Как рождаются эмоции. Революция в понимании мозга и управлении эмоциями

Вы можете представлять категории эмоций как печенье. Оно бывает рассыпчатым, требующим долгого разжевывания, сладким, пикантным, большим, маленьким, плоским, округлым, скрученным, с прослойкой, посыпанным мукой, без добавления муки и так далее. Участники категории «печенье» весьма различны, но считаются эквивалентными в отношении некоторой цели: быть вкусным легким перекусом или десертом. Печенье не обязано выглядеть одинаково или создаваться по единому рецепту; это множество различных образцов. Даже в рамках очень узкой категории, например «Печенье с шоколадной крошкой», по-прежнему имеется разнообразие, определяемое типом шоколада, количеством муки, отношением коричневого и белого сахара, содержанием жира в масле и временем, потраченным на охлаждение теста. Аналогичным разнообразием отличается и любая категория эмоций, например «счастье» или «вина»[85].

Теория конструирования эмоций обходится без «отпечатков» не только в теле, но и в мозге. Она исключает вопросы, которые подразумевают существование нейронных «отпечатков», например: «Где находятся нейроны, которые инициируют страх?» Слово «где» автоматически предполагает, что какой-то конкретный набор нейронов активируется каждый раз, когда вы или любой другой человек в мире чувствует страх. В теории конструирования эмоций любая категория эмоций (например, печаль, страх или гнев) не имеет определенного местоположения в мозге и каждый случай эмоции является состоянием всего мозга, которое нужно изучить и понять. Поэтому мы задаем вопрос, как создаются эмоции, а не где они создаются. Более нейтральный вопрос «Как мозг создает случай страха» не предполагает наличия за сценой нейронного отпечатка, а подразумевает, что реальны и заслуживают изучения только переживание и восприятие страха.

Если провести аналогию между эмоциями и печеньем, то мозг можно сравнить с кухней, набитой обычными ингредиентами, например мукой, водой, сахаром и солью. Отталкиваясь от этих ингредиентов, мы можем создать разную еду: печенье, хлеб, пироги, кексы, бисквиты и булочки. Сходным образом ваш мозг имеет основные «ингредиенты», которые мы называли в главе 1 базовыми системами. Они комбинируются сложным образом, аналогично рецептам, и создают различные случаи счастья, печали, гнева, страха и так далее. Сами по себе эти ингредиенты являются универсальными, не посвящены специально эмоциям, но участвуют в их создании. Случаи двух различных категорий эмоций, таких как страх и гнев, могут быть составлены из сходных компонентов, точно так же, как печенье и хлеб сделаны из муки. Наоборот, два случая из одной категории, скажем, страха, будут иметь определенное различие в ингредиентах, точно так же, как одно печенье содержит орехи, а другое нет. Это явление – работа нашей старой знакомой, вырожденности: различные случаи страха конструируются различными комбинациями базовых систем в мозге. Мы можем описать конкретные случаи страха посредством шаблона активности мозга, но этот шаблон – всего лишь статистическое обобщение и не обязан описывать каждый конкретный случай страха[86].

Моя аналогия с кухней, как и все аналогии в науке, имеет свои границы. Сеть в мозге в роли базовой системы не является «вещью» вроде муки или соли. Это совокупность нейронов, которую мы рассматриваем как целое со статистической точки зрения, но это только какое-то подмножество всех участвующих в данное время нейронов. Если у вас есть десять примеров переживания страха, которые включают определенную цепь в мозге, каждое отдельное чувство может включать различные нейроны из этой сети[87]. Это вырожденность на уровне сети. Кроме того, печенье и хлеб – это дискретные физические объекты, в то время как случаи эмоций являются моментальными снимками непрерывной деятельности мозга и мы всего лишь воспринимаем эти моментальные снимки как дискретные события. Тем не менее вы можете обнаружить, что кухонная аналогия полезна, чтобы вообразить, как взаимодействующие сети производят различные психические состояния[88].

