Коснись меня

Она ничуть не поменялась с тех лет. Все такая же светлая, с нежно-голубыми обоями и белыми занавесками. Большая двуспальная кровать из светлого дерева, застеленная бледно-лиловым покрывалом, два пуфика в его цвет. Большой гардеробный шкаф, комод, прикроватная тумбочка и стол у окна, на котором стояла ваза с полевыми цветами, все было сделано из той же самой породы дерева, что и кровать.

– Миленько и со вкусом, – сказала мама, осматривая комнату.

– Это место ничуточки не изменилось, – ответила я.

– Кстати, ты права… А знаешь, что я еще вспомнила, – глядя на спальное ложе, продолжила мама, – я никогда не понимала, зачем ей такая большая кровать, всю жизнь она жила одна…

– Может, любила поворочаться в постели?

– Да нет, насколько я помню, она всегда спала на правой стороне кровати, а когда ты была совсем малюткой, тебе, по-моему, и четырех не было, мы приехали погостить к Лизе на пару недель. Тебе приснился какой-то плохой сон, и ты побежала к тете в комнату. Лиза тебя выслушала, пыталась успокоить, но как бы ты не просила, не уговаривала, она напрочь отказывала тебе оставаться с ней в комнате и спать на свободной половине.

– А почему, как ты думаешь? – удивляясь такому странному поведению, спросила я.

– Не знаю, – пожала плечами мама, – у каждого человека свои причуды. Вот я, например, не могу выносить даже чуть появившихся белый корней, сразу бегу к парикмахеру. Жак меня скоро убьет! – засмеялась мама, пытаясь как-то разрядить обстановку, – ну что, времени у нас не так много, может, начнем?

Я согласилась, и мы стали перебирать вещи тети. Сначала мы занялись шкафом, старую потрепанную одежду откладывали в кучу на выброс, ту, что могла еще обрести вторую жизнь – на благотворительность. Вещи, которые еще могли послужить, отправляли в третью стопку. Вся комната оказалась довольно-таки чистой, ни единой пылинки. Нам даже показалось, что зря мы вооружились ведром и тряпками. Видимо, постарались устроители похорон. Я высказала это предположение маме, на что та ответила подозрением на вероятность кражи в сторону все тех же работников. Эта мысль показалась мне совсем неуместной и бездоказательной, поэтому дальше ее размусоливать я не стала. Хотя мама еще несколько раз пыталась ее поднять. В вещах тети, находившихся в шкафу, прикроватной тумбочке и комоде, не оказалось ничего интересного. Стандартный набор, который должна была иметь любая женщина. Разбирать кровать мы не стали, было видно, что ее застелили свежим бельем и недавно выстиранным покрывалом, в наших стараниях она не нуждалась.

К четырем часам дня все вещи были упакованы в три больших черных мешка и стояли в коридоре, ожидая возвращения отца.

Разобравшись здесь, мы решили перейти в небольшую каморку, дверь которой находилась слева от входной в комнату. Место в ней было настолько мало, что залезть в нее мог только один человек. Мама поручила это дело мне, а сама осталась ждать в спальне.

Каморка оказалась просто забита всяким наследством: там стояли и старые напольные часы, и ящик с инструментами (ведь тетя жила одна и должна была уметь позаботиться обо всем), и радиопроигрыватель, который уже давно вышел на пенсию и не мог поймать ни одной волны, там же висела старая верхняя одежда тети, покрывшаяся мелкими дырками, видимо, от голодной моли.

Поочередно вытаскивая одну вещь за другой, я уже и не думала найти ничего примечательного, как у самой дальней стены мои глаза заметили какой-то золотой отблеск.

Оказалось, что это большая деревянная резная рама, покрытая золотым напылением. Форматом она была не меньше А2. Чтобы лучше разглядеть запечатанную в ней картину, я вынесла ее на середину спальни.

– Боже, кто это? – чуть ли не воскликнула мама, увидев мою находку.

– Не знаю, – медленно ответила я, хотя прекрасно понимала, чей портер был написан.

Я не могла в тот момент быть уверенной на все сто процентов, но лицо мужчины, изображенного на картине, было очень похоже на то, что я видела в саду в ту ночь. Мысли о призраках и экстрасенсорных способностях тети вновь появились в моей голове.

– А я и не знала, что Лиза умела так профессионально рисовать, – сказала мама и начала осторожно протирать рамку влажной тряпкой.

