Французские народные сказки. Попался, сверчок!

Ох, недаром говорится: нет ничего страшнее женского любопытства. А ведь и верно! Едва отперла она дверь, как ключ возьми да и упади на пол! Подняла Марион ключ и видит: проступило на нём красное пятно, на кровь похожее. «Откуда это пятно взялось? – испугалась она. – Уж не хранит ли эта комната следы преступлений? О горе!» И принялась Марион оттирать красное пятно. Тёрла, тёрла, но так и не оттёрла. Напротив, стало пятно ещё краснее, ещё ярче.

Заплакала Марион, а тут, откуда ни возьмись, муж явился. Посмотрел он на красное пятно, поник головой и говорит жене:

– Просил я тебя: не открывай эту комнату, да не послушалась ты меня. Ведь тебе невдомёк, что повздорил я когда-то с одним злым колдуном, и по злобе своей превратил он меня в чудовище на семь долгих лет. Только твоя любовь спасла меня от его заклятья. Ещё бы один день, и я навсегда был бы свободен. А теперь я нарушил уговор, и придётся нам расстаться на семь лет. Снова приму я облик зверя и стану бродить неведомо где без отдыха и без пристанища… А ты здесь одна останешься.

– Нет, так не будет, – возразила Марион. – Раз повинна я в твоём несчастье, то не расстанусь с тобой. Куда ты, туда и я!

– Значит, не бросишь ты меня в беде? – обрадовался муж.

– Ни за что не брошу, милый!

Покинули они замок и пустились в дальние странствия. Долго бродили они по белу свету и вот однажды разминулись в лесу, потеряли друг друга. Осталась Марион одна.

Поплакала она, погоревала, но слезами горю не поможешь, и пошла искать своего мужа. Да только не суждено ей было найти его. Не иначе как и тут не обошлось без злого колдуна.

Так пробежали семь долгих лет, и пришёл срок, когда муж её снова мог превратиться в человека. Да, но только с одним условием: как только станет он снова человеком, то совсем забудет свою жену Марион, словно и не знал её никогда, – такова была месть злого колдуна.

А Марион в поисках мужа забрела однажды в каменистую пустыню. Где-то вдали виднелась неприступная скала. Марион поднялась на самую вершину и увидала там большой мрачный замок. То был замок четырёх Ветров.

– Ветры свободные! – в отчаянии протянула она к ним руки. – Вы всюду летаете и всё видите. Скажите мне, как выбраться из этой пустыни?

– А куда ты идёшь, Марион? – спросил у неё ветер по имени Мистраль.

– Хочу я найти своего мужа, добрый Мистраль.

– Хорошо, покажу я тебе дорогу. Следуй за мной.

Семь дней и семь ночей бежала Марион за Мистралем, а на восьмой день ветер сник и говорит ей:

– Видишь вдали хижину? Живёт в ней самая добрая на свете волшебница. Иди к ней, она поможет тебе разыскать мужа.

– Спасибо, добрый мой Мистраль, – поклонилась ему Марион и двинулась к далёкой хижине.

Чуть живая от усталости, добрела она до неё и постучала в окошко. Вышла на порог добрая волшебница, подхватила Марион под руку и отвела в дом. Отдохнув и подкрепившись, рассказала Марион волшебнице всю свою историю: и как она замуж пошла за чудище страшное, и как чудище это в прекрасного мужа оборотилось, и как она по своей же вине потеряла любимого мужа.

Пожалела её добрая волшебница и дала такой совет:

– Знаю я, что муж твой живёт в одном городе. Семь дней и семь ночей идти до него. Да только ведь забыл он тебя и собирается жениться на одной девице. Так уж наколдовал злой колдун. Однако не отчаивайся, я помогу тебе. Вот тебе косточки персика, миндаля и круглый орешек. Береги их пуще глаза своего, потому что они помогут тебе мужа вернуть. А сейчас отдохни немного и в путь отправляйся.

