Полная версия
Семь недель в чужом теле
– Почему же это касается именно меня, позвольте узнать, – вежливо поинтересовался Серафим Дионисий.
– Они недовольны своими Ангелами. Они раздосадованы. И причины для этого есть. Почитай. Страница две тысячи сто сорок первая. И помоги им, пожалуйста. Это в твоей компетенции.
– Конечно, я разберусь, – учтиво ответил Дионисий, слегка наклонив голову. – Я доложу вам сегодня же.
– Вот и хорошо. Теперь я могу заняться своим садиком.
Творец прищурил глаза и немного издалека, как талантливый художник, взглянул на пропорции своего творения. Дионисий поспешил удалиться. Ему надо было срочно обратиться к странице, которую ему назвал Творец и разрешить проблему. К вечеру надо отчитаться.
Серафим Дионисий зашёл в свои прохладные покои и положил фолиант на секретер.
– Так, – говорил сам с собой Дионисий, – и что же там на две тысячи сто сорок первой странице? Ага! Вот! Севастьянов Андрей Владимирович просит поменять Ангела. И Севастьянов Андрей Владимирович тоже. Чем им не угодили их Ангелы-хранители? Первый раз с этим сталкиваюсь.
Серафим прошёл в дальнюю часть покоев и в длинной стене нашёл ящик с информацией обо всех Ангелах. Несколько секунд ему было достаточно, чтобы найти папирусы с назначением Ангелов обоих Севастьяновых. Дионисий взял колокольчик, который всегда стоял на краю секретера и позвонил. Тут же перед ним появился Престол Ян, распорядитель Ангелов.
– Слушаю вас, Дионисий, – глуховатым голосом произнёс Ян.
– Я бы хотел поговорить с вот этими Ангелами, – Серафим положил перед Яном два папируса.
Ян, молча, посмотрел на папирусы и удалился так же быстро, как и появился. Не прошло и мгновения, как в покоях Дионисия уже стояли, если можно так сказать про существ с крыльями, перемещающимися во вселенной со скоростью света, Вектор и Григор. Это Ангелы-хранители обоих Севастьяновых.
– Уважаемые! – обратился к подопечным Серафим Дионисий. После этого обращения повисла долгая пауза. Дионисий смотрел на Ангелов и думал, как же ему сформулировать свой вопрос. – Вы были отправлены Творцом на землю тридцать три года назад, чтобы выполнять гуманную функцию. Помогать людям, тем самым оберегая их и спасая от бед и напастей. Я правильно излагаю суть вашего пребывания в людском миру?
Вектор и Григор переглянулись и кивнули в знак согласия.
– Вам не надо творить чудеса, – продолжал Дионисий. – Не надо укрощать бесов, отражать нападение на человеческий род. Вам надо всего лишь направлять человека на путь и не позволить ему сойти со своей стези. Это очень обычная задача для Ангела-хранителя.
Серафим замолчал и опять стал перелистывать фолиант. Он какое-то время листал книгу, останавливая свой взгляд то на одной странице, то на другой, пока опять не открыл страницу две тысячи сто сорок один.
– Я впервые сталкиваюсь с такой просьбой людей, – не переставая удивляться, вполголоса произнёс Серафим. – Уважаемый Ян, что мы можем сделать для этих людей?
– Я так полагаю, – начал излагать свою позицию Престол Ян, – что отказать этим людям в исполнении их просьбы мы не вправе. Видимо, Творец решил, что эти просьбы надо исполнить, так?
– Ты абсолютно прав, – подтвердил Дионисий.
– Тогда мы с вами в тупике.
– Не понимаю! – удивлённо приподнял брови Дионисий. – Что значит в тупике?
– Уважаемый Серафим Дионисий, вы же знаете наши правила. Ангелы-хранители, освободившиеся от своих подопечных, ушедших в мир иной, больше не назначаются в хранители к людям. Этого Творец не допустит. А иные у нас все назначены. Даже из ближайшего резерва.
