Бремя версий

– Послушай, Сергей, – неспешно начал говорить Абдулло, – мы тебя хорошо узнали и проверили. Ты настоящий мужчина, ты держишь данное слово, и ты не подведёшь. Мы хотим доверить тебе, как нашему брату, серьёзное дело, если ты согласен.

– Я согласен, – не раздумывая отозвался Сергей, – а что мне нужно сделать?

– Пока ничего особенного. Я всё тебе объясню, – остановил его Абдулло, – ты всё узнаешь в нужное время. А сейчас возьми эти деньги.

Абдулло через стол протянул небольшой чёрный свёрток.

Сергей развернул полиэтиленовый пакет и, обнаружив в нем несколько пачек денег разного достоинства, перехваченных резинками, вопросительно посмотрел наАбдулло.

– Это триста тысяч, – пояснил тот, – купи на своё имя у кого-нибудь с рук неприметную легковушку, но чтобы была крепкая и надёжная. Тебе нужно уйти с рынка и начать работать таксистом, как Мавлон. Он тебе подскажет, как действовать. Машину бери с пробегом, чтобы деньги остались тебе на еду и новую одежду. Заработков на рынке больше у тебя не будет, а в такси нужно ещё раскрутиться, да и с нами нужно будет поездить. А это бесплатно. Ладно, после с этим разберёмся. Поезжай. Делай всё побыстрее, машина может скоро понадобиться.

Абдулло поднялся, давая понять, что разговор окончен. Сергей попрощался и вышел на улицу. Поозирался, но Тахира нигде не увидел, поэтому и узнать причину такого решения Абдулло было не у кого.

Не привыкший к таким щедрым подаркам, удивлённый Сергей, прежде чем поехать домой, долго просидел в кабине «Газели», не запуская двигатель.

На другое утро он разыскал того самого старшего по имени Умар, которому передавал половину выручки, заработанной на «Газели», и, вернув ключи и документы на автомобиль, сказал, что больше работать не будет. Умар искренне расстроился, видно ему не хотелось, чтобы увольнялся водитель, приносивший денег больше чем остальные, и спросил, чем Сергей будет заниматься дальше.

– Пойду в такси, – ответил Сергей, – ты мой телефон знаешь, звони, если будет нужно.

–Жалко мне, что ты уходишь, всё у тебя получалось, и я не в накладе был. Если надумаешь вернуться, приходи, я буду рад, – печально сказал Умар.

– Договорились, – улыбнулся Сергей, завершая разговор, потому что увидел приехавшего на рынок Мавлона.

–Здравствуй, брат, – расплылся в улыбке Мавлон, – ну, что, ты теперь к нам, баранку крутить?

– Привет! Да к вам, а баранку крутить, что на «Газели», что на такси, дело похожее, – ответил Сергей и попросил, – ты мне помоги. Машинку нужно подобрать посвежее, чтобы не с ремонта начинать, и расскажи, как в таксёры вписаться.

– Для этого и приехал, не волнуйся, помогу, – обнадёжил Мавлон и пригласил садиться в свои «Жигули».

Хлопоты с покупкой машины и её перерегистрацией на фамилию Сергея, заняли почти неделю. Мавлон познакомил Сергея с мужичком, наладившим диспетчерскую связь для таксистов. Эта круглосуточная услуга позволяла желающим заказывать такси к любому нужному времени, а таксист из заработанной суммы потом расплачивался с владельцем бизнеса за подысканых клиентов. И все оставались довольны.

Когда заказов по телефону не поступало, таксисты начинали свободный поиск, который чаще всего сводился к топтанию в живой очереди на поселковой площади у рынка, беспрестанному курению и трепотне обо всём на свете.

Сергей, получивший немалый опыт в грузоперевозках, понимал, что стоять в очереди, поджидая пассажиров, затея малоэффективная. Нужно постараться обзавестись постоянными клиентами, а поискать их лучше среди тех, кто рано спешит на работу или, наоборот, поздно её заканчивает. А это, в основном, продавцы больших и малых магазинов, официантки и повара придорожных кафе, или работники автозаправок. Контингент это не самый богатый, но вскладчину нанять такси вполне способный. Если такие рейсы наладятся, то можно им и скидочку дать. Заработок, конечно, небольшой, но верный. Но пока это были просто планы.

Первым делом Сергей отправился к Абдулло, чтобы отчитаться в произведённых тратах.

