Детские не детские истории

К субботе, когда приехала мама, Вальке удалось полностью доделать игрушку: приклеить её на толстый картон и вырезать, дорисовать ей наряды на выход и на бал, так как в оригинале принцесса была одета в панталоны и корсаж, а также снабдить принцессу съёмной короной.

Не без тайной гордости, прежде чем подарить Юле, Валька всё показала маме и получила заслуженную похвалу не только за работу, но неожиданно ещё и за другое.

– Приятно думать, что моя такая взрослая дочь знает, как можно с помощью своего таланта порадовать подругу, – сказала Валькина мама.

– Да ну, мам, она мне не подруга вовсе, она маленькая ещё, – отмахнулась небрежно Валька.

– А разве друзей по возрасту выбирают? – искренне удивилась мама.

Вечером той субботы Юля уходила от Вальки совершенно счастливая. Держа крепко бабу Клаву одной рукой, она другой прижимала к груди куклу-принцессу и её приданое.

Вот с этого-то дня и началось удивительное. Прямо с утра в понедельник у забора Валькиного участка появилась та самая Лика. Увидев выходящую из дома бабушку Вальки, она спросила, повиснув на ячеистой сетке забора: «А Валю можно?»

– Можно. Валя! – позвала бабушка. – К тебе девочка пришла.

Валька выглянула на крыльцо и увидела Лику.

– Привет! – сказала она как можно небрежнее.

– Привет! Ты Юльке куклу нарисовала?

– Я!

– З-доровская! Ты отлично рисуешь!

– Спасибо!

– А мне нарисуешь? – не привыкшая откладывать дела надолго Лика сразу приступает к главному.

Валька замялась в нерешительности, внутри неё происходила настоящая борьба, но, конечно, соблазн подружиться наконец с Ликой был намного больше, чем досада от того, что та её раньше отвергала.

– Нарисую, – пообещала Валька.

– Правда! Вот здорово! Все девчонки обзавидуются! А прям сейчас можешь?

– Давай проходи, только это не быстро, – предупредила художница.

– Я сколько надо буду ждать, – тут же заверила её Лика.

Теперь Лика дневала и ночевала у Вальки, так что для маленькой Юлечки не находилось больше ни секунды свободного времени. Лика оказалась очень требовательной и по много раз выверяла каждый нюанс в облике своей принцессы, вынуждая Вальку часто стирать и поправлять уже нарисованное. Несмотря на эти трудности и задержки, Валька, уже на первой кукле поняв все основные тонкости работы, справлялась чуть быстрее и лучше, чем с Юлькиной куклой.

С Ликой дружить было очень весело и интересно. Лика знала всех и, кажется, всё про всех, даже про старших девчонок, которые уже гуляли с мальчиками по вечерам до «Военки» и обратно. И ещё она так красиво встряхивала своей чёрной блестящей чёлкой, когда та, как маленькая шторка, наезжала ей на глаза.

– Везёт тебе, – говорила при этом Лика, – у тебя кудряшки, а мои палки вечно в глаза лезут.

– А я бы как у тебя хотела, – мечтательно произносила Валька, любуясь Ликиными блестящими, как смола, волосами. Лика казалась ей очень красивой и необыкновенно умной.

Когда кукла была, наконец, готова, Лика вынесла её на «Большую поляну» показывать всем и устроила настоящую выставку. «Добрая» Лика даже пригласила Юлечку тоже принести свою куклу. Приданое Ликиной принцессы: платье для бала, ещё одно для прогулок и ещё для пикника, настоящая амазонка, шляпа со страусиным пером, бриджи для верховой езды, мексиканское пончо к ним и ботфорты, даже набор сумочек на все случаи и целых три короны, в сравнение не шло со скромными двумя нарядами Юлечкиной куклы. Валька же сразу увидела, что вторая кукла получилась намного лучше, ведь на первой она только пробовала и тренировалась. Зато остальные девочки были буквально заворожены всем увиденным. На Вальку смотрели с большим интересом, а на Лику с нескрываемой завистью.

Теперь, когда они узнали, что умеет Валька, буквально всех сразу охватило желание иметь такую же. Процесс начался стремительно. Те, кто раньше не обращал на неё никакого внимания, появлялись у её дачного забора прямо с утра и звонко голосили: «Валя, выйди». Бабушка начала всерьёз переживать, что слишком много подружек постоянно ходит в дом. А к середине недели у Валькиной калитки образовалась очередь.