– Тогда что мы можем сделать? – деликатно спросил Серафим.
– Только ждать.
– И чего нам нужно ждать?
– Если в ближайшие дни кто-то не родится или кто-то откажется креститься. Другого варианта у нас нет. Мы же не оставим Вектора и Григора на их прежнем месте?
– Нет, – нахмурив брови, ответил Серафим. – Творец ясно дал понять, что их надо поменять. Это не обсуждается. И ждать до завтра мы не можем. Мне надо сегодня известить Творца о том, что просьба выполнена.
В этот момент Ангел Вектор робко поднял руку, сообщая Дионисию о том, что он хочет что-то сказать. Дионисий кивнул, давая понять, что можно говорить.
– Я извиняюсь, что вмешиваюсь в ваш разговор. Ни в коем случае я не хочу оправдывать себя. Я смиренно принимаю решение Творца и уйду, как только вы мне это прикажете.
– Вектор, говорите по сути! – перебил Ангела Престол.
– Я вас понял, – склонив голову, сказал Вектор. – На самом деле, сегодня я сделал всё, чтобы мой подопечный остался жив и здоров. Я несколько раз предотвратил его смерть.
– Уважаемый Вектор, – вежливо остановил повествование Ангела Дионисий. – Зачем вы тратите время на свой рассказ? Вопрос о вашей замене решён. И как вы правильно сказали, надо смириться.
– Я смирился, но хочу дать вам полное представление о моём подопечном. Возможно, он опять обратится с просьбой к Творцу и вас опять обременит выбор. Если вы будете обладать полной информацией, вам легче будет убедить Творца в необязательности исполнения этой просьбы.
Дионисий и Ян переглянулись. Они без слов поняли друг друга и разрешили Вектору продолжить.
– Я коротко, – понимая, что времени мало, продолжил Вектор. – Мой Севастьянов не смог попасть на переговоры с арабами и потерял очень крупный контракт. Да, экономически это большие потери. Но я намерено сорвал эту встречу. Если бы Андрей поехал, то именно на его машину упал бы самолет, который потерпел крушение как раз на той магистрали, по которой собирался ехать мой подопечный. Это верная гибель. Что касается аукциона, то там очень скверная история. Эта картина, не что иное, как ловушка для моего Севастьянова. Его давний враг, к сожалению, я не могу назвать его, готовит покушение на Андрея. В детали вдаваться не буду. И здесь я сделал всё, чтобы эта сделка не состоялась. Тем самым, как вы понимаете, я опять сберёг моего человека. Аварию на опасной дороге я тоже предотвратил. Это было несложно. Ну, а провал на Токийской бирже, это просто стечение обстоятельств. Там нет угрозы жизни. Это не моя компетенция. Вот всё, что я хотел вам сообщить.
Престол подошёл ближе к Серафиму и негромко сказал:
– Раз уж мы дали высказаться Вектору, давайте послушаем и Григора.
– Григор, – обратился к Ангелу Дионисий, – вы можете рассказать нам о сегодняшнем дне вашего Севастьянова?
– Если вам будет угодно, – Григор говорил охрипшим голосом. – Если честно, уважаемые Дионисий и Ян, я с легким сердцем покидаю своё место. Я тридцать три года, практически без сна и отдыха, так говорят люди, храню от напастей моего Андрея. Это очень сложно. Он как специально рождён для того, чтобы ходить по краю пропасти. Вчерашний день, это обычный день, такой же, как и все другие. Я не вижу необходимости говорить об этом.
– Но, Григор, – настаивал Престол. – Именно после вчерашнего дня твой подопечный обратился с просьбой о твоей замене. Раз уж так пошло, то мы хотим знать, что вчера произошло.
