100 знаменитых людей Украины

В 1979 г. в жизни братьев наступил перелом. Вслед за тренером они переехали в Донецк, где была солидная база для подготовки шестовиков. Постепенно мальчики привыкли к самостоятельности: жили в общежитии, заботились о себе сами. На первых порах с деньгами было туго, приходилось экономить. Сергей поражал новых одноклассников тем, что, как запасливая домохозяйка, покупал в школьной столовой дюжину пакетов молока. Но когда ребята узнали об особенностях быта братьев, удивляться перестали.

График тренировок был очень плотным, уроки юный атлет учил прямо в трамвае, по пути из школы в спортзал и обратно. Несмотря на это, школу Сергей окончил без троек, а учителя были уверены, что такой голове место не в спорте. Но Бубка понимал, что профессором стать никогда не поздно, а пока он был подающим надежды шестовиком.

В 1980 г. Сергей стал чемпионом страны среди юношей, выполнив норматив мастера спорта – 5 м 10 см. После еще нескольких успешных стартов наставники молодежной сборной СССР включили Бубку в команду для поездки на турнир легкоатлетов социалистических стран, проводившийся на Кубе. Так начался опыт международных соревнований знаменитого легкоатлета. Не всегда они были успешными, как, например, чемпионат Европы среди юниоров в Цюрихе, где Сергей занял лишь 7-е место из-за проблем с шестом. Страшно представить, но спортивные функционеры собирались поставить на нем крест, да тренер отстоял.

Самолюбие не позволяло Бубке сдаваться. Выполнив норматив мастера спорта международного класса и заняв второе место на взрослом чемпионате страны, он был зачислен в сборную СССР. После нескольких проверочных стартов в Ленинграде и Таллинне, где был установлен личный рекорд – 5 м 72 см, – его ждал чемпионат мира в Хельсинки. Это был первый в истории чемпионат мира по легкой атлетике, и соперники на нем оказались все как на подбор опытные и титулованные – Т. Виньерон, Б. Олсон, Д. Бэкинхэм, К. Волков и В. Поляков. Никто из руководства сборной даже не рассчитывал, что Бубка возьмет медаль, на соревнования посылали «обстреляться». Но звездный час для спортсмена уже наступил, и первое золото мира 1983 г. заблестело на его груди.

Несмотря на это, еще целый год Бубка вынужден был доказывать, что награду свою он заслужил. Шаг за шагом Сергей приближался к покорению мирового рекорда – 5 м 83 см. Наконец в США, во время участия в «Играх под крышей» – серии турниров, организованных Американским Атлетическим конгрессом, – ему это удалось. Три победы из четырех возможных, высшее мировое достижение для залов, звание лучшего зарубежного спортсмена зимнего легкоатлетического сезона Америки – с такими итогами возвращался домой молодой шестовик. «Лос-Анджелес таймс» писала: «Бубка – феноменальный прыгун, просто непостижимый. Он представитель нового будущего поколения шестовиков. Он заставляет нас пересмотреть устоявшиеся представления о самих возможностях человека. Если кому-то и посчастливится покорить в ближайшем будущем 6-метровую высоту, то Бубка – претендент номер один».

Естественно, что после успешной зимы 1984 г. Бубка видел перед собой только одну цель – Олимпийские игры в Лос-Анджелесе. Однако из-за нелепого бойкота Советским Союзом Олимпиады 1984 г. в копилке у Сергея только одна олимпийская медаль – золото Игр в Сеуле 1988 г.

А тогда свой первый мировой рекорд спортсмен установил в Братиславе – 5 м 85 см. Спустя неделю в Париже уже было 5 м 88 см. Третий мировой рекорд за один месяц в исполнении Бубки увидел Лондон 13 июля – 5 м 90 см. Когда Сергей попросил установить планку на 6 м, оказалось, что стойки стадиона «Кристал Пэлес» на такую высоту просто не рассчитаны. Тогда никто не предполагал, что покорится отметка «600» ему ровно через год в Париже.

Серия выдающихся рекордов объяснялась достаточно просто – легкоатлета, словно на крыльях, несло высокое чувство. Его избранницей стала Лилия Тютюник – мастер спорта по художественной гимнастике, с которой Сергей познакомился в Донецке на стадионе «Локомотив», где находилась их тренировочная база. Сыграли веселую свадьбу, а уже в июле 1985 г., за несколько дней до установления главного рекорда, у них родился сын. Назвали его в честь уважаемого тренера – Виталием.