Лика милостиво взяла на себя роль Валькиного импресарио. Именно она, пока визитёры ждали, обсуждала с ними внешность новой куклы и фасон её будущих платьев, а также само количество нарядов и сроки изготовления, внимательно следя, между прочим, за тем, чтобы новая кукла не стала конкуренткой её принцессе. Первенство во всём должно было оставаться за Ликиной принцессой –самой лучшей. Поэтому, когда её бывшая подружка Ника, с которой раньше они были просто неразлучны, придумала для своей куклы комплект дорожных чемоданов и одежду для путешествия в Лондон, то сначала Валька нарисовала новинку Ликиной кукле, а только потом Никиной. И Ника это стерпела.

Лика постоянно направляла Вальку, кому из девочек сделать быстрее, а кто и подождёт, кому нарисовать новое платье к балу, а кто и обойдётся, и, конечно, так получалось, что у кого-то к концу недели было много новых платьев, а кто-то все ещё ждал свою первую куклу.

Кроме всего этого, Вальке нравилось не просто рисовать новые наряды, а придумывать целые события. Вот где неожиданно пригодились её «смородиновые истории» про прекрасную Леди и балы мышей.

Из всех уже придуманных ей пикников, чудесных балов и экзотических охот предстоящий «Летний бал на Большой поляне» был лучшей и всеми ожидаемой придумкой. Он был назначен на первые числа августа. К нему готовились заранее и заказывали обновки, стараясь держать их в секрете друг от друга. Ведь на этом балу выберут «Королеву лета», так придумала Валька и объявила всем Лика.

–Вот, оказывается, что такое – найти новых интересных друзей! – думала Валька, засыпая счастливая вечерами. Как мама говорила – это так здорово, что и уезжать не захочется.

От своей внезапной популярности у Вальки буквально шла кругом голова. Она не привыкла быть в центре внимания такого количества детей и первый раз в жизни была буквально потрясена тем, как все они добивались дружбы с ней и Ликой, а Лику она считала просто необыкновенной.

Юлька была беспощадно затёрта в этой конкурентной борьбе за Валькино внимание и почти забыта ей. Правда она и теперь приходила к ним в гости, с этим Лика ничего не могла поделать, ведь её бабушка дружила с Валькиной и малышку иногда оставляла у них посидеть, когда ездила в городок на рынок, но сидела девочка тихо и в сторонке, уж за этим Лика следила строго. Впрочем, девочка не лезла к ним, была рада, что её не гонят и, в отличие от всех остальных, не приставала постоянно к Вальке с просьбами нарисовать обещанное. Второе платье для её принцессы – платье для «Летнего бала на Большой поляне», которое Валька когда-то обещала обязательно нарисовать, откладывалось каждый день, потому что было всегда некогда. Юлька, видимо, расстраивалась из-за этого, но виду не показывала, Вальку не обвиняла, бабушке не жаловалась.

Как раз накануне Летнего бала в субботу Юльку опять оставили у них с самого раннего утра.

Когда Валя вышла, баба Клава уже ушла, а Юлька сидела на стульчике у стола и рисовала глупые плоские домики в альбоме.

«Ну что можно ожидать от такой малышки, хорошо хоть домики ровные», – снисходительно подумала Валька.

– Валя, сходила бы ты за хлебом, – попросила бабушка, – никто из твоих девочек ещё не прибежал. – И Юлю возьми с собой, а то совсем ты забыла свою первую подругу, – добавила она с лёгким укором.

Сходить в магазин не трудно, даже весело. Можно взять и Юлю, раз девочки ещё не пришли, решила Валька и быстро собралась.

Взяв Юльку за руку, она бодро зашагала мимо знакомых теперь дачных домиков на другой конец деревни. У поселкового магазина на полянке паслись козочки.

– В магазине очередь, ты пойди, посмотри на козляток, – сказала Валька малышке. – Что в духоте стоять?

– Вот молодец! Хорошая какая старшая сестра! – воскликнула женщина в очереди. – Правильно, нечего малышке париться внутри.

– Она ей не сестра, она бабы Клавы – торгашки с рынка – внучка! – встряла в разговор стоящая впереди Ника.

Валька смущённо смолчала, не решаясь что-либо добавить к такой её речи.

– Ты чего её притащила? Навязали, что ли? Баба Клава с утра на рынок поехала, так она теперь у вас весь день сидеть будет, – обратилась Ника к Вальке.

Вальке стало почему-то обидно за себя, за бабушку, за бабу Клаву и за Юлю.