Базовые системы, которые составляют психику, взаимодействуют различными способами, не имея какого-то главного управляющего или босса для руководства этим шоу. Однако нельзя считать эти системы независимыми, словно разобранные части машины, или так называемыми модулями или органами эмоций. Причина в том, что их взаимодействие порождает новые свойства, которых нет в отдельных частях. По аналогии, когда вы печете хлеб из муки, воды, дрожжей и соли, новый продукт появляется вследствие сложного химического взаимодействия ингредиентов. Хлеб имеет собственные свойства, например «наличие корки» или «способность пережевываться», которых не было у отдельных компонентов. Фактически, если вы попробуете идентифицировать отдельные ингредиенты, пробуя готовый хлеб, вы окажетесь в затруднении. Возьмем соль: хлеб не имеет соленого вкуса, хотя соль абсолютно необходима. Аналогично случай страха нельзя свести к простым компонентам. Страх – это не телесный шаблон (равно как хлеб – не мука), а возникает при взаимодействии базовых систем. Любой случай страха обладает вновь образовавшимися свойствами, которых нет в самих компонентах, такие как неприятность (когда ваш автомобиль крутит на скользкой дороге) или приятность (когда вас крутит на американских горках). Вы не можете воссоздать рецепт случая страха на основании чувства страха[89].

Даже если нам известны все компоненты эмоции, но мы изучали их только изолированно, мы не получим верного понимания того, как они работают вместе для ее создания. Если мы исследуем соль по вкусу и по весу, мы не поймем ее вклада в создание хлеба. Причина в том, что при выпечке соль химически взаимодействует с другими компонентами: контролирует рост дрожжей, укрепляет глютен в тесте и, что самое важное, улучшает вкус. Чтобы понять, как соль преобразует рецепт хлеба, вы должны смотреть, как она работает, с учетом окружения. Аналогичным образом каждый компонент любой эмоции нужно изучать с учетом остальной части мозга, которая влияет на нее. Эта философия, известная под названием «холизм»[90], объясняет, почему я получаю разные результаты, когда пеку хлеб у себя на кухне, даже при использовании одного и того же рецепта. Я взвешиваю каждый ингредиент. Я замешиваю тесто одно и то же количество времени. Я устанавливаю одну и ту же температуру в духовке. Я считаю количество струек воды, которые впрыскиваю в духовку для образования корочки. Но при всей этой планомерности хлеб в результате получается то легче, то тяжелее, то слаще. Причиной является то, что у выпечки есть дополнительные факторы, которые не учитываются в рецепте, – например, величина силы, с которой тесто месится, влажность на кухне и точная температура, при которой тесто поднимается. Холизм объясняет, почему хлеб, испеченный у меня дома в Бостоне, никогда не бывает таким вкусным, как хлеб, испеченный в доме моей подруги Анны в Беркли. Буханка в Беркли отличается превосходным вкусом из-за различных дрожжевых грибков, естественным образом имеющихся в воздухе, и из-за высоты над уровнем моря. Эти дополнительные переменные могут значительно повлиять на конечный продукт, и опытные пекари это знают. Холизм, проявляющиеся у целого новые свойства и вырожденность – прямая противоположность отпечаткам[91].

Следующее после телесных и нейронных «отпечатков» ключевое предположение классической точки зрения, которое мы отбрасываем, – как эмоции развиваются. Классический взгляд предполагает, что у нас есть животный мозг в подарочной упаковке – древние эмоциональные цепи, дошедшие от предков-животных, завернутые в уникальную схему человеческих цепей для рационального мышления, – словно глазурь для готового выпеченного кекса. Эта точка зрения навязывалась как «та самая» эволюционная теория эмоций, хотя на деле это просто еще одна эволюционная теория.

Конструктивизм учитывает последние научные открытия о дарвиновском естественном отборе и популяционном мышлении. Например, принцип вырожденности «много для одного» – многие различные комплекты нейронов могут производить один и тот же результат – обеспечивает большую надежность для выживания. Принцип «одно для многого» – любой отдельный нейрон может вносить свой вклад больше чем в один результат – метаболически эффективен и увеличивает вычислительные мощности мозга. Мозг такого рода создает пластичную психику без отпечатков[92].

