Полное собрание сочинений. Том 4

Теперь второй вопрос. И тут ответ однозначно положительный. Если люди умнеют, при этом их численность не меняется – общественные изменения будут. Если на том же уровне развития сознания меняется и численность, то и так изменения налицо. Допустим, сознание не меняется. Будут десятки человек в обществе – это одна организация (пока не надо никакого государства); тысячи – нужны уже основы государственности; миллионы – простое государство (иначе говоря, примитивное); сотни миллионов, миллиарды – без сложной организации никак. Здесь уже всеми видами власти в одном органе не обойтись. Хотя, разумеется, следует учесть нелинейную зависимость устройства общества от численности. Если было три человека, а стало сто – разница вопиющая. Если же было пять миллионов, а стало пятьдесят, то что, в сущности, изменится (физические условия не в счёт)? Так что и численность нельзя списывать со счетов; она тоже очень даже влияет.

Что ж, зачатки общества есть, есть и то, через что общество должно меняться. Так как же оно менялось? Как оно стало таким, каким оно есть сейчас? Но прежде чем ответить на эти вопросы, необходимо, прежде всего, определиться, по каким сферам общественной жизни нужно следовать. По всем? Долго и, в общем-то, бессмысленно. Но если не по всем, то по каким основным? Основные же сферы общественной жизни можно выделить следующие: экономика, мораль и организация. Это, конечно, очень обще. В экономику, в данном случае, входят и вопросы собственности, и труда, и экономического взаимодействия, и много чего ещё по той же части. Плюс к этому, многое идёт как следствие: например, я рассматриваю мораль, но уже практически игнорирую право и далее современную законодательную систему. Ведь право, законодательная система, есть следствие морали (см. ниже), хотя переходы я всё же обозначу. Да и вообще, что нужно для жизни? Нужно жить физически (экономика), регулировать собственно социальную жизнь (мораль) и всем этим как-то управлять (организация). Это, повторюсь, самое общее. Прочее – углубление и конкретизация, а этому будет своё время и своё место. Впрочем, разумеется, существуют такие сферы общественного бытия, которые никак не проистекают из вышеизложенных. Да, они появляются с развитием тех самых основных сфер, но в них всё же не входят. Это образование, медицина, семья, духовная сфера и много чего ещё. Однако я не буду рассматривать всё это так пристально, как предыдущее. Не спорю, и это тоже важно, но масштабы явно не те. А вот основное… Это интересно, и о том я скажу прежде всего.

Экономика

Начнём с самого простого: с экономики. Бытует мнение, что изначально никакой частной собственности не было, как не было и разделения труда; люди жили первобытной общиной или даже коммуной и т.п. Но это верно лишь отчасти. Частная собственность, как ключевой (или один из ключевых) момент в развитии экономической сферы, вовсе не является следствием большого ума, разделение труда, обогащения и бог знает чего ещё. Частная собственность существовала до человека, существует сейчас, и будет существовать после. Частная собственность – это природное, а уже затем социальное явление. Не верите?

Взять любое животное: добыча или пища (если, конечно добыла одна особь, а не стая) является его. Животное не отдаёт свою еду и не делится ею на общих основаниях (опять же, семья, стая – отдельный разговор, ибо здесь и добывается сообща), если оно само того не захочет. Говоря другими словами, животное распоряжается своею добычей по собственному усмотрению, т.е. как своею частной собственностью. Ещё ярче пример с территорией: у животного есть свой участок; этим участком распоряжается только он, т.е. опять же, распоряжается им, как своею собственностью. Как видим, даже не у высших животных (не говоря уже о человеке) есть понятие своего, и есть правила по отношению к чужой собственности (пусть они и строятся, в основном, на страхе, но не так ли и у человека?). Да, у стадных животных этот принцип притуплен, но не нивелирован; и в стае собака свою долю просто так не отдаст. А то, что какие-то работы могут осуществляться совместно, а добыча делится (хотя и несправедливо), вовсе не говорит о том, что здесь нет и понятия о «своём»; это не более чем наслоение взаимопомощи на то же самое право и желание иметь «своё». Вот это исток частной собственности, исток из тех времён, когда человека и в проекте не было; вообще начало «моего» и «твоего».