Абдулло внимательно по-хозяйски осмотрел легковушку.

– Это «Дэу-Нексия», трехлетка, сто восемь лошадиных сил, – поспешил прокомментировать своё приобретение Сергей, – цвет специально подобрал – тёмно-серый, и номера подмосковные, самые обычные. Колпак «такси» на крыше съёмный, на магнитах. Хочешь, ставь, хочешь, снимай. И подсветка есть на ночное время.

– Да, это то, что нужно, – одобрил покупку Абдулло, – молодец, всё правильно сделал. Начинай работать, с другими таксистами познакомься и подружись. Они много полезного узнают. Ты для них свой. Про наших братьев с ними не говори. Понял?

– Понял, конечно, – ответил Сергей, – у меня деньги вот остались. Сорок три тысячи.

Абдулло отстранил руку Сергея, протянувшего купюры, и пояснил:

– Ты не сразу зарабатывать начнёшь. Оставь их себе на жизнь, и ещё, я тебе говорил, купи себе одежду получше. Ладно, поезжай. Когда ты понадобишься, тебе скажут.

26

Тахир позвонил Сергею ровно через неделю. Велено было приехать к дому Абдулло к восьми вечера. Сергей прибыл минута в минуту. За воротами уже стояли Абдулло, Холик и Тахир. С учётом холодных вечеров уходящего марта они оделись довольно тепло, и Сергей понял, что предстоит поездка на природу. Его куртка всегда теперь лежала в багажнике, а в салоне он предпочитал сидеть в одном свитере, который совсем не стеснял движений при управлении машиной.

Кроме коротких приветствий, время на разговоры не тратили и сразу отправились в дорогу. Путь указывал Абдулло, и так вышло, что дорога почти всё время уводила их прямо на запад. Когда машина переваливала очередной холм, уже прятавшееся за горизонт солнце ещё успевало ослепить сидящих впереди огненными лучами. Сергей хмурился, жмурился, но радовался наступившей весне, врывавшейся в приоткрытое боковое стекло свежим, пропитанным оттепельной влагой ветром.

Дорога, которую выбрал Абдулло, оказалась явно какой-то второстепенной. Встречные машины им почти не попадались. Асфальт местами провалился в колдобины, а местами вздыбился от крепких зимних морозов. Сергей, жалея подвеску своего авто, где успевал – притормаживал. Абдулло не обращая внимания на попутчиков, погрузился в изучение слабо светящегося экрана карманного навигатора. Сергей никогда ничего подобного в руках Абдулло не видел и терялся в догадках относительно цели поездки.

Неожиданно Абдулло, указав на обочину, велел остановить машину. В этом месте дорога пролегала в небольшой низине, и впереди красной стеной стояло закатное небо, а позади уже нависал синий сумрак весенней ночи. С левой стороны темнела полоса довольно густого леса, а справа за редкими кустами, отсвечивала на уходящем солнце извилистая речонка. Дальше шли сплошные поля, бурые от прошлогодней травы. Место было непримечательное и какое-то невесёлое.

Тахир и Холик вылезли из машины, передав свои мобильные телефоны Абдулло, и молча направились к лесу. Холик в правой руке нёс матерчатую цветастую сумку, которая, покачиваясь при ходьбе, издавала негромкий лязг, как от ударов металла о металл.

Абдулло откинул спинку сиденья, чтобы поудобнее разместиться и, закрыв глаза, всем видом показывал, что не прочь вздремнуть.

– А долго мы здесь простоим? – спросил Сергей, не очень рассчитывая на ответ.

Но Абдулло, не открывая глаз, всё же ответил:

– Долго. Ты сделай вид, что у нас колесо пробило.

Сергей послушно вышел из машины, открыл багажник и, покопавшись в нём, достал с самого дна домкрат и раскладной знак аварийной остановки. Домкрат просто подставил под опору у заднего левого колеса, чтобы было видно проезжающим мимо, а знак отнёс за машину метров на пятнадцать и, слегка вдавив в грязь, установил на обочине. Внешне всё стало походить на аварийную остановку. Удовлетворённо походив и подумав, Сергей вытащил из багажника и накинул на плечи куртку.

Вдыхая холодный и сырой воздух, который, казалось, волной тёк из леса вниз к реке, Сергей задумался.

