Морта

– У меня для вас не очень приятные новости… – вторя моим мыслям, начал разговор Меб.

Я вздохнул и положил ягодку на поднос:

– Слушаю внимательно.

– Видите ли, у нас большое влияние имеет женская часть населения. Это связано с потомством, да и вообще…

– Сочувствую, – я начал понимать, куда клонит этот фурри. Знал бы я, что придётся иметь дело с общиной подкаблуч… то есть построенной на матриархате, ни за что бы ни пнул того злополучного пращника. Хотя… Вспомнив про камень, едва не расколовший мне голову, я подумал, что да, надо было не пнуть, а хорошенько приложить найденным там дрыном.

– Так вот, – продолжил ободрённый Меб, – они требуют жертву!

– Это когда танцуют под бубен шамана вокруг кучки с пожертвованиями кто чем может? – включил я дурачка, пытаясь придумать выход из создавшейся ситуации.

– Нет, нет, что вы, скажите тоже! Средневековье прямо какое-то. Просто вас отдадут на … кхм… отдадут нашему божеству.

– Ого, чувствуется современный, прогрессивный подход! Не то, что раньше! Когда состоится выдача?

– Так прямо сейчас и состоится, чего время тянуть?

– Действительно…

– Вы поймите правильно, с их точки зрения вы опасны! Вы теперь знаете наше логово, а корпорация наш враг! Даже, если вы не злое существо и не будете нам мстить, то можете просто раскрыть нашу тайну, она ведь для вас ничего не значит…

– Ладно, чего вы меня уговариваете, согласен я, согласен.

– Так значит без обид?

Но как это было сказано! У кого-то со стороны слёзы бы навернулись от этого милого персонажа.

– Ну что вы. Вы такие милые существа, что враги, наверное, сами себе харакири делают, если вам чем-то не угодят. Я бы тоже себе горло сам перегрыз, но увы, увы, это не мой метод…

– А какой ваш?

Неплохой поворот! У меня стало складываться мнение, что Меб не так прост, каким хочет казаться.

– Технический больше, автоматы там всякие, пулеметы… – показал я свои руки, не обладающие признаками холодного оружия.

– У нас есть пулемет.

Вот этого от коротышек я никак не ожидал. Бегают с палками, кидаются камнями, божество какое-то опять же… У самих оружия до зубов припрятано. Хотя… В космос не на батуте же они запрыгивают.

– А что ещё у вас есть? – это я спросил чисто из любопытства.

– Проще сказать, чего нет. Вот видите, – Меб повёл вокруг себя руками, – живём как в каменном веке: двери толкаем, освещение прорезаем, для пулемёта энергия опять же нужна. Всё почему, знаете?

– Нет, батарейки кончились, наверное.

– Энергетики что ли? Они для нас очень ценные, чтобы так расходовать. Инкубатор вы же видели? Наша работа. Это жизнь нас и наших поколений! А он требует постоянной подпитки. Как по-вашему мы здесь выживали?

– Питались сотрудниками корпорации?

Меб даже взвизгнул от возмущения:

– Это они нами питались! Мы вынуждены были менять на продукты всё самое ценное, а что не меняли, то у нас бессовестно крали! Вот, например, вечный генератор. Он состоит из двух внешне одинаковых частей, но работающих в противофазе. И что вы думаете? Во время регламентных работ, которые выполнялись на свету, одну из частей, походя, подхватила зелёная здоровенная образина, мчавшаяся куда-то с мешком на плече! Ему наши камни и палки как песчинки, он их даже не почувствовал.

По-моему, он говорил об Агоре. Я бы тоже его так описал, если бы встретил мимоходом. А уж о его хомячьей запасливости и говорить нечего.

– Что бы вы сказали, если бы я вернул вам вторую часть генератора, – я решил поторговаться. Но мне надо хотя бы знать, как он выглядит.

Меб, словно давно ожидал такого поворота событий, тут же вскочил и приглашающе махнул мне лапкой. Мы вышли в коридор, и протопали к толстостенному шкафу. Меб извлек небольшой шар, ощетинившийся во все стороны антеннами.

Признаться, что-то подобное мне не попадалось на глаза. Но сейчас главное было пообещать, а потом будем решать проблему.

