Игра

– Да, – произнесла она, – о, мистер Рендорф рада вас слышать, хотя и жалко, что по такому поводу. – Мистер Рендорф был поверенным Дэна, его личным адвокатом всю жизнь. Бабушка внимательно слушала, потом сказала: – В три часа, конечно, мы придем. – Опять наступила пауза. – Приехала Нина, я хочу прийти с ней. – Видно, поверенный что-то сказал. – Договорились, завтра увидимся, Том, передавай привет жене. – И она повесила трубку.

Внимательно посмотрев на Нину, сказала:

– Он просит прийти в его адвокатскую контору для оглашения завещания в три часа, после похорон. Служба начнется в десять утра.

– А Тео не звонил тебе?

– Тео сказал, что приедет прямо на службу, Николь я позвонила, но понятно, что она не прилетит из Парижа, она выступает в каком-то показе мод. Я переживаю за нее Нина, она стала такой худой, ее нужно откармливать.

– Бабушка, сейчас все модели худые, она соответствует стандартам.

– Современные стандарты стали совершенно странными, модели напоминают ходящих скелетов, и почему они выхаживают все с такими лицами, как роботы, ты заметила? Словно им запретили проявлять эмоции, они напоминают мне зомби.

Нина засмеялась, делая глоток шардоне.

– Ты сама говорила, что многие известные модели тебе нравятся.

– Некоторые нравятся, не спорю, но в общей массе они напоминают солдат. Все-таки мы, женщины в большей степени эмоциональные существа, нам необходимо выражать свои эмоции, а не скрывать, иначе начинаются всякие нервные срывы.

– Ба, ты сама не всегда выражаешь эмоции, насколько я знаю.

– Меня уже научила жизнь за столько времени – перед кем стоит быть эмоциональной, а перед кем лучше мило улыбаться, как бы тебе в душе не было ужасно больно, потому что потом обязательно получишь нож в спину. Но там, в основном, все девушки молодые, им просто необходимо радоваться жизни, проявляя свои чувства, тогда мир вокруг них станет краше. Кстати, как у тебя с чувствами?

– О, ба, ты опять за свое! Я ни с кем не встречаюсь, у меня нет особо времени, и потом я просто не вижу с кем бы мне хотелось встречаться.

– Он уже на пороге, вернее ты даже его уже видела… но опять увидишь, – бабушка налила в бокалы еще шардоне. – Еще раз и ни один раз.

– Мона, ты опять раскладывала на меня карты?

– Даааа, – довольно улыбаясь, ответила она. – Конечно, раскладывала. И вышел твой мужчина… Именно предназначенный для тебя.

– О, Боже мой! – Нина покачала головой, и перевела взгляд на экран телевизора, на котором красовался Антонио Марчиони с потрясающей спутницей, явно моделью, при выходе из ресторана, где их окружили журналисты, задавая какие-то вопросы. Нина краем уха услышала, как бабушка еще раз задумчиво произнесла:

– Именно предназначенный для тебя, – Нина пыталась услышать, о чем он говорит.

Мужчина на экране уверенно, как всегда, держался перед камерой, быстро и коротко ответив на пару вопросов, затем кивнул и направился вперед, поддерживая блондинку, с таким видом, будто весь мир был у его ног, репортеры тут же расступились, пытаясь еще что-то спросить, но он вместе со своей спутницей нырнул в черный мерседес с тонированными стеклами. Машина стала отъезжать. Затем картинка сменилась и начался другой репортаж.

– Ба, почему мистер Марчиони все время говорил о тридцати гектарах виноградника Дэна, ведь пять из них принадлежат тебе?

– Не знаю, нужно будет завтра спросить у поверенного.

– У поверенного?! А какое отношение имеет поверенный Дэна к твоим пяти гектарам?

Мона улыбнулась, подняв бокал.

– Самое прямое, это же Дэн подарил мне и Дэвиду, моему мужу, пять гектаров из своего виноградника на нашу свадьбу. Сама понимаешь, это было очень давно, а потом через несколько лет мы построили там маленький домик. Помнишь его?

– Конечно. Мне больше всего нравится в нем.

Нина задумалась, а потом спросила:

– А Дэн когда-нибудь был женат?

– Да, но не долго, всего три года или меньше, они разошлись и больше он не женился.

– А почему они развелись?

– Я так думаю, потому что совсем были разными.

