Полная версия
Шкатулка волшебника
Барахтается в бахроме небесной,
И лишь края оцепеневших туч
Вдруг вспыхивают теплотой телесной,
Еще дрожит застывшая листва,
А воздух неподвижностью опоен,
Еще черты прекрасны естества,
Не скрытые в глуби душевных штолен,
И сны на откровенья рубеже
Теряют смысл оборванного слова,
А сердце просыпается уже,
Чтоб замирать и возрождаться снова.
* * *
Над морем мгла пронзительно ясна,
И небосвод, разрезанный на доли,
Лишает время образов и сна
В своей обременительной юдоли.
Прозрачность струй все ярче, все сильней,
Но образы, рожденные привычкой,
Становятся отчаяньем теней,
Несовершенной прошлого отмычкой.
Все, что случилось, боле не умрет,
А утаившись, даст назавтра всходы,
И мгла над морем знает наперед
О бесконечье истинной свободы.
* * *
Крапленые карты вступали в игру,
А после опять тасовались.
Свои предсказанья давали гуру
И связи времен обрывались.
И битая карта была высока,
А бившую ждало причастье.
И жадно тянулась чужая рука,
Пытавшая ложное счастье.
И тот, кто не видел крапленности карт,
Был счастлив обещанной встрече.
И царствовал алчный убийства азарт
В тянувшийся царствие вечер.
* * *
Заполнил смыслом жизнь и загубил,
Ни днем, ни ночью нет ему прощенья.
Зачем бокал хрустальный обронил
Когда-то на пороге обращенья.
Зачем встревожил покаянье душ,
Зачем небрежно подобрал и бросил,
Зачем на фотографии ретушь,
К чему несостоявшаяся осень…
Кому нужны бумага без чернил,
Случайных посиделок угощенья…
Заполнил смыслом жизнь и загубил,
Ни днем, ни ночью нет ему прошенья.
* * *
Ребенок не верит,
что тоже состарится,
Он верит в судьбу и величие Бога,
Он твердо уверен,
что случай представится
И будет открыта в бессмертье дорога.
Вселенные мнутся
в неясностях прошлого,
Где время замкнуто в ушедшее разом,
Но хочется верить
в величье хорошего
И в наш бесконечный Космический Разум.
* * *
Все становилось на места.
Печаль стирала пыль с открытий.
В тетрадь вносились вновь с листа
Давно забытые событья.
Валялось старое письмо
И все цеплялось под ногами.
И становилось вдруг тесно,
Безбрежность мерилась шагами.
И искуситель лепетал
Соблазнов праведные речи,
И лист с деревьев облетал
И все кружился недалече…
* * *
Урок не выучен,
но все же удостоен.
Сомненьям место
огорожено и сжато.
Но восстает
воспоминание простое,
Как отрицание всего,
что было свято.
Небрежность прежнего мазка
почти изжита,
В шеренгу загнан нотный ряд
пустым аккордом,
И благость праздника,
что в воздухе разлита,
Победно реет над толпой
в волненье гордом.
Беспечный луч вспорхнул с убогих колоколен,
И почему-то
край небес скользит покато.
Урок не выучен,
но все же удостоен.
Сомненьям место
огорожено и сжато.
* * *
Он с небесами разговаривал,
То восторгаясь вслух, то плача.
Свои обиды выговаривал
И ставил новые задачи.
И не переставал надеяться
На безрассудную удачу,
С которою обязан встретиться,
Чтоб все сложилось вдруг иначе.
Молитвы называл он жизнею.
Жизнь незаметно проходила.
Усилия казались лишними,
И кровь в замерзших жилах стыла.
Охвачен чудесами книжными,
Спешил молитвою согреться,
И небеса
казались ближними,
И свет с них
лился прямо в сердце.
* * *
Белый ферзь
в окружении алых роз,
Черный ферзь в окруженье белых,
И мечты
отголоском далеких грез,
И незнанье шальных и смелых.
Мир разорван
на войны и на века,
Континенты, костры, народы,
Обернется
незримых времен река
Обретеньем чужой свободы.
Доброта
идеальна в развалах книг,
Но жестока в жизни реальной,
И стремится
старательный ученик
Разгадать ее злые тайны.
Но встречают
вопросами на вопрос,
Убивая шальных и смелых,
Белый ферзь
в окружении алых роз,
Черный ферзь в окруженье белых.
* * *
Огонь чарующей любви
В душе горит неумолимо,
Пусть головокруженье мнимо,
Но неминуем взрыв крови
В огне чарующей любви.
Огонь пылающей любви,
Откуда он? Зачем пылает?
Как ненасытно обжигают
Слова заветные твои
Огня пылающей любви.
Огонь нечаянной любви,
Отчаянье и вдохновенье
До пустоты оцепененья…
Но возрождаясь, призови
Огонь нечаянной любви.
* * *
Он был зауряден, совсем не кумир,
Но как-то с первого взгляда
Взорвал ее сердца маленький мир.
Просто так было надо.
И сердце послушно пошло за ним
Не требуя и стесняясь,
А он то хмурился, то шутил,
На сердце не откликаясь.
То загорался, то сникал,
То звал, то чурался взгляда…
А сердце искало начало начал,
Просто так было надо.
* * *
БУЛАТУ ОКУДЖАВЕ
Защемило в груди
вопросительно сладко,
Без причины
зачем-то защемило в груди.
То ли это
последняя жизни загадка,
То ль предвестник загадок,
что ждут впереди.
Защемило в груди,
в небесах закружило,
Оглушило
невиданною тишиной,
Может это нашлась
златоносная жила,
Или счастье
замешкалось рядом со мной.
Странный вихрь
хороводов незримых событий,
Тех, где мы побывали,
и где не было нас,
Защемило в груди
и умчало в небытье
Не вчера, и не завтра,
а прямо сейчас.
* * *
Трудно стало
убивать время,
Приговаривать его
к смерти,
Трудно стало
убивать веру,
Трудно стало
ублажать смерчи.
Миг в стремлении
познать вечность,
Что ему
одной мечты сладость,
Стало трудно
привечать встречных,
Стало трудно
проявлять жалость.
Кружит юдоли земной
бремя,
И кружением
судьбу чертит,
Стало трудно
убивать время,
Приговаривать его
к смерти.
* * *
Еще заблудшие слова
Стихают понемногу,
Еще ревнивые ветра
Кружатся у порога,
Еще в тумане лунный свет
Струится водопадом,
А мы с тобой, забыв запрет,
Вдруг оказались рядом.
А в лунном свете суета
Неведомого счастья,
А в лунном свете красота
Заветного причастья,
Вновь перепутала века
Проказница колдунья,
И ты как никогда близка
В разливе полнолунья.
Ах, лунный свет,
твоих дорог
Неведомы секреты,
Ах, свет сомнений,
свет тревог,
Тебя ищу я, где ты.
Быть может сжалится судьба,
И даст нам
шанс в подарок,
Где только мы, да ворожба.
Туман.
Свечи огарок.
А в лунном свете суета…
* * *
Кто знает грань,
к которой мы бредем,
Нам неподвластно откровенье смуты,
Но даже в недопониманье сути
Мы насладимся сладостным дождем.
И будет день назавтра так хорош,
И ночь, и звезд невольное волненье,
И зимнее смятение порош,
И страждущей весны благоговенье,
И будет так, покуда не уйдем,
И будут с нами долгие минуты.
Кто знает грань, к которой мы бредем,
Нам неподвластно
откровенье смуты.
* * *
Окрасив буйством пастораль
Невинного каприза,
Любовь не пошлая мораль,
И не сеанс стриптиза.
Любовь не ведает границ
Возвышенного с телом,
И поражает из бойниц
Коварно и умело.
Любовь – безумие души,
Отчаянье природы,
Но бесконечно хороши
Блистательные всходы.
* * *
А говорила
– Все пройдет,
Забудется, сотрется,
И будет дел невпроворот,
Глядишь, и обойдется.
А говорила
– Жизнь проста,
И в ней нужна удача,
Глядишь,
и доживешь до ста
По мелочам судача.
А говорила
– Не тужи,
Другие ж не тужили,
И крепко-накрепко держи
Все то, что уронили.
А говорила
– Мил не мил,
А все же кто-то рядом,
Ну что с того,
что не любил,
А может так и надо.
Все говорила.
Жизнь текла.
Усталость прирастала.
Как страшно в жизни без тепла.
Без жизни.
Без начала.
* * *
А первая линия -
жизнь,
А дальняя линия –
смерть,
Дистанции цепко держись,
Чтоб помнить об этом не сметь.
А первая линия –
дождь,
А дальняя линия –
снег,
где ты в нетерпении ждешь
Сквозь сердца стремительный бег.
А первая линия –
взрыв,
А далее линии нет.
И слезы, зачем-то навзрыд,
И свет, ослепительный свет…
* * *
Бог ли создал тебя иль черт,
Не имеет уже значения,
Время стрелкой часов течет
Сквозь безвременье Откровения,
Не дает пустоте отчет,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Хамсин – пустынный суховей