– Ничего необычного не случилось, – уставшим хриплым голосом говорил Григор. – Утром Севастьянов пошёл в свою любимую пивную. Там я сделал всё, чтобы у него не осталось денег. Потому что если бы он купил водку, то напился бы и ввязался в пьяную драку. К вечеру, истекая кровью, он умер бы в подворотне. После я повёл его не к его другу Исакину, а домой к сожительнице. Поэтому он не угорел во время пожара, а пришёл когда уже всё произошло. В общем, всё как всегда.
Наступила тишина. Дионисий, Ян и Ангелы молчали. Каждый думал о своём. Григор в одно мгновение вспомнил все те неурядицы, через которые пришлось пройти его Андрею. С самого детства ему приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы Севастьянов не пострадал.
Никого родных у Андрюхи не осталось. Отец умер, когда Андрею было пять лет. Братьев и сестёр у него не было. Мать вышла замуж за другого мужчину через полтора года после смерти отца. Отчим оказался человеком гнилым. Андрея не привечал. Мать никак на это не реагировала. А когда она умерла, отчим квартиру прибрал и устроил всё так, что у Андрея не осталось ни кола, ни двора.
Единственным человеком, который проявлял к Андрюхе тёплые и нежные чувства, была тётя Рая, старшая мамина сестра. Она была одинока. У неё не получилось создать свою семью и поэтому она жила в семье младшей сестры Полины. Удивительное дело насколько родные сёстры не были похожи друг на друга. Рая – неказистая застенчивая женщина с невнятными чертами лица, тонкими сухими губами и непослушными редкими волосами. Одним словом, совсем не красавица. И это мягко сказано. А Полина, совершенная противоположность. Точёная фигура, идеальные пропорции лица, хоть на обложку таблоидов, выразительные карие глаза под козырьками мохнатых ресниц и пышная копна волос. Она была из тех женщин, о которых, порой, мечтает каждый мужчина, но не каждый решается подойти и заговорить.
Но вот что интересно. Насколько Рая была некрасива внешне, ровно настолько она была красива внутренне. А вот младшая сестра совершенно наоборот. При всей своей красоте, была человеком жёстким и эгоистичным. Если бы не супруг, Владимир Иванович, который был много старше Полины, то Андрюха вообще был бы брошен матерью. После смерти мужа, Полина ударилась во все тяжкие. Владимир Иванович оставил жене роскошную квартиру и достаточно денег для того, чтобы Полина вела привольный образ жизни. А для управления хозяйством молодая вдова переселила к себе старшую сестру Раю. Та с удовольствием съехала из своей девятиметровой коммуналки и поселилась у сестры в небольшой комнате рядом с кухней. Рая была бы рада уделять больше внимания воспитанию племянника, но здоровьем была слаба. По сути, Андрюху воспитала улица, с её необузданной свободой и неоправданной жестокостью.
Появившийся, как чёрт из табакерки, отчим, усугубил положение донельзя. Данила, так звали нового мужа Полины, внешне был эффектным, производящим впечатление на женщин, мужчиной. Безупречные манеры, бархатный стелящийся баритон, густые черные волосы и брови, сильный пронизывающий взгляд. Что ещё нужно для обольщения? Данила сразу понял, что богатая вдовушка Полина, это выигрышный лотерейный билет. «Всё! – подумал Данила, когда познакомился поближе с Полиной. – На этом поиски заканчиваются. Вот эту тёлочку мы и будем доить».
Отношения с Андрюхой не заладились сразу. Данила видел в пасынке прямого конкурента в претензии на имущество. Немного подождав и усыпив бдительность близких, отчим начал свою «диверсионную» деятельность. Данила видел, что Андрюха мальчишка уличный. Никаких правил он не придерживается, в школу ходит от случая к случаю. Не чурается разных уличных проказ, откровенно граничащих с уголовщиной. Отправить пасынка в тюрьму стало главной заботой Данилы. А там, вернётся парень из мест не столь отдалённых или сгинет, это уже второй вопрос. Андрюха, при всей своей «безбашенности», очень быстро понял, куда клонит отчим и стал намного осторожнее. В откровенные уличные авантюры старался не впутываться. Конечно, помощником Андрюхи тут стала, как это ни странно, его природная лень. И само собой, Григор. Досталась же Ангелу-хранителю особь!