– Так ты точно не знаешь, кто на ней изображен? – все еще держа картину и вглядываясь в портрет, спросила я.

– Точно, дорогая, точно. Да и откуда? Элизабет никогда не была за мужем и не жила с мужчиной. Более того, мне кажется, с тех самых пор, как она переехала в этот дом, а купила она его, когда была совсем молоденькой, на деньги, доставшиеся после смерти ее бабушки, кстати, она была и бабушкой твоего отца, но ничего не оставила ему после себя, я никогда не слышала, чтобы ей хоть кто-нибудь приглянулся. Хотя она была самой, что ни на есть, красавицей. Парни увивались за ней толпами, но она всем отказывала, а сама понимаешь, мужчины – народ обидчивый, раз отказала, два… Больше и не стали предлагать.

– Думаешь, поэтому она осталась одна? Из-за того, что была слишком разборчива в выборе?

– А почему бы и нет? Вот поэтому тебе и надо выйти поскорее замуж, пока ты влюблена и пока зовут. Ведь ты не хочешь закончить, как твоя тетя? Или ты больше не любишь Лео?

– Мам, глупости не говори, конечно, люблю!

– Ну смотри у меня, потеряешь его, больше такого не найдешь: умный, красивый, заботливый и при деньгах! Ты будешь с ним, как за каменной стеной! И вообще, позвонила бы ему хоть, парень, наверное, волнуется!

– Волновался бы, давно сам позвонил, – ответила я, ставя картину к стене комнаты.

– Тьфу на тебя! Какая ты все-таки высокомерная!

Тут раздался звонок в дверь, видимо, отец вернулся со встречи со своими братьями.

Мы с мамой чуть ли не наперегонки побежали в сторону входной двери. Открыв ее, мы ужасно удивились, ведь на пороге стояли Джордж и Дарен.

– Может, мы войдем, дорогая племянница? – настойчиво спросил дядя Джордж.

– А зачем? – подняв бровь, ответила я, – мы тут с мамой убираемся, не хватало, чтобы вы нам наследили своими грязными ботинками!

– Рейчел, цирк не создавай, хватит веселить соседей, впусти их, – сказала мама и оттолкнула меня от двери.

О каких соседях она говорила, я так и не поняла. А братья Грин уже стояли у нас в прихожей.

– Может, чаю? – вежливо предложила мама.

Я совершенно не могла понять ее поведения, меня так и норовило ударить их чем-то тяжелым и вытолкать за дверь.

– Нет уж, еще отравите! – вновь ответил Джордж.

Мама скривила в оскорблении лицо, а Дарен продолжил диалог.

– Тише, брат, не стоит нагнетать обстановку, ведь мы пришли с миром! – братья прошли в гостиную, при этом Джордж с усилием толкнул меня плечом.

– Зачем пришли? – также неуважительно продолжала я.

Дяди сели на диван, мама в кресло напротив, а я так и осталась стоять у входа.

– Мы пришли предложить вам сделку, – также мягко и, казалось, по лисьи продолжил Дарен, – ты, моя дорогая племянница, и этот адвокат, мистер Мэл, находитесь в незавидном положении…

– И все мы знаем из-за кого, – я скрестила руки на груди, со всей силой сжимая кулаки.

Дарен, ничуть не смутившись от моих слов, тут же продолжил.

– Все мы прекрасно понимаем, что наследовать все имущество покойной должны те, кто является ближайшими по крови родственниками, т. е. я и Джордж.

– А моего отца вы уже не считаете за своего брата?

– Дарен, что ты все мусолишь с ними! – вмешался Джордж.

– Тише, брат, все-таки это наша родня, – ответил он Джорджу, – Гарри был подвержен твоему влиянию, дорогая племянница, поэтому, я боюсь, если мы отдадим ему часть, то он тут же перепишет ее на тебя, – рот Дарена растянулся в улыбке так сильно, казалось, что его уголки сейчас треснут.

– Да как вы смеете! – вскипела я и уже начала подходить к своим наилюбимейшим родственникам, чтобы выгнать их из дома, но тут вмешалась моя мать.

– Рейчел! Пожалуйста, тише, – резким тоном, как в детстве, видя, что я безобразничаю, остановила меня мама, но я давно уже не ребенок, и ситуация совершенно не походила на простые шалости малютки, я с трудом выдохнула и с усилием плюхнулась на подлокотник кресла так, что маме пришлось подпрыгнуть, – что вы предлагаете?