Через семь дней и семь ночей пришла Марион в тот самый город, о котором говорила волшебница. Познакомилась она тут с одной болтливой женщиной и узнала от неё, что появился недавно в городе красавец незнакомец и тут же отыскалась ему и невеста. Девица недурна собой, да только нравом злая, завистливая и очень жадная. Узнала Марион и о том, что свадьба назначена ровно через три дня.

На другой день Марион пришла к дому невесты и, когда та показалась на пороге, расколола скорей косточку персика. Произошло тут чудо: из косточки вылетела серебряная карета, запряжённая двумя белыми рысаками. Увидала невеста богатую карету, и так захотелось ей её получить. Подошла она к молодой женщине и спрашивает:

– Не продашь ли мне свою карету и рысаков?

А в ответ слышит:

– Нет, не продаются они ни за какие деньги, а лишь за услугу дарятся.

– Какую же услугу тебе оказать?

– Позвольте мне провести ночь у изголовья вашего жениха.

– Ну нет! Не нужна мне твоя карета! Да и не так уж она мне нравится.

И невеста пошла было прочь, но матушка остановила её:

– Что ты, доченька, разве можно упустить такую удачу! Пусть посидит одну ночь у изголовья твоего жениха, а мы ему сонного порошка подсыплем, он и знать ничего не будет.

Подумала-подумала невеста и согласилась.

Поздним вечером слуга принёс жениху питьё с сонным порошком. Жених выпил его и тут же заснул. Тогда только впустили к нему в спальню молодую женщину.

Села Марион у изголовья своего мужа и начала было рассказывать ему про все свои горести и злоключения. Но заметив, что напрасно старается, принялась она его звать, будить, тормошить… Да всё впустую. Так и провела она ночь в слезах, а утром, едва занялась заря, выгнали её на улицу.

И всё-таки днём она опять пришла к дому невесты и, когда та собралась на прогулку, ударила камнем по косточке миндаля, и тут же оказалось у неё в руках нарядное свадебное платье. Увидела богатое платье невеста и пожелала его купить:

– За сколько продашь это платье?

Но в ответ услышала знакомые слова:

– Не продаётся оно ни за какие деньги, а лишь за услугу дарится.

– Какую же услугу тебе оказать?

– Позвольте мне провести ночь у изголовья вашего жениха.

– Опять ты за старое! – рассердилась невеста и пошла было дальше, но остановила её мать и шепнула:

– Такой случай упускать не надо, что ты, дочка! Не куплено, не плачено, а платье будет твоё.

Согласилась невеста и на этот раз.

И случилось всё так же, как накануне: выпил жених сонное зелье и заснул. Марион его так и не добудилась, а всю ночь безутешно лила слёзы и звала:

– Пробудись ты от крепкого сна, погляди ты на меня… Может, не свидимся мы больше с тобой… Вымолви хоть словечко!

Но он её не услышал, а едва рассвело, её выставили за дверь.

Но днём она снова пришла и, как собралась невеста на прогулку, Марион расколола последний орешек и вынула из него золотые цепочку, серьги и браслет, усыпанные бриллиантами. Увидала невеста это диво-дивное, и разгорелись у неё глаза. Бросилась она к Марион и стала просить: продай да продай бриллиантовые украшения. Но в ответ услышала прежнее: не продаются они, а меняются. И невеста согласилась, обменяла своего жениха на серёжки да браслет с камушками.

А в ту самую пору, когда вела она торги с Марион, подошёл к жениху старый слуга и говорит потихоньку:

– Знайте, сударь, что каждую ночь проводят в вашу спальню молодую женщину. Сидит она всю ночь у вашей кровати, горько плачет и о чём-то вас умоляет. Однако спите вы крепко и ничего не слышите, а всё потому, что подсыпают вам в питьё сонного порошка.

– Спасибо, друг, за известие, – сказал жених, а сам глубоко задумался.