На выходе из корабля нас ждала большая группа фурри, которая при нашем появлении пришла в возбужденное состояние. Меб толкнул речь о взаимовыгодном сотрудничестве и дружбе разных народов. Но взаимопонимание достигнуто не было. Одна часть начала кричать, что «он обманщик», что в общем то было недалеко от истины, другая сохраняла нейтралитет и только небольшое количество фурри пыталось вразумить толпу.

У меня от этого базара начала болеть голова и я предложил решить вопрос раз и навсегда, не откладывая в долгий ящик. Меб выглядел расстроенным, но против желания толпы идти не хотел.

Для сопровождения меня к драку, то есть своему божеству, собралась целая делегация, похоже, что вся толпа. Таким дружным табором мы и выступили. У меня были идеи о том, что можно было бы предпринять в случае, если дело пойдет совсем плохо, но это в крайнем случае. Божеству бы явно не поздоровилось. Для такого точечного воздействия моего энергетического канала должно было бы хватить.

С интересом посматривая по сторонам, я начал узнавать местность. Меня вели к тому самому кораблю, в котором я так неудачно занимался поисками местного золота. Кажется, я стал понимать, что за божество скрывалось за именем «драк».

Неожиданно мои предположения подтвердил и сам драк. Из проёма в корпусе выскочил крокодил и подпрыгивая на всех четырёх лапах устремился нам на встречу. Неожиданным это событие было не только для меня. Фурри с истошным визгом прыснули в разные стороны. Образовалась свалка. Счастливчикам, тем, что находились с краю, удалось прошмыгнуть за спасительные пригорки, искусственного и естественного характера. Остальные в ужасе прильнули к поверхности и начали отползать к своим более счастливым собратьям, держа уши при этом развёрнутыми в сторону опасности.

– Данди!!! – закричал я, не веря своим глазам.

Крокодил тут же плюхнулся на свой хвост и приоткрыв пасть, уставился на меня преданными глазами. Ситуация стала выглядеть комичной. Из-за пригорков выглядывали изумленные мордочки, усиленно протиравшие свои глаза. Фурри, распластавшиеся на земле, стали осторожно поворачивать головы и столбенели от увиденного.

– Уважаемые фурри! – обратился я к всем коротышкам. – Я подозреваю, что вы нарушали права моего друга Данди, обкрадывая кладки его сородичей. Теперь у него есть защитник и друг. Каждый, кто посягнет на нашу собственность будет передан вашему же божеству. И вообще, это уже не ваша территория, так что прошу покинуть окрестности нашей фермы, – при этих словах я махнул рукой в сторону корабля откуда выскочил крокодил.

Подойдя к крокодилу, я проговорил вполголоса:

– Пойдем, Данди, свои бутерброды ты сегодня отработал сполна.

Коротышки отступали в подавленном состоянии. Много просто уползали на четырёх лапах. Ну что же, фигуры расставлены, осталось только ждать. Ход был за фурри.

Действительно, ожидание долго не затянулось. Не успели мы с Данди наестся как следует бутербродов, как появилась делегация, возглавляемая Мебом. Выражаясь дипломатичным языком средств массовой информации, встреча прошла в тёплой дружественной атмосфере и были достигнуты взаимовыгодные договоренности. Если же сказать просто – делегация была послана по известному адресу, а разговаривать я хотел с теми, кто действительно решает проблемы в этом обществе.

Вторая сборная появилась в обновленном составе. Впереди по-прежнему вышагивал “хитрейшина” Меб, за ним кучкой двигалась небольшая группа фурри, судя по изящным формам, относившаяся к женской части населения. Замыкала шествие мужская группа, выполнявшая роль заградотряда, не давая повернуть вспять нерешительным дамам. Шествие напоминало колонну военнопленных, сопровождаемых на исправительные работы.

Процессия остановилась, не доходя до меня шагов десять, и из её середины пара дам вытащила третью. Сделав несколько шагов, они толкнули её мне навстречу так сильно, что бедняжка не удержалась и полетела на все четыре лапы на землю.

