Тайны Чудесного леса. Пушистый ёж

– Их не надо есть, Борик. И не милоны, а лимоны. Живее идем в пекарню, сегодня ты попробуешь нечто! – деловито сказал ежик, и друзья, ухватившись вдвоем за ручку тележки, покатили ее дальше.

Заведующим пекарни был мистер Макарунно, он делал вкуснейшую в мире шарлотку, после мамы Германа, конечно же. Все время он проводил на кухне, готовя для жителей разнообразные блюда. Очень любил экспериментировать и не редко его эксперименты заканчивались провалом, что он с лихвой тут же заглаживал вышеупомянутой шарлоткой.

Вошедших в пекарню ежей мистер Макарунно заметил не сразу, так сильно был увлечен приготовлением очередного шедевра.

– Добрый день! – прервал его Герман, поняв, что просто так он их не заметит. От неожиданности повар крепко сжал пакет с мукой у себя в лапах. Пакет лопнул, не выдержав напора, а содержимое огромным белым облаком зависло в воздухе. Когда мучное облако рассеялось, мистер Макарунно стоял перед ежами весь белый. Уперев лапы в бока, он пристально смотрел на нарушителей спокойствия двумя маленькими черненькими глазками, так явно выделявшимися на фоне белизны его мордочки.

– Как невоспитанно отвлекать маэстро от творения вкусности, – проворчал он.

– Извините, – виновато пролепетал ежик.

Пекарь смягчился и, отряхнувшись от муки, дал ежатам по крендельку.

– Спасибо конечно, но мы здесь не для этого, – начал Герман.

– И для этого тоже! – быстро перебил друга Борик, и, выхватив кренделек у друга, сунул его в рот, прямиком за своим.

– Что же привело вас ко мне, мои юные друзья? – поинтересовался пекарь.

Ежата подкатили тележку с лимонами поближе, мистер Макарунно сразу задергал носом, ловя аромат цитрусовых.

– Какой аромат свежести! – воскликнул он. – Что за чудесные фрукты?

– Это лимоны, – ответил Герман.

– Ммм… – пекарь поднес лимон к носу и, полной грудью вдохнув его аромат, откусил почти половину фрукта. Морда его покосилась, зубы заскрипели, из глаз, в которых читалось отчаяние, брызнули слезы. Физиономии ежат перекосились вместе с ним.

– Какая кислота! – вскричал мистер Макарунно.

– Вообще-то есть его вовсе необязательно, – с умным видом сказал Герман.

– А что же с ним тогда делать? Пить что ли? – изумился пекарь.

– Совершенно верно, – ответил ежонок, глядя на еще большее удивление мистера Макарунно.

– Вот что с ним нужно делать! – продолжил ежик и протянул листок с рецептом ежу в поварском колпаке. Пекарь задумчиво уткнулся в листок и, не отрывая от него глаз, забегал по кухне.

Было странно наблюдать за ним, как будто ежата только что зашли, а он тем временем, не замечая ни кого вокруг, носился только уже не с мукой, а сахаром.

– "Дежавю", – подумал Герман. Ежата стояли как вкопанные, не смея мешать, чтобы не нарушать процесс приготовления лимонада, который шел полным ходом. Терпение им воздалось сполна. Спустя рекордное количество времени на их тележке вместо ящика с лимонами стояла огромная глиняная кастрюля, доверху наполненная лимонадом. Мистер Макарунно стоял над кастрюлей, мешая своей любимой поварешкой получившуюся жидкость. После чего зачерпнул немного для снятия пробы. Отпив глотка два, повар замер, его взгляд был направлен в никуда, а выражение мордочки не выдавало абсолютно никаких эмоций. Наконец он, расплывшись в улыбке, и высоко задрав нос, мягко пролепетал:

– Белиссимо!

К тому моменту у Борика уже тонкой струйкой до самого пола стекала слюна. Ему не терпелось попробовать этого чудесного напитка, ради которого они перли, чуть ли не через всю деревню, тележку с этими милонами, ну или как их там, лимонами. Завидев его страдания, мистер Макарунно зачерпнул еще лимонада и подозвал ежика к себе. Борик был вне себя от восторга, напиток ему так понравился, что он еле смог остановиться после второй порции.

– Фантастика! – воскликнул Борик, и тут же одернулся, задумавшись над значением этого слова, которое невольно произнес. Пекарь сжал в лапах оставшиеся лимоны и вновь вдохнул их аромат.

