Поцелуй льда и снега

Леандр пожимает плечами и прислоняется к дереву.

– До города около двух дней пути. Три, если мы сделаем небольшой крюк, а ты не слишком торопишься.

– Я никуда не тороплюсь, – бормочу я.

– Достаточно времени, чтобы ты могла что-то придумать, – озорная усмешка наконец возвращается на его губы. – Если ты серьезно, мы найдем решение, как тебе начать все сначала.

«Мы.» Мне нравится звук этого слова, когда оно срывается с его губ.

Глава 8

Давина

На следующее утро Леандр настаивает, чтобы снова обыскать местность. Но, как он и опасался, дождь смыл все следы. Я ясно вижу, как его раздражает, что он ничего не добился. Но он знает, что было бы самоубийством вторгаться в земли врагов в одиночку – даже если бы он не взял с собой меня. Леандр, возможно, участвовал во многих боях, имеет большой опыт и любит переоценивать себя, но он не дурак.

Когда он садится позади меня в седло, я чувствую слабость в животе. Вчера вечером я рассказала ему гораздо больше, чем следовало. Я допустила, что он стал мне ближе. Если я подпускаю других слишком близко, это никогда не заканчивается хорошо. Вчерашний день должен остаться исключением!

Но я не могу отрицать, что мне нравится с ним разговаривать. Не могу вспомнить, когда в последний раз я что-то говорила, не взвешивая каждое слово. И, казалось, он понял меня, покинув свой мрачный панцирь.

Вчера я почувствовала связь с Леандром так, что не могу описать, но теперь, когда солнце мелькнуло между ветвями, она исчезла.

Я стараюсь, чтобы наши разговоры звучали безобидно, и обдумываю каждое слово, как я привыкла, чтобы ничего больше не раскрыть о себе. Похоже, Леандр делает то же самое. Большую часть времени мы молчим и погружены в собственные мысли, но сегодня это приятное молчание. Только тепло, ощущение его твердого тела и равномерное покачивание Элоры успокаивают мои напряженные нервы.

То, что я сказала вчера, не было простой идеей. На протяжении нескольких лет я продолжала размышлять, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы я взбунтовалась. Но у меня никогда не было возможности открыть дверь клетки. Теперь она распахнута – неожиданно и маняще. Но я не решаюсь выйти. Не знаю, какая жизнь меня ждет по ту сторону. Такая же, как сейчас? Более ужасная? Не думаю, что у меня хватит смелости пройти через это.

За последние несколько лет я разучилась быть храброй. И не знаю, смогу ли когда-нибудь вернуть себе эту способность.

* * *

Когда вечером мы можем передохнуть и развести наконец большой костер, потому что мы оставили границу Земного королевства далеко позади, Леандр ловит кролика. Меня чуть не выворачивает, когда он снимает с него кожу и умело потрошит. Я твердо намерена не прикасаться к нему.

– Ты еще бледнее, чем обычно, – усмехается Леандр, копаясь в несъедобных потрохах.

Судорожно задохнувшись, я проглатываю желудочную кислоту.

– Я никогда не видела, как животных… забивают.

Леандр удивленно поднимает брови.

– Но ведь ты ела раньше мясо?

– Естественно. Но я к нему, – я показываю на кролика, который висит вверх ногами на невысокой ветке, – не притронусь.

Леандр озорно ухмыляется, что мгновенно успокаивает мой взбунтовавшийся желудок.

– Это мы еще посмотрим.

Пока кролик истекает кровью, он собирает рядом с нашим маленьким лагерем травы, которых я никогда раньше не видела. Затем кладет на огонь несколько плоских камней, и, когда они раскаляются, натирает кролика травами и кладет на них. Сразу возникает чудесный аромат свежеобжаренных пряностей и щекочет мой нос. Мой желудок издает оглушительное урчание, что вызывает у Леандра понимающий смех.

– Если бы у меня было немного вина и пара гарниров, я бы устроил настоящий пир, – говорит он, присаживаясь на корточки перед костром и переворачивая кролика.

– Ты… умеешь готовить? Я имею в виду, кроме того, что ты можешь жарить мясо. Готовить?

Он смотрит на меня. Около левого уголка рта появляется ямочка.

– Ты была бы впечатлена, если бы я ответил да?

– Наверное, – признаю я.

Ухмыляясь, он возвращается к готовке.

– Тогда мой ответ – да. Также я умею шить. Не то чтобы очень хорошо, но могу зашить мелкие прорехи на моих рубахах без посторонней помощи. По-моему, это считается.

Теперь я тоже не могу удержаться от улыбки.

– Есть ли что-то, чего ты не умеешь?

– Боюсь, что у меня проблемы со скромностью, – отзывается он. – Что насчет тебя? Какие-нибудь тайные таланты, помимо верховой езды, о которых ты мне еще ничего не рассказывала?

Я подтягиваю ноги к груди и обхватываю их руками, чтобы положить подбородок на колени.

– Боюсь, что нет. Я не умею ни готовить, ни шить. Да и вообще довольно неуклюжая, когда приходится что-то делать руками.

Леандр хмурится.

– Это, безусловно, препятствие для твоей работы камеристкой.

Я заставляю себя улыбнуться, когда он затрагивает мою прежнюю жизнь.

– Да… К счастью, для этого были другие служанки. Но это одна из причин, по которой я мечтаю начать все сначала. В конце концов, должно быть что-то, в чем окажется хорош кто-то вроде меня. До сих пор, – я вздыхаю, – я не нашла этого чего-то. Возможно, было бы лучше, если бы я вернулась и продолжила с того места, где остановилась.

– Мы найдем то, в чем ты хороша, – говорит Леандр.

Хотела бы я иметь хотя бы половину его уверенности… Он настолько талантлив и опытен, что я чувствую себя ничтожной рядом с ним. Если я буду сравнивать себя с ним, никогда не почувствую себя достаточно смелой, чтобы вырваться из своей клетки.

– Что ты будешь делать после того, как отвезешь меня в город? – спрашиваю я, чтобы не продолжать себя мучить.

– Я нахожусь на службе у короля, – напоминает он, но его лицо вновь кажется закрытым. Озорную ухмылку словно стерли. – Мне нужно вернуться ко двору и спланировать следующую атаку. – Его взгляд ищет мой. – Как видишь, мы оба не можем выбраться из своей роли. Ты не хочешь возвращаться во Фриску, но не знаешь, что хочешь делать. Я сражался в стольких битвах и не хочу ничего сильнее, чем отойти от бесконечных сражений.

– Почему ты этого не делаешь?

Он пожимает плечами и снова переворачивает кролика.

– Когда-нибудь сделаю. Когда найду подходящую женщину и захочу остепениться. Некоторые из моих товарищей берут с собой на фронт жен и даже детей. – Он морщится. – Я бы так не смог. Независимо от того, насколько я уверен в своих навыках, это опасное место.

Я знаю, что не должна задавать следующий вопрос, но он срывается с моих губ прежде, чем я успеваю остановиться.

– Ты один из самых близких доверенных лиц короля и, безусловно, являешься хорошей партией. Разве нет знатной дамы, с которой ты помолвлен?

Леандр фыркает.

– Да хранят меня боги от этого! Когда мне придется жениться на одной из этих кудахчущих гусынь, которые не могут говорить ни о чем, кроме одежды и последней моды, я брошусь на собственный меч.

Я ошарашенно моргаю.

– Тогда… ты никогда раньше не интересовался женщинами?

Снова его взгляд устремляется на меня, только на этот раз мне трудно уклониться от него.

– Я этого не говорил. Только мой выбор никогда бы не пал на дворянку.

– Почему? – спрашиваю я, и мой голос опасно дрожит. Его напряженный взгляд пронизывает меня, так что я едва могу сосредоточиться на разговоре.

– Потому что они все одинаковы. Поверхностные, тщеславные и чуждые реальности.

– Возможно, ты просто знакомился не с теми знатными дамами, – бросаю я.

Леандр качает головой.

– Сомневаюсь. Король Эсмонд устраивает при дворе один шумный пир за другим после каждой победы, и мне приходилось танцевать со многими княгинями, потому что он требовал этого.

Я слегка наклоняюсь вперед.

– Значит, также ты умеешь танцевать?

– Только если это необходимо, – отвечает он с озорной ухмылкой, заставляя мое сердце биться странными скачками.

Я чувствую, как на моих губах расползается улыбка.

– Вероятно, список вещей, которые ты не умеешь, короче, и мы сэкономим кучу времени, просто перечислив их. Итак, что ты не умеешь делать?

– Прежде чем я совершу многочисленные ошибки, я бы предпочел, чтобы ты попробовала это.

Он выдергивает со спинки животного немного прожаренного мяса и протягивает мне. На самом деле я не хотела есть даже кусочек бедного животного, которое мне пришлось видеть истекающим кровью, но мой желудок придерживается другого мнения. От мяса соблазнительно пахнет. За последние несколько дней я съела всего несколько ягод, и этот кролик лучше, чем любой пир. Нерешительно я тянусь за предложенным кусочком, но Леандр отводит руку назад. Когда я опускаю ладонь, он снова подносит мясо ко мне и выжидательно поднимает бровь.

Когда я понимаю, чего он от меня требует, я напряженно сглатываю. Мой взгляд мечется от куска мяса в его блестящих от сока пальцах к его взгляду, пока я тщетно пытаюсь справиться с противоречивыми чувствами.

В конце концов голод побеждает разум. Медленно наклоняюсь вперед, пока не становлюсь на колени в траве и открываю рот. Осторожно беру мясо губами, стараясь не касаться пальцев Леандра. С каждым, даже самым незначительным движением я ощущаю его взгляд, который, кажется, горит внутри меня, так что едва могу сконцентрироваться.

– Вкусно? – спрашивает он.

Я заставляю себя кивнуть, хотя понятия не имею, потому что больше сосредоточена на нем, чем на еде. Но мой желудок громко требует еще одну порцию.

Усмехнувшись, Леандр выдирает со спинки еще кусок и протягивает мне.

– Ты съешь меня, если я не накормлю тебя достаточно быстро?

Я бросаю на него ядовитый взгляд.

– Тебе вовсе не нужно меня кормить! Я очень хорошо могу и сама это сделать.

Он приглашающе помахивает куском мяса.

– Ты, конечно, можешь. Но было бы не так весело. Кроме того, доверие собаки можно завоевать через еду, да?

– Ты сейчас сравниваешь меня с собакой? – ошеломленно переспрашиваю я. Он снова смеется, и мое возмущение немного рассеивается. Мне нравится звук его смеха – искреннего, светлого и ясного.

– Эй, я люблю собак! Кстати, речь шла о доверии. Если тебе больше по душе другой вид животных…

Я закатываю глаза.

– Просто забудь об этом.

На этот раз я не пытаюсь избежать прикосновения к его пальцам. Больше всего я хотела бы укусить его, как собака, с которой он меня сравнивает. Когда задеваю зубами кончик его пальца, он мгновенно отдергивает руку.

– Не кусай руку, которая тебя кормит! – предупреждает он, но усмехается.

Когда он улыбается так, как сейчас, я забываю, кто передо мной: герой войны и ближайшее доверенное лицо Короля Огня. Идиот, который стоил мне больше нервов в последние дни, несмотря на то хорошее, что сделал. Теперь он просто мужчина, который очаровывает меня так, что я с трудом могу выразить словами. Теперь его не окружает стена отторжения и немой ярости, которую я ощущала чаще, чем это было необходимо.

Когда я замечаю, что снова таращусь на него, мои щеки начинают гореть, и я быстро опускаю взгляд. Я подхожу ближе и сама отщипываю от кролика несколько кусочков мяса. Я тут же обжигаю себе пальцы.

– Видишь? – говорит Леандр. – Я беспокоился только о твоем благополучии. – Он хватает меня за руку и рассматривает слегка покрасневшие подушечки пальцев. – Я подумал, что твои руки не привыкли к жару. – Он нежно гладит ноющую кожу, посылая одну вспышку тепла за другой вверх по моей руке. Я задерживаю дыхание. – Теперь тебе больно. А я хотел показать тебе еще несколько хитростей в обращении с кинжалами сегодня вечером.

Быстро пробиваюсь сквозь туман, который навис над моими мыслями.

– Серьезно? Хотя в прошлый раз у меня не очень хорошо получалось?

Взгляд Леандра медленно поднимается. Я отчетливо ощущаю каждый дюйм кожи, которого он касается по пути.

– Все это вопрос практики.

Я хмурюсь.

– И почему ты хочешь потренироваться со мной?

Он снова поворачивается к кролику и отщипывает несколько кусков мяса, чтобы положить их на горячий камень рядом со скелетом.

– Ты была права в том, что сказала.

– Я… много что сказала, – подмечаю я. – Что именно ты имеешь в виду?

– Что это не защита, если ты безоружна, – отвечает он.

– Не думаю, что у меня был бы шанс сразиться с земельцами, будь то кинжалом или другим оружием.

Леандр кивает.

– Вероятно, нет. Но я по опыту знаю, что всегда лучше чувствовать, когда ты можешь хотя бы защитить себя, а не беспомощно ждать конца…

При его словах у меня становится тесно в груди. Однако прежде чем я успеваю расспросить его поподробнее, он качает головой, будто отгоняя неприятные воспоминания.

Когда он снова смотрит на меня, то говорит:

– Это предложение. Если не хочешь, я не буду с тобой тренироваться. Я просто подумал, что это может помочь тебе – каким бы ни был твой дальнейший путь.

Я протягиваю ладонь и кладу на его руку.

– Для меня было бы честью научиться чему-то у такого признанного рыцаря, как ты.

Он одаривает меня легкой улыбкой, от которой стеснение в груди улетучивается.

– Но не жди, что я покажу.

Я ухмыляюсь.

– Мне такое даже во сне не пришло бы в голову!

* * *

После того как мы вместе съели кролика, который оказался очень вкусным, Леандр отводит меня от костра. Свет от пламени едва доходит до места, где мы остановились, но на маленькой полянке достаточно пространства для наших упражнений. Скорее всего, он тренируется со мной, чтобы отвлечься и перестать думать, что ему не удалось найти принцессу. Он делает это не для меня. Я только… игрушка, от которой он скоро избавится.

Да, именно так я должна смотреть на это и перестать мечтать о том, чего нет. Но как только он оказывается рядом, у меня начинает бурлить кровь.

Леандр вкладывает мне в руку кинжал.

– У тебя нет сил бросать его на большие расстояния. Вот почему я собираюсь показать тебе сегодня, как использовать его в рукопашном бою.

– Я думала, что сражаться кинжалом вблизи – плохая идея, – бросаю я.

– Это так. Но все же это лучше, чем стоять вообще без оружия. – Он нежно сжимает мое запястье и направляет мою руку за спину. – Маленькое оружие, такое как кинжал, легче спрятать, чем меч или лук. Ты можешь скрыть его в складках платья – если тебе когда-нибудь понадобится надеть его снова.

Делая этот комментарий, он смотрит на меня с усмешкой, от которой по моим щекам растекается жар. Вот оно – ямочка рядом с левым уголком его рта, которая, как и раньше, привлекает мое внимание.

Тем не менее я спрашиваю:

– У тебя какие-то проблемы с моей одеждой?

В его глазах мелькает озорной блеск.

– Разве я это сказал? Просто невозможно спрятать кинжал в таких штанах, не выдав его. Для этого… места не хватит.

Когда его взгляд опускается к моим ногам, блеск исчезает из его глаз. От золотых искорок не остается и следа, только зелень. Внезапно они кажутся мне темнее, чем раньше.

Я откашливаюсь, после чего он несколько раз моргает и смотрит мне в лицо со слегка озадаченным выражением.

– Мы говорили о рукопашном бое с кинжалами, – помогаю я ему.

– Да, ну… – внезапно в его голосе звучит хрипотца. Мне нравится это почти так же сильно, как и его смех. – Как я уже говорил, тебе нужно подойти очень близко к своему противнику, если хочешь ударить его кинжалом. Поскольку ты можешь спрятать от него сравнительно небольшое оружие, то убеждаешь его в безопасности. А потом, когда он меньше всего ожидает, – он вытягивает мою руку вперед, – бьешь.

– И… куда?

Он хмурится и отпускает меня.

– Ты права. Я, вероятно, должен сначала научить тебя основам, прежде чем мы перейдем к практическим упражнениям. Брось кинжал в траву.

Я подчиняюсь. Леандр стоит передо мной на расстоянии вытянутой руки.

– С коротким лезвием, как у кинжала, ты должна целенаправленно поражать точки, чтобы обезвредить противника. В зависимости от того, куда ты целишься, тебе нужно обратить внимание, что окружает точку. – Он берет мою руку и кладет себе на грудь. Кончиками пальцев чувствую, как сильно и быстро бьется его сердце. – Сердце – хорошая цель, чтобы мгновенно сбить противника с ног. Но, – он берет меня за пальцы и осторожно прижимает их к себе, пока я не ощущаю выпуклости его ребер, – оно хорошо защищено. Если ты попадешь в кость, может случиться так, что лезвие соскользнет.

«Сосредоточься, Давина, – напоминаю я себе. – Думай о деле!»

– Итак… разве я не должна целиться в сердце? – хриплю я. Святая Логина, почему мой голос такой высокий?

Леандр качает головой.

– Будучи новичком, нет. – Он опускает мою руку ниже, чтобы я могла почувствовать каждое поднятие его ребер. – Требуется много практики, чтобы точно попасть в промежуток между ними и по-настоящему ранить противника.

Когда я с некоторым опозданием киваю, он направляет мою руку к своей грудной кости.

– У тебя будут проблемы с лобовой атакой. Но, – он снова направляет мою руку ниже, – здесь нет естественной защиты. Хотя удар кинжалом в живот не мгновенно, как удар в сердце, приводит к смерти, он причиняет огромную боль и дает тебе время для поиска новой цели или бегства.

Я едва удерживаюсь, чтобы не прокомментировать это.

Только когда он кладет свободную руку мне под подбородок и слегка приподнимает мою голову, я замечаю, что слишком долго пялилась на его грудь и живот.

– Хочешь, я покажу тебе еще больше точек? – шепчет он таким голосом, от которого я задыхаюсь и мои мысли уносятся куда-то далеко.

Но я заставляю себя вернуться в настоящий момент. Кто знает, снизойдет ли он еще раз до того, чтобы показать мне, как обращаться с оружием. Настроение Леандра в последние дни менялось так быстро, что иногда я не успевала за ним. Так что теперь должна взять то, что он мне предлагает, и, черт возьми, сконцентрироваться!

Поскольку я не доверяю своему голосу, то просто киваю. Леандр поворачивается ко мне спиной, выправляет рубашку из штанов.

– Здесь тоже нет ребер или других костей. Колющий удар в почку не то чтобы смертелен, но чертовски болезнен.

Нерешительно я протягиваю руку и кончиками пальцев касаюсь полоски кожи прямо над поясом его брюк. Леандр напрягается под прикосновением и шумно втягивает ртом воздух, но не отшатывается.

Его голос внезапно звучит сдавленно, когда он говорит:

– И даже если ты не попадешь по ним, у тебя есть хорошие шансы… поразить другие органы.

– Но что, если этого недостаточно, чтобы вывести противника из боя на короткое время? – тихо спрашиваю я. – Если я… должна убедиться, что от него больше не исходит опасности?

Неохотно я отдергиваю руку, когда Леандр снова поворачивается ко мне и заправляет рубашку обратно в брюки.

Он выпячивает подбородок.

– Ты также можешь нацелиться в шею, лучше всего ударом, направленным вверх.

Леандр кладет руки мне на шею и слегка наклоняется, в то время как я встаю на цыпочки. Внезапно я оказываюсь так близко к нему, что, несмотря на свои намерения, забываю обо всем, что меня окружает. Тот факт, что он учит меня, как ранить или даже убить кого-то, не в счет. Все, что я сейчас воспринимаю, – его лицо, которое находится всего в нескольких дюймах от моего, и его теплое дыхание, которое касается моей кожи.

Он был так близко ко мне множество раз, в конце концов, днем он едет позади меня, но оказаться к нему так близко лицом к лицу – это что-то совершенно другое. Я так и не смогла понять цвет его глаз. Но и сейчас у меня ничего не выходит, я все еще не уверена, преобладает ли зеленый или карий с золотистыми крапинками. Тем не менее я поймана в ловушку его взглядом, настолько глубоким и непостижимым, что мне хочется только погрузиться в него.

– Шея, – хрипло шепчет он, в то время как его глаза снова темнеют, – сравнительно небольшая цель, и сзади, – он усиливает давление на мои пальцы, так что я могу чувствовать отдельные суставы, – очень хорошо защищена. Кроме того, если ты попадешь в горло, будет хаос.

– Итак, – я напряженно сглатываю, заставляя себя не отводить взгляда от его глаз, – ты бы не посоветовал мне использовать шею в качестве мишени?

– Если у тебя есть выбор, нет, – бормочет он. – Но во время реального боя у тебя есть всего несколько секунд, чтобы прикинуть, куда ты будешь атаковать. Прежде чем впасть в шок и вообще ничего не делать, нацеливайся туда, где ты сможешь нанести наибольший урон. И пусть это будет лишь поверхностная рана. Каждый недостаток твоего противника – твое преимущество. – Он наклоняется ко мне ближе. – Конечно, больше всего я хотел бы, чтобы ты не попадала в ситуацию, когда тебе нужно будет защищать себя.

– Это… – «Не смотри на его губы!» —…я бы тоже хотела этого избежать. Но раз уж я одна…

Внезапно он кладет мне руку на щеку. Я едва могу подавить вздох.

– Ты могла бы найти работу при здешнем королевском дворе, если ты точно не хочешь возвращаться во Фриску.

Я должна сначала вспомнить, как говорить.

– Это не та жизнь, которую я хочу вести. Если в какой-то момент я найду в себе смелость сбежать из своей старой жизни, захочу встать на совершенно новый путь.

Он смотрит на меня слегка сузившимися глазами, будто ему нужно тщательно обдумать мои слова. Хотела бы я знать, что происходит у него в голове, когда он наблюдает за мной.

– Я восхищаюсь твоей решимостью, – признается он некоторое время спустя. – Хотелось бы, чтобы я тоже мог решиться изменить свою жизнь.

Вопросительно наклонив голову, я прижимаюсь лицом к его руке. Не могу сказать почему, но мне это нравится.

– Я думала, ты любишь быть рыцарем.

Взгляд Леандра неуверенно блуждает, будто он должен тщательно обдумать свои слова.

– Я обожаю своего короля и люблю свою страну. Меня наполняет гордость, когда я сражаюсь за тех, кто не может защитить себя. Я взвалил на себя эту миссию, потому что у меня не было другой перспективы. Но… в последние несколько лет я все больше и больше осознаю, что теряю собственную жизнь из-за этого. Я воюю за короля, страну и беззащитных. Но не воюю за самого себя. Если война когда-нибудь закончится, возможно, я буду уже стариком, который пропустил все, что должен был испытать. Я буду лишен своей единственной цели существования и совершенно одинок. И тогда уже не буду знать, что делать со своей жалкой оставшейся жизнью.

Не задумываясь, я позволяю своим рукам соскользнуть с его шеи и обхватить его лицо. Как и раньше, я точно не знаю, что происходит внутри него. Он кажется таким грустным, таким потерянным, что я чувствую его одиночество, будто оно мое собственное. Возможно, мы настолько похожи, и поэтому я знаю наверняка, что он сейчас чувствует. Я понимаю, каково это – быть одной и постоянно слышать, как это хорошо. Несомненно, многие солдаты, оруженосцы и другие рыцари восхищаются Леандром. Они видят одного из самых близких доверенных лиц короля и одаренного мечника, воина, одерживающего одну победу за другой.

Но они слепы, чтобы разглядеть человека, который скрывается за этой репутацией и способностями.

Почему Леандр дал мне возможность увидеть, кем является на самом деле, остается для меня загадкой. Может, потому, что здесь больше никого нет. Но вероятно… он тоже чувствует эту глубокую связь между нами и я не придумываю что-то.

Я собираю все свое мужество, внутренне готовясь к резкому отпору, который неизбежно последует, и провожу большим пальцем по его щеке. Совсем быстро, но этого достаточно, и он с подавленным вздохом закрывает глаза. Мое сердце колотится как сумасшедшее, но я не нахожу смелости, чтобы снова погладить его.

Вместо того чтобы оттолкнуть меня, Леандр кладет свободную руку мне на поясницу и притягивает ближе, так что моя грудь касается его с каждым беспокойным вздохом. Но кроме этого мимолетного касания, мы дальше друг от друга, чем мне хотелось бы.

– Я почти забыл, каково это, – шепчет он, и я не понимаю, что он имеет в виду. Но я не спрашиваю у него ничего и не шевелю ни единым мускулом. – Все в порядке? Если ты не возражаешь, я хотел бы постоять так некоторое время.

– Все в порядке, – шепчу я в ответ, боясь, что одно громкое слово может заставить его вернуться к своему мрачному «я».

Нерешительно снова поглаживаю его по щеке. На этот раз он хмурится – не задумчиво, а будто от боли. Мое сердце сжимается от этого, а после возвращается к быстрому темпу. Я бы хотела прижать его к себе, но не решаюсь. Между нами есть четкая черта; он дал мне это понять, когда притянул к себе. Если я перейду эту черту, он снова закроется и, возможно, никогда больше не позволит мне подойти так близко.

Его руки, теплые и нежные, лежат на моей щеке и спине, но он замер как истукан. Я не знаю, радоваться этому или расстраиваться. В любом случае мои чувства сейчас не имеют никакого значения.

Когда он снова открывает глаза и я почти тону в игре цветов: коричневого, зеленого и золотого, – становится хуже. Желание быть ближе, чем позволяет проведенная им граница, почти лишает меня рассудка. Я хочу прижаться к нему и дать ему опору, в которой он, похоже, нуждается. Я чувствую ее – тоску, которая исходят от него и которая сбивает его с толку так же сильно, как и меня. Но в отличие от меня он, кажется, все контролирует.