Война между Данилой и Андрюхой развернулась не на жизнь, а на смерть. И это не фигура речи. Каждый из них желал смерти своему конкуренту. Однажды Андрюха смог просчитать ситуацию и устроить Даниле настоящую ловушку.
Данила, уже давно насытившись Полиной, стал погуливать. Андрюха узнал об этом и с помощью своих уличных друзей решил последить за отчимом. Тот, прикрываясь игрой с друзьями в карты по ночам в закрытом клубе, совершенно легально по вечерам уходил из дома и появлялся только под утро. И происходило это исправно два-три раза в неделю. Выходил Данила из дома не через парадную, а через запасной ход. Абсолютно не объяснимая дурацкая привычка. Один из друзей Андрюхи, по прозвищу Кочерга, как-то сказал:
– Зырь, Сева! – «Сева» это дворовая кличка Севастьянова. – Видишь, дверь открывается наружу, а прямо за дверью железный люк.
– Ну! – не понимая товарища, промычал Андрюха.
– Ну! Баранки гну! – негодовал Кочерга. – Хахаль твоей мамаши выходит по вечерам?
– Да, – односложно отвечал Севастьянов.
– Вечером темно. Если люк будет открыт, он туда ухнет, костей не соберёт. Понял?
– Понял! – протяжно ответил Андрюха. – Так там же замок! Чё, пилить будем?
– Дурак ты, Сева! – с ехидной улыбкой сказал Кочерга. – Зачем пилить? Барабану пачку папирос дадим, он его за пять минут вскроет.
Пачку папирос Андрюха «увёл» у Данилы.
– Когда надо сделать? – спросил Барабан, убирая папиросы в боковой карман огромного, видавшего виды пиджака.
– Сегодня открой, вечером, – скомандовал Кочерга. – Мы его приспособим, будто он закрыт. А когда надо будет, уберём.
– Лады! Как стемнеет, приду, – ответил Барабан и блатной походкой пошёл в сторону городского рынка, логова всех полукриминальных элементов.
Всё вышло, как задумали пацаны. Когда Барабан открыл старый ржавый замок, ребята с трудом сдвинули металлическую крышку люка.
– Ух, ты! – заглянув в колодец теплотрассы, воскликнул Андрюха. – Если отчим туда нырнёт, он оттуда уже не вынырнет.
– И хорошо! – поддержал друга Кочерга. – Не фиг права качать в твоём доме.
Ребята так же с большими усилиями закрыли тяжёлую крышку и приладили на место замок. Всё шло по плану. По плану следующим вечером Данила со всего маху рухнул в колодец. Последствия были тяжёлыми. Выбитые зубы, сотрясение мозга, перелом нескольких рёбер и левой ноги. Ссадины и ушибы считать не было смысла. Провалялся отчим в колодце несколько часов, пока молодой парень, провожавший свою девушку домой, не забежал за угол по нужде. Паренёк услышал стон откуда-то из-под земли. Зажёг спичку и увидел человека лежащего на трубах в колодце. Тут же вызвал «скорую» из таксофона. Неизвестно как бы сложилась судьба Данилы, но случайный прохожий спас ему жизнь.
А Андрюха тем временем, уже мирно спал в своей кровати. Он был доволен тем, что они провернули с Кочергой. Парень не задумывался, что будет с отчимом. Но он, почему-то, был уверен, что прежнего Данилы, наглого и самоуверенного «павлина», больше в его жизни не будет. В чем-то угадал, но в главном, ошибся. Через месяц в Андрюхин дом вернулся искалеченный отчим. Это был уже не «павлин» а «гиена». Данила каким-то странным образам чувствовал, что не просто так он оказался в злосчастном колодце. На кого он только не думал. Первое, что приходило в голову это месть мужа одной из любовниц. Вот только какой? Потом стал подозревать Полину. Вдруг она узнала, что он гуляет, да ещё не с одной. Полина вполне способна уговорить на подобное кого-нибудь из своих друзей. Одним словом, много было у Данилы «доброжелателей». Мысль о том, что это мог сделать пасынок, сначала в голову к мужчине не приходила. Но, спустя некоторое время, когда Данила оклемался, он стал дотошно выяснять через все свои многочисленные связи, кто устроил ему страшную экзекуцию. Нельзя сказать, что он сильно удивился, когда до него дошли слухи, что за всем этим стоит Андрюха.
– Удавлю, суку! – бормотал Данила, обдумывая полученную информацию. – На всю жизнь запомнишь паскуда, как со мной связываться.
Тем вечером, вернувшись домой и, увидев сидящего на кухне с тарелкой супа Андрюху, Данила не сдержался и кинулся на парня. Задушил бы, если бы не вступилась Рая. Бедная женщина всеми десятью пальцами вцепилась в шевелюру ещё не окрепшего отчима и помогла Андрюхе вырваться. К утру Данила остыл и решил действовать исподтишка, как гиена. Григору приходилось прилагать массу усилий, чтобы Андрюха дожил до зрелого возраста. Данила отомстил не физически, хотя и от этого не отказывался. Данила отомстил материально. Он просто пустил пасынка по ветру. К восемнадцати годам остался Севастьянов на улице. Без квартиры, без денег и без родственников.
– Тебя можно понять, – с участием произнёс Престол Ян. – Ты на самом деле с лёгким сердцем покидаешь своего подопечного.
В интонации Престола читалось искреннее сочувствие. Да и выглядел Григор усталым и измотанным.
– Не прими это как несправедливость, – обратился к Ангелу Дионисий. – Такова наша участь. Нам предначертано все свои силы отдавать людям. Ты заслужил покой, Григор.
Вектор смотрел на своего соратника и тоже сочувствовал ему. Не сказать, что у самого Вектора всё было гладко, но его усилия не шли ни в какое сравнение с хлопотами Григора.
Дионисий помолчал какое-то время, склонив голову, а затем жестом показал, что больше не задерживает Ангелов. Вектор и Григор в мгновение удалились.
– Так что же я буду вещать Творцу? – прищурив глаза, спросил Серафим Дионисий у Яна.
– Посмею предложить один рискованный шаг, – немного подумав, ответил Ян.
– Излагай!
– У нас недавно сложилась непредвиденная ситуация. Исключение из правил, – издалека начал Престол – которое, как говорят людские философы, только подтверждает правила. Я не посмел бы это предложить, но случай уникальный. Другого выхода я не вижу.
– Итак! – поторопил Яна Дионисий.
– У нас есть два Ангела-близнеца. Это нонсенс, – выпалил Ян.
– Ангелы-близнецы?! – удивлённо вскинул брови Серафим. – Я никогда о таком не слышал.
– Вот и я о том же! – Престол вдруг замолчал и о чём-то задумался. Пауза затянулась надолго.
– Я понимаю твою тревогу, – будто прочитав мысли Престола, сказал Дионисий. – Ты опасаешься путаницы?
– Да, уважаемый Серафим, – кивнул Ян. – Такого, чтобы близнецы становились Ангелами-хранителями, не было с самого начала Света. Я даже боюсь думать о том, что может произойти с их подопечными в случае малейшего сбоя.
– Да! – согласился Дионисий. – Они близнецы. Они живут и думают одинаково. А у нас такие разные Севастьяновы. Неужели нет возможности повлиять на этих… как их зовут?
– Аугусто и Бернард! Вон в том дальнем ящике их папирусы.
Серафим подошёл к стене и ловким движением извлёк из указанного Яном ящика папирусы Ангелов-близнецов.
