На грани фола

– Нравится? – ухмыляюсь я.

– Такой твердый. Ты меня поранишь, – поет сладкие речи Стефания, снова заставляя меня думать, что она действует по какой-то продуманной тактике соблазнения.

– Непременно, детка, – упав спиной на кровать, я жестом приказываю ей оставаться на месте, и, глядя прямо в глаза, отрывисто произношу:

– Сними платье, – за десять секунд поборов свое смущение, Стефания спускает с себя платье, и я наблюдаю за тем, как оно скользит по ее молочного цвета коже, и опадает у ног, которыми она переступает через серебристую ткань. Девушка остается полностью обнаженной, и, облизывая пересохшие без наших поцелуев губы, я оценивающим взглядом ласкаю ее небольшую, стоячую грудь, впалый под ребра живот, и гладковыбритую киску. Сжимаю ствол через боксеры, думая о том, что мне будет мало с ней лишь одной ночи. Возможно.

– Не представляю, как ты хранила себя так долго. Твое тело создано для секса, – вырывается у меня, когда я вновь встаю рядом со Стефанией, возвышаясь на ней. Щипаю розовый сосок, ощущая, как пах простреливает волнами удовольствия, от ее стонов и реакций на мои действия. Она плавно прогибается, почти как опытная девочка, когда я опускаюсь вниз, и, лаская ее бархатную кожу языком и губами, отодвигаю ногу в сторону, положив себе на плечо, и провожу пальцами по влажным лепесткам, раздвигая створки. Чтобы окончательно разогреть ее, обхватываю клитор Стефании губами, дурея от ее томного:

– Да… так приятно. Черт, – хихикает вдруг Стефания. – Я до сих пор не знаю твоего имени.

Притворщица не сдается.

Впервые, за долгое время, я совершенно не эгоистичен в постели и мне это нравится. Нравится ощущать, как разливается горячей магмой желание по венам, как вспыхивает желание в пояснице, как схожу с ума и готов уже рычать от предвкушения войти в эту девушку.

Я чувствую ее окончательную расслабленность и готовность, бесцеремонно ставлю ее в нужную мне позу, не в силах больше выносить эту пытку. Стефания встает в позу кошки, прогибаясь в пояснице, и сзади ее тело выглядит еще более сексуальным и дерзким: идеально узкая талия и спинка переходят в округлую попку, в форме сердца. Вид сносит крышу, и быстро спуская боксеры, я провожу головкой члена по ее влажным дырочкам, скользя от одной к другой, вырывая из нее требовательное и желанное:

– Я уже готова… хочу почувствовать тебя, – признается Стеф, и быстро натянув презерватив, я толкаюсь внутрь ее лона медленно, и, дойдя до преграды, резко рву ее, замирая внутри. Стефани вскрикивает, сжимая простыни в кулаки, и мне остается лишь ласкать ее плечи и затылок, чтобы немного отвлечься от боли.

– Тише, девочка. В тебе чертовски приятно. Ты умница, – в глазах темнеет от острых и непередаваемых ощущений. Я умираю от наслаждения, ощущая, как плотно ее внутренние мышцы обхватывают мой член. – Ты такая теплая, крошка, – рычу я, начиная двигаться внутри Стефани, понимая, что больше не могу сдерживать себя. Почувствовав ее невербальное разрешение, я трахаю эту невинную детку, что угодила в мои сети, и лишь иногда медленно вращаю бедрами, за, что она вознаграждает меня глухими стонами и этим сладким:

– Еще, пожалуйста. Да…

Честно говоря, все, что происходит после, я помню плохо. Стефания слишком быстро входит во вкус, и позволяет мне иметь ее в разных позах, но я не использую те, где нужно смотреть друг в другу глаза.

Это слишком – она напоминает мне ее, мою Эми, и боюсь, я сойду с ума, если посмотрю ей в глаза, в тот момент, когда нахожусь внутри нее. Мы теряем счет времени, перемещаясь с поверхности на поверхность – трахаю ее, оперев животом на стол, и в позе боком на подоконнике, замечая ее взгляд в отражении окна. И тут же закрываю глаза, ускоряя движения, но наслаждаясь ее криками, которые слышит, наверное, весь загородный клуб, но нам обоим плевать на животные звуки, что издают в порыве страсти наши губы и тела, бьющиеся друг о друга то в медленном, то в безумно быстром ритме.

