Сорочье царство

Глава тридцать восьмая

Сергей

В больницу, к Виталию Карловичу. Картина, конечно, потрясающая любое воображение, я падаю на пол, сверху на меня падает раздетый Савелий, а падаем мы возле палаты главы Пикал в коридоре.

– Просто как-то его представил лучше, – лепечет в своё оправдание Сава.

– Да что же это такое! – громко, очень громко возмущается врач. – То одни, то вторые! Да ещё и те же самые! Ты, – обращается он ко мне. – Ты уже здесь был и прибыл тем же способом. Нормально, ходить не можешь? Здесь больные лежат, между прочим, к твоему сведению.

– В первый раз я сам больным был, – оправдываюсь я. Но он уже набросился на Савелия:

– Потрудитесь одеться, молодой человек, весь персонал попрятался из-за вас.

– Я бы с радостью, но не во что. Может вы поделитесь своим? – улыбается Сава.

– Что? – взрывается полненький врач. – На что это вы намекаете, интересно мне знать?

– Я? Ни на что. А на вашу прекрасную фигуру особенно. Я просто прошу, я уже несколько минут перед вами раздетый стою. Совсем. Вас, в отличие от остального персонала, это не смущает?

– Ха. Я врач. Меня не смутит даже если вы будете здесь стоять вовсе без кожи и мяса.

Сава обдумывает некоторое время эту информацию. А потом, улыбаясь своей открытой улыбкой, примирительно говорит:

– Если я войду к Виталию Карловичу в таком виде, боюсь, вы его ещё не скоро выпишите из вашей больницы.

– Я дам вам халат. А потом разберёмся, – врач уходит. Из палат высовываются чьи-то головы, потом засовываются обратно, слышится смех. Но Сава ничуть не смущается. Я бы со стыда сгорел на его месте.

– Как ты узнал, что мне можно доверять? – задаю я ему вопрос, а сам смотрю, куда угодно, только не на него, как-то неприлично пялиться на голого парня, хоть я и не юная девушка, да и вовсе даже не девушка.

– От Виталия Карловича. Я был у него, совсем недавно, просил совета, как быть с тем, что меня хочет растерзать каждая встречная Сорока. Он посоветовал поискать тебя в доме Больших Советов. Вот я тебя и нашёл, переложил эту проблему на твои стражниковые плечи, – улыбается брат Игоря.

– Как хорошо, что ты не умер! – радуюсь я снова.

– Согласен. Что и говорить, новость замечательная, – подтверждает он. – А вот и врач.

Савелий облачается в халат, и мы заходим в палату. Врач заходит следом за нами:

– Это ещё что такое? – восклицает он возмущённо, потому что Виталия Карловича в палате нет. Мы недоумённо смотрим на врача, он также недоумённо глядит на нас. Глава Пикал исчез, в палате никого, только ветер залетает в открытую форточку и колышет белые занавески.

– Шэкк знает, что такое, а не больница! – выругивается врач. Нам ничего не остаётся, как согласиться с ним. Шэкк знает, что такое, а не жизнь!

Игорь

– Марина! Кто забрал Марину? – кричу я во всё горло, беспомощно шаря руками в темноте. Натыкаюсь на кого-то.

– Это я, Марк, – испуганно отвечает он. – Как это Марину забрали? Здесь, кроме нас нет никого. Доктор?

– Я здесь, – раздаётся его голос. – Марина! Марина!

Ответом ему звучит тишина. Никогда не думал, что тишина может звучать так звонко и страшно.

– Марина! – мой голос срывается. – Да что это происходит, в конце концов! Кто её забрал? Почему её? Почему потухли шэкковы светлячки? – я чувствую стену под руками и колочу по ней изо всех сил, разбивая в кровь костяшки пальцев от злости и отчаяния.