– И всё же, – продолжил Дионисий, быстро прочитав папирусы, – надо рискнуть. Другого варианта сегодня у нас нет. Но прежде, Ян, строго предупреди их об ответственности. Они должны понять всю серьёзность их миссии.
Престол молчал. Он опустил свой озадаченный взгляд на холодный каменный пол и думал. Его раздумья прервала Паротия, влетевшая в комнату. Птица бесцеремонно приземлилась на край секретера Дионисия.
– Пора принимать решение, уважаемый Ян, – твёрдо сказал Серафим. – Творец ждёт меня.
– Я решаю назначить Аугусто и Бернардо Ангелами-хранителями Севастьяновых, – произнёс Ян. – Сообщите об этом Творцу. А я пойду, подготовлю Ангелов.
Серафим Дионисий во всех подробностях доложил Творцу о сложившейся ситуации.
– Это действительно уникальный случай, – согласился Творец. – Но раз ты, Серафим, принял такое решение, пусть так и будет. Иди. Жду тебя завтра, как всегда.
Дионисий смиренно склонил голову и удалился. Не зря волнение не покидало сердце Серафима. Спустя немного времени произойдёт именно то, чего так опасались Дионисий и Ян. Аугусто и Бернардо… впрочем, об этом позже.
Глава четвёртая. Шторм
«Сдачу принесёшь до копейки, – передразнивал в мыслях боцмана Крымина Андрюха. – У тебя час времени». Севастьянов вразвалочку шёл по пирсу, запустив руки в карманы почти по локоть. Кулак его сжимал пятитысячную купюру. Не сказать, что такая уж большая сумма, но подобный «капитал» не так часто оказывался у Андрюхи в руках. Он всячески гнал от себя мысли о том, что небольшую часть денег можно было бы потратить на кружку пива. Тем более, что любимая забегаловка «Пельмени и Пиво» находилась совсем близко. Но в этот раз Андрюха сдержался. Как только он представлял себе ночёвку под открытым небом и урчание голодного желудка, так сразу желание вернуться на яхту с пивным «выхлопом» пропадало.
За крысоловками Андрюха пошёл на рынок. Знал он там одного старичка, который ещё в семидесятые наладил этот промысел. Город портовый и нужда в крысоловках была всегда. Вот только незадача, старика сегодня на рынке не было. Никто не мог сказать, когда он появится. Времени у моториста тоже не было. Надо принимать решение. Нельзя же провалить первое же поручение боцмана. И тут взгляд Севастьянова поймал что-то подходящее. У молодого парня, на импровизированном прилавке были разложены приспособления, явно предназначенные для ловли большой и малой живности.
– Это что? – указывая пальцем на самоделки, спросил Андрюха.
– Капканы! – с удивлением глядя на моряка, ответил парень. – Ты что никогда капканов не видел?
– Нет! Видел, конечно! – немного смутившись своего вопроса, ответил моторист. – А на кого капканы?
– Ну… – паренёк стал показывать одно за другим приспособления. – Вот этот, например, на лису или там, на выдру, бобра. Ставишь на тропу, маскируешь…
– Так! Давай без ликбеза! – прервал рассказ продавца Андрюха. – Мне на крысу надо. И желательно штук пять. Есть?
– Нет, – погрустнев, ответил парень. – Завтра могу сделать несколько крысоловок. Послезавтра заберёшь.
– Послезавтра я буду на пятьсот миль южнее вашего рынка, – заносчиво ответил моряк. – Сегодня надо. Подбери что-нибудь.
– Да у меня сегодня только вот это. Всего пять и все разные. Что тут подбирать? Бери уже все. Я цену сброшу.
Решили поторговаться. Договорились о хорошей скидке, но только за все капканы вместе. Севастьянов задумался. Он уже представил себе побагровевшую мину Крымина и поток грязной ругани из его уст.
– Сколько сейчас времени? – спросил продавца, отвлёкшись от своих мыслей Андрюха.
– Без пятнадцати шесть, – посмотрев на часы, ответил парень. – Скоро рынок закрывается. Ты брать будешь или нет? А то я пойду домой.
