Врата

– Все, что вы здесь видите, существует только для вас. Не для геологов.

Это было самое короткое исчерпывающее объяснение, после которого задавать вопросы уже не имело смысла.

– Пошли.

Гарцев двинулся в направлении парящего шара.

Внезапно Лёнька сообразил, что раз это не сон, то и опасность никуда не исчезла. Он не знал, что случится в следующую секунду и подозревал, что Гарцев не знает тоже. Иначе откуда у него эта ледяная суровость готового ко всему смертника?

Пройдя немалый путь, они приблизились к звезде. Свет под ней был на столько яркий, что у Лёньки начало рябить в глазах. Казалось, наверху вовсю трудится бригада электросварщиков.

Гарцев снял вещмешок и, поставив на землю, стал вынимать из него какие-то удивительные инструменты, сделанные из легкого, светлого металла и напоминающие огромных насекомых. Оказавшись на свободе, каждый из предметов самостоятельно распрямлял тонкие, изящные лапки, резко увеличиваясь в размерах. Среди содержимого мешка были и такие привычные вещи, как горелка, пробирки, змеевики. На глазах у ребят посреди пещеры создавался незнакомый аппарат, похожий на огромного членистоногого обитателя океанического дна или на фантастическую марсианскую машину. Гарцев работал с изумительной быстротой. В заключении он вынул из небольшого мешочка пригоршню серебристых шариков, похожих на капли ртути и подбросил их вверх. Лёнька видел, как крохотные шарики зависли на мгновение в воздухе, но вместо того, чтобы упасть стремительно унеслись в направлении пылающего шара, словно притянутые его излучением.

Текло время. Аппарат работал с тихим шипением, время от времени выбрасывая голубую искру. Гарцев напряженно глядел то на него, то на висящий шар, то на стрелки наручных часов. Никто не осмеливался спросить, что происходит.

Внезапно звезда начала менять цвет из голубовато-зеленого в зеленый, а потом и в желтый.

– Есть… – прошептал Гарцев, словно охотник, подстреливший налету глухаря.

Пышущий желтым огнем шар начал распадаться на тысячи маленьких, кружащихся в воздухе подобно рою снежинок светлячков. Изумрудная пещера на глазах превращалась в янтарную.

– Есть! – заорал Гарцев.

Лёнька впервые видел, как его мертвое, злое лицо пылало от радости.

– Сделано!

Он подбежал к Лёньке. На миг Лёньке почудилось, что Гарцев, свихнувшись от счастья, решил обняться с ним. Вместо этого Георгий вынул скальпель и схватил мальчика за руку.

– Засучи рукав!

Не дожидаясь, пока Лёнька поймет в чем дело, он сам рванул рукав Лёнькиной рубашки, да так, что обе пуговицы отлетели прочь.

– Нужна боль!

Он сделал небольшой, но болезненный порез на тыльной стороне руки повыше запястья.

– Вон они, видишь! – Георгий указал на огромную стаю кружащихся по всей пещере светлячков. – Твоя где-то там!

Лёнька в недоумении посмотрел на Гарцева.

– Дурак, зови ее! Мысленно зови, через воспоминания! Вспоминай, как она тебе пела на ночь и… все такое! Любовь и боль – лучшая приманка!

Лёнька принялся лихорадочно выискивать в памяти самые ранние, нежные воспоминания. Песни на ночь, книжки, первая ссадина, речка, луг… Кровь из пореза струилась по руке и капала на янтарный пол.

Он видел, как тысячи светлячков стали опускаться к нему, танцевать вокруг него, окутывая до самых пят золотистой пургой. Лёньке нужен был лишь один из них.

Он почувствовал это. Не увидел, но почувствовал. Она вновь была с ним. В нем. Внутри его тела.

Огненный сгусток внезапно стал наливаться оранжевым.

– Нет… – в испуге прошептал Гарцев.

Как по команде светлячки вдруг устремились обратно в шар, мелькая точно светящиеся пули.

Из оранжевого шар стремительно превращался в красный, затем кроваво-багровый, начиная походить на зловещую умирающую звезду. Прежде янтарная пещера теперь уже казалась рубиновой и напоминала внутренности разрезанного гранатового плода.

– Вот сволочь! – простонал Гарцев, не в силах поверить в крушение всех своих надежд.

В воздухе по нарастающей стал раздаваться клокочущий, ритмичный звук, в котором было что-то неуловимо схожее со злорадным хохотом.

По затухающему багровому шару ползали черные пятна.

