Ягуар, или Тот, кто живёт один

– Науэль, я…-она замолчала и вздрогнула, когда увидела, что в комнате только Томас. Её глаза, которые вот-вот могли заплакать, в растерянности осмотрели комнату и устремились на улицу, где заметили Науэля. Она отложила работу и хотела пойти, но Томас остановил её. – Не стоит, Джил. Он сегодня уйдёт и возможно никогда не вернётся. Чем дольше прощаешься, тем дольше плачешь. – Я не собиралась с ним прощаться, я хотела поговорить с ним о…

– О чём же, Джил? – он произнёс это с удивлением и заинтересованностью, хотя в голосе было заметно и недовольство вперемешку с раздражением.

– О нас.

– О вас? О вас с ним? У вас с ним что-то было? – и тут он вскочил из-за стола, уже не скрывая злобу и чрезвычайное удивление.

– Нет. Конечно, нет. Но я подумала, что могло бы быть. Если бы он только остался… Она произнесла это с воодушевлением и мечтательностью, и кротостью в голосе, которая была ей не свойственна.

– Ты любишь его? – грозно спросил брат сестру – Отвечай! Любишь? –

Томас! Говорить о любви слишком рано, но, я думаю, что если бы узнали друг друга ближе, то мы…

– Никаких мы никогда не будет! Он уйдёт сегодня, раз и навсегда. Он вышел из дома и направился к отцу и индейцу, попутно закрыв дверь в дом. Он был очень зол, но почему – Джил не могла понять. Она решила, что сейчас лучше не приставать к брату.

– Друг мой, Науэль. Есть разговор, отойдём?

– О чём спрашиваешь, брат. Конечно! Давай поговорим. Они отошли за сарайчик, так, чтобы их не могли услышать. Ягуар подумал, что Томас что-то хочет сказать ему на прощание, или извиниться за предвзятое отношение иногда.

– У тебя было что-то с Джил? – Томас не церемонился. Ягуар ответил вопрошающим взглядом.

–Нет. С чего ты подумал такое?

– Слушай, если ты сегодня уйдёшь, и как можно скорее, я буду благодарен тебе всю оставшуюся жизнь.

– В чём дело, ты можешь объяснить? При чём всём этом Джил?

– При том, что она безответно влюблена в тебя. Лучше разбей ей сердце сейчас, чем всели в него надежду.

– Я догадывался о её чувствах.

– И что же? Ты тоже влюблён в неё? Боялся сказать? Боялся отца или меня?

–Нет. Даже если бы моё сердце было открыто…Нет, даже тогда бы. Джил очень молода, её юность прекрасна, как и твоя. Я не спорю, она красива, но я вижу в ней ребёнка, младшую сестру если хочешь. Она очень хорошая девушка, но ей не сравниться с той, что навсегда в моём сердце. И ты должен меня понять, ведь в твоём сердце так же теплится любовь к очаровательной девушке, и ты вряд ли променяешь её на кого-либо.

– Значит, у тебя есть женщина в деревне?

– Нет. Моя женщина живёт только в моём сердце, и в моей памяти. Ягуар приложил руку к груди. С Томаса сошла злоба и обида, и ему стало не по себе от того, что он заподозрил верного и порядочного человека в тайных отношениях с его сестрой. Конечно, он давно не считал её сестрой, и она была единственным объектом его воздыхания и обожания, но он не осмеливался в этом ей признаться. Разговор бы принёс удачные плоды, если бы не Джил, стоявшая за стеной небольшой деревянной постройки. Поражённая безразличием Науэля, и ещё больше поражённая тем, что брат её испытывает к ней совсем не братские чувства, она не знала, что делать. Она решила, что если брат ей не брат, а любимый – не любимый, ей незачем оставаться в месте, которое она и так часто считала чужим. Незаметно проскользнув мимо дома, она отправилась к реке.