«Чую я, здесь что-то нечисто», – рассудил он и решил сам всё хорошенько проверить. Когда поздним вечером принесли ему питьё, приказал он слуге:

– Поставьте чашку на столик. Сейчас занят я, выпью позднее.

Но пить сонное зелье не стал, а выплеснул его в окно, улёгся на кровать и прикинулся спящим. Не прошло и минуты, как ввели в спальню молодую женщину. Села она у изголовья кровати и давай слёзы лить, былые счастливые дни вспоминать… Слушал он её, слушал и вдруг всё вспомнил. Да это же его любимая жена Марион! Вскочил он с кровати и заключил её в объятия. А утром он первым делом поспешил в дом невесты и попросил мать с дочерью выйти к нему. Когда они вышли, он им и говорит:

– Сударыни, нуждаюсь я в вашем совете. Если бы заказали вы, например, новый ключ к шкатулке взамен потерянного, а потом отыскали бы прежний, каким ключом стали бы вы пользоваться: старым или новым?

– Разумеется, старым, – ответили мать и дочь разом.

– Вот и я так же думаю! А теперь слушайте. Семь лет назад была у меня любимая жена, но по воле судеб потерял я её и отыскал лишь сейчас. Вот она, жена моя!

И он представил им Марион. Мать и дочь только рот открыли от удивления: сказать-то им было нечего. Ну а Марион с мужем вернулись в свой лесной дом и жили там долго и счастливо. Я сам в гостях у них побывал, с добрым дровосеком познакомился. Он меня научил деревья рубить и на поленья пилить. Не верите, приходите, я и вас научу!

Хитрец-молодец

В давние времена жила в одной маленькой деревушке бедная вдова. Жила она вместе с сыном, которому уж не знаю сколько было лет – может, тринадцать, а может, и пятнадцать. Помогал он ей в поле, но работал, признаться, с прохладцей.

И вот как-то раз говорит она сыну:

– Сынок, надо бы тебе поусерднее на поле трудиться, а то так и прослывёшь лодырем.

– Не лодырь я, матушка. Просто охота мне другим делом заняться.

– Каким же это?

– Буду я поначалу хитрецом. Видать, таким я уродился.

– Кем-кем? Хитрецом?

– Ну да, хитрецом-молодцом… Очень уж хочется мне надо всеми нашими богатеями посмеяться.

– Ох боже мой, боже мой! – всплеснула руками вдова. – Пойду-ка я лучше в церковь, спрошу у господа бога совета.

Сказала она так и в самом деле в церковь отправилась. А сынок-то её, не теряя времени, тоже побежал к церкви, но только другой дорогой. Прибежал он первым, спрятался за алтарь и принялся мать ждать-поджидать. Через минуту и вдова к алтарю подошла. Подошла, опустилась на колени и давай к богу взывать:

– Скажи мне, господи, кем должен стать родимый мой сыночек?

– Хитрецом-молодцом, – донеслось из-за алтаря.

Не поверила вдова своим ушам, переспросила снова и тот же ответ получила. Хоть и удивилась она, но перечить богу не стала и, стукнувшись лбом о каменные плиты, прошептала:

– Спасибо тебе, господи, за совет!

Потом поднялась с колен и к дому пошла, приговаривая:

– Ах боже мой, боже мой! Хитрецом-молодцом!

Но пока брела она по дороге, обогнал её сыночек и, встретив мать на пороге, спрашивает как ни в чём не бывало:

– Ну как, матушка? Что сказал господь бог?

– Ох, сынок, и не спрашивай! Сказал он мне, что быть тебе хитрецом-молодцом.

– Ну и правильно… Так я и думал. Сегодня же и возьмусь за дело.

И он в самом деле взялся за дело.

Неподалёку от их лачуги жил один богатый и жадный крестьянин. Пробрался мальчишка к нему во двор, переловил всех его кур и спрятал их в лесу.