– Моя мамочка, да из этого выйдет превосходный пирог, – замечтался он. – И еще масса интересных десертов.

Герман посмотрел на него умиленно, как смотрят на ребенка, радостно играющего с новой игрушкой, с любовью подаренной родителями на день рождение. С таким же трепетом и осторожностью мистер Макарунно разглядывал и ощупывал фрукты.

– Знаете что, мистер Макарунно, я вам их дарю, – произнес ежонок, а засиявший еще ярче пекарь подпрыгнул от радости.

– Грацио, мой маленький друг! – вскричал счастливый повар и тут же забегал по кухне, очевидно приводя в исполнение все свои задумки касательно полученных даров.

Ежата вновь взялись за ручку тележки, и весело зашагали по направлению к швейной мастерской, в которой как мы помним, работает мама Германа.

– Тебе не жалко своих милонов, Герман? – спросил его Борик. – Мог же еще милонада сделать, а отдал все.

– Ни капельки…Робик, – улыбаясь ответил тот. – Уверен, мистер Макарунно что-нибудь с ними придумает.

– А почему он назвал тебя Грацио, ты же Герман? – поинтересовался Борик.

– Это он сказал спасибо, – пояснил друг.

– Странные они, эти пекари, сначала тебя не замечают, потом называют невежей, подсовывая следом свои крендельки, а затем обдирают тебя как липку, говоря непонятные слова, – заявил Борик.

– Ты не забывай, что он нам помог, это же он сделал нам лимонад.

– Ага, еле ноги унесли, – продолжал ежик, преувеличивая в привычной манере.

Не заметно друзья дошли до школы, во дворе которой играли их одноклассники. Почуяв сладкий запах, и поняв откуда он исходит, все они собрались вокруг Германа и Борика.

– Ого, что это у вас? – спросил один из них писклявым голоском, с интересом разглядывая огромный глиняный сосуд, с тянувшимся из него сладким ароматом.

– Что, снова рубашки перекрашиваешь? – вылез из толпы Вениамин со своей ехидной улыбкой.

– Нет, – равнодушно ответил Герман.

– Это, друзья мои, – феерично начал объявлять Борик. Величайшее изобретение гастрономических искусств! Революция в области вкуса. От великого Грацио! И просто фантастика! – продолжал еж, в очередной раз, на секунду задумавшись об этом интересном и неизвестном слове "фантастика". – Ми-ло-над!

– Ого! – хором протянули собравшиеся вокруг ежата.

– Вообще-то лимонад, – поправил его Герман. – И это не совсем мое изобретение, мне его рецепт дала сова.

– Сова! – вскричал писклявый голос и тут же вслед за остальными свернулся в клубок.

– Да что это с ними, – недоуменно произнес Борик, глядя на друга.

Ежата вылезли из своих укрытий, и еще плотнее окружили Германа, принялись шумно наперебой расспрашивать его о необыкновенных похождениях, причем, когда речь шла о сове, все замирали и говорили в пол голоса, а то и шепотом. Они охали, ахали, удивляясь необыкновенной завораживающей истории Германа.

– Да врет он все! – перебил всеобщий восторг Вениамин.

– Слушай, Веник, – слегка раздраженно ответил Борик. – Ты бы лучше, чем язвить, разлил всем милонадику, все равно ничего не делаешь.

Вениамин оторопел от неожиданности, не найдя что ответить на это неслыханное хамство, он лишь надул нижнюю губу и нахмурил брови.

– И вправду, ребята, давайте пробовать лимонад, – призвал всех Герман. Всеобщий восторг продолжился, ежата пили лимонад с наслаждением, облизываясь и мыча от удовольствия. Все хвалили Германа, говорили какой он молодец, благодарили его. Все, кроме одиноко стоящего в стороне Вениамина, который гордо задрав нос и жалко надувшись, так и не подходил к остальным. Герман налил стаканчик и подошел к нему.

– Это тебе, – протянул он стакан Вениамину.

– Не надо мне ничего, – пробурчал в ответ тот.

– Вот ты упертый! Пробуй говорю.

Вениамин неуверенно вял стакан и отпил половину.

– Не дурно, – слегка повеселев и искренне удивившись сказал ежик, после чего приговорил остальное.

Для Германа это была победа. Его злейший враг в одночасье был преврашен в простого одноклассника. А сам он для всех остальных стал настоящим героем. Ежик в эти минуты чувствовал себя гораздо старше остальных, ведь пока сверстники бегали и играли, он занимался чем-то действительно серьезным, и как оказалось полезным. С этими мыслями Герман распрощался с одноклассниками, и друзья двинулись дальше.

