Ловушка для осьминогов

– И что?

– Пошёл и купил им с бабушкой зефир в шоколаде. Знаешь, такой в пакете и в фантиках. Ой, отдать забыл! Я сейчас!

В начале февраля как-то Ира Медникова заскочила в бухгалтерию в величайшем раздражении:

– Нашу телезвезду не видели? Ну, Баринова? Он сегодня с утра при параде, в костюме-тройке. На ток-шоу в прямом эфире выступает. По борьбе с преступностью.

– Вроде, это твоя тема, – удивилась Нина Васильевна. – И не любитель он в глаза лезть. Почему Баринов?

– Гендерный подход, – успокаиваясь, ответила Ира. – Телеведущий мужик, прокурор баба, от УВД пресс-секретарь тоже баба, начальник отдела культуры – баба, комитет по делам молодёжи – опять баба! Сказали, чтобы от прессы непременно мужик был. В старые времена Витецкого бы послали. А теперь что? Наш новенький – папин сын, и больше ничего. Выбор небогат: или вечно пьяный Костик, или шеф. Так не знаете, где он? Там Дунины вещички из полиции вернули.

– А что за вещички?

– Ну, что в рабочем столе могло быть? Рабочие материалы: черновики, справки, пара безделушек. Вроде молодая девка была, а писала от руки. По идее сразу на помойку надо нести. Но требуется благословение начальства.

– От руки? Не выбрасывай, Ира. У Мишки от матери практически ничего не осталось. Он маленький, скоро её забудет. Пусть взрослым хоть почерк её увидит, её работы. Я заберу.

Ира заморгала, повернулась и у двери вдруг всхлипнула. Нина Васильевна удивилась:

– Ир, ты что?

– Вот, Лариса Александровна сказала, что останется от Дуни… а если меня сейчас кто-нибудь в окно выкинет, что останется? Кот в квартире и тексты в компьютере. Ребёнка, что ли, завести?

– Ирка, вернись, сядь. Ребёнок – не собачка, чтобы его заводить. Меня особенно бесит, когда говорят «для себя». Дуня разве для себя ребёнка заводила? Она на счастье и семью была настроена. Но не получилось. Вот Лара ребёнка растила одна. Но у неё мама, братья были. В случае чего не пропал бы. А что значит для тебя ребёнок без мужика? У тебя ведь из близких один кот. Мужика ищи, да ещё с большой семьёй, чтобы тылы были. А то вон Лара два месяца отца Мишкиного искала и чудом нашла.

– Не чудом нашла, а чудом не нашла. Я вчера знаете кого с царицей Тамарой увидела? Ингу Киприди! Оказывается, они со времён учёбы общения не прерывали. Я бабке говорю: как можно такое простить? Ребёнок беспризорничал, а эта сука помалкивала! А она с апломбом: в ней говорила ревность! Ну, я не выдержала и сказала: вы литератор, вот вам литературный пример ревности – Медея. Поставьте себя на место свекрови Медеи, бабушки её детей.

Костик притащил из «Молодёжки» две коробки из-под ксероксной бумаги с Дуниными вещами. Лара не пошла на обед, а села их разбирать. После обеда заглянул Баринов, кивнул на коробки: ну что? Лара протянула ему папку:

– Почитайте!

– Лара, потом! Ты же знаешь, куда мне идти!

– Читайте, читайте, это по теме прямого эфира. Просто удивительно: у Дуни в голове был жуткий кавардак, а в бумагах полный порядок.

Баринов присел к столу, полистал, вернулся к началу и углубился в чтение. Четверть часа он шелестел бумагами, потом снял очки и спросил:

– Как фамилия этого капитана, что бумаги изымал? На «Т»?

– Тимофеев, да.

– Мало того, что преступника крышевал… да что там крышевал, на жертв наводил! Он ещё и халатность продемонстрировал. Улики на себя в руках держал и не подумал их проглядеть и изъять. И жертву он узнал, но не сказал, и его коллеги ещё два месяца были в неведении! Действительно, в прямой эфир просится! Эх, Дуня, Дуня, трепло ты гороховое! Ни мы, ни полиция производственной версии не рассматривали. А ведь могли её за какой-нибудь из этих материалов убить. Понятно, зачем убиенный к нам шёл. Но какого специалиста я потерял! А статья! Это же бомба! Только, к сожалению, теперь уже не разорвётся.

