Интеллектуальная мысль Рязани

Св. храм является лучшей школой благочестия, а храмовые Богослужения – лучшим учителем веры и нравственности.

Наоборот, при редком посещении храмовых Богослужений христианин лишает себя необходимого поучения и духовного руководства в деле спасения.

Однако нужно иметь в виду, что посещения Богослужений станут спасительным делом для христианина только в том случае, если он приходит в храм по чистому влечению сердца. И это естественно, потому что всякая добродетель, сделанная по какому-либо принуждению, не имеет нравственной цены.

Человеку, стоящему на пути развития нравственных сил, существенно необходим руководитель, содействующий возрождению ближних. Кто вздумает довольствоваться лишь собственными соображениями и думами при разрешении моральных вопросов и затруднений, тот рискует погубить даже истинный дар своей природы.

Причина эгоизма, готового омрачить чуть ли не все отношения людей друг к другу, коренится в отсутствии нравственной поддержки на самых первых шагах сознательной жизни человека.

Правдивость и сострадание – вот минимум условий, обеспечивающих успех возрождения.

Доказано, что совершителями великих дел являются лишь те люди, которые способны сильно чувствовать. Лишь согревающая энергия сердца способна соединять нас тонкими и в то же время неразрывными узами с нашими ближними, с природой и идеалом, притягивающим к себе всех.

Как самое острое зрение глаза человеческого бессильно, когда нет света – этого незаменимого условия для зрительных ощущений, – так и развитый ум соединенный с крупной энергией воли не могут сделать человека носителем силы влияния, если любовь не сопутствует и не проникает их собою.

Чувство любви – это первоначальная природа духа вообще, извращенная актом падения человека. Следовательно, любовь не из ничего вырастает, не искусственно прививается практикой, а является восстановлением природной силы, возвращением к жизни скрытого семени.

Чем отличается неоспоримо истинное направление любви от чувства, лишь по недоразумению носящих одно и то же название? Смирением и кротостью, без которых даже любовь не имеет настоящей притягательной силы. Насколько гордость неуместна и нежелательна в любви, настолько же необходимо и ценно в ней смирение.

Смирение вполне совместимо с твердой волей, с живой мыслью и кипучим сердцем, и при всем этом – постоянное признание своего несовершенства.

Смирение человека – неоценимое его достоинство, ибо оно избавляет его от самомнения, заносчивости и прочих недугов души, отталкивающих от себя и унижающих разумное существо.

Вырабатывается смирение в человеке путем непрестанного внимания к себе самому и своим душевным слабостям.

Если гордость, почти всегда связанная с неудовлетворенной озлобленностью, только портит и разрывает отношения, то смирение, наоборот, дышет добротой и самую злобу побеждает. Оно сближает и роднит людей, завоевывает невольное уважение к себе и укрепляет симпатию. Смиренная душа всегда светла, и через это и привлекательна для других.

Гармонию мыслей и чувств, приобретение навыков в различении добра и зла дает человеку Религия, его религиозная вера.

Христианская любовь и неразрывно соединенное с ней знание истины жизни является одновременно и самым сильным и самым разумным мотивом для человека выступать в качестве рассадника добра в среде своих собратий.

Если нравственное влияние христианина проявится хотя бы в том, например, что низкая, дурная мысль бежит из головы в его обществе и гнилое слово не сходит с языка, – то и за это слава Богу. Одно присутствие таких людей становится нашим возвышением и очищением.

Не слово только служит выражением действенности любви и не крупные поступки, а часто едва уловимые соприкосновения душ и не переводящиеся на язык точных понятий движения чуткой сердечности.

Самым удобным моментом для исправления человека признается година бед и страданий души, когда страдающий сам ищет участия и бывает более, чем когда-либо, склонен впустить в тайники своего сердца сторонний глаз, лишь бы только ослабить степень интенсивности своих внутренних мук.

При влекущем желании совершенства, при сознательной работе над собой, при стремлении достигнуть «почести высшего звания» раскрытие личности идет поступательно. Раскрытие личности или, говоря языком христианской аскетики, процесс ее обожения связан с нравственной деятельностью человека.

