Трёхочковый в сердце

– Любил, больше чем ты можешь себе представить. – он снова перебил маму, не желая слушать, то, в чём сам себе никогда не признавался.

– Нет, не любил, вы просто выгодно смотрелись, а иначе ты не позволил бы ей так легко уйти. В тот момент тебе хотелось остаться одному, чтобы эгоистично жалеть себя, и ты воспользовался ситуацией, оттолкнул всех, кому был дорог, чтобы потом ненавидеть их за это, оставаясь чистеньким перед самим собой.

– Уходи! – Ник ревел, выталкивая слова через стиснутые зуба, пальцы на руках побелели, сжатые в кулаки, – Убирайся! Пошла вон, со своей едой и дебильными нравоучениями, мне ненужно ни ваших советов, ни общества, Тренер!

Она сделала быстрый шаг к нему навстречу, взяла за руки, присела, глядя ему в глаза и успокаивающе приложила его разомкнувшиеся ладони к своему лицу. Ник плакал, тихо, горько, бессильно опустив голову. Слёзы стекали по носу и падали куда-то в заросли взлохмаченной бороды. Они продолжали так сидеть, молча, нарушая идиллию тишины редкими всхлипами. Она успокаивающе гладила его, целовала дрожащие руки, не так давно способные кружить её в крепких объятиях очередной победы, а сейчас – безнадёжно опущенные. Он поднял голову, вытирая с лица остатки следов собственной слабости:

– Можно супа?

Она засуетилась по кухне, доставая тарелки, наливая борщ. Это же ещё одна материнская радость – когда ребёнок правильно питается. Ник ел не торопясь, ощущая на себе её радостный взгляд. С каждой набранной ложкой настроение немного улучшалось, не феерия конечно, но и не полное уныние, что уже было существенным прогрессом.

– Суп, очень вкусный, спасибо. Но я действительно столько не съем, для меня одного ты слишком много наготовила. Возьми для папы, вряд ли ты его балуешь, так же как и меня.

– Ты на отца не спихивай мою стряпню, ему дома хватает. – Она тихо радовалась, что можно просто так с ним болтать, будто не было между ними никаких разногласий, – И, раз уж, ты так переживаешь за её сохранность, выберись на улицу, познакомься с кем-нибудь, или друзей позови на ужин, пускай помогают.

– Спасибо, ничего не обещаю, сама знаешь с друзьями у меня сейчас напряг, а заводить знакомства я не мастак, не в моем нынешнем состоянии.

– Так побрейся, подстригись, одень приличную одежду, делов-то.

– Ты же знаешь, что я не про это! – Ник слегка улыбнулся, от неё было забавно слышать шутки про его состояние, словно одежда и причёска были единственными недочётами, бросающимися в глаза.

– Знаю, но и ты пойми, жизнь не сдвинется с места, если ты сам не придашь ей импульс. Дай этому миру шанс, и он ещё удивит тебя, поверь. – она встала из-за стола, поправляя на себе кофту и джинсы, – Мне пора, сегодня мы с тобой засиделись, пообещай, что выполнишь мою просьбу?

– Мам, не надо, прошу.

– Пообещай, иначе я останусь здесь с тобой, пока ты не скажешь «я обещаю». – Нику нравилось, что она так говорит, как в детстве, мягко и любя принуждая его сделать, то, что она попросит, искренне улыбаясь, как в какой-нибудь забавной игре.

– Хорошо, хорошо, обещаю, только иди уже.

– Ни к доктору, ни в аптеку или магазин, ты выйдешь и просто прогуляешься по улице, можешь даже недалеко от дома, но просто подыши хотя бы подобием свежего воздуха. – Она уже стояла в дверях, Ник видел её со стула в кухне, но провожать, совсем не рвался.

