Приключения по контракту

Игорь Михайлович заставил Лёшку заучить и повторить условия контракта. Очки можно снимать на ночь. Наушники тоже, но динамики должны остаться в ухе. Модуль всегда рядом, отходить от него дальше, чем на шаг, нельзя. Браслет на руке – всегда. Кроме того, каждый день должно происходить приключение.

* * *

Игорь Михайлович оказался мастером уговоров. По телефону не повышал голоса, лишь иногда чуть нажимал. Постоянно повторял: «Вы правы, я согласен, я тоже бы удивился на вашем месте». После чего превращал каждое мамино «нет» в сомнение, а каждое сомнение – в согласие.

Наконец сказал:

– Вот и отлично. Скоро мы приедем с Алексеем. Вам привезти булочек из пекарни?

После чего подошел к прилавку, и продавщица сгребла в пакет половину подноса свежих плюшек и наполнила коробку пирожными с витрины. Лёшке показалось, что Игорь Михайлович даже не называл пирожные – указывал не глядя.

Протянул Лёшке один пакет, остальные понес сам.

Как только вышли из пекарни, Лёшка увидел автомобиль – черный, высокий, блестящий. «Как же он поедет в пробках?» – удивился Лёшка.

Машина была с шофером. Игорь Михайлович назвал адрес, сел рядом. Лёшка и его спутник, Иван Николаевич, разместились на заднем сиденье, таком широком, что еще бы сели двое. Иван Николаевич стал негромко рассказывать Лёшке что-то вроде сказки о принце из далекой страны, для которого создали прибор-консультант, который должен подсказывать, советовать, иногда помогать…

Лёшка слушал, верил и не верил. Не верил, потому что очень уж все было сказочно. Верил, потому что если бывают такие чудны́е поездки, значит, возможны любые чудеса.

Машина не дрожала, не прыгала, даже переезжая трамвайные рельсы, будто плыла над дорогой. И обгоняла всех, а ее никто не обгонял. Лёшка не сразу понял, в чем дело, и лишь позже догадался – на крыше сверкала мигалка.

«Да уж, как принц путешествую, – подумал Лёшка. – Ни набитого метро, ни тусклой электрички. И никаких Кондрашей!»

Не заметил, как примчались. Мама стояла на крыльце. Хотела что-то сказать, но тут выскочила Катюша:

– Лёша приехал! А папа тоже?

– Нет… – вздохнул Лёшка, на миг забыв недавнюю сказку. – Зато я подарок привез.

– А я – пирожных, – сказал Игорь Михайлович, выходя из машины.

* * *

Дом в Мартышке был почти как квартира: две комнаты, кухня. Игорь Михайлович отказался от немедленного чая и опять проявил переговорное мастерство – убедил маму вручить папин подарок прямо сейчас. А потом уговорил Лёшку пойти с Катюшей в ее комнату и помочь распаковать набор, удостовериться, что все в порядке и безопасно.

– Вообще, по возрастной маркировке – шесть-плюс. Сколько нашей Кате? – спросил Игорь Михайлович. – Шесть? Это завтра шесть, а сегодня ей можно играть только под присмотром старшего брата. Завтра поиграешь одна. Лады?

Лёшка усмехнулся и, лишь войдя в комнату, понял: гости хотели поговорить с мамой наедине.

Между детской и кухней, где шли переговоры, был небольшой коридор, увы, с ужасно скрипучими половицами. Лёшка честно, как обещал, раскрыл коробку, назначил себя директором больницы и осмотрел каждую принадлежность юного врача, перед тем как передать сестренке.

Потом велел Катюшке надеть белое платьице, повязать на рот марлевую повязку и устроить внеплановый экстренный медосмотр кукол, в связи с осенней эпидемией гриппа. Катюша потребовала, чтобы директор присутствовал при осмотре. Лёшка нашел в этом плюс: сначала сходил на кухню за банкой с водой – умываться куклам, другой раз за полотенцем – куклам вытираться.