Утром ворвался богач в лачугу вдовы и заорал:

– Это твой сынок всех моих кур утащил! Кроме него некому!

– Ах… ах… ах…

– Нечего тебе ахать. Вот позову жандармов, тогда и узнаете, почём фунт лиха!

– Жандармов? Ну уж нет, здесь жандармы совсем ни при чём. Ведь мой сын не вор какой-нибудь, а хитрец-молодец! Так и знайте.

– Что? – удивлённо вытаращил глаза богатей. – Хитрец-молодец? Коли так, пусть попробует забрать ночью моих коней из конюшни. Поглядим, какой он хитрец-молодец!

– Хорошо, соседушка, передам я ему твои слова.

Пошёл богатей домой, призвал к себе трёх мальчиков-конюхов и говорит им:

– Сегодня вечером пойдёте вы на конюшню, сядете верхом на моих коней и просидите так всю ночь. И не вздумайте слезать! Тогда не уведёт их никакой хитрец-молодец.

Вечером взобрались мальчишки на хозяйских коней и слушают: не крадётся ли хитрец-молодец? Долго они так сидели, но ничего не услышали. Тихо было кругом, одни только собаки лаяли. Вдруг около полуночи раздался рядом чей-то весёлый голос:

– Эй, ребята, что это вы здесь, в конюшне, делаете?

– А, это ты! – обрадовались струхнувшие было мальчишки, узнав сына вдовы. – Да вот велел нам хозяин приглядеть за конями, а то, говорит, вдруг придёт какой-то хитрец-молодец и утащит коней.

– Ха-ха-ха! – расхохотался тот. – Вот бы на этого хитреца-молодца поглазеть!

– Хочешь поглазеть, оставайся с нами.

– А чего ж, посижу, пожалуй… Ведь торопиться мне некуда.

Остался хитрец. Посидел, посидел немножко, зевнул и говорит ребятам:

– Что-то спать охота, да и скучно здесь. Пойду водички попью, а за компанию и вам принесу.

Вышел сын вдовы из конюшни и вскоре принёс флягу воды, да не простой, а сонной.

– Попейте, друзья, а то от безделья и впрямь уснёте.

Выпили воду мальчишки и тут же заснули. А хитрец-молодец снял их осторожно с сёдел, уложил на солому, вывел коней из конюшни и спрятал в лесу: пусть-ка, мол, поищет хозяин своих коней.

А поутру, пока мальчик был ещё в лесу, снова прибежал к вдове рассерженный богатей:

– Это твой сынок увёл у меня ночью коней! Пойду позову жандармов, пусть засадят его в тюрьму!

– Да я же говорила вам ещё раньше, что ни при чём здесь жандармы, коли не вор мой сынок, а хитрец-молодец. А помимо прочего, вы же сами его испытать предложили. Разве забыли?

– А ведь верно… Ну ладно. Раз уж он хитрец-молодец, пусть покажет мне своё искусство ещё раз – пусть снимет простыню с моей кровати, на которой я сплю.

Передала вдова сыну слова богатея. Усмехнулся он и молвил:

– Хорошо.

Вечером сделал он из соломы большую куклу в рост человека, привязал к ней длинную верёвку, а ночью, забравшись на крышу богатея, просунул это соломенное чучело в трубу. Сам же за дом спрятался и начал дёргать чучело за верёвку.

Зашуршало чучело в дымоходе. Услыхал богатей шорох и подумал, что это хитрец-молодец через трубу лезет. Схватил он ружьё да как пальнёт прямо в чучело!

Бах!.. Перебила пуля верёвку, и упало чучело прямо в кухонный очаг. Выскочил богатей из спальни – и к очагу.

– Попался, мошенник! Попался, хитрец-молодец! – во весь голос закричал он.

Когда же разглядел он в очаге соломенное чучело, чуть не лопнул от досады. А пока богатей разглядывал в кухне чучело, хитрец-молодец проскользнул в спальню через окно, схватил простыню и мигом скрылся.