– Уходим! – заорал Гарцев, брызжа слюной. Его перекошенное лицо дышало неподдельным ужасом.

Он схватил за руку Лёньку, Лёнька – Егора, Егор – Элину. Второе прохождение сквозь зеленое ничто пугало не больше, чем заплыв под водой.

Они очутились посреди темного грота с чашей и статуей. Гарцев включил висящий на ремне фонарь и достал из-под тулупа что-то похожее на пистолет. Только вместо дула этот предмет имел два коротких спаренных жезла, соединенных кольцом, внутри которого шевелился зеленый огонек.

– Держаться вместе!

Они медленно вышли из ворот. Гарцев яростно всматривался во тьму тоннеля, держа перед собой «пистолет» и компас. Друзья в ужасе скучились у него за спиной. Каждый пройденный метр стоил величайшей смелости и невыносимого страха. Едва они достигали поворота, Гарцев молниеносно оборачивался, выставляя вперед оружие, готовый увидеть приближающегося из черноты минотавра или что похуже. Такого холодного, безжалостного, беспросветного кошмара Лёнька не знал даже в ту минуту, когда потерял маму.

Егор прижимал к себе Элину, тихо плачущую от страха, и сам похоже был готов зарыдать. Всем казалось, еще чуть-чуть и им навстречу, сгибаясь под сводами тоннеля вылезет костлявое существо с огромными ручищами и оскаленной пастью.

– Стоять! – прошептал Гарцев.

Что-то живое преграждало им путь.

История братьев

Однажды, когда еще не было ни пространства, ни даже времени, из ничего появился Создатель. Появился и подумал: раз уж я сумел создать себя, создам и весь мир. И начал было создавать, но вдруг понял, что, не очистив себя от всего лишнего, не сможет достигнуть совершенства в работе. И Создатель вынул из себя все лишнее, и убрав в сторонку, приступил к строительству вселенной. Да только, пока он творил, из лишнего родился его младший брат. Брат этот не умел создавать, зато жаждал разрушения.

– Ты меня таким сделал, – сказал он. – Ну так я тебе отомщу! Уничтожу все, что ты создаешь! И тебя уничтожу следом!

Создатель не стал прислушиваться к лепету братишки и продолжал работать. Он и не замечал, как братец поедал плоды его труда, становясь все больше и сильнее. Когда младший брат почти сравнялся в размерах и силе со старшим, то внезапно напал на него.

Началась битва. Создатель победил, и злой брат, сжавшись до ничтожных размеров, растеряв всю свою мощь, позорно бежал с поля боя и спрятался внутри одной из далеких планет. В том краю вселенной, куда Создатель почти не заглядывал.

Планета была самая обычная. Но поскольку ослабшему Разрушителю нужно было чем-то питаться, он решил попробовать создать собственный мир, который будет давать ему жизненную силу. Созидание оказалось для младшего брата тяжелейшей мукой. Все получалось совсем не так, как у Создателя, а гораздо хуже, смешнее, нелепей.

Он достал где-то воду, создал живых существ, заставил их расти и множиться. Эти существа давали ему ничтожное количество энергии.

Время от времени на планету прилетали метеориты, сводившие на нет плоды его тяжкого труда. Разрушитель плакал от злости, впадал в глубокое уныние. Кроме того, не научившись как следует управлять своей планетой, он сам допускал досадные промахи, устраивая землетрясения, извержения вулканов, перепады температур.

Впрочем, со временем у него начало получаться. Когда на смену случайно убитым динозаврам пришли млекопитающие, Разрушитель понял, что дела резко устремились в гору.

Эти существа с более развитым интеллектом давали ему куда больше энергетической пищи. Когда же на планете появились люди, у которых помимо инстинктов еще было сознание, Разрушитель впервые за миллиарды лет смог отъесться вдоволь.

Люди стали его основным и самым любимым детищем. Он очень аккуратно и последовательно увеличивал их популяцию, заботился о том, чтобы общество становилось более сложным и, как следствие, более конфликтным, устраивал войны.

Правда очень скоро он обнаружил, что люди не совсем такие, какими ему хотелось их видеть. А, может, и совсем не такие.