Итоговое основное предположение классического взгляда состоит в том, что некоторые эмоции являются врожденными и универсальными: считается, что все здоровые люди в мире могут демонстрировать и распознавать их. Теория конструирования эмоций, напротив, предполагает, что эмоции не являются врожденными, а если они универсальны, то за счет общих понятий. Универсальной является способность формировать понятия, которые придают значение нашим физическим ощущениям, от западного понятия «печаль» до голландского понятия gezellig (особое ощущение комфорта с друзьями), которое не имеет точного перевода на английский язык.

По аналогии подумайте о капкейках и маффинах. Эти два вида выпечки имеют одинаковую форму и основаны на одном наборе ингредиентов: мука, сахар, разрыхлитель и соль. Для обоих можно использовать сходные дополнения – изюм, орехи, шоколад, морковь и бананы. Вы не сможете отличить маффин от капкейка по их химическому составу тем простым способом, которым отличаете муку от соли, а пчелу от птицы. Тем не менее одно едят на завтрак, а второе является десертом. Основное различие для них – время дня, когда их едят. Это различие не физическое, а полностью культурное, и ему учатся[93]. Различие между капкейком и маффином – социальная реальность: когда объекты физического мира (например, выпечка) приобретают дополнительные функции по социальному соглашению. Аналогичным образом и эмоции являются социальной реальностью. Физическое событие, например изменение частоты сердечных сокращений, кровяного давления или дыхания, становятся эмоциональным опытом только тогда, когда мы с помощью понятий для эмоций, изученных нами в рамках своей культуры, насыщаем ощущения дополнительными функциями по социальному соглашению. От широко раскрытых глаз друга мы можем воспринять страх или удивление в зависимости от понятия, которое мы используем. Мы не должны смешивать физическую реальность (скажем, изменения в частоте сердечных сокращений или раскрытые глаза) с социальной реальностью понятий для эмоций[94].

Социальная реальность – это не просто слова, она глубоко в нас засела. Если вы воспринимаете одну и ту же выпечку как декадентский капкейк или полезный маффин, как показывает исследование, ваше тело включает их в обмен веществ по-разному. Аналогичным образом слова и понятия вашей культуры помогают устанавливать связи в вашем мозге и осуществлять физические изменения во время эмоции[95].

Сейчас, когда мы отказались от стольких предположений классического взгляда, нам нужен новый словарь для обсуждения эмоций. Знакомые обороты вроде «выражения лица» выглядят здраво, но неявно подразумевают, что существуют «отпечатки» эмоций и что лицо передает эмоции. Возможно, вы обратили внимание в главе 1, что я придумала более нейтральный термин конфигурация лица, поскольку в английском языке нет слова для «набора движений лицевых мышц, которые классический взгляд трактует как скоординированное целое». Я также устранила неоднозначность слова «эмоция», поскольку оно могло относиться к отдельному случаю переживания, скажем, счастья, или могло обозначать всю категорию счастья. Когда вы конструируете собственное эмоциональное переживание, я называю это случаем эмоции. Я называю страх, гнев, счастье, печаль и так далее категориями эмоций, потому что каждое такое слово называет совокупность различных случаев, как слово «печенье» называет совокупность различных случаев. Если бы я была очень строгой, я бы убрала отдельное слово «эмоция» из нашего словаря, поскольку мы не предполагаем объективное существование эмоций в природе и всегда говорим об отдельных случаях или категориях. Но это было бы несколько по-оруэлловски, так что я просто постараюсь указывать, когда я имею в виду случай, а когда – категорию.

