100 знаменитых людей Украины

В семье Блохиных никогда не говорили: «не бегай, не прыгай, сиди тихо»; наоборот – поощряли к движению обоих сыновей, старшего Николая и младшего, родившегося 5 ноября 1952 г. Олега. Это не удивительно: ведь их мама Екатерина Захаровна была многократной чемпионкой УССР по спринту, 68 раз вносила поправки в рекорды Украины, а отец Владимир Иванович, хоть и не достиг небывалых высот, но тоже был прекрасным легкоатлетом и всерьез увлекался футболом. И время было такое, что мяч гоняли все мальчишки, мечтая когда-нибудь сравняться славой с известными мастерами. Олег тоже рос таким, и родители сумели уловить в нем, как ранее в старшем Николае (химик по призванию, он в студенческие годы получил разряд по легкой атлетике), спортивный характер. Мама за руку привела мальчика в футбольную секцию при факультете физического воспитания, и он целых две недели ходил на самые настоящие тренировки, пока тренер куда-то не пропал. Чтобы восторженный блеск в глазах Олега не угас, Владимир Иванович сам начал спускать с сына семь потов на обязательных утренних разминках – готовил к поступлению в школу «Юного динамовца».

15 сентября 1962 г. Олег Блохин, сдав вступительный экзамен – технические приемы и игру в мини-футбол, – заполнил учетную карточку и стал официальным членом общества «Динамо». Надо сказать, на экзамене том он ничем особенно не выделился. Невысокий для своего возраста, стеснительный и довольно хлипкий мальчик попал в команду А. Леонидова только благодаря необычайной скорости реакции. Его долгое время обзывали «папенькиным сынком» и «трусом» – за то, что его отец был лично знаком с тренером и что мальчик не ввязывался в драку с более сильными ребятами. Олег не обращал на задир внимания и только и знал, что тренироваться. Леонидов постоянно слышал его просьбы: «Разрешите остаться поработать у стеночки над техникой». Он мог подолгу отрабатывать удары, жонглировать мячом, а то, переборов себя, ринуться в силовую борьбу с противниками. Результаты не заставили себя ждать: голы, забитые во многих встречах, принесли первую путевку на международные соревнования. Поездка во Францию в Круа на европейский турнир юношеских команд в мае 1969 г. и занятое тогда третье место очень запомнились девятикласснику Олегу Блохину. Там же и выявился его бескорыстный характер: в то время как члены сборной метались по Парижу в поисках модных свитеров и джинсов, юный нападающий все карманные деньги потратил на сувениры для одноклассников. Те знали его не только как прилежного ученика и верного друга, но и как человека, страстно влюбленного в футбол, – потому временами бывающего несдержанным, вспыльчивым, очень обидчивым, – но всегда добивающегося поставленной цели. Все эти черты у Блохина сохранились и по сей день.

По окончании школы Олег был уже игроком дублирующего состава «Динамо». Параллельно с постоянными сборами и тренировками он заочно учился в Киевском государственном институте физической культуры. В «дубле» Блохин пробыл три сезона. Конечно, он очень хотел попасть в основной состав, но сам понимал, что рано – многие футбольные элементы оказались не закреплены, – и Олег оттачивал технику под руководством заслуженного тренера Украины М. Комана, все время размышляя, кого же из непобедимых форвардов – А. Бышовца, А. Пузача, В. Онищенко или В. Хмельницкого – сможет сменить. В ноябре 1971 г. Блохин, уже полноправный игрок «Динамо», отстоял свое право быть членом сборной СССР на XX Олимпийских играх и летом 1972 г. вместе с командой стал бронзовым призером. Это было начало «эры Блохина», который вскоре стал наводить ужас на защитников и вратарей всего мира. Но не все в его взлете было так просто, как может представиться. Поначалу молодому нападающему казалось, что опытные партнеры мало и плохо взаимодействуют с ним, не принимают в командную игру. Он все время старался «захватить» мяч и создать голевую ситуацию, полагаясь только на свою высокую скорость. Но когда прошел страх оказаться ненужным, вся команда, включая и тренеров, поняла, что Блохин превзошел почти всех, и начала сама играть «на него».