Во-первых, люди, догадываясь о его существовании, не желали признавать его своим родителем. Свои молитвы и упования они по какой-то необъяснимой причине возносили Создателю, о котором уж точно не должны были иметь ни малейшего понятия, ведь он никак не участвовал в их создании. Именно старшего брата люди почитали своим отцом, а в своем истинном отце видели только зло и неустанно осыпали его проклятиями и хулой. Это было неприятно и оскорбительно, ведь Разрушитель вложил в создание людей немало сил и считал себя вправе ожидать от них хоть какой-то благодарности. Он не мог понять, откуда это и почему. Быть может, его брат таким образом решил посмеяться над ним. Но нет… если бы Создатель узнал, где он прячется, то наверняка пришел бы и добил его.

Кроме того, помимо производства вещей, которые могли бы облегчить их физическое существование, люди с самых ранних лет зачем-то начали заниматься бессмысленным созиданием под названием «искусство». Эта работа не приносила никакой пользы и стоила им огромных усилий и душевных терзаний, но, как ни странно, именно ее результаты очищали души людей, делая их менее плодоносными. Ведь пищу для Разрушителя представляли только темные стороны человеческого существа: страх, ненависть, страдания и те всепоглощающие, разлагающие страсти, которые у всех без исключения народов именовались пороками.

Во-вторых, среди людей появились те, кто совершенно точно знал о существовании Разрушителя. Их называли по-разному: друиды, волхвы, шаманы, маги, вайделоты, а позднее просто волшебники и чародеи. Люди с рождения обладающие способностями, которые он в них не закладывал. Это были самые настоящие смутьяны и бунтари, паршивые овцы. К счастью, их было очень немного, и они не имели возможности делиться своими необычными свойствами с другими.

Могут ли муравьи, живущие в стеклянном ящике, убить своего хозяина? Разрушитель не брезгал всерьез задумываться над такими вещами. Могут! Если хозяин споткнется, разобьет ящик и, неудачно упав, сломает себе хребет, муравьи просто приползут и сожрут его. Сожрут того, кто гораздо больше, сильнее, разумней…

Чтобы обезопасить себя и полностью контролировать людей Разрушитель стал наводнять мир своими агентами: людьми с пустым взглядом, из которых он с их же позволения предварительно высасывал душу. Эти существа с человеческим телом и с сознанием хладнокровных рептилий были его шпионами среди людей, послушными марионетками. По ночам Разрушитель сам забирался в кроватки к маленьким детям и проверял степень их годности.

Со временем люди все больше разочаровывали и раздражали своего хозяина. Проект, который подавал такие надежды, оказался очередной тупиковой ветвью. Чтобы как-то поднять урожайность, он принялся экспериментировать: устроил технологический прорыв, который должен был обострить в людях самые низменные страсти, развязал две войны, каких человеческий род еще не видел. Подумывал и о третьей.

Во всем мире Разрушитель по-настоящему боялся лишь трех вещей: разрушения планеты, в которой он так удобно обустроился, полного вымирания живых организмов, в которых он вложил слишком много своей энергии и нападения со стороны всемогущего Создателя, от которого его ничто не могло защитить. Разрушитель мечтал, что когда-нибудь, пусть и нескоро он снова наберется сил и, внезапно восстав, съест ненавистного брата и все его поганое «искусство». А потом… потом…

Песочный человек

Из темноты к ним приближался высокий, сухопарый мужчина в клетчатой коричневой жилетке, бежевых брюках, остроносых, блестящих туфлях и с пышным галстуком на шее. Точь-в-точь как те, что стоят за прилавками магазинчиков в фильмах с Чарли Чаплином.

Свет фонаря ударил незнакомцу в глаза, заставив невольно сощуриться. Его сухое лицо было песочного цвета и довольно сильно обветрено, словно в него выстрелили зарядом микроскопической дроби. Длинные, седые волосы были зачесаны назад. Ввалившиеся, полуприкрытые глаза под орлиными бровями смотрели на мир слегка иронично и совершенно бесстрастно. Изящный, но при этом крючковатый нос почти доходил своим кончиком до верхней губы, придавая лицу вид декоративной керамической маски, висящей над камином. Тонкие губы изгибались в приятной, хотя и тоже карикатурной улыбке.

– Здравствуйте! – воскликнул человек высоким, надтреснутым голосом, приветственно разведя руки. – Вот уж не ожидал встретить кого-то здесь!

Лёнька, Егор и Элина вздохнули с облегчением. Лёньке даже на миг подумалось, что, может быть, перед ними обычный человек, заблудившийся в тоннелях. Он тут же отринул эту надежду, как совершенно абсурдную.

– Удивительный день сегодня выдался! Я не так уж редко бываю в Москве, но такой народной энергии, таких эмоций, такого национального колорита не видел уже где-то лет пятьдесят.