Много чего произошло с тех пор, как он навсегда уехал из родных мест, а вспоминалась всё равно, почему-то, своя деревня. Причём та, давняя, из детства. Как раз в такое время, в конце марта, в школе объявлялись каникулы, и вся деревенская ватага от мала до велика днями пропадала в перелесках, где в промоинах и оврагах ещё лежал сероватый плотный снег.

Они выбирали место на пригорке, где посуше, и, наломав отживших веток, раскладывали небольшой, но жаркий костёр. Куски ржаного хлеба, нанизанные на заострённые палочки, старались аккуратно поджарить над углями. Но все усилия обычно шли прахом. Стоило самому заболтаться или заслушаться враками приятеля – хлеб подгорал. Черная горькая каёмка потом скрипела на зубах и красила губы в угольный цвет.

Кто-то из старших подсказал: надрежь, мол, вдоль веточку, сунь в расщеп кусок рафинада и расплавь. Будет коричневый леденец. Леденец-то действительно получился, но пока старшие заводилы покуривали и посмеивались, Серёга, по малолетству, не стерпел и лизнул лакомство. Пронзившую его боль он запомнил на всю жизнь. С трудом оторвав от языка раскалённый сахар, он заорал и заметался по опушке, стараясь хоть как-то заглушить жжение. Пара деревенских собак, которые в расчёте на возможное угощение всегда сопровождали пацанов, с испуганным лаем носились за ним, стараясь вцепиться зубами в полы старенького пальтишка. Не зная, куда деваться от боли и от собак, он забежал в овраг и начал лизать уже превратившийся в лёд ноздреватый снег. Это слегка помогло.

Пристыженный собственной неловкостью, под шутки и смех товарищей, он, заплаканный, вернулся к костру и увидел, как отброшенный им в испуге самодельный леденец с удовольствием дохрустывает одна из дворняжек. Пару недель после этого всё приходилось есть и пить остывшим, пока ранка на языке полностью не затянулась.

Сейчас, вспоминая свои детские невзгоды, Сергей, конечно, улыбался.

Место, выбранное Абдулло, оказалось довольно глухим. За всё время стоянки, а прошло уже полтора часа, мимо них проехал только один грузовик.

Сергей почувствовал, что замерзает, и сел в салон машины. Абдулло по-прежнему невозмутимо дремал, вытянувшись на пассажирском кресле. Сергей начал опасаться, что в наступившей темноте, кто-нибудь просмотрит знак аварийной остановки и наскочит на его «Нексию». Пришлось включить мигающие красным цветом фонари. Аккумулятор он поставил новый и не опасался, что его ёмкости потом не хватит для запуска двигателя.

Словно по сигналу на зажжённые фонари из чащи леса вышли Холик и Тахир. Холик раскраснелся от быстрой ходьбы, но выглядел как обычно, чего нельзя было сказать про Тахира. Того, словно пьяного, шатало из стороны в сторону, и Холик крепко придерживал его за куртку, не давая повалиться с ног. В руках Тахир держал какие-то хозяйственные сумки. Эту ношу пришедшие свалили в багажник и шумно стали рассаживаться в машине.

Сергей вышел, чтобы убрать свой аварийный знак, а когда вернулся, увидел, что Холик что-то возбужденно объясняет проснувшемуся от шума Абдулло. Разговор они вели на родном языке, и Сергей не понял, о чем идёт речь. Холик несколько раз повторил слово «тикан» и при этом протянул Абдулло небольшую сплющенную железяку крестообразной формы. Абдулло, осмотрев со всех сторон этот непонятный предмет, поцокал языком и укоризненно покачал головой. Тахир участия в разговоре не принимал и, закрыв глаза, сидел, откинувшись на подголовник. Его явно мутило. Кадык быстро дергался, когда он судорожно проглатывал набегающую слюну, но обмануть рвотный позыв ему не удалось и пришлось быстро открыть дверцу машины, чтобы содержимое желудка не осквернило салон.

Абдулло и Холик озабоченно повернулись к Тахиру, но увидев, что помогать не надо, снова вернулись к своему разговору. Сергей помалкивал и следил затем, что происходит позади, поглядывая в зеркало обратного вида.

Когда Тахир иссяк и захлопнул, наконец, свою дверь, Абдулло спокойно сказал Сергею:

– Возвращаемся.

Сергей, развернувшись на узковатой дороге в два приёма, поддал газу для надёжного разгона и, быстро повышая передачи, покатил обратно.

27

Следователь Климов сидел за столом у себя в кабинете и озадаченно разглядывал только что принесённую ему телеграмму.