Вернулся богатей в спальню, глянул на кровать и рот раскрыл от изумления: простыни-то и след простыл!

А надо вам сказать, что был у богатея брат, и не какой-нибудь там простолюдин, а сам господин кюре. Кстати, знаете вы небось, что господа эти куда хитрее своих прихожан?

Так вот, когда рассказал ему богатей о проделках сына вдовы, изумился кюре до крайности, расхохотался и, будучи человеком азартным, тут же велел передать хитрецу-молодцу своё настоятельное желание: пусть он попробует личные его денежки стащить.

– Так ему и скажи! – несколько раз повторил он своему брату. – Но предупреди: если не удастся его проделка, задам я ему хорошенькую трёпку!

– Ладно, скажу, – согласился богатей и в тот же вечер передал мальчишке слова брата.

– Что ж, поглядим… Утро вечера мудренее, – отозвался сын вдовы и спать пошёл.

На следующий день пришёл кюре в церковь и стал утреннюю мессу служить.

А тем временем спрятался сын вдовы за алтарь – хорошо хоть, народу в церкви мало было – и, едва кюре начал богослужение, произнёс зловещим шёпотом:

– Если ты не отдашь все свои сбережения мне, господу богу, то проклят будешь и от сана отлучён!

– О господи! – обмер от страха кюре. – Если ты так хочешь, побегу домой за своими сбережениями.

И в самом деле побежал господин кюре домой. Не заметил, однако, кюре, как следом за ним побежал и сын вдовы.

Подкрался мальчишка к дому кюре, приложил к двери ухо и слышит, как служанка спрашивает у кюре:

– Что это с вами стряслось, ваше преподобие? Что вы делаете?

– Отвяжись от меня, презренная! Благословил меня господь бог! Вот и отдаю я ему все свои деньги.

– Как это отдаете? А мне? Вы же задолжали мне за целый месяц!

– Не бойся, под тюфяком у меня припрятаны ещё сто золотых экю.

«Ага, вот мошенник! – подумал сын вдовы, прислушиваясь к их разговору. – Ну погоди!»

И, разузнав, что ему было нужно, помчался опять в церковь, спрятался за алтарём и стал ждать кюре. Пришёл кюре, положил на алтарь туго набитый мешочек с золотыми экю и произнёс вполголоса:

– Вот мои деньги. О господи, прими их от чистого сердца и даруй мне райское блаженство!

Кюре склонил смиренно голову и вдруг слышит:

– Ах ты нечестивец! Решил часть добра от меня утаить? У тебя же под тюфяком ещё сто экю припрятаны!

– О святой отец! – рухнул на колени кюре. – Забыл я про них. Поистине, ничего не укроется от твоего всевидящего ока!

Крути не крути, а пришлось господину кюре ещё разок домой сбегать и «забытые» сто экю принести. Ну а пока он бегал, положил мальчишка рядом с мешочком, набитым деньгами, другой мешок, большой и прочный, и, когда кюре принёс утаённые сто экю, произнёс утробным голосом:

– Ты правильно поступил, сын мой. За это перенесу я тебя в рай прямо живым. Полезай в мешок головой вперёд.

Обрадовался кюре и забрался в мешок, а мальчишка сгрёб деньги к себе в карман, завязал мешок крепко-накрепко, вскинул его на плечо и двинулся в путь.

По дороге кюре и говорит:

– Нельзя ли поосторожнее? А то обломал ты мне, господи, все бока.

– Терпи, сын мой. Не на прогулку ты собрался, а в рай. Дорога-то туда трудная и тернистая. Так что терпи.

Притащил хитрец-молодец мешок к курятнику богатея, опустил на землю возле двери и произнёс строго:

– Когда услышишь, что открывается дверь, кричи как можно громче: «Я в раю! Я в раю!»

