За гранью разума. Книга вторая. Робкий шёпот ветра

Джон сполз с дивана. На дрожащих ногах он добрёл до красивой кухни. По периметру помещение было заставлено гарнитуром и бытовой техникой. В центре стоял обеденный стол, чуть меньше того, что был в столовой. Около плиты суетился Питер Миллс, напевая, что – то весёлое под нос. На мужчине был надет фартук, и он умело справлялся с глазуньей. По виду Питера, по его настроению нельзя было сказать, что вчера в его клинике убили человека.

Питер почувствовал присутствие Джона и обернулся. Мэй стоял в дверном проёме, облокотившись на него. Его глаза были заплывшими, на голове бардак. Белая рубашка стала помятой и неряшливо торчала из не менее мятых брюк.

– Питер, скажи мне, что всё это кошмарный сон, – умоляюще попросил Джон.

– Нет, Джон, – невозмутимо ответил Питер, поставив сковороду на плиту. – К сожалению, это правда.

– Нет, – по щекам Джона потекли слёзы. Он сполз по стене на пол и прижал колени к подбородку.

– Джон, – Питер опустился рядом с ним. – Нет безвыходных ситуаций. Но ты должен выполнять все мои условия. Идёт?

Питер посмотрел на Джона, тот положительно покачал головой.

– Вот и отлично, – Питер поднялся с пола. – Для начала прими душ. В ванной я оставил для тебя чистый халат и свежее полотенце. А я пока закончу с приготовлением завтрака.

Питер вернулся к плите. Больше всего на свете Джону сейчас хотелось забиться в самый тёмный угол, и чтобы его никто не трогал. Но он понимал, нужно продолжать жить и сделать это ему поможет лишь Питер Миллс.

Джон добрался до просторной ванной комнаты. Залез под душ и включил горячую, обжигающую тело воду, почти кипяток. На душе было так больно, что мозг не замечал физической боли, он будто отключил все свои функции.

Минут через пятнадцать Джон вышел из душа облачённый в уютный, тёплый халат. В квартире было жарковато, но парня продолжало трясти.

– Вот, совершенно другой вид, – улыбнулся Питер, заметив Джона в столовой. – Присаживайся.

– Спасибо, Питер, – Джон опустился на один из стульев за столом на десять персон.

– Прошу, – Питер поставил перед парнем овсянку украшенную фруктами и чашку кофе, а для себя принёс отбивные и глазунью. – Мясо я тебе не предлагаю. Знаю, ты вегетарианец, – улыбнулся Питер и присел напротив Джона. – Приятного аппетита.

– Спасибо, Питер, но я не голоден, – Джон сделал глоток кофе.

– Условие номер два, – Питер строго посмотрел на Мэя. – Завтрак нужно съесть обязательно. Мужчина смягчил взгляд. – Я так старался.

– Хорошо, – Джон попытался улыбнуться.

– Итак, теперь поговорим о вчерашнем событии, – Питер управился с глазуньей и внимательно посмотрел на доедающего овсянку Джона. – Джон, ты взрослый мальчик, поэтому я буду называть вещи своими именами. За убийство человека, пусть непреднамеренное, грозит тюремный срок, но этого можно избежать.

– Как? – не понимал Джон. – Умереть самому?

– Что – то вроде того, – невозмутимо подтвердил Питер.

– Ты что шутишь? – Джон смотрел на доктора взглядом полным возмущения.

– Вчера вечером ты позвонил мне и рассказал об аварии, – начал Питер. – В той машине оказался Джеймс Фокс.

– Что? – Джон не мог в это поверить. – И как он?

– Сердце ещё подаёт слабые признаки жизни, мозг мёртв окончательно и бесповоротно, – спокойным тоном ответил Питер. – А ты похож на Джеймса. Я не говорю, что копия, но если будет вмешательство пластического хирурга, то легко можно выдать за оригинал.

– Если я правильно тебя понимаю, ты хочешь, чтобы я занял место Джеймса в его жизни? – Джон посмотрел на Питера.