Точно так же мы не «распознаем» или не «обнаруживаем» эмоции у других. Эти термины подразумевают, что категория эмоций имеет отпечаток, который существует в природе, независимый от воспринимающего лица, ожидающего то, что должно быть обнаружено. Любой научный вопрос об «обнаружении» эмоции автоматически предполагает ответ определенного рода. Находясь на позициях конструктивизма, я говорю о восприятии какого-то случая эмоции. Восприятие – это сложный психический процесс, который не подразумевает за эмоцией нейронного отпечатка, а просто предполагает, что произошел какой-то случай эмоции. Я также избегаю слов типа «инициирование» эмоции и оборотов вроде «эмоциональная реакция» и «эмоции, испытываемые вами». Такое словоупотребление подразумевает, что эмоции являются объективными реалиями. Даже когда вы не переживаете чувства отнесенности, когда переживаете эмоции (что происходит большую часть времени), вы являетесь активным участником такого переживания.

Я также не говорю о «точном» восприятии чей-то эмоции. Случаи эмоций не имеют объективных «отпечатков» на лице, в теле и в мозге, так что «точность» не имеет научного смысла. Это имеет социальный смысл: мы определенно можем спросить, согласуются ли два человека в своем восприятии эмоции или согласуется ли восприятие с какой-либо нормой. Однако восприятие существует внутри воспринимающего[96].

Эти лингвистические указания могут сначала показаться капризом, но я надеюсь, что вы поймете их значимость. Этот новый словарь крайне важен для понимания эмоций и того, как они создаются.

* * *

В начале этой главы вы рассматривали кучу пятен, использовали набор понятий, и возникало изображение пчелы. Это не трюк вашего мозга, а демонстрация того, как ваш мозг работает постоянно – вы активно участвуете в определении того, что вы видите, и большую часть времени вы не осознаете, что вы это делаете. Те же самые процессы, которые конструируют смысл из простого визуального входного сигнала, дают решение и загадке человеческих эмоций. Проведя сотни экспериментов в своей лаборатории и рассмотрев еще тысячи экспериментов других исследователей, я пришла к весьма неочевидному заключению, которое разделяют все больше ученых. Эмоции не высвечиваются на лице или каком-то другом участке тела. Они не возникают из какого-то конкретного участка мозга. Ни одно научное новшество не обнаружит чудесным образом биологический «отпечаток» какой-либо эмоции. Причина в том, что наши эмоции не встроены и не ждут возможности раскрыться. Они создаются. Нами. Мы не распознаем эмоции и не идентифицируем эмоции: мы конструируем собственное эмоциональное переживание и наше восприятие чужих эмоций прямо на месте, по мере необходимости, посредством сложного взаимодействия систем. Человеческие особи не находятся во власти мифических эмоциональных цепей, глубоко скрытых в животных частях нашего высокоразвитого мозга: мы являемся архитекторами собственных переживаний.

Эти идеи не соответствуют нашему повседневному опыту, когда кажется, что эмоции возникают, как разрывающиеся маленькие бомбы, в зависимости от того, о чем мы только что думали, или того, что мы только что делали. Аналогично, когда мы смотрим на лица и тела других людей, кажется, что они объявляют о чувствах их владельцев без усилий с нашей стороны, даже когда сами владельцы об этом не осведомлены. И когда мы смотрим на наших рычащих собак и мурлыкающих котов, нам кажется, что мы и в этом случае видим их эмоции. Но этот личный опыт, каким бы убедительным ни казался, не объясняет, каким образом мозг создает эмоции, – не больше, чем наш опыт наблюдения, что солнце двигается по небу, означает, что оно вращается вокруг Земли.

Если вы новичок в конструктивизме, то идеи вроде «понятия для эмоций», «восприятия эмоций» и «конфигурации лиц», вероятно, еще не стали для вас второй натурой. Чтобы по-настоящему понять эмоции – тем способом, который согласуется с современными знаниями эволюции и нейронаук, – вам придется отбросить глубоко укоренившийся образ мышления. Чтобы помочь вам двигаться по этому пути, в следующей главе я предложу немного попрактиковаться в конструировании. Мы тщательно изучим знаменитое научное открытие об эмоциях, которое многие люди считают фактом и которое на пять десятилетий поставило классический взгляд в доминантное положение в психологии. Мы разберем его с точки зрения конструктивизма и увидим, как определенность трансформируется в сомнение. Пристегните свои ремни безопасности.

