Кто жизни не знает

Оказалось, что Харитонов шепнул отцу, что у него есть враг, который его люто ненавидит, это Андрей Викторов. Сержанты третируют Викторова за курение в казарме по ночам, но откуда узнают? Викторов решил, что его еще со времен сдачи вступительных экзаменов выдавал Харитонов, и, воспользовавшись ураганом, выместил на нем зло.

Папа и сын долго думали, как могло такое произойти, и придумали. По их версии выходило, что после того, как начался ураган, Викторов ослабил болты на муфте поливочной системы гаечным ключом с таким расчетом, чтобы ураганный ветер, сорвав трубу с муфты, покалечил Харитонова.

Викторов, в самом деле, неоднократно делился своими подозрениями в курилке. Поначалу он не мог понять, откуда сержанты знают, что он ночью курит в казарме. Угловое окно, у которого он постоянно пристраивался, выходит на лужайку, а дальше – лишь одна березовая роща. Плац расположен с другой стороны, там, конечно, мог пройти дежурный, но вряд ли кто-то будет бродить по ночной лужайке рядом с лесом лишь для того, чтобы поймать нарушителя-курильщика.

К тому же Викторов всегда вначале выглядывал из окна, осматривался и закуривал только тогда, когда убеждался, что на лужайке никого нет, при этом он предусмотрительно прятал огонек от зажженной сигареты в ладонь, как это, если судить по фильмам, делали солдаты на фронте. Сержанты никак не могли знать о том, что Викторов курит, если только не сидели каждую ночь в засаде в березовом лесу, наблюдая за нашими окнами, но в такое невозможно было поверить, – не идиоты же они, в самом деле. Им что, делать больше нечего?!

Тем не менее, на следующее утро Касатонов точно знал, курил Викторов ночью или нет, и если курил, то неизменно следовало наказание – наряд вне очереди. Все это крепко его злило, и он пошел на хитрость, – вставал ночью к окну и делал вид, что курит, а на самом деле сигарету не зажигал.

Результат следовал тот же самый – наряд вне очереди. Наш замечательный Викторов, с детства читавший романы Агаты Кристи, Эдгара По и сэра Артура Конан Дойла сделал вывод, что его сдает кто-то из обитателей комнаты. Он стал наблюдать, кто из ребят не спит, когда он курит у окна или якобы курит.

– В общем, парни, жук он еще тот, но я его вычислил. Все сопят, дышат, а он лежит, гад, и дыхание затаил, сквозь приспущенные ресницы за мной подсматривает.

– Кто?

– Харитонов! Я ему устрою…

Вот такой разговор состоялся в курилке. О нем многие знали, и, наверное, кто-то передал слова Викторова Харитонову, после чего он, конечно, пожаловался папе на Викторова, мол, это он намеренно его травмировал.

Все с недоумением вопрошали друг друга:

– Неужели Викторов способен на такую месть?

Мы склонялись к мысли, что сведение счетов таким способом было на него совершенно не похоже. Он устроил бы открытые разборки в присутствии ребят, такие вещи он очень любил, а тайком подводить кого-то под цугундер, тюремный или больничный, – нет, это было явно не его амплуа!

Однако чужая душа – потемки, мало ли что человека клюнуло в темечко в один интересный момент, и вот он сделал то, что сделал, рассчитывая, что его знают лишь с одной стороны, и дело останется нераскрытым. Вот на этом все и сошлись.

Когда Викторов вернулся после разбирательства, все забросали его вопросами, однако и без всяких расспросов было понятно, что дело плохо. Андрей был очень расстроен.

– Не делал я этого, верите, парни?

– Верим, конечно, но тогда кто?

– А я откуда знаю? Эх, меньше языком болтать надо было! Язык мой – враг мой, доигрался, в общем. Это же надо было такое придумать!.. Да разве я так ему отомстил бы? Надавал бы в морду и все дела. Зачем мне было болты крутить? Да и где взять гаечный ключ? Пальцами болты не отвинтишь. В общем, кранты мне, парни. Завтра за мной приезжает машина, повезут в город к начальнику школы. Если просто исключат, считайте, что счастливо отделался, потому как папаша Харитонова настаивает на возбуждении уголовного дела.