Когда заглянул за банкой, услышал удивленные мамины слова:

– Но я надеюсь, в очках ему спать не придется?

– Не придется, – успокоил Игорь Михайлович, – но вставать с кровати Алексей должен уже в очках.

Когда заглянул за полотенцем, услышал:

– Это за весь эксперимент?

– Нет, Елена Юрьевна, – ответил гость, и Лёшке показалось, что тот улыбнулся, – это за один день. Не удивляйтесь, наши заказчики очень обеспеченные люди…

Разговор прервался, Лёшку попросили поскорее отнести полотенце, пока куклы не простудились. «Говорили о деньгах, – понял он, – хорошо, если побольше дадут, – маме сейчас нужно».

Вернулся к Катюше, пролил на пол немножко воды из банки и отправился на кухню за тряпкой. Но дверь была плотно прикрыта. Встал рядом. Казалось, будто половицы скрипят сами по себе.

– А чтобы вы окончательно убедились, что это не розыгрыш, я могу прямо сейчас установить видеосвязь с Министерством иностранных дел, и вы поговорите с замом начальника Департамента по Ближнему Востоку. Это вас убедит?

Дверь внезапно отворилась, и Игорь Михайлович подмигнул Лёшке:

– Приключения начнутся чуть позже. Иди к сестренке и вакцинируй кукол.

Лёшка вздохнул, пошел в детскую. Так и не узнал, поговорила мама с высоким чином из МИДа или нет.

Медосмотр продолжался еще минут двадцать. Потом в детскую постучали. На пороге стояла мама, смущенно улыбавшаяся. И Игорь Михайлович, улыбавшийся во весь рот.

– Больные ложатся в кровать, здоровые идут домой, а персонал больницы приглашается к праздничному столу, – сказал он.

* * *

Чаепитие с пирожными и плюшками длилось долго и напоминало семейный ужин. Правда, Катюша спросила: будет ли папа? Игорь Михайлович сказал, что папа в командировке. Мама серьезно и сердито поглядела на гостя, а тот кивнул маме с грустным, извиняющимся видом и улыбнулся Катюше.

Потом сестренка отправилась спать. Мама ее проводила, вернулась через пять минут. За это время со стола были убраны пирожные и сметены крошки от плюшек. А еще Игорь Михайлович протянул Лёшке толстый конверт.

– Мама обязательно будет выдавать тебе карманные, но это – резерв, на всякий случай. Ты ведь у нас принц, хотя и на неделю.

– Так вы договорились? – спросил Лёшка.

Игорь Михайлович опять улыбнулся.

Когда вошла мама, на столе лежало несколько предметов, а также обычный планшет.

– Вот это, – мама кивнула на браслет и усмехнулась, – напоминает мне чудодейственные «браслеты здоровья».

– И хорошо. Пусть тот, кто посмотрит на Лёшу, думает, что на нем именно «браслет здоровья», – сказал Игорь Михайлович. – На самом деле это шедевры электронной миниатюризации.

– Начинка-то наша? – спросила мама.

Иван Николаевич начал было отвечать – «частично наша…», но Игорь Михайлович его перебил:

– Начинка не только наша. Но наши сделали главную работу. В Японии и Израиле изготовили блоху, а у нас ее подковали.

Лёшка читал про Левшу, подковавшего блоху, поэтому спросил:

– А прыгать она будет?

– Будет, – сказал представитель заказчика. – Не существует невыполнимых задач – существуют неправильно поставленные условия. Закатай рукав на левой руке.

Лёшка так и сделал. Игорь Михайлович защелкнул браслет. Лёшка почти ничего не почувствовал. Не почувствовал и тогда, когда мама помогла надеть наушники. Динамики внутри ушей ощущались, как будто туда залетел комарик и оставил свое крылышко. Очки были как обычные пляжные очки, только чуть тяжелее.

– Теперь мы активизируем главный модуль, – продолжил Игорь Михайлович уже не шутливым, а очень серьезным тоном.