Чтобы перечислить все победы и поражения Олега Блохина, потребовалось бы написать несколько книг (что и сделал в разные годы сам футболист). Ему принадлежат все личные рекорды в советском футболе: за сборную СССР он провел 112 матчей и забил 47 мячей, сыграл в чемпионатах СССР 432 раза и забил 211 голов. В пяти сезонах Олег возглавлял список бомбардиров первенства страны, 15 раз назывался в тройках лучших игроков сезона (причем 13 под первым номером), стал семикратным чемпионом СССР, в разное время трижды был капитаном своей команды, дважды входил в сборную команду Международной федерации футбола (ФИФА).

Олег Владимирович прослыл футболистом, определяющим командную игру. Он уверенно взаимодействовал со всеми партнерами, маневрировал по фронту атаки, решительно вступал в борьбу при потере мяча, оказываясь организатором многих комбинаций. На протяжении почти двадцати лет Блохин сохранял прекрасную форму, отказывая себе во всех удовольствиях, и по праву считался универсальным форвардом. Никита Симонян считал, что Блохин имел бы на своем счету больше забитых мячей, играй он всегда на острие атаки. И когда однажды великий бомбардир сказал об этом Олегу, тот согласился, но одновременно возразил, что «обеднил бы свою игру».

Переезды, тренировки, игры за «Динамо» и сборную страны – каторжный труд, на личную жизнь времени практически не оставалось. Даже после женитьбы в 1980 г. на Ирине Дерюгиной жизнь прославленного футболиста лишь отдаленно напоминала семейную.

Прощание Блохина с киевским «Динамо» произошло в 1987 г. С началом перестройки многих спортсменов стали приглашать за рубеж. Уехал и Блохин. В течение года он выступал за австрийскую команду «Форвертс». Болельщики увидели последний матч своего кумира в Киеве 28 июня 1989 г.: играли сборная ветеранов СССР и сборная звезд мирового футбола.

И хотя Олег Владимирович считает, что «деньги можно потерять, любовь миллионов – никогда», финансовое положение спортивной семьи Блохина-Дерюгиной, в которой подрастала дочь, абсолютно не соответствовало уровню звездной пары. Легендарный форвард переехал на Кипр, чтобы обеспечить приличную жизнь своим «двум Иринам». Год он играл там за «Арис», но вскоре окончательно повесил бутсы на гвоздь и сам начал «учить забивать голы» других футболистов – стал тренером в Греции. На протяжении двух с половиной лет он возглавлял «Олимпиакос», следом за ним ПАОК и «Ионикос». И хотя в должность тренера, как и в западную жизнь, он пришел «сырым», но руководимые им команды быстро стали занимать неплохие позиции. В частности, «Ионикос» в турнирной таблице с последнего места поднялся на шестое и стал обладателем Кубка Греции.

Несколько лет Блохин разрывался между домом и работой, очень скучая по дочери, которая и так фактически росла без отца, постоянно находившегося в разъездах. В конце концов, по признанию Дерюгиной, брак превратился в «скучнейший телефонный роман» и распался. В 2000 г. Олег Владимирович женился во второй раз. Анжела Блохина младше мужа на 16 лет, и сейчас они растят двух маленьких девочек – Анну и Екатерину, названную в честь знаменитой бабушки, которая, мечтая о внуке, зовет сына «бракоделом». Трехлетнюю Анюту отец в шутку называет Бен Ладеном – уж слишком ярко проявился в дочери шумный семейный характер – и говорит, что дочери заставляют его не опускать руки и «думать о том, что прожито не уже 50, а всего-то 50».

Но несмотря на семейное счастье, Олег Владимирович продолжает «жить в самолетах». Расставшись с тренерской должностью, он оставил семью в благополучной Греции, а сам вернулся на родину и уже на протяжении двух созывов является депутатом Верховной Рады и членом Комитета по вопросам молодежной политики, физической культуры, спорта и туризма в Украине. Но Блохин не любит засиживаться в кабинетах. Он активно участвует в благотворительных акциях, успешно сотрудничает в различных программах с Православной церковью, координирует работу созданного еще в 1994 г. благотворительного фонда им. Блохина, поддерживающего ветеранов спорта, и Кубка его же имени.

