Время в моей власти. Том I: «Россия идет»

Пришел в себя, сообразил – торчать у дверей не стоит: видеонаблюдение, и всякое прочее наблюдение, и на вахте не отставные офицеры – более серьезная служба. Заметут…

Ну что ж, отойдем, будем тоже серьезными. «Как честный налогоплательщик я имею право знать»… О! То что надо.

Так на кой черт, позвольте узнать, такое количество налоговых контор?! Вопрос закономерный, поскольку чуть ли не все предприятия вокруг этих контор закрылись – а конторы открылись! Закрылись даже те мелкие шарашки, которые появились в «демократические» времена: всякие мастерские, разные живопырки, где чего-то жарили-пекли… Осталась одна торговля, исключительно торговля – да и то сильно поредевшая.

Яркий пример. На Лермонтовском, где налоговый билдинг, через дорогу, чуть наискосок, на 10-й Красноармейской, находилось основное производство и фабричное управление известной на всю страну швейной фабрики «Первомайская заря».

Нету «зари» – закатилась. Теперь здесь некий «Келлерман-центр». Так, стоит «Келлерман», сам по себе. Вокруг – тишь да гладь. А ларек неподалеку, где всегда шла бойкая торговля – закрылся!

Итак, имею право поинтересоваться: что вся эта чертовщина значит? Закрытие производства (и даже торговли) – и открытие налоговых билдингов?

Понимаю : налоговые инспекции нужны. Но не в таких же

количествах и не таких масштабах! Я ведь читал и таблички на дверях кабинетов, и даже по ним можно судить: ну совершенно явно понавыдумывали себе работы! Одних только компьютеров во всех пяти конторах – сотни! А для чего, в принципе, компьютеры? Облегчать, сокращать работу. Вот и давайте сокращать – раз в пять.

Несомненно: всё уместится в одном здании. В том, новом, специально для налоговой инспекции построенном. Остальное – быстренько перестроить под жилье, под жилье, под жилье!

Такое вот имеется предложение.

Кто против?

Все – за. Принято единогласно!..

Дописываю заметку.

Криминальная хроника. Январь 2010-го. В одной из перечисленных налоговых контор, на канале Грибоедова 133, взяли с поличным начальницу отдела. Двадцать тысяч долларов. Взятка. Арестовали, отправили в «Кресты».

Благостно-важные физиономии вытянулись.

Мне отчасти жалко бабу, ведь она – часть организованного процесса, но попалась она одна. Будет, конечно, помалкивать… Бабе – 53 года, оказалась в тюрьме. А какое горе, какой позор семье…

И тут ведь вот в чем дело. Весь этот процесс: содержание налоговых контор, круговорот взяток в них – обеспечиваем мы, мы с вами! Для реального дела хватило бы одной конторы. А для круговорота взяток, разложения людей – и взятками, и бессмысленным функционированием – нужна эта куча контор!

Надо найти и посадить в тюрьму организатора всего этого процесса. Потому что процесс этот организованный, явный, умышленный.

Медицина.

– Ну-с, – как говорил классик, – снимайте бурнус.

Будем оперировать. Без операции не обойтись. Дело серьезное – сами увидите.

Среди обычного дня вдруг кольнуло, заболело, скрутило. Я за анальгин, принял таблетку, другую – не помогает.

Приехала "скорая", посмотрела, увезла в больницу. А поскольку человек я простой, то и в больницу попал самую простую, обычную. Где места были, туда и привезли. Прожил денек на обезболивающих уколах, а к вечеру меня позвал к себе доктор.

– Нужна операция, все будет без крови без боли, но это в другой больнице. Завтра. Стоит столько-то. Если не согласны, ждать придется несколько месяцев.

И зачем-то добавил:

– Вы не подумайте, это не вымогательство…

Какой там ждать, когда то и дело, едва не воя от боли, днем и ночью, бежишь к медсестре – поставить укол! Срочно звонить домой – деньги надо!

На следующий день своим ходом добираюсь до другой больницы – тоже обычной, но где имеется нужное отделение. Еду в метро, и вдруг – опять боль! Лихорадочно соображаю: есть ли в метро медпункты? А то ведь еще и на трамвае несколько остановок ехать…

Но кое-как доехал. В коридоре отделения – несколько человек. Обычный, бесплатный бардак: я-то приехал точно ко времени, а кто-то сидит уже час, а кому-то сказали – без очереди, и еще народ подходит, начинается шум… Поговорили, пошумели – и стихли, даже усмехнулись: мы-то, каждый про себя, думали, что мы – какие-то особые, крутые-блатные, коли за деньги можем лечиться. Оказалось – бедолаги, с которых не церемонясь содрали деньги. Да еще и чихали на нас.

Настоящие крутые-блатные лечатся бесплатно, господа-товарищи! Самые крутые, самые блатные – особые…

Сидим, ждем, глаза в сторону отводим. Персонал туда-сюда ходит, нас не замечает. Наконец, вызывают, по одному, к заведующему в кабинет. Заведующий, внешне очень похожий на доброго доктора Айболита, после короткой беседы, взял мои тысячи, открыл ящик тумбочки – и бросил туда деньги.

Вспомнился анекдот:

– Откуда деньги?

– Из тумбочки…

Всё. Опять в коридор, ждать, когда позовут на операцию – без боли и крови. Позвали. Залез я на кушетку, поставили мне наркоз… Потом разбудили. Отлежался часок – и поехал обратно.

То есть: обычная больничка, в обычный рабочий день элементарно занималась шабашкой. Халтурой, как в Питере говорят.

Ну, а чего же я, как журналист, не проявил сознательность-активность, не попытался как-то воздействовать, с целью наведения порядка-справедливости?

Так… Порядок-справедливость – то ли навели бы еще, то ли нет (время показало: не навели), а энное количество моих собратьев по несчастью за время наведения порядка перемерло бы, оказалось порезанным с болью-кровью – однозначно. Вот чего я допустить не могу.

И приехал я обратно, к собратьям, в палату. Пятеро, значит, нас, собратьев… Днем-то еще ничего, даже вздремнуть иногда можно, а ночью… Ночью – ад. Собратья-то – настолько все люди разные, космически разные: по возрасту, привычкам, и чему бы то ни было в жизни. Ночью всё и сказывается. Я до больничной палаты и представить себе не мог, что человек может так храпеть – как трактор. Ведь он же из мяса и костей, а не из железа! Но может. Прерываясь для того, чтобы кашлять – как из пушки. Потом подниматься, идти курить, на ходу включая свет, потом заваливаться – чтобы храпеть и кашлять.

Случайно выяснилось, что собрат живет прямо через дорогу, и вся палата, кто умоляя, кто матерясь, стала выпроваживать его ночевать домой.

Еще выяснилось, что и собрат-то – не совсем собрат. Пришла его проведать бывшая жена, сидят рядом, разговор слышно.

– Ты сколько дней до этого пил-то?..

– Бу – бу – бу – бу – бу…

– Я же тебе говорила, что этим дело кончится.

То есть от пьянки у мужика начало отказывать всё, его бы в наркологию, что ли, или туда, где от кашля лечат, но притащили к нам. Вот и доктор, придя в палату, обратил внимание:

– Да вы, кажется, того…

Однако, оставили тут, обследовали, таблетки давали.

Как я понял, мужик пьяница страшный – но не алкоголик! Работающий, шустрый, энергичный, с крепкими нервами – и отличным сном! Несмотря на храп и кашель.

Ох, помню ноченьку… Храпуна отправили домой. Остались: я, да молодой парень, сильно ударившийся в религию, хоть и традиционную, и дед, совсем, совсем больной. Парень, с вечера всё читавший толстенную книгу, наконец, улегся, но с наушниками, под зудящую традиционную музыку из плеера. Дед же не спит вообще, ворочается, путается в своих трубочках, которые ему напихали туда и сюда, ругается, ходит курить, оставляя дверь нараспашку… В окна, сквозь куцые занавески светит огромная рыжая луна. Звенит из плеера музыка. Нет, думаю, надо растолкать соседа, пусть выключит музыку. Только подумал – соседа вдруг затрясло, стал он бормотать, подвывать… Господи, только сумасшедших еще не хватало!

Хотя… Не в обиду медикам будет сказано, да они тут и не при чем: всякая больница – это прежде всего сумасшедший дом, а потом уже всё остальное, по профилю…

Еще одну историю из палатной жизни, а?

Старый дед, 80-ти эдак с гаком лет, как многие старые люди, давным-давно перепутал день и ночь: днем спал, ночью бродил. Грел в тазу ноги, мазался какой-то вонючей мазью, бубнил… Таз дырявый, вещи дед ронял, воду проливал, мазь терял – словом, дедом всю ночь вынужден заниматься я.

Однажды зашла медсестра. Свет горел, дед лежал, в зимней шапке притом.

– Эт-то что за безобразие?! Вы почему в шапке на постели? Дайте сюда шапку!

Дед приподнял с головы шапку, подумал – и сказал:

– Ну да… Со Сталинграда еще шапка… Сталинград не сдали – а шапку я тебе отдам?

И надвинул шапку на глаза.

Григорий Орлов, между прочим, звали деда.

Санкт-Петербург, ХХI век. Шутки шутками, но сдохнуть от такой палатной жизни можно запросто. Я брел из больницы, когда пошел домой – мотаясь по тротуару, едва не падая.

Ну, а чуткость, гуманность, внимание к человеку – есть? Есть, есть – скажу я вам! Пример. Каждый из обитателей больницы постоянно ходил в аптеку – здесь же, на территории больницы (но есть и вход с улицы – понятно, коммерция, бизнес). Лекарства, воду купить, мелочи разные. Стою как-то в очереди – и опять боль! Напрягся, но прикидываю: достою очередь – или по-быстрому иду ставить укол? А потом опять сюда? Нет, надо стоять.

И тут чувствую на себе чей-то взгляд. Оборачиваюсь, и вижу такую картину: на подоконнике сидит бомж, старик, и две сотрудницы аптеки стоят возле него. Быстро, резко ему выговаривают, но прикоснуться боятся – грязный же. А он выглядывает из-за них, и молча, серьезно, сочувственно смотрит на меня.

Уходя, я взглянул ему в глаза…

Спасибо, дружок, за сочувствие, понимание. Случись что с тобой – ты и в статистику-то, пожалуй, не попадешь – как будто тебя и не было… Хотя ведь явно всё когда-то было: папа с мамой, школа, цветы, первая любовь, молодость, надежды… Целая жизнь.

Прощай.

Под Новый год, по 1-му телевизионному каналу показали репортаж из Америки: как живется в новой семье, рядом с Нью-Йорком, приемным детям из России. Брат и сестра, двойняшки, лет восьми-девяти, из Архангельска…

Вроде бы всё хорошо, и американцы, кажется, хорошие люди. Теперь уже ничего не изменишь, и дай Бог счастья детям в новой семье.

И все-таки – чуть не слезы на глазах: до чего же умные, красивые, очаровательные эти брат с сестрой из Архангельска! Дай Бог им счастья.

Но не по себе становится: два-три года, и они – американцы. Чужие для нас люди…

Какой же, однако, позор, какой оглушительный, убийственный для всех нас позор – отдавать таких детей в чужую страну, за границу, да еще в США!

Поставил восклицательный знак, и долго, долго сидел над этой страницей… Закончу так: в том числе и такой была одна из целей перестройки, именно этого добивались ее "прорабы". "Демократические романтики"…

Фотография в газете за 4 августа 2009 года, и подпись: "Нигерия. Улицы города Майдугури, расположенного на севере страны, усыпаны мертвыми телами. В кровопролитных столкновениях погибли более 700 человек".

Да-а… Мочилово страшное. А у меня мысль: как там русские бабы, со своими цветными детками – не пострадали? Мысль не случайная: по телевизору в этот момент рассказывают о злоключениях одной русской дамочки в соседней Финляндии, воюющей со своим финским мужем из-за ребенка, и уже оказавшейся в тюрьме – разумеется… А до этого целый год, а может два, рассказывали об истории другой русской бабы, бившейся за своего ребенка с мужем-французом, и тоже в тюрьме посидевшей.

А вообще, время от времени – постоянно, из разных "горячих точек" планеты мелькают репортажи, где упоминаются и судьбы "русских жен". Например, в крохотной Палестине, когда ее снова и снова размазывал по песку Израиль, оказалось около сотни (!) русских жен, с кучей детей… В Палестине! Всячески притесняемой, блокированной, с повседневными ужасами…

Да что Палестина! Когда случается заварушка в какой-нибудь неведомой миру стране, где один песок, глиняные хижины, да угольно-черные негры, попутно выясняется, что и там существует "клуб русских жен"! Что за африканские страсти такие?!

Понятно, что бывают и настоящие страсти, и даже любовь, но все-таки дело в другом.

… – в любой стране валюта, – гласит народная мудрость.

Попробуй, опровергни, когда такое общемировое подтверждение! Да и поговорка ведь неспроста появилась.

А валютный расклад таков. Когда говорится о полной нищете в какой-нибудь стране, ну, абсолютной нищете, обязательно упоминается: люди там существуют на 1-2 доллара в день. А в одной из наших заметок мы уточнили: в России, сплошь и рядом, 0,2 доллара в день – в пять-десять раз меньше!

Так и сложилась поговорка. Впрочем, что касается России, тут дело не совсем в валюте. Такой клубок всего и вся… Поживешь – матушку-репку запоешь, и "тырционал" – "Интернационал" – тоже.

А на Западе, столь вожделенном Западе, никаких поговорок не знают, сами их не сочиняют, но уж про валюту – всё-ё-ё-ё-о-о-о понимают! И несмотря на "права человека", чуть что – в тюрьму!

Хоть и "валюта" при себе.

Вот и вся любовь.

Точка зрения.

Философ Александр Зиновьев. "Россия все ближе к гибели и полному исчезновению" – интервью с ним под таким заголовком помещено в петербургской газете "Соборная весть" (№ 34, январь 2007 года). Перепечатано из "Православной газеты", Екатеринбург.

Знаю, знаю критическое, даже резко отрицательное отношение к А. Зиновьеву некоторых образованных патриотов. И я, зная точку зрения Зиновьева на такой-то, скажем, вопрос – тоже иногда в недоумении…

Так-то оно так… Но в данном случае уж очень интересная точка зрения. Итак, цитата.

– Как вы оцениваете действия по реставрации "Великой России", предпринимаемые командой Путина?

– Совершенно бесполезные усилия. Если страна пошла в ложном направлении, то, чем успешнее она идет, тем оказывается ближе к гибели и полному исчезновению.

– Каковы, на ваш взгляд, перспективы развития России в ближайшее столетие?

– Это очень общий вопрос. Никаких обнадеживающих перспектив в истории России я не вижу. Считаю, что России нанесли смертельный удар в конце прошлого – начале нынешнего столетия. Сейчас ее направили на путь деградации и, в конечном счете, полного исчезновения – избытия из человеческой истории.

– Вы хотите сказать, что Россия в ближайшей перспективе исчезнет с политической карты мира?

– Думаю, что исчезнет.

– Иначе говоря, на просторах Евразии столкнутся новые силы. Вы могли бы их назвать?

– Это будут самые разнообразные силы. Россия – понятие двусмысленное. Когда вы произносите слово "Россия", что вы имеете в виду – территорию или русский народ?

– Людей, которые ощущают себя русскими.

– Если вы говорите о русском народе, то, в соответствии с планами, которые реализуются, этот народ обречен на деградацию. Что касается территории России, то она представляет собой весьма соблазнительный кусок для самых различных сил, участвующих в современном мировом процессе. Я думаю, что и в настоящий момент за Россию идет борьба между Востоком и Западом. Под "Востоком" я имею в виду, прежде всего, Китай.

– Значит, по-вашему, существуют силы, которые инициировали развал России. Вы могли бы их назвать?

– План по развалу России возник в момент создания Советского Союза. Вся советская история была историей борьбы Запада против СССР. Для меня СССР – синоним слова "Россия". Советская система – естественный продукт развития русского народа. Поэтому план развала СССР имел и имеет целью уничтожение русского народа…

– Человек жив, пока не поверил в безысходность своей судьбы. Вам не кажется, что ваша концепция не оставляет никакой оптимистической перспективы для нового поколения людей, живущих на территории бывшего СССР?

– Первое. Вы употребили термин "человек". Не объясните ли мне, что это такое? Для меня "человек" – это абстракция. Нет такого явления – "человек". Есть – русские, украинцы, грузины, узбеки, таджики…

Второе. Для того, чтобы выжить, прежде всего, необходимо отдавать себе стопроцентный отчет в том, что уже произошло, что сейчас происходит, что будет происходить. Нужна ясность сознания, а не пустая болтовня о том, что "выстоим", "выживем", "удвоим ВВП".

Мне 81 год. Вся советская история – это моя биография. Я вспоминаю начало войны, окружение. Немцев тогда было в десятки раз больше, чем нас. В отличие от нас, они были сыты, обуты, лучше вооружены. Многим из моих сослуживцев казалось, что мы обречены на смерть. И это была безусловная правда. Но вот вопрос: как реагировать на эту правду? Одни из нас решили: "Мы все умрем". И пошли сдаваться в плен. И погибли. Другие подумали: "Мы обречены, поэтому дорого продадим свою жизнь". И действительно, две трети из числа последних были убиты. Но оставшиеся стали победителями.

Много лет спустя, в Германии, я встречал бывших генералов вермахта, которые прошли через окружение. Один из них потом писал мне, что только в окружении понял, что Германия обязательно проиграет войну. Потому что главное – не хлеб и масло, не "шмайсер" и "тигр". Главное – способность сопротивляться и воевать, воевать, умирая.

Моя позиция рассчитана на людей умных, мужественных, морально стойких, людей, способных к смертельной борьбе.

Найдутся такие люди в России – Россия выживет и окрепнет. Не найдутся – Россия исчезнет, совсем исчезнет – нас вытрут из анналов истории. Да так, что от России не останется и следа…

Все-таки, как видите, философ чуть-чуть оставил надежду. Говоря о смертельной борьбе он, конечно, имел в виду не поле боя в буквальном смысле: не автоматы-пулеметы, не пушки-ракеты. И не топоры. Бой уже идет вовсю – безо всяких внешних признаков боя. Будем умными, мужественными, морально стойкими – победим. Как сказано – в смертельной борьбе.

Несколько слов об Александре Зиновьеве. Философ прожил долгую жизнь и умер в 2006 году. (Интервью "Православной газете", видимо, одно из последних его интервью). В свое время выслан на Запад, где тоже оказался, скажем так, не совсем ко двору. Вернулся в Россию, был профессором МГУ. Выдвигался в органы власти, но… не был даже зарегистрирован. Формальная причина – одна, фактически – другая: власти не могли допустить, чтобы его услышали… Хотя ведь уже точно известно: согласно действующим политическим технологиям, "неправильный", "ненужный" кандидат не сможет набрать даже 1 (один) процент голосов.

В заключение: имея в виду "перестройку", Александр Зиновьев говорил : если бы знал, что всё так обернется – ни строчки бы не написал против советской власти!..

…Россия исчезнет… деградация…

Станем маленькими, хиленькими, деградируем, да исчезнем? Возможно, дело пойдет не так: станем длинными, крепкими да здоровыми, вполне культурными и образованными – а Россия с карты мира исчезнет…

Есть в городе Санкт-Петербурге один очень интересный вуз, университет (сейчас ведь сплошь университеты да академии). Часто упоминаемый, в газетах целыми страницами описываемый. А уж ректор его – суперстар! В академической среде к нему отношение разное, о чем тоже упоминается, но для широкой публики он подается как образец всяческой культуры, светоч прогресса и демократии.

Вполне возможно, так оно и есть!

В университете учебный процесс исключительно налажен, туда собраны лучшие кадры, преподаватели, а его выпускники чрезвычайно востребованы. Подчеркивается: они не только обладают знаниями, культурой, но и ответственны, исполнительны.

Ректор – он и доктор наук, и профессор, и книги пишет, и статьи – в газетах выступает, общественные язвы бичует. Резко пикируется и с журналистами – и я считаю, прав он.

Всё так…

Только университет, судя по всему – всем платным платный. На чем и держится, видимо, его благополучие – и суперстарство тоже. Причем, несмотря на платность – требования очень жесткие, и по части культуры тоже: за сквернословие, мат – сразу вон из университета!

Такой принцип.

Однако, попался же мне на глаза как-то один репортаж, по телевизору – о ночной жизни Петербурга. Точнее – о проституции, на Невском проспекте, в той его части, где порхают "ночные бабочки". Так вот, четко сказано: среди "бабочек" большая часть – студентки того самого университета…

Правда, репортаж прошел уже несколько лет назад, и как там сейчас, на Невском, где "ночные бабочки" – мне неизвестно. СМИ на сегодня эту тему напрочь забросили – видимо, надоела "клубничка", лакомятся чем-то другим.

Насчет Невского – факт, согласитесь, симптоматичный. Студенткам не хватало папиных-маминых денег, ну и… Сокурсники тех студенток, конечно, знали, откуда растут ноги… ноги финансового благополучия сокурсниц, и с чего вдруг пухнут… их кошельки, а потом худеют – у кассы, где надо платить за учебу. (Однако, возможно, кто-то подрабатывал на Невском "просто так". Деньги всегда нужны…).

Знал ли ректор? А неважно, знал или не знал. Он создал такой университет, со всеми его принципами – и "побочными эффектами". (Кстати, смех и грех: название университета как бы предполагает полную бесплатность – и даже благотворительность. Поменять бы название, да уже и нельзя – бренд!).

Пройдя всестороннюю жесткую обкатку – какими они выйдут в дальнейшую жизнь, студенты университета? Думаю, благополучными. Формально благополучными… Если наступит такое время, когда начнут спускать российский триколор, и водружать на его место какой-нибудь международный, или там "общечеловеческий" символ (да под великий шум о демократии, разумеется), вряд ли у них шелохнется что-нибудь в груди. Ругаться не станут. Они на других принципах воспитаны.

Да и всяческих благ им под это дело наверняка прибавят.

И принцип соблюден…

Неразличение людьми черного и белого. Результат – Николай Сванидзе.

Много лет назад, в пик популярности этого журналиста, не успел я вовремя выключить телевизор, где мелькнул Сванидзе, и все мои гости, пришедшие ко мне домой на праздник, развернули к телевизору стулья, и сидели, смотрели-слушали, словно в кино или театре.

Ни вина, ни закусок – ничего не надо. Сванидзе надо!

Ну, не скандалить же. Отсидел и я. Хотя ведь достаточно с минуту без звука посмотреть – и можно выключать. Но ведь не убедишь никого!

Потом Сванидзе надолго исчез, однако я следил за ним.

Смотрю – информация в газете : "Вчера численность членов Общественной палаты увеличилась еще на 42 человека – ими стали представители от общероссийских общественных организаций. В результате голосования консультативный орган пополнился такими известными личностями, как журналист Николай Сванидзе…".

Да, спору нет, личность известная. Есть там и другие столь же фантасмагорические персоны, но Сванидзе, конечно, запредельнее всех. Просто пахнуло, тяжко, смрадно – 1991-м, 93-м годом, Союзом правых сил, ельцинизмом.

Сванидзе, .........................у Ельцина! – прочитал я однажды, в конце 90-х, в вагоне электрички, едущей из Петербурга в Зеленогорск. Прямо в вагоне, выше кресел, крупно, масляной краской. Тысячи людей видели, усмехались…

Вот оно, реальное голосование!

Потом – шок: Сванидзе – и Общественная палата… Я написал: если Общественная палата при появлении Сванидзе встанет – и выйдет, тогда – это Общественная палата.

А тут переключаю как-то телевизионные каналы – опять Сванидзе. Я задержался на минуту. Разоблачает злодеяния "пламенного большевика" Петерса… Вы понимаете какими нервами порой даются эти заметки, поэтому я держу себя в руках. Но тут мне стало тошно всерьез: Сванидзе – и такая тема! Ведь для укрепления "демократии" (новый "Великий Октябрь", который уносил по миллиону – полмиллиона человек в год) он сделал даже больше, чем те, кто находился "у руля" власти!

Привёл Сванидзе и слова Черчилля в адрес Петерса : таких даже могила не исправит…

Замечательно.

Точка.

Двойные стандарты в политике, двойные стандарты. Двойные стандарты, двойные стандарты…

Сколько было шуму с ядерной программой Ирана! Вот, казалось бы, повод поговорить о двойных стандартах. Более яркого примера не найти. Я о ядерной программе Израиля – судя по всему, давным-давно реализованной – и никакого шума в мировой прессе – даже в советской. Так, вскользь, иногда, чуть-чуть что-то промелькнет. Но я чик – и взял на заметку. Уже много лет назад промелькнуло сообщение, что ядерный потенциал Израиля превысил… И т.д.