– Ничего не навязали! Я сама её взяла, я с ней дружу.

– Ты ж с Ликой дружишь? – возразила Ника. – Вот я расскажу ей, что ты эту дурёху подружкой называешь.

– Ну и что, я с ней и с Ликой…

– Лика с такими не дружит! Она и с тобой-то дружит только потому, что ты ей всё рисуешь!

Ника взяла батон и отошла, но не ушла совсем, поджидая Вальку у дверей.

– Это она с тобой не дружит! Ты злая! – возмутилась вдруг Валька. Она взяла хлеб и вышла из магазина, не оглядываясь.

Навстречу ей тут же выбежала радостная Юлька, что-то сжимая в кулачке.

– Валька, смотри! – восторженно заголосила она. – Кто-то шёл из магазина и рассыпал конфетки «Грильяж в шоколаде»! Я весь-весь собрала! Полные карманы и вот ещё в руках! Угощайся!

Малышка щедро, разжав кулачки, протянула ладошки Вальке. В руках у неё оказалось множество кругленьких тёмно-коричневых горошин.

– Юлька, дура! – взвизгнула идущая позади Ника. – Это же козьи какашки! Фууу!

Ника моментально брезгливо отскочила от девочки в сторону.

Юлька растерянно уставилась на свои ладошки.

– Дурочка какая! Выбрось! – продолжила визг Ника.

Пока Валька задумчиво разглядывала протянутые к ней «конфеты», из магазина вышла женщина из очереди и ласково обратилась к Юльке:

– Что это там у тебя, детка? Ой, и правда, напутала ты, милая, – это козий грильяж, – рассмеялась от души она. Валька рассмеялась, наконец, с ней вместе и не обращая больше внимания на Нику, весело скомандовала: «Выкинь, Юлька, пойдём руки мыть, вон колонка».

Когда Валька с Юленькой наконец вернулись домой, то у её калитки уже были все: тут и Лика, и Ника, и другие девчонки. Ника взахлёб рассказывала что-то, и они громко смеялись до их прихода.

– Ну что, поела шоколаду? – обратилась Лика к Вальке ехидно. – Чё ты с этой дурочкой нянчишься? Она глупая совсем. А бабка у неё – спекулянтка.

– А вот и нет, я с ней дружу! – решительно объявила вдруг Валька. – Я ей сегодня обещала платье для бала нарисовать.

– Ты же мне обещала?! – тут же прерывает её Лика.

– Лика, у тебя уже много платьев и так, а у неё нету! В общем, сегодня я занята и рисую для неё.

Валька берет Юльку за влажную ещё руку и спокойно уходит, оставляя за калиткой недовольных подружек.

На следующий день «Летний бал на Большой поляне» всё-таки состоялся. Событие это было так разрекламировано девочками дома, что на него пришли посмотреть даже приехавшие в гости на выходные взрослые.

Победителя выбирали тут же на Большой поляне все вместе и, как ни удивительно, им стало свеженарисованное платье Юлиной принцессы. По светлому полю пышного кринолина оно было украшено тщательно вырисованными стилизованными урнами-пингвинчиками, что поставили недавно у магазина. Они произвели на Вальку такое сильное впечатление, когда они вчера ходили за хлебом, что она воспроизвела их в рисунке на платье многократно.

Лика сначала обиделась, и вслед за ней Ника, и все ушли по домам надутые. Правда, на следующий день Лика снова пришла в гости и даже стала расписывать Вальке, как бесилась Ника, но Валька вдруг поняла, что ей стало скучно слушать Ликины истории.

Валька наконец устала от кукол, от девочек и их желаний, которые нужно выполнять и которым не нужна сама Валька, в общем от всех, кроме малышки Юли, которой ничего и не надо было от Вальки, кроме неё самой.

И тут как раз приехала в отпуск мама и Валька так обрадовалась, что про кукол и подружек забыла вовсе – на время. Они ходили в лес за грибами и на поле за горохом, и на речку загорать и купаться. Брали с собой Юлю, и им было весело. Спустя целых две недели, когда уже надо было собираться и готовиться к школе, они с мамой пошли в гости к Юле прощаться до следующего лета, а потом даже к Лике сходили, и к Нике тоже. И всем говорили: «До свидания!»

– Мы как настоящие светские леди из романов, – призналась вечером довольная Валька маме.

– Да, настоящие леди всегда знают, как выдержать светский тон и красиво проститься с друзьями, – согласилась с ней мама.

