Седьмое евангелие от «ЭМ»

* * *

(ещё из дневника Франца Молнара)

Можно научиться управлять событиями сновидений и я тоже имею такой небольшой опыт. Всю необходимую подготовку я проделывал по инструкциям и советам, описанным в книгах В. Зеланда. Это не сложно и даже, порой, забавно и смешно. Так как в этом случае события сна выполняют все ваши пожелания, а в голову при этом лезут почему-то всякие озорные мысли.

Вадим Зеланд советует, чтобы управлять сновидением, надо научиться просыпаться во сне, не нарушая происходящих событий. И, если это произойдёт и вы поняли, что сон продолжается, а ваше сознание активно, то всё, что вы в данный момент пожелаете, будет тут же реализовано на ваших глазах. Вы просто станете волшебником и сможете творить настоящие чудеса.

Чтобы научиться активизировать своё сознание во сне надо привыкнуть проверять и контролировать себя. Контролировать: во сне происходят эти события или в нашей реальности. Как этого можно добиться. Для этого надо выбрать какой-нибудь предмет из постоянного обихода или вашего окружения, который будет выполнять роль своеобразного катализатора, и всякий раз, когда этот предмет будет попадать в поле зрения вашей повседневной жизни, необходимо самым нешуточным образом проверять, сон это или явь. Расскажу, как это делал я.

В качестве такого катализатора я выбрал воду. И всякий раз, когда я видел воду, я тщательно проверял, во сне ли я или я бодрствую. Иду по улице, вижу: фонтан, вода. Начинаю осматривать себя, окружающую действительность… Если бы такая ситуация случилась во сне, то явно можно было бы увидеть какое-нибудь несоответствие с действительностью, понять, что это сон. Я старался реагировать таким образом на любую воду. Умываюсь – вода. Завариваю чай – вода. Идёт дождь – вода. Выхожу на набережную реки – вода. Необходимо было, чтобы в сознании выработалась устойчивая привычка реагировать на воду таким образом.

Несколько раз, просыпаясь утром, я помнил, что видел воду, но сознание во сне не просыпалось. Проснуться во сне мне удалось на десятый, примерно, день. Вот как это было.

Приснился мне Доктор (Доктор – это прозвище одного моего однокласника). В жизни я его не встречал уже лет двенадцать, а во сне и подавно никогда не видел. Находимся мы с ним в какой-то небольшой комнате. Утро. Доктор по пояс голый, в одних брюках, что-то рассказывает мне о своей новой службе. Ходит по комнате туда-сюда. Подходит к небольшому столу, берёт стеклянный кувшин и начинает наливать из него воду в миску. Я отчётливо вижу струю воды и вдруг в голове очень ясно вспыхивает мысль: «Ах, так это сон! Ну тогда у Доктора начнут сейчас сваливаться штаны!». И … ничего не происходит. Скорее всего, я думал, что всё произойдёт мгновенно. Но ситуации даже в сонной действительности развиваются, видимо, медленнее, чем происходит наше мышление. В следующее мгновение декорация сна вдруг изменилась. На какую-то долю секунды я увидел вдруг нос корабля, плывущего по реке или по морю, и снова оказался в комнате с Доктором. Подсознательно я вдруг ощутил, что это каюта, а прежде думал, что это комната в квартире. Я стою спиной к иллюминатору, Доктор ставит кувшин на стол и в этот момент я вижу, как на нём сами расстёгиваются брюки и начинают ползти вниз. Показались трусы в сине-зелёный цветочик. Доктор чертыхнулся, подхватил брюки, снова их застегнул и пошёл в ванную комнату. Пересёк каюту, открыл дверь и тут брюки снова начали сваливаться. Доктор опять их поймал и зашёл в умывальник. Что он там делал, я не видел. Через несколько секунд Доктор вышел из умывальника, и брюки вдруг снова сами собой расстегнулись и поползли вниз. В этот момент я проснулся. Вернее сказать, я просто открыл глаза и оказался у себя в спальне, а проснулся я давно, ещё во сне. И, действительно, сна не было, как говорят, ни в одном глазу.

Настроение было потрясающе восторженным. Я, действительно, чувствовал себя волшебником.

