Богиня луны и охоты

– Вы хотите сказать, что отцом Вашего сына может оказаться либо мой муж, либо Анны?

– С Вашим мужем проще. Его можно простить за прошлое, а вот Анне лучше ничего не знать. У них Оля ровесница Шурика. Платон почти взрослый. Вот такая суровая правда. Почему Анна рассказала все Вам, а не брату? Вы в своей семье все решаете сами?

– Аня поступила правильно. Тайну для меня делать было глупо. В любом случае, такой суммы у них не нашлось, и они вынуждены были бы обратиться ко мне. Аня понимала, что я, как женщина, пойму Вас лучше. Когда дело касается здоровья ребенка, прежде всего, думаешь о нем. Я не осуждаю ни Вас, ни мужа. Это ваше прошлое. Простите, а почему Вы не сделали аборт?

– Не поверите. Мне было двадцать девять, а я забеременела всего второй раз, хотя никогда не предохранялась. Мне показалось, что этот шанс стать матерью дается свыше.

– Как Вы теперь живете? – спросила Диана.

– Как большинство. Мне сорок два года. Крыша над головой у нас есть, работа хорошая. Шурик родился нормальным ребенком в августе две тысячи третьего, и до десяти лет у нас не было проблем со здоровьем. Он с шести лет ходил на фигурное катание, ему там нравилось. После этого увлекся самбо. Я не была против нового увлечения. Там его впервые и прихватило. Теперь это объясняют нагрузками, подростковым возрастом. Два года мы лечимся, а теперь стала нужна операция. У меня не было другого выбора, поэтому я обратиться к Вам. Шурик должен жить. Я ни на что не претендую, кроме помощи.

– Успокойтесь. Шурик обязательно поправится. Вам стоит набраться терпения и подождать. Почему Вы не вышли замуж? Одной трудно воспитывать ребенка, особенно мальчика. Чем старше он становится, тем сильнее ему нужен, если и ни отец, то друг.

– Один собирался, но ему был не нужен ребенок, второй, принял ребенка, но сбежал, как только узнал о его болезни. Третий, казался самый порядочным, ушел два месяца назад в поисках денег на операцию и пропал.

– Что значит пропал? Он от Вас ушел, сбежал или все же пропал? Это разные вещи. А, если с ним случилась беда?

– Я для него никто. У меня даже заявление не приняли. Да мне сейчас и не до него. Месяц назад он звонил, перевел деньги на карточку, но не поинтересовался, получила ли я их.

– У меня к Вам будет просьба: пусть для всех, особенно для Ани, Вам помог фонд. Я скажу Саше, где Вас найти, а остальное, решите между собой. Удачи Вам с сыном. До свидания.

Диана вернулась домой, где Аня уже приготовила ужин и уложила Леру спать. Платон сидел за компьютером, а Оля помогала матери.

– Что дала тебе эта встреча? – спросила Аня. – Нашли деньги?

– Мне ничего, а мальчика будут оперировать послезавтра. Часть денег собрала сама Лариса, большую часть выделил фонд «Доброе сердце».

– Она сказала кто отец?

– Она не уверена. Я поговорю с Сашей сама, а экспертизу сделаем позже. Чем будете заниматься завтра?

– Утром у нас собеседование, а после него посмотрим.

– Ты своди ребят в парк на аттракционы, в цирк, в кино. На нас не рассчитывай. Саше трудно выбраться даже в выходной, а я с Лерой не лучший сопровождающий. Если нужно что-то купить, говори не стесняйся. Введи брата в расходы.

После ужина были «посиделки», душ и сон.

– Саш, ты свою первую женщину помнишь?