– Видно, что Люция не вашей породы, – глаза Дарена резко сузились и, не моргая, смотрели на меня, – я хочу предложить вам сделку, – Джордж толкнул локтем своего брата, – вернее, мы предлагаем вам сделку, – потирая ушибленную руку, продолжил Дарен, – ты, Рейчел, переписываешь на меня, – снова удар в бок от Джорджа, – на нас все, что завещала тебе сестра, а мы даем опровержение той статьи в газете, идет? – Дарен протянул мне руку для скрепления сделки.

Мама с мольбой смотрела на меня, прося и ожидая того, что я соглашусь на этот договор. Мои глаза бегали то в ее сторону, то в сторону руки Дарена. А в голове начали появляться и мельтешить разные мысли: так ли мне уж сдалась эта тайна, да и есть ли она вообще, конечно, не хотелось бы, чтобы наследство тети доставалось ее братьям таким гадским способом, но моя жизнь, моя карьера, я могла лишиться всего, а то и хуже, стараниями дяди меня могли отправить под суд вместе с Кристофером. Медленно и нехотя я начала протягивать дяде руку, прося и умоляя о каком-нибудь знаке. И он не заставил себя долго ждать.

В дом вошли папа и мистер Мэл.

– Папа!

– Гарри!

Крикнули мы с мамой и подбежали к отцу, он тут же нас обнял. Дядя Дарен осекся и быстро убрал протянутую руку.

– Ну и что вы здесь делаете? – властным голосом спросил у своих братьев отец.

– Вот вечно ты все испортишь! – не выдержал Джордж, резко вставая с дивана.

– Тише, тише, – успокаивал его Дарен, – брат, мы пришли к твоей дочери, чтобы уладить все миром. Ты же не хочешь, чтобы она села в тюрьму?

Папа сильнее сжал нас с мамой в объятиях. А в диалог включился мистер Мэл.

– Простите, но я не позволю угрожать моему доверителю и его семье!

– Что? Ты нанял этого проходимца? Умоляю, братец, не смеши, его репутация, как адвоката, погублена, а скоро волна дойдет и до твоей дочери! – чуть ли не смеясь, ответил сразу всем Дарен.

– Ну, что вы мешкаетесь, соглашайтесь на сделку, да и все! – лицо Джорджа покраснело от злости, теперь его сходство со свиньей было стопроцентным.

– Погоди! – снова остановил его Дарен.

– Погоди, да погоди, хватит меня затыкать! – рассвирепел Джордж и так сильно толкнул своего брата, что тот отшатнулся и чуть не упал.

Дарен не долго оставался в долгу, восстановив равновесие, он с размахом дал Джорджу подзатыльник, да так, что с того слетела его шляпа-котелок. Эта картина очень развеселила отца.

– Да вы сами друг с другом договориться не можете, а еще к нам с сомнительными предложениями приходите! Убирайтесь отсюда, и чтобы я больше вас здесь не видел! – крикнул отец, и его братья поспешили на выход.

– Ты еще пожалеешь, что не воспользовалась нашим предложением, – ехидно проговорил Дарен почти мне на ухо, – вы все еще пожалеете!

Отец с усилием захлопнул входную дверь, да так, что та издала соответствующий шум.

Немного посмеявшись, мы все снова отправились в гостиную, а мама пошла на кухню варить кофе.

– Так, посмеялись и хватит! – скомандовал отец, садясь в кресло, – что делать будем, адвокат?

Я села на подлокотник, рядом с отцом, а мистер Мэл сел напротив нас – на диван.

– Я думаю, что мы сможем выйти из всей этой ситуации, надо будет только немного подождать.

– Не томи, что нужно сделать? – снова грозным тоном начал отец.

В это время пришла мама с подносом и раздала каждому по чашечке кофе, а сама села рядом с адвокатом.

– Прежде чем сжечь тело мисс Браун, я заказал в медицинском центре полное освидетельствование и сегодня получил от него ответ. Смерть моей заявительницы полностью объясняется полученным ей ночью инфарктом. Приехавшие на вызов полицейские не обнаружили в доме и рядом с покойной ничего, что могло свидетельствовать о насильственном провоцировании сердечного приступа. Лекарства, которые принимала Элизабет, также проверены, все соответствует рецептам врача. Смерть Вашей сестры никак нельзя списать на действия Вашей дочери или мои.

– А как насчет поруганной репутации? – спросила мама.

