Потомок Монте-Кристо

Я получила написанный дрожащей рукой новый номер служебного Вовочкиного телефона (который ни разу не ответил, ибо, скорее всего, просто не существовал), выслушала ориентировочный Вовочкин адрес, (ибо точного страдалец Коля и сам не знал), поскольку Вовочку не интересовал профиль его специальностей и была благословлена на грядущие подвиги.

Веря и несколько сомневаясь (но только оттого, что не видела никаких даже намёков на ответ с Вовочкиной стороны), я отправилась разыскивать мнимого влюблённого. Никакие расспросы прохожих не помогали, ибо и сама я знаю ровно столько же о жильцах соседнего дома, сколько останавливаемые мной люди, живущие в данном переулке. Поэтому пришлось употребить вышеописанный дар и уподобиться гончей. Я стояла в пяти метрах от Садового кольца, а потому шум стоял адский – в смысле количества стучащих сердец тоже. Услышать тут Вовочку было воистину подвигом. Но его рядом – не было, хотя место п а х л о им. Я кружила и кружила, пока часа через два Вовочка не создал остро аварийной ситуации, выехав вдруг прямо на меня. Охотно сознаю, что он меня увидеть не ожидал, но только то, что сзади ехали исключительно асы руля, избавило его и их от палат Склифосовского.

Не нужно подозревать, что Вовочка мне обрадовался. Он только растерялся, но до такой зато степени, что пошёл пятнами всех цветов радуги и минут пять был не в состоянии вылезти из остановленной на полном автоматизме машины. Я же потратила на поиски столько энергии, что испытывала одно только облегчение. И даже радости, что вижу свою «пропажу», у меня не было. Именно тогда, кстати, мне пришла в голову здоровая идея, что народная мудрость насчет бешения от жира требует срочного воплощения в практику. Потому что Коля мог делать, что ему угодно, но кто же меня за язык тянул соглашаться на эту авантюру! Коля-то вряд ли знал о моих нестандартных способностях!

Но Вовочка, наконец, выкарабкавшийся из автомобиля и оказавшийся рядом, выглядел так, словно это именно он влюблён до безумия, и я не преминула эту странность отметить как факт. Мне не было никакого ровно дела до вида его обители, куда он меня пригласил, мне не хотелось кофе, над которым он хлопотал, мне не интересны были его видеозаписи, мне не хотелось ничего, но поскольку он непрерывно вещал, как не выключенное радио и мне пришлось на него взглянуть, я с изумлением увидела нечто вроде нимба. Да и весь он сиял, словно только что вознесённый апостол. Посему я окончательно решила, что Коля оказал мне чистую правду: Вовочка явно счастлив.

Что не мешало ему два последующих года попрекать меня за этот якобы принесший ему самые разнообразные несчастья, визит. Пока в ответ на очередной упрёк я не рявкнула: «Так держи на привязи своих шавок! Или не води их ко мне!» За что долго платила по самому крупному счёту. Как это я посмела чего-то не стерпеть!

С деньгами, как всегда, у Вовочки было туго и уж коль я «нарисовалась», так отчего бы меня и не использовать? Ему было всё равно, что я далеко ещё не рассчиталась с прежними займами и что так и не успела войти в круг миллионеров. За что выслушала очередное порицание и удостоилась поистине королевски уничтожающего взгляда. Словно сам он был наследником Рокфеллера или единоличным владельцем сокровищ Английского банка.

Вовочка любил повторять, что на него очень похож граф Монте-Кристо (а не наоборот!). И я, весьма прохладно относясь к творениям обоих Дюма, заставила себя прочесть пресловутый роман и ничего общего между героем оного и Вовочкой не обнаружила: граф не в пример приличней обращался со знакомыми дамами, не использовал их в корыстных целях, не только не заглядывал в их кошелёк, но охотно открывал свой, умел не смешивать любви и дела и не выказывал желания завести гарем, хотя и отдавал должное восточному комфорту.

***

Я приехал к Витьке со сложным делом, но решить его мне было очень важно. Витька согласился организовать мне встречу с нужным человечком, но в обмен потребовал помочь одной его знакомой. И мы подрулили к ней тут же, поскольку было близко. Я чуть сознание не потерял: разве такие ещё водятся? Я думал, они давно вымерли!

