Звездочет

– Классный микс! – обращается он ко мне. – Где ты находишь такие песни? Я бы купил у тебя этот диск…

Но он уже улетел в пыльный и грязный Megapole, в эту зловонную дыру, забрав с собой последние крупицы радости. Я вновь ощущаю удары острых кинжалов одиночества. Толком и не распрощались…

Перед отлетом он был с красивой белозубой девушкой, тоже сербкой. Мы с Лешей в то время разговаривали с какими-то украинцами.

– Проститутки здесь что надо, – со знанием дела говорит один из них. – Я имею в виду не тех, которые на улице стоят, а тех, что в борделях. Чистенькие, ухоженные. Сто баксов – час.

– Я, может, схожу, – тут же оживляется Леша. – Все равно в этой шараге не на что тратить деньги.

– Сходи, – устало говорю я и затягиваюсь сигаретой. Курить не хочется, но я курю.

– Классно вам! Столько лет дружите! – говорит мне девушка из этой компании. В белом воздушном платье она выглядит как невеста.

Макс неподалеку, на расстоянии шагов двадцати. Нас не замечает. Я вижу его, знаю, что он улетает, но продолжаю сидеть на диване, как будто мне так нравится слушать этих пустозвонов…

– Напиши Максу SMS. Узнай, как он там. Все-таки мы с**и. Обещали вечером встретиться, но так и не встретились. Сидели с теми мудаками.

– Да, – вторит Леша, – я его видел вчера с телкой. Тут, конечно, в поряде. Так хорошо как бы, одно дело – бабки. Тут другое. Знаешь, что она ему сказала?

– Что? – я лежу на кровати с закрытыми глазами. Вечереет. Жара уже спала. Солнце щедро золотит балкон. Я медленно засыпаю.

– Она сказала, что у него очень красивые руки. Мне такого ни одна телка не говорила, – не без обиды в голосе говорит Леша, словно вопрошает меня, где же справедливость.

– Да, действительно, классная девушка. Значит, он ей нравится, – констатирую я с некоторой отрешенностью.

– Конечно, как бы! Ко мне такие как бы никогда не катили. Хотя бы одна! – жалуется Леша на свою судьбу.

Я зеваю, не разделяя его уныния. Каждому свое.

– Пиши SMS. Узнаем, как у него дела. Везет ему, что улетел так рано. Нам здесь еще двенадцать дней торчать. Знал бы, что будет такая скука, ни за что бы не поехал.

Леша всецело озабочен тем, на что спустить деньги, так как потратил он очень мало, и это его беспокоит.

– Возьму на час скутер, – рассуждает Леша, – и схожу в элитный бордель…

Прохлада неторопливо вливается в комнату сквозь приоткрытую дверь балкона. На пластиковом столике стоит пустая бутылка из-под красного пива. Мы узники этой курортной тюрьмы.

10

Ух ты, какая малышка! Я восхищен до предела. Друг тоже. А это значит, что вскоре начнутся неизбежные споры.

– Пошли вдвоем… она с подругой, – миролюбиво, впрочем, не без потаенной хитрости, предлагаю я, но Леша разочарованно машет рукой и отказывается.

Конечно, он был бы не против, чтобы я проявил великодушие. Но такую девушку не положено уступать без боя даже самому лучшему другу.

– Знаю я тебя, как бы. Обещаешь, что не будешь, а как катанешь, так я стою и молчу.

– Тебе никто не мешает разговаривать. Ладно, катанешь к каким-нибудь другим, но эту, извини, я упускать не хочу.

Я иду наискосок, чтобы аккуратно подойти к ней сбоку. Главное, не спугнуть. Я безусловно уверен в том, что она обладает свежим, упругим, приятным на ощупь и ухоженным телом. Это вам не какая-нибудь потасканная шлюха.