– Как скажешь, я сделаю, как ты просишь, только завтра, сегодня я устал, доберусь до кровати, приму таблетки и спать. – её передёрнуло, когда Ник упомянул о лекарствах, но она промолчала, он видел борьбу у неё на лице и хотел помочь, успокоить, не сильно обманывая при этом, – Мам, мне, правда больно, так я хотя бы нормально сплю, я не буду злоупотреблять, как утром не волнуйся. А перед выходными поговорим с врачом, будем стараться снижать дозу, чтобы постепенно вообще от них отказаться, хорошо?

Ему всегда было интересно: «Она так же легко читает по его лицу, как он по её?». Ник отчётливо видел смущение, и недоверие, ведь он слегка перегнул с обещаниями, не надо было говорить про снижение дозы, это было откровенным враньём. И она это понимала.

– Из тебя – так себе лгун, ты в курсе? – Ей хотелось свести всё к шутке, но материнское сердце не обманешь.

– Я над этим работаю. – Ник улыбнулся, надеясь, что её это успокоит.

– Будь аккуратней, Никита, прошу.

Она открыла дверь и вышла, не оглядываясь. И только когда Ник услышал двойной оборот ключей в замке, прошептал: «Буду».

Про себя он впоследствии забыл добавить «ПОТОМ», но сейчас его некому было осудить, а перед собой нет смысла хорохориться. Ник чувствовал себя разобранным, каждая деталь его тела отваливалась при попытке пошевелиться. Ничего другого ожидать не приходилось, он практически целый день не пил таблетки, и не заглушал остальные приступы алкоголем. Сейчас чертовски хотелось выпить, и закинуться колёсами. Но в магазин идти было поздно, с его-то скоростями, а баночка с заветными пилюлями стояла в зале, удивительно, как это мама её сразу не спустила в унитаз, найдя сына в том состоянии, которое он про себя считал «естественным». Не хитрые вычисления подсказывали, что до дивана расстояние меньше, чем до продуктового. За остальным выберется завтра, в конце концов – он же обещал.

Его ломало сильнее, чем он представлял, и даже привычные перемещения выкручивали ему суставы от боли. Обычно, во время таких родительских визитов он улучал возможность, для обновления собственного состояния, но сегодня мама была много дольше обычного, и постоянно рядом с ним. В итоге его отпустило и теперь выкручивало наизнанку, хуже демонических девственниц в «Изгоняющем дьявола».

Ник добрался до зала и банки с лекарствами, плохо контролируемые, трясущиеся руки несколько раз пытались сорвать крышечку. Наконец таблетки оказались на ладони. Он же обещал не злоупотреблять, быть сдержаннее, и не как утром. Сейчас он почти трезв, в отличие от более раннего медикаментозного приёма, и не смешивает их с алкоголем, а это уже дает ему бонус. Пять таблеток отправились в рот. Ник оправдывал себя и тем, что в этот раз он их запил.

Накрывало его постепенно. Сначала отпустило ноги, они стали мягкими и податливыми, как воздушные шарики наполненные водой, слегка отёкшие, но это из-за нарушенного кровообращения. Потом пальцы на руках превратились в маленькие пивные сосиски. Он даже пытался из грызть, но нервные окончания окончательно притупились. Его забавлял этот словесный оксюморон. Когда эффект дошёл до головы, его тут же потянуло в сон. Картинка на экране телевизора стала расплываться, Ник размазывал её, будто художник – краски по чистому холсту, и цвета растекались по всей комнате. Все плыло и кружилось, ему уже не хватало амплитуды вращения шеей, чтобы не упустить, куда ещё затечёт, созданная им радуга-река. Глаза закрывались, отрезая его от этой «виртуальной» реальности, чтобы сон мог зажечься извечным клеймом под его ресницами.

Его снова преследовали воспоминания счастливые и беззаботные. Они настолько граничили, в своей осязаемости, с реальностью, что Нику все время казалось, что это взрослая жизнь – ужасный кошмар, а он до сих пор весёлый мальчуган, спешащий на тренировки к маме. В эту ночь история продолжилась, но намного дальше, было похоже, что мозг выделял главные моменты, которые стали основополагающими в его становлении.