– Поработай бедрами. Так, малыш. Ты быстро учишься, – хрипло приказываю я, ускоряя движения внутри Эффи, и до красных отметин сжимаю ее ягодицы в ладонях, поражаясь тому, как быстро она всему научилась. Подозрительно быстро. Если бы я не увидел крови на своем члене и постельном белье, я бы подумал про то, что история о девственности – не более чем элемент игры и флирта. Пот градом стекает по моей спине, в тот момент, когда из ее горла вырывается громкий вскрик, переходящий в мягкие стоны, я ощущаю, как стенки ее лона сжимают мой член в тугие тиски. Сжав зубы и запрокинув голову, спускаю все накопившееся за день напряжение в это потрясающее тело, глядя на то, как мерцают вспышки под закрытыми веками. Меня из тела на хрен выносит, настолько сильно накрывает. Такого давно не было. Чтоб горячей волной, по всему телу. Чтоб ни единой мысли в голове. Полнейшая эйфория на несколько секунд, и выход в открытый космос… черт, я думаю, ей придется задержаться в моей постели. Ни этого ли она добивалась, когда набивала себе цену, а в итоге отдалась мне после парочки стандартных манипуляций? Хотела выделиться таким образом, знала, как зацепить искушенного в женщинах мужчину? Или… мы оба просто подались искреннему порыву страсти?

Обычно в этот момент, я уже натягиваю брюки и либо ухожу сам, либо намекаю девушке на то, что видеть я ее более не рад. Но я сам не заметил, как лежу уже пятнадцать минут и смотрю в потолок, ощущая то, как волосы Стефании щекочут мои грудные мышцы, а ее нежные пальцы касаются меня в районе затылка, пока она лежит рядом, и с интересом разглядывает мое лицо, не произнося ни слова. Я не могу заставить себя посмотреть ей в глаза… такой чести была удостоена лишь Эмилия. Это мое, глубокое, личное. И я не могу позволить себе к кому-либо вновь привязаться. А как ни крути, ничто не связывает мужчину и женщину, чем обмен взглядами в момент оргазма, и несколько минут после, когда ваши тела и энергия максимально переплетены друг с другом.

Но, несмотря на то, что я не смотрю на молчаливую Стефани, я продолжаю периодически любоваться ее вспотевшим от моих стараний телом, поглаживая поясницу, и сжимаю в ладони округлые ягодицы. Вздрагиваю в момент, когда моя скромница вдруг сжимает мой член, уделяя ему должное внимание. Кажется, я готов приступить ко второму тайму. А потом, и к дополнительному времени.

– В душ, Эффи? – не дожидаясь ответа девушки, я поднимаю ее на руки, несмотря на показное сопротивление. Совместное принятие душа не ограничилось лишь водными процедурами, и мне, к моему удивлению было даже приятно помыть и поухаживать за девушкой, которой я только что причинил неимоверную боль.

– Тебе еще больно? – зачем-то спрашиваю я.

– Как ни странно, больше нет, – пожимает плечами Эффи, пока я разглядываю, капли воды, сверкающие на ее теле. – Наверное, мне повезло. Я очень терпима к боли, – произносит странную фразу она, и сначала я не придаю ей значения, даже не понимая, сколько информации о ней сокрыто в этом предложении.

– Почему ты называешь меня Эффи? Никто никогда так не сокращал мое имя, – интересуется девушка, обнимая меня за плечи, вновь и вновь касаясь области затылка кончиками пальцев. Покалывающий ток стремительно несется по венам, вновь доводя меня до эйфории, а член до твердокаменного состояния.

– Значит и в этом я первый, малышка. Мне так нравится. Эффи, – и тоже на «Э».

– Черт, я лишилась девственности с мужчиной, даже не зная его имени. В двадцать пять лет. Должно быть, я сошла с ума. Как тебя зовут…?