За общественными делами на любимый футбол времени у нападающего-тренера-политика практически не остается, его заменяют теннис и плавание. Но 27 сентября 2002 г., предваряя свой юбилей, Олег Владимирович преподнес сюрприз всем болельщикам и просто людям, не забывшим футболиста. Состоялся благотворительный матч, в котором участвовали его друзья как из команд бывшего СССР, так и из мировых сборных. За каждую команду он сыграл по тайму, по-прежнему показывая высший класс форварда.

Несколько раз Олег Владимирович вел переговоры с украинскими клубами, которые приглашали его работать тренером, но каждый раз что-то не складывалось, откуда-то брались слухи, что Блохин «дорого стоит». А сам титулованный нападающий считал бы себя просто счастливым, если бы представилась возможность тренировать киевское «Динамо» – сборную, к которой он прикипел всем сердцем. И у тех, кто стремится к цели, желания обязательно сбываются: с сентября 2003 г. Олег Владимирович назначен старшим тренером национальной сборной Украины по футболу.

Боровиковский Владимир Лукич

Настоящее имя – Боровик Владимир Лукич

(род. в 1757 г. – ум. в 1825 г.)

Выдающийся художник-сентименталист, мастер портретного жанра, иконописец. Академик живописи (1795 г.), советник Петербургской Академии художеств (1802 г.).

Утвердившаяся в начале XVIII в. светская живопись поставила на ведущее место среди других жанров парадный и интимный портрет. В ряду блестящих мастеров, развивших этот жанр (И. Никитин, А. Матвеев, И. Аргунов, А. Антропов, Ф. Рокотов, Д. Левицкий), не последнее место занимает талантливый и своеобразный художник В.Л. Боровиковский. Он внес в портретное искусство внимательное отношение к миру человеческих чувств и элегическое настроение, столь характерные для расцветающего сентиментализма.

Владимир родился 24 июля 1757 г. в городке Миргород на Полтавщине. Его отец, Лука Боровик, принадлежал к местной казачьей старшине, владел домом и двумя небольшими участками земли. Следуя традиции, четверо его сыновей служили в Миргородском полку. Но Владимир в чине поручика вышел в отставку и посвятил себя живописи. Отец, писавший иконы для сельских церквей, обучил иконописи всех детей. В местной художественной артели Боровики слыли мастерами. Икона «Богоматерь с Христом» и образ «Царь Давид», выполненные в традиции украинского «казацкого» барокко, свидетельствуют, что 28-летний Владимир хорошо усвоил приемы религиозной живописи. А на первом своем полуремесленном портрете «Полковник Руденко», напоминающем старинную парсуну, он запечатлел коренастого казака в кафтане со старательно выписанным лицом. По этой работе никак нельзя было угадать, что Боровик буквально через несколько лет получит признание как выдающийся художник-портретист.

Судьбу Владимира Лукича в корне изменили две аллегории, выполненные для украшения кременчугского дворца. К этой работе его привлек друг, поэт В.В. Капнист, сосланный за смелые произведения из Петербурга на родную Украину. Будучи предводителем дворянства Миргородского уезда, а затем Киевской губернии, он составлял проекты «потемкинских деревень» для торжественных встреч Екатерины П. Картины Боровика понравились императрице и польстили ее самолюбию. На одной из них она была представлена Минервой, окруженной мудрецами Древней Греции, а на другой были изображены Петр I в облике землепашца, а сама Екатерина II – сеятельницей. Царская похвала открыла Владимиру дорогу в Петербург, куда он и отправился вместе с Капнистом в сентябре 1788 г.

В Академию художеств 30-летний начинающий живописец поступить не мог, хотя и придал своей простонародной фамилии дворянское звучание. Он брал частные уроки у прославленного земляка Д.Г. Левицкого и австрийского портретиста И.Б. Лампи. От учителей Боровиковский перенял блестящую технику, легкость письма, композиционное мастерство и умение польстить портретируемому. В кружке известного архитектора, поэта и музыканта Н.А. Львова, в доме которого он прожил десять лет, Боровиковский оказался среди видных деятелей художественной России: Державина, Баженова, Хемницера, Хераскова. В первые годы пребывания в Петербурге Владимир Лукич в основном продолжал заниматься иконописью. Он создал 37 икон для Борисоглебского собора в Торжке и восемь – для Иосифского собора в Могилеве.