Из горбика на её спине, который оказался то ли рюкзачком, то ли торбочкой, вылетел пушистый комочек, и покатился прямо мне под ноги. Еще ничего не понимая, я подхватил его на руки, за что тут же поплатился: комочек развернулся, превратившись в пушистенького малыша, фыркнул и ухватил меня зубами за палец. Я осторожно прижал его к груди той рукой, палец которой он цепко держал зубами, а второй стал почесывать его за ушками и поглаживать по взъерошенной шерстке. Малыш вскоре заурчал от удовольствия, оставив в покое мою руку и перевернулся на спину, потянувшись лапками и подставляя животик под гладящую руку.

Только тут я обратил внимание на онемевших в ужасе фурри, застывших подобно каменным изваяниям и даже прекратившим дышать. Мать малыша тоже замерла, прижавшись к земле. В её глазах отражались всполохи океана эмоций, над которым бушевала буря материнских чувств. Она больше напоминала сжатую пружину, готовую моментально распрямиться, как только предоставится такая возможность.

Я поставил малыша на землю и подтолкнул его к фурри. Пушистик не понял, почему его лишили удовольствия, тявкнул и, развернувшись, стал карабкаться по моим штанам на пригретое им место.

– Нет, нет, дружок, так не пойдёт, тебя уже заждались, – с этими словами я попытался отцепить зверька, но безуспешно – маленькие коготки как будто специально были предназначены для того, чтобы не выпускать то, что попало в объятия маленьких лапок.

На негнущихся ногах, подтаскивая одну из них, за которую был пойман пушистиком, я двинулся навстречу фурри, ужас которых сменился на удивление и умиление. Стали раздаваться веселые подтявкивания. Множество лап протянулось, пытаясь оттащить малыша, но он капризничал и цепко держался всеми четырмя лапками. Помогла хитрость – я стал снова почесывать его за ушками и как только он разомлел от удовольствия, совместными усилиями мы смогли осторожно его отцепить.

– Ну и зачем этот цирк? – раздраженно бросил я Мебу.

– Это Хика, это она подстрекала женскую половину против тебя. Вот, она готова понести наказание, – Меб протянул спрятанную за спиной палку.

– Да ты в своем ли уме!? – я оторопел от неожиданности, а потом выхватил её у него из рук и забросил так далеко, как только смог.

– Дать бы тебе этой дубиной промеж ушей, чтобы глупые мысли туда даже заглядывать боялись, да обидно за твою седую шкурку.

Между тем среди фурри постепенно наступало оживление, слышались тихие голоса, кто-то даже успел поругаться. Заградотряд придвинулся поближе, перемешавшись с женской частью и интересовался причинами смены настроения.

– Значит вы готовы обсудить детали мирного договора? – Нисколько не смущаясь, продолжал Меб.

Этот дипломат, по своему практицизму и цинизму превосходил всех моих немногочисленных знакомых, но, может таким и надо быть, когда за тобой благополучие своего, пусть и немногочисленного, народца. Фурри снова замерли, повернув ушки-локаторы в нашу сторону. Позади слышались шиканья и очень быстро на меня в полном безмолвии смотрела вся делегация, навострив ушки.

– Мне не интересна бюрократия. Живите, как жили, вмешиваться в ваши отношения с Данди и, тем более, в вашу жизнь, я не намерен. У меня только одна просьба – не надо каждый раз, при моём появлении, наваливаться на меня гурьбой и кидаться камнями. Если вы на это согласны – значит действительно, мир, – я говорил нарочито громко, обращаясь не только к Мебу, надеясь, что слышно было всем, кто его окружал.

Фурри начали шептаться, через мгновенье загудели, как улей, а потом взорвались радостными возгласами.

– Ну, сами все видите, – кивнул на соплеменников Меб. – Если бы мы знали, что вы с драком… хм… родственники?

– С крокодилом? Нет, просто хорошие знакомые.

– Кокодрил? – Переврал Меб его название. – У нас на родине таких животных нет. А тут он для нас просто как божество…

– Божество?

– Да, он – спаситель… – на этих словах Меб налетел на любопытного фурри, зазевавшегося у него под ногами.

Час от часу не легче! Чего угодно ожидал услышать, но только не это!

– Спаситель нации. От голода, конечно, – меж тем закончил фразу, ничего не подозревающий Меб. – Так что, вы тоже для нас не чужой, получается. Как говорится, друг нашего божества для нас полубог.

– Меб, ты старый хитрый прохвост. Если ты не прекратишь говорить глупости, я не поленюсь сходить за той, выкинутой палкой и сделаю твою шкурку менее пыльной! Договорились?