Глава IX

Томас и Ягуар были заняты своим разговором, после которого Томас обмяк и выразил сочувствие другу. Теперь он был опечален уходом индейца и боялся за него, хотя и не от чистого сердца выражал свою озабоченность судьбой Науэля. Он всё же боялся, что Джил не изменит своего решения и будет до последнего страдать, не в силах забыть о молодом и прекрасном индейце. Джил шла уверенным шагом вдоль берега реки и не могла сдержать слёз. Она прибавила ход и уже почти бежала, а вспомнив, как Науэль сказал, что видит в ней только ребёнка, и что в его сердце живёт какая-то другая женщина, она зарыдала ещё сильнее и пустилась прочь, подальше от дома. Вскоре она устала, и присела на огромный валун у берега. Она не замечала ничего вокруг, но когда из леса послышался хруст веток, она стала всматриваться в заросли. Её сердце затрепыхалось, когда взгляд черных узких глазок настиг её. Ахэну вышел из тени кустов и спросил, что девушка здесь делает и кто она такая. Джил не поняла его, ибо он изрекался на ирокезском наречии.

– Я сбежала из дома. Вы возьмёте меня в плен? Мой друг хорошо заплатит за меня, – сказала она. Она повторила слова ещё раз, помогая себе жестами, чтобы минг мог понять.

– Твой друг кто есть?

– Ох, – воскликнула она от неожиданности, – вы знаете язык? Это чудесно! Мой друг Науэль. Он индеец. Он был недавно в вашем лагере.

– Энкудэбэу? Он будет платить хорошо? За девушка с черные волосы он должен будет много отдать.

– Много, много отдаст, только возьмите меня в плен! Ахэну удивился такой прыти незнакомки и тем более её желаю попасть в плен. Он вытаращил глаза на неё, с минуту подумал, и схватил за руку девушку.

– Ты будешь идти со мной. Ты будешь молчать. Когда кто-то из ирокезов будет хотеть взять тебя в жёны или будет хотеть бить тебя, ты будешь говорить мне. Ахэну будет сохранять тебя для выкупа. Энкудэбэу будет приносить выкуп. А выкуп – его жизнь. Он ехидно улыбнулся, и потащил девушку за собой. Джил не могла поверить в его последние слова. Неужели, этот минг действительно хочет жизнь Науэля в обмен на неё? Она стала вырываться, быть индейца, но он махнул своей тощей рукой по лицу девушки, и она рухнула в его руки без сознания. Тучи стали сгущаться, а с востока приближался грозовой фронт. Ветер поднялся, и первые капли дождя стали срываться с небес на землю. Мужчины засуетились и начали прибирать всё на улице. Томас и Ягуар закрыли Юту, а Пол прикрыл тканями и шкурами созревающую тыкву, чтобы дождь её залил не так сильно. Он стал звать дочь, но та не отзывалась. Он подумал, что она блуждает где-то у реки, и как только стихия разыграется, прибежит домой. Мужчины прошли в дом, а дождь становился сильнее. Джил нигде не было, и когда осадки стали литься, как из ведра, все удивлённо и растерянно посмотрели друг на друга.

– Что ж, Науэль. Даже природа не хочет, чтобы ты сегодня покидал нас. Но где же Джил, где моя девочка? Вы видели её? Может, её кто-то обидел и она спряталась где-нибудь в лесу?

– Я не видел её, отец. Мы думали она дома. Как только дождь немного стихнет, мы поищем её. Думаю она в безопасности. Она умная девочка и знает, где можно скоротать время, пока природа властвует над этой землёй. Они просидели около десяти минут в полном молчании, и когда ливень начинал стихать, Ягуар вышел на улицу. Он посмотрел на небо, которое вновь сияло, и лёгкие капельки влаги касались его лица. Он прошёл к реке, в надежде, что Джил уже возвращается. Дождь слегка размыл берег реки, и мелкий песок перемешался с грязью и травой. Науэль устремил взгляд на воду, и вдруг у его уха просвистела стрела, которая воткнулась в дерево рядом с ним. К стреле была привязана ткань с какими-то символами. Ягуар вытащил стрелу, огляделся по сторонам, и стал рассматривать послание. Его глаза округлились, и он поспешил домой к друзьям.