– Хм, – Нина улыбнулась, – можно подумать, что все другие – полностью одинаковые. Другие же пары тоже все разные.

– Разные, но они не такие разные, как был Дэн и его жена. У них совсем не было интересов, в первый год они еще пытались как-то приспособиться друг к другу, но видно, если нет особой любви, даже и не особой, а просто любви, приспосабливаться тоже не хочется… я бы даже сказала не за чем и не для кого. Только чувства могут заставить человека, желать измениться и приспосабливаться уже будет без надобности.

– Они не любили друг друга? – спросила Нина.

– Думаю, что нет, иначе бы не развелись.

– Он ничего тебе не рассказывал?

– Нет, мы не касались этой темы. Ладно, что-то я устала за сегодня, завтра тоже будет напряженный день, – произнесла Мона, допивая вино. – Я иду спать.

– Спокойной ночи, я тоже сейчас пойду спать.

3

На следующее утро, заезжая на парковку церкви «Тринити Эпископал Черч», в которой должно было состояться прощание с Дэном, Нина обратила внимание на скопление народа перед входом. Чем ближе они подъезжали к церкви, тем больше было припаркованных машин на небольших красивых улочках – многие собирались посетить службу.

Дэн был известным человеком в городе. Долгое время он возглавлял муниципальный совет города, а потом стал и его мэром, во время его деятельности Сонома, действительно, преобразилась, стала более изысканной, более комфортной. Он построил многие школы, больницы, отели, теннисные корты, облагородил парки, Дэн любил этот город, он считал его своим, фактически долго прожив в нем. Хотя в молодости он уезжал учиться в Калифорнийский университет, затем около 10 лет проработал в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, а потом в сорок с чем-то вернулся и осел здесь окончательно.

Нина вышла из машины, попутно помахав знакомым, направившись к двери с противоположной стороны водителя, чтобы помочь выйти бабушке. Краем глаза она заметила у входа в церковь Тео, как всегда, в немыслимой разноцветной рубашке (но сегодня на черном фоне красовался какой-то замысловатый разноцветный орнамент). Свою любовь ко всеми разноцветному и яркому ему передала бабушка. На нем был темно-синий костюм, черные волосы сзади собраны в хвост, солнечные очки с зеркальными темно-синими стеклами сидели на носу. Нина, заметив его улыбнулась, он направился к ним. Бабушка открыла дверь и стала выбираться из машины. Она была одета в темно-бирюзовую цветастую длинную юбку и блузку брусничного цвета с множеством маленьких пуговиц спереди, и конечно же такое же множество украшений – с большими бирюзовыми камнями ожерелье, длинные, средние и короткие цепочки, кольца в ушах и браслеты поэтому, когда она совершала хоть одно движение, раздавался мелодичный звон. И неизменный платок брусничного цвета, завязанный сзади, на голове.

– Бабушка, подожди я тебе помогу, – она встала у двери и протянула ей руку.

– Санни, мне не сто лет, я еще сама в состоянии вылезти из машины, – пробормотала Мона, убирая ее руку и бодро выбираясь на тротуар, опираюсь на свою палку, хотя этот шедевр искусства трудно было назвать палкой.

Когда у бабушки стали болеть ноги и ей трудно стало ходить, она купила себе обычную палку, но Дэн, увидев ее, сказал, что такой женщине, как она не прилично ходить с таким уродством. Через день он принес ей высокую резную палку, напоминающую посох, который сделали его знакомые индейцы. Они даже разрисовали его в своем стиле, Моне он очень понравился, она немного усовершенствовала его, повязав сверху яркие ленты и колокольчики, теперь, палка-посох, правда, напоминала произведение искусства и без нее бабушка никуда не выходила.

Она, прищурившись, окинула Нину внимательным взглядом с головы до ног.

– Как тебе идет эта шляпка, – Нине захотелось сегодня надеть шляпку, которую ей очень давно подарил Дэн на день рождения – черную с широкими полями, верх был обвязан серебристой, переливающейся разными оттенками органзой, сзади завязанной изящным бантом. Она не стала убирать волосы в хвост, а оставила их свободно спадающими кудрями на плечи. И надела черное прямое платье по колено, такого же цвета шпильки, из украшений только на ней была нитка жемчуга на шеи.

– Мои самые любимые женщины! – воскликнул Тео, обнимая бабушку и целую ее в щеку.

