Контрабанда

– А когда это было?

– Да сегодня с шести утра возились до обеда!

– Странно! – все удивляться Карпенко, не переставая подначивать к разговору собеседников. Эта бочка его заинтересовала. – Ну, возили навоз, так пусть бы и дальше возили! Зачем же так вымывать тщательно.

– Говорят, под солярку… – как бы невзначай, обронил Витя Кривой.

– Тебя кто за язык тянет? – перебивая, крикнул на него Пищик. – Что ты «метешь»?

– Да я что? – смутился Витек. – Слышал краем уха. Так они и не скрывали…

– Смотри что б тебе эти «ухи» не по обрывали!

– Значит так! – вмешался в перепалку собутыльников участковый. – Если не хотите, что бы я испортил вам пьянку – вы мне сейчас, «как на духу» выкладываете, кто это «они» и где сейчас бочка?

– Да мы то толком и незнаем ничего… – тихо начал рассказывать Кузя. – Сначала бочку мыли паром. Думали, что легко отделались за такие деньги. Но когда закончили – оказалось, что надо лезть в средину и чистить перегородки внутри. Вот я и спросил сына председателя, зачем так тщательно? А он сказал, что б потом форсунки не забились! А форсунки у нас где? – задал вопрос Саша. И, не давая возможности никому ответить, доложил сам: – Правильно! На дизельном двигателе! А что льют в дизельный двигатель? Правильно! Соляру! Ну, мы и решили, что бочку готовят под солярку.

– А где бочка сейчас? – спросил Карпенко.

– Дак, где? На тракторной… Ее к «Кировцу» прицепили.

– Ну, ладно, допивайте! – разрешил участковый, подымаясь из-за стола. – Но, смотрите мне, что бы без дебоша!

– Да ты что начальник? Ты же нас знаешь! Мы же тихие! – попытался успокоить милиционера Пищик.

– Ну да! – вмешался Кривой. – Тихие, как летние зори!

– Если бы я не знал, какие вы бываете «тихие» – я бы не предупреждал. Все пока!

Простившись с «выпивохами», Карпенко вышел из-под навеса, сел в машину и повел ее в сторону тракторной бригады. Проезжая мимо своего дома, он решил, что не мешало бы переодеться в «гражданку» и сменить свой «Форд» на УАЗик.

Остановив машину возле ворот, участковый вошел к себе во двор и поднялся на крыльцо. Но открыть входные двери он не успел. В соседском заборе отворилась калитка и во двор, виляя бедрами, вошла соседка Люба. У Карпенко, при виде женщины, снова сладко заныло внутри.

– Здраствуй, Пэтя! Ты одын, чы з своею? – спросила женщина подойдя, почти, вплотную.

– Ты ж бачиш, Люба, що одын! – проворчал Карпенко. Он не любил, когда соседка являлась вот так, как сейчас, без предупреждения. Огласка ему была не нужна. Хотя, по правде сказать, по селу и так уже гуляли слухи.

– А шо цэ ты такый, Пэтя, нэдовольный? Чи нэ радый мэнэ бачить?

– Прычому тут «нэ радый»?! – огрызнулся участковый. – Я ж тэбэ просыв нэ заходыты ось так сэрэд билого дня колы нэмае жинкы!

– Та я ж нэ просто так! – как бы оправдываясь, сказала Люба. – Я ж по делу!

« – Знаю я как это «нэ просто так». Была бы возможность – уже сейчас бы «захомутала». Небось, сама по селу слухи и распускаешь!» – подумал Карпенко, а в слух, не сдерживая раздражения, спросил:

– Якэ щэ «дело»?

– А та вжэ нэякэ! – надулась Люба. – Пиду я… Щоб нас, нэ дай Бог, разом нэ побачылы!

Карпенко понял, что вечерняя баня может сорваться, «включил «заднюю» : – Люба, нэ злысь… Дэнь якийсь дурный сьогодни… Зря зъйиздыв в Сумы… Нэ попав в Билопилля… Нэ злысь! – и переходя на интимный тон, добавил: – Вэчором побачымся? Я баню натоплю….