– Больше можешь не притворяться, – я правда не верю ей, но если Стефании так хочется… пусть продолжает игру. Мне нравится быть с ней мужчиной, а не футболистом Кайлом Стоуном, и этого мне достаточно, чтобы простить ей плохую актерскую игру. Игнорируя вопрос девушки, я затыкаю ее рот поцелуем, и время вновь растягивается в вечность, а сознание находится так далеко отсюда, что я даже не помню, как мы вновь оказываемся в кровати: уставшие и удовлетворенные, переводящие дыхание. Меня неимоверно клонит в сон, но я все-таки нахожу в себе силы спросить к Стефани:

– Ты хотела, чтобы твоя первая ночь прошла так?

– Мне очень хорошо с тобой, – просто ответила девушка, мягко целуя меня в шею. Кажется, она засыпает быстрее меня, мирно посапывая на моем плече. Засыпать с девушкой не самая лучшая идея, тем более обнимать ее, подпускать к сердцу… но у меня нет ни времени, ни желания менять позу, и плестись до дивана, поэтому я мгновенно вырубаюсь, ощущая себя под воздействием давно забытой мной эйфории.

Кто бы мог подумать, что утром я проснусь абсолютно один, и в панике проведу рукой по холодной простыни, свидетельствующей об одном из двух: либо Стефания ушла почти сразу, как я уснул. Либо ее и вовсе не было, как и этого вечера, и я окончательно сошел с ума, увидев яркий эротический сон.

Глава 2

«…Представьте, что один человек контролирует ваш кислород. Вам кажется, что кислорода ничтожно мало, и этот прекрасный человек делится с вами своими запасами. Вы готовы на всё ради него. Вы находитесь в океане боли и неопределенности, вокруг только темнота, зло, страдания, и ОН…»

Стефания

– Всем привет. Меня зовут Николь. И моя история не сильно отличается от всех, что я только что услышала, – я опускаю взгляд, несмотря на то, что мои глаза все равно скрывают солнцезащитные очки, и я знаю, что сейчас совершенно не похожа на себя, так как скрыла светлые волосы за черным париком под стрижку «удлиненное каре». Приходится как-то выкручиваться, когда хочешь выбраться из эмоциональной ямы, которую сама себе и вырыла, но положение в обществе моего бывшего мужа, Уилла Астона, вынуждает меня оставаться инкогнито в этом клубе психологической поддержки жертв бытового стокгольмского синдрома. Так странно. Четыре года назад я и понятия не имела, что у моих сложных отношений с мужем есть научное определение, и называть его стоит не «милый», «дорогой», а «абьюзер».

Тиран.

Параноидальный ревнивец, который в каждом прохожем мужчине видел моего любовника.

Деспот.

Сумасшедший псих, который мог поднять на меня руку, а через два часа уже целовать мои ноги, извиняться и клясться, что он больше никогда не причинит мне боли и называть своей Богиней.

Я столько всего прощала ему, и казалось, даже не замечала его чудовищных наклонностей, наивно полагая, что у Астона просто тяжелый период в бизнесе, что он устает, и я сама даю повод для оплеух и пощечин, когда улыбаюсь малознакомым мужчинам на съемках. Я оправдывала его бесконечное количество раз, и мне кажется, что даже после того, что пережила, находясь в больнице в полном одиночестве, я до сих пор порой ищу Астону оправдания, и где-то в глубине души свято верю в то, что он вдруг станет святым человеком, и тем мужчиной, за которого я вышла замуж. Но дело в том, что в тот момент, когда я сказала ему «да», Уилл Астон не был таким, каким я его видела… он намеренно и виртуозно прятал внутренних демонов, о которых я и не догадывалась. Первым и единственным тревожным «звоночком» до свадьбы был тот случай, когда он ударил меня по лицу за съемку в купальнике. Ударил так, что я отлетела к стене и упала навзничь, и едва ли не ударилась головой о прикроватную тумбочку.