Кто-то может сказать, что это не наша частная собственность, ибо у животных «это» обусловлено необходимостью чисто физического существования; здесь нет таких сложностей, как в социуме. Но, скажу я, разве человек борется за «своё» не из той же природной и социальной необходимости? Что для первичного подсознания кусок мяса (необходимость), то для вторичного – автомобиль (также необходимость). Первое нужно для сохранения себя природно, второе – социально (см. «Человек как он есть»). Так что для человека его частная собственность так же нужна, как собственность для льва, т.е. его территория и его кусок мяса. А то, что, в отличие от животного, человек не знает меры в «для себя любимого» – так это одна из целей вторичного подсознания (а именно – ВКС) и на принципы уже не влияет. Да и знает ли меру животное? Если лев может безболезненно захватить такую территорию, которую ему и за год не обойти, он что, откажется? Вряд ли, хотя необходимости в этом никакой. И это в природе; социальное же значение частной собственности прямиком перекочевало из природы.

Итак, и на первых порах частная собственность имеется, но пока собственность природная. Но вот вопрос: тёплая шкура – это природная или социальная необходимость? Сначала, надо думать, только природная, а уже потом шкура приобретает вес и социально, в конце концов, практически полностью переходя в область именно социального. И так со всем. Таким неявным переходом у нас и появилась полноценная «человеческая» частная собственность с её немалым социальным значением. Вот исток и путь образования «моего» и «твоего».

И по поводу разделения труда. Разделение труда также не есть привилегия одного человека. У многих животных самка занимается потомством, а самец едой (особенно это заметно у некоторых птиц), как и наоборот. Но это, конечно, далеко не полноценное разделение труда. Да и откуда ему взяться, полноценному? Если из всего труда только добыча пищи, уход за потомством и защита от окружающих опасностей? Всё это без особых усилий и знаний может делать одна особь и, причём, одновременно. Сама жизнь заставляет заниматься разными делами, что ещё далеко не специализация (а точнее, вообще не специализации). Человек же, поумнев, создал и новые виды работ: специфическая охота, приготовление пищи, уход за жильём, изготовление одежды, орудий… И это в самом начале. А когда появилось сельское хозяйство, религия, строительство… Но даже на тех самых первых этапах из-за того, что возникло относительно много областей трудовой деятельности, один человек просто физически не мог делать всё это в гордом одиночестве. Охотники вынуждены долгое время не видеть родного костра, но ведь кто-то должен смотреть за потомством, кто-то должен смотреть за огнём? Вот вам уже разделение на охотников и домохозяек. А изготовление каменного топора? Вряд ли все члены племени умели одинаково хорошо делать орудия – вот вам появление ремесленников. Дальше – больше. Человек умнеет, значит, открываются новые сферы деятельности, а значит, нужны соответствующие «специалисты», ибо один человек ни психически, ни физически просто не может знать и уметь всё, что только можно. Но нужно-то всё! А значит, нужна специализация, необходимо разделение труда.

Разумеется, надо полагать, что в самом начале становления общества всё это разделение было слабым и скорее условным, нежели организующим само общество. Так же и частная собственность не имела свойства накопления, а понятия обмена и вовсе не было. Но человек всё больше умнеет, а значит, появляется больше областей трудовой деятельности и больше частной собственности. Хотя последнее не было, поначалу, великим камнем преткновения. И тому есть простая причина: качественное равенство. Если все топоры ненадёжны, неудобны, и, тем более, легко изготавливаются (низкая трудовая стоимость), то какая разница, у кого чей топор? Разница между топорами незначительна, а значит, я могу легко перепутать свой топор с соседским, ведь что от этого изменится? Отсюда и общая собственность; нет разницы между «моим» и «чужим». Поэтому никому ничего не жалко, и бушует полнейший коммунизм. Но человек снова умнеет и набирается опыта. И вот уже одному топор изготовит А. (хороший, крепкий, удобный топор), а другому Б. (плохой, неудобный, хлипкий). Тогда уже топор не перепутаешь. Тогда свой хороший топор отдавать жалко. Тогда соседу хочется топор такой же хороший. И тогда появляется самая настоящая, современная «частная собственность».