Лицо соседки расплылось в довольной улыбке.

– Цэ зависит от твого поведения! – манерно ответила женщина.

– Так я ж, харашо сэбэ вэду! А особенно вэчэром! – на что-то одно им известное намекнул милиционер.

– А ось тоди доживэм до вэчора и поговорымо! А зараз я пиду… – Люба довольно повернулась и манерно направилась к калитке.

– Тоди до вэчора!… – произнес мужчина, заворожено наблюдая, как уходя, Люба виляет станом. И вдруг спохватившись, крикнул: – А якэ в тэбэ було дило до мэнэ? Чы то ты просто так сказала?

– Тю! Задурыв ты мэни голову зовсим! Чуть нэ забула! – женщина хлопнула себя по бокам руками. – До тэбэ по якусь справку хлопэць з Сум прийизжав!

– Якый хлопэць и по яку справку?

– А я знаю по яку?! – пожала плечами женщина. – Казав, що треба якась справка вид тэбэ… Гаааарный такый хлопець! – Люба подмигнула участковому.

– А тоби одни хлопци! – поддел соседку Карпенко. – Какой он хоть из себя?

– Та якый… Высокый… Пид два мэтры… Був на УАЗику… – Женщина задумалась, вспоминая что-то еще. – А ты знаешь, я бачыла його у нас в сэли ранише!

– Дэ ты його бачыла и колы? – заинтересовался милиционер.

– Колы нэ памьятаю… А бачыла биля магазыну! Вин там шось купыв и сидав в машину…

– В яку машину? – не унимался Карпенко.

– Та яку… Така зэлэна… Типа джипа, тилькы маленька…

– Можэ «Нива»? – почти крикнул участковый.

– Ага, точно, «Нива»! У свэкра мого, Царство ему нэбэснэ, колысь така була!

– Люба, колы вин тут був и куды видсиля пойихав?! – скороговоркой, с тревогой в голосе, спросил Карпенко.

– Та дэсь години з дви чы тры назад зайиздыв… А пойихав в сторону тракторной… Я щэ й выглянула з ворит и подывылася, куды вин повэрнув… На тракторну…

– Ну Люба, ты молодэць! Розцилую тэбэ вэчором… А зараз бижу… – с этими словами Карпенко выскочил со двора на улицу и сел в машину. Через две минуты он открыл дверь в свой опорный пункт. Зайдя в кабинет, сел за стол и набрал номер дежурного по погранчасти. Спустя пару секунд услышал:

– Помощник дежурного по части сержант Иванов! Слушаю вас.

– Я участковый села Павловки капитан Карпенко! Соедините меня с командиром части! Вопрос служебный.

– К сожалению, сейчас командира нет в части.

– У меня есть к нему важное сообщение! – начал нервничать милиционер. – Это по ориентировке на машину!

– Я вас понял, господин капитан! – церемониально ответил помощник дежурного. – Я могу записать вашу телефонограмму, и передать ее командиру по спецсвязи!

– Отлично! – обрадовался участковый. – Тогда поставьте в известность подполковника Калайтанова о том, что пару часов назад со склада ГСМ в сторону границы ушел трактор «Кировец». Причем, к нему присоединили бочку на десять кубов. – Карпенко сделал паузу, давая сержанту возможность успеть записать. Услышав, что все зафиксировано, продолжил: – Сегодня с утра эту бочку мыли и выпаривали, готовя под дизтопливо. По крайней мере, так говорили рабочие, которые это делали. А еще около часу дня в селе был замечен хозяин ГАЗ-66. Правда, был он на УАЗе. И тоже заезжал на склад ГСМ. У меня все. Передайте, как можно быстрей!

– Телефонограмму принял! – отрапортовал помощник дежурного. – Сейчас же свяжусь с командиром и все ему доложу.