Сказал так, поставил на землю мешочек с деньгами – знай, мол, наших! – и отправился домой, посмеиваясь.

А бедный кюре всю ночь прислушивался к воркованию голубей, притаившихся под крышей курятника, и время от времени блаженно вздыхал:

– Ах боже мой, боже мой, это ведь ангелы в раю толкуют!

Рано утром открыл богатей дверь курятника, а его брат-кюре как заорёт:

– Я в раю! Я в раю!

Выпучил глаза богатей в изумлении, разинул рот да и застыл как вкопанный.

Тем временем сбежался к курятнику народ, а кюре-то всё кричит да кричит:

– Я в раю! Я в раю!

Развязали крестьяне мешок и чуть не лопнули от смеха: вылез из мешка сам господин кюре. Глядит кюре по сторонам и ничего не понимает. А когда понял, подхватил свой мешочек с деньгами и припустился домой под весёлое улюлюканье.

Вот видите, какую шутку сыграл лукавый мальчишка. Дело-то здесь не в деньгах – не нужны они были ему. Просто хотел он показать кюре и его братцу, кто из них глупее. И показал. Ну и ловкий он паренёк! Весь в меня.

«Овечий командир»

Звали его Бездельник-Жак. И звали не ради красного словца, а потому, что привык он с самого рождения баклуши бить. Любил без дела сидеть да из пустого в порожнее переливать.

Когда подрос он, отдали его родители – люди они были богатые – в школу. Ума-разума набираться. Однако не понравилось ему в школе – там ведь учиться надо было, а не гонять лодыря.

– Ни к чему мне эта школа, – говорил Жак товарищам. – Очень надо над книжками голову ломать! Я и без ученья не пропаду. Найду себе работёнку полегче и заживу в своё удовольствие.

Словом, решил он убежать из школы. И что вы думаете? Убежал всё-таки. Узнал отец о глупой его выходке и, покачав головой, молвил:

– Должно быть, ум-то для него – лишняя обуза. Ну погоди, паршивец! Вернись только домой!

Однако не вернулся Жак домой, а пошёл куда глаза глядят. Вскоре увидел он большую ферму. Отыскал он хозяина и предложил свои услуги: не хотите ли, мол, нанять меня в работники? Оглядел Жака хозяин с ног до головы да и говорит:

– Что ж, возьму тебя в пастухи, овец пасти. Управишься?

– Как не управиться, мне не впервой, – соврал Жак.

Договорились они с хозяином, ударили по рукам, и стал Бездельник-Жак овец пасти. Работёнка была и впрямь нетрудная, да и не очень-то он приглядывал за овцами. Выгонит стадо на луг, а сам уляжется на зелёной травке и лежит-полёживает до самого вечера… Так и проходили дни один за другим.

Как-то раз надумал Жак сделать из ивового прута дудочку, чтоб легче было овец созывать. Очистил он ветку, проделал в ней дырочку и едва заиграл, как все овцы к нему сбежались. Посмеялся Жак над послушными овцами и вдруг подумал: а нельзя ли выдрессировать овец на манер солдат? Пусть-ка научатся они маршировать, строиться в колонну, стоять по стойке «смирно» – словом, проделывать те же немудрёные упражнения, которым обучают солдат-новобранцев.

На другое утро захватил он из дома двадцать верёвок, а придя на луг, отобрал двадцать овец, привязал каждую из них к дереву, чтоб не убежала, и построил овец в ряд. Потом поглядел на них строго да как крикнет:

– Смирно!

Уставились овцы на него и застыли как вкопанные. «Ай да овцы! Ай да молодцы!» – порадовался Жак и тут же другую команду подал:

– Равняйсь!

А овцы-то словно и не слышат: пялят на него глаза – и только. Подошёл тогда Жак к первой овце и, обхватив овечью голову крепкими руками, повернул её направо. Замерла овца в полуобороте, а Жак и доволен:

– Молодчина! Умница!

