Morphine queen of my vaccine. Контрол-фрик против перверзного нарцисса: Игра Престолов или жалкая созависимость?

Практические советы для жертв (по Мари-Франс Иригуайан)

19

1. Победить в противостоянии с извращенным человеком невозможно. Самое большее, чего можно достичь – узнать что-то новое о себе самом.

2. Оставить свои идеалы абсолютной терпимости, и признать, что агрессор представляет угрозу, и нужно защищаться.

3. Если жертва не желает участвовать в игре, это вызывает у агрессора переизбыток насилия, который заставляет его совершать ошибки. В этот момент можно поймать его в его же ловушку.

4. Главное правило для тех, кого преследует агрессор, – перестать оправдываться. Искушение велико, так как речь извращенного человека лжива и неискренна. Любое оправдание заставит жертву увязнуть еще глубже. Все будет использовано против нее. Так что лучше молчать. Извращенные люди не могут себе представить, что можно не лгать.

5. Любое изменение поведения жертвы всегда вызывает всплеск агрессии и провокаций. Но жертве необходимо изменить стратегию и не бояться конфликта. Открытое противостояние – это единственная возможность решить проблему или, по крайней мере, сделать более комфортным свое существование. Чем позднее начато противостояние, тем более яростным оно будет.

6. Психологическое сопротивление. Чтобы его оказать, очень важно ощущать чью-либо поддержку.

7. Судьи опасаются, что ими также будут манипулировать, и уклоняются от общения с обеими сторонами. Невольно происходит тот же процесс, унижающий жертву.

8. Единственный способ защитить жертву – сделать невозможным контакт с агрессором, надеясь на то, что однажды агрессор найдет себе другую жертву и ослабит свое давление.

9. Имитировать безразличие и сохранять улыбку и невозмутимость.

«Психоанализ: учебное пособие», Лейбин В.М. 20

«В отличие от эгоизма, который не включает в себя либидо, нарциссизм имеет либидозную окраску, независимо от того, направлена сексуальность на объекты или на собственное Я.

Особым объектом рассмотрения Фромма стала патология нарциссизма, связанная с потерей человеком рационального суждения (все, что принадлежит ему, переоценивается, все, что находится вне его самого, недооценивается), с эмоциональной реакцией на критику объекта нарциссизма (озлобленность, взрывная ярость или депрессия), с одержимостью манией величия (потребность переделывать мир под себя, таким образом, чтобы он соответствовал собственному нарциссизму). В нарциссизме он различал две формы – доброкачественную (объектом нарциссизма является результат собственных усилий) и злокачественную (предметом нарциссизма служит не то, что человек делает или производит, а то, что он имеет, например собственное тело, внешний вид, богатство). В доброкачественной форме нарциссизма присутствует элемент коррекции, в злокачественной – он отсутствует

Фромм считал, что если в биологическом и социальном отношении нарциссизм в его доброкачественной форме необходим для выживания человека, то с точки зрения ценностей (духовно-этической позиции) он приходит в столкновение с разумом и любовью.

На современные психоаналитические представления о нарциссизме, о нарциссических пациентах и методах их лечения заметное влияние оказали идеи, содержащиеся в работах О. Кернберга, X. Кохута и других психоаналитиков. В статьях О. Кернберга «Пограничная организация личности» (1967) и «Факторы в психоаналитическом лечении нарциссических личностей» (1970) рассматривались специфические проявления того типа пациентов, главной проблемой которых являлось нарушение самооценки в результате нарушения объектных отношений. Такие пациенты относятся к «нарциссическим личностям», которые характеризуются проявлением сильной потребности в любви и восхищении со стороны других людей, высоким мнением о самих себе и необычной потребностью в уважении со стороны других, стремлением идеализировать одних людей (от которых ожидают поддержку для своего нарциссизма) и презирать других (от которых ничего не ждут). Анализ таких нарциссических пациентов показывает, что их высокомерие, напыщенность, холодность и жестокость в действительности являются защитой от паранойяльных черт, которые образуются в результате проекции орального гнева – основного фундамента их психопатологии.

___

Оральный – в психоанализе – относящийся к первым детским сексуальным переживаниям, связанным с потреблением пищи.