Когда рукам становится больно, – но что физическая боль по сравнению с тем, что сейчас чувствует то моё эфемерное начало, в существовании которого многие сомневаются? – хитрые насекомые снова зажигают свет, но я вижу только озадаченные, потерянные лица моих друзей. Марина исчезла.

– И что нам теперь делать? – спрашиваю я скорее самого себя, чем своих спутников. Внутри меня подрагивает каждый нерв, мне кажется, что я даже чувствую эти судорожные неконтролируемые движения пучков и волокон. Постепенно озноб охватывает всё тело. Я сдерживаю его усилием воли насколько могу, а могу я плохо, и вскоре мои зубы начинают стучать друг о друга.

Разумеется, никто мне не отвечает, потому как, что на это можно ответить. Марк очень крепко обнимает меня и прижимает к себе, успокаивая и согревая теплом своего тела.

– Нам остаётся только идти дальше по этому коридору, иного выхода нет. Может быть, где-то там мы её найдём, – говорю я, сам не веря в то, что говорю.

– Да, да, ты прав! – нестройно отвечает мне моя малочисленная испуганная компания.

И мы идём дальше, я иду первым, чтобы никто, оглянувшись, не увидел слёз, подступивших к моим глазам.

Через несколько минут меня догоняет врач, он перебинтовывает мои раны, не поднимая головы. Марк стоит поодаль. Я ловлю его взгляд, в котором ясно вижу отражение моего собственного страдания… Мужчины не плачут?

Савелий

– Шэкк! И что нам делать? Куда он мог подеваться? Ему ведь даже вставать было нельзя…– удручённо говорю я. – Я так рассчитывал на его мудрость и совет.

– Может быть, нам сходить в замок? Раскрытая форточка наталкивает меня на определённые мысли…

– Но он болен. Я даже, когда с температурой лежу, не могу обернуться, а у него инсульт был, – высказываю я свои соображения.

– Лишь бы его не достали Стражники, – переживает Сергей. Смешной, как будто он не Стражник.

Да нет, они появятся только на поляне, вы же не умеете переносится, как мы, в любое место по желанию. А от поляны до больницы надо ещё дойти.

Мы сидим в беседке позади больницы, жалкие и растерянные, а я ещё и замёрзший, от больничного халата и тапочек проку в этом смысле очень мало… Серёга одет теплее: на нём свитер и штаны.

– Давай всё же попробуем добраться до замка, хотя меня разыскивают ваши помощники, – глядя на искривлённое лицо Сергея, исправляюсь. – Стражниковые помощники.

– А, может, и не разыскивают, – возражает Сергей.

– Ты не знаешь, что им про меня наплели ваши, то есть Стражники, – усмехаюсь я. – И не только про меня.

– У вас очень хороший Советник.

– Это которого ты имеешь ввиду?

– Юрия Петровича.

– Петровича? Да, он хороший, но не заступник и не опора нам, – неопределённо машу рукой.

– Я тоже так думал до недавнего Совета. Он вам и опора, и заступник, и он не испугался Стражников, даже великого и ужасного Тимофея Сергеевича.

– Да ты что? – вскакиваю я.

– Да, он выступил с обращением к вашему народу, в котором призвал их не верить Стражникам. Это хорошо, но… нам срочно нужно искать вашего главу, очень срочно.

– Значит в замок?

– В замок! – подтверждает он, вставая на ноги.

– А если его там нет, думаю, мы вслед за Игорем двинемся к доктору, поговорим с его сестрой, а дальнейшие наши планы будем строить в соответствии с новыми обстоятельствами, – повеселев, говорю я.

– На настоящий момент – это самая хорошая идея, – горестно и задумчиво вздыхает Сергей.

– Откуда такая горечь? Мы ещё повоюем! – подбадриваю я его, успокоенный тем, что меня вряд ли схватят сейчас свои же соплеменники.

– Вот именно, повоюем…

– Да почему в твоём голосе слышится такая вселенская скорбь? Даже я – Сорока – уповаю на лучшее!

– Похоже, войны не избежать. Я имею ввиду настоящей, кровопролитной…– страшно и непонятно говорит Сергей.

– Но… Стражники не могут убивать Сорок, иначе Царство накажет их, – возражаю я беспечно. – Вон что произошло, когда я «почти умер».

–Не могут. Пока Сороки не нападут на них.

– А с чего бы им нападать на Стражников? – удивляюсь я. – Сороки не такие.

– Я боюсь, что после того, что Юрий Петрович рассказал Сорокам, некоторые из них могут …не сдержаться и причинить зло Тимуру или Александру, а это развяжет Стражникам руки. Ваш народ напуган и очень сильно.

– Этого никак нельзя допустить! – восклицаю я. – А я об этом и не подумал, только обрадовался, что я уже не в не закона в своём доме!

– Может, поэтому Виталий Карлович и сбежал из больницы? Он хочет предотвратить самое страшное?

– Бежим в замок, – хватаю я его за руку.

– Лети ты. Скидывай халат и лети, так быстрее, – отнимает он у меня свою руку.

– А ты как же?

– Я пойду следом.

– Но… если кто-то из нас нападёт на тебя? – пугаюсь я. – Вдруг ты прав. Мы, как и люди, бываем порывисты и несдержанны. Мы не злобивы, да, но…

– Я буду очень-очень осторожен, – обещает он.

Глава тридцать девять

Савелий

Я влетаю в замок через потайной вход. Толпы Сорок больше не собираются. Видно, выступление Юрия Петровича произвело впечатление, только бы понять какое именно. Сороки простили нас и озлобились на Стражников? Насколько они озлобились? Настолько, чтобы напасть на кого-то из них? Сергей оказался прав? Как же хочется, чтобы он ошибся!

Перерождаюсь на ходу. Шэкк, последнее время приходится постоянно голышом расхаживать. Срываю покрывало с дивана, заворачиваюсь, подобно римскому патрицию и иду искать Виталия Карловича.

– Виктория! – вижу я девушку с грустным и озабоченным лицом. Впрочем, это неудивительно, поводов для радости сейчас ни у кого нет, даже у Стражников, будь они не ладны.

– Сава! Это ты, Господи, Сава! Старая Сорока! – бросается она ко мне.

– Где папа, Виктория?

– Он прилетел, Сава, он у себя в комнате! Он очень плох. Ему нельзя было даже вставать, а он летел! – рыдает она у меня на плече.

– Что он делает?

– Он лежит, но скоро должны прийти с телевидения, его будут снимать, он хочет сделать заявление!

– Он вполне мог сделать его и в больнице, незачем было так рисковать собой! – ругаюсь я.

– Он больше не хочет находиться там, говорит, что там его могут достать Стражники.

– Ты должна позвать врача, чтобы он постоянно находился при нём. Беги в больницу, объясни его доктору ситуацию, он поворчит, но придёт. Или позвони. Или лучше, я сам позвоню.

– Кто-то звонит постоянно в замок. Но папа запретил брать трубку, запретил отвечать на звонки. У него двое Советников, а ещё пропал Юрий Петрович, – сквозь слёзы произносит Виктория.

– Я знаю, он у Стражников. Его пока не отпускают. Скоро Стражники придут в замок, по крайней мере, двое точно.

– Зачем они придут? – испуганно замирает Вика. – Они хотят забрать папу? Но ведь он же болеет, как они могут!

– Успокойся, мы во всём разберёмся, – говорю я и бросаюсь к телефону.

Я пытаюсь объяснить врачу, что Виталию Карловичу нужна его помощь. Он ругается и бросает трубку. Но он приедет, я уверен, потому что он врач. Такой же, как и Александр Витальевич. Настоящий.

Мы с Викторией бежим в комнату к её отцу. Живой. Очень слабый, но живой!

– Сава! – шепчет он.

– Всё хорошо, сейчас врач придёт, – хватаю я его за руку.

– Я боюсь войны… Скоро Стражники вернутся в Сорочье Царство. «Скорее, чем вы думаете», – думаю я. Он продолжает:

– Юрий Петрович сказал всё верно. Но… я боюсь, что его слова могут спровоцировать нападение Сорок на Стражников. Все напуганы. Ужасно напуганы. Нервы у нас на пределе. Я должен остановить это. Я должен призвать Сорок к миру. Я скажу им правду. Всю. И про ребёнка. Про то, что он потомок Старой Сороки. Они заслужили правды.

– Вам виднее, конечно, вы – глава. Но готовы ли они к правде? – спрашиваю я его. – Не навредит ли она им? Может быть, они сильнее озлобятся на Стражников и…

– Правда она и есть правда. Она сама себя оправдывает! – уверенно говорит Виталий Карлович. – А я сумею их убедить. Слишком много вранья было во всей этой истории с самого начала.

– Если вы считаете нужным поступить так, поступайте, – кто я такой, чтобы возражать ему? Всего лишь навсего глупый, порывистый, кудрявый семнадцатилетний Стрёкот, виновник всех этих проблем.

Заходят телевизионщики, и голос Виталия Карловича начинает звучать во всех домах Сорочьего Царства.

Игорь

Мы устали и измучены, но продолжаем идти. Ничего другого нам не остаётся. С ужасом думаю о том, как Обособленные проходили этот путь в одиночку, так ведь и с ума можно сойти в этих коридорах.

– Надо поспать, Игорь, – осторожно говорит врач. Я киваю, разговаривать не хочется совершенно. Он достаёт из рюкзака корешки и консервы, которые взял в своём тайном доме в лесу. Я достаю из рюкзака воду. Спички ещё не просохли, как и наша одежда. Мы раздеваемся и складываем её для просушки на странно-тёплый пещерный пол. Он почти горячий, как будто его снизу кто-то или что-то подогревает. Затем мы пьём тёплую безвкусную воду, едим пресные консервы, жуём ватные, но жутко полезные корешки. Укладываемся прямо на твёрдые горячие полы пещеры. Мне не хочется спать, но я понимаю, что заснуть всё же надо, чтобы набраться сил, ведь неизвестно сколько ещё продлится наш путь.

Мы не оставляем постового, всё плохое, что могло с нами случиться, уже случилось. Глаза медленно закрываются, я всё же проваливаюсь в сон.

И снится мне женщина, одетая во всё чёрное. Лица её я не могу разглядеть. Она живёт в доме, одиноко стоящем посреди леса. К её дому ведёт одна единственная тропинка. Я пришёл к ней в поисках Марины.

– Всё у тебя будет хорошо! – говорит она мне. – Иди, только не обижайте моего сына.

– Какого сына? – спрашиваю я удивлённо.

Она снимает с зеркала прикреплённую к нему фотографию и показывает мне. На ней изображён мальчик лет пяти– шести.

– Теперь иди, – выпроваживает она меня.

– Куда мне идти?

Она открывает дверь. За дверью стоит Марина в окружении каких-то неизвестных мне людей. В руках она держит бокал шампанского. Я вижу украшенную ёлку. Новый год, понимаю я.

Я оборачиваюсь к женщине:

– Помни, ты мне обещала.

– Помни, ты обещал верить мне.

И я верю.

Глава СОРОКАвая

Савелий

Гром грянул сразу же. Как ни старался Виталий Карлович, взывая к сорочьему благоразумию, отговорить Сорок от мести Стражникам, тот факт, что они пытались выкрасть потомка Создательницы с целью овладеть даром перерождения, вызвал бурю гнева. И они напали. Вся их ярость обрушилась на ни в чём неповинного Сергея, который в это время шёл к замку. Он был единственным Стражником, в это время находившимся на территории Сорочьего царства. Смерть его была ужасна. Сороки выклевали ему глаза, распороли живот, растрепали внутренности. Правда, к сожалению, не оправдала себя. Началась война.