– Как зовут, не помню, а вот уроки ее освоил довольно быстро, – говорил он, восстанавливая дыхание. – Она была лет на десять старше меня. Пьяные мужики к ней прицепились, а я вроде, как ее защитил. Как все случилось в первый раз, помню смутно, но я три недели бегал к ней тайком от родителей, с наступлением сумерек. Я хотел ее так, что челюсти сводило. Она это видела, позволяла мне все, оказалась классным педагогом и научила меня очень многому. Думаешь, откуда у меня такие навыки были в две тысячи пятом? Если бы ни муж сестры, не знаю, чем бы все закончилось. Я терял голову от страсти к ней, но только в постели. Андрей врезал мне тогда основательно. Если быть до конца честным, в поселке у меня и девчонок то было раз, два и обчелся. А уж, как тебя встретил, влюбился, о других и не думал. Нет, были, конечно, но не серьезно. С тобой, навыки, полученные в юности, и пригодились.

– У тебя за это время не было других женщин?

– Чтобы не получать глупых ответов, не надо задавать глупых вопросов. Кто же тебе в этом добровольно и честно признается? Каждый, уважающий себя мужчина, позволяет себе женщину на стороне, но, к сожалению, я к этой категории не отношусь. С твоим темпераментом, мне нет нужды искать приключения. Во-первых, я однолюб, а во-вторых, я не встретил еще ту, которую возжелал бы больше тебя.

– А конкретнее? Кто-то мудрый сказал: «Не думай, что твой муж однолюб, иначе ты не дождалась бы своей очереди». Как тебе?

– Где-то он прав. Хочешь конкретики? Я набираюсь сил в твои критические дни, а в остальное время ты выжимаешь, меня как лимон, – говорил он, негромко смеясь. – Хороша конкретика?

– Значит, это я тебя домогаюсь, а ты, вроде как, против этого? Это мои шаловливые ручки бродят по твоему телу, а не наоборот? И это я делаю тебе непристойные предложения в любое время суток, раза три-четыре в неделю? Да, вы батенька, наглец! Может, хотите переселиться на диван и спать один? – спрашивала Диана, в шутку колотя его кулаком в грудь.

– Не дерись! Не любишь правды, искусительница? Надо же мне быть уверенным в том, что все твои женские прелести на месте и ничего не пропало, – обнимая жену, говорил Александр.

– Ладно тебе смеяться. Я завела разговор, преследуя совсем другую тему. Сыну твоей сексуальной учительницы требуется операция. Я внесла некоторую сумму, чтобы им помочь, – сказала Диана серьезно и передала разговоры с Аней и Ларисой.

– Ты все сделала правильно. Только, как быть, если он все же окажется моим сыном? А как обратное воспримет Аня?

– Послезавтра ему сделают операцию, мальчик пойдет на поправку, сдашь анализ, а потом решим.

– Думаешь, я теперь усну? У меня может быть взрослый сын, а я об этом даже не догадывался. Да я в то время и не думал, что все может обернуться таким образом. Словно забыл, как появляются дети.

– Не драматизируй. Если во всей этой истории и есть негатив, так это болезнь Шурика. Можешь завтра же поехать в больницу и навестить Сашу Ивлева двенадцати лет. Мать, наверняка, будет рядом. Лариса родила его осознано, а помощи попросила от безысходности. Тебе не в чем, пока, себя упрекнуть.

Александра Ивлева прооперировали, и мальчик шел на поправку, когда тест на отцовство оказался отрицательным, а третий гражданский муж Ларисы «нашелся» с еще ста тысячами рублями. Лариса вернула деньги Диане.

– Стас нас не бросает, мы теперь справимся, а долг я Вам верну.

– Давайте договоримся так: Саша обо всем расскажет Андрею, он имеет право знать. Как он поступит, это вопрос к его совести. А деньги, пусть будут его взносом в лечение сына. Анне мы ничего не скажем.

– Спасибо вам огромное за участие и помощь.

– У Вас есть номер телефона моего мужа. Нужна будет помощь – звоните. Всего вам доброго.

Платон поступил в колледж и уехал домой до начала занятий. Диана вышла на службу, заводя по утрам Валерию в детский сад.