1985 год оказался нелегким. Слишком раннее начало сезона и простуда привели к спаду формы. Но уже к очередному турниру серии «Гран-при», по итогам которого определяется лучший легкоатлет года, Бубка сумел восстановиться и мог уверенно штурмовать 6-метровую высоту.

В тот день в Париже он соревновался скорее с собой, чем с соперниками. Самые достойные из них сошли с дистанции на отметке 5 м 80 см. С третьей попытки прежде недоступная высота была взята. Еще долгое время никто из спортсменов-шестовиков не мог превзойти или хотя бы повторить этот результат. А Бубка не стал долго почивать на лаврах. Через год на Играх доброй воли в Москве он добавил к мировому рекорду еще сантиметр.

Этому предшествовала серьезная психологическая подготовка. С легкоатлетом работал известный практикующий психолог Рудольф Загайнов (его имя связывают с победами А. Карпова, Г. Каспарова, Б. Беккера, П. Буре и др.). Именно он перед важнейшими стартами настраивал Бубку на победу. Поэтому шестовик практически не ездил на командные сборы, а в секторе перед выходом ни с кем не разговаривал и даже не здоровался, чтобы не «расплескать» настрой. Другие же спортсмены воспринимали это как высокомерие, о чем регулярно писали спортивные газеты.

За одиннадцать лет Бубка поднял свой личный рекорд на 43 см, а мировой рекорд – на 32 см, доведя его до фантастической отметки 6 м 15 см. Результат остается непревзойденным по сей день. Бубка единственный спортсмен, побеждавший на пяти чемпионатах (с 1985 по 1995 г.). Бывали у него и серьезные спады, которые он все-таки преодолевал. Сам Бубка утверждает, что его феномен в колоссальном упорстве и трудолюбии, а секрет побед – в трех составляющих: сила, скорость, техника.

Как профессионал, он все привык планировать наперед. Поэтому, уйдя из большого спорта после неудачной для него Олимпиады в Сиднее, он не почувствовал проблем с переквалификацией, как многие спортсмены. С начала 1990-х гг. Бубка и его семья постоянно проживали в Монте-Карло. Там размещается главный офис его фирмы по производству и продаже сухих дрожжей и пищевых добавок, улучшающих вкус хлеба. В 2000 г. в Донецке был открыт завод хлебобулочных изделий, и каждый теперь может попробовать «бубкинский хлеб». Выбор такого бизнеса не случаен. Ведь главный принцип Сергея Назаровича – «всегда быть полезным людям и родной стране». Ту же цель он преследовал, создавая «Клуб Сергея Бубки» в Донецке в 1990 г. Эта организация является постоянным опекуном многих детских спортивных школ и учредителем международного турнира «Звезды шеста».

Опыт и профессионализм Бубки все еще нужны спорту. С 1999 г. он функционер Исполкома МОК, член Совета Международной легкоатлетической федерации (ИААФ). И эти аспекты личности Сергея не менее интересны, чем его спортивная карьера.

Занимая активную гражданскую позицию и будучи широко известной в мире личностью, Сергей Назарович справедливо рассудил, что может принести больше пользы Украине, действуя как представитель высшего органа власти – парламента. Поэтому с 2002 г. он еще и народный депутат, занимает центристскую позицию и является активным членом фракции «Регионы Украины».

Замечательно то, что страна отметила своего героя еще при жизни. Феноменальный легкоатлет в 2001 г. был удостоен звания «Герой Украины». А теперь можно увидеть и бронзового Бубку – у входа на стадион «Локомотив» в Донецке. Кроме него такой чести удостоились всего три спортсмена в мире.

Булгаков Михаил Афанасьевич

(род. в 1891 г. – ум. в 1940 г.)

«Русский советский писатель», как его характеризовали справочные издания, родился и вырос в Киеве. Любовь к родной земле он пронес через все свое творчество, которое один из литературоведов назвал «киевоцентричным».

Творчество Михаила Булгакова стало известно широкому читателю с середины 60-х гг. минувшего столетия. До этого времени произведения писателя знал лишь узкий круг друзей, а пьесы, шедшие с успехом на московских сценах еще в 1930-е гг., помнили разве что старожилы да специалисты-театроведы. Что ж, судьба этого талантливого писателя оказалась типичной для времени, в котором ему довелось жить.

Родился будущий писатель и драматург 15 мая 1891 г. в семье доцента Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова и преподавательницы женской гимназии Варвары Михайловны Покровской. Вслед за первенцем Мишей появились на свет погодки Вера и Надежда, за ними Варвара, Николай, Иван, Елена, у которых разница в возрасте составляла полтора-два года. Глава семейства преподавал историю религии, но старался дать детям хорошее светское образование. Их воспитанием занималась прежде всего мать, которую Михаил называл «светлой королевой». В доме свободно говорили по-французски, следили за культурной жизнью, учились музыке, имели серьезные увлечения. Отец, например, был страстным садоводом и очень любил цветы. Миша довольно рано проявил литературное дарование (первый рассказ он вынес на семейный суд в семь лет), был хорошим рассказчиком, играл на рояле, рисовал. А еще увлекался энтомологией и коллекционировал бабочек настолько грамотно, что его коллекция в 1919 г. была передана в Киевский университет. Кроме того, мальчик мечтал о путешествиях в дальние страны и собирал географические карты.

Особого достатка в доме не было, но в нем всегда царила атмосфера любви. Быстро растущая семья часто переезжала и меняла адреса. В разное время Булгаковы жили на улицах Госпитальной, Ильинской, Прозоровской, в Дионисьевском переулке, на Андреевском спуске. Особенно теплые воспоминания сохранил писатель о квартире на Андреевском, 13, где он жил с 1906 по 1913 г., а вылетев из гнезда, по возможности его навещал.

И где бы ни находился впоследствии писатель, он безмерно тосковал по земле своего детства, в творчестве постоянно устремлялся в родной Город (да, он писал это слово с большой буквы) – к Днепру, панораме Подола, Владимирской горке, церквам и памятникам старины. Все его произведения содержат россыпи киевских картинок, образов и впечатлений, если даже и нет указаний на это. А уж тем более в очерке «Киев-город» или «Записках юного врача». Та самая квартира на Андреевском спуске «перекочевала» со всеми деталями в «Белую гвардию», и фамилия Турбиных не случайна – ее носил один из прадедов Булгакова. Даже прожив несколько лет в Москве, Михаил Афанасьевич писал: «Сердце щемит, хочется иногда мучительно в поезд… и туда. Опять увидеть обрывы, занесенные снегом, Днепр… Нет красивее города на свете, чем Киев».

Но вернемся к хронологическому повествованию. Дети Булгаковых получали начальное образование дома, а продолжили учебу в 1-й Александровской гимназии. Миша проучился в ней восемь лет, а затем совершенно осознанно избрал медицинский факультет Киевского университета Св. Владимира. Дело в том, что трое братьев матери были врачами. Через семь лет и Михаил получил специальность «лекаря с отличием».

Еще будучи студентом, М. Булгаков обвенчался 26 апреля 1913 г. с дочерью крупного чиновника Татьяной Николаевной Лаппой (он называл ее Тасей). Но через год началась Первая мировая война, и Михаил как будущий медик стал работать в госпиталях, по окончании университета добровольцем ушел на фронт и прошел там хорошую хирургическую практику. Тася следовала за ним и тоже работала – сестрой милосердия. Весть о революции застала их в Вяземской земской больнице. Весной 1918 г. они уехали домой. К этому времени сгорела бучанская дача Булгаковых, где так недавно беззаботно отдыхала многочисленная родня и ставились Мишины пьески и интермедии. Михаил не имел никаких вестей от братьев (они обнаружились позже в Париже, где и остались жить). Каждая новая власть объявляла свою мобилизацию, в том числе и медиков. Так, по приказу деникинцев М. Булгаков отправился на Северный Кавказ, где уже шла гражданская война.

В одной из автобиографий Михаил Афанасьевич вспомнит, что именно тогда, в 1919 г., «едучи в расхлябанном поезде, при свете свечечки, вставленной в бутылку из-под керосина, написал первый маленький рассказ», а потом опубликовал его в газете «Грозный». В начале 1920 г. во Владиказказе Булгаков перенес тяжелый тиф, а когда поправился, госпиталь расформировали, а сам доктор оказался не у дел. Татьяна Николаевна рассказывала, как они тогда недоедали. И Михаил Афанасьевич решил заняться литературным трудом: сотрудничал в открывшемся во Владикавказе русском театре, где зарплаты не давали, но подбрасывали кое-что из продуктов, и писал в русскоязычные газеты. Два года прошли в активном поиске. Первые пробы пера оказались удачными: пьесы начинающего драматурга «Глиняные женихи», «Самооборона», «Парижские коммунары» были отмечены, а последнюю Главрепертком даже рекомендовал к постановке в московских театрах. Булгакову стало ясно, что это его путь.

В 1921 г., погостив несколько дней на родине, супруги уехали в Москву. Оттуда Михаил Афанасьевич уже через полтора месяца напишет: «Путь поисков труда и специальность, намеченные мной еще в Киеве, оказались совершенно правильными». Не поколебали эту уверенность и трудности – не было ни денег, ни вещей, ни жилья, ни работы. Первую квартиру Булгаковы получили после того, как обратились за помощью к Н.К. Крупской. Это была комната на Садовой, 10, куда в «Мастере и Маргарите» Булгаков поселит своих героев.

Окунувшись в литературную жизнь столицы, М. Булгаков работал сначала секретарем литотдела Главполитпросвета, а затем устроился фельетонистом в газету «Гудок», где подобралась на диво талантливая братия: Олеша, Катаев, Ильф, Петров, Паустовский. Писал он еще для берлинской русской газеты «Накануне». В приложении к ней, а также в журнале «Рупор» увидели свет «Дьяволиада», «Записки на манжетах», «Похождения Чичикова», «Сорок сороков», «Роковые яйца», «Путевые заметки», «Багряный остров» и другие. Всего за год Булгаков написал роман «Белая гвардия» о событиях гражданской войны на юге страны; в журнале «Россия» вышли первые 13 глав, но полностью вещь была напечатана только в 1966 г. «Роман этот я люблю больше всех моих вещей», – признавался Булгаков. На его основе он вскоре создал пьесу «Дни Турбиных», которую принял к постановке Московский художественный театр.

Весной 1924 г., когда заканчивалась работа над «Белой гвардией», Булгаков расстался с женой. В их отношениях многое изменилось: один из знакомых увидел Татьяну Николаевну «молчаливой и печальной женщиной», а Михаил Афанасьевич переживал взлетную пору. Он был «стройный, широкоплечий, выше среднего роста. Светлые волосы зачесаны назад, высокий лоб, серо-голубые глаза, хорошее, мужественное, выразительное лицо, привлекающее внимание». Так описывала его одна из современниц. Место Таси заняла недавно вернувшаяся из эмиграции Любовь Евгеньевна Белозерская, которой влюбленный автор посвятил «Белую гвардию». Она была яркой индивидуальностью, талантливой, высокообразованной и уверенной в себе, знала несколько иностранных языков, переводила для Булгакова материалы о Мольере, записывала под его диктовку и редактировала. За годы их брака были созданы «Дни Турбиных», «Багряный остров», «Зойкина квартира», многие страницы пьес «Кабала святош», «Адам и Ева», а также первая редакция книги «Мастер и Маргарита», в героине которой нельзя было не увидеть черт Белозерской.

Начиная с октября 1926 г. «Турбины» триумфально шли на сцене МХАТа и выдержали 250 представлений. «Багряный остров» поставил А. Таиров в Камерном театре. «Зойкину квартиру» увидели москвичи и киевляне. М. Волошин, а также В. Вересаев сравнивали блестящее начало творческой биографии Булгакова с Львом Толстым. Однако такой мощный прорыв в литературу в официальных кругах вызвал сначала выжидательную, а затем негативную реакцию: резко критиковалась повесть «Роковые яйца», а по поводу «Собачьего сердца» Главлит дал заключение: «Вещь в целом недопустима». Отношение к Булгакову резко изменилось и превратилось в настоящую травлю, его стали обвинять в сочувствии белым, в контрреволюции, а сторонники писателя получили ярлык «подбулгачники». Новую пьесу «Бег», завершавшую тему гражданской войны и в образе Хлудова воплощавшую крах белогвардейского движения, затормозили на стадии репетиций и не допустили к постановке. Спектакль «Мольер» («Кабала святош») после пятилетней работы над ним и всего лишь семи представлений исчез с афиш. В общем, спектакли снимались Главреперткомом, а новые произведения никто не решался печатать. Хотя за пределами СССР – в Англии, Франции, США – работы Булгакова имели успех. Но автора туда не выпускали. В сентябре 1926 г. его впервые вызвали на допрос в ОГПУ. Позже на квартире писателя произвели обыск и изъяли дневниковые записи и повесть «Собачье сердце». Документы, хранившиеся до недавнего времени под грифами секретности, свидетельствуют о том, что Булгаковым и его творчеством занимались плотно. Вот один из них, датированный 29 января 1929 г.: «В Политбюро ЦК ВКП(б). Тов. Сталину. По вопросу о пьесе Булгакова "Бег" сообщаю, что члены комиссии ознакомились с ее содержанием и признали политически нецелесообразной постановку этой пьесы в театре. К. Ворошилов».

Лишенный работы и средств к существованию, ранее гордый и сильный человек вне творчества существовать не мог, в дни отчаяния он носил в кармане пистолет и готов был покончить с собой. Семейная жизнь тоже дала трещину, у Булгакова появилась иная сердечная привязанность – Елена Сергеевна Шиловская, жена видного военачальника, восторгавшаяся творчеством писателя. Жена знала об этом увлечении, но, полагая, что оно скоро пройдет, не обостряла отношений. Характер у Булгакова был нелегкий, он не подчинялся внешнему влиянию и важные решения принимал сам. Вот и теперь, несмотря на то что у Шиловской было двое маленьких детей, их отношения, длившиеся в течение трех лет, завершились браком. В октябре 1932 г. Елена Сергеевна с младшим сыном переехала к Булгакову. Кстати, для обоих это был третий брак. К этому времени тучи над головой писателя разошлись, но пережить весь кошмар происходившего в предыдущие три года Михаилу Афанасьевичу помогли обе любящие женщины – и жена, и «тайный друг» Шиловская.

Тупик, в котором тогда оказался опальный писатель, заставил совершить безумный шаг – обратиться лично к Сталину и, объяснив весь ужас своего положения, попросить «об изгнании за пределы страны». Письмо было отправлено 28 марта 1930 г., а 18 апреля в квартире Михаила Афанасьевича раздался громом телефонный звонок – вождь сам пожелал говорить с ним. После этого гнев был сменен на милость: Булгаков получил работу режиссера во МХАТе. Трудно сказать с уверенностью, что повлияло на ход событий. Многие считали, что определенную роль сыграло случившееся за несколько дней до этого (14 апреля) самоубийство В. Маяковского. Готовый к такому же шагу Булгаков мог существенно подпортить престиж страны и репутацию самого «отца народов».

Буквально возродившийся к жизни Михаил Афанасьевич получил новый творческий заряд и был бесконечно благодарен Сталину за заботу. Выражением благодарности стала пьеса о юности вождя, получившая окончательное название «Батум». Но Иосиф Виссарионович выразил сомнение в необходимости такой постановки, и репетиции были свернуты.

1930-е гг. были для писателя, драматурга и актера Булгакова очень нелегкими. Когда на сцену МХАТа вернулись «Турбины» и по окончании спектакля занавес давали 20 раз, Булгаков написал другу, что «автору этой пьесы возвращена часть его жизни». Но последующую часть жизни ему безбожно отравляли, ибо все, что было создано, выходило за рамки привычного: не все могли мыслить по-булгаковски. Непросто складывались взаимоотношения в коллективе, где творили реформаторы театра Станиславский и Немирович-Данченко, а играли актеры, имена которых мы произносим теперь с благоговением: И. Москвин, О. Книппер, А. Тарасова, А. Кторов, М. Яншин, А. Грибов, О. Андровская… Не было конца замечаниям и переделкам готовых вещей, их то разрешали, то запрещали, затягивая сроки постановок. С чьим только мнением не приходилось считаться автору! Приведем историю создания одного спектакля – инсценировки романа Сервантеса «Дон Кихот». Эту работу предложил сделать М. Булгакову режиссер Театра им. Вахтангова В. Куза. Драматург справился с ней: 3 декабря 1937 г. заключил договор с театром, а 8 октября (меньше чем через год) инсценировка была готова. Ей предстояло получить одобрение Комитета по делам искусств, но возглавлявший это учреждение П. Керженцев в своих замечаниях потребовал: «Надо сделать так, чтобы чувствовалась современная Испания!» Разрешение Главреперткома было получено в январе следующего года. В апреле вахтанговцы начали репетиции, но вскоре по каким-то причинам прекратили, поэтому автор отправился в Ленинградский БДТ и заключил договор с ним. Заметим, что это произошло в ноябре 1939 г., когда Михаил Афанасьевич уже был серьезно болен и даже составил доверенность на имя жены на ведение всех своих дел, а также завещание. Театр Вахтангова возобновил работу над «Дон Кихотом», но в сроки не уложился, премьера первоначально планировалась на январь 1940 г., а состоялась только 8 апреля 1941 г., когда М. Булгакова уже не было в живых.

Булгаков имел огромнейший творческий потенциал. За какие-то десять лет он создал столько пьес и инсценировок для драматических театров, либретто для оперных постановок, литературных шедевров! Это была пора расцвета его дарования, когда появились блистательные произведения: биографическая книга о любимом драматурге Мольере для горьковской серии «ЗЖЛ», пьесы «Кабала святош» (или «Мольер»), «Блаженство» («Иван Васильевич»), «Александр Пушкин» («Адам и Ева»), а также замечательный памфлет «Театральный роман» с посвящением «Тайному другу, ставшему явным, жене моей Елене. Ты совершишь со мною последний мой полет».

В 1934 г. Булгаков стал членом Союза писателей. В 1936 г., после конфликта с режиссером МХАТа И. Горчаковым, отказался работать там, где, как он выразился, посягали на его творчество, и поступил в Большой театр либреттистом-консультантом, пообещав делать одно либретто в год. Он успел создать «Черное море» о событиях на Перекопе, «Минин и Пожарский», «Мадам Фифи» (или «Рашель»), «Петр Великий», среди задумок были оперы «Война и мир», о князе Владимире – крестителе Руси – и многое другое. Михаил Афанасьевич не раз предлагал свои произведения столичным театрам (Сатиры, Красному, Рабочей молодежи), а также Большому Драматическому в Ленинграде, Харьковскому театру русской драмы, Бакинскому рабочему. Он не только писал, участвовал в постановках, но и играл на сцене, например в «Турбиных» или «Пиквикском клубе», где исполнял роль Судьи. Еще одним направлением его поиска были киносценарии для студий «Союзфильм» и «Укрфильм». В числе многих работ он хотел снять «Похождения Чичикова». Не смог удержаться Булгаков от участия в издании собрания сочинений Мольера и сделал перевод пьесы «Скупой». Он специально занимался итальянским и испанским языками: первый изучал как язык оперы, второй – Сервантеса. И самое главное: в течение 20 лет М. Булгаков непрерывно и мучительно создавал главный труд своей жизни – роман «Мастер и Маргарита», который один из литературоведов назвал метким словом «реквием». Последние правки к тексту «Мастера…» писатель диктовал супруге 13 февраля 1940 г., а 10 марта его не стало.

У постели умирающего мужа Елена Сергеевна дала клятву напечатать роман. Книга пролежала в архивах вдовы 20 лет и дождалась своего часа. Она пересекла границы СССР и вошла в «десятки» лучших произведений литературы XX столетия во многих странах мира. На основе булгаковского романа созданы пьесы, кинофильмы, балеты, мюзиклы и даже симфония. Появилось огромное количество исследований, в США выпущена международная булгаковская библиография. В общем, эта книга захватила умы читающих и мыслящих людей. Ценой огромных усилий Е.С. Булгакова сдержала слово, вплоть до мелочей – к примеру, отдала гонорар за роман первому человеку, который после опубликования положил цветы на могилу автора на Новодевичьем кладбище.

…Однажды М. Булгаков сказал о себе: «Я – писатель мистический». Согласимся с ним. Иначе как объяснить такое необычайное воздействие его произведений на читателя? Возможно, его дух витает среди нас? Во всяком случае, присутствие Мастера в стенах родного дома на Андреевском спуске всегда ощущают посетители единственного музея М.А. Булгакова. Ибо здесь истоки его загадочного мира, полного тайн и открытий.

Быков Леонид Федорович

(род. в 1928 г. – ум. в 1979 г.)

Замечательный актер, режиссер, сценарист. Народный артист УССР (1974 г.). Заслуженный артист РСФСР (1965 г.). Лауреат Всесоюзного кинофестиваля (1974 г.) в номинациях за лучшую актерскую работу и фильм «В бой идут одни старики» и Государственной премии УССР (1977 г.) за фильм «Аты-баты, шли солдаты».