Мне захотелось её охмурить. Хотя это и сложно, причём весьма: эти дамы с максимально выставленными моральными параметрами – идеальный экспонат для паноптикума! Так что мне самому было непонятно, зачем мне это нужно. Ведь её же дешёвкой не купишь, ей душу подавай, а душа у меня не только занята, но и требует серьёзной химчистки. На которую нет ни времени, ни средств. Так зачем она мне нужна: явно витает в облаках, для дел не пригодна совершенно, жена и любовница у меня имеются… Но и расстаться тоже не хотелось.

Витька словно мысли мои прочитал:

– Не вздумай с ней шумы-муры завертеть! Во-первых, она мне самому нравится, а я, как ты знаешь, холостяк. И даже без любовницы. Не подходит никто. А во-вторых, я мужчина и мужчина правильный. Обидишь её – шкуру с тебя спущу. И я ведь не шучу. Напомнить тебе о Боре?

– Не надо!

О Боре на ночь глядя, да и днём, лучше не вспоминать. Не буду углубляться, но нарушил Боря абсолютно все человеческие и Божеские законы: даже отморозком его назвать – великая честь! А до того, как всё обнаружилось, считался нормальным.

Витька, конечно, не сам-один Боре воздал, в компании, но воздали зато так, что и у Бога не было бы претензий. Короче, нет больше Бори. Канул в Лету и о нём если кто и вспоминал, то с большим облегчением.

Дело же Машкино решалось в течение минуты. Для меня, во всяком случае. Но я растянул этот процесс на два месяца. То, что она просила достать, я возил эти два месяца в машине, причём с самым умным видом. Конечно, я в любую минуту мог ей отдать вещь и уйти, но хотел сначала убедиться, что зачислен в её хорошие «знакомые». Несколько раз я пытал Витьку, где он раздобыл такую уникальную особь, но он всё как-то ускользал, не отвечал, реально влюбился, что ли? А я?

А она? Она-то влюбилась в него? Вряд ли. Так и незачем такой бабе пропадать, пусть лучше в меня влюбится, я хороший. Интересно, какая она в постели? Ни разу там не был с подобной сильфидой!

Эх, как же просто влюбить в себя любую бабу! Погладь её по шерсти да убеди, что она самая умная. И готово. Главное, сообрази, что у неё за шерсть и в которую сторону растёт.

Ну, Машка, кремень, не человек! Пылает, как ведьма на костре и молчит. Разве только чуть приветливее стала. Ну, ничего, ты ещё ноги мне станешь целовать!

И на Страшном Суде я вряд ли отвечу, зачем она была мне нужна. Но какой же кайф я стал ловить, когда в её голосе прорывалось что-то такое… Мурашки по позвоночнику – до чего приятно! Нет, братцы, тут надо железо чуток поковать. Отставить придётся не самое срочное на месячишко-второй… И поиграем в джентльмена.

Я даже несколько увлёкся. Даже отступился временно от теории: обмани ближнего, а то он обманет тебя. По отношению к ней только, конечно. В поговорке связался «черт с младенцем» роль младенца была её.

Ибо пить мне нельзя. И не только потому, что пришлось «торпедироваться», и не потому, что я сжёг себе желудок, хлебнув какой-то пакости для похмелуги, но и потому, что никогда не использую тормозов. И Митька-доктор честно предупредил меня, что в один прекрасный день может просто не найтись лекарств, которые отсрочат мою встречу с потусторонним миром! А я ещё молодцом. Но не понимаю, не понимаю, никогда не пойму, как это люди могут месяцами держать в холодильнике открытую бутылку, пока она не испарится или не прокиснет! Я никогда этого не мог. Зачем тогда и открывать?

Для Машки я срочно придумал жалостную басню о кошмарной язве желудка – работа у меня, дескать, больно нервная. Одни менты чего стоят! Почему, кстати, мне за столько лет не попался ни один, которого купить было б нельзя? Я долго думал, что дело тут в зарплате, но ведь можно много заработать и без того, чтоб продаваться! Правда, это уметь надо. С врачами дело ещё хуже! Чем лучше заплатишь, тем точнее скажут, что именно с тобой. Один уже посоветовал лечь на операцию, А шкура – она одна.