Она встретилась с Владиславом Мельниковым в здании суда случайно. У нее были здесь свои дела по работе, а у него, видимо, свои. «Странно. Живем в одном городе, ходим, возможно, по одним улицам, а встретились спустя двенадцать лет», – подумала она, проходя мимо молодого человека, которого узнала сразу. – Хотя, я мало хожу, больше езжу». Импозантный молодой мужчина лет тридцати пяти, тоже обратил внимание на молодую, симпатичную и стройную женщину. Она прошла мимо него, беседующего с коллегой. Удалилась метров на пять и тут его осенило.

– Девушка, постойте, остановитесь на минуту, – просил он, шагая в ее направлении. – Вы, Диана? Я не ошибся?

– Я Диана, и Вы, Влад, не ошиблись. Я Вас сразу узнала. Какими судьбами вы здесь?

– По работе, я же адвокат. Раз уж мы встретились за столько лет в первый раз, давай где-нибудь пообедаем? Я на машине.

– На обед у меня нет времени, а вот полчаса на кофе, я выделю. Здесь за углом есть хорошее кафе. Согласны?

– Согласен. Идем!

Они вышли из здания суда, и пошли в направлении кафе. Сев за столик и сделав заказ, Влад рассматривал свою спутницу. Она стала еще интереснее той шестнадцатилетней девчонки. Темные волосы, собранные в аккуратную прическу, которая была ей очень к лицу. Легкий макияж делал глаза визуально больше. Маникюр с бесцветным лаком, на пальце обручальное кольцо. В мочках ушей маленькие сережки в виде звездочек.

– Хорошо выглядишь. Ты в нашем городе давно была? Как живешь? Где работаешь? Ты же наш университет оканчивала.

– Вы тоже выглядите респектабельно. Родители мои сейчас живут в Москве, так что в городе я бываю раз в год, перед родительским днем. Навещаю бабушек и деда. Университет окончила в две тысячи восьмом. Работаю юристом в городском правовом отделе. Восемь лет замужем. Муж капитан полиции. Дочери два года. А как сложилась Ваша жизнь? Все мечты и планы осуществили?

– Перестань мне выкать. Не можешь простить?

– Я так обращаюсь ко всем малознакомым людям. А мы с тобой мало знакомы. Прощать мне тебя не за что. Разве ты виноват в том, что я влюбилась? Ты был откровенен со мной и расставил все точки. Сказать, что я долго и мучительно страдала, значит соврать. Я быстро тебя забыла. Так как у тебя дела?

– Я женился на последнем курсе. Сейчас дочери тринадцать, сыну одиннадцать. Живу за городом, работаю в адвокатской конторе, своей, что не маловажно. Все, как мечталось, кроме одного. Мне не хватает любви, тепла, участия. Казалось, все есть, а радости от этого нет. Отношения ко мне, скорее, потребительские. Чем больше я даю дому, тем меньше в этом доме во мне нужда. Жена меня не понимает, с дочерью общего языка не находим. Один сын рад моему присутствию.

– Может дело не в них, а в тебе? Ты мне жалуешься? Ждешь совета? Хочешь, чтобы я тебя пожалела?

– Хочу, чтобы пожалела, очень хочу. Когда мы можем с тобой встретиться?

– Мельников, нет никаких «мы», и встречаться я с тобой не буду. Возможно, Влад, ты хороший адвокат, состоятельный человек, страстный мужчина и щедрый любовник, но мне это неинтересно, а главное не нужно. Я люблю своего мужа, дорожу своей семьей, и не допускаю даже мысли обманывать ее. Спасибо за кофе. Мне пора. Прощай, – говорила Диана, поднимаясь из-за столика и направляясь к выходу.

Мельников вышел, практически, сразу за ней. Он видел, как Диана садилась в свою машину и выезжала со стоянки у здания суда. « Лексус, хотя и не новый, но Лексус, – сказал он вслух, подходя, а своей машине. – Ты, Диана, поторопилась сказать «нет», я попробую это исправить». Диана вернулась в управление, и, не заходя к себе в кабинет, разыскала Анжелику.