Телеграмма поступила от того самого потерпевшего, который никак не желал поделиться образцами для генетической экспертизы, а потом накатал жалобу на самый верх, обвиняя Игоря и весь следственный отдел в коррупции и подтасовке фактов.

По-правде сказать, этой телеграмме предшествовали некоторые события. Началось всё с судмедэксперта Реброва. Он дней десять назад позвонил Игорю и после дежурного приветствия заявил:

– Так, уважаемый, ты, как я слышал дело об убийстве прекратил. Поэтому давай, решай, куда девать расчленёнку. У меня места в холодильнике немного, сам знаешь, и так третий месяц храним. Нужно твоё официальное разрешение на захоронение. Решай там с родственниками или с кем хочешь, но меня избавь, я не камера хранения и не бюро находок.

– Ладно, чего там, не кипятись, решим проблему, – легкомысленно пообещал Игорь, не представляя себе во что это, в общем-то, рядовое, хотя и скорбное, мероприятие выльется.

Порывшись в своих записях, он отыскал номер телефона потерпевшего и позвонил.

Узнав в трубке знакомый голос, Игорь официально представился и кратко разъяснил, что необходимо останки убитого предать земле и, чтобы не затягивать, он обещает сегодня же направить необходимое разрешение следствия в бюро судебно-медицинской экспертизы.

В ответ он услышал:

– Мне же обещали, что тебя отстранят от следствия, почему ты мне звонишь и нервы треплешь? Значит, меня твои начальнички за дурачка держат. Уверяли, что уголовное дело продолжат и будут искать настоящих убийц, а тебя уволят за нарушения законности и конституции.

– Ну, пока не уволили, – как можно спокойнее отозвался Игорь, – ведь останки вашего брата похоронить требуется, а то как-то не по-христиански выходит.

– Про Бога он вспомнил! – с сарказмом сказал потерпевший, – а как взятку у меня вымогал? Забыл?

– Вы, гражданин, поаккуратнее выражайтесь. Все телефонные разговоры у нас записываются, так недолго и за ложное обвинение ответить, – припугнул Сергей, хотя про запись разговоров ему пришлось просто соврать.

– А ты мне не угрожай. Ты меня снова до инфаркта довёл. Сейчас буду «скорую помощь» на дом вызывать и жалобу новую напишу, и всех вас на чистую воду выведу.

– Ладно, вы меня услышали. Но, видимо, не до конца поняли, поэтому я пришлю вам официальное письмо по поводу захоронения, – решил завершить бесполезный разговор Игорь.

И письмо, насколько возможно вежливое и в щадящих выражениях, он действительно в тот же день отослал.

Ответом на письмо явилась эта самая телеграмма, которую Игорь очередной раз прочитал вслух. Текст был краткий: «Выехать похороны родного брата не состоянии прошу похоронить заочно».

Набрав телефонный номер судмедэксперта Реброва, Игорь сказал:

– Приветствую вас! Это Климов из следствия побеспокоил. Удобно сейчас переговорить?

– Привет, Игорёк, чего так официально? Что-то случилось, чего я не знаю?

– Скандал случился с этим, мать его, потерпевшим. Новую жалобу посулил настрочить на меня. А всё из-за этой расчленёнки, которая так тебя беспокоит. Вот послушай, что он мне прислал, – Игорь прочитал Реброву текст телеграммы и ехидно поинтересовался, – ты опытный в этих делах, скажи: как я «заочно» труп похороню?

– Да ты не кипятись. Просто рассматривай телеграмму как документ, которым потерпевший соглашается на захоронение. Давай мне своё разрешение, а я напишу в коммунхоз, чтобы погребли за счёт бюджета, как невостребованный труп, в общей могилке, – со свойственным ему профессиональным цинизмом ответил Ребров.

– Хорошо, уговорил, – сдался Игорь, – сейчас напечатаю и пришлю.

Но этому мирному плану оформления похорон не удалось сбыться. Игоря вызвал руководитель следственного отдела Сорокин.

Едва Игорь вошёл к нему в кабинет, Сорокин скомандовал:

– Игорь, времени нет! Давай быстро собирайся, садись в машину и выдвигайся на 25 километр московской трассы. Там на осмотре работает следственная группа из областного управления. Двойной огнестрел в автомашине. Мне звонил руководитель областного управления – они считают, что пошла серия по подмосковным дорогам – это уже третий или четвертый случай. Распорядился подключить от нас толкового следователя, поэтому не подведи, поезжай на место, найди там старшего и включайся. Я, может быть, попозже сам подъеду. Ну, что стоишь?