«Дешевая шлюха. Знаешь, кто ты после этого? Дешевая. Грязная. Шлюха! Так и хочется продемонстрировать всем свою бля**кую натуру? Соска тупая. Пустая русская соска.» – это была самая безобидная фраза из тех, что он проорал мне в лицо, до боли сжимая челюсть. До хруста. Невзирая на мои слезы и крики о том, что я больше знать его не хочу. И я не хотела… но на следующий день, проснувшись на постели, усыпанной лепестками красных роз, под нежное «прости, малышка» все произошедшее показалось дурным сном, безумным наваждением, всплеском горячих эмоций у нас обоих, и всего лишь искрой страсти, разжегшей пламя нашей «любви» вновь.

И представьте себе, уже после свадьбы и рождения дочери, я всерьез верила в то, что даю ему повод унижать меня, несмотря на то, что до помолвки мы все четко обговаривали, и он пообещал, что никогда не будет смешивать нашу семейную жизнь и мою карьеру. Он с пониманием относился к тому, что я работаю моделью и хочу именно в этом деле достичь определенных высот, и пообещал, что никогда не будет препятствовать моему развитию в любимом деле. И чем в итоге все закончилось…? Вы и представить себе не можете. Но обо всем по порядку.

– Мы готовы выслушать твою историю целиком, Николь, – умиротворяющий голос миссис Фокс, ведущего психолога, помогающего данной группе отчаявшихся жертв домашних тиранов, заставляет меня выйти из транса заново испытываемых неприятных ощущений. Мой взгляд изучает присутствующих девушек сквозь линзы темных очков: не считая меня, их здесь пятеро, и у двух из них красуются фиолетово-синие фингалы под глазами, от одного вида которых у меня волосы на затылке встают дыбом, а к горлу подступает удушливая тошнота. Я буквально ощущаю, как твердая рука Астона вновь до боли и потери воздуха в легких сжимает мою шею, когда оцениваю красные кольца от сомкнутых ладоней, оставивших следы на их коже. Я прекрасно знаю, как выглядят подобные увечья, и не сомневаюсь в том, что подобная «красота» – вовсе не отпечаток страсти, когда мужчина слегка обхватывает твою шею во время секса. Это самая настоящая печать мертвой хватки, желания растоптать и унизить свою жертву, любимую женщину, шлюху и Богиню в одном лице. Взгляды девушек пусты и растеряны, и оценивая их сгорбленные спины, покатые плечи и мертвые глаза без намека на жизнерадостный блеск… смотрю на них, и вижу саму себя в недалеком прошлом.

Сейчас я выгляжу иначе: ежедневный уход за собой, возрождение любви к себе, исцеление временем… все это вернуло мне мою красоту и уверенность в себе, и только я знаю о том, что стоит Уиллу появиться рядом со мной, стоит ему лишь еще раз намекнуть на то, что я больше никогда не увижу Веронику, и я вновь стану открытой раной, в которую он без труда будет загонять свои беспощадные кинжалы, пока вновь не вывернет меня наизнанку… но я не допущу этого.

Я сильная. И я смогу справиться со своим бывшим мужем. И я найду способ вернуть то единственное, за что всегда буду ему благодарна… мою дочь. Веронику.

Да, мне удалось навести внешний лоск, почистить перышки и зализать раны… но что делать с тьмой, токсичным ядом, протекающим по венам? Как долго еще я буду жить в хаосе и страхе? Жить с мыслью о том, что день, когда я буду депортирована из Англии и навсегда лишена возможности видеть свою маленькую девочку, общаться с ней, наблюдать за каждым ее шагом и взмахом черных ресниц, обрамляющих самые глубокие глаза во Вселенной, наступит завтра?

Наверное, каждая мать видит в глазах своего ребенка Космос, и я не исключение. И я очень завидую вам, если вы можете просто поцеловать ваш Космос перед сном, крепко обнять, напевая мотив колыбельной, что пела вам ваша мама. Прикасаться к своей маленькой Звездочке, ощущая тепло ее крошечных ручек, и то, что вы – одно целое.

Так хочется почувствовать себя под защитой, в безопасности… и, несмотря на то, что Астон сдувает пылинки с Вероники, и очень ее любит… у меня сердце разрывается на части, стоит лишь допустить мысль о том, что в один прекрасный момент его «перемкнет», и вместо груши для битья он использует не меня, а мою дочь.