3. Миф об универсальных эмоциях

Посмотрите на женщину на рис. 3.1, которая в ужасе кричит. Большинство людей, которые родились и воспитаны в рамках западной культуры, могут без проблем увидеть эту эмоцию на ее лице, даже без остального контекста на фотографии.

.

Рис. 3.1. Ощущение ужаса на лице женщины

За исключением того, что… она не испытывает ужас. Этот снимок показывает Серену Уильямс сразу после победы в финале теннисного турнира US Open над своей сестрой Винус. Посмотрите фотографию целиком в приложении 3. Конфигурация лица приобретает новое значение с учетом контекста[97].

Если лицо Уильямс неуловимо трансформировалось у вас на глазах, как только вы узнали контекст, вы не одиноки. Это обычное дело. Каким образом ваш мозг осуществил такой сдвиг? Первое слово для эмоции, которое я употребила, – «ужас» – заставило ваш мозг имитировать прошлые конфигурации лиц, когда вы видели людей, испытывающих страх. Почти наверняка вы не осознавали таких имитаций, но они сформировали ваше восприятие лица Серены Уильямс. Когда я объяснила контекст фотографии – победа в важнейшем теннисном матче, – ваш мозг применил свои концептуальные знания о теннисе и победах, чтобы симулировать конфигурации лица, которые вы видели у людей, испытывающих ликование. Эти симуляции снова повлияли на то, как вы воспринимаете лицо Уильямс. В каждом случае ваше понятие для эмоции помогло вам придать смысл изображению[98].

В реальной жизни мы обычно видим лица в контексте, они связаны с телом и ассоциируются с голосами, запахами и прочими сопутствующими деталями. Эти детали дают указания вашему мозгу использовать определенные понятия, чтобы симулировать и сконструировать ваше восприятие эмоции. Вот поэтому на полной фотографии Серены Уильямс вы видите ликование, а не ужас. Фактически вы зависите от понятия для эмоции каждый раз, когда воспринимаете другого человека, испытывающего эмоции. Знание понятия «печаль» требуется, чтобы увидеть печаль в надутом виде, знание «страха» нужно, чтобы счесть раскрытые глаза испуганными, и так далее[99].

Согласно классическому взгляду, вам не нужны понятия для восприятия эмоций, поскольку предполагается, что эмоции имеют универсальные «отпечатки», которые любой человек в мире может распознавать с рождения. Однако все наоборот. Применяя теорию конструирования эмоций в сочетании с небольшим обратным анализом, вы увидите, что понятия являются ключевым компонентом для восприятия эмоций. Мы начнем с наилучшей экспериментальной методики для демонстрации того, что некоторые эмоции универсальны: метод базовых эмоций, который использовали Сильвен Томкинс, Кэррол Изард и Пол Экман (глава 1). Затем мы будем постепенно уменьшать количество знаний о понятии для эмоций, доступное участникам нашего эксперимента. Если их восприятие эмоций будет становиться все хуже и хуже, то мы выясним, что понятия являются ключевым компонентом для конструирования восприятия эмоций. Мы также узнаем, как может казаться, что эмоции могут распознаваться универсальным образом при определенных условиях, и откроем дверь к новому, лучшему пониманию того, как создаются эмоции[100].

* * *

Как вы помните, метод базовых эмоций был рассчитан на изучение «распознавания эмоций». В каждом эксперименте испытуемые видели фотографию какого-то лица, для которой позировал обученный актер. Фотографии представляли так называемые выражения для определенных эмоций: улыбку для счастья, хмурость для гнева, надутость для печали и так далее. К снимкам прилагался небольшой набор слов для наименования эмоций, как изображено на рис. 3.2, и участник исследования выбирал слово, которое лучше всего характеризует данное лицо. Одни и те же слова появлялись в каждом испытании. В другом варианте метода базовых эмоций участник выбирал две или три фотографии, которые лучше всего подходят к краткой описательной фразе, например: «Ее мать умерла, и она очень опечалена».

.