Настроение передалось Лёшке. Он подумал: «Не ударит ли сейчас током?» Даже сжался и зажмурился.

Нет, не ударило. Вообще ничего не произошло.

– Он работает? – шепотом спросил Лёшка, открыв глаза. – Ничего не слышу.

– Потому что ты ничего не делаешь, – ответил Игорь Михайлович. – Коснись электронагревателя.

Лёшка осторожно протянул руку…

– Приятель, тебе нужен относительно безвредный, но о-о-очень болезненный ожог, площадью в шесть квадратных сантиметров? Температура поверхности, которую ты хочешь полапать, – семьдесят градусов Цельсия.

Голос был бодрый, насмешливый и дружеский. Не грубый, не занудный. И очень отчетливый – будто артист говорит прямо в ухо. Не шепчет, именно говорит.

– Ожог не нужен, – почему-то шепотом ответил Лёшка. – Правда, семьдесят?

– Не веришь – коснись ногтем мизинца. – Голос стал чуть обиженным. Как и положено, когда не поверили другу. – Коснулся? Молодец! Я не врал?

– Не врал, – подтвердил Лёшка.

– Ты слышал? – быстро спросил Игорь Михайлович.

– Да. Но почему он…

– Почему не говорит, как робот в кино? Или как диспетчер на вокзале? Потому что это друг. Конечно, он мог бы и крикнуть, если бы ты потянулся быстро. Как тебе такой помощник?

– Здоро́во, – растерянно ответил Лёшка.

– Вот и отлично. Мы объяснили маме основной принцип работы комплекса, а тебе, пока мы ехали, рассказал Иван Николаевич.

– А для чего мне планшет? – спросил Лёшка. – У меня свой есть.

– Планшет для мамы, – ответил Игорь Михайлович. – Она может в любой момент узнать, где ты находишься. Этот гаджет понравился Елене Юрьевне больше остальных. Кстати, мы тоже будем знать.

Лёшке это не понравилось. Значит, его будут видеть?

Он спросил:

– А подслушивать будете?

Игорь Михайлович покачал головой, ответил с коротким промедлением:

– Мы не будем слышать то, что ты говоришь.

– А мама? – уточнил Лёшка.

– Мама будет только знать, где ты находишься. – На этот раз представитель заказчика говорил быстрее.

– И кстати, – сказал Иван Николаевич, – если бы ты был космонавтом, тебя контролировали бы точно так же. Работаешь, ешь, спишь, а тебя видят в Центре управления полетом. Но твой полет продолжится только десять дней.

Лёшка оглядывался по сторонам, стараясь поверить в происходящее. Наконец спросил:

– А что требуется от меня?

– Разве мы не сказали? – улыбнулся Игорь Михайлович. – Всё, как обычно. Ходишь в школу, гуляешь с друзьями после школы…

– У меня нет друзей, – заметил Лёшка. Хотел добавить «здесь», но не успел.

– Предупреждать надо, – сказал Игорь Михайлович, чуть нахмурившись. – Тогда найди друзей, гуляй с ними по парку, ходи на аттракционы, попадай в приключения!

– В какие? – тоже нахмурилась мама.

– В обычные приключения для своего возраста. А МИК сделает их безопасными. Может, даже подскажет. Елена Юрьевна, не волнуйтесь. Прокатиться на крыше поезда или переплыть залив в бурю на байдарке МИК не посоветует никогда. Наоборот, отговорит от этой идеи. Главное, чтобы Лёша не сидел дома. Иван Николаевич, допивайте чай. Мне утром надо быть в Москве.

– А контракт? – спросил Лёшка.

– Мама уже подписала, – сказал Игорь Михайлович.

* * *

«Если это не сон, то, может, шутка? – думал Лёшка. – Что же мне делать? Заснуть, потом проснуться. Но сначала надо заснуть… Заснуть…»

Заснул.