Лёнька не мог видеть лицо Гарцева, стоя позади него. Но уже по застывшей фигуре чувствовалось, что Георгий вне себя от ужаса.

– Ну что ж, – продолжал незнакомец. – Перейдем к делу! Поскольку наша встреча явно неслучайна и, к сожалению, не обещает быть приятной, я думаю, нам стоит немного разрядить обстановку, начав с чего-то веселого и занимательного. С игры! Игры на ваши знания и догадливость! В какую игру играл коварный сфинкс с царем Эдипом? Именно! Я пропущу вас дальше, только если вы правильно, – он поднял вверх длинный, сухой указательный палец. – Правильно, ответите на три моих вопроса.

Гарцев пошатнулся. Лёнька испугался, что он сейчас грохнется в обморок.

– Вопрос первый: кто я такой?

Все в нерешительности молчали, глядя на незнакомца и не видя в его облике никаких подсказок.

– Ну-с?

– Песочный человек! – выпалил Лёнька неожиданно для самого себя.

Он даже не понимал, откуда взялось это словосочетание. Кажется…

Лёнька вспомнил как лет пять назад, возвращаясь домой из школы, увидел пленных немцев, укладывавших в безлюдном дворе бордюрный камень. В тот день ему задали по математике несколько уравнений, которые оказались слишком сложными. А надо было еще подготовиться к диктанту.

Поборов угрызения совести и страх перед немцами, Лёнька подошел к пожилому человеку в старом, расстегнутом кителе, который присел на бордюр передохнуть.

– З-здрасьте! – небрежно проговорил Лёнька, не зная в каком положении себя ощущать.

– Страсте! – улыбнулся немец.

– Мне тут… – Лёнька достал из портфеля тетрадь. – Задали кое-что… Уравнения!

– Э-э, не понимай, – виновато произнес немец.

– Вот, уравнения! – Лёнька ткнул пальцем в свои записи. – Махен! Пожалуйста.

– Вас золь их… э-эм… это… где?

– Все, что тут задано.

– Э-э…

– Задано!

– Зо шлехт гешрибен…

– Задание!

– Зандман?

Лёнька заметил, что немец смотрит вовсе не на уравнение, а на бородатого человечка, которого Лёнька зачем-то нарисовал на полях во время урока.

– Вот это задано!

– Это Зандман?

Лёнька и немец непонимающе уставились друг на друга.

– Песочни человек, – пояснил солдат. – Ти рисоваль здесь?

Лёнька совсем растерялся.

– Маленьки человек… он ходит в дом ночь и дети спать помогайт!

Немец улыбнулся желтозубой улыбкой.

– Да нет же! – отчаянно замотал головой Лёнька. – Вот!

Он снова ткнул пальцем в уравнение и всучил немцу карандаш.

Немец был явно разочарован, когда понял, что от него требуется.

– Карл! – заорал один из рабочих, который видимо был у них главным. – Ком хиа, ду фауленцер!

– Йа… йаволь!

Он с наигранным сожалением вернул карандаш Лёньке.

– Энтшульдигунг, надо работать! Тасвиданья! Песочни человек, хе-хе!

После этого случая Лёнька покончил с вредной привычкой рисовать в тетрадях и каждый раз, натыкаясь на свой последний рисунок, вспоминал слова веселого немца.

– Правильно, – сказал незнакомец, слегка приподняв брови от удивления. – Это одно из моих имен. Все зовут меня по-разному. Хотя я предпочитаю, чтоб меня называли Мистер Сэндмен. Очень благозвучно и в ногу со временем!

– Второй вопрос: чем я занимаюсь?

Лёнька хотел привести описание, которое услышал от немца, но не был уверен, что правильно понял его смысл.

– Вы бросаете непослушным детям в глаза горсть песка, прячете их в мешок и уносите на луну, чтобы скормить своим детям, – внезапно дрожащим голосом заявила Элина.

Все ошеломленно посмотрели на нее. Ни Лёнька, ни Егор, ни Гарцев не понимали, откуда она взяла эту чушь.

– Гм… вот это ответ… – озадаченно проговорил незнакомец, ощупывая свой гладко выбритый подбородок. – И он мне нравится! Да, именно так и есть! Ненавижу шалунов!

– И последний вопрос, после которого я отпущу вас на все четыре стороны: ответьте, зачем я сюда пришел? И пусть взрослый наконец уже что-то скажет!