Рис. 3.2. Метод базовых эмоций: подбор слова, соответствующего лицу

Испытуемые по всему миру (Германия, Франция, Италия, США, Соединенное Королевство, Шотландия[101], Швейцария, Швеция, Греция, Эстония, Аргентина, Бразилия и Чили) выбрали ожидаемое слово или лицо в среднем примерно в 85 процентах случаев. В культурах, которые сильнее отдалены от американской, например в Японии, Малайзии, Эфиопии, Китае, на Суматре и в Турции, участники эксперимента сопоставляли слова и лица хуже, ожидаемый ответ был примерно в 72 процентах случаев. Сотни научных исследований использовали эти сведения, чтобы заключить, что выражения лиц распознаются универсальным образом, а следовательно, и производятся универсальным образом, даже у людей отдаленных культур, которые имели мало контактов с западной цивилизацией. В конечном итоге эти сведения о «распознавании» эмоций за последние несколько десятилетий воспроизводились столько раз, что универсальность эмоций выглядит одним из редких непогрешимых научных фактов, вроде закона всемирного тяготения[102].

Все дело в том, что универсальные законы имеют раздражающее обыкновение терять свою универсальность. Ньютоновский закон всемирного тяготения был универсальным, пока теория относительности не опровергла это.

Посмотрите, что произойдет, когда мы слегка изменим метод базовых эмоций. Просто уберите список слов с названиями эмоций. Теперь участники исследования должны самостоятельно приписать тем же самым фотографиям слова, выбрав их из десятков (или даже сотен) известных им слов для эмоций, как изображено на рис. 3.3, а не просто выбирать ответ из короткого списка возможностей, как изображено на рис. 3.2. Когда мы это сделаем, успешность участников эксперимента рушится. В одном из первых трех исследований при такой самостоятельной маркировке участники назвали лица ожидаемыми словами (или их синонимами) только в 58 процентах случаев, а в последующих результаты были еще хуже. На деле, если вы задаете более нейтральный вопрос, вовсе не упоминающий эмоции: «Какое слово лучше всего описывает, что происходит внутри этого человека?» – результаты оказываются еще хуже[103].

.

Рис. 3.3. Метод базовых эмоций с убранными словами для эмоций

Почему такое небольшое изменение привело к таким отличиям в результатах? Потому что короткий список со словами для эмоций в методе базовых эмоций – методика, именуемая навязанным выбором, – является нечаянной шпаргалкой для участников эксперимента. Слова не только ограничивают доступный выбор, но также подсказывают им имитировать конфигурации лица для соответствующих понятий для эмоций и готовят их к тому, чтобы они увидели определенные эмоции, а не какие-то другие. Этот процесс называется праймингом. Когда вы впервые посмотрели на лицо Серены Уильямс, я аналогичным способом дала установку, сказав, что эта женщина «в ужасе кричит». Ваша симуляция повлияла на то, как вы категоризировали входной сенсорный сигнал от ее лица, чтобы увидеть осмысленное выражение. Аналогично участники, которые видят список слов, получают установку от соответствующих понятий для эмоций (то есть симулируют их), чтобы распределить по категориям те лица, которые видят. Ваше знание понятий является ключевым компонентом, чтобы определить, что другой человек испытывает какую-либо эмоцию, и слова для эмоций вызывают этот компонент. Как раз они могут быть в основном ответственны за результат, который выглядит как универсальное восприятие эмоций в сотнях исследований, использующих метод базовых эмоций[104].

Самостоятельная маркировка уменьшила воздействие знания о понятии для эмоций, но только отчасти. В моей лаборатории мы сделали следующий шаг и убрали вообще все слова, называющие эмоции, письменные или устные. Если теория конструирования эмоций является верной, то это небольшое изменение должно еще сильнее ухудшить восприятие эмоций. В каждом испытании в нашем эксперименте мы показывали участникам рядом две фотографии без слов (рис. 3.4) и спрашивали: «Чувствуют ли эти люди одну и ту же эмоцию?» Ожидаемым ответом было просто «да» или «нет». Результаты такого задания были весьма говорящими: испытуемые провели правильную идентификацию только в 42 процентах случаев[105].