Homopolysemos

Что ж, очередное напряжение в сторону самоидентичности… Интересно заметить следующее: на чьем языке Россия говорит, с теми и ссорится. С немцами герр Питер сблизился – позже подрались; с французами сначала подрались – потом разговорились; а в перестройку пришел в страну английский, точнее, американский язык: соблазнились – вот вам теперь и санкции… Вывод напрашивается сам собой: родной язык предательства не терпит! Кстати, может быть именно знание и владение родным языком и есть основа личности русского интеллигента, а не дорогой костюм от…, часы от… и зажигалка от… в придачу. Вот вам и ответ: вера, надежда и… слово – оно и есть сама Любовь.

Вопрос без ответа

Как-то раз, еще в детстве, сидя перед телевизором вместе с родителями – а смотрели мы фильм «Свинарка и пастух» – я спросил у них, в каком году был снят этот фильм.

– В сорок первом… – ответил отец.

– А разве тогда ходили в кино? – удивился я.

– Конечно, – ответил папа.

– Странно… Ведь была война! – возмутился я. – И все должны были быть на войне!

Отец тогда ничего не сказал мне в ответ, а я очень расстроился, и причина тому была. Это увиделось мною возмутительно несправедливым: в то время, когда солдаты, в холоде и нужде, раненые и уставшие, сидят и мерзнут в сырых, полных грязи и воды окопах, рискуя жизнью, а то и погибая, некоторые из их же современников ходят в кино, развлекаются и живут совсем другой жизнью. Что—то неправильное уловил я во всем этом. Учился я тогда в третьем классе, но этот разговор запомнил на всю жизнь. Странно устроено в жизни, – рассуждал я тогда, – почему, если идет война, то одни на войне, а другие – нет, более того тем, которые не на войне, похоже, все равно, что происходит с теми, которые воюют. У каждого свои проблемы – и в то время, пока одни беседуют или ссорятся с кем—то, обижаясь по пустякам, в фойе кинотеатров, другие дерутся и убивают. Мое детское сознание смирилось со смертью стариков, с тем, что им суждено уйти, когда появится новое поколение; оно, хотя и с трудом, принимало возможность смерти от болезни и даже в результате аварии, но отказывалось понимать смерть на войне.

Прошло немало лет, и жизнь ответила мне на многие подобные вопросы, хотя сердце так и не успокоилось. Что бы мне ни говорили, но я так до сих пор и не вижу никакой необходимости в войне и не понимаю, зачем вообще на нее идут. Аргумент мой всегда прост, и он таков: лучшие свои годы солдат проведет в ужасе войны, устанет и надорвется… Если уцелеет, то вернется домой, но надломленный и измученный. Следующие годы он будет что—то восстанавливать, а потом подойдет усталость и начнется старение – и все, теперь уже он точно станет ненужным. А потом и жизнь закончится. Получается, что лучшие годы отданы войне, а оставшиеся – болезням и старости. Тем не менее пытливый молодой задор гонит мальчишек на войну, и они идут, не понимая, что ни одним своим завоеванием они не воспользуются, даже если и уцелеют.

Цепная реакция сорвавшихся с цепи псов, приводит их к гибели

Некто, разругавшись со своим оппонентом на форуме в интернете, изрядно надорвавшись, сорвал зло на сыне, дав ему подзатыльник за то, что тот горбится за письменным столом. Сынок промолчал, но запомнил. Обида въелась в его естество, и он, когда вырос и стал руководителем, всячески хамил каждому, кто был не в его вкусе, не отдавая себе отчет в том, откуда это в нем… Обиженные, каждый по-своему, сбрасывали стресс: кто дома, отыгрываясь на жене, кто хулиганя в транспорте, а кто наедине с собой, забываясь за пивком. В конце концов первый потерял семью, второго вышвырнули на дорогу, а третий просто стал пьяницей. Но на всех было одно общее дельце: их объединяло то, что по ночам все трое сидели на форумах в интернете и ругались, совершенно не зная того, что вытворяют после этого те, с кем они только что поссорились. Те же, изрядно надорвавшись, срывали зло на своих детях, раздавая им подзатыльники за то, что они горбятся за письменными столами… Так постепенно оскудело терпение, иссякла любовь и началась война!