– Спасибо! – поблагодарил участковый и положил трубку.

Поднявшись из-за стола, Карпенко покинул свой кабинет. Выйдя на улицу, закрыл на ключ участок. Затем спустившись по крыльцу, сел на скамейку. Подкурил сигарету. Но сразу поднялся и, направился к машине.

« – Что сидеть! Надо ехать на тракторную! – подумал милиционер. – Посмотреть, что там делается… Ведь если трактор ушел давно – значит должен скоро вернуться… И хотелось бы этот момент застать лично!»

Участковый сел в свой «Форд». Завел машину. Тронувшись, сразу же развернулся и поехал по улице в сторону тракторной бригады. На развилке, где уходила дорога в сторону Волфино он остановился.

« – А что мне ехать к воротам… – подумал Карпенко. – Они сплошные. Без единой дырочки… Плюс высокий забор… Я там «ни фига» не увижу… И внутрь меня не пустят… Надо в объезд!»

Участковый включил скорость, вывернул руль влево и направил машину на подъем в сторону Волфино. Проехав вперед метров триста, милиционер съехал с асфальта на грунтовку и вдоль крестьянских огородов направился на пригорок в тыл ГСМ.

Место для осмотра Карпенко выбрал удачно! Стоя на вершине холма, он видел всю территорию тракторной бригады, как у себя на ладошке. До нее было метров двести вниз по освобожденным от овощей огородам. Но спускать необходимости небыло. Даже из-дали было видно, что ни бочки, ни «Кировца» на «тракторке» небыло. Да и в общем территория выглядела пустынно и необитаемо.

« – Ну-ну… – подумал Карпенко, – типа, никого нету дома… А почему ж тогда на будке дежурного нету замка? И ворота только на одном засове… Надо бы посмотреть, есть ли кто на вышке…»

Вышка стояла в дальнем от Карпенко углу территории. Оборудованная мощным прожектором и возвышаясь метров на тридцать над землей – она служила хорошей наблюдательной площадкой за всем, что происходило на тракторной бригаде и в округе, захватывая дальние подступы к селу со стороны границы. И если здесь ждали контрабандистов – то дозорного должны были выставить обязательно.

Участковый вернулся к машине и взял с заднего сидения бинокль. Протер фланелькой линзы. Снова подойдя к краю огородов приложил оптику к глазам.

Сразу «все стало рядом». Практически, на расстоянии вытянутой руки. Милиционер навел бинокль на «дежурку». Дверь действительно была приоткрыта. И Карпенко, показалось, что с помещения идет дымок.

« – Кто-то курит…» – подумал участковый. С осмотром вышки возникла небольшая проблемка. Послеобеденное солнце находилось за спиной милиционера. И, отражаясь в застекленных окнах вышки, слепило ему глаза. Но для участкового это не могло быть помехой, если он задался целью докопаться.

Карпенко прошел вперед около ста метров. Огороды закончились. Начались заросли кустов акации, бузины и лесного ореха. Видимость в сторону бригады была плохая. Осмотревшись, милиционер увидел небольшую возвышенность, свободную от деревьев и подлеска.

« – Странно… Раньше здесь росли деревья…» – думал участковый поднимаясь в гору. Но, вскоре все стало ясно. Весь взгорок был усеян пнями. Причем, совсем свежими, весенними. С них уже успела прорости поросль.

« – Вот суки! – пришел в ярость Карпенко. – Как же это?! Как же это успели?! И когда?!»

Он осматривал пни и воспринимал их как личное оскорбление. Конечно, не потому, что был любителем природы. А от того, что кто-то урвал кусок, а он не получил с него свою долю.

« – Ну, ничего… Я этим займусь! Ох, блин, найду!» – утешал себя участковый.