Сейчас мои руки связаны. Я уже лишена родительских прав, и единственная возможность изредка видеть свою малышку – это играть по правилам Астона. И выполнять любое его желание, взамен на встречу с Вероникой… в присутствии няни и телохранителя. Но это лучше, чем ничего. Ведь если бы не было этих коротких встреч, Вероника и вовсе бы уже не помнила меня, как свою маму.

– Я уже все рассказала. Я тогда пришла на собеседование, – неуверенно пожимаю плечами, стараясь избавиться от овеявшего нутро страха. Я остаюсь инкогнито для того, чтобы ни одна из посетительниц клуба психологической поддержки не узнала меня – конечно, не все интересуются модой, последними трендами и показами, но все же, баннеры с моими фото развешаны по всему Лондону, и поэтому, подстраховка не помешает. Зачем я вообще сюда хожу, спросите вы? Ответ прост: смотреть на свои прошлые отражения в лице этих девушек, и напоминать себе о том, что я больше никогда не позволю себе стать такой тряпкой. Ведь в конечном итоге, каждая из нас сама впустила своего личного демона в свою жизнь, добровольно ступив в его испепеляющее пламя. Мы все… просто позволили этим ублюдкам стать нашей клеткой без дверей, окон и воздуха, в которую они дозировано подают кислород, в то время, где-то в этом безумном мире существуют сотни женщин, что обрели в любимом мужчине защиту, опору и дом. Мы сами выбрали этот путь, но оглядываясь назад, я понимаю, что с Астоном у меня никогда не было выбора, в тот самый момент, когда его выбор пал на меня. – Мой бывший муж оказался владельцем компании, в которую я устраивалась. Вопреки тому, что я его ударила, мне позвонили, предложили должность… а он начал за мной ухаживать. Так меня никогда, и никто не добивался, – внезапно шею сковывает невидимым стальным ожерельем, и я сглатываю ком, вставший поперек горла. Не очень-то приятно вспоминать о том, как купилась на цветы, подарки, броские поступки и красивые обещания этого манипулятора. Он играл со мной в игру, которую мой психолог называет «ресурс-не ресурс». Иначе говоря «ближе-дальше». По этой схеме мужчина сначала дарит вам самые необыкновенные эмоции на свете, сдабривая все кинестетическими якорями, а потом на некоторое время отстраняется, делая вид, что не так уж и сильно он в вас заинтересован. И все бы ничего, таким манипуляциям легко можно противостоять, когда игрок не является Уиллом Астоном – мужчиной такого уровня, о которых обычные девушки вроде меня, даже не мечтают. В нем есть все, что обычно привлекает женщин: внешняя мужественность, целеустремленность и успешность, харизма и обаяние, статная фигура и правильные черты лица, умение убедить женщину в том, насколько она особенна и желанна… список можно продолжать бесконечно, суть от этого не изменится. Но поверьте, на моем месте могла бы оказаться любая. Но по закону подлости той самой дурой, оказалась я…

Я так нуждалась в опоре и силе. В принципе, как и любая девушка… и первые дни все его поступки, кричали о том, что он даст мне ощущение надежности, любви, каменной стены и даже больше. Конечно, по началу я отвергала его раз за разом, с одной стороны по привычке, с другой стороны: из-за страха того, что влюблюсь и потеряю голову, в то время как нужно работать и заниматься карьерой. Мистер Астон не понимал моих отказов, и не принимал слова «нет», даже когда я стала чаще гулять со своим лучшим другом Марком – надеялась на то, что Уилл остынет к занятой девушке и оставит меня в покое, но присутствие конкурента только распалило его интерес и похищения на свидания начались с удвоенной силой. Пожалуй, переломным моментом стал тот день, когда Уилл понял, что меня не интересуют его деньги: бесконечный поток брильянтов, бельгийского шоколада и цветов, поставляемых к моей квартире, приостановился.