___

Фрейд: «Мы все же начинаем понимать, что нарциссическая организация уже никогда не исчезает полностью. В известной степени человек остается нарциссичным даже после того, как нашел внешний объект для своего либидо; найденный им объект представляет собой как бы эманацию оставшегося при Я-либидо, и возможно обратное возвращение к последнему»

Э. Фромм: «Нарциссизм является пристрастием такой интенсивности, которая у многих людей сравнима с половым инстинктом и инстинктом самосохранения. Иногда оно проявляется даже сильнее, чем оба эти инстинкта».

Э. Фромм: «Нарциссический человек обретает чувство идентичности посредством своего возвеличивания. Внешний мир не является для него проблемой, поскольку ему самому удалось стать миром, в котором он приобрел чувство всезнания и всемогущества. Если затронут его нарциссизм и если он по известным причинам, например по причине субъективной или объективной слабости своей позиции относительно позиции своего критика, не может позволить себе приступ ярости, он впадает в депрессию».

Екатерина Безымянная "БЕГИ. Мучители. Манипуляторы."

Только теперь я понимаю, что всеобъемлющий страх, охвативший меня в первые недели знакомства с ней, был обоснован. Оказывается, интуиция работает, хоть я в тот момент и не вняла её панической сирене.

К сожалению, единственный способ выбраться из манипулятивных сетей перверзного нарцисса – это перестать разговаривать с ним. Прекратить все контакты: вербальные, тактильные, даже зрительные.

Однако, это неимоверно сложно. Почему? Ответ можно найти в той же книге Екатерины Безымянной "БЕГИ. Мучители. Манипуляторы.", с которой началось моё «просветление»:

«Жертвы действительно не могут выбраться из капкана. Их жизнь, личность и воля полностью зависят от манипулятора.

Это – не психология. Это – физиология. В мозгу жертвы от связи с манипулятором (читай – от постоянных «качелей» и невроза) происходят изменения на биохимическом и нейронном уровне. Чтобы было понятнее, я объясню очень упрощённо и на пальцах.

Вы узнали что-то хорошее и обрадовались – произошел, условно, впрыск эндорфина. Вы испугались? Произошёл выброс адреналина. У вас стресс? Организм вёдрами вбрасывает в кровь гормон стресса – кортизол. То есть, все наши эмоции моделируются выброшенными гормонами.

А теперь представьте, что вы перманентно находитесь в нервно-неуверенном, мутном состоянии. Вы постоянно на качелях.

Да, от вечного стресса у вас будут буквально бушевать гормоны, и произойдёт перестройка процессов организма.

Жертве НЕ нравится скотское к себе отношение. И она НЕ получает от этого удовольствия. Жертва НЕ мазохистка. Она и хотела бы что-то поменять, но это не в её власти, манипулятор всегда загоняет в такие рамки, что жить ей предлагается только так. Просто она не может жить без мучителя в силу натурально наркотической привязанности. И эта привязанность не напсихологическом, а реально на физиологическом уровне. Ей физически сложно без него дышать.

По сути, это состояние наркомана. Она не может убежать от мучителя.

Такая привязанность отличается особой болезненностью, это состояние какой-то счастливой подавленности. То есть, жертва не может без него существовать, и ей нужна доза. Причём доза здесь – НЕ очередное насилие, а сама личность манипулятора!»

Кроме того, помните мои пассажи про шунью и вселенскую связь? У Екатерины есть земное объяснение для этого:

«Любая – любая! – хорошо погрязшая жертва считает, что «мы птички-неразлучники» с какой-то прям кармической предопределённостью. Да, любая жертва уверена, что у неё с манипулятором неземное взаимопонимание. Повторюсь, защита психики, которая, чтобы не перегореть, вынужденно идентифицирует абьюз как благо.

Ну и плюс к этому манипулятор всегда внушает жертве, что «видит её насквозь» или «понимает её лучше её самой» и т.п. И по сути это действительно так. Потому что личности у жертвы уже нет. Есть манипулятор и… продолжение личности манипулятора.»