Хотя в душе понимал, что, хрен он уже что ни будь найдет. Время ушло. С этими мыслями Карпенко поднялся на пригорок, где с удовлетворением отметил, что отсутствие деревьев стало большим плюсом. Мало того, что он во всех деталях видел территорию тракторной бригады, так еще теперь было видно все подступы к селу, и полевую дорогу, которая шла от границы. Участковый навел бинокль на вышку. Солнце уже не мешало. Наоборот, теперь оно просвечивало будку насквозь. И в ней милиционер увидел фигуру человека. Стоял он спиной к территории и лицом к дороге, идущей от границы. Карпенко непроизвольно направил бинокль в ту сторону, куда смотрел наблюдатель.

– Япона мать! – воскликнул участковый. – Вот это номер!

Карпенко стал судорожно наводить резкость на бинокле. Увиденное повергло его в шок! Со стороны границы, по полевой дороге двигалась колонна машин. Потому как расстояние к ним было около двух километров – сразу пересчитать их было трудно. Да и сама дорога со своими спусками и подъемами не давала возможности увидеть весь транспорт в общей массе. Но даже то, как он растянулся по дистанции, показывало, что машин в нем несколько. Причем все большие и с прицепами. Не считая, конечно УАЗика, который, наверное, при переходе шел в начале колонны, но сейчас стал набирать скорость и уходить в отрыв.

– А вот и бочечка! Вот она родная! – уже не сдерживая в себе радостного волнения, закричал во весь голос участковый, когда на очередной подъем выполз трактор «Кировец». Он, переваливаясь на неровностях дороги, натужно тянул за собой десятикубовую емкость. Следом, в фарватере трактора, шел КрАЗ-топливозаправщик, ставя завесу клубами черного дыма.

– Ну, это уже наглость! – только и смог выдавить с себя Карпенко наблюдая эту картину. – Две машины за раз!

Он направил бинокль на тракторную станцию. Увиденное утвердило его в уверенности, что колонна идет именно туда. На территории суетились два человека. Один открывал въездные ворота, а второй – снимал замки на горловинах емкостей под топливо. Третий стоял на вышке и периодически давал людям внизу команды, не забывая посматривать на транспорт.

Оставаться на пригорке смысла больше не было. Карпенко побежал вниз по откосу, не обращая внимания ни на торчащие с земли пни, ни на хлещущие по лицу ветки кустарника. Пару раз участковый, спотыкаясь, падал на колени. Достигнув края огородов, он перешел на быстрый шаг, так как сил бежать больше небыло.

– Пора бросать курить… – в очередной раз пожелал себе милиционер, еле сдерживая сиплый кашель, и пытаясь восстановить прерывистое дыхание. – Да, за одно, и пить… – размечтался он. И спустя пару секунд продекламировал: – Бросил пить, курить и ……. шляться – начал спортом заниматься!

«Форд» стояла на прежнем месте. Карпенко нажал кнопку на брелке сигнализации. Автомобиль, пропищав два раза, подмигнул фарами. Центральный замок щелкнул, отпирая дверцы. Участковый сел за руль и включил зажигание. Двигатель, прочувствовав всю ответственность момента, завелся сразу. Милиционер, несколько раз выворачивая руль то вправо, то влево, произведя маневры «вперед-назад», развернул машину, включил первую скорость и повел автомобиль вдоль кромки огородов. Ехал он не спеша, что бы нечаянно не угодить колесами в ямы, ставшиеся от трактора после весенней пахоты.

Спустя пару минут машина выехала на трассу Волфино – Павловки. Карпенко убедившись, что помех на дороге нет, выехал на асфальт. Повернул в сторону Павловок, и, не обращая внимания на выбоины, нажал на педаль газа, направив «Форд» в село к опорному пункту.

« – Да… Вот это «контрабас»! Уважаю! – подумал участковый, подкуривая сигарету. Желание бросить курить куда-то пропала вместе с отдышкой. Но, тут же появилась следующая мысль. Менее благородная, чем предыдущая: – Но сделаю все, что бы тебе помешать! Свечки, говоришь, ставят мне?! Ну-ну… Посмотрим…»

Он сбил пепел в приоткрытое окно.