А Христос, предугадывая, видимо, эту интернет-деградацию, советовал не продолжать зло, но подставлять обидчику, вслед за ударенной, другую щеку, дабы избежать войны.

Умом стихи не написать, рассудком строки не измерить

Любую поэзию губит желание пусть и трижды талантливого автора обозначить собственное превосходство над прочими работниками поэтического цеха. Такой поэт, сам того не замечая, выставляет себя на беговую дорожку состязаний по рифме, ритмике, размерам, идеям и всему, что соответствует жанру. А дальше он начинает бег с целью постоянного улучшения результата, при этом забывая о самом главном – не только о своей душе и о своем сердце, но и о душе и сердце слушающего и читающего. При этом идея создания чего-либо наиновейшего пленит и одновременно уродует её реализатора. Душа попадает во власть интеллекта, и он безжалостно с нею расправляется. На этом, собственно, все и заканчивается: поэзия погибает, и остаются только стихи, в чем-то даже хорошие: умные, многоуровневые, талантливые стихи… Но, будучи идеально оцифрованными персональным компьютером ума своего же создателя, такие стихи, увы, лишены поэтического вкуса, а значит, мертвы.

Может быть, именно поэтому в современной продукции стихосложения так много не изысканной, а скорее изощренной интеллектуальщины. Поэт готов расшибиться, но поразить сказанным, особенно радуясь, если среди пораженных окажутся литературные снобы. Такая поэзия может и хороша, но при этом во многом сравнима с джазом. Вы никогда не задумывались, почему джаз за многие десятилетия так и не стал массовым явлением, за исключением популярности нескольких шлягеров, перешедших границу недозволенного и оказавшихся в поп- или эстрадной музыке? Ответ очевиден – джаз вырастал на музыкальных полях, как некое неопределенное состояние, и на сегодня являет собой вечный, но меняющийся процесс, не имеющий никакого вывода или результата, – нечто подобное трансу. Джаз всегда разный, непонятный и неуловимый, и при этом подстраивающийся под настроение слушателя. Для музыки это, безусловно, комфортное состояние, но душе необходим рост, она ищет выхода из подобных чувств в осознанную сферу, и в этом ей помогает классическая музыка. Так и в поэзии: душа, насытившаяся бесконечным интеллектуализмом, ищет естественности и простоты. Она желает гармонии, но только безо всяких к тому условий, и любви безусловной. И вот тогда на смену джазово-поэтическому рэпу и приходит… лирика. Да, именно лирика, и именно ей дано поднять поэтическое на недосягаемый уровень сердечности, когда из самых обычных слов, обычных рифм и самого обычного ритма получается нечто настолько великое, что преобразует сознание и поэта, и его слушателя в любовь.

Умом стихов не написать,Рассудком строки не измерить.Нужна поэту благодать,Та, что смогла б в него поверить.Та, что смогла б с лица егоЗемли стереть ума разметку —В линейку будь она иль в клетку,Ей все одно: и царь, и кол…Ей всё не важно, что с расчётом,Что с иксом, в игреках, и зетОткуда-то, к тому ж залётный,У полистрочья на конце…Морскому волку нужен берег,Воде – сосуд, чтоб удержать…Поэту, чтоб в него поверить,Необходима благодать.

Осторожно – известность: инструкция по применению

Когда человек достигает известности, то вполне может позволить себе расслабиться, причем вплоть до того, чтобы начать глупеть и создавать ерунду. У известности есть одно замечательное свойство: если с ней подружиться, то она начинает постоянно работать на своего хозяина, поддерживая его на плаву. Однако, чем известней становится, например, исполнитель, тем чаще в его репертуаре появляются проходные песни: все недочеты отныне компенсирует известность. Конечно, это происходит не со всеми, но с большинством – это уж точно. Известность некоторым образом сравнима со званием, причем с высоким, а с таким особо и не поспоришь. Скажите друзьям свою умную мысль – её особо и не заметят, но если вы провозгласите ту же самую, приписав её какому-нибудь греческому философу, – моментально оценят, да еще и запомнят, чтобы при случае козырнуть. А причина тому – известность. Как-то раз, теперь уже достаточно давно, одна моя знакомая попробовала подарить настоятелю храма книгу с моими стихами, на что тот, даже не глянув на них, отказался, прокомментировав свой отказ тем, что когда, мол, станет ваш поэт Пушкиным, вот тогда и почитаю… Да, обстоятельное мнение, тут и возразить-то нечем.