Постепенно художник проникся идеями символизма. Это новое течение было созвучно его спокойной, элегически настроенной натуре. На простой образ жизни Владимира Лукича не повлияли ни слава, ни деньги, он был всецело поглощен искусством, и его быстро растущее мастерство оценили заказчики. К 1790 г. он стал одним из самых знаменитых художников-портретистов, в 1795 г. получил звание академика, а семь лет спустя стал советником Академии художеств.

Блестящими образцами виртуозного владения кистью и всеми средствами парадного изображения в творчестве Боровиковского стали портреты Г.Р. Державина (1795 г., 1811 г.). На них художник запечатлел энергичного державного мужа, сенатора, члена Российской Академии и прославленного поэта – человека, увлеченного общественными делами, просветительскими идеалами и творчеством. Живописец писал великого сына России с предельным уважением и с дружеским расположением. Парадные портреты Д.П. Трощинского (между 1793-1796 гг.; 1819 г.) словно служат наглядными иллюстрациями к словам современников о том, что статс-секретарь императрицы всегда «казался старее» своего возраста и «имел вид несколько угрюмый, друзьям был друг, а врагам – враг». Судьба человека, служившего писарем в Миргородском полку и ставшего министром и членом Государственного совета, его нелегкий характер, угрюмая настойчивость и гордое сознание крупного чиновника, добившегося высокого положения своим умом и волей, ярко читается в созданных образах. Но напряженно-торжественная поза второго портрета и прекрасно написанное лицо не скрывают разочарования в жизни и обиды. Возможно, эти черты Боровиковский сумел подметить только благодаря многолетнему знакомству и дружбе со своим земляком Трощинским, который на протяжении многих лет был меценатом художника.

В «Портрете Ф.А. Боровского» (1799 г.) живописец представил еще бравого генерал-майора в парадной форме со всеми регалиями. Но ни решительный поворот головы, ни заслуженные награды, ни храбрость, написанная на лице, не скрывают от зрителя недалекий ум и ограниченность героя суворовских времен. А вот психологический образ опального персидского властителя Муртазы-Кули-Хана (1796 г.), привыкшего скрывать свои чувства, художник словно и не пытался раскрыть, поставив перед собой чисто живописные задачи. Только сочетание грусти и напыщенности оживляет его экзотический облик. Красочность и изысканность цветовой гаммы придают величавой позе принца торжественность и монументальность. А роскошное восточное одеяние – атлас, сафьян, меха и драгоценности – превращает портрет Муртазы-Кули-Хана в один из лучших образцов парадного портрета в русском искусстве.

Исполняя заказной портрет А.Б. Куракина – ближайшего сподвижника императора Павла I, Боровиковский вспомнил слова своего учителя Д. Левицкого: «Нам приходиться портретировать не только тех, кого мы уважаем, кто пришелся нам по сердцу. Вот вам мой совет: обращайтесь к принципу натюрморта. Предметы многое могут поведать о тех, кому они принадлежат…» И художник виртуозно и блестяще превращает образ вельможи в сверкающий драгоценностями и атрибутами власти и званий «натюрморт».

Наряду с портретами знатных дворян Боровиковский исполнял и многочисленные заказы царской семьи. Среди лучших – «Портрет Павла I» (1800 г.), картина-портрет «Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке» (середина 1790-х гг.) и портрет великого князя Константина Павловича, за который он удостоился звания академика.

И именно тогда, когда его творчество было полной мерой оценено двором, 37-летний художник, вместо того чтобы сосредоточиться на парадных изображениях, увлекся портретной миниатюрой. Как наиболее гармонический жанр, она давала возможность передать чувства. Именно в ней, по мнению Боровиковского, воплощалось само понятие любви и памяти – основа основ всякого искусства. Особым лиризмом и интимностью пронизан «Портрет В.В. Капниста». На небольших овальных парных портретах запечатлены Державин со своей первой женой, дворовые девушки Львова – Лизонька и Дашенька – и чета Львовых. Тонко выписанные миниатюры сохраняли все черты портретируемых до мельчайших деталей.

Но вершинами искусства Боровиковского стали женские камерные портреты, в которые он вложил всю свою нерастраченную нежность. Художник словно любуется юностью, воспевает красоту и создает для сентиментально-печальных образов особую манеру письма: мягкие переливы приглушенных тонов, живописную гладкость, «фарфоровость», перламутровость. В незабываемых женских портретах, написанных в 1790-1800 гг., воплотилась гармония мягкой и лиричной натуры самого художника (портреты Филипповой, Скобеевой, Арсеньевой). Сентиментален и лиричен сдвоенный портрет сестер Гагариных, объединенных общим настроением «нежной мечтательности» и любовью к музыке. Изящные позы, живые глаза, нежные овалы юных лиц, тонкие переливы серебристо-серых, фиолетово-розовых и голубых тонов, приветливая природа – все говорит о том, что эти славные девушки могут жить только в мире, полном искренности, незлобивости и доброты.

Для прекрасных женских образов Боровиковский создал определенный стиль портрета: поясное изображение, погруженная в задумчивость фигура, опирающаяся рукой на какую-либо подставку, а фоном для томного изгиба тела в легких светлых, словно невесомых одеждах служит тихий пейзаж. Совершенная гармония красок и образов. Но как индивидуальны черты его героинь и как дивно хороша каждая! А изысканно-изящный портрет Марии Ивановны Лопухиной (1797 г.) вызвал даже поэтический отклик. Я. Полонский сентиментально грустит о быстротечности жизни, любви и счастья и склоняется перед мастерством художника, сумевшего навечно воплотить на полотне свою мечту о красоте и гармонии человека, подернув легкой печалью привлекательный образ.

Но красоту ее Боровиковский спас,Так часть души ее от нас не улетела,И будет этот взгляд и эта прелесть телаК ней равнодушное потомство привлекать,Уча его любить, страдать, прощать, молчать.

Никого не оставляет равнодушным будто высеченное из мрамора лицо, точеная шея и «этот взгляд», полный «привлекательной печали». Нежная трепетная девушка тихо грустит на фоне светлых берез в голубоватой мгле. Размытые контуры, плавные линии, тончайшие нюансы цвета, перламутровые переливы светотеней создают полный лирического очарования облик Лопухиной – высочайший образец сентиментализма в искусстве.

К 1810 г. в творчестве Боровиковского наметился поворот к романтическому направлению («Портрет М.Н. Долгорукой»). Но в душе одинокого художника давно поселились усталость и равнодушие. Он тосковал о родине, с радостью открывал свой дом приехавшим в Петербург землякам и оказывал им посильную помощь. Замкнутый, не любящий шума и суеты, Боровиковский не преподавал в Академии и не создал своей живописной школы. Хотя известно, что у него всегда жили трое-пятеро учеников. В одном из писем родным на Украину он писал, что вся семья его – это кухарка и ученики. Кисти одного из них, И.В. Бугаевского-Благодарного, принадлежит портрет Владимира Лукича, а А.Г. Венецианов, будущий «отец бытовой живописи», написал первую биографию своего учителя.

Владимиру Лукичу грустно жилось в разрыве между своими мечтами, воображением и поистине грустной действительностью. Удачливый художник постоянно находился в духовном и интеллектуальном поиске. Он мучился от несправедливости, которую наблюдал в обществе. Певец красоты обрек себя на добровольное отшельничество, которое приняло с годами болезненный характер. Всегда склонный к религиозности, он вновь обратился к иконописи. Владимир Лукич писал образа для иконостасов церкви Смоленского кладбища и Казанского собора, иконы для Покровской церкви в Романовке (Черниговская губ.). Он часто работал безвозмездно, а почти все деньги, что получал от заказчиков, и весь пенсион от Академии отдавал бедным.

Философско-религиозные искания привели Боровиковского сначала в масонскую ложу «Умирающий сфинкс». А в 1819 г., поддавшись мистицизму и сектантству, он вступил в «Духовный союз» Е.Ф. Татариновой. Но и здесь его ждало горькое разочарование – отсутствие искренности, показуха, негласное стремление к власти. Редкие заказные портреты того времени исполнены сухо и прозаически жестко, их краски поблекли. Словно что-то надломилось в человеке: веру он стал соединять с выпивками и покаяниями. Только отцовские гусли, под тихий перебор которых художник пел украинские песни, иногда оживляли его. 6 апреля 1825 г. В.Л. Боровиковский скончался и был похоронен на Смоленском кладбище, для церкви которого так и не успел написать все задуманные образа. Ушел из жизни тончайший поэт сентиментального образа женщины, но величайшие образцы его мастерства открыли дорогу для творческих достижений художников романтизма.

Бубка Сергей Назарович

(род в 1963 г.)

Выдающийся спортсмен-легкоатлет, заслуженный мастер спорта, чемпион Олимпийских игр, победитель пяти чемпионатов мира. 35-кратный рекордсмен мира. Герой Украины. Член Исполкома Международного Олимпийского комитета. Бизнесмен, основатель и президент «Клуба Сергея Бубки» (г. Донецк), народный депутат Украины 4-го созыва.

Каждый рекорд – это событие. Но иногда случаются рекорды, которые становятся событиями эпохальными, открывающими новый этап в развитии спорта. Такое событие произошло 13 июля 1985 г. на небольшом стадионе в Париже. Наутро о нем заговорил весь спортивный мир.

На первых полосах крупнейших газет появились броские заголовки и многочисленные фотографии виновника «спортивной сенсации года» – Сергея Бубки, который, преодолев планку на высоте 6 м, установил мировой рекорд в прыжках с шестом. По выражению одной из газет, Сергей Бубка совершил «прыжок в XXI век». И хотя после этого он установил новые рекорды, его первый 6-метровый прыжок открыл новую эру в этом виде легкой атлетики.

Выдающийся спортсмен современности (по определению X. А. Самаранча) появился на свет 4 декабря 1963 г. в провинциальном Ворошиловграде (теперь Луганск). Семья Бубки не имела никакого отношения к спорту. Отец его Назар Васильевич – военнослужащий, прапорщик, отдал армии всю жизнь. Мама Валентина Михайловна – сестра-хозяйка в одной из городских поликлиник. Жили они очень скромно, впятером в маленьком двухкомнатном домике бабушки на рабочей окраине города. Сергея и его старшего брата Василия к труду приучали сызмальства. В доме у детей были свои постоянные обязанности, которые они выполняли всегда вместе. Развлечения были нехитрые – футбольные баталии на пустыре да состязания в силе и ловкости на спортплощадке военного городка. «Как две половинки от разных яблок», – шутила мама. Действительно, по характеру братья были абсолютно разные: Василий – спокойный и уравновешенный, а Сергей – из тех, кого называют бедовым.

Первое знакомство с «цивилизованным» спортом состоялось в бассейне, когда Сережа пришел записываться в секцию плавания. Но монотонные тренировки в ограниченном пространстве не увлекли мальчика. Потом была секция спортивной гимнастики, но и там не раскрыли его таланта. Ну а в прыжковом секторе Бубка оказался благодаря своему другу Сергею Малахову, который взахлеб во дворе рассказывал, что с помощью шеста он намерен научиться прыгать «метров на пять, а то и повыше».

Осенью 1974 г. состоялась первая встреча Сергея с молодым тренером Виталием Афанасьевичем Петровым, который еще не подозревал, что приведет худого, нескладного мальчишку к выдающимся достижениям.

На тренировках Сережа показывал стандартный для своего возраста уровень, поэтому тренер со специализацией не спешил, делая упор на многоборную подготовку легкоатлета. Но упорный труд, а также природные физические данные помогли через пару лет добиться первых результатов. Как ни странно, в прыжках в длину. В 12-летнем возрасте Бубка был чемпионом области среди сверстников в этом виде спорта.

Василий тоже незаметно для себя увлекся прыжками и стал посещать тренировки. Очень скоро он стал показывать лучшие в группе результаты. Видимо, трудолюбие и упорство – их семейная черта. До конца спортивной карьеры Сергей и Василий выступали на соревнованиях вместе. И хотя старший брат менее известен широкой публике, на его счету много призовых мест как в чемпионатах СССР, так и в чемпионатах Европы и мира.

Даже их спортивные успехи начались одновременно. В 1978 г. Василий сдал нормативы мастера спорта, а Сергей занял четвертое место на Всесоюзной спартакиаде школьников в Ташкенте, соревнуясь с ребятами на два-три года старше. Это была своеобразная тренерская хитрость. Бубка постоянно должен был к кому-то подтягиваться и кого-то догонять, чтобы не стоять на месте.