– Вот тут сложнее, – тянул адвокат, – подавая иск в суд на мистера Джорджа и мистера Дарена Грин в этом городе, вы ничего не добьетесь. Мистер Дарен очень влиятельный человек с большими связями.

– Как и мы! – вскрикнула мама так, что кружка в ее руках начала ходить ходуном, и из нее выплеснулся на блюдце кофе.

– Да, но, повторюсь, не в этом городе. Так что, прошу вас, смириться с этим. Но есть и плохая новость.

– Какая? – спросили мы втроем.

– Чтобы прекратить слухи о лженаследнице на корню и полноправно вступить в наследство, Рейчел необходимо какое-то время прожить здесь, в этом городе.

Отец поднял на меня взгляд, я кивнула ему в ответ, но мама была настроена по-другому.

– Нет, я категорически против того, чтобы Рейчел оставалась в этом доме одна!

– Да что может со мной случится? – поинтересовалась я.

– Да что угодно, эти соседи могут что-то наплести, Дарен и Джордж могут вернуться!

– В любом случае оформление бумаг на собственность займет какое-то время, особенно, если вы хотите продать этот дом, – ответил адвокат.

– Почему продать? – вмешалась я, – мама, папа, мистер Мэл, я все решила. Я остаюсь жить здесь! – родители не сводили с меня глаз, – мой начальник, Боб, дал мне отпуск для того, чтобы я привела мысли в порядок и с новыми силами вернулась в свою колонку. Дом Элизабет – тихое место, где нет городского шума и суеты, здесь я смогу отдохнуть, почитать книги, а, может, и начать свою! – мои слова были полны решимости, а взгляд такой уверенности, что родители отступили и приняли мое решение.

К восьми часам вечера отец и мистер Мэл по настоянию мамы разобрались со сложенными в пакеты вещами Элизабет. А в девять, поужинав и собрав вещи, родители уехали на такси в аэропорт, взявшись добросить мистера Мэла до его дома. С этого момента я осталась одна.

Немного помявшись на первом этаже, я чуть ли не бегом отправилась в свою комнату, только я успела закрыть дверь, как на прикроватной тумбочке зазвонил телефон.

– Да где тебя носит! – раздался возмущенный голос Лео, – я целый день не могу до тебя дозвониться!

– Прости, я оставила телефон в своей комнате и не появлялась в ней до вечера, – мне правда было стыдно за свое поведение, но за эти дни произошло столько событий, что голова шла кругом.

– Опять твое сухое «прости». Ты когда собираешься возвращаться?

Этот вопрос застал меня врасплох. Ведь Лео не знал о том, что у моего отпуска нет конечной даты.

– Кхм, как тебе сказать… – придумывая ответ, тянула время я.

– Как есть, так и говори.

– Я пока не могу вернуться, – причина была на поверхности и не заставила себя долго ждать, – а все из-за моих неугомонных дядей…

Я рассказала о том, что случилось со мной за последние два дня: и о статье, и о последней просьбе Элизабет, о том, как меня и мистера Мэла забрали в полицейский участок, и о предложенной дядями сделке.

– Вот скоты, прости дорогая, – в этот момент я улыбнулась, – попадись они мне!

– Да ладно, все же обошлось, вот только теперь мне нужно остаться здесь, чтобы оформить все бумаги и решить вопрос о продаже дома (естественно продавать дом, по крайней мере, в ближайшее время, я не собиралась).

– А я и приехать на выходные к тебе не смогу. Срочно нужно закончить один проект. Заказчики хотят, чтобы их отель открылся к началу сезона, а до него осталось меньше месяца…

Я, конечно, скучала по Лео, но приезжать сюда, пока я не раскрою все тайны Элизабет, ему не стоило, так что я мысленно поблагодарила Высшие силы, что на календаре начало апреля, а курортный сезон в городе, где Лео руководит строительством, начинается с первого мая.

– Да, кстати, – после небольшой паузы продолжил мой жених, – угадай, кого наша фирма наняла новым архитектором?

– Не знаю…

– Кэтрин, Кэтрин Адамсон!

– Неужели?! – Кэтрин была моей школьной подругой, мы не виделись со времен выпускного бала, я слышала, что она уехала учиться в Лондон на архитектора, но что с ней случилось дальше, я не знала, – как? Каким образом? Как она? – вопросы крутились у меня в голове, мешая сосредоточиться.

– Да, вроде, нормально. Как только я получил документы о ее приеме на подпись, я сразу понял, что где-то уже слышал это имя и фамилию. Попросил секретаря вызвать ее, и вуаля. После небольшой беседы я понял, что это твоя школьная подруга!