Ее подруга – крупная девушка, в желтом платье в черный горошек, с усталым и несколько раздраженным выражением лица – не внушает мне никакой симпатии и доверия. Известное дело, едва я обращу внимание на ее сексапильную подругу, как она начнет все портить, а все из-за того, что выбрали не ее! Скажет, что они куда-нибудь торопятся или выдумает еще какую-нибудь чушь. У девушек на это фантазия богатая. Я уже начинаю чувствовать неприязнь к этой хмурой девушке, и она почему-то ассоциируется у меня с лошадью. Быть может, все дело в ее тяжелой поступи? Или в тучности?

Вблизи К. оказывается еще лучше, чем я мог предположить. Она переминается с ноги на ногу, кокетничает, смущенно опуская свой бархатный взгляд, словно меня стесняется. Ее слащавый голосок и манерность сводят меня с ума. Я смотрю в ее карие глаза и понимаю, что хочу овладеть ею сейчас же. Сию минуту. Безудержное желание плоти! Искушенная кокетка! Она, словно нарочно, робко сопротивляется, разжигая во мне костер сладострастия. Из корсета соблазнительно виднеется грудь.

«Лошадь» удаляется с кисло-надменной миной. Она идет спать, а я настойчиво уговариваю К. составить нам компанию. Я всячески ублажал ее слух, призывая на помощь все свое красноречие. И все ради чего? Ради того, чтобы с неистовством насладиться вкусом ее сладких губ, ради того, чтобы слиться с ней жаркими телами на обезлюдевшем пляже под шепот прибоя. Ее тело создано для любви. Она доводит меня до исступления! О, как я безумно хочу ее! Да скажи кто-нибудь мне, скупердяю, отдать все деньги за одну ночь с этой обольстительницей, и я соглашусь!

Она мило отказывается и говорит, что должна идти в номер, потому что не может оставить подругу одну. Но я не могу ее просто так отпустить. Не могу и все!

Мы договариваемся завтра вместе пойти на пляж. Встречаемся у клуба в полдень, а если не получится, то ближе к вечеру, в шестнадцать часов. Она прощается и уходит во мрак неосвещенной улицы, так и не позволив себя провести. Странно, я настолько увлекся, что даже позабыл взять номер ее телефона.

– Ну, ты даешь! – удивляется Леша. – Она тоже, конечно… Знает, как бы, как надо вести себя с мужиками.

– Еще как знает! – хрипло говорю я, ощущая изнеможение, словно несколько часов провел в тренажерном зале. – Она кого угодно может совратить… Главное, чтобы та кобыла ничего не испортила.

– Да… телка в поряде.

– Настоящая женщина! – подхватываю я.

Ее застенчивая сладкая улыбка до сих пор стоит у меня перед глазами, и я лихорадочно думаю, чем может обернуться завтрашний день. Ясное дело, что я готов зажать ее в любом укромном местечке. Сама напросилась. Нечего так вызывающе себя вести. Но кое-какие формальности соблюсти придется.

Гормоны хлещут во мне через край, и я готов совершить самые безрассудные поступки. Мое счастье, что рядом со мной друг – будто холодный компресс на разгоряченную голову. Я знаю, что в случае чего он вовремя подскажет, поправит, убережет.

Эмоции распаляют меня, точно опытная шлюха своего клиента. Я вспыхиваю, затем гасну. Циклы, циклы, циклы… Моя жизнь – сплошной график. И его суть неведома мне самому. Я не знаю, куда рванет линия со следующим взмахом крыльев неопределенности…

Вместо того чтобы хорошенько отоспаться и ранним утром прийти на пустынный пляж, мы возвращаемся к клубу. Это какое-то наваждение! Ночи напролет мы проводим в клубе. И все равно мало! Хочется отдаться неистовому разгулу! Разойтись как следует! Это тот самый клуб, где мы были с норвежками. Заходить туда не очень-то хочется. Влекомые тлетворным духом разврата, мы поджидаем девушек на террасе, развалившись в мягких креслах. На диване сидит какой-то парень. Лица его не видно, так как он согнулся чуть ли не пополам, и, по всей видимости, ему чертовски плохо. Наверняка перебрал. Я ему сочувствую. Играет веселая музыка. Приятели то и дело тормошат его за плечи и при этом глумливо смеются, будто им невдомек, что его вот-вот стошнит. Они издеваются над ним как только могут, а я наблюдаю, не решаясь вмешаться. Может, у них так принято?