Раздался роковой, решающий мою судьбу стук в дверь. Я пошла открывать ее, собираясь отшить очередного курьера…

– Я уже хотела отшить очередного курьера… – продолжаю рассказывать я, набирая в легкие побольше воздуха, прекрасно понимая, что каждая из присутствующих девушек жадно слушает мою историю, которая стала бы самой красивой и романтичной на свете, если бы не закончилась так омерзительно. – Но на пороге моей квартиры стоял Уилл, (фамилию своего мужа я, естественно, не называю) и он предложил мне погулять по Лондону. Я не устояла перед его искренностью и перед тем, что он отбросил позерство и попытки меня купить. Я увидела в нем мужчину, а не очередного «папика» с кучей денег, который решит все мои проблемы. Мы весь вечер просидели в уютной кофейне недалеко от Бейкер Стрит, посетили музей Шерлока Холмса и гуляли по вечернему Лондону. Меня сильно клонило в сон, бывший муж посадил меня в машину и пообещал, что отвезет домой… проснулась я в загородном поместье, объятом зеленью, на берегу чудесного озера. В том месте я ощутила с Уиллом такое единение… словно он взял и утащил меня подальше от всех: от прошлого и будущего, от рутины и суеты. Просто забрал в отдельный мир, созданный только для нас двоих. Мне только исполнилось двадцать, огромные розовые очки становились неприлично большими, ведь я влюблялась сильнее с каждой секундой, проведенной вместе. Весь следующий день мы провели в этом доме, и он ни разу не пытался сделать нечто такое, чего я бы ему сама не позволила… приходило ли мне в голову, что он притворяется, видела ли я жадный, даже нездоровый огонь страсти и гипертрофированного чувства собственничества в его глазах? Определенно. Но, понимаете… мой бывший муж действительно умный, начитанный, интересный человек. Несмотря на то, что он та еще скотина и последний моральный урод, он умеет говорить красиво, правильно себя подать, очаровать и обаять своей внутренней силой, пленить энергетикой власти, продемонстрировать свой потрясающий интеллект и глубокое мировоззрение. Он даже стихи мне прочитал… знал где уколоть, нашел слабое место – всегда обращала внимание на творческих личностей. Я сама и не заметила, как влюбилась, потому что на тот момент, он был тем мужчиной, которым я восхищалась ежесекундно, на которого с благоговением смотрела снизу вверх и это чувство непреодолимой силы рядом пьянило и кружило голову, взывая к маленькой девочке внутри меня, которая нуждалась в опоре и таком взрослом мужчине, который ее полюбит, убережет, решит все ее проблемы, и будет таким, каким никогда не был мой отец. Я люблю своего папу, но он никогда не был целеустремленным и сильным человеком, в нашей семье все и всегда решала мама, и зачастую она содержала нас, пока папа играл в компьютерные игры или задерживался в казино, выпивал с друзьями, и просто лежал на диване, абсолютно ничем не занимаясь. Однажды, будучи маленькой, я увидела, как мама, приходя после ночной смены на работе, плачет над счетами за квартиру, бормоча себе под нос что-то про долги. Я просто подошла к ней и крепко обняла. Она так громко рыдала, что мне передалась вся ее боль и неимоверная усталость, и потом, когда я стала немного старше, я поняла, что мне нужен абсолютно другой мужчина. Полная противоположность отцу – с тяжелым взглядом, и не менее железными принципами и стальной хваткой по жизни. Но, кажется, я переборщила со своими желаниями, и у такого сильного, как мне казалось, человека, есть и другая, жуткая сторона, с которой невозможно смириться. К тому же, я поняла, что изголодалась… я хотела отношений, поняла, что выросла, и больше не могу убегать от возможностей реализовать себя, как женщину. За поведение на кастинге Уилл извинился. Убедил меня в том, что сам не понимает, что на него нашло, что просто зацепила его с первого взгляда так, что отпустить было невозможно. В том поместье у озера я отдалась ему, и он стал моим первым мужчиной. Смешно вспоминать, но я мечтала, как типичная влюбленная и очень юная девушка: о том, что он будет первым и последним… и это осознание полнейшей влюбленности, переполняющей сердце, сводило с ума, возвышая над всем миром, – наконец, мне необходимо остановить свой рассказ и перевести дыхание. Слишком трудно вспоминать о нашей первой близости с Уиллом в купе с тем, что произошло сегодняшней ночью в загородном клубе «Black Horse», когда я лишилась девственности… в третий раз в своей жизни.

Об этом мне даже рассказывать стыдно.