Потом наступила очередь второй овцы, потом третьей, четвёртой…

– Вот теперь всё в порядке! – воскликнул он, вытирая со лба пот. – Давайте-ка новую команду разучим! – И, откашлявшись, гаркнул командирским голосом: – Эй, овцы, слушай мою команду! Равняйсь!..

Целое утро звенели над лугом отрывистые военные команды: «Смирно!», «Равняйсь!», «Смирно!». И, как ни странно, стали овцы слушаться своего командира.

– Ай да овцы! Ай да молодцы! – похваливал их Жак.

Обучив первых овец, отвязал он их от дерева и пустил пастись, а вместо них набрал новых. Так и пошло: выучит, отпустит, новых наберёт…

Целую неделю оттачивал Жак своё командирское искусство и добился наконец, что стали овцы его слушаться беспрекословно. Вот тогда-то и прозвали его окрестные крестьяне «овечьим командиром». Не обижался Жак на это прозвище. Больше того, гордился им. «Вот здорово! – размышлял он. – Ведь чтобы командовать, не требуется ни труда особого, ни умения. Сиди себе в тени под деревом да покрикивай. Уж не прирождённый ли я командир?..»

И тут произошло одно событие, которое перевернуло всю его беззаботную жизнь.

Как-то днём проезжал по лугу командир пеших егерей. Увидал он Жака в самый разгар его занятий, подъехал к нему и спрашивает:

– Это ты, приятель, так ловко своих овец выдрессировал?

– Ну я, а что?

– Как что? Ты же прирождённый командир. Хочешь послужить в армии?

– А то нет! – обрадовался Жак. – Я и сам об этом думал.

– Ну, если так, быть тебе солдатом, – улыбнулся командир и сказал Жаку, куда надлежало ему явиться.

Кивнул Жак головой: явится, мол, непременно, а про себя подумал: «Если уж я с овцами управился, то с солдатами-то и вовсе управлюсь».

Пришёл Жак к солдатскому вербовщику, а тот его и спрашивает:

– Ты, случаем, не Жак – «овечий командир»?

– Стало быть, я.

– Подпиши бумагу, что обязуешься прослужить в армии пять лет.

Подписал Бездельник-Жак бумагу, и забрили его в солдаты на целых пять лет.

– Теперь ты не какой-нибудь пастух захудалый, а бравый солдат! – торжественно говорит ему вербовщик. – Эй, ребята, выдайте солдату Жаку полное обмундирование и отведите в казарму!

Вот так и заделался Бездельник-Жак пешим егерем.

В первый же день стали его учить вместе с товарищами, как нужно в сомкнутом строю биться. Понравились Жаку эти занятия – весело и нетрудно. Только вот после занятий пришлось скучным делом заниматься – ружьё, мундир да сапоги чистить. А чистить да наводить блеск Жак до смерти не любил. Лучше уж поваляться где-нибудь на травке, на жарком солнышке погреться. Не прошло и недели, как ружьё у Жака заржавело, мундир грязными пятнами покрылся, а сапоги из чёрных рыжими стали. Увидал командир такой непорядок и сказал:

– Учти, Жак: если не приведёшь форму и оружие в порядок, сядешь под арест. Так и заруби себе на носу!

Пропустил Жак мимо ушей слова командира.

– Очень мне надо! – бахвалился он перед товарищами. – Я и без того командиром стану!

Ясное дело, на другой же день посадили его под арест. На хлеб и на воду.

Лишь через неделю вышел он на волю. Отощал, бедняга, живот ввалился, лицо осунулось. Приплёлся он в казарму, а товарищи ему и говорят:

– Жак, а Жак, надо тебе ружьё вычистить, очень уж оно грязное.

– А ну его! Не люблю я всякую такую работу. Как начну что-нибудь делать, так одолевает меня лень.

– Что ж, со временем будешь и командовать. А пока подкинь нам деньжонок, мы и вычистим твоё ружьишко.