« – Сколько же тебе надо времени, что бы довести колонну к «тракторке»? – начал считать в уме Карпенко. – Им осталось километра два… Скорость зависит от «Кировца»… Он идет первым… Причем, с загруженным прицепом… Значит, сильно не погонит… Километров двадцать в час… Больше врятли… Плюс спуски и подъемы… А еще и размытая дамба на ставке… Ее, конечно, немного подровняли… Но все равно она узкая… Да в придачу и скользкая… При неосторожности можно свалиться или в ставок, или в провал… Значит, проходить будут по одному… А это еще минут десять задержки… Короче, в итоге будем считать, что минут двадцать пять у меня есть…» И уже в голос добавил: – И это минимум!

Настроение стало еще лучше. Тем более, что «Форд», как раз, подъехал к участку. Карпенко буквально выскочил с машины. Поднявшись по ступенькам, он вставил ключ с замочную скважину и открыл свой «офис». Оставив двери открытыми, участковый в два шага преодолел коридор и вошел к себе в кабинет.

Он не стал садиться на кресло, а сразу снял трубку с телефонного аппарата. Но привычного гудка милиционер не услышал.

– Что за черт?! – разозлился Карпенко. – Почему именно сейчас?!

Он несколько раз нервно стукнул ладонью по клавишам телефона. После этой процедуры в аппарате что-то затрещало, и в трубке еле слышно появился слабый гудок. Участковый, вращая диск, набрал номер дежурного по погранзаставе.

– ………… слуша.…! – глотая слова и буквы, прохрипела трубка.

– Але! Вы меня слышите! Это участковый из Павловок! – прокричал в трубку милиционер.

– Очень плохо! – откуда то, издали и очень тихо ответила трубка. И обижено добавила: – Говорите громче и медленней!

– Куда уже громче… – проворчал Карпенко. А в трубку, набрав по больше воздуха, начал раздельно кричать слова: – Передайте командиру! Со стороны границы от Нового Пути идет колонна бензовозов! Их ждут на складе ГСМ в Павловках! Я выезжаю туда и буду ждать там ваш наряд! Как поняли?!

– Принял! – более внятно ответил голос на том конце провода. – Сразу же все передам!

Участковый положил на клавиши трубку. О чем-то задумавшись, пару секунд смотрел на кипу документов на столе. Затем, махнув рукой. С довольным видом вышел с кабинета и направился к выходу.

– А вечер сегодня обещает быть веселым! – заметил Карпенко, запирая на ключ входную дверь в опорный пункт.

Глава 18

Среда, 9 октября 2001 года, 15 часов, хутор Цегельное, Глушковский р-н, Курской области, Россия.

Сидя на покрытой рубероидом крыше трансформаторной будки Женя внимательно наблюдал за складом ГСМ. Электричества он не опасался – оборудования в строении давно не было. К ремонту сгоревшего пять лет назад трансформатора ни чьи руки так и не дошли – в этой электроустановке пропала необходимость. Кирпичный заводик, на который агрегат регулировал напряжение, пришел в упадок. Тракторный стан, запитанный на него ранее, стал обходиться кабелем, "брошенным" от линии электропередач.

Богатые медью "останки" «усопшего» покоились в "фамильном склепе" недолго – около полугода после аварии. Затем их, без особых почестей, разобрали на составляющие и, не поднимая лишнего шума, вывезли на пункт приема металлолома.

"Осиротевшее" строение пустовало пару лет, пока к удобно располагавшейся будочке не присмотрелся начальник склада ГСМ Виктор Михайлович Родюк. Собираясь "протянуть" свой секретный трубопровод для откачки колхозной "солярки", он выбирал местечко под его конечную точку.

Забытое всеми и брошенное на произвол судьбы помещение идеально подошло под размещение насоса. Вычистив внутренности "будочки" от разного хлама, "гэсээмщик" заложил ее окна кирпичом и на вход повесил мощную, оббитую железом дубовую дверь.