– Так я же у вас отстранённый, – обиженно напомнил Игорь.

– Забудь, работать надо. Не тяни, – отрезал Сорокин, – одежду тёплую возьми и сапоги резиновые, там, судя по всему, надолго.

Игорь, махнув рукой на все обиды, побежал к себе вниз, радуясь возможности сменить архивную пыль на живое громкое дело.

28

Примерно за километр до нужного места дорога оказалась забита полицейским транспортом. Несмотря на начало рабочего дня, на обычно не сильно загруженной трассе стала накапливаться пробка. Проходящие машины еле-еле ползли, а водители вытягивали шеи, чтобы своими глазами рассмотреть какие-нибудь подробности, а потом в красках изложить друзьям свою, многократно приукрашенную версию событий.

Игорь приткнулся на обочине и показал пытавшемуся его отогнать дорожному полицейскому своё служебное удостоверение. Прямо в машине переобулся в резиновые сапоги, прихватил тёплую служебную куртку с капюшоном, папку с бланками и направился к эпицентру событий.

Его легко можно было определить по двум – трём возвышающимся над толпой папахам из серого каракуля. Это означало, что место происшествия почтило своим присутствием высокое руководство.

Игорь намётанным глазом по синим курткам, озабоченному виду и стопкам бумаги в руках определил своих коллег – следователей и, подойдя, представился:

– Калашинский следотдел, старший следователь Климов, прибыл для участия в осмотре.

– Привет! – отозвал невысокий плотный человек с золотыми полковничьими погонами, – я старший по особо важным делам областного управления Попов. Давай включайся. Сначала глянь место убийства, а потом я нарежу задачи. Хорошо, что ты экипирован, а то наши кабинетные специалисты по хозяйственным расследованиям понаехали чуть ли не в домашних тапочках, а тут местами ещё снегу по колено.

Игорь направился к огороженной полосатой лентой легковой машине. Ещё раз предъявив удостоверение стоявшим в оцеплении полицейским, он поднырнул под ленту и подошёл вплотную к машине.

Обычные «Жигули» стояли на обочине слегка наискось к дорожной оси. Все дверцы распахнуты, багажник открыт. Трупы уже извлечены из салона и лежат рядом на подсохшей грязи. Кто-то укрыл им лица кусками тёмной материи, видимо случайно оказавшейся под рукой. Печальная и привычная картина. Как раз в это время задним ходом подали труповозку и ожидали команды старшего из следователей, чтобы начать погрузку.

Игорь бегло взглянул на трупы, отметив про себя недорогие куртки убитых мужчины и женщины, на которых расплылись темные пятна крови, но лица открывать не стал, понимая, что при первоначальном осмотре уже всё зафиксировано, а точное расположение и направление раневых каналов отметит судебный медик при вскрытии.

Машину он осмотрел поподробнее, обойдя со всех сторон, но пулевых отверстий ни на стеклах, как и на внутренней и внешней обшивке не нашёл. Но одно заметное повреждение Игорь увидел – правое переднее колесо «Жигулей» стояло на ободе, потому что баллон полностью сдулся. Видимо из-за этого водитель и остановил свою машину именно здесь.

Внутри машины следы крови в виде потёков и помарок имелись во множестве, причем на тёмно-коричневой передней панели слабо различались параллельные мазки, оставленные, наверное, в агонии окровавленными пальцами жертв. Видеорегистратора в машине Игорь не увидел. Или его уже сняли, или хозяин не устанавливал его вовсе. Ни на сидениях кресел, ни на полу никаких предметов не было. В багажнике, кроме немудрящих насоса, домкрата и дерматиновой сумки с ржавыми гаечными ключами, тоже ничего не хранилось.

Игорь, сообразив, что никакой дополнительной информации его топтание вокруг машины не принесёт, вернулся к группе, окружавшей старшего следователя по особо важным делам Попова.

Попов, оторвавшись от чтения каких-то бумаг, поднял глаза на Игоря и сказал:

– Вот что, Климов, тебе поручаю осмотр обочины дороги. Внимательно пройди километра полтора вперед по трассе, потом двигайся в обратном направлении и захвати при этом прилегающие кусты, а закончишь, такое же примерно расстояние отмотай назад и снова всё проверь. Нам нужно найти место стоянки автомашины с убийцей или убийцами. Завершишь эту сторону дороги, переходи на противоположную. Понятна задача?