– Ты же ни в чем не виноват! – не выдержав, сказал я.

– Да ты что, Тобольцев, маленький, что ли? Кто будет разбираться? Нашли крайнего, вот и вся история.

Мне стало жалко его. Он беззлобно чинил мне мелкие пакости, постоянно подкалывал, живя по принципу, что, мол, так веселее, однако в целом был парень неплохой, компанейский и в трудную минуту всегда поддерживал, этого у него было не отнять.

Нас снова повезли на уборку лука. Погода была отличная, сияло синее небо и светило ласковое сентябрьское солнце.

Мы опять работали в паре с Сашей Ти. Работать с ним было одно удовольствие, уборка шла споро, с огоньком, нас хвалили командиры, а я не переставал думать об этом странном деле. Неужели Викторов в самом деле ранил Харитонова?

Во время обеденного перерыва, когда приехала полевая кухня, я наскоро побросал в желудок содержимое котелка и пошел по колее трактора, в кузов которого мы выгружали из корзин лук. Пройдя шагов двести, я по следам заметил то место, где нас застал ураган. В пятидесяти шагах слева от него все еще светлела опрокинутая бочка на колесах, а справа в ста шагах от нее в ярких солнечных лучах серебрилась нитка поливочной системы. В том месте, где была соединительная муфта, оборванная секция грустно чернела пустым зрачком.

Перешагивая через убранные луковые грядки, я подошел к этому чертову колесу и стал его рассматривать. Вот точно такая махина, сорвавшись с муфты, едва не задавила нас с Сашей!

Восемь отверстий муфты, предназначенные для болтов, были пусты. Я нагнулся и стал внимательно осматривать пыльную землю. Два болта, покрытых свежей черной краской, видимо для того, чтобы предотвратить ржавление, я нашел сразу, остальные никак не находились, а потом я вдруг нашел нечто еще более интересное.

В пыли валялся гаечный ключ четырнадцать на шестнадцать, обыкновенный ключ, только губки его хранили частички синей и белой краски. Как я ни вглядывался, ни вертел его в руках так, чтобы свет падал на внутренности губок, никаких следов черной краски я так и не отыскал.

Я засунул ключ в бриджи и двинулся по полю вдоль нитки, вначале в одну сторону от обрыва секции, затем в другую. Меня интересовали болты, которыми были соединены секции. Все они были диаметром шестнадцать миллиметров, и все были покрыты либо белой, либо синей краской. Ни одного болта, покрытого черной краской, я не нашел, как ни старался. Выходит, что болты, окрашенные в черный цвет, использовались при соединении только одной этой секции, видимо, совсем недавно ее поменяли на новую, вот и использовали другие болты, и именно эту новую секцию сорвало ураганом. Почему?..

Я взволнованно нащупал ключ в кармане. Кажется, этот обыкновенный с виду гаечный ключ – ценная улика!..

В этот самый момент я заметил Касатонова. Он направлялся ко мне и, энергично жестикулируя, звал к себе.

– Тобольцев, я тебя обыскался, – строго сказал он, когда я, запыхавшись, подбежал к нему. – Срочно уезжаем в лагерь!

– А лук?

– Руководство школы дало срочное задание, – следует немедленно очистить от хлама одно из складских строений под новый лагерный учебный корпус.

В тот день мое хождение по следам закончилось, а на следующий день мы снова поехали в поле, и когда наступил обеденный перерыв, я решил продолжить свое импровизированное расследование. Викторова еще не увезли в город, начальник школы был занят чем-то срочным, ему было не до него, поэтому Андрея вместо уборки лука в ожидании приказа из Шатска захомутали во внеочередной наряд по столовой.

Я пошел по полю. В этот раз бочка уже не лежала на боку, а стояла на колесах, и сорванная ураганом секция была возвращена на место. У муфты, подставив легкую металлическую лестницу, копошился румяный, кровь с молоком, разбитной парень. Он, чертыхался и, держа погасшую папиросу во рту, красил болты соединения в белый цвет.