– Как же я ее давно не видела! Так интересно, какая она сейчас.

– Я вышлю тебе фотку из ее дела, когда снова буду в офисе.

– Зачем ждать, ты же видел ее, расскажи!

Лео немного помолчал, но потом все же продолжил.

– Ну, выглядит она хорошо. Стройная, красивая, может поддержать беседу. Вот только я показал ей план нашего отеля, как она тут же увидела в нем несостыковки и предложила варианты решения, кстати, уменьшающие наши финансовые вложения! И чувство юмора ее не подводит, тоже был случай…

– Ладно, ладно, я поняла, она – совершенство! – меня вдруг охватила волна ревности, я даже сама не ожидала, что так отреагирую на слова моего жениха.

– Ты что, ревнуешь? – ехидно спросил Лео, – а мне так приятно.

– Приятно ему! – на моем лице появилась улыбка, – иди, вон, поделись этими мыслями с Кэтрин, она поддержит беседу, – я, конечно, ревновала, но интонацию попыталась смягчить, чтобы мои слова можно было выдать за шутку.

– А, может, и поделюсь, – все еще ехидным голосом продолжал Лео, – а, может, еще и расскажу, что за меня скоро выйдет замуж самая лучшая, самая умнейшая, талантливейшая и наикрасивейшая девушка в мире!

– Кто она? – от былой ревности не осталось и следа, Лео все-таки любил меня и дорожил нашими чувствами, а я в последнее время забывала про него. Мне стало стыдно, и я пообещала себе больше вкладываться в наши отношения.

– Ты, конечно, глупышка! Ох, ты, сколько времени. Мне пора ложиться, завтра рано вставать…

– Да, конечно, беги, любимый. Сладких снов!

– Сладких. Люблю тебя!

– И я тебя!

Только мы попрощались с Лео, как я заметила на небе яркий серп месяца, освещающий все внизу. Подойдя поближе к окну и откинув шторы, я увидела что-то непонятное в саду. Приглядевшись, в этом непонятном я смогла распознать силуэт человека. Необычного человека. Он немного светился, и, похоже, был полупрозрачным. Все как в ту ночь. Но был ли это человек из прошлого или с портрета, сказать уверенно я не могла, т. к. разглядеть лицо с такого расстояния не представлялось возможным. От страха и волнения сердце начало колотиться быстрее. Хотелось убежать и спрятаться, но любопытство писателя оказалось сильнее, и я осталась наблюдать. Этот получеловек-полупризрак бродил по территории сада, не выходя из него. Судя по его движениям, он звал кого-то, но никаких криков или звуков я не слышала. Я медленно повернула ручку окна и стала открывать одну из створок. Мужчина-призрак, видимо, заметил движение и начал поднимать голову вверх, чтобы увидеть его источник. Я не стала ждать реакции привидения. Резко сев на пол рядом с окном, я в полусогнутом состоянии добралась до кровати, залезла под одеяло, не двигалась и почти не дышала, пока сон меня не сломил.

Глава 5. Седьмое апреля

Я проснулась только под утро от звона будильника и сразу же ощутила резкую боль в области горла. Повернув голову налево, я все поняла: от этой неожиданной встречи с призраком я совсем забыла закрыть окно. Яркий солнечный свет настолько сильно бил в глаза, что я прикрыла их рукой. Надо было встать, закрыть створку и расправить ночные занавески, но воздух в комнате был настолько ледяным, что я никак не могла себя заставить вылезти из кровати.

Через несколько минут, оценив все за и против, я все же кое-как, но встала с постели, закутавшись в одеяло, закрыла окно и затянула его плотными шторами, мой больной организм никак не хотел переносить яркое солнце. Все тело начало ломить: руки, ноги, позвоночник – все отдавало тяжестью и болью.

– Приехали, – тихо прохрипела я, – этого мне еще не хватало…

В одном из ящиков комода я нашла старый электронный детский градусник с кошачьей мордочкой на колпачке.

– Интересно, он еще работает? – подумала я, положив термометр под язык.

Через минуту я уже знала результаты его работы:

– Тридцать семь и пять, это, конечно, плохо, но, учитывая все обстоятельства, могло быть и хуже.

Немного собравшись с силами, я надела халат и спустилась на первый этаж, чтобы заварить себе горячий чай. Каждый шаг давался мне с трудом. Только выпив пару глотков китайского напитка, воспоминания о вчерашней ночи начали потихоньку возвращаться в мое сознание.