Расчет себя оправдал. В скорости первые плоды "зашуршали" в кармане Родюка – нелегальный трубопровод заработал к радости своего хозяина. Но радость его была не долгой – колхоз "приказал долго жить", и нужда в "насосной станции" стала возникать только тогда, когда какой ни будь очередной "фермер-арендатор" хранил в цистернах склада свое топливо. Вот тогда с помощью секретных труб Михалыч, как говаривал наш второй президент, и "отбирал несанкционированно" "дизель", или бензин у ничего не подозревающих клиентов. А если по-простому – то просто их обворовывал.

Родюк не "наглел". В таких делах он " съел собаку". Поэтому" отбирал" понемногу. Литров сто с одного завоза – не больше… Ну, кто заметит "сотку" на десяти кубах! Правильно! Никто не заметит. Все списывалось на естественную убыль.

Но сто литров – это двадцать "левых" долларов"! И если даже раз в месяц – то это уже хорошо! А ведь когда начиналась уборка урожая или, скажем, весенняя или, опять же таки, осенняя пахота – то "соляру" и бензин привозили и по два-три раза в неделю!

Конечно, не все было так хорошо и гладко, как хотелось Михалычу.

"Унадился" к нему последнее время Спартак со своим топливом. Причем, загружал цистерны довольно часто. А "арендой" назвать этот процесс можно было "с натяжкой". Ведь «живых» денег он не платил – в расчет оставлял немного солярки в бочках. Да и то не всегда! Оплату все время оттягивал… Вон уже должен, почти, четыре куба! А они, емкости, стали для Михалыча своими, личными, можно сказать – родными! Он уже давно "в тихушку" оформил склад на себя – выкупил по остаточной стоимости за колхозные долги по зарплате. А что бы все было «шито-крыто» "откатил" немного денежек бывшему председателю. Об этой «оборудке» знал очень узкий круг лиц. Поэтому, все до сих пор считали "гэсээмку" колхозной.

Михалыч будучи в курсе, кто такой Спартак, включать свой насос на его товар боялся. Хотя каждый раз очень этого хотелось! Но, мало ли что!… А вдруг заметит! Беды потом не оберешься! Вот родственничек его – Женя – рискнул связаться с "положенцем" – и попал на "бабки"! "Тише едешь – дальше будешь!"

Но "зуд" "кинуть" "авторитета" не проходил и со временем становился все сильнее и сильнее. Нужен был только подходящий случай для его утоления. И вот, как говориться, «звезды сложились»!

Три дня назад Спартак предупредил Родюка о завозе на ГСМку дизтоплива. Хотя у Михалыча были свои планы на этот день, но куда деваться – вынужден был согласился. Отказать Спартаку он не мог – могло обойтись дороже, чем отменить запланированное. А когда Родюк, совершенно случайно, подслушал кому и как будут отгружать "солярку" – то понял, что подвернулся долгожданный шанс "нагреть" авторитета.

Врожденная осторожность и приобретенный с годами опыт подсказали Михалычу, как все это "обтяпать". Главное соблюсти основной принцип такого мероприятия – не "светится" самому! А для дела использовать кого-то левого, например, того же "четырехъюродного" племянника Женю. Что тем самым он "подставляет" родственника – Родюк не "заморачивался". Какой, по сути, он родственник?! Так, "седьмая вода на киселе!" Да и"фрукт"он – еще тот! Водились грешки за Женей перед Михалычем. Ой, водились! И, причем, не маленькие!… Короче, если что пойдет не так – то не очень, то и жалко! Главное обставить все так, что бы «барыши» делились пополам. А если, не дай Бог, "не выгорит" – то "шишки" должны упасть на голову только одному Жене.

После отъезда Спартака Родюк, "не откладывая в долгий ящик", позвонил племяннику. Причину придумал незначительную, совершенно второстепенную. И, как бы, между прочим, рассказал последние новости о Спартаке.