– По рукам! И генератор в придачу…

Интересно, в Израиле песцы водятся?

В никуда

Лабораторный корпус станции карантинного отдела Грани чужеродно выделялся на зелёном фоне лесных массивов, раскинувшихся в разные стороны от этого островка цивилизации. При взгляде сверху казалось, что в бушующем океане зелени плавает белая пробка, на которой кучковались оторванные от большой земли микроскопические создания.

Заповедник, в котором работали обитатели станции, был частью большой экологической системы, созданной по крупицам и бережно поддерживаемой на планетах, не затронутой колоссальной войной, начавшейся между двумя агрессивными нациями и втянувшей в себя подавляющее большинство галактик и рас, ранее не к ней не причастных. Проиграли в ней тоже все, кроме торговцев, которые прикрываясь нейтралитетом, наживались на продаже оружия воюющим сторонам. Но когда, казалось бы, настало время, когда можно было откупорить золотую кубышку и скупить за бесценок всё, что осталось от процветающих рас, неизвестно откуда появились какие-то космические проходимцы и, мимоходом, на примитивном уровне очень быстро объяснили дельцам, что надо делиться и что богатство – это вообще зло, особенно, если оно сосредоточено так кучно и в одних руках.

Тея никогда не интересовалась досконально историей, ей была неинтересна точность тех исторически событий, потому как всегда хватало текущих дел, занимавших куда в большей степени её свободное и уже тем более рабочее время. Правда, назвать работой то, что она делала, можно было достаточно условно, поскольку за неё не платили, скорее это были социальные обязательства, добровольно взятые ей на себя на время психологической реабилитации после некоторых, произошедших недавно, неприятных событий.

Вот и сегодня, несколько часов ей мотал нервы всего один посетитель – мерк, стоившей доброго десятка других, не относящихся к этой скаредной расе. Мерки не были воинственной расой и идеи гражданства они восприняли на ура. Но, были определённые причины, по которым также на ура они из гражданства и вылетали.

– Так шо ви мне имеете сказать, деточка, – заводил свою шарманку по новой этот мерк, лелеющий мечту о межгалактической торговле, – шо больше каких-то ничтожных нескольких пар продаж бедный Моша не сможет иметь скромный гешефт?

– Все зависит от вашей скромности, – пыталась довести свою мысль Тея, – ваше гражданство каждый раз будет подвергаться риску, как только покупатели будут узнавать истинную цену товара. Пара – тройка “скромных” продаж и уровень канала будет на нуле!

– Та не может такого быть. Сосед имеет вертеть бизнес круглый год. Об этом знает весь район. Послушайте его, он сам говорит, шо проблем не бывает никогда.

– Так и вы говорите… Для этого гражданство вовсе и не обязательно.

Моша пытался доказать, что торговля, это тот стержень, вокруг которого вертятся все миры и галактики, поэтому маржа не может быть фактором неприязни индивидуумов. Просто многие народы не доросли до понимания этой мудрости. А если не доросли, то зачем принимать во внимание мнение ещё не ставших разумными существ?

Тея отвечала, что ничего не имеет против того, что миры и галактики вертятся вокруг того стержня, но только не надо подменять стержень и пытаться самому крутить на нём те миры и галактики.

– Если ваша цель – собрать все деньги вселенной, то что вы будете продавать населению, у которого просто нет денег?

– Я вас умоляю, это не те деньги, которых у них нет! – гнул свою линию Моша. – Качественный дешёвый товар всегда в цене, будьте покойны, я то уж в каком поколении торгую!

Развязка разговора наступила только тогда, когда Тея, подведя черту плюсов и минусов гражданства, обратилась к статистике расы мерков:

– Я всё-таки советую вам обстоятельно всё обдумать, почти каждый третий из вашей расы расстался с полученным гражданством, не удержавшись от открывшихся соблазнов. Посоветуйтесь с родными, а ещё лучше с теми мерками, кто действительно гражданин и потом, через пару-тройку месяцев, появитесь со взвешенным решением.

На что получила сразу категоричный ответ:

– Почему нет, когда да? И не надо меня уговаривать, я и так согласен.