Сороки ворвались в людской мир, жаждая расправы над Стражниками. Они больше не скрывались от людей. Мир вздрогнул и перевернулся. Война коснулась всех и каждого. Гибнут люди, гибнут Сороки. Жизнь постепенно покидает эту планету, уходя в небытие…

Игорь

Открываю глаза и снова закрываю, вспомнив о том, что произошло. Ненавистные светляки создают на потолке свои бессмысленные картинки. Что это? Я вскакиваю на ноги. Они нарисовали Елену, мать Марины и Виктории. Она несёт на руках мальчика, а этот мальчик, в свою очередь, держит на руках Сороку. Кто подсказал им сюжет этой картинки?

– Вставайте! – бужу я своих спутников. – Нам надо идти. – В моём голосе звучит надежда, я вспомнил своё ночное видение. Обещание счастья.

Мы умываемся, завтракаем и снова идём. Когда-нибудь пещерная тропа выведет нас. Когда-нибудь всё встанет на свои места. Когда-нибудь, когда наступит Новый год…

Савелий

– Стойте! Нельзя так! Нельзя рассказывать всю правду! К сожалению, даже правда не всегда себя оправдывает.! Мы должны дозировать её! Давайте расскажем остальным Сорокам немножко другую версию, пожалуйста! – останавливаю я съёмку, представив какие ужасные последствия может иметь рассказанная на всё Царство подлинная история с участием Стражников, ребёнка и некоторых Сорок.

В это время в комнату заходит Сергей, я вздрагиваю, уж слишком яркой была моя фантазия, в которой мёртвое тело Стражника терзали обозлённые Сороки. Телевизионщики выходят, а я делюсь своими соображениями с главой и приятелем. Мы пишем новую, стройную, облагороженную версию произошедших событий. Конечно, для меня она чревата определёнными неприятными, и это мягко говоря, последствиями, но во избежание войны можно немного и потерпеть. Только за Серёгу боязно. Нельзя ему пока обратно. Вдруг Стражники на самом деле причастны к аварии, в которой погиб его отец.

– Серёга, ты пока к вашим только в присутствии Советников суйся, один ни в коем случае не ходи. Пока Сорочье Царство позволяет тебе находится здесь, замок не покидай. А наши когда-нибудь вернутся. Если их пока ещё нет, стало быть, сейчас так и нужно. Они вернутся! Тогда всё и наладится! Непременно наладится!

– А если…

– Нет. Они вернутся! Я знаю. Потому что не может быть, чтобы всё было зря, никогда ничего не бывает зря в этом мире!

– Хорошо, что ты так в это веришь! Кто-то обязательно должен верить…Ну, с Богом! Начинайте, Виталий Карлович.

И глава Пикал рассказывает только что сочинённую нами историю, конечно, она далека от истины, так же, как и мы сейчас далеки от спасения Сорочьего Царства. Но мы хотя бы попытались и, если всё-таки самое страшное произойдёт, то мы можем гордо сказать: «Мы сделали всё, что могли». Слабое утешение… Но всё же…

Примерно три недели назад Савелий Радужный, семнадцатилетний Стрёкот, брат Игоря Радужного, неофициального главы подгруппы Стрёкотов, воспитываемый им после гибели их родителей, находясь в людском мире, похитил из больницы человеческое дитя. Ребёнок, которого выкрал Савелий, был помещён в больницу вследствие того, что был травмирован своим опекуном Фёдором Воробьёвым (прости, Федя!), который злоупотреблял своими правами опекуна, отличаясь бурным нравом, в припадке ярости, мог поднять руку на дитя. Одному из Стражников, конечно же, Тимофею Сергеевичу, благодетелю нашему, стали известны факты вопиющего отношения к несовершеннолетнему. Будучи человеком, добрым от природы ( мдааа…), Тимофей изъял ребёнка из дома, в котором он находился и поместил в больницу, чтобы впоследствии на основании законов людского мира лишить Фёдора опеки над малышом.

Фёдор, знакомый с Савой, пользуясь его наивностью и доверием, уговаривает юного Стрёкота выкрасть ребёнка из больницы. Думая, что совершает благое дело, не зная всех обстоятельств, Савелий, обдуренный Фёдором, крадёт ребёнка из больницы.

Стражники, предъявляют Савелию обвинение в тяжком преступлении, совершённом против человечества, потому что они не знают, что Сава был коварным образом одурманен и сбит с пути истинного ужасным человеком Фёдором. Савелий прячет ребёнка в людском мире (!!!), а сам, напуганный совершённым, убегает искать защиты к Обособленным, перейти лес ему помогает некий врач, – единственный в своём роде– в жилах которого течёт кровь и Сороки, и Стражника. Отец врача не является нынешним Стражником, он давно умер, так что судить его за связь с Сорокой не представляется возможным.

Врач, которому стало жалко испуганного, запутавшегося Саву, провожает его к пещере через лес. Стражники вынуждены (!!!) угрожать Сорокам применить Наказание Вымиранием, потому что просто так оставить преступление без наказания нельзя. Но Стражники дают Сорокам время найти Саву. Марина, Игорь и его друг Стрёкот Марк отправляются к пещере в сопровождении Стражника Сергея. Но Сава, раскаявшись, возвращается обратно и сдаётся Стражникам сам. Лес пропускает его, поскольку свойство Живого леса таково, что обратную дорогу может проделать любой, Сорока ли, Стражник ли, в одиночку. Сава готов понести заслуженное наказание.

Он сообщает Стражникам, где спрятал ребёнка, но в указанном месте ребёнка не находят. Сава, боясь, что ему не поверили, сбегает от Стражников снова. О компании, ушедшей на поиски Савы, ничего неизвестно, тогда Стражники начинают предполагать, что они покрывают Саву, поэтому в своём телевизионном обращении, Стражники называют преступниками всех: Игоря, Марину, Марка, Саву. Но Сава, набравшись, смелости вновь сдаётся в справедливые руки Стражников. Игорь, Марк и Марина, вероятнее, всего достигли территории Обособленных и не найдя там Саву в ближайшее время должны будут вернуться домой. Сергей, после недельного пребывания в Сорочьем Царстве, благополучно вернулся домой. Стражники не проголосовали за Наказание Вымиранием. Ребёнок, скорее всего, у Фёдора. Делом занимается людская полиция. Сергей возвращается в Царство, арестовывает Савелия. До выяснения всех обстоятельств, тот будет находиться в Сорочьей тюрьме. Во избежание недоразумений Сорокам рекомендовано (не запрещено!!!) покидать свою Родину.

Вот такая версия событий звучит в исполнении Виталия Карловича. Сергей провожает меня в Сорочью тюрьму под бдительным оком видеокамер. Там мне ничего не угрожает, поскольку охрана состоит из таких же Сорок, как и я. Там до меня Стражники не доберутся. Лишь бы они не добрались до Сергея. Вот за кого мне сейчас, действительно, страшно. Виталий Карлович, разумеется, ни при каких обстоятельствах не допустит отставки Сергея с поста Стражника. Нам остаётся только ждать. Ждать и верить, что в скором времени наши друзья вернуться домой вместе с ребёнком, который изменит весь наш мир.

Сергей

Прошло три дня. Наш план оправдал себя вполне. Сороки успокоились и ждут возвращения компании Игоря из мира Обособленных. Конечно, большинство из них удивлено тем, что кто-то решился идти к Обособленным и жаждут услышать, что там, на этой таинственной земле происходит. Разумеется, кто-то не поверил, кто-то усомнился, но эти кто-то – наиболее мудрые из Сорок, поэтому они предпочитают благоразумно помалкивать, ожидая развязки всей этой истории.

Стражники затаились. После того, как Тимур с Александром впустую потратили время, пытаясь склонить главу Пикал на свою сторону в деле отречения меня от моей должности Стражника, от моих коллег по стражничеству новостей нет. Проголосовать за Наказание Вымиранием без меня они не могут, отстранить меня у них тоже не получилось. Шнырять по Сорочьему Царству они тоже перестали, только раз в день кто– нибудь навещает сорочью тюрьму, чтобы проверить не сбежал ли Сава от них в очередной раз.

Сороки вняли голосу Виталия Карловича и посещают людской мир только в случае необходимости, предварительно уведомив об этом Советников. Юрий Петрович вернулся домой и занимается государственными делами. Виталий Карлович чувствует себя хорошо. При нём всегда находится врач. Я пока не покидаю Сорочье Царство. Наверное, меня уже исключили из моего университета за прогулы.

Мы не раз разговаривали с главой Пикал о том, следует ли нам отправлять очередную группу к Обособленным. И каждый раз Виталий Карлович был против. Нам остаётся только ждать. В Сорочьем Царстве наступила видимость мира и спокойствия. Лишь бы Стражники не затеяли чего-нибудь страшного. С них станется.

Игорь

Так хочется домой! Хотя бы одним глазом увидеть, что там творится. Мне страшно за своих друзей и родных, мне страшно за мой народ.

Прошло два дня с тех пор, как мы лишились Марины. За это время ничего не произошло. Путь кажется бессмысленным, теперь всё кажется таковым. Мы почти не разговариваем друг с другом. Каждый боится высказать вслух общий страх. Кажется, что мы никогда не дойдём, скоро закончится еда и питьё, нам грозит голодная смерть.

– На пару дней еды хватит, – говорит доктор, словно прочитав мои мысли. – Да и вода пока есть. А там…

– Что там? – спрашивает Марк. – Мы дойдём? Не верится. Уже три дня идём и ничего.

– Вода есть в озёрах, но её пить опасно, – продолжает свои рассуждения Александр Витальевич, не обращая внимания на слова Марка.

– Сегодня нам озёра не встречались, может, их больше нет, – замечаю я.

– Нам не найти здесь ребёнка, – вот эти слова и произнесены Марком. – Он не мог пройти через пещеру без воды, без еды… Возможно, он погиб ещё в лесу…

– Нет. Лес сказал бы мне, – возражает врач. – Его он пересёк, это не подлежит сомнению.

– Если он сумел войти в эту треклятую пещеру, значит он, погиб в ней! – зло бросает Марк. – Так же, как погибнем мы, если пойдём дальше.

– Ты считаешь, что нам нужно возвращаться? – прямо спрашиваю я приятеля.

– Да ничего я не считаю! Здесь ведь всё равно кто-то есть! Тот, кто вырвал из твоих рук Марину! – кричит Марк, едва сдерживая слёзы.

– Мы не можем вернуться теперь, – говорю я. – В этот раз мы должны дойти до конца… Или не дойти.

– Да, мы пойдём, чтобы нас не ожидало, – присоединяется к моим словам врач.

– Да, я разве отказываюсь, – досадливо машет рукой в нашу сторону Марк. – Вы не понимаете.

– Всё мы понимаем, дружище, – обнимаю я его и прижимаю к себе. – Мы все думаем, как ты, просто ты единственный, кто решился произнести это вслух. Но мы должны идти, потому что теперь это наш единственный шанс.

– Шанс для чего? Ты ещё рассчитываешь спасти Царство? – тихо произносит он. – Наказание применили. Наверняка, после того, как мы улетели от Стражников. Дети умерли. Все несчастные пятнадцатилетние… Сорочье Царство погрузилось в траур.