– Тебе уже пора обзавестись еще одной любимой женщиной, лично своей, – заметила она, также внимательно рассматривая его. Тео возвышался над нею на две головы и улыбался во весь рот.

– Пока мне и так хорошо, ба, – ответил он, поворачиваясь к Нине. – Почему бабушка к тебе не пристает по поводу замужества? – Спросил он, обнимая сестру и целуя в щеку. – Сногсшибательно выглядишь!

– Потому что ее мужчина уже стоит на пороге, – ответила бабушка, направляясь ко входу в церковь. – Ей другой не нужен, только он.

– Правда?! – тут же оживился Тео. – У тебя какие-то изменения в личной жизни? А я не в курсе.

Нина весело рассмеялась.

– Тебе же сказано, что он на пороге, но не известно на каком, – ответила Нина, подмигнув. – Я не знаю, кого пророчит мне Мона.

Тео довольно улыбнулся, взял ее под локоть, и они направились в сторону церкви вслед за бабушкой, которая стояла, окруженная знакомыми, о чем-то беседуя.

– Ха! Я знаю о ком она говорит. Смотри, вон твой мужчина на пороге, – задорно воскликнул он, улыбаясь как мальчишка.

Нина кинула взгляд на вход в церковь, там стоял Алекс, друг детства, лучший друг ее брата, в светлом костюме, и как всегда выглядел просто неотразимо.

В Алексе было все, о чем только может мечтать женщина. Он был красивым, обаятельным, умным, занимался недвижимостью, имел свой бизнес в Сан-Франциско. Здесь у него был прекрасный дом, он любил дорогие вещи и мог себе их позволить. Тео как-то намекнул, что был бы совсем не против, если бы у них что-то с Алексом получилось. Нина знала его с самого детства, и сейчас она подумала про себя: «Может это и правда он?» Они явно испытывали симпатию друг к другу, им было хорошо вместе, комфортно, фактически, они понимали друг друга с полуслова, но поскольку все время были заняты работой, их отношения дальше дружбы не продвинулись. Один раз в месяц или два они ужинали в ресторане, прекрасно проводили время, он изредка приглашал ее на вечеринки или выходы в свет, когда она могла составить ему компанию и не засиживалась допоздна на работе, и на этом все.

Алекс, заметив их, махнул рукой, потом приветствовал объятиями Тео.

– Рад тебя видеть, привет друг! – И повернулся к Нине, поцеловав ее в щеку. Он предложил ей руку, и они вошли в церковь, по дороге кивая и обмениваясь приветствиями со знакомыми.

Служба была долгой и тихой, многие жители хотели выступить и сказать пару слов о Дэне. За свои 75 лет он оставил после себя хорошую память в этом городе. После песнопений и священника, выступал мэр города, вспоминая, как Дэн его наставлял, когда он только вступил на пост. Выступали знакомые и друзья, многие. Также бабушка поделилась воспоминаниями, как они росли и вместе играли еще детьми. Выступил Алекс с речью, сказав насколько помог ему Дэн, когда он никак не мог определиться с выбором специализации в институте. Тео рассказывал, как у него появилась идея создать ресторанный бизнес, и первый человек, который поддержал его, конечно, был Дэн. Нина тоже поведала историю, что, когда она была подростком, Дэн привил ей любовь к винограднику и научил ее всему, что сам знал о вине.

После окончания службы, все стали выходить из церкви, Нина обратила внимание на огромное количество людей, некоторых она почти не знала. Особенно ей бросился в глаза высокий черноволосый парень в темном костюме, кого-то смутно напоминающий, но она не могла вспомнить кого именно. Когда он поравнялся с ними, он приветствовал Алекса, пожав ему руки.

– Надеюсь увидеть тебя на открытии отеля и казино в среду на Норрборм-роуд, – тихо произнес он, заинтересованно взглянув на Нину.

– Да, я обязательно приду, Марко. Познакомься это Нина Брукс. Нина, а это Марко Марчиони, он и его брат построили отель с бунгало и казино высшего класса. Открытие будет в среду.

– Буду рад, увидеть вас тоже, – произнес Марко, слегка улыбаясь, всем своим видом осознавая какой статус он имеет в обществе. Вся его внешность кричала о приличных деньгах, а также о самоуверенности.

– Спасибо, – произнесла она.

Он развернулся и стал пробираться на выход, за ним неотступно следовали еще двое мужчин, не похожих на телохранителей.