Дорога в швейную мастерскую выдалась весьма долгая, хотя до нее и было рукой подать. По пути ежата то и дело останавливались, угощая добродушных соседей новым изобретением в области кулинарии.

Лимонад никого не оставлял равнодушным, что безусловно было приятно Герману.

К моменту, когда они дошли до своей цели, глиняная кастрюля была пуста, а сладкий запах лимонада сменился легким привкусом досады. Герман посмотрел на Борика, тот выпучил глаза и широко улыбнувшись, приобнял друга.

– Значит сделаем еще заход, – утешал он Германа.

– Лимонов пока нет, так что следующий заход будет в лучшем случае через два дня.

– А в худшем?

– О худшем я вообще думать боюсь, – сказал Герман, и они пошли в сторону дома.

Когда мама пришла с работы, Герман сидел со скучающим видом. Ему не терпелось угостить родителей лимонадом, которым он напоил добрую половину деревни, а новые лимоны еще не поспели и все что ему оставалось – это, пожалуй, одно из самых трудных действий, – ждать. Да, ожидание – это именно действие! Попробуй спокойно усидеть на месте, ничего не делая, когда что-то, чего ты очень хочешь, требует от тебя терпения. Даже если ты будешь просто сидеть и ничего не делать, то сидеть ты будешь не просто, а постоянно ерзая. Именно в позе ерзающего от нетерпения ежа и обнаружила Германа мама, зайдя домой. Поначалу она не придала тому значения, но потом, все же, сочтя, что что-то не так, решила с ним побеседовать.

– Что стряслось? – спросила она.

– Сова дала нам рецепт лимонада, а мистер Макарунно его приготовил из моих лимонов. Я хотел угостить вас с папой, но так как угощал всех, кто был на пути, он кончился. И теперь я жду, когда новые лимоны вырастут.

– Не грусти, – успокаивала мама. – Успеем еще попробовать. Уверена, он очень вкусный, этот твой лимонад.

Ты даже не представляешь как это вкусно… – хитро улыбаясь, сказал Герман.

Они пошли на кухню готовить ужин к приходу остальных членов семьи. Ежонок помогал маме, не умолкая рассказывая о своем лимонаде и о том, каким успехом он пользовался.

Ежата постепенно возвращались домой, те, кто постарше – с работы, помладше – с учебы, или уже с прогулки. Самым последним пришел папа. С озадаченным видом, ни говоря ни слова, он сел за стол. Вся семья пристально смотрела на него, пытаясь угадать, что он считает на этот раз.

– Что-нибудь случилось? – настороженно спросила мама, нарушив, наконец, тишину.

– Герман, – неожиданно обратился папа-еж к сыну, не услышав вопрос супруги. – Сколько лимонов дает твое чудесное дерево? – мягко спросил он.

– Ну… – задумался ежонок. Утром дедушка собрал около пятнадцати, а что?

– А сколько будет завтра? – не обращая внимания на встречный вопрос сына, продолжил мистер Грей.

– Пять утро были еще зеленоватые, думаю к утру они будут уже спелые, а восемь совсем зеленых поспеют только послезавтра, – уверенно ответил Герман.

– Это какое-то безумие, – задумчиво произнес папа. – Почти вся деревня просит твои лимоны! Мистер Макарунно просит пятьдесят штук.

От удивления, все сидящие за столом ежи ахнули, они тут же подняли шум, обсуждая новость, говоря наперебой. Глава семейства в этот раз не успокаивал их, призывая к порядку, он просто сидел молча, и умиленным взглядом, смотрел на своего младшего сынишку.

Вдруг в голове у Германа что-то щелкнуло, он резко вскочил на свой стул, как на пьедестал и громко вскрикнул:

– Послушайте! У меня идея! Все за мной.

С этими словами Герман спрыгнул со стула, и направился к выходу. Семейство, затихшее в то мгновение, удивленно переглянулось, и все спешно последовали за своим юным предводителем, который вел их на прохладный вечерний воздух.

Солнце уже было низко, освещая только небо над верхушками деревьев, которые медленно раскачивались из стороны в сторону, шелестя пышной листвой от легкого летнего ветра, выдувающего жар с коры деревьев и охлаждая нагретую за день землю. То тут, то там, из раскрытых окон, слышались голоса и смех, собравшихся вместе за ужином соседских семей. Кое-где раздавались визги детворы, все еще бегающей по двору.