Понятие нравственности моралисты выводят из философского анализа этого слова. Оно происходит от глагола «нравиться», что указывает на приятный, привлекательный для человеческого сердца характер нравственного добра.

Гармоническое сочетание добродетели и счастья, сознание своего долга – это лишь идеал, к которому человек должен стремиться.

Много пишут и говорят об улучшении материального быта. Это необходимо и хорошо. Но вопрос об очеловечении, о нравственной деятельности, о духовной поддержке ищущих участия, тоже необходим, а он мало затрагивается.

Необходимость раскрытия человечности в человеке нельзя не признать за самую святую истину. Но без поддержки люди часто теряют всякую нравственную чуткость, тогда как по идее разумности она должна развиваться и крепнуть.

Обычная скрытность большинства людей, утративших духовную чистоту, представляет собой естественную преграду и трудность подхода к сердцу. Вот почему власть над внутренней жизнью общества и отдельных лиц, в большинстве случаев, принадлежала и принадлежит не выдающимся каким-нибудь общественным деятелям, не лицам, на которых массы посматривают с удивлением и завистью, а самым иногда незаметным для целого мира, по-видимому, слабым и немощным, но сильным на деле смирением поборникам добра. Потому-то и учит Христос, что они наследуют землю.

Смирение вполне совместимо с твердой волей, с живой мыслью и с кипучем сердцем, и при всем этом – постоянное признание своего несовершенства.

Смирение и кротость души – вот что украшает человека, делает его приятным и милым для всех окружающих, а если к этому добавляется горячее, любящее сердце, – то все это делает человека «солью земли», свечой, которую ставят на подсвечнике, чтобы светить всем в доме.

В условиях общей механизации для отдельной личности возникает угроза быть раздавленной окружающей средой, если не приложить усилий для ее, личности, охраны. Это тем более опасно, что массы людей не только не испытывают отвращения к подобному единообразию, но, напротив, всячески ему содействуют и приобретают к нему вкус. Какой же вред это может нанести отдельной личности? Это лишает личность способности мыслить, рассуждать, действовать по своему усмотрению. Решать, где добро, а где зло, устанавливать, что истинно, а что ложно.

Цивилизация – это применение знания, науки к жизни, она утилитарна. С развитием цивилизации жизнь становится более занимательной, более легкой, более поверхностной. Если раньше, до широкого развития цивилизации, люди искали смысл жизни, то теперь они ищут успехов и удобств, полагая в них если не смысл, то цель своего существования. Эти цели строят внешнюю, материальную жизнь, цивилизацию, а смысл создает духовные ценности – культуру. Цель направлена на временное, смысл – на вечное. Без целей жизнь стояла бы на месте, без смысла она была бы пуста.

Как принято считать, культура состоит из трех областей: религии, философии и искусства. Поэтому именно в этих «останках» мы изучаем прошлое человечества и оцениваем и познаем то «дело», которое совершил в своем земном пути тот или иной народ.

Культура в высоком, духовном смысле слова не разрушается аскетизмом, а, наоборот, требует его и всегда основывается на нем. Истинное величие гения всегда равно силе внутренней аскезы, проникающей все движения его духа.

Строя великолепные храмы, древнерусское государство было заинтересовано в том, чтобы Киев, например, стал не хуже Константинополя, чтобы собственные Софии, а впоследствии Успенские соборы, появились во всех крупных городах Руси, в том числе и в Рязани, чтобы великолепие и грандиозность храмов могли вызывать в русском человеке сознание величия своего народа и своего Отечества.

Русским мастерам и умельцам оказались близки нравственные проблемы христианства, тема материнства, рождения, оплакивания смерти близкого, любви к человечеству. Византийское искусство пленило их своим умением сочетать разные виды искусства – слово и живопись, архитектуру и живопись, живопись и музыку, философию и живопись. Мы можем видеть отзвуки его в русской иконе.