* * *

Если бы мы сочиняли современную сказку, то образ Иванушки-Дурачка вполне можно было бы писать с нашего Франца. Конечно, в прямом смысле дураком назвать его нельзя, но вот доверчивый наш герой был просто до наивности. Он верил всем, но только до тех пор, пока не поймёт, что его обманули. Второй раз, обманувшему его человеку, он уже не верил никогда. Но самое обидное, что он верил нашей, почти окончательно завравшейся, жёлтой прессе.

Однажды, совершенно случайно попался Францу репортаж об «удивительном» человеке. В заметке говорилось, что этот человек изобрёл новую математику. Франц был потрясён прочтённым. Как это – «изобрёл новую математику». Будучи сам математиком, он просто не мог понять, как можно изобрести новую математику. Использовать другую систему счисления или придумать новые арифметические действия или ввести новое число при делении на нуль или что…? Звали избретателя новой математики Григорий Грабовой. Не долго думая, Франц написал в книжный магазин в Берлине, который продавал книги Грабового, и попросил прислать ему все имеющиеся в магазине книги этого автора. По экземпляру каждую книгу. Через неделю Франц получил по почте пять или шесть книг и принялся их читать. Автор писал о каких-то геометрических мыслеформах и подкреплял это непонятными формулами, похожими на иероглифы. Франц ничего не понимал, но верил, что прозрение придёт. Так было с общей теорией относительности, понять которую было невозможно, не проникнув предварительно в тензорный анализ.

В очередной отпуск Франц полетел в Россию с мыслями о Грабовом и новой математике. Уже на второй день приезда Франц столкнулся на улице «Ленина» со своей бывшей одноклассницей. Ольга покупала с уличного лотка-прилавка виноград. Франц не стал ей мешать, а тихо стоял неподалёку и наблюдал за происходящим. Ольге взвесили виноград, завернули в кулёк, она расчиталась и, прижав к груди кулёк и зажав в руке кошелёк, пошла по улице, оставив на прилавке свою сумочку. Франц подождал несколько минут, потом подошёл к прилавку и сказав: «забыл», забрал ольгину сумку. Никто в очереди даже ухом не повёл, все были сосредоточены на винограде.

Он шёл за Ольгой метрах в пяти сзади и ждал, когда же она вспомнит о сумке. Ольга вспомнила о сумке через два квартала и бросилась бежать назад чуть не сбив Франца с ног. Он поймал её за руку и, с трудом удерживая, начал объяснять ей, кто он такой и что сумка её здесь, и не надо никуда бежать. Подслеповатая Ольга не сразу сообразила в чём дело. Наконец признав, в поймавшем её мужчине, своего одноклассника и получив в целости свою сумку, она успокоилась и пригласила Семёна-Франца к себе в гости. Оказалось, что они уже стояли на пороге её дома. Дома пили чай и вспоминали одноклассников – кто чем сейчас занимается. Франц без всякой надежды спросил, известно ли что-нибудь о Тамаре. К своему удивлению Ольга была почему-то в курсе её дел. Оказывается Тамара, выйдя в пятый или шестой раз замуж, обосновалась теперь в Англии и сама позвонила по телефону Мишке, ещё одному их однокласснику, с которым когда-то дружила в школе.

Выйдя от Ольги, Франц тут же навестил Михаила. Тамара, действительно, была с ним на связи. Мишка записал Францу длиннющий телефон в Англии.

Рассказы о Грабовом никого в Красноярске не удивили. Единственным собеседником Франца, кто историю с Грабовым воспринял с интересом, была жена Жорика Наталья. Она почитывала какую-то эзотерическую литературу и про Грабового уже что-то слышала.

Снова ездили с Жориком на дачу и снова бутылку водки закопать не удалось.

Франц привёз из Германии материалы по игре для казино, которую он недавно изобрёл. Игра была построена по строгим законам математики, и Франц подал заявку на изобретение. Эта игра была названа «50 на 50» и всегда давала вероятностный выигрыш для казино, хотя внешне казалось, что шансы у игравшего в эту игру с казино были равны. Во время оформления заявки в городском БРИЗе от женщин, которые помогали осуществлять поиск, Франц, к своему удивлению, узнал, что игральный кубик до сих пор никем не запатентован во всём мире.

– Так, может стоить офрмить такую заявку на патент кубика? – заметил Франц.

– Ну тогда вас легче будет убить, чем платить за патент, – сказала одна из сотрудниц БРИЗа, – представляете, сколько игральных кубиков по всему миру используется в казино.