– Да, Джон, – подтвердил Питер.

– Питер, ты в своём уме? – возмутился Джон. – Вчера я убил человека, а сегодня ты предлагаешь лишить жизни ещё одного?

– Мальчишка мёртв, – громко произнес Питер. – С каждым днём он всё больше и больше становится овощем. Мы лишь сделаем ему одолжение.

– Хорошо, допустим, – Джон положил руки на голову. – Но, что ты скажешь его родным?

– Я уже встречался с его менеджером, и мы договорились с ним о недельном содержании Джеймса в клиники, но…

– То есть ты хочешь за неделю сделать из меня Джеймса Фокса? – крикнул Джон. – Ты сумасшедший!

– Но сегодня я приглашу к себе Ричарда Смита и скажу ему, что появилась надежда, – продолжил доктор, недовольно посмотрев на не сдержанного Мэя. – Мы уедем с тобой из страны куда – нибудь в тихое местечко и начнём там превращать тебя в Фокса.

– Согласен, ты творишь чудеса, и внешне я могу сойти за Джеймса, но как же мой внутренний мир? – не понимал Джон.

– Я предупрежу об этом Ричарда, – ответил Питер. – У Джеймса была травма головы не совместимая с жизнью, но если произойдёт чудо, то они уже не должны ждать прежнего Джеймса.

– Если я стану Джеймсом Фоксом, то тогда куда денется Джон Мэй? – поинтересовался напуганный Джон.

– Погибнет, – спокойно пояснил Питер, и сделал глоток остывшего кофе. – Погибнет в автокатастрофе. Я отключу Джеймса от аппарата искусственного дыхания и сделаю все, чтобы его хоронили в закрытом гробу. Придумаю легенду об изувеченном лице и теле после страшной катастрофы. Тогда всё сойдётся. Молодой доктор Джон Мэй после неудачной операции садится за руль чужого автомобиля и погибает в жуткой аварии. А Джеймс Фокс чудом излечивается и возвращается к родным и поклонникам, но чуть изменённым. Конечно, будет много несовпадений по числам и датам, но, слава Богу, у меня отличные связи и полиция для меня – это не проблема, не говоря уже о сотрудниках нашей клиники.

– Ты хочешь обмануть близких людей Джеймса? – усмехнулся Джон.

– Ради тебя, Джон, я готов обмануть и весь мир, – Питер серьёзно посмотрел на Мэя.

– Нет, Питер, это всё полный бред, – Джон откинулся на спинку стула.

Джон невольно представил себе тот вариант событий, что предложил ему Питер. Джону стало очень страшно. Стать совершенно другим человеком это означило: жить его жизнью, любить его близких и родных, отказаться от своих целей и мечтаний, навсегда убить в себе свою индивидуальность. Но весь этот ужас, это ещё ничего по сравнению с тем адом, который начнется, если откроется вся правда. Джон боялся ошибиться.

– Выбор за тобой, Джон, я не буду настаивать, – ответил Питер, прервав раздумья Мэя.

– А он у меня есть? – поинтересовался Джон, вновь, усмехнувшись.

– Да, – Питер посмотрел на парня. – Сесть в тюрьму или стать бас – гитаристом самой популярной       рок – группы в мире «Малыши в чёрном». Выбирай.

Джон глубоко вздохнул. Он не хотел за решётку. То, что предлагал Питер, Джону казалось полным бредом, но попытаться стоило.

– Хорошо, Питер, я согласен, – Джон посмотрел на мужчину.

– Вот это верно, – улыбнулся Питер.

– Только есть одно но, – Джон посмотрел на доктора. – Что будет с моей мамой?

– Всё будет в порядке, – пообещал Питер. – Я буду о ней заботиться. Обещаю, Джон.

Вечером того же дня в кабинет Питера Миллса вошёл расстроенный и бледный Ричард Смит.

– Привет, Ричард, – Питер указал на стул. – Присаживайся.