И это правда так. Помните, я писала, что самой частой мыслью в моей голове спустя несколько месяцев после расставания с ней была «Это – Я»? Я просто ходила и повторяла себе, как идиотка: "Это – я, это – я, я, я есть, это я, вот это – я".

Как-то раз я даже нарисовала в тетради кружочек и вписала в его центр «Я». Чтобы знать, что у меня есть своё место в реальном мире. Я как-то не могла поверить, что я существую как самостоятельный человек. Такой абсурд.

Екатерина продолжает: «Бывает, расстанешься с человеком, а все говорят: «да ну, переболит!». После разрыва с нарциссом оно не перебаливает, оно пе-рег-ни-ва-ет. И гниёт обычно долго. С неизбежным сепсисом. Я проходила через такой ад несколько лет назад. Я называю это просто: психосмерть. (Но это не ты умираешь, это отмирает в тебе подсаженная личность манипулятора).»

Я ощущаю это на себе. В том, как мозг начинает играть против тебя, когда ты устаёшь. В том, как против тебя борется собственное тело. В том, как желудок начинает гореть каждый раз, когда всплывает какая-то непрошенная подробность её жизни – где-то там, в небытии, откуда не должно быть вестей.

«Иногда говорят «он разбил мне сердце». Так вот это – не то. После связи с манипулятором будет совсем другое ощущение.

Это будет ощущение, что у тебя забрали душу. И жизнь вместе с ней.

Просто потому, что у тебя и вправду отобрали тебя, личность.

Это – не чувства. Это – зависимость.»

К моему великому сожалению, я готова подписаться под каждым словом.

Самое страшное, что иногда у меня возникает дикое желание отомстить. Раньше я думала: «Вот она приедет, мы обнимемся, пойдём вместе запускать воздушного змея в Парке Победы – вот будет здорово!» Затем появилось желание: «Она приедет, и я покажу ей, каково это. Она узнает. Она прочувствует это на своей шкуре. Я заставлю её молить меня о помощи, но я откажу.»

Это – бесчеловечно. Так – нельзя.

Если человек поступает с тобой как мразь, вовсе не значит, что ты должен опускаться до его уровня и уподобляться ему, вставая на топкую дорожку мести. Это – порочный круг.

Несмотря на всё это, я верю, что в каком-то смысле она – хороший человек. Она любит животных (Гитлер тоже любил, можете возразить мне вы), у неё задорное чувство юмора, она может быть милой. Но её психика корёжит её, словно лаги в компьютере, когда ваш, кажется, нормальный монитор внезапно разрывается на хаотичные квадратики и ломаные линии.

Несмотря на всё это, я желаю ей счастья – но уже без меня.

Я хочу стать свободной. Я хочу вновь стать собой.

И я сделаю это.

Сны

Сон №1:

Несколько дней после последней встречи

## – имя главной героини

БД – в переводе с греческого«божий дар» – её молодой человек и лучший друг

«Сегодня приснилось, что мы: ты, я и БД – пошли на какую-то виптусовку киношную, на которую мы попали благодаря твоему отцу-режиссёру (по сну), и якобы ты там всех знаешь. Но красиво было только в парадных залах, а ты нас потащила по каким-то потайным лестницам. Там была штукатурка обшарпанная, а потом что-то вроде большой общаги, где очень много людей, но всё про кино: в какой-то комнате проходили съёмки, в какой-то журналисты с бокалом шампанского обсуждали новый фильм твоего отца. И ты нас всё молча водишь и водишь, БД куда-то отбился, перебегаешь из одной комнаты в другую с мутным взглядом, и всё на твоём лице такая апатия, как будто всё это тебе кажется пошлым, и ты ищешь чего-то живого и не можешь найти. Наконец ты опять ведёшь меня вверх по запасной лестнице, и пока ты идёшь – как в фильме «Загадочная история Бенджамина Баттона»! – я отворачиваюсь на секунду, поворачиваюсь обратно – а вместо тебя стоит мальчик лет четырёх-шести. Я такая: «???» Подумала, что ты ушла – я знала, что там у каких-то ребят сын как раз такого возраста, и я спрашиваю: "Ты Максимов?" А мальчик обидчиво смотрит на кеды, переминается с ноги на ногу и говорит: "Нет, называй меня просто ##. А где БД?" Я охреневаю от жизни, начинаю звать БД, изначально спокойный мальчик начинает плакать, в итоге он ревёт во всё горло и говорит что-то вроде: "Я так хочу всё детство, всю жизнь дружить с БД!!! Где он, почему я не знал его раньше, почему он ушёл, где он, я хочу быть с ним рядом везде, когда мы пойдем с ним гулять, он не видел мои новые кеды!" Я уже в состоянии, знаешь, когда в голове туман, в лёгких паника, и ты хочешь сделать хоть что-то, чтобы ситуация изменилась. Выхожу на лестницу и со всей дури ору: "БД, БД, ТЫ ГДЕ Б***Ь?" Он появляется через минуты полторы, с бутылкой пиваса в руке (как я поняла, за ней-то он и отходил), и такой типичной для него интонацией говорит: "Чего ты разоралась-то б***ь?" За это время ты успела превратиться в младенца и обкакаться. Я разворачивала тебе штанишки и говорю БД: "Принеси подгузники плз" и дальше разговор века:

– Зачем?

– Ты не видишь?

– А это кто?

– Не узнаёшь?

– С чего бы?

– Это ##.

– *поперхнулся пивом*

– Будь добр, принеси подгузники, тут всё в какашках.

– Да где я тебе здесь найду-то их?

– Ну уж постарайся!

БД уходит, я начинаю тебе вытирать ножки туалетной бумагой. Вытирая, я плачу над твоим трёхмесячным телом. От абсурдности всей ситуации начинаю напевать Tom Odell– "Another love", убаюкивая-укачивая тебя. БД возвращается с какими-то жутко дорогими подгузниками, и я охреневаю, где он такие нашёл, но тут уж не до выбора. Мы перепелёнываем тебя и уходим из этого дома. The end.»

Сон №2

2 месяца после последней встречи

«У неё в жизни есть белый сарафанчик, в котором она пришла подавать документы на визу, когда мы, как всегда, очень долго не разговаривали. В тот день мы вообще не смотрели друг другу в глаза и вообще не представляли, как при таком уровне ненависти сможем месяц прожить в одном помещении.

Так вот, во сне она была в этом сарафанчике. Тепло, лето, вечер, но при этом будто это – та самая будущая встреча в феврале. Я подбегаю к ней сзади со спины, обнимаю. Она удивляется, но реагирует слабо. Мы гуляем по каким-то тёплым катакомбам в центре города, который пахнет Ллорет-де-Маром, и обсуждаем нашу жизнь за эти полгода. Я разговариваю с ней так спокойно, даже пресно, что будто бы и не было никогда ничего, будто бы она просто моя соседка, с которой мы обсуждаем цены на макароны в магазине, а через минуту разойдёмся и забудем о существовании друг друга.

И тут, под конец сна, двухмерность, приглушённость тонов сна разламывается, резко выделяются на фоне окружающей действительности её глаза: такие живые, такие карие, такие изучающие, такие бесстрастные – и она говорит:

„Удивительно! Впервые в жизни ты говоришь со мной без надрыва“».

Сон №3

3 месяца после последней встречи

«Приехала, разговаривает со мной: мне нормально, ей нормально, всем нормально. У неё две новые татуировки. Внезапно ногтём она проводит мне по шее "линию отреза": медленно, с наслаждением.

–Не трогай меня! А то сама знаешь, что будет,– предупреждаю я.

– Да ладно тебе, – не верит она и проводит мне пальцем по лицу.

– Я предупреждала, – я силой сбиваю её руку, разворачиваюсь и широкими шагами ухожу в другую сторону под её крики: "Подожди, ну я больше не буду!"»

Ключи

.