– Понятно, только скажите, удалось следы выстрелов найти? Ну там, гильзы, пули. Что это за оружие применялось? – уточнил Игорь.

– Три гильзы нашли у машины. По виду от пистолета Макарова. Пули остались в трупах, найдём при вскрытии. Возьми себе в помощь вот этого парня. Это следователь из соседнего района, он тоже включён в нашу группу. Давайте ребята пошароваристее, пока светло, а то время поджимает, – попросил Попов.

Игорь вопросительно глянул на назначенного ему в помощь коллегу. Длинный худой парень шагнул к Игорю и, протянув для пожатия руку, сообщил:

– Следователь Никулин.

– Мы хоть и соседи по районам, но встречаться не приходилось. Меня Игорь зовут, а тебя? – поинтересовался Климов.

– Николай Сергеевич, – отрекомендовался Никулин.

– Ладно, Коля, давай за работу. Двигаемся уступом. Я шагов на пять впереди и по краю асфальта, ты по обочине, ближе к кювету, – распорядился Игорь, про себя отметив, что Никулин обут и одет по погоде, и неожиданных задержек на обогрев не предвидится.

Едва следователи двинулись по назначенному им маршруту, к ним присоединился крепкий паренёк в гражданской одежде, сказав, что он оперативник уголовного розыска, и его послали их сопровождать.

Дополнительная пара глаз в таком занудном деле как осмотр территории никогда не бывает лишней, и Игорь махнул рукой, соглашаясь на присутствие в команде ещё одного бойца, и указал ему место в арьергарде.

Они медленно побрели вдоль дороги, всматриваясь в уже истоптанную непрошеными зрителями обочину.

Оперативник оказался слововоохотливым и пустился в рассуждения:

– Это парное убийство – уже четвёртое нападение на территории Московской области. Первые три совершены на магистралях «Урал», «Дон» и «Балтия». Во всех трех случаях применялось огнестрельное оружие. Убитые водители – мужчины, ехавшие в одиночку. В карманах одежды и салонах машин кое-что пограблено, но по мелочи, сами машины также брошены на обочине. Очевидцев не нашли, никто ничего необычного не заметил. Да и понятно, нападали всегда в сумерках. Но каждый раз у машин оказывалось пробитым одно из колёс. Сейчас я тоже глянул: правое переднее с дыркой. Но это первый случай, когда застрелили сразу двоих. Муж и жена, оба в годах, ехали на дачу. По словам их сына, денег при себе было мало, только заправить машину и на еду. Ценностей тоже не перевозили. Вот теперь гадай, что это: месть? Ошибка?

– Ладно, гадать после начнём, сейчас всё внимание на осмотр, – прервал его Игорь, ощущавший ответственность за порученный ему участок работы.

Оттаявшая на этой солнечной стороне автотрассы земля превратилась в липкую грязь, поэтому обнаружить в ней какие-то чёткие следы было бы затруднительно. Дело немного облегчалось тем, что за несколько предшествовавших сухих дней дорожная пыль припудрила слой размягчённого грунта, и свежий след обуви или колеса удавалось разглядеть почти сразу. Участок, покрытый множеством отпечатков обуви правоохранителей, скоро закончился, и дальше пошла почти нетронутая полоса.

Климов и его группа продвигались неторопливо, стараясь выявить любой малейший намёк на присутствие на обочине людей или транспорта. Они оттопали почти полкилометра из назначенных полутора, но ничего даже приблизительно относящегося к делу не нашли.

Наконец им попалась сплющенная пивная банка, а метров через пятнаднадцать – сигаретный окурок. Климов отметил место на схеме и сфотографировал находки, которые Никулин старательно упаковал в полиэтиленовые пакетики. Но, скорее всего, эти «вещдоки» кто-то по русской привычке просто выбросил из автомобиля во время движения, поскольку следов от заезда машин на обочину в этих местах видно не было.

После этой вынужденной остановки, которую оперативник и Никулин отметили коротким перекуром, отправились дальше. Для страховки зашли немного дальше, чем было предначертано руководителем следственной группы Поповым, но всё попусту.

Развернувшись, побрели в обратную сторону. Идти пришлось по рыхлой земле за обочиной дороги, местами продираясь сквозь подступавшие к самой автотрассе кусты, поэтому продвигаться удавалось гораздо медленнее.