– Питер, мы же договорились, что ты дашь мне неделю, – вместо приветствия произнёс Смит. – Я ещё не успел никому рассказать о случившемся. Ещё не набрался смелости.

– Ничего никому объявлять и не надо, Ричард, – улыбнулся Питер и вновь указал на стул.

– Я тебя не понимаю, – Смит медленно опустился на место предложенное доктором. – О чём ты?

– Сегодня ночью я сам лично провёл полное обследование головного мозга Джеймса, – Питер посмотрел на менеджера. – У нас есть надежда.

– Что? – Ричард просто не поверил собственным ушам. Он был в не себя от счастья.

– Только, – начал доктор.

– Деньги это не проблема, Питер, – стал размахивать руками Смит. – Ради того, чтобы Джеймс жил, я готов положить к твоим ногам все ассигнации мира.

– Нет, Ричард, – остановил его Миллс. – Дело не в деньгах. Есть две вещи. Первая – это время. Чтобы поставить Джеймса на ноги мне потребуется время. Я не могу сказать точно сколько. Может быть, полгода, может быть меньше. И второе – это то, что Джеймс уже никогда не будет прежним. У него могут измениться вкусы, предпочтения.

– Мне всё равно, – улыбнулся Смит. – Главное, чтобы мой мальчик жил!

– Хорошо, Ричард, – Питер улыбнулся в ответ. Я сделаю всё, что от меня зависит.

Когда на Лондон упала тьма, Питер Миллс вошёл в палату Джеймса Фокса. Он подошёл к постели пациента и посмотрел на монитор. Пульс и давление были в норме. Питеру надо было всего лишь отключить парня от аппарата искусственного дыхания. Но первый раз в жизни Питер замешкался. Он не знал, правильно ли поступает. Ведь чудеса случаются, хотя доктора в них не верят, а что если у Фокса действительно ещё есть шансы выжить?

Питер смотрел на Джеймса и не знал, что ему делать. У мужчины было такое чувство, будто он совершает преступление.

– Что это я? – прошептал Питер. – Я должен думать лишь о будущем Джона.

Питер отключил Джеймса Фокса от аппарата искусственного дыхания. На мониторе появились нули.

Глава 8

Небо над Лондоном было затянуто тучами. Уже третий день в столице Великобритании падал мелкий снег, который больше напоминал дождь. Всё это время слабый свет лучей январского солнца желал пробиться сквозь хмурые тучи. Встретив светлый праздник Рождества, и перейдя в новый 1970 год, жители туманного Альбиона с нетерпением ждали тёплого лета.

Алан Сендлер подъехал к студии «Малышей в чёрном», возле которой вновь толпились журналисты из разных изданий. На протяжении шести месяцев эти люди не отходили от студии. Их интересовало загадочное исчезновение бас – гитариста «малышей» Джеймса Фокса.

Алан умело припарковал свой автомобиль около студии, заглушил мотор и вышел из машины. В ту же секунду к нему, с диким шумом, подскочили журналисты. Они стали совать микрофоны Сендлеру в лицо.

– Алан, где Джеймс Фокс? Что с ним произошло? – отчётливо послышался вопрос из кричащей и говорящей в унисон толпы.

– С Джеймсом всё в порядке, – наиграно улыбнулся Алан, пытаясь оставаться спокойным и безразличным. – Он уже в студии.

– Ничего подобного, – кто – то из журналистов возмутился. – На протяжении полугода мы сутками дежурим около студии и ещё ни разу не видели здесь Джеймса. Похоже, вы нагло лжёте, мистер Сендлер?

– С Джеймсом всё в порядке, – Алан со злостью посмотрел на журналиста. – Я не желаю в миллионный раз отвечать на ваши глупые, однотипные вопросы.

Алан направился к студии. Журналисты, не умолкая, кинулись вслед за музыкантом.

– Алан, почему вы больше не даёте концертов, а занимаетесь только студийной записью? Почему не гастролируете? – очередная журналистка выкрикнула заготовленный вопрос.