Действительно, известность дает баллы, позволяющие меньше суетиться, но больше получать. Как это происходит – непонятно, но это факт. Механизм подобного действия чем-то схож с авторитетом хозяина на плантации или же существованием гуру среди учеников. В свое время очень известный живописец был приглашен на открытие национального музея искусств. Там ему предложили расписать одну из стен здания, и тогда он попросил ведро краски и тряпку. Окунув тряпку в ведро, он несколько раз махнул ею по стене и, обмакнув палец в краску, поставил под растекающимися пятнами свою подпись. Присутствовавшая на церемонии королевская чета удивилась, а супруга его Высочества заметила: то, что совершил мэтр, могла бы не хуже сделать и простая уборщица. А художник, утвердительно кивнув в ответ, заметил, что, безусловно, так оно и есть, но при этом уточнил: уборщица никогда не сможет поставить такую подпись, каковую они сейчас видят. Этим чудаком был Пабло Пикассо. И всё это опять – известность!

Иногда, чтобы стать известным, надо вложить деньги в рекламу, бывает, помогает просто удача, некоторые действуют через скандал, а кто-то держит в альбомах собственные фото со знаменитостями, периодически показывая их своему окружению и непринужденно, по-хлестаковски, рассказывая байки об отношениях с ними: «Ну что, брат Пушкин?» – «Да так, брат, бывало, – отвечает, – так как-то все… Большой оригинал…». Но, тем не менее, талант при всем этом необходим.

А еще лучше, когда известность приходит постепенно, с годами. Именно при таком развитии обстоятельств повышается вероятность того, что звездная болезнь не приведет получателя к инвалидности.

А вообще—то слава – птица редкая, а главное – капризная, свободолюбивая и почти не приручаемая.

Делая вывод, можно сказать, что логика обсуждаемого вопроса вполне проста: сначала вы работаете на известность, позже она будет работать на вас. Вроде бы все ясно, но есть в этом суждении одно слабое местечко, и заключается оно в том, что если автор изначально поставит перед собой задачу действовать только ради известности, то заведомо обречет себя на поражение. Ориентироваться надо не на известность, а на свой талант и желание творить, оставив известности место в виде побочного результата. Только так и только тогда все сложится и решится в этой непростой задаче правильно. Действовать надо по зову души, а слава, если суждено, сама вас разыщет.

А потому, поступайте по чести и по совести, служите бескорыстно и следуйте своему призванию, никогда не пользуйтесь незаслуженными наградами и преждевременными почестями, избегайте тщеславия, не кичитесь ранней славой, живите естественно и просто, и тогда, уверяю вас, в один из дней вы проснетесь по-настоящему знаменитым. И не важно, что он может оказаться последним днём вашей жизни, главное, что слава теперь уже «не покинет больше вас…», точнее, вашего доброго имени.

Слава живет и существует на территории посмертного существования, дабы ничто уже не смогло повредить вашей душе для стяжания вечности. Именно поэтому Господь и не позволяет любимым своим чадам прославиться при жизни, держа их имя в неведении до последнего дня, но приготовив им подлинную непреходящую радость, а не временные лавры земного существования, и это так. Дивны дела Твои, Господи!

Как ни вскипала бы в нас кровьВ бегах за чудесами —И смерть, и слава, и любовьЗа нас решают сами…Невидимо им дан указ:Как и к кому явиться —Неведомы ни день, ни час,Когда вину пролитьсяИз кубка жизни сужденоНа саван белоснежный:Так сменят слава и любовь,И смерть свои одежды —на вас свои одежды…

Из письма в канун Рождества

Никто не против знаний, но сегодня Ветхий Завет в сравнении с Новым – это то же самое, что сравнить гусиное перо и шариковую ручку. Христос принес всё необходимое нам для нового развития. С Его приходом всё поменялось, и теперь достаточно одной Нагорной проповеди, чтобы душа возрадовалась. Время такое пришло на землю две тысячи лет назад – время любви. Действительно, вместо того, чтобы рассуждать о калориях и пользе продукта, лучше просто накормить человека, обнять его и пожелать удачи – и это, согласитесь, как-то и понятнее, и естественнее. Впрочем, законов Ветхого завета никто не отменял, да и Христос, как известно, не нарушал их, но исполнял.