* * *

После возвращения из России оставалось ещё несколько дней отпуска и Франц решил заняться исследованием числа 138. Генетика числа (простые делители) оказалась довольно проста: 1, 2, 3, 23. С первыми тремя числами вопросов не возникало, а вот число 23 оказалось довольно необычным. Оно встречалось постоянно и в теории графов, и в проективной геометрии, и в теории чисел. Кроме того числа, кратные числу 23 были ключевыми и в естествознании. Число 46 равное произведению чисел 2 и 23 – это число хромосом человека. Число 92, получаемое как произведение числа 4 и 23 – это число стабильных элементов в химии. Число 23 встречалось и в генетике. А число 138 было одним из чисел квантования Вселенной. Было ещё число, обратное постояной тонкой структуры в физике, но оно было не целым числом, а дробным, но его целой верхней границей было опять число 138. Число 69 – это 3 на 23 – очень любили эзотерики, но это Франца мало интересовало. Оно походило на стилизованный знак зодиака «рак», а Франц именно «раком» и был. В общем – это опять наводило на мысли, что вся эта игра с числами не случайна. Единственный человек, которого Франц посвятил в числовую эпопею, был любимый ученик, из тех, кто посещал «Пифагор». Звали его Слава. Пацан он был любознательный, ищущий. Много задавал вопросов на занятиях, во многом стимулировал работу кружка и доверял Францу, как самому близкому человеку. Франц и Слава стали встречаться и в неформальной обстановке. Бывали друг у друга в гостях и, порой, вместе отмечали праздники.

В это же время случилось событие, которое можно считать буквально поворотным во всей этой невероятной, но правдивой истории. Младший сын Франца Георг увлекался астрономией, имел домашний телескоп и, порой, мог всю зимнюю ночь просидеть на балконе, что-то рассматривая на небе. Кроме того он почитывал иногда эзотерическую и паранормальную литературу, связанную с космосом. Однажды он приобрёл трёхтомник Роберта Монро. Исследования этого человека просто потрясли Франца. Он буквально проглотил эти три книжки. И тут же принялся читать во второй раз. Читая их по новой, он стал замечать, что то, о чём пишет Монро, вполне можно описать математическим языком. Когда-то в опытах Фарадея Максвел тоже усмотрел в описаниях опытов математическую сторону явления, благодаря чему появилась электродинамика. Здесь у Монро Франц видел структуру пространства, группы взаимодействий и числовые отношения. Кроме того, опыты Монро очень многое могли объяснить в удивительной жизни самого Франца. В общем – явление Монро было важной частью немецкой жизни Франца, и отмахнуться от этого было невозможно. Первой такой ступенькой в новой немецкой жизни был Вернадский. Второй – Роберт Монро. После Монро Франц, наверное впервые, стал внимательно всматриваться в прожитые годы и анализировать происходящие события своей жизни.

* * *

Вернувшись из России, он каждый день звонил в Англию по телефону, который ему дал одноклассник Мишка, но трубку никто не брал, однако уже одно то, что такой телефон существовал, радовало Франца и давало некоторую надежду. Потом вдруг трубка ответила, но это был мужской голос, а Франц ни слова не знал по английски и ничего сказать не мог. Прошло уже несколько месяцев и однажды утром в воскресенье он услышал женский голос. Это был ЕЁ голос. Голос той Тамары из далёкого детства, который невозможно было перепутать ни с каким другим голосом. Франц был счастлив. После слов приветствия он по буквам записал продиктованный адрес в Англии и тут же взялся писать письмо.

Писем было много. Это были письма о невысказанной когда-то любви, о воспоминаниях «золотого» детства и юности, о потерях и поисках и, конечно, о надежде на будущую встречу.

Очередной Новый Год Франц с супругой встречали у друзей в Берлине и решено было пригласить на этот праздник и одноклассницу из Англии. Самолёт, которым Тамара добиралась до Лондона, опоздал и она не успела на нужный рейс, но всё-таки прилетела следующим рейсом. Застолье было весёлым. Кроме того удалось ночью дозвониться до Красноярска и поговорить с Жориком. Наметили даже коллективную встречу на ближайшее лето.

Ночью Франц проснулся от того, что его кто-то легонько толкал в бок.

– Подвинься, – Франц сразу узнал дорогой ему голос, – ну что я там одна на полу…

Кровать была довольно обшироной и Франц оказался между двух Тамар. Наверное в таких случаях надо загадывать желание, но об этом как-то сразу забылось.

Когда-то очень давно, когда Семёну было лет двадцать, а Юрке-Греку и того меньше, их пригласили в гости девчонки, одна из которых была Юркиной подружкой. Дело было всё на тех же знаменитых дачах под Красноярском. Грек тогда решил, что этой ночью лишит девственности свою подружку. Дело осложнялось тем, что девчонок было трое. Пришлось Семёну взять на себя сразу двух подружек, чтобы дать возможность Юрке-Греку осуществить задуманное. Семён всю ночь пролежал между двумя симпатичными девчонками, как замороженный, а те обнимали его по очереди и закидывали на него ноги, думаля, наверное, кому первому выпадет жребий быть обнятой и обласканой.

В эту новогоднюю Берлинскую ночь Франц очень сожалел, что природа не дала возможность человеку видеть руками. Видеть пальцами те места, к которым он мог прикоснуться, а прикоснуться разрешалось ко всем тайнам. Это были две удивительных, сказочных берлинских ночи, которые не забываются всю жизнь.

Когда на следующий день провожали Тамару в аэропорт «Тегель», водитель включил вдруг радио на русской волне и из динамиков врезался в душу незабываемый голос Кикабидзе: «По аэродрому, по аэродрому, лайнер пробежал, как по судьбе и осталась в небе….».

На душе Франца взорвалась бомба, а в голову навязчиво лезли строчки стихов: «Скрипела до зари кровать, а может быть, скрипело Мирозданье, хотелось звёзды трогать и ласкать, и Млечный Путь открыт был для познанья. И музыка подлунная плыла и можно было тайны открывать, а центром Мироздания была, скрипящая всей вечностью кровать».

* * *

Бережной пригласил Вострикова на срочный совет.

– Я летом полечу в Красноярск, – сказал Антон, когда они уселись друг против друга, – ты же видишь, какая складывается ситуация.

– Думаешь, – это происки Погребняка? – Иван вдруг стал выкладывать на стол какие-то бумаги из своего портфеля.

– Не знаю я, чьи это происки, но ситуация выходит из под контроля. Мне кажется – это и тебя касается.

– Я вообще не знаю за что хвататься. Я тут набросал схемку…

– Давай своими словами, я всё равно в твоих схемах долго буду разбираться и не уверен, что пойму.

– Короче. UIT засасывает так, что линия математики, той, которая мне нужна, оказывается под страшной угрозой. Я из всех сил стараюсь держать «Пифагор» на плаву, но дети растут… Не вечен «Пифагор»… Во-вторых, баба эта – школьная подружка – может вообще всю линию переломить… Всё прахом пойдёт. Он ведь может или в Красноярск вернуться, или в Москве якорь бросить, или в Англию намылится, что, однако, думаю, мало вероятно.

– А что UIT?

– Ты понимаешь, моделирование, которое они там разработали, может нормального человека с ума свести.

– Это как?

– Это так, что человек начинает чувствовать себя если не богом, то полубогом. Ему становится всё подвластно. Любая задача моделируется. Это мощнейший аппарат управления. Помнишь, как у Артура Кларка: «Любую достаточно перспективную технологию невозможно отличить от волшебства». Человек, который этим владеет, может поставить эту деятельность во главу всей жизни. Все остальные дела по боку. И математику, и естествознание…. Всё становится не интересным, когда через моделирование появляется возможность любого познания, любого проникновения в истину….

– Что-то страшное ты говоришь. Что же во всём мире это до сих пор никто не делал? Не было моделирования?

– Да было моделировпание, и кучу книг написали. А вот так, когда через компьютер можно заглянуть в бущее любого динамического процесса, только они допёрли.

– Ты-то сам, как это умудрился прочухать?

– Да не прочухал я. Я запрос официальный подал. Наши аналитики из Центра прочухали и на пальцах мне разложили сложившуюся ситуацию. Надо вытягивать его как-то из этого моделирования.

– Он же не один этим занимается.

– Да на других плевать – это не наша забота. Возможно там Центр свои имеет какие-то интересы. Мне свою линию держать надо.

– Мне кажется, при таком раскладе нам вместе надо на лето в Красноярск перебираться. Чувствую там будет главная завязка. Вернее, развязка.

– Ты когда собираешься лететь?

– У меня пока нет никакого конкретного плана, хоть консультацию проси из Центра. Здесь можно и момент упустить и главное событие не просчитать. Начнёшь что-то одно предпринимать, а «собака» окажется зарытой совсем в другом месте. Это не просто же так – опоздание на самолёт устроить. Это сам самолёт надо взрывать или поезд пускать под откос, как партизаны. Но ведь это не метод нашей работы, ты же понимаешь…

– С фирмой у меня тоже нет пока никаких задумок, ни плана действий. Возможно здесь мне тоже без тебя не обойтись. Я ситуацию постараюсь для себя максимально прояснить, и, думаю, в мае уже надо быть в Красноярске.

– Ну я тоже постараюсь к маю быть готовым. Погребняк ведь не ждёт наших шагов. В лучшем случае мы можем только предполагать их действия, исходя из логики.

– Договорились.

Часть IV

Передача опыта

«Множество глаз, а душа не у всякого,

И пообщаться практически не с кем.

Верю в евангелие от Булгакова,

Ещё – в евангелие от Достоевского.»

И. Рукша (из утраченного)

Глава 16.

Конец моделированию

Капризы начались уже в самолёте. Сначала она поругалась с впереди сидящими пассажирами. Их пацан так вертелся, что всё время толкал коленки Тамары, которыми она упиралась в его кресло. Потом «наехала» на стюардессу, которая принесла ей томатный сок без перца и мало солёный. Потом пассажир, который сидел у неё за спиной, якобы мешал ей откинуть кресло. В общем весь полёт прошёл в препирательствах. А ведь всё так замечательно начиналось.

Три дня назад Франц прилетел в Москву, и уговорил Тамару, которая уже приехала в отпуск из Англии, вместе с ним полететь в Красноярск. Тамара согласилась на условии, что после Красноярска они поедут вместе к её матери на «Белое» озеро в подмосковье. Эти три дня они прожили у старшей сестры Тамары Людмилы. Всё было замечательно. Даже посетили учебный центр Григория Грабового (там шёл ремонт и пообщаться ни с кем не удалось). И вдруг капризы… Франц это сразу понял, но вот причину капризов понять не получалось. Но всему приходит конец, и самолёт, наконец, и без приключений приземлился в Красноярске. Уже наступала ночь. Встречал их Жорик. За рулём сидел его коллега по техникуму, поэтому выпивать начали прямо в автомобиле.

– Ты за мной приглядывай, – шепнула Тамара Францу, когда они вылезали из машины у квартиры Жорика, – а то я оногда контроль теряю.

Но контроль осуществить не удалось. Тамара и здесь продолжала капризничать и не пропускала ни одной рюмки, не уступая мужикам.

– Я разденусь, а ты ложись так, – заявила Тамара, укладываясь на диван, который предоставил им Жорик, – а то будешь ко мне приставать…

– Да не буду я к тебе приставать, – сказал Франц, – спи спокойно.

Тамара тут же заснула, предварительно закинув на Франца свою длинную красивую ногу. Францу не спалось. Завтра предстоял хлопотный день, и надо было продумать различные комбинации возможных событий. А событий накручивалось много, и надо было быть к ним готовым.

День начался с поисков квартиры, где они могли бы с Тамарой остановиться. Дело в том, что во всём городе и на левом берегу Енисея, и на правом не было горячей воды.

– Это просто происки врагов, – сетовал Жорик, – во всём городе отключили, как специально к твоему приезду. Мы уже три дня воду на плитке греем… Ни помыться, ни постирать… Даже посуду невозможно толком помыть. Давай-ка, дружище, сядем на колёса. Может так оперативней получится, по телефону, чувствую, мы не решим этот вопрос.

Франц пытался найти гостиницу и звонил по объявлениям в поиках квартиры, где была бы горячая вода. Но всё было напрасно – в городе произошла какая-то неведомая катастрофа, и горячей воды нигде не было. Город не хотел этого приезда и всячески сопротивлялся. Друзья «оседлали» автомобиль Жорика и отправились на поиски счастья, а женщины стали готовиться к вечернему застолью. Накануне Жорик («чёрт его дёрнул за язык») позвонил Мишке – их однокласснику и сказал, что Франц приедет не один, а с Тамарой. И теперь предполагалось, что к вечеру набегут не только одноклассники, но и поклонники бывшей «звезды» Красноярска 70-х годов.