– Мисс, – Алан поднялся на высокое крыльцо студии и повернулся к корреспондентам. – Вы сами ответили на свой вопрос. Мы не даём концертов и не гастролируем, потому что занимаемся студийной записью.

Алан вошёл внутрь студии и громко хлопнул дверью. Неустанный гам журналистов немного стих. Сендлер поприветствовал охрану и прошёл в репетиционный зал. Там его уже ждали Джордж Норман, Генри Поттер и Ричард Смит. Генри сидел за барабанной установкой и в задумчивости колотил по ней пальцами. Джордж пытался наиграть какую – то мелодию на своей гитаре. Ричард стоял у окна и курил сигару. Все трое мужчин были мрачнее тучи.

– Привет, Алан, – еле заметно улыбнулся Норман.

Генри махнул другу рукой, Ричард, молча, продолжал курить, глядя в окно.

– Я больше так не могу, – Алан со злостью расстегивал пуговицы своего чёрного пальто. – Сколько ещё будет продолжаться этот цирк?

Джордж, чуть слышно, перебирал струны на гитаре, Генри устало потёр глаза, Ричард не отрывался от пейзажа за окном.

– Кажется, я задал вопрос, – крикнул Алан, посмотрев на Смита. – Я к тебе обращаюсь, Ричард! Ты ответишь или нет, чёрт возьми, сколько будет продолжаться этот балаган?

Алан в ярости швырнул на пол пальто.

– Прекрати, Сендлер, – спокойно произнёс Ричард, посмотрев на Алана. – Цирк сейчас устраиваешь ты.

– Ричард, Алан прав, – Джордж отложил в сторону гитару. – Мы больше так не можем, мы устали. На протяжении шести месяцев мы не можем спокойно попасть в студию.

– Мы, правда, устали, Ричард, – Генри вновь потёр сонные глаза.

– Устали? – возмутился Смит, потушив сигару. – А, Джеймса ждать вы тоже устали? Хорошо, давайте объявим прессе, что Джеймс мёртв.

– Но ведь это не так? – Генри испуганно посмотрел на менеджера.

– Конечно, нет, – Ричард присел на стул. – Он вышел из комы, и проходит курс реабилитации у доктора Миллса. Просто нужно немного подождать. Питер сказал, что Джеймс идёт на поправку.

– Почему нам нельзя его увидеть? – устало поинтересовался Алан, подняв с пола пальто.

– Питер сказал, что Джеймса нельзя волновать, он должен полностью восстановиться, – ответил Ричард. Мужчина понимающе посмотрел на уставших до ужаса парней и тяжело вздохнул. – Ребята, я понимаю, вам нелегко, мне тоже не сладко, но кому сейчас действительно тяжело, так это Джеймсу. Давайте ждать его и вместе верить только в лучшее, это единственный способ сейчас помочь и поддержать его.

Парни еле заметно улыбнулись и кивнули в ответ Ричарду.

– Да, Ричард, ты прав, я погорячился, – извинился Сендлер и взял свою гитару. – Давайте начнём репетицию.

Питер Миллс вошёл в гостиную своего роскошного особняка, который находился в райском месте. А именно, на берегу Тихого океана, в курортном городе Сан–Диего. Мужчина миновал большую, уютную гостиную и оказался в просторной столовой. Питер поставил на стол бумажный пакет полный продуктов. Слуха Миллса коснулся прекрасный звук гитары. Мужчина довольно улыбнулся и отправился на её зов. Мелодия привела Питера в его кабинет. Он осторожно открыл дверь и тихо проник в помещение. В кабинете около камина, в мягком кожаном кресле, сидел молодой человек и играл песню «В тебя влюбился ветер». Парень сидел лицом к камину, а из – за высокой спинки кресла было видно лишь немного торчавший гриф аккустической гитары.

– Браво, Джон, – захлопал в ладоши Питер, когда юноша доиграл композицию до конца. – Блестяще!