Точно так же можно представить зеков с одинаковыми алюминиевыми кружками. Кому какая разница, кто чью взял? Они, фактически, общие. Но вот появляется красивая удобная позолоченная кружка. И ежу понятно, что тут же её кто-нибудь «экспроприирует» и назовёт своей, т.е. появится «моё» – «чужое»; общественная собственность станет частной.

Так же было и раньше. Вещи стали приобретать различную «стоимость», и случаи, когда было не важно, где чьё (общее), стали очень даже важными, и вещи приобрели статус моё – твоё (частное). Впрочем, не следует думать, будто и это желание лучшего появилось так поздно и только у человека. Обезьяна, если она нашла крепкую длинную палку, удобную для добывания пищи, не бросит её и не возьмёт маленькую у собрата. Более того, даже если палка оставлена, но обезьяна заметила, что на неё покушается её собрат, она будет эту палку отнимать, т.е. будет бороться за свою палку (проводят и такие эксперименты). Вот вам, кстати, полноценная частная собственность уже у высших животных. Так легко общее становится частным. Да и сейчас дело обстоит точно так же. Даже когда создаётся (искусственно) община, то когда она ещё бедна – всё общее; как только в ней появляется то или иное добро (в вещевом смысле), тут же и общине конец. И история таких случаев знает предостаточно.

Таким образом, и частная собственность, и разделение труда появились на самой заре человеческого общества. А их основы были заложены задолго до появления самого человека. Наличие частной собственности и разделения труда есть естественное закономерное состояние человеческого общества, вышедшего из самой природы. Поэтому, кстати, пытаться уничтожить как первое, так и второе совершенно противоестественно и, в конечном счёте, бесполезно. Здесь нужно менять не уклад жизни, а сам генофонд. Это всё равно, что стремиться к всеобщему ослеплению: в результате все окажутся беспомощными и попросту передохнут, ибо человек (а не нечто человекоподобное) так жить не может по причине одной только своей природы.

Далее совсем просто. Частная собственность обусловила «моё – твоё», разделение труда – обмен. Ведь если у меня есть топор, но нет горшка, а у тебя наоборот, то почему бы нам не обменяться? Так появился натуральный обмен. Но вещей и услуг становилось всё больше, а значит, всё больше стало появляться ситуаций, когда у одного есть топор, а нужен ему плуг, а у другого есть плуг, но топор ему не нужен, а нужен горшок. Как же меняться? Искать посредника, которому нужен топор, но не нужен горшок. А если в цепочке много звеньев? Ведь чем больше вещей, тем больше цепочка, а вещей меньше не становится. Значит, нужен универсальный посредник, через которого можно обмениваться всем чем угодно. Этим посредником, в конце концов, стали деньги: через деньги я меняю свой телевизор на его компьютер. Или, если угодно, через деньги я меняю свой труд на чей-то там хлеб. И этот «натуральный обмен через посредника» властвует над всей экономикой и поныне.

А то, что появились банки, появились биржи, появилось чёрт знает что ещё – всё это не так уж и важно. Да и понять, что откуда здесь не так и сложно. Главное – основы и этапы обозначены. О том, что касается становления экономической сферы – об этом далее. И о коммунизме тоже будет сказано отдельно; не стоит забегать вперёд. Отсюда же, надеюсь, становится понятно, как мы дожили до такой экономики и понятно (надеюсь, ещё более), что весь этот процесс не с потолка рухнул, а был заложен ещё до человека, в то время как сам человек лишь естественно развил предложенное. И это, кстати, немаловажно.

Государство

В своих основах государство, по сути, тоже существовало до человека. У одних животных оно выражено меньше, у других больше. И если говорить об обезьянах, то тут вертикаль власти, в общем-то, присутствует неплохо. Тем проще для дальнейшего развития государственности. Вначале же был только вожак. Откуда пошёл вожак? Всё просто: сколько особей – столько и мнений, а уж тем более каждая особь хочет загрести побольше себе, даже в ущерб всем прочим. И чтобы выжить в стае, необходим кто-то, кто мог бы ею управлять в ключевых, опасных и наиболее спорных ситуациях. Таким образом, появление вожака есть природная необходимость; от этого никуда не деться. Но вожак в гордом одиночестве – это хорошо, когда вся стая на виду, и когда у подчинённых не хватает ума воспротивиться и далее просто свергнуть главу. Первой «нехорошестью» можно пренебречь: всё племя оставалось на виду довольно длительное время. А вот второе – главное.

Но давайте сравним, какие функции выполняет вожак в стае, и какие функции выполняет само государство. Государство: организация жизни общества, внутренняя и внешняя охрана общества. В сущности, на этом всё. Прочее не столь важно и является не более чем дополнительными функциями или расширением и углублением вышеназванных. Теперь, какие функции выполняет вожак. Организация – это бесспорно, на то он и вожак. Планирование ближайшей жизнедеятельности, некоторое распределение «должностей» и т.п. Внутренняя охрана, хоть и не так заметна, но тоже в особом доказательстве своего наличия не нуждается. Конечно, вожак вмешивается не во все споры своих подчинённых, но если дело заходит слишком далеко, то он, как правило, разнимает дерущихся. Также вожак прогоняет из стаи «социально опасных» и «социально непригодных» особей (особенно это заметно у псовых). Как видим, охрана общества от «вредных элементов» и нездоровых ситуаций налицо. Кстати, если вы скажете, что и эта, и предыдущая функция одно и то же, то отчасти будете правы. Эти функции вообще трудно разделить, а, тем более, на таких ранних и примитивных стадиях общественной организации. Ну и третья функция: организация, мобилизация сообщества (или его части) на борьбу с внешними врагами – также дело ясное.

Таким образом, в примитивном обществе вожак уже исполняет все основные государственные функции. Пока он сам есть государство. Так как же государство перестало быть одним лицом и стало таким огромным социальным институтом? Для пущей простоты, рассмотрим прогресс по функциям, хотя они и очень перекликаются.

Надо полагать, что ничего нового в организации племени (общества) не появлялось достаточно долго. Разве что, возможно, образовался совет старейшин или, может даже, управление на демократических основах. При этом вряд ли та или иная организация стала доминирующей на первых же шагах человечества. Одно племя имело старейшин, необходимых для принятия особо важных решений, в другом вожак был всей возможной властью, в третьем, может быть, решал всё шаман, а вожак (а то и весь совет) нужен был разве что «для галочки». И всё это в одно время и практически в одном месте. По крайней мере, на такую неодинаковость организации указывают нам те дикие и полудикие племена, которые просуществовали вплоть до XIX-XX вв. Впрочем, это и не принципиально. Далее, с развитием цивилизации, всё в любом случае свелось к одному знаменателю (монархия или т. п.). А то – дела совсем уж давно забытых дней. Но об этом чуть позже.

Почему же длительное время не наблюдалось ничего нового? Потому что народу мало. Когда в племени сотни, а равно и несколько тысяч человек – все, так или иначе, друг друга знают. В такой ситуации трудно сделать нечто антисоциальное, да так, чтобы тебя потом никто не нашёл, а значит – минимум преступлений, и, тем самым, не нужно постоянных судов и полиции (и т. п.). Всякое происшествие «из ряда вон» рассматривалось также, как и прочие важные решения, вроде вопросов о переселении или начале войны с соседнем племенем. Уж как это решалось, на общем собрании старейшин или одним вожаком – не суть важно. Главное же пока – численность. И как следствие – ни тайных заговоров, ни преступлений, ни неповиновения, ни угнетения своего своим. Всё это было, повторюсь, случаями экстраординарными, и решалось соответственно.

Но численность растёт, люди умнеют. Появляется собственность как таковая, появляется влияние (власть), а значит, борьба и за собственность, и за власть. Но если в племени тысяча-другая человек, особо не побуянишь: все друг у друга на виду, все друг друга знают. Когда же людей стало больше, когда люди перестали узнавать в лицо большую часть своих соплеменников, тогда и началось. Проще стало противиться, делать по-своему. А значит…

Кстати, замечу, тут нельзя уж так однозначно сказать, что послужило основной причиной в дальнейшем развитии государственности: собственность и власть или же численность. Но, скорее всего, и то, и другое. Если людей мало, и если даже все они (или некоторые) богаты, всё равно, особо не украдёшь, не обманешь (чтобы потом выйти сухим из воды). А если нет нарушений в общественной жизни, если всё идёт своим чередом, то зачем государство? С другой стороны, если нет собственности, но людей много, то их, как не крути, надо организовывать. И опять государство. Впрочем, так оно обычно и бывает – истина где-то посередине: и собственность, и численность оказали первоочередное влияние на развитие государства как общественного института.

Но что нам с этой численности и этой собственности? Для начала подчеркну (снова), что всё нижесказанное относится к очень позднему времени; буквально тысячелетия (максимум – десятки тысячелетий) назад. Если экономика появилась, как только у человека стало хватать мозгов обменять свой топор на его дубину, а мораль и вовсе не появлялась, а продолжалась (в смысле, без изменений) от обезьян, то государство, со всеми его институтами, возникло, по сути, только с развитием крупных цивилизаций. Даже у индейцев государства как такового не было, оно так и не вышло из зачаточного состояния. В Азии же, в Европе и в Северной Африке сложились благоприятные условия, ключевым из которых была именно численность. Ведь если народа много, друг за другом уже не очень присмотришь, а значит, для хорошей организации (читай: для хорошего исполнения указов) нужна исполнительная власть. Становится необходимым следить за соблюдением законов и наказывать за их нарушение – внутренняя охрана. Далее, подобие полиции, суда, которые, впрочем, вплоть до Европейской цивилизации оставались тождественны самой власти. А если есть тот, кто нарушает, значит, есть и органы наказания: сначала изгнание или казнь, далее (при увеличении территории) – заключение или казнь и, фоном, прочие, не столь популярные меры, вроде отрубания рук. Точно так же потребовалась армия, ибо потребовалось расширение территории и захват окрестных земель, а равно и защита от захватчиков. Армия же – это реальная сила, и кто владеет армией, тот владеет государством. Армией же управляет, что очевидно, тот же «вожак», а значит, ему не нужна уже поддержка народа, следовательно – народ теряет свою власть. Старейшины так же: либо входят в подчинение «вожаку», либо «упраздняются». Из шаманов (и прочих «богоугодных»), старейшин и, прежде всего, из вожаков, далее образуются высшие сословия. И потом, как снежный ком: у кого власть и богатство – у того становится ещё больше, кто имел мало – тот вообще перестаёт что-либо иметь, и, в конце концов, попадает в личную, а затем, и в семейную зависимость, т.е. в рабство. Впрочем, что было дальше – вы и сами прекрасно знаете.

В итоге, причины – численность населения и личная собственность (а точнее, её неравенство). Как следствие – необходимость в более жёсткой организации общества и опосредованное управление (через кого-то, через соответствующие системы). Всё это со временем усложнялось, оттачивалось, возникали классы и строи, в общем – происходило становление государства. И если причины понятны, следствия понятны, то каков вывод?

А вывод в том, что государство вовсе не было навязано человеку и человечеству. Государство явилось нам следствием и необходимостью. Следствием, потому что его основы достались нам от матушки-природы; необходимостью, потому что иначе никакого общества вообще не было бы. Даже чтобы собрать стог сена, и если его собирают несколько человек, без руководителя не обойтись. В противном случае все будут только ругаться, и мешаться друг другу, без всякого прогресса. Что уж тогда говорить обо всём обществе? Человеку нужен руководитель, человечеству необходимо государство. Потому, как бы то ни утверждали некоторые, упразднением государственности ничего хорошего не добьёшься. Будет анархия, потом объединение в группы и снова в государство (государства), только на ещё более жёстких принципах. Другое дело, что из полезного вышла такая вредность (образца средневековья), так к тому и шло. И этот этап естественен, ибо было время, когда «вожаку» отдали слишком много власти, а сдержать её – ума ещё маловато было. Но о плюсах и минусах государства как такового, я ещё скажу, да и о средневековье скажу. Здесь же всё, что нужно, я обозначил. За исключением основного для любого государства и любой организации общества – его законах. Но закон – это следствие не организации, а морали. О том в следующей, ближайшей главе.

Мораль

Мораль есть организация не внешняя, как государство, а внутренняя. Человек, в некотором смысле, сам себе государство: и законодательная, и карательная власть. И это сравнение указывает не только на психологию, но и на общественную организацию в целом. Не было бы морали, не было бы и никакого государства, ибо тогда и вожака (а значит, и стаи) попросту не существовало бы. Именно внутренний закон определил бытие и первого, и второго.

Но обратимся вновь к животному миру. У животных – «индивидуалистов» мораль развита крайне слабо (если есть вообще), потому, кстати, изо льва никогда не вышло бы «человека»: нет морали = > нет общества = > нет постоянного общения = > нет разума = > нет цивилизации. Другое дело – животные, ведущие стадный образ жизни. Вот здесь без морали никак.

Да, основа морали – страх. И эта основа встречается повсюду, где есть сама жизнь. Но страх ещё не есть сама мораль. Если человек труслив, это совсем не означает, что он обязательно и высокоморален. Страх создаёт почву морали, но ещё не её саму. Непосредственно же мораль создаёт разум (конечно, под руководством и по наитию страха). Ибо, что такое мораль? Определённая система поведения, а если точнее, то совокупность законов и предписаний. При этом предписания есть лишь частные следствия запретов. Но чтобы поставить устойчивый запрет, нужно иметь достаточно развитой ум. И дело не только в памяти или влиянии разума на поведение. Запрет означает приказ не делать что-то, потому что… Первый этап – «накажут, и тогда будет плохо». Но это, как я говорил, ещё не полноценная мораль, а её основа. Это слишком просто и слишком обобщённо: чистый страх. Второй этап – «так могут сделать и тебе, и тогда будет плохо». В этом добавлении глобальная разница. Мораль заставляет не провоцировать. А это уже достаточно сложные выводы и сложное обобщение; на то разум и нужен. Именно поэтому мораль в нашем, человеческом, понимании встречается разве что у некоторых высших животных, и то редко. Однако у обезьян какая-то мораль уже есть (книг по психологии обезьян немереное количество). Отсюда и мораль у человека.

Кант утверждал, что главная и первая максима звучит, как «не делай никому так, как не хотел бы, чтобы сделали тебе». И эта максима, по сути, и есть основной принцип морали. Отсюда мораль начала своё шествие. Мораль, из страха, именно не хотела провоцировать. Как следствие, запреты и предписания. Отсюда же, кстати, все те случаи, когда аморальное поведение сородича снижает всякие моральные обязательства, ибо, что ещё можно спровоцировать? Ведь встречали же такое? Слышали? Хотя моральные принципы могут оказаться и посильнее такой ситуации. Но то – индивидуальная психология, для того писано «Человек, как он есть», здесь же речь идёт не о твоём и моём, а о нашем.