Вздохнув, Тея, коснувшись маленькой точечки на шее мерка, отправила его в сон и вызвала лаборантов, чтобы поручить им процедуру инициации гражданства. Аура мерка светилась множеством разнообразных точек, которые Тея читала, как звёздное небо, удивляясь такой открытости и незащищённости этой расы. А ведь подобные созвездия она как-то встречала…

В ожидании лаборантов, она пощёлкала коготками по виртуальной клавиатуре, наводя порядок среди документов. Разговор с мерком всколыхнул в памяти представителя подобной расы, с которым она имела дело не так давно. “Мазил… Нет, Базил, – пыталась она вспомнить ничего ей не говорящее имя, – ага, вот – Василь”, – прочитала она в так кстати подвернувшемся документе.

Пальцы сами отбарабанили команду стандартной процедуры проверки перемещения клиента. Терминал неожиданно повис, что вообще-то было редкостью, а когда Тея уже начала думать о неисправности оборудования, то пришёл ответ, что запрашиваемый портал отсутствует.

“Все-таки где-то косячит трансляция сигналов, скорее всего наведённая ошибка” – подумала она, повторив запрос. В этот раз ответ не заставил себя ждать. С тем же результатом.

“Может быть изменился идентификатор? На одной стороне? Нереально,” – рассуждала Тея, проверяя журнал операций перемещений соответствующей даты. “Вот оно,” – пробормотала она, сверяя идентификаторы портала: “Точь-в-точь. Хм… Куда же я тебя, парень отправила?”

Единственной зацепкой, лежащей на поверхности, было название планеты и её идентификационный номер. “Очень может быть, что и имя такое нигде не значится… И идентификатор вымышленный” – не удивилась про себя Тея, аккуратно составляя запрос в единый реестр межгалактической базы. Терминал пообещал дать ответ через пару часов. “Хорошо, что не завтра утром,” – вздохнула она, понимая, что ночной променад на сегодня отменяется.

Тея по образу жизни была ночным существом, а выбор этой станции для работы был обусловлен близостью первозданного лесного массива, в котором она чувствовала себя, как рыба в воде. Когда её дежурство приходилось на дневное время, ночь иногда становилась её окном в мир природы и естественной гармонии, поддерживающим шаткое душевное равновесие.

Сейчас же она твёрдо решила дождаться развязки неожиданного недоразумения, ведомая неприятными предчувствиями.

В помещение ворвались запыхавшиеся леписы – лаборанты. Эти, похожие на зайцев, длинноухие создания были очень ленивы, по сравнению со своими лесными собратьями, хотя они себя к таковым не и относили. Конечно, они были выше, крупнее и ушастее лесных жителей, кроме того – прямоходящи, а уж по уму и сообразительности дали бы фору многим другим расам, записывающим в свои предки богов и героев.

– Один момент, – запищали они с порога, – мелкие проблемки… А сегодня будет бой?

– Бой? – удивилась Тея.

– Ну да, бой. То есть мы хотели сказать о тренировке… – смутились лаборанты.

– Ах, вот вы о чем… – Тея задумчиво посмотрела на монитор. Обратный отсчёт запроса ещё был в начале и убивать время в пустом ожидании представлялось не лучшей идеей.

Леписы были очень азартны и одним из видов развлечения на станции стали тренировочные бои Теи на тренажёре моделирования реальности. Тренажёр создавал обстановку и противника, Тея же билась сама. Прочные силовые стены тренажёра были прозрачны, чтобы тренера могли видеть бой со стороны и вносить коррективы по ходу действа или делать подсказки. Этим воспользовался персонал станции, соорудивший рядом с ними для себя трибуну.

Для Теи такое внимание было не очень приятно, но развлечений на станции было мало и подобное времяпровождение её обитателей ей казалось естественным и безобидным, смущала только её роль в качестве гладиатора, но, с другой стороны, она не работала на публику, а просто тренировалась.

– Будет, – решилась она. – Только тут не напортачте от радости.

“Как раз в пару часов уложусь,” – думала Тея на пути к тренажёру. Вещь эта была недешёвая, но ладды и делали её не для продажи…

Условно он состоял из генератора, процессора, системы защиты и аварийной безопасности. Самой существенной частью был, конечно, генератор, моделирующий образ “злодея”. В его основе использовались элементы портала, способные воссоздавать креатуры по заложенному в него генетическому коду. Ладды не стали особенно мудрить, – это было не в их правилах, в его конструкции они просто воспользовались настоящим односторонним порталом, а на вход подавали сканированные днк уже известных им созданий, с которыми им пришлось сталкиваться в разных частях космоса. Кроме того, всегда находились умельцы, пытающиеся вывести новые виды, путём внесения правок в генетический код уже существующих особей или вывести новые. Существовало целое сообщество гиков, подвизавшихся на этом поприще.

Главной существенной особенностью всех этих созданий было одно – они не были живыми в полном понимании этого слова. Мозговую деятельность брал на себя процессор, подстраивающийся каждый раз под нервную систему каждого нового “злодея”, что в общем-то ослабляло реакцию, подвижность и прочие качества, присущие реальному прообразу. Но цель тренажёра была в ознакомлении с методами нападения и защиты известных опасных существ, и с этой задачей он справлялся отлично.

Несмотря на высокий спрос и эффективность таких тренажёров, их производство тормозилось отсутствием технологии производства порталов. Доставшиеся в наследство от канувшей в лету высокоразвитой цивилизации, порталы были чрезвычайно востребованы и вообще-то бесценны, несмотря на их огромное количество, так что с появлением Теи, станция стала обладателем почти чуда, что тоже способствовало подогреву к тренажёру публичного интереса. Хотя, никто кроме Теи, даже и не думал сунуть в него свой нос, потому что любой моделируемый тренажёром противник уделал бы сотрудника станции, как говорится, одной левой лапой.

В этот раз, в качестве такового, самим тренажёром предлагалось достаточно неприятное существо, за прообраз которого был взят балозавр, обитающий в тёплых болотах одной из планет мало известной туманности. Тея доверила выбор компьютеру системы, положившись на удачу, и сейчас с недовольством рассматривала описание модели этого существа. В принципе, оно было ей знакомо, по моментально распространившейся в общей сети информации про открытие созданий, способных маскировать свою ауру, то есть некоторое время существовать, отключаясь от всех энергетических полей космоса. Такое раньше считали абсолютно невозможным, но, как всегда оказалось – невозможность в науке опровергается фактом существования в природе.

Балозавр был слеп, но зато он чётко улавливал любые энергетические изменения всех известных полей, а некоторые эксперименты подтверждали, что и неизвестных тоже. Это с лихвой компенсировало недостаток зрения, а в чём-то давало ему и превосходство.

“Мерзость какая, – подумала Тея, заново запуская процедуру случайного выбора – Нет, на такую удачу я не рассчитывала. Пусть будет что-то помягче, попушистее что-ли”.

Табло снова высветило балозавра. “Такого не может быть, потому что не может быть никогда!” – не поверила своим глазам Тея, уже ради спортивного интереса снова нажав кнопку случайного выбора противника.

“А-а-а, теперь понятно, – разочаровано протянула она, когда третий раз высветилось одно и тоже. – Я-то подумала, что у меня открылись способности, пригодные для разорения казино! А тут просто неисправность электроники”.

С трибун начали раздаваться покашливания и смешки. Верхние ряды оккупировали хвостатые длиннорукие монаки, жители деревьев. На нижних в основном сидели леписы и грызли длинные жёлтые корнеплоды, в нетерпении постукивая длинными лапами по полу. Между рядами уже делал бизнес Моша, растаскивая с тележки зелень и прочую съедобную снедь.

Отступить на глазах этой публики Тея не могла, почувствовав укол гордости, хотя инструкцией категорически запрещалось использование неисправного тренажёра.

“Ну что за день такой! Всё наперекосяк. Может тут и неисправность только в системе выбора. Должно же в конце концов сегодня произойти хоть что-то положительное,” – решила про себя Тея и шагнула в пространство арены.

С другой стороны выпрыгнул приземистый, покрытый панцирем балозавр, сразу приготовивший для удара сегментарный хвост с шипами на конце. Тускло поблёскивала большая лобная часть, которую он использовал для таранных ударов. Прижавшееся к полу тело, поддерживали шесть лапок с хитиновым покровом, ещё пара с маленькими клешнями угрожающе была выставлена вперёд. Зал затих. Леписы перестали жевать, важные монаки превратились в каменные изваяния.