История пятая. Как учили писать кошку

В первом классе задания на дом были лёгкие, так что Валька и Катька делали их на лавочке по дороге домой за пять минут и были свободны весь остаток дня.

Катька – школьная Валькина подружка. Они начали дружить прямо сразу первого сентября, хотя обычно Вальке было трудно с кем-то познакомиться первой. Например, в изостудии маме даже пришлось ходить вместе с ней на занятия и разговаривать за Вальку, пока она не освоилась и не подружилась с Людочкой, с которой мама Вальки первая начала дружить.

Но тут всё получилось само собой; ещё перед зданием школы на линейке нескладная высокая девочка с тощей косой и большими светло-карими глазами оленёнка зацепилась своим бантом за Валькины гладиолусы. Это и была Катька. Пришлось тогда повозиться, чтобы не сломать цветы, освобождая её нелепый бант из плена. Так они и подружились. А уж потом в классе Катьку посадили прямо за Валькой в том же ряду. А Петьку, которого Валька знала всю жизнь, посадили в другой ряд с какой-то другой девочкой, и он печально поглядывал оттуда на Вальку.

Валька знала, что он бы с радостью сел рядом с ней, но учительница Раиса Витальевна решила иначе. Валька ничуть не расстроилась, потому как Петьку она знала всю свою жизнь, и он никуда не денется, Петька этот.

Катька ей понравилась, не считая дурацкого банта. На первой же перемене они легко нашли общую тему. Валька любила читать взрослые книжки про приключения и любовь, как оказалось, Катя тоже.

– Ты читала «Граф Монте-Кристо»? – спрашивает Катька.

– Нет, я только «Всадник без головы» прочла, а такой у меня нету!

– Я тебе принесу, – обещает новая подруга. – Ты быстро читаешь? Я-то быстро, – гордо добавляет она.

– Я тоже быстро, – тут же заверяет её Валька, чтобы Катька не подумала, что она какая-нибудь дурёха.

– Давай напишем свой роман, – предлагает новая подруга.

– Я, когда вырасту, собираюсь стать писателем! – подхватывает тему Валька.

На перемене они уже дописывали первую главу, назвав свой роман «Приключения графа без ноги».

С того дня вот уже три недели они почти неразлучны с Катькой. Все перемены они, голова к голове, что-то пишут в толстой тетрадке и без конца шушукаются, а Петька страдает, наблюдая за Валькой издали, но к девочкам не лезет. Он вообще не любит писанины, кроме того, он явно расстроен, что Валька так быстро нашла себе подружку по интересам и не обращает на него теперь внимания, но не хочет это ей показывать. Ещё ему немного завидно, что, пока девчонки пишут настоящий роман, он вынужден тренироваться и писать в прописи кривые палочки, потому что с ним-то никто дома не занимался до школы письмом. Его родители считали, что школа для того и есть, чтобы учить ребёнка читать и писать. И если читать он более-менее научился сам, хотя пока ещё и не читал ни про каких всадников и графов, то писать прописными буквами не умеет, и Валька его не раз дразнила за это. Впрочем, он не обижается на неё, хоть она и задавака, но у неё такие золотые кудряшки и голубые глаза, что на неё все равно хочется смотреть, не отрываясь, долго-долго. И все же он держится от девчонок в стороне, но неподалёку, ведь после занятий Валька разрешает Петьке ходить домой с ними вместе. Иногда, в виде исключения, они забывают про свою книгу и тогда играют по дороге домой в «Колдунчики» или едят мороженое.

В этот раз подружки, как всегда присев на лавочку, где обычно делали уроки, не открыли эпохальную тетрадь, а полезли в Петькин портфель и начали разбирать его кривые прописи.

– Посмотри, как некрасиво ты написал буквы! – сурово произносит Катя.

Петька смущённо опускает глаза и смотрит в землю.

– Мне кажется, что даже кошка может лучше! – продолжает она.

–А что, разве можно научить писать кошку? – живо интересуется Валька.

– Ого, ещё как! Я видела в цирке. Они и считают, и поют, думаю, что уж как Петька пишет, точно можно научить, – уверенно заявляет Катька.

– Ты ж не Куклачёв, чтобы кошек дрессировать, – возражает ей Петька.

– Зато у меня педагогический талант, – уверенно заявляет Катька. – Я учителем хочу быть, когда вырасту.

– Давай надрессируем тогда мою Муську! – предлагает Валька, пытаясь отвлечь Катьку от тетради друга.

– Давай!