– Кто это был? И как это возможно? – два коротких, но таких важных вопроса не давали мне покоя, – я ведь не сумасшедшая, да, в последнее время я мало спала и нервничала, но это не могло так на мне отразиться…

Только я допила, как в дверь кто-то позвонил. На пороге стоял мистер Мэл.

– А, это Вы, Кристофер, заходите, – пригласив его в дом, я тут же отвела его на кухню и налила нам по чашечке чая.

– Что-то Вы неважно выглядите, – заметил адвокат, – что-то случилось?

– Да ничего особенного, просто приболела. Представляете, забыла закрыть окно ночью, – полупрозрачный мужчина снова встал перед моими глазами.

– Будьте осторожнее, Ваш отец поручил мне оберегать Вас, только он уехал, а Вы уже заболели, что я ему скажу?

– Мой отец нанял Вас? – я была приятно удивлена этой новостью, ведь в Куотермейле Кристофер был единственным человеком, которого я знала и кому могла доверять.

– Да, это так. Пока Вы живете здесь, я буду присматривать за Вами, ну, в качестве адвоката, конечно, а не няньки.

Тут мы одновременно засмеялись, страх ночи уходил, оставляя за собой лишь одно желание – узнать правду.

– Слушайте, Вы совсем плохо выглядите, давайте я съезжу в аптеку и привезу Вам лекарства? – допив чай, предложил мистер Мэл.

– Это было бы прекрасно, а то я даже не знаю, где тут ближайшая аптека.

Как только Кристофер уехал, я приняла душ, надела джинсы и красный вязаный свитер, обмоталась теплым серым шарфом и вышла на улицу.

Яблоневый сад сильно изменился с тех пор, как я в последний раз гуляла по нему еще в детстве. Деревья давно не стригли. Они сильно разрослись, некоторые из них совсем высохли, у других же умерли лишь некоторые ветки. Сад потерял свой былой ухоженный вид. От голых деревьев веяло холодом и одиночеством. Сильный апрельский ветер заставлял их шевелиться, издавая при этом жуткий скрип. Это место для меня перестало быть привлекательным. И, если бы не тайна тети Лизы, я бы не стала даже близко подходить к этому месту, пока на деревьях не набухнут почки и не распустятся первые листья.

Побродив немного между деревьев, я все пыталась найти какое-нибудь логичное объяснение всему, что я увидела ночью. Солнце палило, меня бросало то в жар, то в холод. Силы иссякли мгновенно, но бросить свою затею я не могла.

Минут через пять правой ногой я наткнулась на что-то. Сначала я подумала, что это очередной сломанный кусок старой ссохшейся ветки, но, присмотревшись поближе, я поняла, что это кисточка для рисования.

– Так ты здесь писала портрет, тетя Лиза, – прошептала я и взяла кисточку в руки, на ее пучке и обойме еще сохранились пятна от коричневой краски, – значит, мужчина с портрета и этот призрак – одно и тоже лицо? – подумала я и услышала, что кто-то меня окликает.

– Мисс Грин! – это был вернувшийся с лекарствами Кристофер, – ну как же так, мисс Грин, Вам нельзя гулять в такой холод, Вы же простужены!

– Да все в порядке, я тут недолго, – пыталась оправдаться я, мне, конечно, было приятно, что отец таким образом попытался обо мне позаботиться, но эта нянька начинала действовать мне на нервы своей опекой, – вот, нашла это на земле. Не знала, что тетя любила рисовать, – я показала кисточку подбежавшему адвокату.

– Она увлеклась этим ремеслом совсем недавно, лет пять назад. Наверное, обронила ее, когда рисовала на улице, – покрутив кисточку в руках, предположил мистер Мэл.

– А она часто здесь бывала? И, вообще, сколько времени Вы у нее работали?

– Она наняла меня лет десять назад, когда Ваш дядя, мистер Дарен Грин, начал всеми силами уговаривать ее отдать ему этот дом. А в саду она бывала нечасто, по крайней мере, я ее видел там только летом и осенью, когда можно было собирать урожай.

– Это Вы так думаете, – почти про себя произнесла я. Тетя бывала здесь намного чаще, но почти все ее визиты приходились на ночное время, поэтому мистер Мэл и не был свидетелем ее прогулок.

– Что? – переспросил Кристофер.

– Ничего, это я так, о своем. А как Вы думаете, зачем моему дяде понадобился этот дом?