– Джин, я сегодня в суде встретила своего земляка. Мы лет двенадцать не виделись. Тебе что-нибудь известно о Мельникове Владе?

– О Владиславе Николаевиче? Мне много о ком хоть что-нибудь да известно. С чего такой интерес? Зацепил? Колись, или я не скажу ни слова.

– Мы посидели с ним в кафе полчаса, и мне показалось, что он решил меня «склеить». Мне это неприятно, если не сказать большего.

– Мужик он внешне очень даже нечего, с деньгами и связями. Только очень эгоистичен и амбициозен. Если он решил тебя «склеить», будь готова к тому, что он своего добьется, – сказала Анжелика, и продолжила характеристику, взятую из «закрытых» источников.

– Ты хочешь сказать, что я ему уступлю даже против своей воли?

– Я хочу сказать, что он будет действовать не напролом, а тихой сапой. Настраивай себя на красивое ухаживание с его стороны, цветы, подарки, а через время, как кролик, попадешь в пасть к удаву и не заметишь.

– Дуреха ты, Джин, если думаешь, что все будет именно так. Я ему не по зубам.

– Ты, Дина, сколько служишь в органах? Он юрист, как и ты, и поверь, он тебя поймает на том, что тебе дорого. Подставит твоего Сашку, потом станет его защищать, как адвокат, на своих условиях. Я не хочу тебя пугать, но предупредить обязана. Поговори, Диана, с мужем, и опередите его своей игрой. Поверь, я знаю, что говорю.

Вернувшись в свой кабинет, который они делили с коллегой, она вдруг подумала о том, что високосный год преподносит им слишком частые испытания и сюрпризы. «Похищение, встреча с Павлом Ивановичем, обмен квартиры, история с Ларисой и ее сыном, и вот теперь Мельников, – думала она. – Подожду. Может, Джин ошибается и все не так «печально»? Мне не хочется лгать Саше. При виде Влада, у меня внутри ничего не екнуло, у меня нет к нему ни интереса, ни симпатии». Влад дал о себе знать уже через неделю в выходной. Курьер принес красивый букет цветов, в котором не было карточки, а через минуту раздался звонок смартфона Дианы. Звонил Влад с одним вопросом: понравились ли цветы? Александр, созерцавший эту картину, вопросительно посмотрел на жену.

– Саш, присядь не для объяснений, для разговора, – попросила Диана, бросив цветы на стол. – Есть некий адвокат Мельников, который ждет моей благосклонности. Я не знаю, что он примет в очередной раз, поэтому помоги мне, разберись.

– Давно вы с ним знакомы и что ему нужно? – глядя на жену, спросил Смирнов.

– Он из моего города. Мне было шестнадцать, и я влюбилась, ему девятнадцать. Мы месяц встречались, пока у него были каникулы. Четыре дня назад, я встретила его в здании суда, провели полчаса в кафе. Анжелика говорит, что он просто так не отстанет. Что мне делать? Ты же не хочешь, спустя время, получать анонимные фото о моих, скажем, свиданиях? Я не говорила ему, где я живу, и не давала своего номера телефона, однако букет принесли, и тут же зазвонил телефон. Мне это не нравится, Сань.

– Цветы красивые и букет не виноват в том, что ему здесь не рады. Поставь его в вазу с водой, – говорил Александр. – Ты предлагаешь мне набить ему морду или красиво подставить?

– Ты, Сань, пропустил мимо ушей, что он адвокат. Я не хочу, чтобы ты сам подставился. Джин говорила, что он очень зависим от жены и тестя. Подумай, что можно сделать, но не долго. Я могу выдержать его ухаживания, если он их не прекратит, пару недель, не больше. Слов, как ты видишь, он не понимает.

Александр придумал хороший сценарий, но не был уверен, что он понравится его жене, а Диане приходилось через день общаться с навязчивым кавалером, который, то поджидал ее у управления, то у подъезда ее дома. « Тебе самому не надоела эта игра подростка? – спрашивала она Влада. – Как тебе еще объяснить, что твои визиты мне неприятны?» Через десять дней Диана согласилась на встречу с Владом в ресторане, и не отказалась подняться с ним в номер гостиницы.

– Одолжи мне свою рубашку. Я накину ее после душа, – говорила она, расстегивая многочисленные пуговицы на своем платье, направляясь в ванную. – Пожалуйста, завяжи глаза хотя бы галстуком ненадолго, мне немного неловко, – попросила Диана, выйдя из ванны в рубашке Влада, накинутой на белье.

Влад, лежащий на кровати под простыней, завязал глаза галстуком, распустив на нем узел. Диана говорила, а вместо нее на кровать уже «вползала» девушка, отдаленно напоминающая Диану. Она знала свое дело и слова были лишними. Диана оделась и выскользнула из номера. Кувыркания длились достаточно времени. Влад давно снял с глаз повязку, но лицо партнерши, то прикрывали волосы, то оно было повернуто в другую сторону, да ему было не до лица. Наконец Влад откинулся на спину и прикрыл глаза. В эту же минуту в номер вошел молодой человек лет тридцати. Он без разговора прошел к стене у кровати, где висела картина, и снял с нее небольшую камеру. Влад с удивлением смотрел на то, что он делает. Молодой человек прошел к шкафу и снял с него еще одну камеру. Только после этого он обратился к присутствующим.

– Хорошо отработала, молодец! Иди, одевайся, – сказал он девушке и Влад, взглянув на нее, понял, что его попросту обманули. С ним была не Диана. – Теперь, ты, – обратился гость к Владу. – Здесь твои сегодняшние приключения, – он показал камеры. – Часто ты пишешь подобное? Я даже могу предположить для чего. За подставу, извини. Но ты не станешь отрицать высокого мастерства девушки? Понимаешь, Диана моя. Она моя жена, и раз ты не захотел по-хорошему оставить ее в покое, я вынужден был вмешаться. Будем воевать или ты примешь свое поражение?

– Не боишься войны? – спросил Влад, без стеснения одеваясь.

– Не боятся только дураки, – ответил Александр, но, за свою семью, я готов на многое. Оставишь мою семью в покое, все это останется между нами, ну, а нет, не обессудь. Что на носителе? – спросил он, присаживаясь в кресло. – Только «шалости» или есть криминальные моменты?

– Мне легче пустить себе пулю в лоб, чем отвечать за эти шалости, – ответил Мельников, все еще сидя на кровати.

– Чтобы пустить себе пулю в лоб, нужна совесть, а у тебя ее нет, – говорил Александр, просматривая информацию на планшете. – Этой девочке, сколько лет и кто у нее под следствием? – задал он вопрос и теперь ждал ответа. Мельников был краток. – Я думаю, девочке нужно помочь и сделать так, чтобы отец вышел на свободу. Статья у него, скорее всего, надуманная. Я прав? За всех твоих «наложниц» я воевать не буду, а вот девочка должна получить от тебя моральную компенсацию. За этим я прослежу, будь уверен.

– Я капитулирую, но не потому, что боюсь, реакции жены или тестя, а потому, что умею проигрывать. Вы меня переиграли, а достойный соперник, даже в грязном деле, вызывает уважение. Извинись за меня перед Дианой. Я переоценил свою значимость, но недооценил ее характера. Ответь мне на один вопрос: как тебе это пришло в голову?

– Небольшой опыт оперативной работы и большое желание наказать наглеца. Поймать тебя и набить физиономию, было бы проще, но себе дороже. Я мог не рассчитать свою силу и убить. Да, шантажа с моей стороны не жди, если запомнил мои условия. Я свое слово держу. Прощай.

– Постой. Тебе следует знать, что все это ни моя инициатива. Мне нужны некоторые услуги от одной дамы, зовут ее Анастасия. Вместо денег за свою услугу она потребовала соблазнить твою жену, с доказательствами. Я покажу тебе ее фото. Смотри. Ты ее знаешь?

– Старая знакомая, ошибка исключена. Где она сейчас?

– Работает в одной городской нотариальной конторе.

– Мы учились с ней вместе года три. Странно. Как ей это удалось? Будь с ней осторожен, дамочка очень непроста.

Александр вышел из номера, спустился к выходу и через пару минут садился в машину Дианы.

– Ты не хочешь сменить профессию и пойти на сцену? – спросил он жену. – Ты свою роль отыграла великолепно, мне даже показалось, что ты начнешь раздеваться, – улыбаясь, говорил муж.

– Я думала, ты после всего этого предложишь мне более прибыльное занятие, например: панель или бордель. Почему ты задержался? Я начала волноваться.

– До этой профессии ты еще не доросла, но можешь сама посмотреть вечерком на дублершу в деле и почерпнуть что-то для себя, – Александр пытался шутить. – Дина, ты со всем справилась. Успокойся. Тебе просили передать, что проиграли, не учли твой характер и просят извинения. Мне нужно было с ним поговорить. Донести до него главное, ведь, по сути, я действовал незаконно.

– Смотри сам, извращенец. Я чуть со стыда не сгорела, дефилируя перед ним в рубашке. А если бы он попросил меня раздеться до того, как завязал глаза? Хреновый ты сценарист. Не мог предусмотреть сумерки или ночь?

– Не мог. Ему нужен был свет, чтобы записать постельную сцену с тобой. Я ставил одну камеру, а снял две. Он ее не особо и маскировал. Горничная не ошиблась, когда говорила о том, что ни все женщины приходили сюда с желанием. Он их шантажировал. Ты это понимаешь? Я еще сомневался, пока не поговорил с женой одного подследственного. Она заплатила деньги за услуги адвоката, а сама оказывала ему услугу, которая могла продолжаться до самого суда. Все, на сегодня приключения закончились, поехали домой, – поставил Александр в этом деле точку.

– Саш, а посмотрев записи, ты сможешь предотвратить дальнейший шантаж? Женщины скажут тебе спасибо, – говорила Диана. – Как думаешь: их можно найти?

– Как ты их найдешь, Дина? Они же не называли своего имени и фамилии перед тем, как лечь к нему в постель. Забудь.

– Как можно это забыть? Ты можешь представить, что он мог выдумать, чтобы я оказалась в его постели? Тебя дурака под статью подвести, подставить, чтобы я была зависима от него, а потом просто шантажировать. Защищая близких людей, как-то не до морали. Он сумел воспользоваться этим в своих интересах. Самое обидное то, что очень многие любого шантажа бояться, поэтому он не прекратится никогда.

– На этот раз ни ему нужен был компромат на тебя, а твоей бывшей подруге Насте, – сказал Александр, передавая жене конец диалога с Мельниковым.

– Саш, она больна. Девять лет прошло, а она не оставляем мысль взять надо мной реванш. В чем, а главное за что? – говорила Диана, вспоминая свой разговор с Настей в изоляторе.

Александр Смирнов через неделю нашел Настю в одной из нотариальных контор.

– Здравствуйте, Анастасия Анатольевна, – сказал он, входя в кабинет помощника нотариуса. – Мне бы с Вами поговорить минут пять. Найдете время?

– Зачем тянуть? Присаживайтесь, Александр Дмитриевич. Что за разговор? – спрашивала, чуть побледневшая Настя. – А, ты, Саша, почти не изменился.

– Давай не будем раздавать комплименты, а сразу перейдем к делу. Выглядишь ты хорошо, изменив немного внешность, работа, я вижу, не пыльная. Чего тебе спокойно не живется? Может, это Диана тебя держала в пыльном сарае, а не ты ее? Может это я тебя домогался, а не ты меня? Переспал я с тобой один раз, но это была твоя инициатива. Напомнить? Чего ты хочешь? Давай на чистоту.

– Уже ничего. Мне слишком долго не удавалось чего-то добиться в этой жизни. Ты же не станешь ломать то, что я с таким трудом выстраивала? – спрашивала она. – Я не буду напоминать Диане о себе, а ты оставишь все, как есть.

– Предположим, я тебе поверю. Но не проще ли тебя упрятать за мошенничество? В этом случае у меня будет хотя бы гарантия на определенный срок, – говорил Александр, начиная «закипать». – С тобой разве можно договариваться, если ты слышишь и делаешь только то, что хочешь сама? Не поумнела за эти годы и ничему не научилась?

– Я тебе обещаю: обходить твою семью стороной. Мне есть, что терять в данное время, и я сменю гнев на милость.

– Хорошо. Я буду делать вид, что поверил тебе. Только заруби себе на носу: даже косой взгляд на мою жену, не говоря о словах, я расценю, как обман и накажу за него по-своему: я не буду выводить тебя на чистую воду, я тебя уничтожу. Запомни это, – сказал он, поднимаясь со стула и направляясь на выход. – Считай, что это я сменил гнев на милость. У тебя есть единственный шанс жить спокойно, не нарушая своего обещания.

«Она действительно психически нездорова. После того, что случилось в две тысячи седьмом, она считает себя незаслуженно обиженной. Переубедить ее в том, что она виновна, сможет разве что врач, раз ни суду, ни зоне этого не удалось», – думал он, садясь в машину.

Глава 10

Прошло два года. За это время в семье Дианы не произошло существенных изменений. Супруги отметили свое тридцати трехлетие, получили звание «майор» и отметили десятилетие брака и десятилетний стаж службы. За лето они три-четыре раза выезжали к родителям Саши на выходные. Своим родителям Диана звонила каждое воскресенье по скайпу. В свой отпуск они выбрались на море только в сентябре, отметив все эти события, и вернулись двадцать шестого сентября, в среду. Лера росла и развивалась в соответствии с возрастом и техническим прогрессом. В конце октября ей исполнялось четыре года. Она была очень внимательной, сообразительной и развитой не по годам. Без проблем щелкала кнопками пульта от телевизора и безошибочно находила свой канал «Карусель». Без посторонней помощи листала в планшете страницы и находила то, что ей было нужно. Сама себе находила занятия, но при условии, что кто-то должен находиться неподалеку. Была это боязнь одиночества или удобный вариант на получение ответов на бесконечные «как?» и «почему?», родители так и не выяснили. Были у нее свои понятия новых слов. Услышав вопрос «Ты за мной шпионишь?», она расценила игрой в прятки и теперь предлагала: – «Пап, давай мы будем с тобой «шпионивать». Услышав в рекламе: «Давай, сынок, до связи», она решила, что это с родни словам «Пока», «до свидания». Теперь прощаясь, всегда говорила: – «До связи!» Она не выговаривала букву «р», но это ее не особо смущало, как и перестановка слогов в словах. Самокат у нее назывался «мосакат», а вот самолет, назывался правильно. Иногда ее фразы вызывали улыбку не по тому, что были смешны, а потому, что выражали ее отношение к происходящему. Видя, что муж засыпает, Диана предлагает перейти в другую комнату: – «Лера, пойдем. Пусть папа поспит», на что та ей шепотом отвечала: – «Пусть спит. Он нам не мешает». Валерия знала короткие стихи и песни, легко сходилась не только с взрослыми, но и с детьми. Она не была капризной, была девочкой обязательной и аккуратной. Пусть пока получалось не все, не всегда, но в комнате, куда ее переселили год назад, всегда был относительный порядок, и ей не нужно было напоминать об уборке игрушек. Валерия взяла от родителей все лучшее. Внешне она больше походила на мать, хотя иные утверждали обратное. Цвет волос был ни мамин, ни папин, а цвет темного шоколада, а глаза были мамины. Характер был папин. Она была очень терпелива и выдержана. Авторитетом для нее был отец.