– Я домой пойду, – бормочет Петя, – Меня не отпускали сегодня…

– Ну и иди, без тебя научим, – стараясь не замечать его обиду, восклицает Катя.

– Потом соревнования устроим: ты и кошка – кто лучше пишет! – беспечно добавляет она.

Валька предательски молчит и Петька, сверкнув на неё глазами, молча уходит.

В комнате Вальки девочки быстро достают и устанавливают маленькую дошкольную Валькину доску, а из табуретки и детского расписного стульчика получилась настоящая парта.

Теперь Катя стоит у доски и пишет мелком на ней палочки. Подражая учительнице в классе, она произносит: «Итак, детки, все возьмём ручки и напишем в прописи вертикальные палочки…»

Валька сидит на детском стульчике. У неё на коленях спелёнатая Муська. К правой передней лапке кошки белым липким пластырем примотана ручка и Валька водит этой лапкой в прописи.

Катька подходит к импровизированной парте: «Старайся лучше, Муська, видишь, какие палочки кривые у тебя. Валя, открой свою пропись, покажи ей, как надо».

Валька открывает свою пропись и показывает Муське страницу, то есть просто тычет кошечку мордой в лист с прописями. Кошка утробно мурчит и пытается вывинтиться из пелёнок. Но Валька держит её крепко.

– Не ругайся! Будь послушной девочкой, Муся! Ты обязательно научишься писать, если будешь больше стараться! – утешает кошку Валька.

Кошка жалобно мяучит в ответ, показывая нежную розовую пасть.

Катя продолжает: «Кроме вертикальных элементов букв нужно научиться ещё писать и соединения. Вот как это делается».

Она пишет на доске пример, как соединяются прописные буковки «а» и «м».

– Повтори в своей тетради десять раз, Муся!

Валька снова берёт кошкину лапку, и кошка издаёт довольно громкий возмущённый вопль.

Дверь комнаты Вальки открывается, в комнату заглядывает только вернувшаяся с работы Валькина мама. Она ещё в плаще и сапогах.

– Что тут происходит, Валя? Кто это тут кричит?

– Здравствуйте, тётя Маша! – радостно произносит Катя.

– Все в порядке, мама, это моя новая подруга Катя, мы в школу играем!

– Да, здравствуй, Катя. В школу? Ну ладно, играйте, только не шумите! Сейчас приготовлю что-нибудь вкусненькое.

Мама Вальки почти закрывает дверь, но тут Муська, видимо, услышав маму, в последней надежде на спасение печально и протяжно взывает.

– Валя, а кого же вы учите? – напрягается мама и не уходит.

– Муську нашу, – невинно отвечает Валька, крепко прижимая к груди спелёнатую тушку.

– Смотрите, тётя Маша, это она почти уже сама написала! Если она будет больше стараться, то скоро сможет писать прописью! – гордая успехом ученицы Катя радостно протягивает ей "кошкину" тетрадь.

– О господи! –мама Вали всплёскивает руками и наконец замечает свёрток в руках дочери. – Так это вы Муську мою мучаете! Вы ей лапку повредите! Бедное животное! Ну-ка, дайте её сюда!

Она выхватывает у дочери кошку и быстро освобождает её от оков. Кошка опрометью бросается под диван.

– Таааак! Девочки, идите быстро за мной! – строго командует она.

– Ну, маам! Зачем ты её отпустила? У неё только получаться стало! Теперь она всё забудет, – Валька недовольно гнусит, но все же послушно плетётся за матерью в кухню. Катя идёт за ней.

– Девочки, вы плохо поступили! – отчитывает мама подруг в кухне. – Это плохая игра, и кошки не умеют писать!

– А Муська умеет! – упрямится Валька.

– Нет, Валя! Ни одна кошка на свете не может научиться писать!

– Но вот же, тётя Маша, – Катя опять раскрывает пропись. – Она сама писала.

– Да нет, Катя, её лапкой водила Валя! Какие вы злые, оказывается, и глупенькие! Вы ей больно сделали! Стыдно, девочки, она ведь беззащитная и доверяет вам, а вы её мучили!

– Мама, мы, правда, думали, что она скоро научится, кошек же дрессируют, Катька в цирке видела сама, – покаянно шепчет Валька.

Звонок в дверь прерывает их спор.

Мама Вальки идёт открывать, девочки же виновато выглядывают из дверей кухни.

На пороге квартиры появляется темноволосый, слегка растрёпанный молодой мужчина в очках. Он выглядит смущённым и запыхавшимся. В руках у него записка.