Глава 3

Полтонны взрывчатки и забытый подпункт

Сон у Лёшки был глубокий, крепкий, без сновидений. А под утро запели райские птички. Может, и не райские, но пели очень приятными и веселыми голосами. Одна беда – с каждой секундой всё громче и громче.

А еще кто-то начал дергать за запястье. Лёшка не сразу понял, что это вибрирует и чуть сжимается браслет на левой руке. А в ушах поют динамики. Этакий комплексный будильник.

– Проснулся? – раздался знакомый голос.

– Ну да, – ответил Лёшка, – сколько времени?

– Семь утра, – сообщил голос. – Не хочешь ли сделать пробежку? Ты здоров, до школы почти два часа, а пробежка очень интересное и полезное приключение.

«С чего это МИК решил, что мне нужны пробежки?.. – вздохнул Лёшка. – А-а-а, я вчера, когда прощался с Игорем Михайловичем, сказал, что иногда бегаю по утрам. А эта электронная зараза услышала».

Если бы вместо «электронной заразы» был обычный будильник, Лёшка стукнул бы его кулаком и заснул снова. Но сейчас стало интересно, как его друг будет помогать на бегу?

Все же решил схитрить.

– Вот только как найти треники? – прошептал он. – Зажигать свет, будить Катюшу?

Ждал саркастической реплики. Вместо этого от стула, на котором лежал модуль, протянулся тоненький столбик света. Прогулялся по полкам открытого одежного шкафа и остановился на второй снизу.

– Ух ты! – сказал Лёшка. – Как это ты?

– Не разбуди Катюшу, – попросил голос. – Вечером я немного изучил комнату и запомнил, какую вещь ты куда запихал.

– Но я же не включал свет, – удивился Лёшка.

Голос стал немного обиженным:

– Я могу видеть и в канализационной трубе, без фонарика. Кстати, интересное приключение, можно залезть. Крышку поднимешь ты.

– Интересное приключение! – проворчал Лёшка, уже надевший треники и решивший найти носки сам. – Залезь в канализацию, открой ему крышку, вычисти трубу курткой изнутри.

МИК тихо и душевно присвистнул. Понимай как хочешь: то ли – «я согласен!», то ли – «не занудствуй!».

Лёшка надел футболку, сунулся за рубашкой…

– Забортная температура плюс семь по Цельсию и не капает, – сообщил МИК. – Если не планируешь ползти черепахой, куртейки сверху достаточно.

– Ты уже побывал за бортом? – спросил Лёшка, пытавшийся натянуть зашнурованную кроссовку.

– Я знаю текущую температуру в Москве, Новосибирске, Кейптауне и Монреале. Пошли, пока сестренка не проснулась.

Лёшка победил кроссовку и на цыпочках вышел в коридор. Это не помешало половицам устроить привычный концерт. Из своей комнаты выглянула мама, уже одетая.

– Решил пробежаться? – зевнула она. – Правильно. Мне вчера так и сказали: больше спорта и прогулок. И вообще, побольше бывать на улице.

Лёшка заметил, что мама одета.

– Ты вообще не спала?

– Нет, рано встала. Тревожно чуть-чуть. Я ведь бухгалтер, у меня чутье на мошенничество. Вроде все чисто. Все равно тревожно…

«Потому что сдала меня в аренду на эксперимент», – подумал Лёшка.

Устыдился этой мысли, чмокнул маму и выскочил на крыльцо.

Было безветренно и ясно, что для октября в окрестностях Питера редкость. Лёшка все равно сказал «брр!» – давно не выходил так рано.

– Насчет безопасности, – уточнил он, направляясь к калитке, – ты ее прогнозируешь?

– Предупреждаю о степени, – ответил МИК, – по шкале от десяти до единицы. Сообщаю, в чем опасность и как избежать.

– Ну, например, десятка, – заинтересовался Лёшка.

– Мелкий дождь – угроза для здоровья. К Земле приближается метеорит, который войдет в атмосферу над европейской частью России.