– Тут ещё одна папочка. Тоже материал с динамитом. Об одном отставном офицере. Потом посмотрите.

– Пусть пока у вас всё полежит.

Но бомба разорвалась. У Лары телевизор сломался, поэтому она задержалась на работе и села смотреть передачу. Без интереса, но из корпоративной солидарности. Подумав, решила отсканировать все Дунины материалы. Кто знает, как отнесутся к этому архиву Хованские! А на цифровом носителе она может их сохранить для Мишки. Совала по листочку в сканер, одним глазом поглядывая на экран телевизора.

Ведущий ей сразу не понравился. Можно ведь было как-то фильтровать вопросы! А он с самого начала чересчур накалил обстановку, давая слишком много времени зрителям и не прерывая их в том случае, если они выходили за рамки. Силовики отбивались, ведущий сиял, Баринов подрёмывал. За что и поплатился. Пресс-секретарь накинулась на СМИ, что гоняются за сенсациями, рекламируют злачные места (намёк на материал «Молодёжки» о ночных клубах), формируют негативный облик полиции в глазах молодёжи. Баринов подачу отбил. Старый лис постарался отвечать обстоятельно и благожелательно, стремясь разрядить обстановку. А эта дама, коллега в некотором роде, решила, что он беззубый и можно на него все стрелки перевести и усилила напор. Задавала вопросы, прерывала ответы, язвила и высмеивала. Да ещё на возраст намекнула. Ну, теперь держись! И Баринов врезал. После очередного вопроса о сказал: «Это вопрос риторический или вы позволите на него ответить? А то вы всё стрекочете, а меня совсем не слышно. Тут, мне кажется, и ведущему надо бы вмешаться». Ведущий опомнился и слово ему дал. А Баринов сказал, что имидж формирует не пресса, а сами силовики своей работой. И вот какой имидж сложился в глазах самой прессы на примере работы полиции по двум преступлениям, совершённым в здании дома печати. «Одно из них раскрыто!», – вмешалась дама. Правильно, подтвердил Баринов. Но только брата убитой проверили не сразу, а когда наша сотрудница на него указала. А зачем второй убитый проник в здание, вы не знаете до сих пор. А мои сотрудники выяснили! «Вот, сама пресса скрывает улики от полиции!» Эти улики были изъяты из редакции и пролежали в полиции четыре месяца. А сегодня их вернули в редакцию. И наши сотрудники, в отличие от полиции, документы просмотрели. И нашли там статью о преступной деятельности второго убитого, подельником которого был полицейский, изымавший эти материалы. То есть этот офицер полиции показал себя халатным сотрудником и недальновидным нарушителем закона. Тут ведущему на наушник подали начальственное «Ай-я-яй», и он снова дал слово телезрителям. Естественно, телезрители просили подробностей. В общем, телепередача закончилась на пять минут раньше, и зрителям предложили зарисовку «Зимний город».

Телефон. Витецкий:

– Лариса Александровна, никогда не поверю, что вы не в курсе. Не поделитесь информацией?

– Только с разрешения Баринова. Если он даст отмашку, я скину вам всё, что он попросит. Я сейчас в издательстве.

– Блин! Убегайте оттуда, этот ваш полицейский наверняка уже бежит за порочащими его материалами! Вообще нет, он же в другое крыло полезет, в редакцию «Губернской молодёжи». А вы не можете оттуда материалы забрать?

– Ключа нет, – ответила Лара, благоразумно скрыв, что материалы у неё.

– Ну, не думаю, что правила поменялись. Дуня хранила запасной ключ от кабинета за батареей. Уверен, он и сейчас там.

Лара была готова поверить в любую грядущую пакость, поэтому полетела в кладовку уборщицы и быстро набрала там старых папок и бумаг, выброшенных накануне из кабинетов во время генеральной уборки. Прихватила там же несколько пакетов для мусора. Вернувшись, стала освобождать коробки, складывая Дунины бумаги в пакеты, а пакеты в шкаф. Отрывалась лишь для того, чтобы подать на принтер очередной отсканированный документ. Скрепила степлером горячие ещё листы и, перемешав со старыми бумагами, уложила в коробки. Побежала в редакционное крыло.