Парня начинает рвать и в один момент, когда его оставляют в покое, целая струя рвоты, разбрызгиваясь, ударяется в пол. Его притихшие дружки чему-то радуются, чуть ли не хлопают в ладоши и с издевкой превозносят его как своего новоявленного героя. Неужели человек может быть таким бессердечным уродом? Есть ли смысл вмешаться? Остановить этих подонков?

Парню, тем временем, становится легче. Он откидывается на спинку дивана с бледным измученным лицом. У его ног – озерцо белесой рвоты, точно разлитый кем-то густой суп.

Необыкновенно скучно. Я позевываю и сообщаю Леше, что, пожалуй, лучше отправиться спать.

– Подожди еще, успеешь! Отдых не для того, чтобы спать.

– Так что будем делать? – и после небольшой паузы я сам отвечаю на поставленный вопрос. – Совсем нечем заняться, лучше тогда выспаться.

– Я не пенсионер, – с легким раздражением бормочет Леша, – чтобы так рано ложиться спать. Мне это не надо.

– Ладно, – соглашаюсь я, – посидим до полвторого, а там спать.

Я остаюсь на террасе, а Леша топчется вблизи ступенек, нервно поглядывая по сторонам, словно кого-то высматривает.

Напротив клуба – скамейки, освещенные мягким светом фонарей. На одной из них сидят две девушки.

– Слышишь, давай катанем к этим двум конфетам, – деловито предлагает Леша. – Они походу хавают шаурму. – Заметив, что я не изъявляю особого желания, он тут же поспешно добавляет:

– Я буду с ними базарить.

Я толком их не рассмотрел, вдобавок они кажутся мне слишком взрослыми, да и после знакомства с К. я чувствую себя порядком утомленным. Тем не менее, соглашаюсь, потому что делать совершенно нечего. Да и Леша в моем присутствии будет чувствовать себя уверенней.

С эдакой кошачьей вальяжностью мы идем мимо скамеек с видом прогуливающихся идиотов, которым ни до чего нет дела. Дурно или хорошо это у нас получается, я не знаю. Бросив мимолетный взгляд, по цепкости и алчности не уступающий взгляду филателиста, разглядывающего редкие марки, убеждаюсь, что миниатюрная брюнетка со смазливым личиком и в декольтированной кофточке очень хороша. Большие глаза с чуть испуганным выражением, пухлые губы, длинные волосы и неплохая фигура. Ее подруга мне безразлична.

«С К. увижусь завтра, – рассуждаю я, – а от этой девочки отказываться нельзя. Раз ест шаурму, значит бедная, а это значительно упрощает дело». Да, кстати, я совсем забываю о недавно данном Леше обещании, что уступлю ему следующую девушку, если она понравится нам обоим. Теперь я чувствую, что сделать этого не смогу, но, что самое интересное, не испытываю по этому поводу никаких угрызений совести.

Леша, в голубых сильно рваных джинсах, сквозь которые виднеются синие трусы в белые мишки, черном пиджаке, наброшенном на бежевую майку, и белых кроссовках, начинает улыбаться и всячески смешить девушек то ли своими словами, то ли внешним видом или всем вместе взятым. Как обычно, он слегка небрит, светло-русые волосы на голове стоят торчком. В основном говорит он, как и обещал, я по мере необходимости, вставляю два-три слова, а все остальное время разглядываю чуть приоткрытые губы брюнетки и частенько опускаю взгляд в ее декольте, прикидывая, какой у нее размер груди. Чем больше я разглядываю ее грудь, тем меньше мне хочется разговаривать.

Лицо Леши, еще недавно такое утомленное и раздраженное, за считанные минуты чудесным образом преображается, став беззаботным, добродушным лицом настоящего весельчака. Подумать только, какая разительная перемена!

Он паясничает и изо всех сил веселит девушек. Они безудержно смеются и улыбаются, поощряя тем самым его дальнейшие шутки. Кто же из них ему нравится?

Несмотря на то, что мы одинаково плохо говорим по-английски, это нам совсем не мешает. Смешливые девушки иногда настоящая находка! Особенно для такой цели, как наша. Пока Леша рассыпается в комплиментах, я раздумываю, как ускорить все эти события и перейти к делу. Нечего заниматься болтовней. Безусловно, эти девушки самые умные, самые красивые, но ведь есть дело и поважнее! Сколько можно говорить об одном и том же! Им-то и так все понятно!

Заглядывая в декольте, я сам не замечаю, как стремительно тупею, и весь мыслительный процесс упрощается до одной-единственной мысли.

Только вот сел я как-то неудачно. Вместо того, чтобы усесться рядом с брюнеткой, я – на самом краю скамейки, рядом с ее грудастой подругой. Она косо на меня поглядывает. Да и я к ней не питаю симпатии. За все время разговора я едва ли перекинулся с ней несколькими словами.

А Леша продолжает распинаться при свете фонаря, городит откровенную чушь и удивляет меня не свойственной ему энергичностью и словоохотливостью.

Девушки, слушая Лешу с благосклонной улыбкой, закуривают. Когда же это закончится? Он развлекает их уже, наверное, не меньше часа!

Но вот счастливый миг настает. Девушкам уже пора. «Отлично, – думаю я, – заодно узнаю, как смотрится моя брюнетка сзади. Так ли хороша, как спереди?» Я говорю, что уже слишком поздно, и мы должны провести их до гостиницы. Еще я настаиваю на том, чтобы увидеться завтра. Лучшего места для свидания, чем пляж, не придумать! Никакой дурацкой косметики и нарядов. Надеваешь солнцезащитные очки и безнаказанно, без всяких обвинений и упреков в похабности рассматриваешь свою избранницу, пока не надоест. Если девушкам позволительно оценивать тебя с точки зрения платежеспособности, то почему бы тебе не подумать, стоит тратиться или нет?

У брюнетки настолько очаровательная улыбка, словно только что ее одарили короной «Мисс мира». Мое предложение насчет встречи принято.

Я чуть запаздываю и придирчиво оглядываю подружек. Вместо того чтобы открыто обозначить свои предпочтения, мы с Лешей плетемся рядом с девушками, не смея их обнять, словно школьники, впервые осмелившиеся заговорить с неприступными одноклассницами.

Леша то и дело бросает на меня взгляды, полные глухого раздражения. В чем дело?

– Баран… – злобно шипит он, когда мы чуть отстаем от девушек.

– Что?

– Что ты сел с ней рядом!

– С кем? Тебе что брюнетка втыкнула?

– Подруга ее, как бы! Чего ты рядом с ней сел?

Фуух! Я уже думал, что сейчас мы рассоримся вконец из-за этой брюнетки.

– Да, ладно. Ничего страшного, – виновато говорю я, осознавая, что действительно сглупил. – Что вышло, то вышло. Уже ничего не вернешь.

– У тебя глаза пустые были, п**дец! Ты сидел отупевший! Я тебя еще никогда таким не видел!

– Хороша у тебя подружка, – со смехом подначиваю я Лешу. – Четвертан впереди.

– Какой четвертан! – восклицает Леша. – Пятерка, как бы!

И он разражается смехом при виде моей ухмылки. Мы прекрасно понимаем друг друга.

Отель с облупившейся краской, четырехэтажный «барак», лет двадцать, а то и больше не видевший ремонта.

В холле горит яркий свет. Честно говоря, не знаю, как там внутри, но внешне отель смахивает на какое-то общежитие, а в холле я бы рекомендовал хозяевам устроить пункт приема стеклотары. Местные выпивохи, как я думаю, с удовольствием поддержали бы мое предложение. Или можно устроить дешевый социальный бордель. Пригласить сюда тех страшных истасканных шлюх с хриплыми голосами, которые ночью дежурят на улице, и дать им работу. Они наверняка в последнее время только и занимались тем, что обкрадывали незадачливых туристов. Одна – рукой за член, вторая – цепко за руки, ну и по карманам. Какому-то бедняге даже разбили голову. А один находчивый курортник предложил развлечься прямо посреди улицы. Он ослабил ремень и взялся расстегивать ширинку, и тут шлюхи оставили его в покое. Говорят, что где-то неподалеку есть полиция, но в самый решающий момент тебе придется рассчитывать только на себя. Маловероятно, что их конный патруль тебе чем-нибудь поможет. Местный криминал и полиция сосуществуют, вполне гармонично дополняя друг друга. Какое полиции дело, ведь тут одни иностранцы. Вечно влипнут в какую-нибудь историю. Этих можно. Все равно скоро уедут.

И вот мы стоим у входа в гостиницу. Пришел час расставания.

Когда я желаю девушкам спокойной ночи, замечаю, как они обмениваются мимолетными взглядами, полными недоумения, будто ожидали от нас чего-то другого. Что бы это значило? Может, мы с Лешей сделали что-то не так? Непонятно. Вроде все шло как нельзя лучше…

– В такой халупе останавливаются только бедняки. К тому же они нашего возраста, хотя и выглядят старше.

– Да, как бы. Тут, я хочу тебе сказать, шансы хорошие.

– Приведем их завтра к себе в номер. Дадим выпить, ну и в койку. Ты видел какие губы у моей брюнетки? Я бы ее не в щеку поцеловал…

– У моей впереди считай пятерка, как бы, – с мечтой о грядущем дне говорит Леша.

Мы хвастаемся друг перед другом, как самые настоящие мальчишки. Это ребячество забавляет нас. Но тут я внезапно вспоминаю:

– Постой, а как же К.? Я же договорился с ней встретиться почти на то же время, что и с этими.

– Какая К.! – кривится Леша, словно я задал чрезвычайно неуместный и глупый вопрос. – Забудь! К тому же вряд ли она придет.

Все-таки до чего я непоследователен в своих устремлениях. Я, как пчела, собирающая пыльцу с разных цветков.

В конце концов я не виноват, если меня влечет к ним в силу осознанных природных потребностей. Красота этих девушек потрясает! Она опутывает меня с ног до головы, и я не могу ничего с собой поделать. Что это? Просто желание близости или чего-то большего? Я искренне восхищаюсь красотой каждой из них, так же искренне переживаю неудачи, но самое худшее, что я перестал верить себе и своим чувствам.

Да, я уже в предвкушении завтрашнего дня. Известный шаблонный сюжетец. Купим ради такого случая несколько бутылок хорошего вина, каких-нибудь фруктов, после совместными усилиями какое-то время будем ломать комедию. Разыгрывать из себя джентльменов с навыками суперменов и мачо, а затем как-нибудь незаметно подойдем к делу. Употребим этих девушек до полного опустошения, после чего останется только самодовольно ухмыльнуться и закурить сигару. Любопытно буду ли я после всего этого чувствовать себя счастливым? Наверно, если буду пьян.

В непроглядном мраке номера, то ли засыпая, то ли со страхом ожидая приближения бессонницы, я внезапно разражаюсь истерическим смешком.

– Чего ты лахаешь? – недоуменно спрашивает полусонный Леша.

Может, он уже думает, что я сошел с ума?

– Да так, – неопределенно отвечаю я и тут же с новым приступом смеха поясняю: – Вот, идиоты. Додумались пригласить их на пляж. Посмотреть фигуры! Ты себя в зеркале видел?

– Нет. А что такое?

– Да ничего! Ты хочешь блеснуть перед ними своей атлетической мускулатурой?

За время отдыха я порядком отощал. Плавки свисают с задницы, легко можно пересчитать ребра, щеки впали, скулы резко очерчены, а руки точно две жерди.

– Вот б**дь! – тоскливо ругается Леша. – Я об этом даже не подумал! Я, как бы, не лучше тебя выгляжу! С**а!

Это его последнее ругательство. Я едва успеваю подумать, чтобы завтра все обошлось, и тут же проваливаюсь в глубокий сон.

11

Мы приходим вовремя. Леша не выспался и поэтому раздражен. В шортах в сине-белую полоску, бежевой майке, с рюкзаком на спине и громоздким надувным матрасом в руках он похож на завсегдатая пляжа. Каждый раз он таскает с собой на море этот дурацкий матрас. Меня так и подмывает проколоть его чем-нибудь острым.

Я в желтых шортах и белой майке, держу в руках зонтик. Наверное, он бесит меня не меньше матраса. Я нервничаю и часто смотрю на часы.

– Уже пять минут как опаздывают, – озабоченно говорю я.

– Не придут, б**.

– Ждем.

Да, да, я стараюсь быть спокойным. Убеждаю себя в том, что все хорошо и что они обязательно придут, но вместе с этим чувствую: дело плохо. Внутренний голос, как ни старайся, не заглушишь никакими убеждениями.

– Сколько времени?

– Уже десять минут…

– Еще подождем минут пять и пойдем…

Люди идут с пляжа нескончаемым потоком. Неясный гул толпы. Отдыхай, веселись! Сильно припекает и хочется пить. Их все нет и нет.

Леша заметно нервничает.

Представьте, каково было мое удивление, когда я увидел этих девушек, преспокойно возвращавшихся с пляжа! Они шли с безмятежным видом и наверняка хорошо искупались. Они заметили нас слишком поздно, чтобы улизнуть. Эта встреча была чистой случайностью. Я уверен, что они с превеликим удовольствием прошли бы мимо, сделав вид, что нас не заметили.

– Привет! – я обращаюсь к ним с деланной улыбкой и сдержанной злостью. – Уже как раз четыре часа. Пошли на пляж!

Брюнетка переглядывается с подругой и делает вид, что не совсем меня понимает, при этом кривит личико так, будто я сказал ей какую-нибудь грубость.

– Мы же вчера договаривались! Мы ждали вас двадцать минут!

О, еще бы! Для них это в порядке вещей! Подумаешь, какое-то обещание!

Мы ни о чем не договаривались? Ого, вот так заявочка!

Ведут себя нарочито холодно, словно считают наши претензии надуманными.

С ними все ясно. Я сухо прощаюсь и едва сдерживаюсь, чтобы не обругать их. Я не делаю этого только потому, что сам унижусь в своих глазах.

– С**и! – гневно восклицаю я, как только мы от них отходим. – Я не врубаюсь, что на этот раз мы сделали не так? Может ты мне объяснишь?

– Не знаю, не знаю… – отвечает Леша, расстроенный не меньше моего.

Опять все сорвалось!

– Они так спокойно еще заявили! Как будто не случилось ничего страшного!

– Я, как бы, не понимаю этих телок, – вторит мне Леша, – то у них одно в голове, то другое. Е**утые какие-то!

На пляже я равнодушно лежу на полотенце. Ничего не хочется. Даже сыграть в пляжный волейбол со спасателями. И хотя я знаю, что это не крушение жизни, пока мною правят эмоции, не могу успокоиться. Чем мы заслужили к себе такое пренебрежительное отношение? Что не так? Их что, вчера поиметь надо было?..

Ночь мы опять проводим в клубе. Изможденные, возвращаемся в номер, все говорим и говорим, не в силах умолкнуть.

В стену кто-то требовательно стучит, повелевая нам заткнуться. Ах да, как я забыл! В соседнем номере живут две гулящие женщины лет тридцати пяти. Как вульгарно и смешно они выглядят, когда пытаются вести такой образ жизни, словно они еще восемнадцатилетние глупенькие девочки, легкомысленно порхающие с одного на другое, толком не знающие ни себя, ни мира. Как-то раз они привели к себе кавалеров. Сквозь стену слышались их пьяный хохот и восклицания. Женщина в разврате уродлива! И этот бездонный омут их вовсе не красит! Печально, что и говорить, когда женщины становятся такими примитивными, глупыми и вульгарными созданиями. И как нам быть, мужчинам, с такими женщинами? Погибать вместе с ними?..

Леша засыпает как-то легко, безмятежно, словно и нет у него никаких переживаний. А я так не могу. Тщетно ворочаюсь на кровати и, в конце концов, признаю свое безоговорочное поражение: проклятая бессонница меня одолела.

Я как можно тише одеваюсь, набрасываю на плечи куртку и, зажимая сигару в руке, выхожу на балкон. Комары безжалостны, но я стараюсь на них не отвлекаться. То и дело сплевываю: неудачно отломал кончик сигары, и крупицы табака постоянно попадают на язык. Сигарный дым тянет в номер через приотворенную дверь балкона.

– Прикрой дверь, – слышится заспанный голос Леши.

Я тихонько встаю со стула, придерживаю дверь рукой и продолжаю курить. Сигара становится горькой. Я выкурил ее почти до конца, но легче мне от этого не стало…

– Да я ради нее на все готов, – говорю я во мрак номера, немого свидетеля моего бессилия, глядя в окно, за которым светится неон казино. Говорю это и чувствую свою беспомощность. Какое-то фразерство!

– Да, – вздыхает Леша, – тут я конечно ничего не могу сказать. У тебя, как бы, вкус хороший. Я как увидел, что к ней катил, так офигел. Я бы побоялся! Девочка красивая, ничего не скажешь…

Его слова тонут в безмолвии ночи. На мои вопросы ответа нет. Мне не с кем разделить свое бремя отчаяния. Ну почему я такой впечатлительный? Все не могу ее забыть. Она далеко не идеальна и к тому же уехала.

Может, ей надо было сказать все честно, как есть? Хотя она бы высмеяла меня…

Приступ отчаяния крепчает к утру. Глухая тоска раздирает грудь. Бороться бесполезно, это можно только переживать. Ощущение обреченности. Конец известен заранее. В этом отношении все люди равны. Но в чем же тогда смысл существования, если все тленно?.. Нет, я не в силах заставить ее полюбить себя. А если бы мог, пошел бы я на такой шаг? Ответ снова «нет»…

Как я завидую временами тем, кто может остановиться и сделать свой выбор. Это кажется мне фантастически невозможным. Но что ждет их дальше, этих счастливцев? Не превращается ли их любовь в увядший цветок? Куда исчезает этот упоительный накал страсти? Чувство избыточной нежности? Увы, я не способен сделать этот выбор, блуждаю во тьме с огоньками, не в силах решиться, куда же идти. Ужасно! Любовь в своем законченном виде предстает перед нами в виде дружбы, глубокого взаимоуважения, памяти о совместно прожитых годах и, конечно же, детях. Она становится привычкой.

Как бы я хотел любить абсолютно! На грани исступления и ощущать на себе такие же чувства своей избранницы! Но люди не могут так любить. Они не совершенны. Сегодня – нежность и любовь, а завтра – холодное безразличие и жестокость.

Я не могу угнаться за всеми бесчисленными девушками, но не хочу им лгать. Пусть обманывают, поступают со мной, как им виднее, но многообразие их красоты делает меня бессильным.