Герман Гессе – «Игра в бисер»

Я (Кнехт) к Ней (Фриц):

«Нет, Тегуляриус был человек своенравный, капризный, не способный подчиняться чему-либо по-настоящему, тои дело, правда, блиставший умом, обворожительный в те вдохновенные часы, когда сверкало его пессимистическое остроумие и никто не мог устоять перед смелостью и мрачноватым порой великолепием его идей, но по сути неизлечимый, ибо совсем не хотел исцеления, ни во что не ставил гармонию и упорядоченность, ничего так не любил, как свою свободу, свое вечное студенчество, и предпочитал всю жизнь быть страдальцем, не признающим законов, неуживчивым одиночкой, гениальным чудаком и нигилистом, вместо того чтобы приспособиться к иерархии и обрести покой. Он не ценил покоя, ни во что не ставил иерархию, ему наплевать было на осуждение и изоляцию. В общем, он был весьма неприятным и даже несносным существом для общества, идеал которого – гармония и порядок!

Но именно благодаря этой нескладности и несносности он был в столь светлом и упорядоченном мирке постоянным, живым источником беспокойства, упреком, возбудителем новых, смелых, запретных мыслей, бодливой, непослушной овцой в стаде. И благодаря этому, полагаем мы, он, несмотря ни на что, приобрел такого друга, как Кнехт.

Слов нет, в отношении Кнехта к нему всегда играли какую-то роль и сочувствие и рыцарское отношение к находящемуся в опасности и несчастному другу. Но этого не хватило бы, чтобы и после возведения Кнехта в чин мастера, при его перегруженности работой, обязанностями и ответственностью, поддерживать эту дружбу.

Мы считаем, что в жизни Кнехта Тегуляриус был не менее необходим и важен, чем Дезиньори и патер в Мариафельсе, а необходим и важен был он, подобно тем двум, как возбуждающее начало, как окошко, открывающее новые перспективы.

В этом странном друге Кнехт, как нам кажется, почуял, а со временем и распознал представителя некоего типа, типа, еще не существовавшего на свете, кроме как в виде этого предвестника, – такими касталийцы когда-нибудь стали бы, если бы никакие новые столкновения и импульсы не обновили и не укрепили касталийскую жизнь. Тегуляриус был, как большинство одиноких гениев, предвестником.

Он воистину жил в Касталии, которой еще не было, но которая могла появиться завтра, в Касталии, еще более отгороженной от мира, разложившейся, оттого что одряхлела и ослабела медитативная мораль Ордена, в мире, где все еще были возможны высочайшие взлеты духа и самозабвеннейшая преданность высшим ценностям, но где у высокоразвитой и вольной духовности не было уже других целей, кроме любования собственной изощренностью.

Тегуляриус был для Кнехта одновременно воплощением высочайших касталийских способностей и предостерегающим предзнаменованием их деморализации и гибели. Это было замечательно и прекрасно, что жил на свете такой Фриц. Но вырождение Касталии в сказочное царство, населенное сплошь Тегуляриусами, надо было предотвратить. Такая опасность была еще далека, но она существовала.

Стоило лишь Касталии, насколько знал ее Кнехт, чуть выше поднять стены своей аристократической изолированности, стоило ослабеть орденской дисциплине, упасть иерархической морали, как Тегуляриус перестал бы быть чудаком-одиночкой, а стал бы представителем вырождающейся и гибнущей Касталии.

Что возможность, даже начало такого упадка или предпосылки к нему были налицо, это магистр Кнехт понял бы, эта важнейшая забота появилась бы у него куда позже, а то и вовсе не появилась бы, если бы рядом с ним не жил и не был ему знаком, как свои пять пальцев, этот касталиец будущего; он был для чуткого Кнехта таким же симптомом и предостережением, каким была бы для умного врача первая жертва еще не известной болезни.

А ведь Фриц не был человеком заурядным, он был аристократом, талантом высокой пробы. Если бы эта еще неизвестная болезнь, впервые обнаружившаяся в предвестнике Тегуляриусе, когда-нибудь распространилась и изменила облик гражданина Касталии, если бы Провинция и Орден склонились бы когда-нибудь к вырождению и упадку, то эти касталийцы будущего не были бы сплошь Тегуляриусами, они не обладали бы его дивными дарованиями, его меланхолической гениальностью, его сверкающим артистизмом, – нет, большинство из них отличалось бы только его ненадежностью, его готовностью отдаться игре, его недисциплинированностью и неуживчивостью.

В тревожные часы у Кнехта бывали, наверно, такие мрачные видения и предчувствия, преодолевать которые то раздумьем, то повышенной деятельностью стоило ему, конечно, немалых сил.