–Этого я и боялся, -запыхаясь, вбегая в дом, прокричал он, и положил стрелу на стол перед Полом и Томасом.

– Что это, друг мой? – с ужасом простонал старший Мессот.

– Минги. Она у них в плену, и они просят выкуп за неё.

– Вот что ты сделал с бедной девушкой! От отчаяния она сбежала прямо в лапы этих грязных животных!

– Сын, ты не имеешь права так говорить с Науэлем! Он наш друг.

– Имею право, ещё и какое! Она была безответно влюблена в этого проходимца, отец. Я просил его уйти, но он всё тянул. Ну что ж, ты своего добился, гурон!

– Замолчи, бледнолицый! – свирепо прокричал Ягуар, что Томас, уставившись на него, тут же замолчал. Глаза индейца горели и буйствовали, он хотел было сказать, что брат сам виноват, что его сестра сбежала. Вместо этого он попытался успокоить всех, и предложил пораскинуть мозгами, что же можно предложить мингам в обмен на девушку.

– Здесь указано, что срок выплаты выкупа – до рассвета. Завтра с последней звездой мы должны принести выкуп. До этого времени её не тронут. Мы должны придумать чем откупиться.

– А может им нужен ты? Может они взяли в плен бедную девушку, чтобы заполучить твой скальп?

– Томас! Я не потерплю такого отношения к человеку, который пытается всеми силами нам помочь! Выйди вон из дома, я не хочу слышать твои жалкие слова – впервые Ягуар видел Пола таким суровым и грубым. Сын подчинился отцу и, проходя мимо Ягуара, толкнул его и плюнул ему под ноги. Индеец еле сдержался, ему так хотелось научить этого мальчишку, как нужно обращаться с тем, кто сильнее и старше его, с тем, кого уважает большинство, но он подавил в себе злость, помня о дружбе, которая была между ними.

– А теперь объясни, почему Томас винит тебя.

– Я узнал, что Джил была ко мне неравнодушна. Но я не мог ответить ей тем же. Моё сердце давно закрыто на самый прочный засов. Мы говорили об этом с Томасом. Я сказал, что вижу в Джил лишь дитя, безропотное и невинное, и от слов своих не отказываюсь и сейчас. Я могу предположить, что она слышала наш разговор. – Вот как, – задумался Пол, что ж, это многое объясняет, но ничего не меняет. Мы должны придумать, что предложить ирокезам взамен Джил.

– Нужно собрать самые ценные вещи. Из них мы выберем, что их может привлечь. Индейцы неприхотливый народ, – улыбнулся Науэль чтобы остудить ситуацию, – у них мало такой красоты, какая есть у белых. В конце концов, мы можем поехать в город и купить там много огненной воды. Я бы не хотел, чтобы они губили себя ею. Но если это поможет, я готов. Юта в хорошем состоянии, она домчит меня за пару часов. Я успею к рассвету. Но нужно торопиться. Пол хотел пригласить Томаса для выяснения обстоятельств выкупа, но, выйдя на улицу, нигде его не застал.

– Науэль! Томас исчез. – Сдаётся мне, он отправился её спасать.

– Но, Боже милостивый, его же убьют там! – Да, поэтому мы не должны медлить. Пол, помнишь ту чашку, кажется из Азии. Невиданной красоты. – Понял. Мы сберегали её до лучших времён, но не учли, что могут наступить худшие. Они отдадут мою девочку? – Да. Мы должны торопиться. Мужчины начали приготавливать выкуп и оружие, на случай, если они не успеют догнать Томаса, который был уже в лагере мингов. Пройдя на пироге по реке, он за несколько минут доплыл до нужного места. Сошёл он немного раньше того места, где располагался небольшой лагерь. Подойдя почти вплотную к ирокезам он увидел Джил. Она не была привязана к дереву, а индейцы обходились с ней хорошо. Ахэну поил её горячим чаем из трав. Муэта, не смотря на свою рану, вместе с двумя другими, танцевали перед ней, будто давая ей какое-то представление. Остальные трое сидели у тусклого костра, хотя уже начинало смеркаться. Было не холодно, но девушку укутали в одеяло и было видно, что, когда шёл ливень, она была укрыта в типи. Она улыбалась, и можно было подумать, что она не в плену, а на празднике. Полагаясь на свою силу и смелость, Томас выпрыгнул из кустов. – Если кто-то посмеет тронуть, хоть пальцем, эту девушку, тот будет казнён моей рукой! – прокричал он. Минги прервали свои дела, с минуту молчали, а позже разразились неистовым смехом. Джил качала головой, указывая Томасу, что он должен скорее убираться. – Что ты делаешь, глупый! Сейчас же убирайся! Я в безопасности, скоро придёт Науэль и спасёт меня! – Да. Скоро Ягуар отдать жизнь мой клинок. – улыбнулся Ахэну, – за двоих – плата быть больше. Он кивнул головой и приказал схватить Томаса. – Грязные животные! Если вы приблизитесь ко мне, вам не сносить головы. Держись на расстоянии, и отдайте девушку, пока я в хорошем настроении. Стой! – крикнул он приближающемуся Ахэну, – или мой кинжал поразит твоё грязное вонючее сердце! Ахэну не испугался, а лишь усмехнулся. Он и двое других схватили парня и потащили к дереву. Сначала его привязали к стволу, а потом накинули на шею петлю и вкопали землю колышек, к которой привязали верёвку с шеи парня. Джил стала кричать и ругаться, умоляла отпустить её брата, но этим только разозлила ирокезов. Муэта подошёл к ней, и нанеся пощёчину, отключил её на несколько минут. Пока она была без сознания, её также привязали к дереву. Она открыла глаза, но не могла говорить – что-то было засунуто в рот, похожее на кляп из свежей шкуры. Она не могла кричать, и слёзы стали обжигать её лицо. Она не могла выносить картину, что открывалась на её глазах. Её усадили специально прямо перед церемонией, как главного и почитаемого зрителя. Парень сидел на земле связанный по рукам и ногам, руки его были связаны сзади, что бы он не мог ими достать до верёвки, ведущей от шеи к колу. Один из мингов начал срезать тонкие полоски кожи с его ног, прижигая раны углём из костра. Крик, раздававшийся вокруг, был услышан и мужчинами, спешащими на подмогу.

– Науэль! –дрожащим голосом простонал Пол.

–Скорее, друг. Они пробирались через реку и заросли, и были совсем недалеко от лагеря мингов. Пол отставал, а Науэль узрел кровавую картину. Окровавленный Томас, привязанный к колышку в земле, бегал вокруг, подгоняемый горящими палками. Не выдержав страданий, он рухнул на землю, в крови и грязи. Тогда минги отрезали верёвку и подвесили юношу к ветке, прямо над головой Джил. Ахэну сделал пару взмахов кинжалом, и кровь потекла из Томаса, капая на Джил. Она не могла кричать и не могла пошевелиться. Науэль, поражённый, остановил спешащего Пола.

– Друг мой, жди меня здесь. Я приведу Джил, и прикрою ваш отход.

–Хорошо, друг, – запыхаясь, еле проговорил Пол, – а где же Томас? Ты видел его?

– Нет. Спрячься. И сиди тихо. Не смотри в их сторону. Они заметят тебя. Гурон побежал в лагерь и издал боевой клич, чтобы отвлечь ирокезов, надругавшихся над молодым человеком. – Ох как же мне повезло,– подумал он, когда понял, что минги были в не своём уме и слабо держались на ногах. Откидывая опустошённую бутылку в сторону, Ахэну улыбнулся Ягуару.

– А вот и выкуп, -выразил минг на своём языке, -долго ты шёл, Энкудэбэу. Ягуар посмотрел на труп, висевший над головой дрожащей девушку, и не раздумывая бросился на врага. Пока остальные вставали на ноги и пытались приблизиться, Науэль проткнул сухую грудную клетку Ахэну. Нож прошёл между торчащих рёбер, а когда Ягуар вынул его, кровь хлынула из раны, а раненный застонал, хватаясь за грудь. Ягуар был очень прытким, подтверждая своё имя. Он схватил Джил, и они побежали к Полу.