Алекс подхватил ее под руку и медленно стал двигаться на выход вместе со всей толпой.

– Поехали со мной, – предложил он. – Я купил кабриолет шевроле, хочу тебе показать.

– Но я привезла бабушку.

– Тео отвезет ее на твоей машине. Эй, – они остановились у выхода, поджидая Тео с бабушкой, которые о чем-то беседовали вполголоса. – Тео, отвезешь бабушку, я хочу прокатить Нину на своей новой машине?

– Да, давай, – ответил Тео, забирая у Нины ключи.

Они медленно, среди толпы, стали спускаться по ступенькам церкви, Алекс последовал с ними на парковку.

Машина была красивой, белой с откидным верхом. Они забрались внутрь, и он включил передачу. Автомобиль мягко двинулся вперед. Ехать было недолго, минут 15, но из-за количества машин, направляющихся в туже сторону, они прибыли на место через полчаса. По дороге Алекс расспрашивал ее о Дэне, когда последний раз она его видела, о винограднике, как пережила смерть своего лучшего друга Мона, потом Нина спросила:

– Ты видел его отель и бунгало?

– Да, он возил меня туда, потом я помог ему выбрать место. Он, действительно, его преобразил, создал там искусственный пруд, не говоря о том, что там имеются немного в стороне бунгало класса люкс, это уже постарался его брат.

– Брат?! – переспросила Нина.

– Старший, Антонио. Он предпочитает, если вкладывать, то по-крупному, если строить или что-то делать то, только высшего класса. Крупная рыба. Не привык плавать на мелководье, ему нужна глубина и размах.

– Хм! Ты знаком с ним?

– Я знаком с двумя братьями – Антонио и Марко.

– А сколько их всего?

– Трое и одна сестра.

– Если он привык к размаху, то странно, что он… – она осеклась, задумавшись, придерживая шляпку и повернув голову в сторону. Они свернули с главной зеленой улицы, медленно двигаясь в сторону кладбища, проезжая мимо магазинов, кафе, ресторанов и шоп-вейн, от известных виноделен, где можно было не только купить, но и попробовать вино. Менеджеры, которые работали там, разыгрывали настоящее шоу представление для посетителей.

– Ты пойдешь со мной на открытие отеля? – спросил Алекс, по-доброму улыбаясь.

– Ну, не знаю… я…

– Нина, тебе обязательно стоит пойти. Ты забыла уже, когда в последний раз выходила куда-то. Сейчас ты в отпуске, самое время прекрасно провести время.

– Да, согласна, я мало выхожу в люди, но меня это почти не интересует, я не сторонница вечеринок, ты же знаешь?

– Я прошу тебя подумать, не отказывайся сразу, – произнес он, кладя руку ей на колено, Нина тут же опустила глаза.

– Я подумаю, обещаю.

– Вот и отлично, – довольно выдохнул он, но руки не убрал.

Потом они долго шли по ухоженным дорожкам кладбища к месту захоронения, издалека завидев собравшуюся толпу. Вся процедура заняла около получаса, Нина рассматривала присутствующих, поймав себя на мысли, что пытается отыскать глазами Марко, но его здесь не было. Гроб опустили в землю, забросали землей и сверху положили квадраты травы. Люди стали расходиться, многие подходили к ним, произнося слова соболезнования, все знали, что Дэн был для них членом семьи. Похоронили его рядом с мужем Моны Дэвидом – два друга опять встретились.

У могилы остались только Нина, бабушка, которая встала на колени, опираясь на посох и поправляя цветы, она что-то тихо говорила, сначала одному, потом другому – своим любимым мужчинам.

– Я все никак не могу привыкнуть, что его не будет с нами, – произнес Тео, стоя рядом с Ниной и Алексом. – Я виделся с ним на той неделе, когда договаривался о поставке вина из винодельни в ресторан.

Они стояли в тишине, наблюдая за бабушкой, Нина смахнула вдруг появившиеся слезы, Алекс тут же обнял ее за плечи, и она положила голову ему на плечо.

Мона через какое-то время обернулась к ним и кивнула, парни помогли ей подняться, и они, все медленно направились к выходу, договорившись, что она с Ниной поедет к поверенному Дэна, а Тео заглянет в свой ресторан и будет ждать их в бабушкином коттедже у виноградника. Они решили там провести сегодняшний вечер.

4

Офис Тома Рендорфа находился на Майн-стрит, и был таким же старым, как и он сам. Обычная, ничем не примечательная дверь, среди пристроенных бок о бок зданий, с вывеской – «Рендорф – адвокат, юридические услуги», хотя насколько помнила Нина его офис находился здесь уже более 50 лет. Открыв дверь, можно было подняться по мраморной лестнице наверх, где в небольшом фойе за столом сидела ассистентка Эллен, молодая женщина, лет 30, с коротко подстриженной копной светлых волос, которая сменила свою мать на этом посту, когда старшей Эллен стало за 70, и она захотела отдохнуть и посвятить свою жизнь внукам. Обстановка вокруг, казалось, совсем не изменилась за это время, все тот же персидский потертый ковер посередине комнаты, такие же потертые кожаные кресла и диван у стены, напротив старинного из красного дерева стола ассистентки с изогнутыми ножками, где сбоку на тумбочке несколько странно смотрелся телефонный аппарат, компьютер и принтер. Но Эллен, казалось, совершенно не обращала внимание на эту удручающую, вековую обстановку, потому что, поднявшись приветливо улыбнулась и произнесла:

– Мистер Том Рендорф ждет вас, – и направилась к дубовой резной двери с левой стороны.

Распахнув которую, она сообщила о клиентах и вышла, пропуская Мону и Нину в кабинет поверенного.

Кабинет старшего мистера Т.Рендорфа выглядел не лучше, хотя был довольно просторным, две стены напротив окна занимали книжные стеллажи из красного дерева до потолка, заставленные томами по юриспруденции, а также рамками с фотографиями в разный период его жизни с известными людьми, дела которых Том вел за время своей карьеры. Старший Том Рендорф отличался педантичностью к букве закона, наверное, поэтому он пользовался популярность, и тридцать лет назад его избрали членом Коллегии адвокатов, кроме того он имел множество званий – «Лучший адвокат года», «Самый запутанный выигранный процесс» и т.д. и т.п. Стена рядом с окном была увешана его дипломами и званиями, присужденными за более, чем 50-летнююю карьеру. Несмотря на свой не молодой возраст Рендорф-старший до сих пор отличался живостью ума, прекрасной памятью, а также профессионализмом ведения процессов и дел, его сын пошел по его стопам, занимая правую половину офиса, кабинет намного меньше, не такой старый, более современный, занимаясь там адвокатурой, как когда-то сам Том сидел в том кабинете, напротив кабинета своего отца. Поколение Рендорфов отличалось своей преемственностью, оттачивая мастерство в юриспруденции от деда к отцу и от отца к сыну.

Как только Мона и Нина появились на пороге его кабинета, он тут же поднялся из-за стола, поправляя галстук, видно сказывалась привычка.

– Рад вас видеть, дамы, – произнес он. Эллен по-прежнему маячила в дверях, поэтому он поинтересовался: – Не желаете кофе, холодный чай или может бокал прекрасно охлажденного пино нуар… из винодельни Дэна?

Бабушка уверенно прошествовала к его столу, опираясь на свой посох, позвякивающего колокольчиками, устало опустившись в одно из массивных кожаных кресел между кофейным столиком из красного дерева, Нина села в кресло напротив.

– Я не откажусь от пино нуар… тем более, от вина Дэна, – ответила Мона, опираясь на посох перед собой.

– Я бы выпила кофе, если это возможно, – ответила Нина, повернув голову в сторону Эллен и при этом улыбнувшись. Женщина тут же кивнула, готовая броситься исполнять желание клиентов.

Но бабушка произнесла:

– Я советовала бы тебе тоже выпить немного охлажденного пино нуар Дэна, уверяю это вино тебе очень понравится.

Нина не успела ничего ответить, как Эллен сказала:

– Я все принесу, а вы сами решите, попробуете его или нет, – и тихо закрыла за собой дверь.

– Очень приятная молодая женщина, такая же как и ее мать, – заметила бабушка.

Том Рендорф утвердительно кивнул.

– Да, Бог благоволит к нам, посылая нам таких ассистенток уже второе поколение.

Нина откинулась на спинку кресла, в котором почувствовала себя слишком комфортно, ей даже захотелось скинуть туфли, словно она оказалась дома. И пока Мона с Томом вели светскую беседу, ожидая напитков, она задумчиво стала рассматривать кабинет поверенного.

В офисе, в котором все ненароком говорило о власти и уверенности, были две современные вещи – кондиционер, висевший над дверью и ноутбук MAC, стоящий на массивном из красного дерева столе, наверное, произведенного в начало века, покрытого зеленым сукном, почти совершенно пустым за исключением папки с дорогой перьевой ручкой с золотым пером, лежащей перед юристом на зеленом прямоугольнике из кожи. Также на столе стояло пресс-папье из металла с гравировкой, и лампа, которую можно найти только в антикварном магазине, но главная достопримечательность стола была – золотая фигурка богини правосудия с завязанными глазами, с весами в руке, которые при прикосновении перевешивались в ту или иную сторону. Рендорф-старший так и не смог приспособиться к шариковым ручкам (хотя прекрасно приспособился к новшествам – компьютеру), которые ему бесконечно дарили, он предпочитал только перьевую, говоря, что если он ставит свою подпись, которая считается на вес золота во многих юридических документах, то и подпись должна быть исполнена золотым пером.

Нина так расслабилась в кресле, что даже не заметила, как появилась Эллен с подносом, заполненным бокалами, чашкой с кофе и прозрачным стаканом с холодным чаем. Как только она вышла за дверь, выставив все на кофейный столик, поставив также сахарницу, молочник и маленькую вазочку с клубникой, Том откашлялся и водрузил очки в тонкой оправе на нос.

– Дамы, думаю, мы можем приступить, – произнес он, делая маленький глоток вина из бокала, бабушка тем временем пригубила свой. – Я являюсь поверенным Дэна Сандерса больше пятидесяти лет, и в связи с этим хотел бы огласить его завещание. – Том открыл папку, быстро взглянув на страницу, произнес: – Все движимое и недвижимое имущество, если кратко, перепись со всеми характеристиками, я предоставлю отдельно, он завещает тебе, Мона, включая виноградник общей площадью 55 га или 550 тыс. м2, склад 400 м2, завод по производству винодельческой продукции 600 м2, магазин при заводе вместе с маленьким музеем, а также собственный коттедж, который находится у виноградника в районе Сонома Валли, общей площадью 295 м2 с тремя спальнями и четырьмя ванными комнатами, с отдельной беседкой, бассейном и небольшой оливкой и персиковой рощей, а также машину – пикап Chevrolet Colorado 2004 г выпуска. Свой шоу-вайн в городе Сонома на Паттен-стрит он завещает Тео. Соответственно, счета в банке – на одном 300 долларов, на другом 250 тысяч, он тоже завещает тебе, Мона.

Он положил скрещенные руки на открытую папку и замолчал.

Бабушка, пока Том перечислял, замерла с бокалом в руке. В комнате повисла тишина, было слышно еле уловимый звук работающего кондиционера.

– У тебя есть какие-то вопросы, Мона? – спросил тихо мистер Рендорф.

Бабушка, наконец, пришла в себя, залпом выпила вино, поставив бокал на столик.

– Нет. Все предельно ясно.

– Хорошо, тогда я подготовил документы, о вступлении тебя в права наследования, которые ты должна подписать.

Он перевернул несколько страниц и достал стопку бумаг, протянув их бабушке.

– Вот, прочти.

– Я не могу, не взяла с собой очки.

– Тогда тебе нужно будет зайти ко мне в следующий раз, чтобы их прочитать и подписать.

– Я могу подписать и так. Том, ты же не только поверенный Дэна… был, то есть,… но и мой тоже. Я тебе полностью доверяю.

– Хорошо, тогда подписывай три экземпляра, один остается у нас в конторе и подшивается, второй передается тебе на руки, третий я должен передать в муниципальный совет, чтобы они перерегистрировали собственность на твое имя. Чтобы ты не переживала, что документы в порядке, сначала я поставлю свою подпись, как юрист, подтверждая истинность вступления тебя в наследство. Ты должна будешь через два дня зайти в муниципалитет и заплатить пошлину за все это имущество.

– Хорошо, согласна.

Том размашисто стал подписывать каждую страницу, промокая листы пресс-папье.

Бабушка потянулась к полному бокалу пино нуар, к которому Нина так и не притронулась, она же наслаждалась очень вкусным, свежеприготовленным кофе, отметив про себя, что при выходе нужно будет не забыть обязательно поблагодарить Эллен.