Она (Кнехт) ко Мне (Фриц):

«Напомним, кстати, что в своих заботах о друге этот великий воспитатель вполне сознательно пользовался важнейшим средством воспитательного воздействия. Средством этим были любовь и восхищение друга. Эту восхищенную, восторженную любовь к сильной и гармоничной личности магистра, к его величавости Кнехт хорошо знал не только за Фрицем, но и за многими своими соперниками и учениками и всегда больше на ней, чем на своем высоком чине, строил авторитет и власть, которыми он, несмотря на свою доброту и уступчивость, оказывал на весьма многих давление. Он отлично чувствовал, чего можно добиться ласковой речью или словом одобрения и чего – отстраненностью, невниманием. Много позднее один из его усерднейших учеников рассказывал, что Кнехт однажды целую неделю не обращался к нему на лекциях и семинарах, как бы не видел его, смотрел на него как на пустое место и что за все годы учения это было самое тяжкое и самое действенное наказание, какое ему довелось претерпеть.»

Умиротворение:

«Непонимание, пожалуй, не такая уж страшная вещь. Спору нет, два народа и два языка никогда не будут друг другу так понятны и близки, как два человека одной нации и одного языка. Но это не причина отказываться от взаимопонимания и общения.

И между людьми одного народа и языка стоят барьеры, мешающие неограниченному общению и полному взаимопониманию, барьеры образования, воспитания, дарования, индивидуальности.

Можно утверждать, что любой человек на свете способен в принципе объясниться с любым, и можно утверждать, что нет в мире двух людей, между которыми возможно настоящее, без пробелов, непринужденное общение и взаимопонимание, – то и другое одинаково верно.

Это Инь и Ян, день и ночь, оба правы, об обоих надо порой вспоминать, и я согласен с тобой постольку, поскольку тоже, конечно, не думаю, что мы с тобой сможем когда-либо стать понятны друг другу полностью, до конца.

Даже будь ты европеец, а я китаец, даже говори мы на разных языках, мы все-таки при желании могли бы очень многое друг другу сообщить, передать и, помимо того, что поддается точной передаче, очень многое друг о друге угадать и вообразить.

Во всяком случае, давай попробуем.»

Последний выдох мысли

Alt-j – Breezeblocks

She may contain the urge to run away

But hold her down with soggy clothes and breezeblocks

Cetirizine, your fever's gripped me again

Never kisses, all do you ever send are full stops, la, la, la

Do you know where the wilds things go?

They go along to take your honey, la, la, la

Break down, now weep, build up breakfast

Now let's eat, my love, love, love, la, la, la

Muscle to muscle and toe to toe

The fear has gripped me but here I go

My heart sinks as I jump up

Your hand grips hand as my eyes shut

She bruises, coughs, she splutters pistol shots

Hold her down with soggy clothes and breezeblocks

She's morphine, queen of my vaccine

My love, my love, love, love, la, la, la

Germolene, disinfect the scene my love, my love, love, love

But please don't go, I love you so, my lovely

Please don't go, please don't go

I love you so, I love you so

Please break my heart, hey

Please don't go, I'll eat you whole

I love you so, I love you so, I love you so

Oxxxymiron21

„Есть великая книга – «Тысячеликий герой».

Держу пари, ее продажи подскочат, я прочел ее в Киеве этой дикой весной. <…>

Суть проста, во всех мифологиях, всех религиях сколько найти

И в основе любой истории есть один и тот же мотив.

Кто-то слышит далекий голос, он выходит из дома один.

Он идет по дороге из города в темный лес, где полно паутин.

На пути он встречает монстров, бьется с ними он так же один.

Он пока не герой, он боится всего, но он все продолжает идти.

И в конце он приходит к логову, будет сложно, но он победит.

И дракона убив, он вернется домой, но уже не тем, кто уходил. <…>

И за каждым любым, даже хоть бытовым проявлением негатива двух отдельных людей

Виден древний мотив – столкновение архетипов. Никуда не ушли герои, никуда не делись драконы –

Даже если их битва в офисе между степлером с дыроколом!

И герои с драконами очень похожи, их путают, но, погоди, есть отличие в корне: