я.

Он вздрогнул, я явно оторвал его от каких-то размышлений.

– Да?

– Гипноз это, конечно, хорошо. Но я слышал, что есть довольно сильные медикаментозные средства. Когда-то моему другу повредили руку, так что он утратил чувствительность трёх пальцев. Так вот, ему кололи какое-то лекарство, и через месяц всё пришло в порядок, – произнёс я.

– Нетрия. Препарат, созданный на основе вытяжки из болотного плюща. Имеет сильное воздействие на рецепторы и массу неприятных побочных эффектов. Такие варварские методы больше подходят для шарлатанов. Или лекарей, – Арр презрительно фыркнул.

– Но ведь сработало же?

– А ваш друг не жаловался после на частые головные боли? На отёчность суставов? И потом, ему кололи в руку, в малых количествах. Ваши повреждения гораздо серьёзнее. Придётся вводить лошадиные дозы этого яда прямо в шею. Вреда будет больше чем пользы, поверьте мне.

С каждой фразой доктор распалялся всё больше. Отлично.

– Но ведь это лучше, чем остаться беспомощным калекой.

– Лучше? Да это и есть самый надёжный способ стать инвалидом. Почему вы передумали опробовать мой метод? – раздражённо спросил Арр.

– Не очень-то я доверяю всяким психическим штучкам. По-моему инъекции надёжнее, – ещё больше подлил масла в огонь я.

– Вы где-то что-то слышали и теперь не хотите доверять рекомендациям дипломированного врача?! – почти прокричал он.

– Моё тело, мне и решать, – произнёс я с упрямым лицом.

– Ваше тело это храм божий, а вы – язычник, верующий во всякую ересь, – произнёс Арр.

Вот он, ответ, которого я ждал. Я довольно улыбнулся. Арр вскочил со стула и гневно уставился на меня. Ладно, хватит ломать комедию. Я всё понял и не сомневаюсь, что это правда.

– Ты не Арр се Риис, не архиатр. Ты – Лекарь, мой Образ. Это место, – я обвёл глазами комнату, – не реальное место, а всего лишь созданная тобой картинка. А теперь ответь мне, – я выдержал паузу и спросил, – Что всё это значит?

Гнев исчез с его лица. Лекарь надменно посмотрел на меня и ответил:

– Догадался-таки. Странно, я так тщательно подчистил твою память. Но это уже ничего не изменит, только усложнит. Что всё это значит? Это значит, что твоё время прошло. Закончится путь в пропасть, в которую ты катишься. Я стану тобой. Я ведь и так часть тебя. Теперь я стану главной и единственной частью. Никаких других личностей, включая и тебя. Никаких Ани, Умника, Мастера и Лекаря. Никакого Никона Кроуда. Только я. Арр се Риис.

Когда он произносил имена Образов, они словно предстали перед моими глазами. Ани – стройная, зеленоглазая, рыжеволосая. Высокий и сутулый Умник, с тёмными глазами и залысинами на лбу. Мастер – беловолосый, жилистый, отрешённый. Наконец, сам Лекарь. Вихрь воспоминаний, реальных, неподдельных, закружился в моей голове. Ассоциации, словно растущие цепи, соединялись одна с другой, вызывая к жизни всё новые и новые звенья.

– Даже имя себе выдумал, – я покачал головой, – Что ты сделал с остальными Образами?

Он рассмеялся, оттолкнул стул ногой и прошёлся по центру палаты.

– Их нет. Умерли, стёрты, забыты. Скоро это произойдёт и с тобой. Совсем скоро. Но перед тем как начать, я хочу, чтобы ты осознал, почему я так поступаю.

– И почему же? – я деланно вскинул брови.

– Ты не оставил мне выбора. Вас, антимагов, воспитывают как волков на привязи. Все остальные люди для вас – стадо овец. Вы ненавидите всех и преданы только Императору. Не спорю, антимаги очень полезное орудие для общества. Всегда нужны те, кто находится вне обычных рамок и кого можно контролировать. Но ты оборвал свою привязь, встал на путь саморазрушения. Слово преданность для тебя больше не значит ничего, – выдавая эти тирады, Лекарь нервно ходил по кругу.

– И что же в этом плохого, быть без ошейника? – спросил я.

– Что плохого в волке без привязи? – он расхохотался, – Такого волка рано или поздно пристрелят. А я не хочу умереть вместе с тобой. Ты катишься в пропасть. Тебе этого не понять, а я вижу. Чем дальше, тем меньше для тебя будут значить жизни простых людей, принятые в обществе правила и законы, моральные ценности.

Я усмехнулся и сказал:

– Правила, законы. Вот уж не думал, что для тебя всё это так важно.

– Важно, поверь мне. Что ты можешь принести другим? Боль, смерть, ненависть, разрушение. А я стану великим целителем. Буду спасать сотни, тысячи людей, буду дарить другим здоровье и жизнь.

– Антимаг-целитель? – теперь расхохотался я.

– Вот, – Лекарь поднял вверх указательный палец, – именно это и послужило толчком. Альтар се Лоур открыл нам правду. Я могу больше не быть антимагом. Монстром, от присутствия которого всем плохо. Я изменю твою личность, став тобой. Я изменю свою сущность, стерев ненавистную, чёрную ауру. Я изменю свой облик, чтобы меня никто не узнал. Так исчезнет Никон Кроуд и появится Арр се Риис.

Глаза Лекаря полыхали жарким пламенем, лицо раскраснелось, взгляд блуждал где-то вдалеке. Выглядит полным безумцем.

– Тебе самому нужен целитель, желательно великий. Ты и не заметил, как съехал с катушек, – сказал я.

Лекарь, казалось, даже не слышал меня, захваченный собственными фантазиями.

– А ещё, – продолжил он, – я понял то, чего ни ты, ни даже Умник понять не смогли. Как у Императора и Альтара получалось влиять на людей? Ответ прост, но вы были слепцами. Искажение. То, что есть у всех, кроме нефари. Это не абстракция, как врали нам в Академии, о нет. Это вполне физический объект, его можно даже увидеть.

– Ты точно тронулся.

– Тронулся? Помнишь, я лечил наше предплечье, там, в гостинице Пограничного Посёлка? Ах да, я же стёр, конечно, не помнишь. Не важно. Пока ты был в трансе и отдавал мне контроль, я занимал твоё сознание. Был хозяином тела, один, без всех вас. Какое чудесное ощущение.

Лекарь на пару секунд приостановился, постоял с закрытыми глазами, а затем продолжил говорить и мерить комнату шагами:

– Опасно, да. Если бы эта тварь, Ани, что-то заподозрила… Но она была так же слепа, как и остальные. Я наслаждался одиночеством в ночи, лёжа на гостиничной кровати. И вдруг понял, что чувствую других людей. Точнее не самих людей, а их искажения. Хозяин трактира, его жена, служанки. Они спали и я видел ниточки в их спинах, вдоль хребтов. Видел не глазами, а каким-то пространственным зрением, сквозь стены и полы. Я прикоснулся к одной из нитей и увидел сон другого человека, служанки. Почувствовал её как часть себя, как ты чувствуешь нас, свои Образы. Служанка проснулась, не понимая, что происходит, но мне удалось снова усыпить её.

– И чем же ты такой особенный, почему я не вижу нитей? – спросил я.

– Так получилось, потому что ты был в трансе, – ответил он, – Видимо, восприятие в этом состоянии отличается от обычного. Игра случая. Думаю, что Император и отступник-Страж тоже пришли к этому случайно. Но они использовали свои способности только себе на благо и другим во вред. Я же буду использовать их для исцеления людей. Стану самым великим за всю историю врачом.

Он остановился в центре комнаты и мечтательно уставился в окно. Всё это время, пока Лекарь произносил свои длинные речи, моя память восстанавливалась с потрясающей скоростью. Мелкие камешки превратились в лавины, смёвшие целые пласты фальшивых воспоминаний. Не было неудач и ошибок. Не было поражения на турнире. Не было травмы спинного мозга. Я отбросил одеяло, поднялся с кровати и встал напротив своего Образа, лицом к лицу.

Удивление, или, может быть страх, мелькнули в его глазах. Он отступил на шаг назад, затем решительно сжал челюсти.

– Ну что ж. Так будет даже интереснее, – сказал Лекарь.

Очертания окружающего мира поплыли, исказились и растаяли, как дымка. Осталось лишь ничто, пустота без цвета, без запаха, без веса или объёма. Потеря всех ощущений ошеломила меня и я какое-то время приходил в себя. Что происходит? Куда подевался Лекарь? Стоило только подумать о нём и я тут же почувствовал его. Не физически. Чужие мысли и эмоции, наполнявшие ту часть нирваны, которая была не Я. Что он собирается делать? Что делать мне?

Эта бестелесность и пустота пугали меня. Я попытался оказаться в том маленьком мирке, который создал сам. Ничего не получается. Не могу даже вспомнить, как он выглядит. Проклятье! Я понял, чем занимается Лекарь. Сукин сын опять коверкает мою память. Хочет превратить меня в того неудачника и слабака, который сам подставит шею под топор. Страшная злоба охватила меня, жгучая, неудержимая. Гад! Сволочь! Падаль! Хочешь моей смерти? Стереть меня, встать на моё место? Ненавижу!

В сознании начали проноситься сценки, одна за другой. Я душу Лекаря, обхватив его шею с двух сторон, его лицо темнеет, глаза вылезают из орбит, рот открывается в беззвучном крике… Я бью Лекаря кулаком в лицо, он падает, я продолжаю бить его ногами по телу, потом начинаю втаптывать его голову каблуками в землю… Я протыкаю Лекаря своим палашом чуть ниже солнечного сплетения. Он с ужасом смотрит, как клинок до половины погружается в его живот, хватается за лезвие обеими руками. Я начинаю проворачивать палаш, по серой стали струится кровь, слышно скрежет метала о кости позвонка…

Пока я исходил ненавистью, в стане врага начали происходить перемены. Я не видел, не слышал и не осязал, но мог чувствовать, как заплясали искорки его мыслей, на фоне негативных эмоций. Он откуда-то знал, что происходит тут, у меня, и происходящее его вовсе не радовало. Вскоре пришёл ответ. Лекарь хлестнул меня своим презрением. Детский лепет, вот уж чьего неуважения я не боюсь. Как у него получается копаться в моей памяти и влезать ко мне в мысли?

Попробовать приблизиться к клубку чужого Я? Здесь, где не было расстояний, это звучало странно. Тем не менее, мне удалось соприкоснуться с ним. Какое чудное переплетение моих и его стремлений, желаний, предпочтений. Трудно разобраться, где чьё.

Что это? Всплыло лицо Арриуса, древнего целителя, запечатлённое на старой, потрескавшейся литографии. Как он похож на меня. И не только внешне. Его цели и выбор были наверняка схожи с моими. Стоп! Да это же воспоминания Лекаря! Попался! Поиграем вдвоём. Лицо у Арриуса глуповатое, да и чего он достиг в жизни? Сдох от голода в вонючей тюрьме. Всегда презирал таких личностей. Зачем меня сделали похожим на него?

Так начался этот бой в войне, объявленной моим альтер-эго. Причудливое противостояние, в котором солдатами были отрезки памяти, офицерами – мотивы поведения, а генералы-мотивации гордо гарцевали перед бесчисленными армиями. Полководец, растерявший всё своё войско, исчезнет без следа. У него не останется причин существовать.

Время не значило ничего, да и было ли оно здесь? Было не понятно, побеждаю я или нет. Я рылся в памяти врага, уничтожая или меняя всё ценное, он защищался, восстанавливая утраченное, и наносил удары сам. Мы напали и отступали, проводили ложные атаки и отступления-ловушки, били друг друга эмоциями и мысленными образами.

Всё смешалось. Его и мои воспоминания, желания и цели, истинные и ложные. Где чьё, где правда, где фальшь? Мозаика, собранная из неправильных фрагментов, картина, написанная безумным импрессионистом. Каждая мелочь приобрела значение, каждая деталь может стать решающей.

Вечность в хаосе, метания в безумном мире, поиски несуществующего, война с самим собой. Может так и выглядит Ад? Могут ли муки тела сравниться с муками разума? Я умирал десятки раз, сотни раз меня предавали и бросали, тысячи неудач, разочарований и ошибок. Лекарь старался вовсю. Мой жизненный багаж был гораздо больше его, уязвимых мест тоже было больше.

Но чем дальше это продолжалось, тем легче мне становилось отражать новые нападения. Фантазия врага истощалась. Раз за разом я шерстил свою память, обнаруживая там чужие инсталляции. Измена жены? Не было. Энурез в детстве? Жалкая потуга. Попытка суицида в четырнадцать лет? Смешно.

Я жил полноценной жизнью, Лекарь же только тогда, когда я сам призывал его. Я сформировался сам и под влиянием реального мира. Его Я было создано мной, Ани и Умником. Он был моим творением, восставшим против своего творца. Моя армия была многократно больше вражеской. Вначале это сыграло плохую шутку со мной. Противник легко находил мои слабости и болевые точки, ему было проще защищать свои малочисленные порядки, уходя от моих атак. Но стоило мне освоиться и численное преимущество взяло верх.

Шаг за шагом я вспоминал, как создавал этот Образ. Как расщеплял своё сознание, отдавая Лекарю нужные мотивы и знания. Вспоминал и забирал назад. Противник слабел с каждым ударом и продвигаться вперёд становилось всё легче. Поняв, что проигрывает, Лекарь предпринял отчаянную атаку, обрушив на меня всю свою враждебность и свое отвращение, неприятие самого моего существования. Буря в стакане, тщетная попытка обречённого, предсмертные судороги.

Всё кончено. То, что осталось от Лекаря, уже нельзя назвать личностью. Логическая конструкция без стимулов к действию, механизм без топлива, воздушный шар без воздуха. Он плавал мёртвой каплей в бушующем океане моего сознания, пустая оболочка, совсем недавно бывшая такой живой и алчущей. Что-то шевельнулось во мне. Жалость? Может быть. Но сразу же пришла мстительная радость. Не я начал это, но я закончил. Полное исчезновение было совсем близко. И вряд ли Лекарь испытал бы жалость, добивая меня. Он, оказался на редкость злобным сукиным сыном. Даже не верится, я таким его не делал. Саморазвитие – одна из привилегий полноценной личности.

Что он успел натворить, пока я уничтожал его? Как оценить ущерб своим повреждённым разумом? Как измерить линейку самой линейкой? Что я потерял, стерев его? Ведь он был моим Образом, частью меня. Мне нужна оценка со стороны. Ани, Умник, Мастер. Что он сделал с ними? Я сосредоточился и пустота начала проступать линиями.

Очертания холмов, тропинка, весеннее утро. Вдох свежего воздуха, тепло восходящего солнца, запахи трав, стрекот кузнечиков. Мой мир. После вечности в пустоте всё это воспринимается особенно остро. Я стоял и впитывал ощущения, как губка воду, постепенно приходя в себя. Полностью расслабиться не давали мысли об остальных моих альтер-эго. Что с ними?

Я не мог сразу перенестись к дому, где обитают мои Образы, как бы мне этого не хотелось. Нужно соблюдать собственные правила, иначе искусственный мир разлетится как карточный домик. Я пошёл по тропинке. Беспокойство подгоняло меня, заставляя ускорять каждый шаг. Вскоре я уже бежал.

Неужели их действительно больше нет? Ани, её забота, ласка, почти материнская любовь. Умник, язвительный и педантичный до отвращения. Молчаливый и спокойный Мастер. Даже предатель-Лекарь, которого я раздавил, как ужалившую осу. Все они моя семья, ближе, чем братья и сёстры, ближе детей и родителей. Они часть меня, они и есть Я.

Холмы закончились. Мост через реку. Я поскользнулся на влажном булыжнике, но удержал равновесие и побежал дальше. Лес. Прохлада и зелёные гиганты, приносившие успокоение раньше. Теперь же стволы мелькали, почти слившись в сплошные стены. Воздух свистел в ушах, я нёсся по узкой тропинке, едва вписываясь в повороты.

Вот и поляна с домом. Я с разбегу влетел на лестницу и рывком открыл дверь.

Ани, стоявшая сразу за порогом, бросилась мне на грудь, крепко обняла меня и прижалась мокрой от слёз щёкой.

– Я так испугалась, – тихо прошептала она.

Облегчение, острое и очищающее, захлестнуло меня, и смыло все тревоги. Моё сердце неистово колотилось в груди, лёгкие качали воздух как кузнечные мехи. Наконец я смог перевести дыхание и сказать:

– Девочка моя, ты жива.

Я погладил её по голове и чуть отстранил, разглядывая покрасневшие веки и розовый нос. Невольно ухмыльнулся. Первый раз вижу, чтобы она плакала. Чуть дальше, за её спиной, стоял Умник, сутулясь и смущённо улыбаясь. Я обвёл комнату взглядом. В кресле возле камина сидел Мастер, как всегда безразличный. Он приветственно кивнул, когда мы встретились взглядами. Тут Умник шагнул в сторону, и я увидел Лекаря, сидевшего в другом кресле.

Откуда?! Я метнулся мимо Ани молнией, вспышкой безумной ярости. В три прыжка преодолел большую гостиную, по пути обогнув стол в центре и сбив один из стульев. Схватил Лекаря за горло обеими руками. Такое болезненно-сладкое ощущение. Я сдавливал и дергал шею одновременно, его голова бессильно болталась в разные стороны. Не знаю, хотел ли я его задушить или оторвать башку. Наверное, и то и другое. Жалко, что убить его физически я не могу. Зато, какое удовольствие.

– Нико, успокойся, – прозвучал за моей спиной голос Умника.

Я отпустил горло Лекаря и обернулся. Пока я развлекался, Умник и Ани подошли ближе, но выражение моего лица заставило отпрянуть назад их обоих.

– Его уже нет, – Ани покачала головой и выставила руки вперёд, словно обнимая меня.

Я взглянул на Лекаря. Он сидел в той же позе, в которой я его оставил, запрокинув голову на низкую спинку кресла. Его глаза бессмысленно уставились в потолок. Я почувствовал ладонь на своём плече.

– Это всего лишь оболочка без личности. Ты хорошо постарался, дорогой, – сказала Ани.

Я накрыл её ладонь своею, постоял так несколько секунд и, понемногу, начал успокаиваться. Мастер встал со своего кресла, пересёк комнату и закрыл входную дверь. Вот с кого надо брать пример, что-то я совсем расклеился. Хотя, обстоятельства располагают.