…

Ник заканчивал первый год обучения. В маминой группе, с которой он тренировался на протяжении всего сезона, был выпускной. Уже следующей осенью они перейдут к новому тренеру, а его переведут в набор со своими ровесниками. А пока последние тренировки сводились к быстрым разминкам и играм в формате три-на-три и пять-на-пять. За этот год Ник ощутимо прибавил. Он уже не терял мяч, пытаясь бежать и вести его одновременно. Его дриблинг стал на порядок лучше (спасибо соседям, терпеливо выслушивающих ежедневные концерты ритмичного отбойщика у себя под потолком). Ник всё ещё не добрасывал трёхочковые, тут с мамой было не поспорить, он был мелковат. И чтобы не ломать технику, они остановились на проходах с двойного шага и бросках в двух – четырёх метрах от кольца. Он совершенствовал и шлифовал свои движения каждый день, даже когда не было тренировок, в обед после школы, и по вечерам на улице, если не было возможности попасть в зал. Нику пока было сложно играть против старших ребят, которые с ним тренировались, но со временем и это сдвинулось с мёртвой точки. Сначала ему начали доверять в защите. Его выбирали в команду, что бы он только опекал игрока, ведь в силу своей «компактности» Ник частенько выбивал или перехватывал мячи у зазевавшихся соперников. Дальше стало лучше. Освоив двойной шаг, ему перестало улыбаться отдавать «выцарапанное» в борьбе «оружие», поэтому отобрав мяч, он на всех порах летел забивать его в кольцо. Потом Ник обнаружил, что больше не заканчивает упражнения последним. С каждым разом он старался опередить как можно большее количество ребят. И если в скорости и силе ему, пока, было с ними не тягаться, то уж обводить стойки и забивать мяч в прыжке или от щита Ник мог не хуже других. Ребята стали обращать на это внимание. И вскоре, они уже ругались за то, кто выберет «мелкого» в свою команду. Его, как и раньше, выбирали самым последним, четвёртым или пятым игроком. Но уже выбирали, а не оставляли от безысходности. А когда начиналась игра, Ник доказывал, что решение это было не случайное.

Апогеем стали тренировки, когда вся команда играла друг против друга, один-на-один, выясняя, кто самый сильный игрок в составе. Ник никого не обыгрывал, но с течением времени, в конце недели он поднимался все выше, каждый раз оставляя на одного или двух поверженных больше. Тренировочный сезон подходил к концу, и на последней тренировке Тренер снова дала это упражнение. Они даже расчертили турнирную таблицу, чтобы никто не запутался, и каждый сыграл одинаковое количество игр, а потом можно было выявить победителя. Все разбились на пары и начали играть. Судили себя сами, лишь изредка вмешивалась тренер, по особо спорным вопросам, или разбитым носам. В тот день Ник чувствовал себя всемогущим, он обыгрывал соперников, как стойки, как когда-то давно они обыгрывали его, но сейчас это казалось досадным вымыслом. Некоторые сливали ему в сухую, кое-кто сопротивлялся, но недостаточно сильно. Он победил практически всех, не успел сыграть только с Андреем Гайдуком, которого небезосновательно считали лучшим игроком в команде, тот тоже расправился со всеми оппонентами без особого труда. Поговаривали, что он уедет играть в Германию, после этого лета, Нику было плевать. Ему казалось, что если ты достаточно хорош – то будешь играть в Америке, а не размениваться на спарринг с немцами. Поэтому Гайдук не был для него авторитетом, никто не был, кроме Джордана.

Тренер всех отпустила, и они ушли переодеваться. В этот момент Ник и решил, что пора расставить все точки. И начал доставать Андрея.

– Ты не сыграл со мной, пошли доиграем?

– Отстань, малый, буду я ещё с тобой возиться, много чести, поговорим, когда ты хотя бы Кеда обыграешь. – Андрей повернулся к Нику спиной.

– Дрон, он меня обыграл – Сергей «по прозвищу» Кед и по фамилии тоже, был основным конкурентом Гайдука на позиции, он не был вторым или третьим по силе игроком в команде, но Андрей с ним считался.

– Ты серьёзно? Или прикалываешься? – Гайдук был в недоумении.

– Да, прикинь, мелкий, обул всех почти всухую, я ему только два очка забил, остальные и того меньше. – Кед то ли радовался за Ника, то ли был удивлён не меньше Андрея.

– Значит, никому не проиграл, кроме меня? – В этот раз Гайдук повернулся к Нику лицом.

– Как и ты – никому, кроме меня! – Нику хотелось выглядеть уверенно, но внутри он боялся, что если Андрей не захочет играть, а просто отметелит маленького выскочку, тогда он не думал о варианте – отметелит во время игры.

– Ты нарываешься, или тебе жить надоело?! – Андрей схватил Ника за грудки. По раздевалке пошёл возбуждённый гул, предвкушающий драку.

– Нет, просто хочу выяснить, кто из нас лучше играет.

– Конечно же я, что за вопросы. – Гайдук оттолкнул Ника, отворачиваясь, будто снова потерял к нему интерес.

– До тебя так говорили все те, кого я обыграл, докажи. – Ник встал, поправляя растянутую кофту.

– Да я тебя вырублю, говн… – Глаза Андрея налились злостью, и он был готов прихлопнуть Ника, но во время вмешался Кед.

– Дрон, не злись, сыграй с малым, пускай успокоится, поставишь его на место, и пойдем по домам, дело-то двух минут.

– Играем на улице, до пяти, кто забил, того и мяч, я начинаю, пошли. – Гайдук не церемонился, подобрал мяч, лежавший в вещах Ника, и пошёл на площадку.

– Подожди, я джинсы переодену только. – Ник так был рад представленной возможности, забыв, что его форма не слишком подходит для уличных игр.

– Мелкий, ты дурак, какое переоденусь, бегом, Дрон ждать не будет. – Кед фактически погоняя в шею, выдворил Ника из раздевалки.

На улице было прохладно, не смотря на практически летний зной, к вечеру температура все ещё быстро падала. Андрей уже стоял на площадке, возле зала, нетерпеливо барабаня мячом, остальная команда собралась за боковой линией. Все томились ожиданием, хотелось посмотреть, чем всё закончится, но и домой за компьютер, хотелось не меньше.

Ник занял защитную позицию, они разыграли мяч. В первой же атаке Андрей быстро пошёл под кольцо, и открыл счёт. Ник успел среагировать, но кроссовки проскользнули на асфальте и он, потеряв равновесие, чуть не сел в шпагат. Один –ноль. Ничего, теперь он будет начеку, и его так легко не обойдут.

Во второй раз трюк Гайдука с быстрым проходом не сработал, и он, повернувшись спиной, стал заталкивать оппонента, пользуясь преимуществом в росте и силе. Но Ник не уступал, он отдавал сантиметры площадки, упираясь изо всех вил, но не позволяя себя продавить. Кто-то из ребят за боковой линией начал говорить об истечении времени на атаку. Андрей крикнул им «заткнуться» и резко развернувшись, сделал отмашку, ударил Ника локтем в глаз, и пока тот приходил в себя, забил очередные очки. Два – ноль.

– Это уличный баскетбол, что ты хотел, мелюзга. – сказал Гайдук, когда Ник, потирая ушибленный и наливающийся глаз, занял оборонительную стойку, тот молчал, понимая, что правила сегодня не на его стороне.

В следующей атаке Андрей сразу начал давить, как бык, таранящий ворота стойла, толкал его плечом. Нику было сложно упираться, ведь в него каждый раз врезался более габаритный соперник. Последним движением Гайдук задвинул его под самый щит, и помогая свободной рукой, вытолкнул того за пределы площадки. Ник ударился в опорный столб, к которому крепилось кольцо. Три – ноль.

Он молча встал, отряхиваться не было смысла. Теперь Ник знал, что противопоставить такой игре. Андрей попытался снова поймать его на быстрый проход. Ник отступал, сопровождая соперника и выжидая момента, сейчас тот поймёт, что просто так ему не пройти и снова начнёт давить. Так и случилось. Андрей выставил плечо, и пошёл брать Бастилию. Ник подгадал момент, когда Гайдук должен был в него врезаться, и сместившись влево, в самый последний момент, рванулся вперёд, выхватывая мяч из правой руки противника. Ребята оживились, кто-то даже захлопал.

Ник вывел за трёхочковую линию, которая была почти не видна на стёртом асфальте, дождался Андрея, и начал свою атаку. У него не было преимущества в скорости, но это и не важно, если ты постоянно меняешь направления, рано или поздно соперник не успеет среагировать. Так и вышло, Ник мельтешил из стороны в сторону, а потом пошёл влево до конца. Гайдук догнал его, но, не успев подстроиться, пропусти разворот вправо. Ник, видел, что достаточно освободился для броска, нужно было только доставить ногу, заканчивая пивот. В этот момент он почувствовал сильный толчок в спину, и выронив мяч упал, протирая руками землю.

– Что такое? Равновесие потерял, зайчик? – Андрей открыто глумился над ним, зная, что Нику нечем возразить.

– Это фол, ты толкнул меня!

– А мы спросим у ребят, пускай они нас рассудят. – Андрей повернулся к однокомандникам, с риторическим вопросом.

По кучке подростков прошёлся шёпот, никто не рискнул ничего сказать, за игрой наблюдала Тренер. Она стояла в тени деревьев, но когда её заметили, вышла вперёд.

– Отлично, блин! – «обрадовался» Андрей, теперь, когда его мнение было не самым авторитетным, приговор мог быть не в его пользу. – Давайте спросим у тренера!

– Тренер, фол был, он же меня толкнул? – Ник стоял и смотрел на маму, у него был подбит глаз, разодраны руки и колени, и он знал, что она ответит.

– Нет, сыграно чисто, мяч Андрея.

– Ненадолго! – прошипел про себя Ник, и пошёл становиться в защиту. После этого Тренер отвернулась, и ушла с площадки, больше не оборачиваясь, чтобы никто не видел, как по её лицу текли материнские слезы.

Следующие очки Андрей набрал довольно скоро, почувствовав уверенность, он сделал быстрый удар в сторону и бросок. Ник успел сместиться и выставить руку, но не дотянулся, проигрывая в росте. Четыре – ноль.

Отступать было некуда, да и Ник не собирался проигрывать в сухую, вообще не собирался проигрывать. Надо было рисковать, провоцируя потерю мяча. Он сблизился с Андреем, позволяя ему сделать быстрый проход, но стоило тому вынести мяч и сделать первый удар, как Ник, противолежащей рукой, выбил мяч и подхватил его, в раз оказавшись за спиной у Гайдука. Теперь ему нужно было касание соперника, чтобы начать атаку. Пока Андрей в недоумении озирался в поисках утраченного снаряда, Ник ударил о его спину мячом, сделал быстрый удар в сторону, остановку и бросок. Соперник выставил руку, но слишком поздно. Один – четыре.

«Трибуны» взорвались, правда, стоило Андрею посмотреть на них «убийственным взглядом» и овации мгновенно стихли. Игроки заняли позиции, мяч ввели в игру. Противник был зол не на шутку и Ник хотел этим воспользоваться. Как только мяч коснулся его рук, он, быстро пронеся мяч низко под рукой Гайдука, обрезал соперника и пошёл в проход на опережение. Вот только достаточной скоростью Ник, пока, не обладал. Он приближался к кольцу, готовясь делать два шага. Андрей догонял сзади, с каждой долей секунды сокращая дистанцию. Ник начал первый шаг, заведомо вынося мяч на бросок. Соперник прыгнул, пользуясь преимуществом в росте, накрывая, подставленный для идеального блок-шота, мяч. В следующее мгновение Ник приставил вторую ногу, резко останавливаясь, и укрывая мяч, после обманного движения на бросок. Гайдук, размахивая руками в отчаянной попытке, пролетел мимо, провожая бросок оппонента жадным взглядом мальчишки, следящего за пируэтами профессиональных пилотов на небе в день авиации. Два – четыре.

Никто не шутил, не выкрикивал, и не аплодировал. Игра затянулась дольше предполагаемой показательной «порки». Теперь Андрей играл серьёзно. Он уже пропустил два издевательских мяча в своё кольцо, и больше не собирался допускать подобных ошибок. Ник прекрасно понимал, что его арсенал ограничен по своей эффективности в силу слишком большой разницы в габаритах и подвижности. Но до сих пор ему удавались обманные движения, в особенности, применяемые нетипично для классических ситуаций. Он решил повторить похожий, на его первую атаку, проход. Петляя из стороны в сторону Ник снова запутывал Андрея, и, подловив его в нужный момент, опять повторил тот же самый разворот, изменяя направление движения, с той лишь разницей, что сейчас он не доставлял ногу, для лучшей опоры, а сразу, играя на опережение, подвесил мяч лёгким броском. Позже, такое исполнение они стали называть «карасиками», спустя какое-то время узнали о Хуане Карлосе Наварре и его «ля-бомбе», ну и уже перебравшись за океан, ему раскрыли значения термина «floater». Тогда же это было: три – четыре.

Игра перевес, в которой казался очевидным, сейчас стояла на неоднозначно раскачивающихся весах, в одном попадании от паритета. Андрей сильно ударив по мячу, передал его сопернику. Ник начал свою атаку. Теперь Гайдук держал дистанцию, отступив с трёхочковой линии – к штрафной. Это было одно из немногих его взвешенных решений в тот вечер. Ник ещё плохо добрасывал с дальней дистанции. А о попадании речи вообще не шло. Взяв такое расстояние между нападающим и защитником, его соперник обезопасил себя от возможности пропустить проход под кольцо, попавшись на одно из обманных движений. Ник потратил несколько попыток, пробуя пройти под щит, но натыкался на Андрея, который. раз за разом, просто ждал его там. Нужно было рисковать. Ник вернулся за дугу, отошёл ещё на пару метров, показывая, что будет разгоняться. Ребята за боковой линией, подгоняемые Гайдуком, уже начали отсчитывать время до конца владения: «Пять, четыре, три…». Ник бросился вперёд, набирая скорость. Андрей ждал его на штрафной линии, готовясь к этому проходу. Игроки почти сровнялись, когда Гайдук, подстраиваясь под движение противника, отступил назад. Этого было достаточно. Ник мгновенно среагировав, сделал остановку шагом в районе штрафной линии и выпрыгнув вверх, под дружное: «Два, один…», выполнил бросок. Андрей даже руку вытянуть не успел. Четыре – четыре.