В середине дня друзья заехали к Жорику в техникум по каким-то его делам и оказалось, что в гостиничных номерах общежития техникума есть горячая вода.

– Так у нас независимый бойлер, – похвастался начальник общежития, – мы от города независим. Был бы ток в сети.

Франц тут же снял двухкомнатный номер на десять дней и они с Жориком сами удостоверились, что горячая вода в душе есть.

Вечером, действительно, налетело много народа, кто хотел увидеть одноклассницу-англичанку. Мишка просился на ночлег в гостиницу, но Франц был непреклонен.

На следующий день Франц отправился навестить сестёр (родную и двоюродную), а Тамара собиралась навестить родственников. Мишка должен был за ней заехать в гостиницу. Днём Мишка позвонил Жорику и сказал, что Тамара решила остаться у родственников, но обещала навестить сестру Франца. Однако, у Виктории она так и не появилась, и вообще пропала. Франц был расстроен происходящим, но попыток разыскать Тамару не предпринимал. «Это её выбор», – крутилось в голове.

– Это моя вина, дружище, – сокрушался Жорик, – чёрт дёрнул меня за язык позвонить Мишке.

Мишка был самым старым поклонником Тамары и к тому же – первым её мужчиной.

Через несколько дней Мишка снова позвонил Жорику и сказал, что Тамара поменяла свой билет на три дня вперёд и сегодня улетает в Москву, и просил передать Францу, что она будет его встречать в Москве.

Вечером того же дня Вика попросила Франца подменить её в поездке на дачу. Несколько лет назад Вика и две её бывшие однокурсницы по университету в складчину купили под Красноярском дом. И теперь все совместно проводили там семьями свои выходные. В этот день Вика собиралась поехать на купленную дачу с Галиной (однокурсницей) вдвоём, но что-то ей помешало и она попросила вместо себя поехать Франца. А сама обещала подъехать на следующий день. Франц давно знал Галю, а в юности даже немного ей симпотизировал. Галя рано вышла замуж, родила двоих замечательных ребятишек и быстро разошлась. Что-то у них там с мужем не заладилось. Сейчас Вика и Галя вместе работали в институте химии и химических технологий. На дачу надо было ехать больше часа на пригородной электричке. А узнав, что там есть монгал, Франц срочно кинулся покупать мясо. «Там замореную, – думал Франц, – когда ещё в тайге удасться шашлык поесть…». Новый муж Вики проводил Франца до вокзала, где их поджидала подруга сестры. Галя чрезвычайно была рада такому компаньону, как Франц, и они весело отправились в поход.

Однажды очень давно Франц пришёл в университет, чтобы поддержать сестру на экзамене по квантовой механике и услышал такой разговор среди однокурсниц Вики: «… да все двойки получим – это бред какой-то – эта квантовая механика. Разве что Вика Молнар сдаст, ей брат помогал разобраться во всей этой чертовщине, а брат у неё какой-то не простой…». Франца тогда ещё никто не знал из однокурсниц сестры. Там он впервые с Галей и познакомился.

Дом, действительно, находился в настоящей тайге, в маленькой деревушке. Там же на полустанке, где они сошли с электрички, у местных бабушек купили много всякой деревенской вкуснятины: творог, ягоду, фрукты и банку домашнего кваса. Франц собирался мариновать мясо, но Галя настояла, что сначала надо затопить баньку.

– Без баньки никак нельзя, после баньки и шашлык будет вкуснее и всё остальное.

Через час Галя сказала, что баня готова и Франц отправился первым. В предбаннике он разделся и вошёл в маленькую комнату самой бани. Слева была каменка и стояла небольшая кадка с водой. Франц зачерпнул ковшиком воду и плеснул на камни. Комната тут же наполнилась паром до самого потолка. Потолок был низким, а у противоположных стен стояли перпендикулярно друг другу две скамейки. На одну из них Франц и уселся. Он вспомнил, что в Саксонии четверг считается общим банным днём и женщины, и мужчины моются вместе. Франц никогда не ходил в баню в этот день, а одна из соседок по хайму как-то угодила в четверг (говорила, что день перепутала).