– Здравствуйте, а Катя у вас? Я её папа. Она тут адрес написала, а телефон – нет, вот я и пришёл за ней. Извините!

Он видит Катю.

– Ах, вот ты где! Катя, ну разве можно, не оставила телефона! Я врываюсь в чужой дом в поисках тебя!

– Простите, – говорит он, снова обращаясь к Валькиной маме и протягивая руку.

– Меня зовут Аркадий, я так понимаю, моя уже тут учудила что-то.

– Приятно познакомиться, я Маша – мама Вали. Все нормально, они учили писать кошку! Вы проходите, – она делает приглашающий в квартиру жест.

– Кошку! Вот ужас-то! – мужчина явно очень расстроен. – Да что вы, неудобно, вы же с работы, да и я вот тоже, как пришёл, так сразу и побежал, – отказывается он, неловко топчась в дверях.

– Катя, собирайся быстро домой!

Катя нехотя надевает туфли и берёт портфель.

Пока она одевается, Аркадий тихо отчитывает дочь.

– Как ты могла, Катя? А ещё девочка! Это же форменное безобразие! Ты должна понимать, что у кошки не руки, а лапы. Лапами ничего не напишешь.

Валька, стоя тут же в прихожей, понуро опустила голову, и тихо сопит. Мама Вальки, сложив на груди руки, молча кивает на каждое слово Аркадия, давая понять, что полностью с ним согласна.

– Ладно, до завтра, – говорит уже совсем одетая Катя Вальке в дверях.

– Ага, – успевает сказать ей Валька и за гостями захлопывается дверь.

Уже через несколько секунд, встав коленями на кухонный диванчик рядом с ещё не до конца пришедшей в себя, вылизывающей свою совершенно неподходящую для письма лапу Муськой, Валька прижимает нос к стеклу. Она смотрит, как по дорожке от их дома к «Синим балкам» медленно идут Аркадий и Катька. Катькин папа театрально взмахивает руками, что-то ей выговаривая, а Катька уныло пинает свой портфель на длинном ремне мыском туфли в такт их размеренным шагам.

История шестая. Про клапо

́

н

Урок музыки был у Вальки любимым. Ей очень нравилось петь. Было только одно «но»: учительница Виолетта Максимовна ещё в начале учебного года прослушала всех детей из Валькиного класса и распределила по местам в общем хоре, согласно их голосам. Вальке досталось место с самого краю, и это её сильно огорчало. Петька, например, стоял в центре и даже выходил солистом на одну песню, потому что у него обнаружились какие-то особые вокальные данные, о которых Валька не подозревала.

Теперь Петька, будто он артист какой-то, стоял впереди всех и пел: «Папа может, папа может, всё, что угодно!»

И затем хор вместе подхватывал: «Только мамой, только мамой не может быть!»

Еще обиднее, чем с Петькой, было, что из девочек выбрали солисткой Наташу.

– Меня неправильно поставили! Я даже, может быть, лучше всех пою, а эта Виолетта Максимовна поставила Наташку! – пожаловалась Валька Кате по дороге домой. – У меня и голос громче….

Под ногами весело хрустел белый снежок, а на кусте с замёрзшими ягодками сидел жирный снегирь с алой грудкой, но это вовсе не радовало Вальку. Она была расстроена.

Петька за свои вокальные успехи был не приглашён идти вместе и потому плёлся сзади на некотором расстоянии, чтобы не навлекать на себя праведный Валькин гнев.

Катька тут же согласилась и прибавила: «Да что эта Наташка, так себе, ничего хорошего…»

Если бы учительница пения могла слышать, как Валька поёт дома за Мистера Икса, она бы быстро, как миленькая, всё поняла и Валька стала бы солисткой.

Обычно Валька приходила после школы и сразу шла на кухню греть суп, который оставляла на плите мама. Пока суп грелся, Валька пела под радио. Катьке, если она заходила к Вальке, нравилось Валькино исполнение, но совсем не нравился суп, и она выливала его в туалете.

– Хорошо поёшь, мотивно, – каждый раз уверяла она, выходя из уборной с чистой тарелкой.

Но учительницу совсем не интересовала ария Мистера Икса.

– Сегодня мы будем разучивать песню для школьного праздника, дети, – сказала Виолетта Максимовна на следующем уроке пения.

– Слушайте внимательно слова первого куплета, и мотив запоминайте, – скомандовала она. Она проворно села к инструменту, заиграла и запела.