– Беги! Тебя ждёт отец, скорее. – Я не уйду без тебя! – Уходи! – он оттолкнул девушку и она поддалась. Воин вернулся на поле битвы, чтобы забрать тело ни в чём не повинного молодого человека. Расправившись с Муэтой, проткнув ему ногу в том месте, где ещё не зажила рана от выстрела, он переключился на остальных. Двоих он завалил и перерезал им горло, одного кинул в костёр, и тот, горящий, ринулся прочь, освещая собой темнеющий лес. Он стоял один на один с молодым ирокезом, но вдруг раздался выстрел и парень рухнул. Из того, что осталось от его головы, потекла кровь. Науэль обернулся и увидел ружьё Пола. Сначала мужчина нахмурив волнительно брови посмотрел на Науэля, но взгляд его приковало тело, висящее на ветке головой вниз.

– Мой мальчик…Томас, мой сын! Он побежал к телу, но Науэль задержал его и крепко обнял.

– За что? В чём его посчитали виновным?

– Он виноват лишь в том, что любил, – глядя на рыдающую Джил, тихо шепнул Науэль, пытаясь унять боль своего друга.

Глава X

Закончив похороны, все прошли в дом. Вещи были сложены в коробки и мешки, и в отдельную коробку – книги и личные вещи Томаса. Юта была запряжена и ожидала хозяина. Пол водрузил на неё пожитки, и подозвал Науэля.

– Если ты хочешь, ты можешь здесь остаться. Теперь этот дом нам не нужен.

– Этот дом принесёт зло. Куда вы отправитесь? И Пол рассказал о своих планах. Вернувшись, он совещался с дочерью, и они решили переехать в Новый Амстердам. Они решили навсегда оставить дикие края.

– Я думал, что в дали от людей, от их злых языков, нам будет лучше. Когда мы с Томасом закладывали здесь первый венец, мы надеялись на долгую и спокойную жизнь. Всё это время, которое мы провели вместе, Науэль, я не сомневался в счастливом конце. Когда мы встретили тебя, мы были рады. Очень рады. Мы встретили друга, который помогал нам и защищал нас. Пол не мог сдержать слёз и Науэль, похлопав его по плечу, оставил его.

– Мы будем жить в городе, вдали от диких и глупых людей.

– Если ты будешь и дальше думать, что индейцы глупы и дики, ты никогда не познаешь счастья, и никогда не будешь жить в мире с нами. Однажды ты поймёшь, что ошибалась. Индейца сломит только другой индеец. И если наша империя, -он выделил это слово с достоинством, будто бы индейские племена и вправду были каким-то великим неприступным государством, – если наша империя падёт, то только из-за вражды внутри неё. И не нужно плакать, Джил, – более мягко сказал он, заметив, как к глазам девушки подступили слёзы,

– Если у меня когда-нибудь будет наследник, то в его крови будет течь истинно индейская кровь. А в твоих детях должна быть кровь бледнолицего. Таков закон природы. Таков закон моего рода. Вождём станет лишь истинный наследник с чистой гуронской кровью. Он не сдержался, видя, как девушка заплакала, и обнял её.

– В твоей жизни будет ещё много хорошего, Алая Роза. Она взглянула на него печальными глазами.

– Я не уберегла любовь, Науэль. Как я буду жить с этим? Науэль понял, что слёзы Джил были не по нему, а по Томасу.

– Просто помни его, помни таким, каким он был с тобой. Юным и красивым. Храни его в своём сердце, разуме и в своей душе. Он не покинет тебя никогда, если ты будешь держать его внутри себя.

– Ты терял родного человека, как ты мог пережить это?