Целым отрядом, огромная семья Грей, насчитывавшая в своих рядах двенадцать ежей, включая родителей, двигались по направлению к пекарне мистера Макарунно, в которой до сих пор горел свет, а из открытых окон исходил и разгонялся ветром по округе, лимонный аромат…

Отряд Грей, во главе с самым юным его представителем – Германом, ввалился в пекарню. Мистер Макарунно расплылся в улыбке, завидев своего маленького друга.

– Добро пожаловать в пекарню Бруно Макарунно, мои друзья! – поприветствовал вошедших повар. – Чем могу быть полезен?

– Мистер Макарунно, нет ли у вас случайно еще лимонада? – скромно спросил Герман.

– Конечно же есть! И не только лимонад! – расплылся в гостеприимной улыбке еж.

Он указал лапкой на большой стол стоящий посередине пекарни, приглашая ежей к нему. Последовав примеру Германа, все заняли свои места, не до конца понимая, что происходит. Это было словно во сне, события огромной волной захлестнули их, и они затаив дыхание в ожидании, просто следовали ее направлению глядя на своего рулевого, который в отличии от остальных знал куда направляется.

Мистер Макарунно молниеносно заставил пустой стол приборами, стаканами и тарелками. В следующий свой заход, он вынес огромный ароматный лимонный пирог, и разложив его по тарелкам, лихо наполнил стаканы посетителей чудным лимонным напитком.

Тот вечер, проведенный в пекарне, никто из семьи Грей никогда не забудет. Как впрочем и сам мистер Макарунно, который поначалу умиленно смотрел на своих посетителей, нахваливающих его шедевр, а вскоре, после недолгих уговоров, покинул свой пост наблюдателя и сняв колпак, присоединился к семейному ужину.

Для маленького Германа это был особенный вечер. Все хохотали, хвалили его, трепали по голове и обнимали, удивляясь его усидчивости и трудолюбию. Хозяин пекарни даже подарил ему свой колпак, который, как и кепка крота Макса, падал Герману на глаза до самого кончика носа, от чего все вновь весело смеялись.

Папа-еж посадил сына себе на колени и крепко обняв, поцеловал его мохнатую шелковистую голову.

– Ты оказался прав, – мягко сказал отец. – Чем бы ты не захотел заниматься в дальнейшем, знай, я всегда тебя поддержу.

– Спасибо, папа!

Герман крепко прижался к отцу, он мог просидеть так вечность, довольный и счастливый, еж, чье имя цитрусовым ароматом разлетелось в этот вечер по всей деревне.

Глава 10. Розовый переполох

Феерию от успеха быстро сменили трудовые будни. Герман понимал, что теперь ему нужно будет еще больше работать, дабы не подвести ежей, так сильно рассчитывающих на него.

После школы он сразу бежал в сад, в котором до самого позднего вечера они с дедушкой ухаживали за растениями и цветами. По просьбе внука, Леонард помог ему высадить еще три лимонных дерева. Саженцы необыкновенно быстро тянулись ввысь от тщательного ухода и нежной заботы, оказываемой ежонком. О плодах, конечно, говорить было рано, но прогресс явно присутствовал. Так что лимоны, пользовавшиеся огромной популярностью, были в дефиците.

Мистер Макарунно уже и забыл, когда в последний раз делал свою фирменную шарлотку, все просили лимонного пирога. Ну и, конечно же, лимонад – его пили абсолютно все, начиная от самого вредного ежа в деревне – Леонарда, который любил пропустить стаканчик другой в знойную жару и пока никто не видит, широко улыбнуться от удовольствия, заканчивая самым маленьким, но при этом самым разрушительным обитателем деревни – червяком Харитоном.

В жизни Леонарда тоже произошли некоторые изменения. Ежи, прознав про то, что это его сад даровал деревне лимоны, которые он, как прилежный дедушка вырастил со своим внуком, перестали его бояться. Не все конечно, но большинство теперь пропитались уважением и даже симпатией к старому скряге, превратившемуся в старого одинокого, даже забавного ежа.

Первый тревожный звоночек для него прозвенел, когда выйдя за пределы своих владений, он наткнулся на соседей, которые шли прямо на него, вместо того чтобы свернуть и обойти его другим путем. Более того, они замедлили шаг, а их мордочки растянулись в добродушных улыбках. Леонард поначалу даже испугался, начал оглядываться назад, продумывая пути отступления. Тем временем миловидные ежи, явно задумавшие что-то плохое, с каждым шагом настигали его. Все, подумал Леонард, доигрался. Но вместо этого соседи тепло поприветствовали его, для чего-то спросив, не правда ли сегодня чудесный день, на что тот с выражением ошалевшего осла, одобрительно покачал головой и прибавив шаг чуть ли не до бега, скрылся от этих подозрительных особ.

Доставлявшие ему продукты ежи, теперь не бежали в ужасе от его криков, а весело смеялись, восхваляя его непревзойденное чувство юмора. А в один из дней к нему пожаловал старейшина деревни, как раз когда они с внуком работали в саду. Это был самый старый еж, которого когда-либо видел Герман. Он медленно, опираясь на трость, прошел в сад, держа в другой лапе небольшую коробку.

– Здравствуй Леонард, здравствуй Герман, – поприветствовал он удивленных садовников, скромно ответивших ему взаимностью.

– От всей деревни… Да, – будто соглашаясь с самим собой, начал тут же он скрипучим голосом.

Говорил еж медленно, протягивая слова, то и дело, обрываясь на середине предложения, вспоминая, что же хотел сказать. Речь его была длинной, полной всяких философских изречений и мудростей, призывающих Леонарда к "раскрытию своего лотоса", смирению, осознанию себя и еще много чего непонятного для маленького Германа, как судя по всему и для его деда. Закончив свою длинную речь, еж открыл коробку, с которой пришел и, достав оттуда две красиво вырезанные из красного дерева медали, протянул их садоводам. Сконфуженный Леонард и радостный Герман приняли награды, а старейшина тем временем поклонился на прощание и побрел к выходу, бормоча что-то непонятное себе под нос. Не успел еж дойти до калитки, как Леонард буркнув что-то непонятное вернулся к работе.

Герман еще долго не мог оторвать глаз от полученной награды. На медали, лежащей в его лапе, была вырезана роза, а надпись с обратной стороны гласила: "Все в твоих силах!" Ежонок гордо расправил плечи и, сунув медаль в карман, хотел приняться за работу, когда опустив глаза на клумбу, возле которой стоял старый еж, обнаружил среди кустов его трость. Ежик схватил трость и выбежал из сада вслед за медленно бредущим по улице старейшиной.

– Постойте, вы забыли свою трость, – проговорил Герман, догнав и протянув ежу его трость.

– Ай-ай-ай, памяти совсем нет, – качая головой, пожаловался старейшина.

– Мама говорит, что это склероз.

– Мама всегда права, – смеясь, ответил еж. – Разве не так?

– Так, – ответил Герман.

– Чувствую ты не совсем согласен с этим, – пристально глядя на Германа, заявил еж.

– …Не то чтобы не согласен, – начал ежонок после долгой паузы. Но разве не бывает, что правы оба? Почему прав всегда кто-то один и это обязательно взрослый?

– Если дело благородное, то тут правых может быть и два и сколько угодно много. В таких случаях правда у каждого своя – цена разная. А вот маме про поход к сове нужно было все равно рассказать.

Герман удивленно уставился на собеседника.

– Откуда вы знаете? – спросил его ежонок.

– Я же самый старый еж в деревне, может у меня и плохая память от склероза, но нос меня никогда не подводил, – с этими словами он щелкнул себя по носу. – О! Скоро дождь пойдет, – добавил старейшина, делая глубокий вдох.

Глядя на чистое небо, Герман лишь пожал плечами.

– Если вы столько всего знаете, может, вы знаете, почему у меня до сих пор нет иголок? – поинтересовался ежик.

– Этого я тебе не могу сказать, скажу лишь, что ты не такой как все.

– Это я и сам знаю, – уныло сказал ежонок.

Я не говорю про твой внешний вид, я говорю про твой внутренний мир, твое сердце, тепло и доброту, что есть у тебя, твое мужество и отвагу, которую ты не раз еще проявишь. А сейчас ступай к деду, ему там твоя помощь нужна, – закончил беседу с Германом старейшина, и маленький ежонок, глубоко задумавшись над словами старого ежа, спешно направился в сад.

Тем временем, работа в саду кипела. Леонард носился среди высоких кустарников с гигантскими ножницами, подрезая торчащую поросль. Герман взял ножницы поменьше и присоединился к дедушке.

– А старейшина сказал, что скоро начнется дождь, – поделился полученной информацией внук.

– Какой бред, – возмутился Леонард, задрав голову к верху. – На небе ни облачка. Старику лишь бы взболтнуть что не попади.

– Дедушка, разве тебе неприятно было получить медаль?

– Не нужны мне их глупые медали.

– А мне вот приятно, – надуто ответил Герман, не понимая почему дедушка такой вредный.

Леонард хотел еще что-то сказать, но увидел погрустневшего внука и тут же осекся. Его нахмуренные брови медленно поползли вверх, рот растянулся в улыбке.

– Нечего тут грустить, от тебя все цветы завянут, – сказал он, потрепав Германа по шелковистой шевелюре. – Хочешь фокус?

– Давай, – воодушевился внук.

Леонард взял свою медаль и протянул ее Герману.

– Закопай ее на той клумбе, – указал он на клумбу неподалеку от них.

Ежонок сделал маленькую ямку, поместил медаль и засыпал ее землей, стал с интересом пристально смотреть на дедушку, который подошел к пышным кустам на другой клумбе и сунул лапу в зеленую гущу. Порывшись немного среди листвы, дедушка наконец высунул лапу обратно и протянув зажатый кулак распираемому от любопытства внуку, резко скомандовал:

– Дуй!

Ежонок дунул на кулак, ладонь тут же раскрылась и перед Германом лежала та самая медаль, которую он закопал до этого. Восторженный ежик захлопал в ладоши.

– Вот это да! – удивлялся он. – А меня научишь?

– Возможно, когда-нибудь и научу, – ответил Леонард, и они продолжили работать, весело шутя и болтая на разные темы.

Следующий день не предвещал ничего особенного, все по налаженной схеме – плотный завтрак, школа, ну и конечно же чудесный сад, ставший для Германа вторым домом. Привычный же распорядок Леонарда был существенно нарушен. С одной стороны он приобрел друга в мордочке своего внука, дни стали короче, время за беседой с ним летело незаметно. Так же он подчеркнул для себя потрясающие навыки преподавателя, хотя в этом была по большей части заслуга самого ученика, который вникал во все тонкости с первого слова, был полностью увлечен этим, и абсолютно сконцентрированным, что для ежей его возраста вообще не свойственно. Но была и другая сторона – Леонард прискорбно готовил. Единственное, что он умел – это высыпать содержимое банки в тарелку, будь то грибы, ягоды или фрукты. А иногда и вовсе ел прямо из банки. Углы в его кухне заросли паутиной, как, впрочем, и во всех остальных комнатах, ведь ел он в беседке в саду, а спал в оранжерее на раскладушке. В дом заходил крайне редко и вообще не видел в нем никакой необходимости, кроме кладовки, которую закрывал на ключ, висевший на его шее, на шнурке.

Но с появлением в его повседневной жизни внука, перед которым хотелось выглядеть умеющим абсолютно все, будни Леонарда наполнились новым смыслом. На его кухне, рядом с горой немытой посуды, стояла стопка книг Мистера Макарунно "Кулинариссимо ежиссимо", с кучей закладок в каждой из них. Пока внук учился в школе, упрямый до безумия дедушка совершенствовал свои навыки в готовке, ругая свои лапы за корявость, а порой и автора книг за слишком сложное описание. Тем не менее, Леонард оказался не худшим учеником, чем Герман и через короткое время он овладел простейшими рецептами блюд и теперь мог готовить их на обед внуку, удивляя его своими умениями.

В то утро он как всегда проводил на кухне, готовясь к приходу голодного со школы внука. Поскольку часов в его доме не было, ориентировался обычно он по солнцу, которое все никак не решалось ударить своими лучами в окно Леонарда, объявляя тем самым приход дня на смену прохладному утру.

Вместо этого кто-то постучал в его дверь. От неожиданности Леонард вздрогнул. С неохотой, ворча, он открыл дверь и удивился – на пороге стоял Герман, шерстка была слегка влажная, сам весь хмурый.

– Ты чего так рано? – поинтересовался дедушка.

– Как рано? Как всегда вроде, – неуверенно ответил еж.

– Утро ведь еще? – настаивал дедушка.

– У тебя наверно часы встали, – предположил Герман.

– Мои часы никогда не встанут, – гордо сказал дедушка. – Солнце, вот мой главный ориентир!

– Ха! Какое еще солнце? Там дождь идет, – ответил ежонок деловито.