С ключом от коридора проблем не было, оба крыла открывались одним. Свет в коридоре включать не стала, добежала до окна и посветила телефоном. Есть ключ! Открыла кабинет, поставила коробки в угол, выскочила, закрыла и, не возвращая ключ на место, понеслась назад. Села дух перевести. И тут же подскочила от звонка. А если бы он зазвонил, когда она была в редакционном коридоре? Точно бы сердце прихватило!

Звонил Баринов, говорил странное:

– Деточка, я думаю, ты не права, отказывая своему другу в такой мелочи…

– Что?!

– Я тебе как отец говорю, что ничего не надо от него скрывать.

– Поняла, вы не один?

– Естественно.

– Придут сейчас документы изымать?

– Думаю, до завтра это подождёт.

– Я сканы ему пошлю.

– Вот и умница!

Ну, конспиратор!

Утром они с Бариновым подошли к издательству одновременно. Лара спросила:

– Ну что, отец, когда друзей ждать?

– Ой, боюсь, что скоро! Я сразу к тебе. Что ты ещё советовала почитать?

– Мне всё равно к вам в крыло надо. Я принесу!

Лара с двумя папками вошла в двери левого крыла и увидела, что у кабинета Иры собралось несколько человек. Они по очереди безуспешно совали ключ в скважину. Лара спросила, в чём дело, посочувствовала, приостановилась у окна, незаметно сунула ключ за батарею и понесла папки Баринову. На обратном пути заглянула к Ире, поинтересовалась, как дела, заодно скосив глаза в угол. Он был пуст. Значит, замок заело, а коробки исчезли.

Подумала и вернулась. Рассказала Баринову всё. Тот пригорюнился:

– Вот любишь ты острые положения!

– А зачем мне тупые положения? И потом, вы сами разрешили Витецкого проинформировать. У вас же духа не хватит самому всё это опубликовать, да и не позволят!

– Достало всё! Эта фифа вчерашняя… ишь ты, в плохой работе полиции пресса виновата! Вот пусть теперь отмываются! Лар, а ты не находишь странным, что до сих пор никто не пришёл и не позвонил?

Тут как прорвало. Сначала уборщица постучала, нельзя ли кабинет для уборки освободить. Заодно поделилась сенсацией: в типографию полицию вызвали! Сразу не заметили, а потом обнаружили, что в угловом окне стекло выставлено. По следам видно, что кто-то влезал, а потом аккуратно поставил его на место, не укрепляя. Вроде ничего не пропало.

Переглянулись. Баринов сказал:

– Я, пожалуй, слетаю по адресу этого офицера… ну, по которому Дунин динамит. Если ничего не изменилось, в следующий номер поставлю с предисловием.

И смылся.

А Лара вернулась к себе и увидела, что вся бухгалтерия собралась у компьютера Нины Васильевны.

Оказалось, Витецкий по старой дружбе попросил администраторшу кафе пустить его на постой в свободный этим вечером банкетный зал. Он просчитал: похититель решит, что охрана не обратит на него внимания, пока кафе работает и по двору снуют люди, и проникнет за коробками через служебную дверь из кухни во двор, а затем попытается открыть дверь типографии. Почти угадал. И очень удачно заснял его; особенно удался крупный план при возвращении в кафе, где он с коробками.

Был опубликован и фельетон Дуни о мошенничестве с квартирами одиноких женщин, которым занимался её бывший муж, упоминался там некий капитан Т., снабжавший Игоря Лопухина сведениями о владелицах квартир. И проиллюстрирован сканами документов, добытых Дуней, и фотографиями капитана Т., сделанными во дворе издательства.

– Лара, он где эти коробки взял, в нашей бухгалтерии?

– Да нет, – ответила Лара. – Я их макулатурой загрузила и в коридор выставила. А Дунины бумаги с собой забрала.

Женщины рассмеялись:

– Вот он начитался за ночь! Будет что в старости детям рассказать!

Вечером зашёл в гости Андрей Хованский. Один зашёл, без сына. Пояснил: «Я с работы». Присел, долго мялся. Потом сказал:

– Я телевизор редко смотрю. Ну, на работе рассказывали… я потом в записи посмотрел. И эту статью прочитал о её муже, и что её бумаги похитили… получается, её за журналистское расследование убили? Лена… она что, действительно хорошим специалистом была?

– Я бухгалтер, не мне судить. Главный редактор её очень ценил. Да, Андрей, эти бумаги, вокруг которых столько шума, я их забрала. Пусть что-то Мише на память от матери останется. Не сейчас, а когда он вырастет. Там архив вырезок её статей и черновики последних работ. И пожалуйста, останавливай мать, когда она по её поводу язвит. Не такой уж он маленький, и всё отлично понимает. Она у тебя доцент и всё такое, но в человеческих взаимоотношениях так и не доросла. И не возбухай, всё равно доскажу! Мишка деда сразу почти полюбил, с тобой после поездки в Санкт-Петербург тоже вроде сроднился…

– Это тётя Галя, она нас как-то сумела сроднить.

– Да, он бабу Галю часто вспоминает, хоть и виделись три дня. И, наверное, ведь сразу к ней как к родной, да? У детей, пока опыта мало, он интуицией подкрепляется. Ты видишь, что Миша из всех из вас с бабушкой напряжённее всего? Потому что у неё к нему всякие требования и претензии, а у вас просто любовь! Я не про репетитора говорю и не про лечение, это всё надо. Но я вас сразу предупредила: мальчик небольших способностей, профессором не станет. А ей надо, чтобы всё сразу! А что не так – сразу материна кровь!

– Да понял я! Поговорю с ней и останавливать буду. Я вот что хотел спросить… давай в театр сходим! Антреприза приезжает, говорят, очень интересный спектакль.

Лара охнула:

– Андрюша, ты что, меня типа клеишь?

– А что?

– Тебе сколько годочков-то? Лет 35?

– 37. И что?

– Я старая тётка сорока двух лет. У меня дочь, сын, внучка, мать, брат, племянница. У них у всех проблемы. Я забита ими по самую маковку. В моём сердце нет места для кого-то ещё. И вообще, тебе другая женщина нужна…

– Вот-вот, включай мамашу! Ты такая взрослая, что лучше меня знаешь, кто мне нужен!

– Не обижайся, дослушай. Мы с тобой в чём-то похожи, потому что получили похожее воспитание. В семье доминировала мама, которая лучше знает, что тебе нужно. В нас вбито чувство долга перед семьёй. И ты сейчас не подругу себе выбираешь, а мачеху для сына. Не надо, Андрей! Ты один раз послушал своё сердце, а не разум, воспитанный мамой. Если бы вы с Дуней поженились, скорее всего, у вас бы ничего не вышло. А могло бы и получиться! Может, ты при своей заорганизованности немножко отмяк рядом с её безалаберностью и легкомыслием! Вот представь: возвращаешься ты после тяжёлых трудов, спотыкаешься о Дунины сапоги, видишь полный таз нестиранных пелёнок, пустые кастрюли на кухне, спящего малыша и Дуню в соцсетях. Плюнул и ушёл? Затеял скандал? А может, сказал: давай-ка ты займись ужином, а я пока приберусь да бельё в машину закину?

– Да, так бы и было. И, конечно, я бы обозлился.

– Но не весь же день она в сетях шарилась. Кормила, мыла. Может, малыш орал весь день и только заснул? А она окунулась в виртуальное общение, чтобы отвлечься и прийти в себя? А как бы ты отреагировал, если бы она сказала: «Да фиг с этим ужином и этим порядком! Давай пиццу закажем и пойдём с коляской пройдёмся»?

– Да она так бы и сказала!

– И тут одно из двух: либо мама права и расставание неизбежно, либо, может, стоит забыть мамины порядки и принять не свои и не её, а общие? По возможности поддерживать порядок, а иногда забить на него и залечь на диване? Неужели никогда не хочется?

– Отповедь дошла. До свидания!

– Ты жену ищи, а не маму. Если она хороший человек, то и сына твоего полюбит. И даже лучше, если она будет немножко легкомысленная. Хоть смеяться научишься! И Мишке такая скорее понравится!

Несколько дней в редакции «Молодёжки» сидел полицейский и изучал Дунины материалы. Подсадили его в кабинет к Лиде и Вере и поручили Лиде, хотя Вера работала давно и Дунины работы знала лучше. Как-то зашла Лида, пожаловалась. Нина Васильевна ей сказала:

– Босс вредничает. Но не на тебя, а на полицию. Делай что поручено и не возникай.

И ещё месяц прошёл. Похоже, дело застопорилось окончательно, судя по тому, что всех вызывали по новой, уточняя по прежним показаниям какие-то мелочи. Лара уже сходила, Нину Васильевну ещё не вызывали. Сидели как-то, обсчитывая новую зарплату. Нина Васильевна, оторвавшись от дел, пожурила Лару за то, что та взялась в своём подъезде полы мыть: тяжело и дёшево.

– А что делать? Без подработки я не проживу. Да и скучно вечерами.

Тут и до Нины Васильевны добрались. Позвонили, попросили без формальностей зайти. Она обещала, проворчав в сторону Лары:

– Зайдите без формальностей для чистой формальности.

И с удовольствием упорхнула. А Лара только вздохнула, перетаскивая бумаги с её стола на свой: теперь главбух не вернётся, пока по всем бутикам Московского проспекта не пройдет.

А Нина Васильевна ответила на какие-то совсем формальные вопросы полицейского и попросила:

– Вы хоть покажите мне ту съёмку, ну, где Дуню убивают. Неужели нельзя убийцу разглядеть?

– Да уж глядели ваши.

– Кто глядел? Главред, специалист по юбкам? Женщина, знаете, по одежде хозяйку всегда установить может.

– Смотрели и женщины. Ладно, пойдёмте.

Чувствовалось, что и полицейскому надоело это бессмысленное ворошение бумаг. Он отвел её кабинет, где сутулились у мониторов два молодых человека.

Один из них лениво вывел на экран очень неважного качества видео. Она надела очки и сказала:

– Ещё раз, пожалуйста.

– А что вы хотели? Вид с четырнадцатого этажа на второй через пустырь и улицу.

– Давайте ещё раз… а теперь ещё раз замедленно… и ещё раз замедленно… стоп! Назад чуть-чуть. Что это?

– Ну, отблеск какой-то.

– Да? А если ещё чуть-чуть вперёд? Это тоже отблеск?

– Это что-то из-под юбки торчит… неглиже какое-нибудь, – сказал разочарованно заинтересовавшийся было полицейский. – Мы это уже видели.

– Неглиже? Ещё скажите комбинэ, – сказала Нина Васильевна свысока. – Вы из какого века, молодой человек? Комбинации уже моё поколение не носило, а это женщина явно молодая. Давайте ещё раз в замедленном темпе от начала до конца.

Где-то на середине ролика она всхлипнула. Полицейский заворчал:

– Говорил же я вам, нечего тут смотреть! Убийство знакомой – это вам не шоу!

А Нина Васильевна тихо заплакала. И, сморкаясь, простонала:

– Я так надеялась, что это не наша!

– Вы что, узнали убийцу?

– Да конечно! Вы посмотрите по своим протоколам, кто был с перевязанным коленом! Повязка была сильно ниже юбки, но в ракурсе сверху почти не видна!

– С телевидения! Инга Киприди! Точно, она ведь говорила, что на больничном! И колено у неё было в гипсе, кажется! За что же она её, неужели за статьи?

– Да чисто бабье. Дуня у Инги двенадцать лет назад жениха отбила. Не достался он никому, а злоба осталась. Несколько лет в одной сфере работали, пересекались, но не общались. А год назад Инга с коммерческого канала к нам перешла. Не здоровались. Но Дуня уж очень языкастая была. Писала о бывшем муже – не сдержалась, трепанула ему, вот он после её смерти кинулся эту писанину искать. Брату что-то про наследство сказала… а может, сказала, что завещание на кого-то написала… к примеру, на мужа. Вот и убийство. И Ингу наверняка поддразнила чем-то. А эта… тварь! Молодую женщину… что бы та ни сказала… ей даже тридцати не было! Мишку сиротой оставила!

Она зашла в кабинет, едва переставляя ноги, будто разом постарела на десять лет. К тому времени Ингу уже увели. Лара поняла сразу:

– Так это вы на Ингу навели? Это точно она?

– Куда уж точнее. У убийцы колено перевязано. Ты не говори про меня никому, ладно?

– Понимаю.

– Ну, всё. Делом займёмся! Да, Лара, у нас на третьем этаже уборщица уходит. Если хочешь – оформляйся. Конечно, лестницы мыть проще – не кабинеты с мебелью. Но погано!

– Спасибо, Нина Васильевна. Мне бы три с половиной года продержаться. А потом буду отдыхать.

– Ну да. Если в сердце ещё один осьминог не заплывёт.