– Это трудно, всегда трудно. Но я жив, я не отчаялся, я знаю, что, пока живу, они тоже будут жить. Девушка слегка улыбнулась и подошла к отцу. Они ещё раз попрощались с Науэлем и двинулись в путь. Науэль провёл ночь в деревянной крепости, а на утро, собрав свои вещи в дорогу, распрощался с ним. Он подумал, что пока этот дом стоит здесь, в него может вселиться кто угодно. Он заслал пол дома сеном из сарая Юты, и поджёг. Так, наблюдая за пылающим домом, он простоял пару минут, а после отправился уже в свой путь. Он провёл в дороге меньше недели, и в его памяти ещё стояла картина гибнущего дома. Пробираясь к своей деревне, он переходил поле, за которым был частокол, служивший защитой селению гуронов. Он поднялся на гору, и сначала подумал, что картина с домом ещё владеет его мыслями. Но, опомнившись, он понял, что дым и еле заметный огонь были на самом деле, а не в его голове. Он поспешил в деревню. Проходя мимо дымящегося тлеющих кольев, он подумал, что всё кончено, и макуасы снова подчинили себе все близлежащие земли. Вдруг он услышал шорохи и слабые голоса, и, выйдя из полосы дыма, ему открылась печальная и душераздирающая картина. Вся деревня, те, кто выжили, толпилась в центре у хижины Аххисенейдея. Люди собирали уцелевшие вещи, женщины утешали детей и помогали раненным, а мужчины пытались восстановить жильё.

– Пока тебя не было, много бед навалилось на нас. Когда ты с нами, нам спокойнее жить, – подбежала Аламеда.

– Онейда?

– Онейда. Во главе с вождём Энэпеем. В отряде было больше 150 человек, это точно. Кэйтахекэсса всё разузнал ещё до их прихода, но мы не смогли им противостоять.

– Чёрное крыло жив? – Да, он в типи вместе с остальными воинами. Монгво тоже там.

– Спасибо. Аламеда, -остановил он девушку, глядя на её перевязанные из-за ожогов руки, -как ты сама? Как твой отец?

– Со мной всё хорошо. Вождь Аххисенейдей ждёт не дождётся тебя. – А Вемэтин?

– Он в порядке. Когда онейда пришли, я спрятала его. Они кивнули друг другу в знак благодарности и уважения, и девушка, нёсшая еду и одежду пострадавшим, скрылась в хижине, где орудовал знахарь. Науэль снова оглядел всю деревню, и разглядел в лёгком дыму фигуру вождя.

– Я опоздал. Прошу простить меня, вождь, что в этот трудный час меня не было рядом.

– Мальчик мой, если тебя не было, значит на то были причины.

– Я был у своего друга на Гудзоне. Онейда, 6 человек, поселились в паре километров от дома Мессотов. Я собирался в путь ещё вчера, но вечером случились неприятные обстоятельства. Минги напали на дочь моего друга, убили его сына. У них была огненная вода. Они были безумны и не ведали, что творили. Не думаю, что Энэпей был в этом замешан. Не смотря на это, всё же, он повинен в других грехах.

– Если это продолжится, сын мой, нам не выстоять в битве. Нас слишком мало, а я слишком слаб, чтобы вести за собой племя. Не пора ли истинному вождю взойти на солнечный трон?

– Время покажет, вождь. За недолгим разговором Аххисенейдей и Науэль решили, что сначала последний поможет братьям восстановить хоть какое-то подобие жилищ. Ягуар прошёл вглубь деревни, где собралась большая часть людей. Аламеда подозвала Ягуара к себе и отвела его к Вемэтину.

– Ты такой сильный, брат, -заулыбался индеец глядя на своего друга, – как хорошо, что есть тот, кто о тебе позаботился. Он не пугал тебя, Аламеда?

– Нет. Он очень добрый и спокойный. Он хорошо себя вёл. Науэль, могу ли высказать тебе свои мысли?

– От чего нет?

– Многие не знают твою правду, но я знаю. Отец говорил мне, но я догадывалась и сама. Красный волк должен взойти над небом и защитить своё логово. – Этот вопрос мы уже обговаривали с твоим отцом. Мы решили пока пустить силы на восстановление деревни.