– А восьмерка?

– Ветер с дождем. Во Всеволожском районе бродит пьяный дурак с пистолетом, целится в прохожих и думает, что пистолет не заряжен.

Лёшка уже вышел за калитку, но приостановился, гадая, сколько отсюда до Всеволожского района. Километров пятьдесят, не меньше.

– Двойка?

– Ураган вырывает деревья. Дурак с пистолетом идет по этой улице и стреляет во всех, кого увидит.

– Единица?

– Столетний дуб падает на тебя. Вместо дурака – киллер, и его мишень – ты, – сказал МИК.

В электронный голос врезался короткий тревожный писк.

– Да, кстати, зафиксирована опасность девятого уровня – незначительное охлаждение организма. Не хочешь соплей – беги!

Лёшка не стал спорить и побежал. Сразу же вспомнил, что не взял плейер. Как же быть? Теперь у него другие наушники.

Спросил, есть ли у МИКа правильный музон? Тот хвастливо ответил: есть любой – от легального до пиратского, от классического до этнического, от идеально-студийного до уникальных треков на испорченной аппаратуре. Лёшка выбрал популярный трек-лист бегунов Канады. Просто в эту минуту на пути попался клен с опадающей листвой.

* * *

– Куда бежим? – спросил Лёшка.

МИК ответил:

– Тут же недалеко берег моря, побежали к нему.

Лёшка проворчал, что не моря, а Финского залива.

Сначала перебежал мост над путями, огибая медленных пассажиров. Спросил МИКа:

– Это опасность какого уровня?

– Десятого. Обрушение моста из-за дряхлости конструкций, – ответил МИК, – не предвидится в ближайшие пятьдесят лет, за исключением случаев прямого взрывного воздействия.

– А перебежать по путям?

– Третьего.

– Тут один такой перебегал… Не добежал!.. – сердито сказала старушка с тяжелой сумкой на колесиках.

Она медленно спускалась по лестнице, так как колесики не попадали в желобки схода.

– Может, ей помочь? – обратился Лёшка к МИКу.

– Помочь, – согласилась старушка.

МИК не ответил, Лёшка взял сумку – ух какую тяжелую! – побрел вниз, на платформу. Отнес бы быстро, но бабушка взяла его за рукав – верно, чтобы с сумкой не убежал. Спустился за две минуты с бабушкой на буксире.

– Спасибо, сынок. Будь осторожен, – сказала она на платформе.

– Молодец! – согласился МИК. – Силовое дополнение к пробежке. А сейчас еще и ускоренный подъем по лестнице. Быс-стро! И дышать носом!

Лёшка, не ожидавший от электронного друга такой команды, рванул вверх и чуть не сбил другую старушку, готовую спуститься. Старушка, к счастью, была без тяжелой сумки.

* * *

Лёшка понял, что до сих пор не видел Мартышкино. В школу он шел сонный, плюс не ждал от школы ничего хорошего. Обратно – за чьей-то спиной, тоже по сторонам не посмотришь.

Сейчас он разглядел поселок в первых солнечных лучах. Конечно, почти все участки обнесены высоченными заборами, но и через забор что-нибудь да увидишь. Одни участки заброшены – по́росли пожухлых трав, разросшиеся смородиновые кусты. Другие напоминали небольшие ухоженные парки. А встречались даже изящные кованые решетки, и тут уж можно всё разглядеть: цветники, дорожки с гравием, последние яблоки, одиноко висевшие среди голых веток.

На одном из таких участков Лёшку облаяла собака, коротко и громко. Едва отбежал – затихла.

– Злая, но дрессированная, – сообщил МИК. – Восьмой уровень.

– Она же за забором, на цепи, – удивился Лёшка, вдохнув ртом. – В чем опасность?

– Ну, если бы ты в порядке приключения просунул руку за решетку, в зоне доступности! – насмешливо сообщил МИК. – Но я предупредил бы тебя, что уровень становится вторым.