Но время есть время, а потому и говорю так в преддверии Рождества Христова, а значит, и Нового Завета – Завета Любви!

Лишних не бывает

Как-то раз ко мне зашел мой знакомый, весьма известный в России живописец. Будучи снобом, он в очередной раз завел разговор о том, что, мол, большинство людей живут простой, даже примитивной жизнью, и ничего особенного не создают. На этот раз мне уже не хотелось вслушиваться в знакомые сентенции, но я дал ему дойти до логического финала… И попросил слова. Внимательно на него взглянув, я начал задавать вопросы:

– Друг мой, скажи, а на чем ты ко мне приехал?

– На машине, – ответил он.

– А на чем ты поднялся ко мне на этаж?

– На лифте…

– А из чего ты пьешь у меня чай?

– Из кружки…

– А что на тебе надето?

– Рубашка, брюки…

– Вот смотри, друг мой, сколько ты всего назвал… А есть ли в этом хоть что-то, к чему бы ты приложил свои знания и силу?

– Нет, – ответил он, – я только рисую картины.

– Правильно, – подытожил я, – всё остальное, чем ты пользуешься, сделано другими, самыми простыми людьми, а вовсе не художниками, поэтами или музыкантами. Верни им всё и оставь себе только то, что ты сделал сам. Сможешь ли ты прожить без этого?

– Нет, – ответил друг.

Он был хотя и высокомерным порой человеком, но все-таки умным и не изворотливым собеседником. Мне легко удалось убедить его в том, что всякий живущий на земле человек необходим каждому из нас. Не будет пианист работать в шахте, а водитель не сядет за мольберт. Не станет официант водить танк, а воин вышивать и вязать, но все вместе они и создают все то, что каждому из них необходимо. Нет лишних на земле людей, но есть неправильное понимание жизни и неверное отношение к делу. Такая вот история. Позже я рассказал эту историю старшеклассникам на одной из своих встреч. Молодежь – народ требовательный, и, естественно, один из пытливых юношей спросил меня про преступников, сумасшедших и прочих маргиналах. Вопрос не застал меня врасплох, и ответ, удовлетворивший юношу, был дан. Но об этом – позже…

2+2 = 5 или 2+2 = 4, но +1?

Это действительно огромная проблема – конфликт между Буквой закона и его Духом. С одной стороны, буква охраняет от ошибок и неправильных решений, с другой – она полностью лишает ситуацию развития. Будь по-другому, то она не была бы буквой.

Логика построена на букве, смысл держится на ней, гармония тоже подчинена букве, скажем, правило золотого сечения…

«Волга впадает в Каспийское море! Как бы чего не вышло!» И в то же время в жизни есть масса тому примеров, когда именно отступление от буквы приводило к величайшему скачку эволюции. Сколько жизней было загублено именно буквой, когда всякого не согласного с китами или черепахами, на коих покоится земля, просто сжигали на костре. И в этом нет ничего предосудительного – такова буква. Догматическое богословие сродни зиме в снегу, но с ним не поспоришь. Античные доктора, к примеру, считали, что человеческое тело состоит из четырех жидкостей – мокроты, желтой желчи, черной желчи и крови.

Они полагали, что если организм не обеспечивает здоровое соотношение этих жизненных соков, человек заболевает. По этой же причине метод лечения кровопусканием вплоть до конца 19 века считался самым действенным способом привести баланс жидкостей в норму. Затем буква рухнула и начался золотой век микробиологии: медицина смогла пойти другим путем, спасая новые жизни благодаря научным прорывам именно в духе. Долгое время считалось, что язва желудка появляется из-за стрессов и переживаний. Но оказалось, это происходит вследствие жизнедеятельности особой бактерии, и доказавшие это исследователи получили в 2005 году Нобелевскую премию. Один из ученых, участвовавших в экспериментах, намеренно проглотил эти микроорганизмы, чтобы доказать их связь с воспалениями кожных и слизистых оболочек, и опять это вмешался Дух.