Парень поднялся с кресла и повернулся лицом к мужчине. В ту же минуту на Питера зелёными глазами посмотрел Джеймс Фокс.

– Не зря профессора восхищались моими работами по пластической хирургии, – Миллс позволил себе похвалить себя. – Из тебя вышел отличный Джеймс Фокс.

– Не спорю, Питер, я похож на Джеймса, но не настолько, чтобы его близкие и друзья могли принять меня за него, – Джон был очень обеспокоен. – У меня другой нос и уши…

– Ничего страшного,– успокоил Мэя Питер. – Я предупреждал Ричарда Смита о том, что Джеймса после аварии ждёт ряд операций.

– Я намного худее Фокса, – не успокаивался Джон.

– Поэтому я купил сдобные и очень калорийные пирожные, – улыбнулся Питер.

– Мои глаза зелёного цвета, – Джон скрестил руки на груди и облокотился на камин.

– Да, тебе придётся постоянно носить линзы, – Миллс сочувствующе покачал головой. – Но, пластические хирурги ещё не научились менять цвет глаз.

– А как же быть с ростом, Питер? – Джон провёл руками по голове, и устало опустился в кресло. – Я выше Джеймса на восемь сантиметров, а это очень значительное различие. Тебе так не кажется?

– Джон, – Питер присел напротив молодого человека. – Если ты сам перестанешь акцентировать на этом внимание, то и другие ничего не заметят. Своей тревогой ты только и делаешь, что притягиваешь негативные мысли, а они потом материализуются в жизни. Ты копия Джеймса, конечно, за исключением некоторых вещей, но это поправимо. Самое главное ты прекрасно играешь на гитаре и поёшь. Твой талант нисколько не хуже таланта, который был у Фокса. Единственное, что тебе осталось сделать, так это быть мягче, перестать ёрничать и много спорить, а ещё не горбиться, ведь у Джеймса была просто идеальная осанка. Будь уверен в себе и всё получится.

– У тебя всё так просто, Питер, – возмутился Джон, посмотрев мужчине в глаза.

– Я не вижу никаких сложностей, – спокойно отреагировал Миллс.

– Сложностей нет, кроме одной, – взвинченный этим разговором, Мэй вскочил с кресла. – Мои чувства. Я должен научиться любить других людей, понимать их, злиться и прощать. Я должен забыть о своих родных и любимых. Должен умереть для них. Ах, да, я забыл, ведь это такая мелочь!

– Джон, как бы это жестоко не звучало, но ты уже умер для них шесть месяцев назад, – Питер старался оставаться спокойным. – Они похоронили тебя. Назад пути нет.

– Ошибаешься, – Джон был на грани срыва. – Повернуть назад никогда не поздно. Именно это я и хочу сделать.

– Джон, ты в своём уме? – грубо произнёс Питер. – Ты должен вернуться в Лондон через месяц.

– Нет, – отрезал Джон. – Скажи им, что Джеймсу стало хуже, что он умер.

– Да, ты прав, Джеймс Фокс умер, но и Джон Мэй тоже официально мёртв, – повысил голос Питер. – Кем ты будешь в этом мире? Ты всё равно не сможешь вернуться к родным. Не глупи, Джон, я знаю, ты переживаешь за маму, но я дал тебе слово, что позабочусь о Сьюзан и поверь мне, я его сдержу.

– Неужели ты не понимаешь? – крикнул Джон. – Мама не единственный дорогой мне человек в этом мире.

– Похоже, я всё понял, – после небольшой паузы произнёс Питер. – Это, всё из – за той девушки, да?

– Да, – немного успокоившись, подтвердил Джон. – Я всё ещё люблю Лорэлию. И лишь одна мысль о том, что мы больше никогда не сможем быть вместе, убивает каждую частичку моей души.

– Ты любишь её, а она даже не удостоила себя побывать на твоих похоронах, – Питер резко замолчал и опустил глаза.

– Что? – Джон не мог поверить в услышанное. – Ты же говорил, что она была там.

– Я солгал, – Питер посмотрел на Джона. – Её там не было. Когда Лорэлии объявили о твоей смерти, она сказала, что ей это совершенно безразлично. Тебе и так было нелегко, и я не мог сразу сказать тебе этой правды. Прости, Джон.

Джон подошёл к окну. Он внимательно посмотрел на волны безграничного Тихого океана, которые весело и беззаботно играли с песком. Джон не чувствовал ни боли, ни страданий, ни предательства. Он тонко прочувствовал лишь одно, его душа умерла.

– Джон, – Питер окликнул его. – С тобой всё в порядке?

– Похоже, ты сам минуту назад рассказывал мне о его похоронах, – Джон повернулся к Миллсу. – Никакого Джона Мэя я не знаю. Меня зовут Джеймс Фокс, и через месяц я возвращаюсь в Лондон.

На Лондон опустился тёплый февральский вечер. В гостиной огромной квартиры Алана и Элизабет Сендлер был накрыт праздничный стол. Экономка дома четы Сендлер, дама солидного возраста, умело вносила последние штрихи в оформление стола. Элизабет зажигала высокие свечи, поставленные на стол. Алан, Генри, Джордж и Ричард Смит устроились на мягком диване и о чём – то беседовали. В квартире в этот вечер можно было легко ощутить чувство безграничного счастья, которое по непонятным причинам переплеталось с чувством тревоги.

В прихожей раздался звонок. Он напомнил сильный раскат грома среди солнечного, безоблачного дня. Генри, Джордж, Алан и Ричард резко прервали свою беседу и посмотрели на Элизабет.

– Мэгги, – Элизабет обратилась к экономке. – Пожалуйста, откройте дверь и проводите Джеймса в гостиную.

– Хорошо, дорогая, – Мэгги одарила Элизабет мягкой улыбкой и отправилась выполнять её просьбу.

Через минуту она вернулась в гостиную. Следом за ней вошёл Джон Мэй. Он внимательно посмотрел на всех присутствующих, узнав в них каждого из рассказов Питера Миллса. С этого момента эти незнакомые люди должны стать ему родными. «Малыши в чёрном», Ричард Смит и Элизабет Сендлер в свою очередь внимательно рассматривали молодого человека. Странное чувство проникло в душу каждого из них при виде этого парня. С одной стороны перед ними стоял их верный и надёжный друг Джеймс Фокс, с другой стороны совершенно новый, незнакомый человек. Внешность Джеймса, за исключением некоторых мелочей, но энергетика чужого человека.

– Привет, – Джон первым нарушил зловещую тишину, которая, казалось, длилась вечность.

– Привет!

Все присутствующие в гостиной будто проснулись. Они начали улыбаться и обнимать Джона.

– Джеймс, ты так похудел, – заметила Элизабет.

– Да, выход из комы оказался не так – то прост, – нервничая, ответил Джон.

– Нос стал другим, – улыбнулся Джордж.

– Мне пришлось перенести ряд операций. Из – за аварии моё лицо было немного подпорчено, – попытался улыбнуться Мэй.

– Мне кажется, ты и ростом стал выше, – Генри подошёл к Джону.

После этого замечания вновь наступила тишина. Все оценивающе посмотрели на парня. Джона захлестнуло безумное волнение. Он начал сильно нервничать. Его ладони непроизвольно вспотели, а на лбу выступила испарина. Джон с самого начала боялся, что из – за разницы с Джеймсом в росте его могут разоблачить. Эта мысль очень глубоко засела в его, и так воспалённом, мозге.

– Ну, ты и шутник, Генри, – засмеялся Ричард.

– Но, вы же уже почти купились на это, – Генри тоже задорно засмеялся.

Все подхватили его смех, а Джон облегчённо вздохнул.

– Ну, здравствуй, мой мальчик, – к Джону подошёл Ричард и обнял его.

– Привет, Ричард, – Джон тоже слегка обнял его, не почувствовав никакой радости.

– Привет, дружище, – Алан заключил Джона в крепкие дружеские объятия. – Мне так тебя не хватало.

– Мне тебя тоже, – выдавил Джон, пытаясь обнять парня как можно искренне, но Алан неизбежно почувствовал сильный холод, который исходил от его лучшего друга. Сендлер не мог понять, в чём дело.

После все прошли к столу. За ужином «малыши» рассказывали Джону, что произошло за эти семь месяцев отсутствия Джеймса. Какие песни они написали, как нагло и умело лгали журналистам, как переживали за него и безумно ждали сегодняшнего дня. На Джона навалилась огромная усталость, он так не уставал на протяжении всей своей пока ещё недолгой жизни. Джон опасался лишь одного: сказать, что – то невпопад, не так отреагировать на ситуацию, не так повернуться, не так улыбнуться. И тогда друзья Джеймса обязательно догадаются, что перед ними самозванец.

– Джеймс, ты практически ничего не ешь, – заметила Элизабет. – Ужин не удался?

– Нет, нет, – скованно улыбнулся Джон. – Всё очень вкусно.

– Ты даже не притронулся к своему любимому мясному рагу, – не успокаивалась Элизабет.

– Я не ем мясо, – резко ответил Джон.

Вновь повисла тишина. Все с непередаваемым удивлением посмотрели на Мэя. Джон понял, что сморозил чушь. Но мясо вызывало у него сильнейшее отвращение. Он не мог переступить через себя и съесть того, у кого когда – то тоже была душа. Джон всегда был сторонником тех, кто считал, что никакая смерть не может быть гуманной. Ведь она сопровождается немыслимым страхом и невыносимой болью.

– Ты, что, стал вегетарианцем? – засмеялся Генри.

– Я, – замялся Джон. – У меня особая диета, прописанная доктором Миллсом, – выкрутился Джон.

– Всё ясно, – Джордж сделал глоток красного вина. – А, помните ту историю, с вегетарианцами в Нью–Йорке?

– О, да, – засмеялся Алан. – Такое не забывается, – он посмотрел на Джона. – Джеймс, ты помнишь?

– Я, – Джон весь напрягся, его ладони вновь вспотели. – Нет, я не помню.

– Как? – от удивления поперхнулся Генри. – Ты же был её главным героем. Как такое можно забыть, Джеймс?

– Раз забыл, значит, на то были свои причины, – Джон раздраженно бросил нож на стол.

Его реакция напугала остальных. Джеймс никогда не был таким раздражительным и жёстким. Они резко прервали беседу и переглянулись.

Мэй схватился за голову, которая казалось, от боли должна была разлететься на миллион мелких кусочков. Он безумно устал. Единственное, что ему хотелось, так это поскорее остаться наедине с собой.

– Джеймс, ты в порядке? – осторожно поинтересовалась Элизабет.

– Да, – Джон вытер пот со лба. – Простите, я немного устал, – Мэй поднялся со своего места. – Мне пора. Простите.

– Я провожу тебя, – Алан тоже поднялся со стула, и его примеру последовали все остальные.

– Джеймс, завтра мы ждём тебя в студии, – напомнил Ричард, когда Джон надевал пальто.

– Да, я буду, – Джон еле заметно улыбнулся и слегка обнял Элизабет. – Спасибо, всё было на высшем уровне.

Мэй покинул квартиру, а Ричард, строго посмотрел на Генри.

– Хоть немного мозгов имеется в этой голове? – Ричард осторожно постучал кулаком по голове Генри.

– Прекрати, Ричард, – Поттер увернулся от него.

– Он сильно изменился, – заметил Джордж.

– А, чего ждали вы? – возмутился Смит. – Он совсем недавно вышел из комы.

– Ричард, это совершенно другой человек, – Алан всплеснул руками. – Это не наш Джеймс. Я хочу сказать, что Джордж прав, он кардинально изменился.

– И, что теперь? – укоризненно отозвался Ричард. – Выгнать его из группы?