Это был вопрос, ответ на который знали все, но никто не осмеливался озвучить его.

– Ты здесь живешь? – тихо прошелестел Гарцев иссохшими губами.

Лицо незнакомца приобрело недоумевающее и даже оскорбленное выражение.

– Я?! Здесь?! Мой бог, да вы что, шутите? У меня множество домов по всему миру, зачем мне селиться в подземелье? Это неправильный ответ!

Он заговорил вдруг более тихим и вкрадчивым голосом.

– Некоторые детки разных возрастов не любят по ночам ложиться спать. А некоторые не только не спят, но и ходят по ночам туда, куда не следует. Мне приходится что-то с этим делать.

Гарцев судорожно вытер стекающий со лба пот.

– Слушай… пропусти нас, а? – вымолвил он совершенно несвойственным ему высоким, дребезжащим голосом. – Прошу, уйди! Я… я отплачу за твою доброту, клянусь! Я стану твоим слугой! П-послушай… я уничтожу их проклятый орден!

Казалось, он вот-вот упадет на колени и начнет ползать в ногах у Мистера Сэндмена.

– Мне все это обещают. Надоело! – широко зевнув, ответил тот.

Гарцев вытянул руку с оружием.

– Уйди! Пожалуйста!

– Никогда!

Гарцев в отчаянии огляделся по сторонам. Он выглядел, как человек, готовый вот-вот приставить пистолет к виску и спустить курок. Затем он вдруг бросился в ближайший коридор. Лёнька, Элина и Егор устремились следом.

– Это не выход! – долетел до них голос Сэндмена. – Можете даже не пытаться!

Гарцев безумными глазами впивался в свой компас, серебристая стрелка которого вертелась как хотела, не давая никакой информации. Они шли наугад. Гарцев ничего не говорил и не оглядывался, словно вообще забыл о существовании ребят. Лёнька видел перед собой обычного, перепуганного человека.

– Вы заблудитесь и умрете от голода!

Мистер Сэндмен возник у них за спиной.

– Давайте-ка передохнем. Ложитесь спать! Я помогу вам уснуть, а на утро все как-нибудь разрешится само, я уверен. Правда в этих тоннелях никогда не бывает солнца, ну что ж… К счастью, у нас у всех есть внутри биологические часы!

Гарцев резко обернулся и его бешенные зрачки встретились с бездонными дырами в глазах Сэндмена, сквозь которые открывались черные глубины вселенной.

– Ты сдохнешь! Как все! – лицо Гарцева исказилось в маниакальной улыбке, глаза округлились настолько, что радужки перестали касаться век. – Рано или поздно ты…

– И такое мне тоже говорят, – вздохнул Песочный человек.

– Мы найдем способ тебя уничтожить, мы на пути к этому! – в угаре тараторил Гарцев, тряся «пистолетом» перед носом Сэндмена. – Гвеналоник – это только начало! Мы найдем способ убить тебя!

– Ты… – Сэндмен подождал, пока у Гарцева в легких закончится воздух. – Зря притащил с собой этих детей.

Он щелкнул пальцами, и Егор с Элиной растаяли в воздухе.

– Мне нужны не они, а ты… – его глаза переползли на Лёньку. – И, возможно, твой юный друг.

Лёнькино сердце стукнуло и заглохло, как остановившийся часовой механизм.

– Лёнька Зарицкий, – оскалился Сэндмен. – Я тебя помню еще с той ночи. У-тю-тю!

Он оттопырил указательный палец и мизинец изображаю страшную козу.

– Лёнька, скажи: кому из нас двоих ты доверяешь? – он небрежно махнул рукой. – Глупый вопрос, конечно же, мне!

– Он обещал вернуть твою маму? А я могу сделать так, что она будет с тобой всегда, хочешь?

Мистер Сэндмен улыбнулся еще шире и хитро подмигнул, внезапно напомнив дворового хулигана, зовущего поучаствовать в какой-то особенно дерзкой проказе. Его недавняя маска порядочности и меланхоличности пропала без следа.

– Лёнька… хочешь подвесить этого урода, – он ткнул пальцем в Гарцева. – Вверх тормашками, за все, что он тебе сделал? Даже не надо отвечать, просто пожелай. Он у нас заверещит от страха!

Сэндмен разразился клокочущим, грязным смехом.

Гарцев в ужасе поглядел на Лёньку, беззвучно двигая челюстью. Его рука с «пистолетом» резко выпрямилась, зеленый огонек вспыхнул, на миг озарив тоннель ярчайшим светом.