В 1900 году Дух тоже вмешивался в жизнь людей, когда на собрании Немецкого физического общества Макс Планк обнародовал свою историческую статью «К теории распределения энергии излучения в нормальном спектре», – тогда квантовая механика полностью изменила наше понимание мира. Оказывается, на квантовом уровне происходят такие процессы, которые трудно понять и объяснить с помощью классической механики и трех знаменитых законов Исаака Ньютона…

Особо почитаемый мною ученый муж Пифагор и его последователи были практически религиозно одержимы числами. Одна из их ключевых доктрин заключалась в том, что все существующие числа можно выразить в виде отношения целых чисел. Именно поэтому, когда древнегреческий философ и математик Гиппас заметил, что квадратный корень из числа 2 был иррациональным, это повергло пифагорейцев в шок, и это опять действовал Дух. Причем существует версия, что ученые мужи были настолько сильно поражены и оскорблены, что даже утопили Гиппаса в море, а это вновь вмешалась Буква закона.

Древние греки были народом, который в своём развитии во многом опережал свое время и другие нации. Дух нередко посещал ученых мужей Эллады. Они практиковали науки, совершали математические открытия и возводили архитектурные шедевры. Но при всем этом Буква и здесь влезла, а потому греки верили, что ягнят можно растить на деревьях. Эта сумасшедшая теория была порождена рассказами индийских паломников и торговцев, вспоминавших про деревья, на которых «росла шерсть». Трудно в это поверить, но вера в то, что овец и баранов можно выращивать, как растения, сохранилась вплоть до 17 века.

Подобных примеров множество, «…но иногда найдется вдруг чудак, этот чудак всё сделает не так, и его костёр взовьётся до Небес». Один, пожалуй, самый яркий эпизод действия Духа, – это приход Христа на землю. Здесь, как никогда, схлестнулись Дух и Буква. Дух Христа буквально сносил фарисейское царство, провозглашая любовь и милосердие, хотя Спаситель и уверял, что Он исполняет писание пророков, а не противоречит им. И это верно. Правда, в последний момент Буква всё-таки взяла власть: буквоеды не увидели в простом и нищем человеке царя Иудеи, и Христа распяли. Тем не менее Христос воскрес, и это опять было торжество Духа. Победа же оказалась непростой, ибо и сегодня Буква множится, плодя свои требования, и вместо Духовной веры она требует доказательств Воскресения Спасителя.

И все—таки, дважды два – четыре или… пять? Это и четыре и пять, смотря у кого учиться – у Буквы или у Духа.

***

Если ваше сердце молчит, и вы не знаете, как поступать, то поступайте по закону. Если вы не слышите музыку сфер, а точнее, музыку в музыке, то постарайтесь услышать просто звучание. Посвятите большую часть своего времени собственной душе, влюбитесь в то лучшее, что есть в вас, приумножайте его, дарите, превзойдя в этом самого себя. Не огорчайтесь, если что-то пошло не так, это лучше, чем если бы оно так и не пошло. Не думайте, что вы – это ваше тело, не думайте, что вы – это ваш ум или эмоции. Вы – это то, из чего выросли ваше тело, ум и эмоции. Больше всего это похоже на зерно, но это не зерно, ибо зерно, вырастая, теряет само себя. Вы же остаетесь и в зерне, и зерном, и в теле, и телом, и в уме, и умом, и в чувствах, и чувствами. Теперь вы понимаете, что вы не материальны, ибо только дух может воплощаться, оставаясь самим собой. Зерно прорастет, тело погибнет, ум зачахнет, эмоции развеются, но вы останетесь, а потому не теряйте времени и посвятите большую его часть собственной душе, влюбитесь в неё – влюбитесь в лучшее, что в вас есть, приумножайте его, дарите, превзойдя в этом самого себя.

Когда ошибка на вес золота

Безукоризненность есть первый и самый лютый враг в искусстве.

Для того, чтобы у художника что-то действительно получилось, ему не стоит бояться некоторой небрежности, более того, даже ошибки в создаваемом им произведении искусства, заметной только ему или мастерам – этим создается благоприятный фон для восприятия основной массе зрителей. При этом важно не заиграться, не записаться, не замусолить создаваемое… и что—то малое, но не соблюсти, а то и нарушить: не изменяя суммы, взять и переставить местами слагаемые. Когда—то Борис Пастернак написал: