bannerbanner
Коснись меня
Коснись меня

Полная версия

Коснись меня

Язык: Русский
Год издания: 2019
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 5

Глава 2. Четвертое апреля

Стоял жаркий июльский день. Солнце давно добралось до своего зенита, согревая все живое своим теплом. Белые облака медленно плыли по своим делам, изображая диковинных зверей. Птицы сидели на самых верхних ветках яблонь и напевали каждый свою мелодию. Теплый ветер играл с зеленой листвой и моим платьем, заставляя меня все время придерживать подол. Белая шляпка на моей голове то и дело пыталась отправиться в путь по ветру. Мне было десять лет. В то лето я месяц гостила у своей любимой тети Лизы, пока мои родители отдыхали заграницей. Я очень любила проводить время вместе с ней. Каждый день мы начинали с того, что готовили вместе завтрак: варили кашу, пекли блины, заваривали травяной чай. Тетя Лиза очень любила делать самые разнообразные сборы, сочетающие в себе невероятно приятный вкус и пользу. После завтрака мы играли в ее доме: то в прятки, то в куклы, то в настольные игры. На обед тетя всегда варила суп, хотя я его особо не любила. Тетя говорила, что бульон очень полезен для желудка, и в старости я скажу ей огромное за это спасибо. Часа в два мы отправлялись гулять в яблоневый сад, находящийся на территории ее участка, недалеко от дома. Высокие деревья с массивными кронами, весной они полностью окрашивались в белый цвет, а запах, разносящийся из сада, был просто великолепным. Летом все деревья были усыпаны наливными яблоками. Мы с тетей каждый день брали с собой на прогулку плетеную корзинку и набирали эти красные плоды, чтобы к ужину приготовить пирог. Тогда мне казалось, что нет ничего лучше, чем проводить свои каникулы у тети, играть с ней, гулять, разговаривать. Тетя Лиза была очень интересной рассказчицей. Каждый вечер перед сном она укладывала меня спать, придумывая разнообразные сказочные истории. Такие, какие вы не прочитаете ни в одном детском сборнике. Когда я открыла в себе талант к писательству, я сразу поняла, от кого из семьи мне он достался по наследству.

Но потом все прекратилось. Мне было тогда двенадцать лет. Родители в спешке забрали меня от тети Лизы и больше не разрешали гостить у нее. А все из-за случая, произошедшего в одну из летних ночей.

Помню, был какой-то праздник, как сказала тетя Лиза, укладывая меня спать, и ей нужно было ночью пойти в яблоневый сад и нарвать целую корзинку при свете луны.

– Тетя Лиз, не уходи, мы ведь в обед набрали уже много-много яблок! – как сейчас помню, ответила я, – у нас еще есть, хочешь, я тебе принесу? – какой-то непонятный страх тогда поселился в моей душе, какое-то предчувствие не давало отпустить руку тети.

– Да, у нас еще очень много яблок, но именно в такую ночь, когда на небе ярко светит луна, яблоки наливаются необыкновенным вкусом, и наш пирог получится еще лучше, чем все предыдущие, – гладя меня по голове и убирая челку со лба, тихо, почти напевая, проговорила тетя, – не бойся, спи, а я тот час вернусь, когда наберу целую корзинку, – тетя поцеловала меня в лоб, накрыла одеялом, выключила свет и вышла из комнаты.

Но я все никак не могла заснуть, какое-то внутреннее чувство клокотало у меня в груди, выгоняя на улицу. Я знала, что тетю надо слушаться, но, с другой стороны, если я пойду и помогу ей, то она поскорее освободится и ляжет спать.

В ту ночь на улице было очень тепло. Я не стала переодеваться и вышла во двор в ночнушке, обув летние туфельки. Стоя у дверей дома, я начала вглядываться в деревья, пытаясь увидеть тетю и побороть страх темноты. Сквозь раскидистые ветки, украшенные по всей своей длине красными яблоками, разглядеть кого-либо в саду было затруднительно. Я начала подходить ближе, постоянно озираясь по сторонам, ища в темноте наблюдающего за мной монстра. Чем ближе я подходила к саду, тем мои шаги начали ускоряться, переходя в бег. И вот я уже у самой границы с яблочными деревьями. Меня начала распирать гордость от моей храбрости, я набрала в легкие воздух, чтобы оповестить тетю о моем присутствии. Но тут я увидела странную картину.

Тетя Лиз стояла рядом с каким-то полупрозрачным мужчиной, они разговаривали, но слышала я только тетин голос. Мужчина ничем не отличался от нас, только, почему-то, я могла разглядеть через него деревья, стоящие позади. Вдруг облака начали закрывать лунный месяц, а мужчина – таять, сначала у него ушла левая рука, потом половина тела. От этой картины я очень испугалась и что есть мочи вскрикнула. Тетя Лиза сразу же обернулась в мою сторону, подбежала ко мне, схватила на руки и унесла обратно в дом. Меня всю трясло. Попытки тети успокоить меня и заставить заснуть увенчались успехом только к утру. Сколько бы я не просила рассказать мне о том, что это был за мужчина, тетя все время отнекивалась и выдавала ту картину за ночной кошмар. Но я никак не могла забыть ее. Я прокручивала в голове этот вечер сотни раз, пытаясь найти ответ. Но поняв, что самостоятельно я до него не доберусь, решила прибегнуть к помощи родителей.

Услышав мой рассказ, они точно так же, как и тетя, сослали все на фантазию ребенка. Но я не унималась. Этот мужчина не давал мне покоя. А я не давала отдыха моим родителям. Вскоре им все это надоело, мама решила отправить меня на прием к детскому психологу, а папа видел самое простое решение из этой ситуации: больше не оставлять меня в гостях у тети.

С этих самых пор моя семья разделилась на три части: мои родители, я и моя тетя. Мы стали общаться с Элизабет все меньше, сократив все до двух-трех звонков по праздникам. А тетя перестала искать встречи со мной, понимая, что поиск не увенчается успехом. Я протестовала, но кто будет слушать маленького ребенка. Такая некая война длилась до моего отъезда из дома, когда я окончила школу.

Но сколько бы не старалась, наладить общение с тетей до прежнего уровня я так и не смогла. Мы созванивались с Элизабет один раз в три недели. Она была приветлива и искренне интересовалась моей жизнью. Я ей рассказывала все, но в ответ подобной реакции не получала. Тетя Лиз стала очень скрытной, никогда не приглашала в гости, а на мои предложения приехать все время отвечала отказом, ссылаясь на какие-то дела или срочную поездку. И вот теперь она умерла, одна. Оставив меня главной наследницей всего, что у нее было.

В этих воспоминаниях и размышлениях прошла вся ночь. Я бы и дальше блуждала по просторам своей памяти, если бы раздавшийся гудок поезда не возвестил о нашем прибытии в Куотермейл. На часах было одиннадцать.

Весь перрон был заполнен людьми: выходящими из поезда, встречающими или, наоборот, садившимися. Еле протиснувшись между ними, мы с мистером Мэлом нашли маленький свободный островок бетона и решили поставить на него сумки, передохнуть и обговорить наши дальнейшие действия. Но будущие планы прервал такой знакомый и противный голос:

– А вот и малышка Рэйчел, а я-то думал, приедет ли она? – этот голос принадлежал одному из моих двоюродных дядей, мистеру Джорджу Грину. Сколько я себя помню, он никогда не ладил с моим отцом и все из-за того, что, как казалось моему дяде, папе во всем незаслуженно везло, а дядя Джордж вынужден за какие-то неведомые грехи волочь нищенское существование. Кстати говоря, отец никогда не отказывал ему в помощи, он постоянно предлагал дяде место у себя в фирме. Но, как говорил мистер Джордж Грин, подачки богатеев ему не нужны. С тех самых пор, как я видела его в последний раз, а это было года три назад, он еще сильнее растолстел и еще больше стал похож на большого жирного рыжего усатого борова. Он был одет, в прочем, как и всегда, в костюм тройку: брюки, жилетку и пиджак. Пуговицы жилетки находились в таком напряжении, что казалось еще один дядин вдох, и они засвистят над ушами прохожих, как выпущенные из пистолета пули.

– Это еще одна причина, по которой я снял все купе, хотел, чтобы Вы хотя бы дорогу до Куотермейла провели в тишине и спокойствии, – прошептал мне на ухо адвокат.

– Ничего, мистер Мэл, не в первой, я справлюсь, – прошептала я ему в ответ, а потом с восторгом и радостью крикнула, распахнув руки в объятиях, – Дядя Джордж! Как я рада, сколько лет, сколько зим! – я попыталась приобнять его, но руки начали утопать в его мясистом теле.

– Ну что, плутовка, прознала про смерть Лизы, приехала за наследством, небось, и отца с матерью притащила?! – более-менее добродушная улыбка Джорджа переросла в хищное выражение лица, а глаза превратились в две узенькие щелочки.

– А я смотрю, Вы даже не думали сообщить мне о таком несчастье, хотя мы живем с Вами в одном городе, могли бы составить компанию друг другу, – пытаясь совладать с тошнотой, вежливо разговаривала я.

– Уж лучше с клубком змей, чем с тобой! – дядя перестал скрывать истинное отношение ко мне и к моим родителям, – а это кто рядом с тобой? Твой богатый жених? Видно, что тебя в нем привлекли не внешние качества! – Джордж с головы до ног и обратно оценивающим взглядом осмотрел мистера Мэла.

– Нет, что Вы, дядя, – притворно улыбалась я, – это мой адвокат, мистер Мэл, а это, – я показала на своего дядю рукой, – Джордж Грин, двоюродный брат моей тети Лизы и, по совместительству, мой горячо любимый и уважаемый дядя, – я не собиралась убирать улыбку с лица, ведь только она мешала мне высказать все, что я думаю о своем родственничке.

– Уже и адвоката наняла, гадюка, но, спешу тебя огорчить, тебе не удастся прибрать к рукам то, что принадлежит мне по праву! – дядя высокомерно посмотрел на мистера Мэла и не стал пожимать протянутую адвокатом руку.

Я даже не знаю, чем закончилась бы вся эта ситуация, если бы не другой раздавшийся знакомый голос:

– Брат, племянница, как я рад вас всех видеть! – со стороны здания вокзала через толпу к нам пробирался мой второй дядя и родной брат Джорджа – Дарен Грин, со своей женой – Хилари. По внешности Дарен был полной противоположностью своему брату: высокий, худой мужчина с большими глазами и острым носом, на голове которого блестела свежая лысина. Одет он был по-простому: в джинсы и песочного цвета куртку. Жену, кстати говоря, он выбрал себе подстать: высокая худая и заносчивая. Она полностью гармонировала со своим мужем, единственное, вместо лысины, на ее голове красовалась копна светлых волос.

– Брат, Хилари, как я по вас скучал! – Джордж заключил обоих супругов в свои мясистые объятия. Тетя сразу же постаралась выбраться из них, а братья продолжали обниматься.

– Добро пожаловать в Куотермейл, хорошо, что вы приехали в наш родной город, даже при таких тяжелых обстоятельствах, – тетин голос бил по ушам своей высотой и скрежетом, как будто кто-то водил зубчиками вилки по стеклу, Хилари всегда разговаривала с натянутой до ушей улыбкой, поэтому понять истинный окрас ее речи было практически невозможно.

– Тетя Хилари, я так рада вас видеть! – сказала я и крепко обняла ее. Хоть мы и не были близки, но и не вели открытое противостояние ни с тетей, ни с ее мужем. Я не трогала их, они не трогали меня, – познакомьтесь, пожалуйста, это… – хотела я представить душеприказчика моей тети, но Хилари меня опередила.

– Это мистер Мэл, адвокат Элизабет, да, мы с ним знакомы… – улыбка сразу же спала с лица родственницы, но тут же снова появилась, как только та начала говорить, – он беспардонно выпроводил нас из дома Лизы, когда мы хотели разобрать ее вещи, – взгляд тети пронзал тонкий плащ мистера Мэла насквозь, доходя до его органов.

– Прошу заметить, не выпроводил, а попросил не трогать вещи усопшей до оглашения завещания! – мистер Мэл немного сконфузился под напором такого взгляда, чтобы хоть как-то отвести от него свой, адвокат начал поправлять очки.

– Мы хотели подготовить дом к похоронам! – с нажимом продолжала тетя.

– И этого вам делать не стоило, моя поверенная обо всем позаботилась еще при жизни, ее похоронами занимается лучшая фирма с лучшими работниками.

Я была очень сильно удивлена словами адвоката. Моя тетя еще при жизни знала, что умрет в одиночестве, что никто не придет ей на помощь, и поэтому заранее заказала проведение всей траурной церемонии в какой-то компании. Мне стало тошно и стыдно. А Хилари и мистер Мэл не переставали пререкаться.

– Все, хватит! – сама от себя не ожидая, вскрикнула я, тетя с адвокатом замолчали, а Джордж с Дареном, наконец-то, разомкнули своим объятия, – вы вообще понимаете, что случилось?! – я уже не могла контролировать свои эмоции, – ваша сестра умерла, твоя, твоя, – тыкала в дядей я, – ваша сестра! Одна, никого не было рядом, никто ее не поддержал, никто в этот момент не держал ее за руку! Вы хоть понимаете, насколько она была одинокой? Вы хоть знаете, что она неделю лежала мертвой, пока соседи не вызвали полицию? Знаете?! И вместо того, чтобы хоть сейчас объединиться и вместе всем попросить у тети Лизы прощения, вы спорите о наследстве или о том, кто кому не дал разобрать вещи! Стыдно вам должно быть!

Я взяла свои чемоданы и устремилась к зданию вокзала, чтобы поскорее выйти на улицу и добраться до дома тети. Мне было очень душно, то ли не хватало воздуха, то ли от злости я не могла вздохнуть. Слезы наворачивались на глаза, чтобы не расплакаться при всех, я старалась как можно дольше не моргать. Мистер Мэл тотчас отправился за мной, а мои родственнички, постояв в недоумении еще какое-то время, решили последовать моему примеру.

Выйдя из здания вокзала, я молча села в одно из припаркованных у дороги такси и тут поняла, что не могу вспомнить адрес тети. Мистер Мэл тут же пришел мне на помощь, он сел на заднее сидение рядом со мной и произнес конечный адрес. До дома тети мы ехали молча.

Погода в Куотермейле заметно отличалась от той, что стояла в моем родном городе. Небо было затянуто тучами, в воздухе парила влажность, разгоняемая быстрым и холодным ветром. Все краски жизни как будто бы ушли из этого города. Всю дорогу я смотрела в окно и наблюдала за жизнью местных жителей. Они ничем не отличались от нас: спешили по своим делам, кутались в огромные воротники или шарфы, не замечали никого вокруг, глядя на серый и мокрый асфальт. Тетя жила на окраине города, в частном секторе, поэтому весь путь занял, примерно, полчаса езды. Подъехав к дому, у ворот я увидела стоящих с чемоданами своих родителей.

Быстро расплатившись с таксистом и не ожидая сдачи, я вылетела из машины, чтобы поскорее обнять своих маму и папу. Мистер Мэл в это время занимался багажом.

– Привет, привет, дочка! – целовала в обе щеки меня мама.

– Ну как ты? – обняв нас обеих, спросил отец.

– Более-менее, – на выдохе ответила я, – как вы?

– Стараемся держаться, опустив глаза, проговорил папа, – кто это с тобой? – заметив худощавого человека с двумя чемоданами и сумкой, спросил отец.

– Это мистер Мэл, адвокат тети Лизы, я вам про него рассказывала.

– Да-да, помню, – ответил папа.

Пока они втроем начали знакомиться и обмениваться любезностями, я почувствовала, как в кармане пальто завибрировал телефон, это был Лео.

– Привет, любимый, – несмотря на все нежно начала я.

– Ты почему мне не звонишь! Поезд должен был приехать не меньше часа назад! Я волнуюсь!

С одной стороны можно подумать, что это хорошо, когда о тебе так волнуются и заботятся, но эта неадекватная опека от Лео меня душила.

– Не кричи, пожалуйста, все хорошо. Доехала я прекрасно, мистер Мэл довольно адекватный и интересный попутчик. На вокзале мы встретили моих родственничков, которые успели изрядно потрепать мне нервы. Из-за них я и забыла тебе позвонить. Прости.

– Прости, – передразнил меня парень, – сначала чуть до инфаркта не доведешь, а потом сухое прости! – мне, правда, стало стыдно, но не от моего поведения, а от того, что оно таким образом отразилось на Лео.

– Кто это тебе звонит, Лео? – раздался из-за спины голос матери, – передавай ему привет и скажи, что мы уже ждем, не дождемся, когда вы выберете дату свадьбы!

– Люци, – пытался успокоить маму отец.

– Что?! Разве тебе не интересно, когда уже Леонард возьмет на себя ответственность перед нашей дочерью! – последнее предложение мама произнесла особенно громко, чтобы ее мог услышать и виновник сия монолога.

– Слышишь, Леонард, когда ты уже, наконец, возьмешь на себя ответственность? – насмешливо и ехидно спросила я.

– Я-то как раз готов, это ты все тормозишь с датой свадьбы, – я прикрыла телефон рукой, чтобы родители не смогли услышать моего собеседника.

– Ладно, – шепотом продолжила я, – сейчас не время об этом говорить.

– У тебя каждый раз не то время или не те обстоятельства! Ты вообще хочешь за меня замуж, или нет? Ты хоть понимаешь, как наш союз сыграет в развитии моей и твоей карьеры?

Разговор о материальных плюсах нашего брака начали раздражать меня, чтобы не сорваться на жениха, я решила пойти на уступки и быстро закончить разговор:

– Конечно, хочу, что ты! Вот вернусь с похорон, и мы тут же выберем дату свадьбы хорошо? – притворно нежным голосом ответила я.

– Хорошо, – голос Лео также стал тихим и спокойным, – передавай мои соболезнования родителям, мысленно я с вами. Люблю тебя!

– Я тоже.

Только я успела договорить, как к воротам тетиного дома подъехал старый синий форд. Из него вышла остальная часть моей большой и дружной семьи.

– Гарри! – крикнул Джордж и протянул моему отцу руку для приветствия. Смена поведения моего дяди сначала показалась мне, мягко говоря, странноватой, но потом я догадалась, что Хилари, либо ее муж рассказали, кем является мистер Мэл на самом деле. И дядя Джордж решил больше не портить о себе впечатление, как о будущем наследнике.

Поприветствовав друг друга и обменявшись любезностями со всеми, наша дружная семья отправилась вслед за адвокатом в дом тети Лизы.

Тетя и вправду не пожалела денег на свои похороны, уже с самого крыльца дом был украшен цветами: белыми розами, лилиями, хризантемами и гипсофилами. Перила лестницы были обмотаны зелеными лентами и ветками разнообразных трав. Тетин дом из старого здания превратился в свежую лужайку, покрытую белыми цветами. Играла тихая спокойная мелодия. Повсюду туда-сюда ходили люди: это были и нанятые работники, одетые полностью в белое и разносившие алкогольные напитки и закуску, и пришедшие проститься с тетей соседи. От насыщенного белого цвета, сладкого запаха и бессонной ночи начинала кружиться и болеть голова. Мистер Мэл позвал трех официантов и попросил отнести наверх наши вещи и разложить по комнатам. Как только мы были избавлены от нашего груза, адвокат предложил отправиться в гостиную для прощания с тетей. Мое сердце начало колотиться еще сильнее, голова делала обороты вокруг себя еще быстрее, а к горлу уже подкатывал такой знакомый ком.

Гостиная, как и весь дом, была украшена цветами, правда, уже не белыми, а красными: розами, хризантемами, герберами. Посередине гостиной стоял, к моему большому удивлению, не гроб. На высоком круглом столике с все теми же цветами стояла изысканная черная урна с этническими золотыми вензелями и рисунками, а также маленькая фотография тети в рамке.

– Простите, но что?.. – пытался подобрать слова мой папа.

Мистер Мэл не заставил себя долго ждать.

– По желанию усопшей, ее кремировали. Как говорилось в завещании, цитирую: «Я всю жизнь прожила в одной коробке, не хочу после смерти менять ее на другую».

Дяди, тетя Хилари, отец, мама и я встали вокруг этого последнего пристанища Элизабет, не в силах проронить ни слова. Люди, пришедшие помянуть тетю, косо смотрели на нас и перешептывались, если бы не уважение к похоронам тети Лизы, я бы высказала все, что думаю о них.

– Свой прах моя поверенная завещала развеять на вершине местной горы, Бриджмаунтейн, это должен будет сделать тот, кто получит по завещанию ее дом и участок, – договорил мистер Мэл, стоя позади нас.

Мы все переглянулись. Каждый вспомнил камень преткновения нашей семьи.

– Если Вы уже простились с усопшей, прошу вас подняться в кабинет на втором этаже для оглашения завещания, – Кристофер вскинул руку, указывая нам на лестницу.

– Ну что ж, сестренка, пойдем мы, как говорится, чтобы земля тебе была пухом! – тихо проговорил дядя Джордж, вытерев смятым носовым платком пот с лица.

– Какая земля, она же кремирована, а останки развеют по ветру! – вскрикнул дядя Дарен, – какой сумасбродкой была, такой и осталась!

Братья и тетя Хилари отправились на второй этаж.

– Родные, я пожалуй тоже поднимусь, не по мне все эти похороны и прощания, жуть берет, – прошептала мама.

– Конечно, дорогая, поднимайся, а мы с Рейчел еще постоим, да, милая? – я кивнула отцу в ответ.

Мама с мистером Мэлом ушли на второй этаж. И мы с папой, наконец-то могли постоять в тишине и проститься с нашей любимой Лизой.

Как же она постарела с тех пор. Из маленькой фотографии на нас смотрела хрупкая, полностью седая женщина, лет шестидесяти, в вязаной голубой кофточке. Ее большие светлые глаза, казалось, смотрели прямо на нас. В них не было укора, в них была тоска и любовь. Молча постояв около урны еще какое-то время, мы с папой решили, что будет лучше подняться к остальным.

Кабинет, в котором должно было проходить оглашение завещания, также был украшен цветами, лентами и фотографиями покойной. Какой же оригинальной женщиной должна была быть моя тетя, чтобы заказать для себя такие похороны.

К моменту нашего с отцом прихода, все уже расселись по своим местам: Джордж, Дарен и Хилари на кожаном диване, а моя мама на рядом стоящем кресле. Папа посадил меня на единственный свободный стул, ранее стоявший у соседней стены за журнальным столиком, а сам встал позади меня, положа руки мне на плечи.

Мистер Мэл запер дверь кабинета и прошел в противоположную часть комнаты.

– Итак, господа, – начал Кристофер, – я, как поверенный Элизабет Браун, имею честь зачитать вам последнюю волю усопшей, – мистер Мэл достал завещание из своей сумки, – «Я, Элизабет Лаура Браун, находясь в твердом уме и памяти завещаю: моему двоюродному брату Дарену и невестке Хилари свою коллекцию травяных чаев, пейте и не нервничайте, своему брату Джорджу – книгу рецептов, ведь он так любит вкусно поесть (если после первого тетиного намека я еще смогла удержаться, то после второго на моем лице растянулась улыбка, тетя Лиз, какая ты мастерица подколов), моему младшему брату Гарри и его жене Люции – альбомы с семейными фотографиями, храните их и память о семье в целом (мама совершенно не поняла тетиного намека, а папа сильно сжал свои руки на моих плечах), а теперь то, зачем вы все сюда пришли. Все мое остальное имущество, включая то, что находится в доме, сам дом, участок и деньги на всех моих счетах я завещаю своей горячо любимой племяннице, которой я желаю искренне и всем сердцем полюбить. Рейчел, оберегай наш сад, он принесет тебе немало интересных сюрпризов! Все равно люблю всех без исключения, ваша Элизабет Браун», – мистер Мэл закончил читать завещание и принялся раздавать всем то, что они унаследовали после смерти тети.

– Какая несправедливость! Это завещание – подделка! – кричал Джордж, кинув книгу рецептов на пол.

– Не стоит так кричать, дорогой мой, лучше выпейте с нами чаю, уверенна, где-то здесь есть успокаивающий, – роясь в мешке с травами, сказала тетя.

– Хилари, пойдем, нам здесь больше делать нечего, оставим племянницу с ее наследством, – задрав нос, сказал Дарен и направился к выходу, за ним последовала его жена и разъяренный дядя Джордж.

Как только все трое вышли, мама перестала скрывать свои истинные чувства.

– Ааа, моя дорогая, как нам повезло! – захлопав в ладоши и чуть ли не крича, объявила она, – Элизабет отнеслась к нам благополучно!

Мистер Мэл, недоумевая, посмотрел на маму. Адвокату явно не по себе было от такой реакции.

– Ну, во-первых, не к нам, а к Рэйчел, – вступил отец, – а, во-вторых, только она будет решать, как поступить с наследством Элизабет, папа положил мне руку на голову, а с лица мамы ушла улыбка, и она снова тихо сидела на диване.

А я боялась даже пошевелиться, мистер Мэл, конечно, говорил, что тетя сделала меня своей главной наследницей, но, по факту, я стала единственной обладательницей всего, что было у тети. Мне было стыдно и неудобно от такой щедрости.

– Да, еще один момент, – снова начал адвокат, – прежде чем вы сможете вступить в права наследования, Вам, Рейчел, нужно будет выполнить последнюю волю усопшей.

– Да. да, – как будто выходя из транса, проговорила я, – когда мне нужно это сделать?

– Я думаю, что лучше завтра, – ответил мистер Мэл, – я зайду за Вами, и мы сделаем то, о чем просила мисс Элизабет, – я кивнула, – а сейчас можете располагаться, в ваши комнаты вас проводят официанты.

– Но как же поминки? – спросил отец.

– Об этом тоже не беспокойтесь. Фирма, которую наняла моя доверительница, все устроит, вы с дороги, я бы порекомендовал, все-таки постараться поспать, – глядя на меня, сказал Кристофер, – а я пойду распоряжусь, чтобы все начали убирать.

– Спать в доме, где умерла тетя? Я не смогу… – на душе было ужасно дискомфортно от такой мысли.

– Не переживай, нам же постелют не в той самой комнате? – отец сделал ударение на слове «той», явно подчеркивая о какой комнате идет речь.

На страницу:
2 из 5