Грянул захлебывающийся лай из-за высоченного деревянного забора с облупившейся краской. Пес возмущенно тосковал: рядом бежит человек, а не укусить.

– Какой уровень? – чуть запыхавшись, спросил Лёшка.

– Пятый, – сказал МИК. – Пес злой, не дрессированный. Если сорвется, уровень станет вторым, а то и первым. Эй, ты расслабился! Восемь в час не годится. Поднять до девяти!

Кроме лая слышался грохот цепи. Лёшка решил не проверять ее на прочность и, ускорившись, свернул за угол.

– Десять, – удовлетворенно заметил МИК, и Лёшка понял – это не опасность, а скорость. – Держи до угла, там отдохнешь.

Лёшка чуть прикусил губу и промчал всю улицу, удерживая темп. В груди стало горячо, улица казалась бесконечной.

– Теперь медленно сбавляем, – разрешил МИК.

На уменьшенной скорости можно было поглазеть по сторонам.

– Красивый домик, вот тот, второй, – сказал Лёшка.

– Мавританский стиль, – пояснил МИК. – Авторский проект.

– Ты и в архитектуре разбираешься?! – восхитился Лёшка.

– Во всем, – похвастал электронный друг. – В финансах тоже разбираюсь. Хозяин мавританского особняка имеет большие, но разовые доходы. Центральную часть дома он построил на три года раньше, чем левое крыло. Она уже просела. У хозяина дома напротив, наискосок, ровный доход. Он построил особняк сразу, а не по частям.

– А стиль?

– Типовая скандинавская модель загородного домика.

За такими разговорами Лёшка поднялся на горку. Немного постоял, поглядел на залив. Давно не было такого ясного дня. Отчетливо виден и Кронштадт с высоким куполом Морского собора, и северный берег, где Сестрорецк и длинная полоса песчаных пляжей, заросших соснами. Лёшка посмотрел и на ближайший, южный топкий берег. В очередной раз удивился: почему цари строили дворцы, парки и фонтаны именно на нем?

Сам берег зарос камышами. Левее, к Ораниенбауму – огромная катерная стоянка, напоминавшая небольшой порт.

– Мы планируем опоздать в школу? – спросил МИК.

Лёшка ответил, что нет. На обратном пути его друг пару раз прогнозировал опасность от автомобилей, ехавших навстречу, по узким улицам. Первый раз дал десятку: водитель был профессионал и двигался медленно, а второй раз семерку – ехал быстро и неуверенно.

МИК сменил трек-лист: теперь в ушах стрекотал боевой танец аборигенов Амазонки. Под эту музыку было легко бежать даже в гору, а Лёшка мчался с горы.

* * *

Лёшка возвращался из школы, не пытаясь пристроиться за чью-нибудь спину. Настроение неплохое, и с Кондрашом уже встретился.

В дневнике впервые появились пятерки. В этой поселковой школе старались двойки не ставить, но и на пятерки были не щедры. Лёшка получал четверки за диктанты и контрольные, а когда вызывали к доске, маялся до тройки.

На этот раз отвечал бодро. МИК подсказывал четко и безошибочно – только отвечай и записывай. «Этот принц совсем неучем вырастет, если МИК будет за него учиться», – думал Лёшка. Правда, на алгебре справился почти сам, МИК только не позволил ему запнуться в начале ответа. Потом даже и не подсказывал.

Последним уроком была физкультура. Почти весь урок играли в футбол. Лёшка, ко всеобщему удивлению, вышел на поле в очках. Мальчишки удивились еще больше, когда поняли, что новичок в очках играет лучше, чем без них.

– Прямо – кочка. Влево! – командовал МИК.

– Вперед! Ноги! – это значило, что его хотят ударить по ногам.

– Бей!

В самом начале Лёшка так и сделал и забил гол, потому что от него этого никто не ожидал. Пробовал и в конце. Но вратарь уже настроился на нового форварда. Закончилось ничьей.

– Чего-то, Клим, ты сегодня в ударе, – с легким уважением заметил Терентьев.

Лёшка, по совету МИКа, заметил, что так играть для него норма. Сам же, отойдя от раздевалки, шепотом пожаловался другу:

– Жаль, что ты сам в футбол не играешь.

– Когда нужно ударить, я подскажу. Но ударить должен ты, – заметил МИК.

Вот тут-то и встретился Кондраш. Внимательно поглядел на Лёшку, усмехнулся:

– С обновкой! Знаешь, что для очкариков особый тариф?

– Какой? – спросил Лёшка, не дожидаясь подсказки МИКа.

– Двойной. У тебя же четыре глаза. Да ты расслабься! Сегодня суббота, а я сказал – до понедельника живи спокойно. Мое слово реально. Гуляй.

И удалился.

Лёшка пожалел, что в комплекте к прибору нет мощного автоматизированного кулака. Лучше всего с мысленным управлением. Только захотел – и рраз! Лежит Кондраш возле забора, на мягком и уютном ковре из свежих листьев.

Нет такого кулака. Зато теперь можно спокойно идти домой, забыв о Кондраше. И никуда не торопиться. День, как по заказу, был ярким и теплым. Будто август пришел в гости к октябрю.

* * *

– Что скажешь про эту опасность? – спросил Лёшка, убедившись, что рядом никого нет.

– Восьмерка. Нападать не собирался. Сейчас, – уточнил МИК.

– А что вообще про него скажешь?

МИК замолчал, как человек, который задумался. Лёшка уже привык к таким отсрочкам. Хорошо, что их не было, когда вызывали к доске.

– Он сильный, осторожный и что-то скрывает, – наконец сказал МИК.

– Ну да, скрывает, что трясет деньги! – зло хохотнул Лёшка.

– Не только это, – ответил МИК. – Имя, фамилия?

Лёшка назвал, МИК обещал выяснить и ответить, как только Лёшка напомнит.

* * *

Напомнить в этот вечер не удалось. На следующем перекрестке МИК буднично заявил:

– За забором опасность пятого уровня.

– Какая?

– Полтонны взрывчатки.

Лёшка замер на месте, хотя по уму надо бы бежать подальше и поскорее.

– Ты ее вынюхал, как собака? Там склад у террористов? Почему только пятый уровень?

Тотчас же вспомнил слова Полины, что если три вопроса заданы подряд, ответить можно на один. Ну почему он не узнал ее телефон? Или хотя бы фами… Не, фамилию она сказала. Сергеева?

Семёнова? Севастьянова? Да, Севастьянова. Тогда можно поискать в ВКонтакте. Ладно, потом поищет. Сейчас надо понять, что там за взрывчатка.

К счастью, МИК не знал правило одного вопроса и ответил на все три. Правда, с коротким промедлением – Лёшка успел вспотеть.

– Предположил по внешним признакам. Это не склад – это авиабомба. Пятый уровень опасности, потому что детонация объекта возможна только в случае прямого механического воздействия на оболочку, а ты ее осуществить не в состоянии. Кто-нибудь другой подорвать бомбу прямо сейчас тоже не может.

Лёшка только успел вздохнуть, как увидел этого «другого» – траншейную машину, за два дома до места, где, по мнению МИКа, таилась бомба. Сейчас техника отдыхала. Но, судя по свежему грунту, могла возобновить работу в любой момент.

– Если эта штука будет копать траншею дальше, то заденет бомбу? – спросил Лёшка.

– Если ты в этот момент будешь стоять на этом месте, то возникнет опасность минус первого уровня, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы ее избежать, – равнодушно сказал электронный друг.

«Проще говоря, разнесет меня в клочки, вместе с забором и ближайшей березой», – подумал Лёшка.

Еще подумал: «МИКа не интересуют опасности, не связанные с ним, Лёшкой. И что такое „опасность минус первого уровня“? Даже клочка не останется?»