Христианство провозгласило идею абсолютной ценности отдельной личности. Личность – это все, душа человека дороже всего мира, – но здесь встречаемся с антиномией (противоречие между двумя взаимоисключающими положениями, каждое из которых доказуемо логическим путем – прим. О. Е.). Личность абсолютно ценной может быть в абсолютно ценном обществе. Духовная жизнь личности неотделима от ее общения с другими (также и самое общение непонятно без наличия жизни духовной, а не какой-нибудь другой).

Пока человек остается человеком, он ищет дружбы. Рано или поздно появляется внутренняя близость личностей, теснейшее сплетение двух миров. Любовь – свободное избрание одной из многих личностей.

Актом внутреннего самоопределения человек избирает себе Друга. К одному из многих устанавливает он отношение как к единственному, душевно прилепляется к нему. Его – обыкновенного – рассматривает уже как необыкновенного. Его – серого – как праздничного, будничного, – как торжество. Человек увидел в Друге то, что для других незаметно, – образ образа Божия.

Когда у друзей настанет откровение каждого в каждом, тогда вся личность с ее полнотой делается прозрачной, – до предведения того, что сокровенно. Но это взаимное проникновение личностей есть задача, а не изначальная данность в дружбе. Прозрачность личности «Я» достигается в жизненном взаимодействии любящих.

Идеал дружбы не врожден человеку, а познан опытом. Дружба не только этична и психологична, но, прежде всего, онтологична и мистична. Мистическое единство, открывающееся в сознании друзей, пронизывает собой все стороны их жизни, озолачивает их будничное, каждодневное.

Друг делается величиной большей по своей ценности даже в области просто товарищества. Друзья связаны теснейшим единством: «иной друг более привязан, чем брат».

Друг – опора и покров в жизни. Помощь Друга приобретает таинственный и любезный сердцу оттенок. Выгода от Друга делается Святыней.

Дружба ничем не может быть разрушена, кроме как тем, что направлена против самого единства друзей, что ударяет в сердце Друга как Друга – а именно: вероломством, издевательством над самой Дружбой, над Святыней ее.

Верность при дружбе есть и всегда считалось церковным сознанием за нечто необходимое не только ради сохранения дружбы, но и ради самой жизни друзей.

Другу должно принадлежать высшее доверие и высшее прощение.

Именно в дружбе начинается выявление личности, и поэтому тут начинается настоящая, глубинная святость, но в ней же может начаться и глубинный грех. Дружба дает высшую радость, но она же требует и строжайшего подвига.

Чтобы всегда побеждать свое самолюбие, чтобы тысячи раз сращивать соединительные нервы дружбы, неизбежно рвущиеся и от своей греховности, и от воздействия извне, – нужен таинственный ток энергии, непрестанно обновляющий первое, ослепительное время дружбы. Этот ток энергии для верующего человека в Боге. Отсюда и дружба – это созерцание себя через Друга в Боге. Дружба – это ведение себя глазами Друга, но перед Лицом Бога.

Жизнь – сплошной ряд диссонансов. Но через дружбу эти диссонансы разрешаются, и в дружбе общественная жизнь получает осмысленность и примиренность. Отсюда дружба – существенное условие жизни. Она дает человеку самопознание, открывает ему, где и как надо работать над собой.

И если брак есть «два в плоть едину», то дружба – два в душу едину, если брак – единоплотие, то дружба – единодушие.

Одиночество же, если оно не имеет своим привязчивым спутником постоянной мысли о друге, – не вредно и даже полезно в некоторых отношениях. Но представление в одиночестве дружбы действует вредно, особенно опустошение личности происходит тогда, когда человек вынужден толочься на людях. Не получая духовного удовлетворения, но вечно бегая за ним и около него, он дразнит себя мечтой воображения и на нее утекают все его духовные силы.

Половое воздержание, если оно не сопровождается возбужденным состоянием, не вредно физиологически, а в отношении мистическом – даже служит выработке новых способностей. Однако воздержание, связанное с возбужденностью, т.е. представлением выхождения из себя через пол, – вредно, и тем вреднее, чем ярче образы воображения. Душа тогда грязнится и гниет, равно как и тело гибнет.

Для христианина всякий человек – ближний, но не всякий – друг. И враг, и ненавистник, и клеветник – все же ближние, но даже и любящий – не всегда Друг, ибо отношения дружбы глубоко индивидуальны и исключительны.

Наличие братьев не устраняет еще необходимости Друга, и наоборот. Отсюда необходимость в обществе двух сторон жизни – братства и дружества. Брат есть братель жизненного бремени, это тот, кто берет на себя крест другого. Друг – другое «Я».

Любовь беспредельная, она не ограничивается ни местом, ни временем, она вселенска. И в то же время любовь не только вселенска, но и ограничена, не только беспредельна, но и замкнута.

С одной стороны, – «не осуждай», но с другой – считай псами и свиньями тех, которым не достоин открывать тайны сердца. Открывай их лишь некоторым, избранным, выделенным из толпы. Это – антиномия, которая приблизительно равносильна антиномии любовь – ревность.

Ревность по-старославянски то же, что рвение, ревнивый – то же, что и ревнитель, ревновать – то же, что рваться. Иметь ревность – противоположно вялости, бессилию, слабости. Так говорится: «ревную знаний», «ревную Небесного Царства», «ревнуйте же дарований больших».

Ревность – это необходимая сторона сильной любви. В ходячем, обывательском словоупотреблении ревность понимается как порок, как бесспорный нравственный недостаток. Обыкновенно, в основе ее усматривается и гордость, и тщеславие, и самолюбие, и подозрительность, и недоверие.

Где ревность понимается, как порок, там явное смешение понятий. Любовь смешивается с вожделением, а ревность – с ненавистью и завистью.

Ревность – это сама любовь, но в своем «инобытии». Ревность есть необходимое условие и непременная сторона любви, но обращенная к скорби. Так что желающий уничтожить ревность, уничтожил бы и любовь. Точно так же, где есть вожделение, там всегда есть ненависть с завистью.

Любимый – всегда избранник. И если таких любимых «ты» бывает много, и тогда все-таки к каждому отношение, как к единственному. Сознание единственности – необходимое условие любви.

Любовь имеет корнем своим Святыню души и возможна лишь постольку, поскольку жива эта Святыня. Оберегать жемчужину души – значит оберегать саму любовь. Не радеть о Святыне своей – значит не радеть о любви.

Рожденный прежде веков превыше небес рождается во времени на нашей земле, чтобы даровать людям новое рождение и миру обновление.

Тайна воплощения Сына Божия непостижима для ума человеческого, но воспринимается она сердцем.

Христос рождается на земле, чтобы примирить падшего человека с Богом.

В день пасхального ликования возрадуемся и мы о Христе Воскресшем, о вечном Архиерее грядущих благ, о торжестве Жизни над смертию; о победе Добра над злом и грехом.

Радость Воскресения Христова есть лучшее украшение жизни нашей земной и лучшее основание надежды для жизни будущей.

Вера в Воскресшего Господа – это наше величайшее счастье, это наше бесценное сокровище, данное нам на все времена. Верующий человек в день Светлого Христова Воскресения переживает особенную радость потому, что этот день есть образ Дня будущего Воскресения.

Многие из нас думают, что молитва сильная и действенная есть особый дар лишь некоторых избранников Божиих. Но эти-то избранники Божии, свв. Отцы и подвижники веры и благочестия, и говорят нам, что нет человека, молитва которого не могла бы сделаться сильной, если он того возжелает твердо и чистосердечно.

И поистине счастлив тот из нас, кто полюбил молитву, кто познал, что она необходима для жизни, как воздух, ибо такой человек, как бы тяжел ни был возложен на него жизненный Крест, в молитве всегда найдет себе радость и утешение.

Скажем еще: «Господи, Ты знаешь наши немощи, от Тебя не скрыты наши грехопадения, но прости нас и помоги нам нести Крест свой с терпением». Да в терпеливом несении своего жизненного креста познаем и мы Силу и Славу Твою.

Грех лишает душу мира, ум – света, тело – нетления, землю – благословения, все сотворенное – всякой доброты. Грех отдаляет человека от Бога, поставляет во враждебные отношения с другими людьми, разделяет самого человека с собою, т.е. привносит в душу раздвоение.

Мы знаем, что у христиан суббота не отменена, но заменена воскресением, поэтому заповедь о хранении субботнего, то есть воскресного дня, относится к нам, но к нам же обращен и вопрос Господа: «Можно ли работать в субботу?». Вероятно, каждый, не задумываясь, ответит, что можно. И, слава Богу, значит мы яснее, чем древние израильтяне, понимаем заповедь Божию.

Нравственный долг христианина в праздник быть в церкви, чтобы посвятить этот день Богу. Но если по долгу службы кто-то не может придти в храм, пусть совесть его будет спокойна. Верно то, что верующей душе трудно в праздник не побывать в церкви. Но эта же вера даст человеку познать сладость другого плода – плода послушания. Болен ли кто и не в силах пойти в храм – невозможного Господь не требует. Но вот если кто и не занят на работе, и не болен, и не пошел в храм Божий, – тому трудно найти извинение.

Могут возразить, что можно молиться дома, – на это следует ответить, что домашнюю молитву не только можно, но и нужно возносить. Но знай, христианин, никогда и ничто не заменит тебе церковную службу. Ты можешь дома пить воду стаканом, но для этого надо сначала сходить с ведром на колодец. Чтобы молиться дома, молитвой чистой и благодатной, необходимо прежде сходить в храм святой и наполнить сосуд своего сердца струями благодати Христовой, а потом и возгревать ее в своей келейной молитве.

Св. Церковь издавна узаконила обычай молитвенного поминовения усопших во вторник на оминой неделе, назвав этот праздник Радоницей, что означает день радости. И такое установление вполне объяснимо, ибо счастливый человек, получивший добрую весть, хочет, чтобы с ним радовались и все близкие его сердцу люди. Такова любовь, которая, по слову Апостола, «николиже отпадает». Именно эта христианская любовь и побуждает нас молиться сегодня за умерших, разделить с ними свою радость о Воскресении Христовом.

Живя на земле, человек проходит через многоразличные радости и скорби. Когда же он умрет, то уже не испытывает земных волнений; но есть у усопших радости и скорби в жизни вечной, куда они переселились своими бессмертными душами. Так, радуются усопшие, когда молятся о них на земле, и тем оживляют их надежду на спасение, и скорбят, когда забывают о них, ибо все они обращаются к нам с просьбой: «Братие мои возлюбленные, не забывайте мя, егда молетися ко Господу, поминайте мя. Да упокоит мя с праведными Господь».

Не случайно молитву называют дыханием души. Как воздух необходим для жизни тела, так и молитва необходима для души.

Итак, христианин, если хочешь иметь у себя это бесценное сокровище – молитву, нужно учить себя молиться, как учат ходить малое дитя, когда только начинает делать первые шаги. А наипаче нужно просить Господа, чтобы Он Сам даровал нам молитву и научил нас молиться. Подвижники веры и благочестия, святые угодники Божии ничего не просили для себя у Бога, но и они испрашивали у Него молитву.

Полюби молитву. С ней мы можем искоренить в себе самые сильные страсти, взойти на высочайшие вершины добродетелей. С молитвой не страшно будет встретить и смертный час.

Счастлив человек, чья душа чиста и совесть спокойна. Но что делать нам, если жизнь прожили нерадиво? Что делать с тем худом, которое уже допущено? Что совершено, то останется; худо совершено – плохим и пребудет. Есть единственное средство для очищения души – принести покаяние. Только оно может изгладить первые грехи и ради заслуг Христа Спасителя оправдать нас перед Праведным Судией.

Мы часто обращаемся к будущему, спрашиваем, что нас ждет впереди. Вопрос самый любопытный, но ни один сотворенный ум не сможет на него ответить, если не откроет Господь, как пророчествовал Он через людей святых.

Но среди этой безвестности для верующего может служить утешением то, что, вручая себя в волю Божию, мы знаем – что бы ни пришло, что бы ни случилось с нами, все будет во благо нам. Человек с такой верой и посреди сени смертной не убоится зла и без страха встретит всякую скорбь.

Да и скорби-то потому и постигают нас, что не имеем мы преданности воле Божией, живем в похотях сердец своих, самонравно и самочинно. Ибо ради чего Господь попускает нам скорби? «Грех ради наших».

Поэтому, христианин, если хочешь знать: не грозны ли Суды Божии принесет тебе грядущее время – теперь приноси покаяние. Оно есть вода, угашающая огонь гневных Судов Божиих. Знали это святые Отцы, Праведные и Пророки и каждый день умывали себя благодатной водой покаяния, взывая: «Господи, грех юности моея, и неведения моего не помяни… и от тайных моих очисти мя».

Мы грешны, но в покаянии наша неправда изгладится Правдою Божиею. Мы немощны, но в покаянии наша слабость восполнится Силою Божией. В покаянии тьма наша греховная просветится Светом Божиим, и возгреется вера в Господа.

Кто из нас, возлюбленные во Христе браться и сестры, не испытал в жизни скорбей? Кто из нас не видел скорбящим другого? Не случайно наша земная жизнь уподобляется бурному морю. «Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею…» – поет Святая Церковь. Множество всяких печалей, лишений и бедствий встречается у каждого из нас на земном пути. Без скорби никто не проживает. Скорбят дети, скорбят и старики, скорбят здоровые и больные, праведные и грешные – все претерпевают различные огорчения, потери, несчастья.

А сколько скорбей перенесли святые подвижники веры и благочестия, претерпевая всевозможные искушения и борясь с грехом?

Но кто из нас не знает, как трудно соблюсти в чистоте свою душу среди окружающих нас соблазнов? Сколько преткновений встречает человек на дороге жизни? Сколько раз падали в прожитое нами время? Сколько раз сходили мы с пути спасения! О, если б Господь не напоминал об этом скорбями, то как далеко удалились бы мы от Него! В какую бездну грехов и пороков впали бы! Господь же не хочет погибели и посылает для вразумления различные скорби. Вот почему свв. Отцы не унывали в скорбях, не роптали на Бога, но благодарили Его за это.

Господь помнит о каждом из нас и всем хочет спасения. Промышляя о нашем спасении, Он попускает разного рода лишения и беды, причиняющие нам скорбь. Но никто и ничто не может нам сделать зла, если Господь не попустит его для нашей же пользы.

Будем блюсти себя, чтобы во время скорби нами не овладело уныние, которое и сильных делает слабыми!

Говоря о святых и праведных людях, ясно, что мы представляем их теперь на небесах, в блаженной небесной жизни, но забываем, что было время, когда и они жили, подобно нам, на этой земле, среди лишений и скорбей, терпели обиды от злых людей, но сами никогда не оскорбляли человека. Несли свой крест с терпением, уповая на Бога и видя в скорбях и лишениях не карающую, а вразумляющую их десницу Божию, которая очищает и оберегает от греха и ведет ко спасению.

Пути Господни, которыми Он ведет человека в Царство Небесное, неисповедимы, а значит и не всегда понятны человеку, но когда исполнятся, то чистое сердце всегда узрит в них и глубину богатства, и премудрости, и благости Божией.

Человек великой и благородной души простит любую обиду, а грешнику и малые обиды впиваются в сердце, и небольшие неприятности повергают его в уныние, и злоба, как черная туча, закрывает ему лучи благодатного света Христова. И теряет тогда человек надежду на спасение. А без надежды нельзя жить на земле, ибо она, по слову св. апостола Павла, вместе с верой и любовью составляет три главных свойства души человека, три главных его добродетели.

И блажен тот, кто и в падении своем способен разглядеть протянутую к нему десницу Божию, и услышит молебный глас Ходатаицы рода нашего, Пресвятой Богородицы, единой непостыдной Надежды.

И чтобы Слово Божие, слышанное нами сегодня, не пропало даром, но, упав на добрую почву, принесло плод, положим на скрижалях своего сердца истину Св. Евангелия, что жизнь нам дана для вечности, на очищение сердца, на обновление духа, на покаяние, на добрые дела.

Но что же такое святость, к которой призывает нас Бог? Святость – это такое состояние человека, когда он, будучи совершенно чист от греха, хочет делать и делает только добро и не делает зла.