Зная о личных "счетах" "племянничка" с Олегом и авторитетом, Михалыч был на сто процентов уверен, что Женя зацепиться за возможность не только заработать "халявных" денег, но, что не мало важно, – отомстить!

Старый проныра рассчитал все правильно! Женя таки наживку заглотил! Он ухватился за возможность поквитаться и заработать на своих обидчиках так, как обезьяна хватается за банан! Намертво! Родюку и "агитировать" его не пришлось!

"Племяш" подошел к делу основательно. Для последующей реализации еще не украденной солярки нашел фермера в соседнем районе, предложив тому дизтопливо на десять процентов ниже оптовой цены на нефтебазе. Но с условием, что бензовоз будет фермерский.

Крестьянин оказался дядькой ушлым. Понимал – за просто так никто цену «скидывать» не будет. Значит – «дело ясное, что дело темное»! Поэтому предупредил Женю, что за груз рассчитается у себя в хозяйстве. И ежели что произойдет с его машиной, или, допустим, солярка окажется не качественной, а может другой какой "кидок" – то, не посмотрит на Женино "ментовское" прошлое – голову ему оторвет. На крайняк – проломит! Сомневаться в его обещаниях не приходилось… Репутация у него была еще та!

… Сегодня, в два часа после обеда, фермер, как было условленно раньше, доставил машину к заброшенному химскладу на окраине Цегельного. Здесь его встретил Женя. Приняв у труженика полей бензовоз и выслушав еще раз о "репрессиях", которые ему грозили в случае нарушения их договоренностей, он укромными тропами перегнал автомобиль на "опушку" одичавшего колхозного сада, где находилась бывшая трансформаторная, а теперь, можно сказать, насосная подстанция.

Обросшая со всех сторон кустами бузины, специально не вырубаными побегами акации и клена, "зашторенная" давно не купированными ветками яблонь, она уютно пряталось в зарослях от посторонних глаз. Помимо находящегося в строении насоса, ее крыша оказалась еще и прекрасным наблюдательным пунктом. С нее открывался замечательный вид на склад ГСМ и подъездные пути к нему. Ни кто в округе не мог пройти, и ни что не могло проехать мимо, что бы остаться незамеченным заинтересованным наблюдателем .

Припарковав машину так, что бы можно было на нее перескакивать с крыши подстанции, Женя "утопил" в утробе бочки шланг и закрепил его стальным хомутом на горловине. Затем, открыл помещение и поднял с него на крышу свернутую в бухту электрическую переноску. Размотал кабель, и с помощью шеста, переделанного с бамбукового удилища, поднял вверх два оголенных крючкообразных конца. Навесил каждый на отдельный провод линию электропередач. Спустился в будку и пару раз включил и выключил насос. Все работало!

"… – Пока все складывалось хорошо… – думал Женя, тихо сидя в раскладном рыбацком стульчике на крыше "трансформаторной". – Если, конечно, не принимать во внимание то, что вдруг заболел Михалыч… Разбил радикулит! Еще вчера был "как огурчик", а сегодня – "как овощ"!… Правда это или, дуркует? – вычислял он для себя Женя. – Уж больно резко дядя «скопытился»… Кабы не было здесь подвоха… Вот и «кореш» Валера еще не приехал… А «базарил», что скоро будет… Боятся суки… Ну-ну… И фиг с вами! Сделаю все сам… И «хренушки» я с вами поделюсь! Даже с дяденькой… Жучара! Горазд жар загребать чужими руками…"

Но сама по себе внезапная хворь Родюка расстроила Женю мало, если бы не обернулась она вопросом "когда запускать насос?". Сначала он с Михалычем договорились, что командой на включение должен стать "поход" Родюка в туалет-"нужник", который стоит на краю склада за оградой. Его дверь, с вырезанной посредине дыркой в виде сердечка, была хорошо видна с крыши будки.