– Есть ли шанс, что ты займёшь место вождя? Есть ли шансы у гуронов на спасение?

– Эти разговоры не для женщин, Аламеда. Если я что-то и решу, то сообщу это только вождю. Девушка покорно поклонилась и помахала рукой маленькому человеку.

– Скорее сюда, твой друг здесь! – прокричала она всё тому же мужчине.

– Ягуар прошёл сквозь заросли, чтобы стать волком?

– Монгво! – обрадовался Науэль, – снова твои непонятые речи.

– От чего они не понятны? Пожертвуешь ты вольностью ягуара ради волчьей стаи? Что важнее тебе, одиночество более сильного или семья более слабого? Кем ты будешь для нас? Ягуаром или волком?

– Монгво, я не ждал от тебя этих вопросов. Вместо искренней радости я снова слышу укоры. Почему все велят мне, что делать и кем быть?

– Я не велю, друг. Я спросил. А позже я отвечу. Но мой ответ зависит от тебя. Науэль был раздосадован через чур сильным давлением от него. Все, кто знал его историю, пытались убедить его встать во главе племени. Но Монгво быстро отошёл от этих вопросов и стал расспрашивать Ягуара о его жизни среди бледнолицых, и после прослушивания рассказа, вечером, сидя у костра, также поведал историю, но уже свою. – Я шёл через степи и реки, когда заметил отряд мингов у берегов Онтарио. Я понял, что они непременно захотят подчинить себе все земли вокруг, и знал, что деревня гуронов будет первой на очереди. Я решил присоединиться к друзьям, чтобы помочь им. Я надеялся застать тебя здесь, но теперь понимаю, почему тебя не было. Кэйтахекэсса отличный воин, он принёс много интересного после разведки. Макуасов было больше чем нас. Женщины не могли сражаться, младенцы и старики тоже. Минги воспользовались моментом, когда все уснули, и подожгли окружающую нас защитную изгородь. Они пускали свои огненные стрелы, пока мы спали. Куидель разбудил всех. Мы тушили пожар, но стрелы продолжали летать. Они попадали в наши шалаши, в бегущих и суетящихся людей. Больше 20 тел мы развеяли по ветру. От них остался только пепел. Дети полегли здесь, бравые воины, и почитаемые мудрецы. Огонь не щадил никого. Минги не щадили никого. Отэктэй не щадил никого. Скажи, Науэль, должны ли мы щадить их?

– Если мы нападём, нас станет ещё меньше. Вот что, Монгво. Сходи к Аххисенейдею и спроси, может ли он собрать совет. Ещё мне нужен человек, который сможет собрать самых сильных воинов. Когда найдёшь его, приведи ко мне.

– Вот и ягуар снимает с себя шкуру, и одевает волчью, -заулыбался Монгво. Через несколько минут он привёл Кэйтахекэссу и принёс вести от вождя.

– Вождь созовёт совет, когда тебе будет нужно. Обратишься к нему. Так он сказал.

– Спасибо, Монгво. Что ж, Чёрное Крыло, поведай мне о самых сильных и смелых гуронах в этой деревне.

– Если хочешь всё узнать, обратись к Кэйтахекэссе, -заулыбался молоденький индеец,

– Начну. Истэка – очень проворный. Он может с лёгкость пройти во вражеский лагерь и вернуться оттуда незамеченным. Вияя – отличный стрелок. Он также мастер притворства. Адэхи – знает все тропы леса, и знает самые короткие пути к тому или иному месту. Чёрное Крыло долго продолжал рассказ о достоинствах воинов, а Науэль слушал его внимательно и не перебивая. Позже он поблагодарил за сведения всезнающего друга и отправился к вождю. Все старейшины, что были в здравии, собрались и ждали его. Больше двух часов они просидели за беседой, в которой приняли окончательное решение. Выйдя из хижины в прекрасном радостном настроении, Науэль подозвал Аламеду.