Мистер Сэндмен обратился в факел и с нечеловеческими криками забился в предсмертном танце. Пламя было настолько яростным, что в нем мелькали только смутные очертания трепыхающегося тела.

Гарцев схватил Лёньку за руку. Зеленое марево. Через пару секунд они уже бежали по другому тоннелю, слыша до сих пор долетавшие откуда-то вопли и визг.

Из темноты перед ними возник обожжённый до состояния полускелета уродец. О Песочном человеке в нем напоминали одни глаза. Из одежды остались лишь почерневшие туфли.

– Привет! – прохрипел он остатками голосовых связок.

Зеленая искра вспыхнула вновь и вновь, не причиняя существу ни малейшего вреда.

Сэндмен оскалил белые акульи зубы.

Гарцев яростно вскрикнул и снова вместе с Лёнькой окунулся в зеленый туман.

– И даже тут вы не спрячетесь… – донеслось до их слуха сквозь толщу вязкого вещества.

Они, сломя голову, неслись по тоннелю. Лёнька чувствовал, как в его теле стремительно поднимается температура. Голова тяжелела и кружилась, из носа ручьями текла слизь. Похоже, с Гарцевым происходило то же самое.

– Я иду! – страшный голос исходил уже прямо из стен.

В воздухе по нарастающей слышался чудовищный, ни на что не похожий звук, гораздо ужасней шума приближающегося поезда. Словно сипели одновременно тысячи крокодилов. Гнавшееся за ними существо принимало свою истинную форму.

Гарцев вдруг исчез, утонув во мраке. Лёнька заорал, поняв, что оказался совсем один. Он полностью ослеп и видел лишь зернящуюся вокруг черноту. Он ринулся вперед, ударился лицом о стену, упал на спину. Что-то горячее заструилось у него изо лба, заливая невидящий левый глаз. Над бровью прорезалась острая боль.

Гарцев вывалился из тьмы также внезапно, как и пропал. Его тулуп был изодран в клочья, лицо и руки покрывали многочисленные кровавые следы зубов и когтей, словно его ненадолго бросили в вольер к стае бешенных кошек. Висевший на ремне фонарь пропал, и единственным источником света оставалась искра «пистолета», который он до сих пор продолжал сжимать в руке.

– Держись… – прохрипел он, почти теряя сознание.

Он снова взял Лёньку за руку, и они перенеслись в другую часть лабиринта, такую же темную, но с гораздо более узкими проходами. Это был даже не тоннель, а почти нора. Тяжело дыша, Гарцев, пробирался вперед, продолжая отчаянно следить за стрелкой компаса. Рев чудовища становился ближе с каждой секундой.

– Здесь… – шептал Георгий, то и дело запрокидывая голову.

Он быстро повесил что-то на низкий потолок и, развернувшись, метнулся за ближайший поворот, увлекая с собой Лёньку.

Тьма полыхнула огнем, раздался оглушительный грохот. В глаза и горло полезла пыль. Когда они вернулись на прежнее место, Лёнька увидел, как из потолка шумным потоком хлещет ледяная вода. Уже через пол минуты поток иссяк, и Лёнька разглядел образовавшуюся в потолке дыру, очевидно ведущую, в другой тоннель уровнем выше.

Гарцев сунул в карман Лёньке магический компас.

– Поклянись, что поможешь мне! – потребовал он.

Лёнька кивнул.

Гарцев подхватил мальчика на руки и подбросил с такой силой, что Лёнька оказался наполовину в верхнем тоннеле. Он отчаянно хватался руками за покрывающую пол шершавую корку льда, чувствуя, что быстро сползает вниз. Левый глаз продолжала заливать кровь. Голова горела. Воздух царапал обожженное горло, вызывая нестерпимое желание кашлять. Гарцев подталкивал его снизу, держа за ступни. Еще пара мучительных секунд, и Лёнька выбрался на поверхность, огласив тоннель надрывным воплем.

Отверстие, проделанное взрывом, было слишком узким, чтобы в него мог свободно пролезть взрослый человек. По какой-то причине Гарцев не мог перенестись в пространстве сквозь каменный потолок.

– Давай, жиденок, тащи! – рычал он, ухватившись за протянутую Лёнькину руку. – Уцепись там за что-нибудь!

Лёнька шарил вокруг себя свободной рукой, не находя ничего, кроме ледяного пола и шершавой стены. Пальцы наткнулись на какой-то обледенелый полый предмет, который тут же откатился в сторону.