О том, что после родов Уилл заставил меня сделать операцию по восстановлению девственности. И у меня не было никакого выбора, кроме того, как пойти у него на поводу. До рождения Вероники он, итак, держал меня всевозможными якорями, что установил в моей душе, но после того, как на свет появилась наша дочь… я стала его любимой марионеткой и игрушкой. Любое мое непослушание, любой поступок Уиллу наперекор, заканчивался словами: «Ты забыла, что ты здесь никто, моя шлюшка? Хочешь уйти от меня? Катись к черту. Да только о Веронике забудь. Ее я тебе не отдам и ни за что не позволю увезти в Россию, и ты знаешь, на чьей стороне будут власти Великобритании – страны, где и родилась моя дочь. Ты же знаешь, что мне ничего не стоит лишить тебя родительских прав, детка.»

Мороз по коже, стоит лишь вспомнить парализующий своим холодом тон его голоса. В итоге, Астон выполнил свое обещание – я не имею никаких прав на Веронику. Сердце болезненно сжимается, а к глазам подступают жгучие слезы, но я давлю их в себе за темными очками, будто пуская по изнанке щек. Единственная мысль, которая не дает мне сломаться и медленно умирать без дочери – это мысль о том, что я обязательно восстану из пепла, и найду способ вернуть Веронику.

– Наш роман закрутился со скоростью света. Я и не замечала, что становлюсь… другим человеком. Думаю, вам всем здесь знакомо это чувство полнейшей зависимости от мужчины. Когда живешь от «дозы» до «дозы» его любви и эмоций, переживая страшнейшие ломки в душе и во всем теле, когда вы находитесь в малейшей ссоре. Мне казалось, что без него меня просто нет. Что я вот-вот растворюсь, исчезну, задохнусь, потеряюсь… он стал воздухом, которым я дышу. Мы оба много работали, и не так часто виделись… очень много спорили. Муж всегда выводил меня на негативные эмоции, но все заканчивалось сумасшедшим сексом… в моменты нашей страсти, я чувствовала себя не человеком. О да. Он был одержимым зверем, и, наверное, мне передавалось его безумие… разрушительное безумие. В постели он всегда был груб и эгоистичен, но каким-то образом все переворачивал так, что я ловила неимоверный кайф, подчиняясь его воле. Стоя перед ним на коленях, ощущая его у себя во рту. Это не было физическим удовлетворением, кайфом от сексуальной близости. Это был кайф от того, что я выгляжу идеальной в его глазах. Богиней. Это стало целью моей жизни – быть идеальной для него. Быть достойной его комплиментов о том, что я самая лучшая для него. Любой его упрек в мою сторону воспринимался мною, как конец света, и мне непременно хотелось сделать нечто такое для него, чтобы возобновить «идеальность» наших отношений, укрепить мнимую любовь. Все, что возвышало меня в его жизни и его глазах, делало меня счастливой… и по каким-то причинам, я начала забывать о себе: о своих желаниях, мечтах и планах. Конечно, я этого не понимала. Не замечала, как становлюсь другим человеком, низшим существом, без собственных желаний и целей. Не понимала, что мое настроение, и вся моя жизнь стала зависеть от его решений. Мне казалось, что такой и должна быть настоящая любовь: когда ты ставишь интересы другого человека, выше своих собственных. Когда так важно видеть любовь за «послушание» в его глазах. Я никогда так не ошибалась и совершенно забыла о том, что единственный роман, который должен стоять во главе моей жизни – это роман с самой собой. Меня полностью поглотила личность и всепоглощающая бездна Уилла, просто потому что с ним я ощущала себя живой, чувствующей, значимой. Он же всегда напоминал мне о том, как много он мне дает, и что, если бы не он, я и вовсе уже давно бы стояла за кассой в кафе общественного питания в Тюмени, – на лицах девушек застывают удивленные выражения, и я поясняю: – Город в России. Это далеко от Москвы. Здесь же моя карьера расцветала да и конфликты с Уиллом были терпимыми, пока я не снималась в белье. Наши ссоры и недопонимания скрашивали поездки на Санторини, где мы проводили вдвоем уикенды, забывая о том, что внешний, полный суеты мир и забот вообще существует.