Андрюха молчал. Принимать быстрые и верные решения это была не его стезя.
– Ну! – торопил продавец. – Так берёшь или нет?
– Ай! – махнул рукой моторист. – Вот что за засада? Опять я буду крайним. Давай все пять.
Парень сложил с прилавка товар в холщёвый мешок. Затем достал из сумки большой зубастый капкан.
– А это что за хрень? – удивился Андрюха. – На мамонта что ли?
– На волка это, – пояснил парень.
– Чепушило ты! – вскинув брови, возмутился Андрюха. – Где ты волка в море видел? Оставь его себе!
– Не! – заартачился парень. – Мы договорились пять, значит бери пять. Не берёшь, тогда иди на своё корыто и лови руками своих крыс.
– Вот ты сука облезлая! – выругался моряк. – Ты паскуда понял, что мне без капканов вилы и решил меня обуть!
Севастьянов схватил парня за воротник рубашки и уже занёс руку, чтобы ударить, но тут вспомнил свои же слова произнесённые час назад: «Косячить не буду. Я всё понимаю. Иваныч, клянусь»! Продавец почувствовал нерешительность моряка и осмелел.
– Знаешь что, морячок, – сказал он, сделав шаг назад, – ничего я тебе продавать не буду. Ты психованный. А такой покупатель всегда непредсказуем.
– Ладно! Прости! – извинился Севастьянов. – Бес попутал. Давай свои капканы.
Андрюха протянул парню пятитысячную купюру. При виде «жирной» бумажки продавец поумерил пыл.
– У меня сдачи нет с такой деньги!
– Давай пару тысяч, остальное оставь себе! – сделал барский жест Андрюха. – Повезло тебе сегодня.
Моторист взял мешок с покупками и, взвалив его на спину, пошёл покупать остальное, что велел боцман.
Боцман Крымин громко крякнул и хриплым басом выругался.
– Мать твою! Карась ты, Севастьянов!
– Чё сразу, карась? – Андрюха скорчил обидную гримасу. – Ну не было крысоловок. Что я должен был купить? Ну лоханулся малость. С кем не бывает?
– Со мной не бывает. Надо было тебе отлуп дать, – продолжал ворчать боцман, смешно сморщивая нос. – Рулить тобой запарюсь. Это ты капитана нашего смог «побрить», а я бы тебе только дучку драить доверил. Как тебя к дизелю допустить? Лучше сразу в петлю!
– У тебя, боцман, чуть что не так, сразу в гальюн, дырку чистить! Да не парься ты, Иваныч! Всё пучком будет, – Севастьянов попытался по-панибратски похлопать Крымина по плечу.
– Клешню в карман заправь, – жёстко рявкнул боцман. – Майнай в низы и не выныривай оттуда, пока не кликну. Ущучил?
– Да понял я, понял, – недовольно произнёс Андрюха и побрёл в машинное отделение.
– А ну, погоди! – вернул моториста Крымин. – Возьми эти железяки, – он указал на купленные Андрюхой капканы, – и поставь их в кладовых. Вот эту большую ставить не смей. Не дай Бог кто-нибудь на неё наступит. Беды не оберёшься. Отнеси её к себе в кубрик. Я потом заберу. Теперь иди.
Андрюха послушно собрал купленные железяки и побрёл выполнять поручение Крымина. Боцман какое-то время смотрел Севастьянову вслед, а затем развернулся и неспешной уверенной походкой пошёл на мостик.
– Что, Ифаныч, такой хмурый, – с едва заметной улыбкой спросил капитан.
– Да, якорь этот, Севастьянов, точно нас в беду вгонит, – пробасил Крымин.
– Не нагнетай. Нет у нас сейчас другого выхода. Слышал, что хозяин сказал? Да и времени нового моториста искать, тоже нет. Если будет бузить, заменим. До Монте-Карло дойдём и заменим.