Внизу на земле на куске брезента лежал раскрытый набор гаечных ключей, однако я сразу заметил, что ключ четырнадцать на шестнадцать отсутствует. Кармашек для него был пуст.

– У вас ключа четырнадцать на шестнадцать не хватает.

Он покосился на меня через плечо, и я увидел красный глаз, опухший то ли от недосыпания, то ли с похмелья.

– Я его потерял, браток.

– Во время урагана?

– Ага.

– Вы болты поливочной системы подтягивали?

– Подтягивал, да ураган помешал.

– И болты этой секции тоже подтягивали?

– Да.

Я внутренне напрягся. В тот день именно эта секция была ближе всего к трактору, который принимал собранный лук.

Он снова покосился на меня, на этот раз подозрительно.

– А ты забыл чего?

– Я во время урагана потерял фотографию любимой девушки.

– Ух, ты! Как же ты так?.. Ох, уж эти девушки! Нет, не видел я никакой фотографии. Красивая?

– Не то слово.

Мне стало не по себе. Что же получается?

В тот день Викторов не таскал лук, а принимал его в кузове трактора, сдвигал и разравнивал, оттуда ему, конечно, было хорошо видно, кто где работал. Он заметил, как монтажник обронил ключ, а может быть незаметно взял его из чехла, воспользовавшись суматохой, которая началась в тот момент, когда так неожиданно поднялась буря.

Зная, где находится Харитонов, Викторов рассчитал, что трубчатая секция, сорвавшись, может задеть его, только не учел, что труба могла зацепиться за бочку с водой. Для воплощения плана требовалось всего лишь ослабить болты муфты. Лестницу монтажник, удирая от урагана, скорее всего, бросил неподалеку, так что сделать это было несложно, а поднявшаяся пыль скрыла действия Андрея от посторонних глаз.

Глава десятая

В таком случае получается, что болты были ослаблены Викторовым, и именно поэтому секция сорвалась, опрокинула бочку на колесах, едва не проехав по нам с Сашей, и ранила Харитонова. Выходит, что Викторов действительно виноват. В это было нелегко поверить, но факты упрямая вещь.

Я уныло побрел обратно.

– Эй, парень, постой! – Монтажник спрыгнул с лестницы и, закурив на ходу, пошел в мою сторону. – Ты, это, скажи, а правду говорят, что во время урагана эта секция, которую я на место ставлю, покалечила вашего парня?

– Правда.

– Ах, ураган проклятый! – жадно затянувшись, сказал он и протянул мне свою широкую как лопата ладонь. – Меня Василием зовут. Ты не расстраивайся, найду я твою фотографию. Ее наверняка пылью присыпало.

– Буду очень признателен. Завтра будете здесь?

– Да.

Такое внимание было приятно, хотя с трудом верилось, что он в самом деле выполнит свое обещание. Обеденный перерыв еще не закончился, и я подошел к трактористу, щуплому глазастому мужичку с коричневым лицом. Вместо обеда он пил чай из походного термоса и курил «Беломор».

– Чего тебе? За руль? Не дам! Иди, иди отсюда. Замордовали, трактористы хреновы!

– Нет, не за руль.

– Да? А чего?..

Он смотрел на меня с явным подозрением. Как видно, что только ему ни говорили и чего только ни выдумывали мои товарищи, чтобы он разрешил им залезть в кабину и попробовать трактор в деле.

Я заговорил, стараясь оставаться предельно спокойным.

– В тот день, когда ураган случился, у вас в кузове работал наш парень, высокий крепенький такой, у него брови как у филина.

– А, помню его! Что-то его не видать теперь. Веселый паренек!

– Он заболел.

– Во как! Пусть выздоравливает.

– А когда ураган начался, вы что делали?

– Как что? Трактор в укрытие отогнал. Еле успел, между прочим.

– А он что делал?

– Кто?

– Филин.

– А, Филин ваш! Он, что он, он со мной не поехал, из кузова выпрыгнул, к своим, кажется, побежал. Буря начиналась, пыль поднялась, я точно не заметил, куда он побежал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.