Чувство, которое Ник сейчас испытывал, не поддавалось описанию. В гробовой тишине, он слышал только стремительные всплески собственного сердца, сейчас оно словно выкачивало все звуки, эмоции и краски из окружающих. Они становились тише, мрачнее и медлительнее. Все это, как в немом кино, переполняло Ника, будто он единственный живой – цветной персонаж в этой истории. Его переполняла бурлящая энергия, готовая взорваться в кипящем котле. Он был, словно разбуженный сейсмической активностью, вулкан. Как будто каждый проход, финт или бросок – это толчок, раздвигающий тектонические плиты, выпуская лаву на поверхность. Ник уже не видел защитника, только цель, всё остальное было лишь декорациями к замедленной съёмке. Они разыграли мяч, Андрей двигался так медленно, похоже, даже не ожидая такой прыти от своего визави. Гайдук не успел ни среагировать, ни отскочить – ничего. Только выставить ногу, на пути, промелькнувшего в молниеносном проходе, Ника. Тот запнулся, теряя равновесия, нельзя было упускать возможность, ведь он уже обыграл противника. Ник начал делать двойной шаг, ноги безжалостно уходили в сторону, теряя под собой опору, и заваливая его на бок. Последним усилием он вынес мяч вверх, выталкивая его в сторону кольца. Кисть завершила движение, закрыв бросок. Ник до последнего, не упуская мяч из виду, рухнул на землю, прокатившись коленом и боком по асфальту. Послышался неприятный треск, рвущейся ткани. Но никто не обратил на это внимание, все следили за полётом мяча. Удар о щит, касание душки, отскок, ещё раз душка, небольшое вращение, попадание.

– Не считать, прробежка! – Андрей крикнул раньше, чем кто-либо успел подорваться со своих мест, оспорив выдвинутое решение. Кто-то схватился за голову, другие отвернулись, дабы не показать очевидное несогласие.

– Дрон, да нормально всё было, я бы даже сказал, что тебе фол. – Кед решил, как можно более деликатно решить возникший спор.

– Серрый, ты чё слепой, малый, чуть ли не впррипрррыжку к кольцу без ведения дошёл, я его даже пальцем не трронул! – Гайдук продолжал наседать, доказывая свою правоту, как всегда картавя, когда волновался. Все остальные молча наблюдали.

– Пальцем – нет, но ногу-то, ты выставил. – Кед начинал сдавать, нехотя высказывая свою позицию очевидца.

– Ты пррикалываешься, хочешь поспорить со мной?! – Андрей толкнул Сергея, подкрепляя свои аргументы физической силой.

Кед замолчал, ему не нравилась мысль вступать в конфликт из-за глупой неразберихи, в конце концов это не его спор«т».

– Нет, не хочу. – Сергей отступил в сторону, остальные, с любопытством глазели на происходящее.

– А я хочу поспорить! – Ник только поднялся с земли, и слегка прихрамывал. – Ты поставил подножку, при этом я ещё и забил, так, что это очко с фолом, я выиграл!

– Что ты несешь, тупица!? Я тебя не трогал, вообще, сам упал, а то, что ты шагов сделал больше чем смог бы сосчитать это не мои проблемы. – Гайдук использовал старый как мир приём, когда не можешь победить, честно, пытаешься грязно запугать. – Скажи, просто, что боишься признаться, доиграть против меня в защите – слабо, что трусишь, да?!

– Как скажешь, давай играть! – Ник, разозлённый такой несправедливостью, сейчас был готов вцепиться зубами в свою победу, во что бы то ни стало.

Они снова занимают свои позиции. Касание, мяч разыгран. Андрей сразу же начинает давить, укрывая мяч. Он старается не допустить потери, поэтому все время контролирует расположение соперника рукой. Ника, с каждым ударом, оттесняют под кольцо. Ему сложно сопротивляться, в таком положении, любая активность с его стороны может привести к нарушению. Он отступает с поднятыми руками, максимально осложняя задачу нападающему. Последний удар, поворот, Андрей выполнят бросок. Мяч никогда не врет. Промах, Ник подбирает мяч и выводит его за линию дальнего броска. Теперь они поменялись ролями, касание, розыгрыш, начало атаки. Маневрируя, Ник раскачивает соперника, затем быстро ныряет под кольцо. Гайдук следует за ним. Ник делает резкую остановку, в надежде, что Андрей «пролетит», как в прошлый раз, но тот лишь чуть-чуть теряет центр тяжести. Быстрый разворот на осевой ноге, показ на бросок, защитник реагирует, смещаясь вперёд. Ник, ловит его на встречном движении, и Гайдук, понимая, что проиграл позицию, на всех порах сносит нападающего, толчком на землю.