Возле Чистых прудов

«Чьи-то пальцы, как крючья, мне в полночь впиваются в шею…»

Чьи-то пальцы, как крючья, мне в полночь впиваются в шею.Я встаю в полумраке, иду в кабинет процедур.Мы на разных с тобой этажах, я от глюков шизею!У тебя элемент депрессухи и легкая дурь!Нинка, милая, ро́дная, выйди ко мне,Ах, как я тебя буду ласкать, миловать!Скорбный твой, тонкий лик за решеткой в окнеЯ рисую опять и опять!Дядя Саша, дежурный по корпусу, лекарь от Бога,Нас под честное слово гулять выпускает во двор.Мы одни под луной, и от шепота, как от ожогаЯ в себя прихожу, мы душевный ведем разговор.Я для Нинки в стихах сочиняю письмо,Я по-русски стесняюсь сказать «ай лав ю!»Я обнял ее всю, и здоровье самоВходит в русло, в свою колею.Вот и «крыша» на месте, и черти сошли с горизонта.Я здоров, я во сне слышу стук наших с Нинкой сердец.Не грохочут кувалды в мозгах, и уже нету понтаКир, колеса глотать. Нет шизухи, и глюкам конец!Все, пора выходить, выбираться из тьмы.Но врачи, как вороны, летают вокруг:«Если выпустить всех, то зачем тогда мы?Шагом марш под иглу, милый друг!»Дядю Сашу убрали, как стул, и опять в нашем домеКуролесит кошмар, все живое погрязло в бреду!У меня рецидив! Снова глюки! Синдром на синдроме!И шизуха, как танк, покатила на полном ходу!Колят, колят меня! Снова грохот в мозгу!Я в окошко скулю, одурев от микстур.Я любимую Нинку обнять не могу.Я иду в кабинет процедур… 1992

«Я бреду сквозь потемки, не чуя ног…»

Я бреду сквозь потемки, не чуя ног,Ветер зол и колюч, но легко в пути,Если ночью у друга горит окно,Если можешь к нему просто так зайти.Здравствуй, Сашка, ну как ты, ну что с тобой?«Да очнись же, ты, черт, – я в дверях шепчу, —Было время – мы вместе ходили в бой,Было дело – стояли плечом к плечу»Нас судьба разбросала давным-давно.Он нашел, что искал, он велик, силен,Но все так же у Сашки горит окно.«Ну и жизнь, – не поверишь», – вздыхает он.«Подлеца не обидь, палача не трожь,Ну и как тут к вершинам тащить свой крест,Если свора сограждан за медный грош,За копейку тебя с потрохами съест?»Кофе в кружках остыл. Все. Пока. Лечу.Завтра в бой. Сашка машет мне вслед: «Держись!Мы стояли с тобою плечом к плечу,Мы сильней, чем они. Будет, будет жизнь!»Ветер. Дождь. Свист и скрежет, темным-темно.Город зол и угрюм, но легко в пути,Если ночью у друга горит окно,Если можешь к нему просто так зайти. 2005

«Я в кольчугу одет…»

Я в кольчугу одет.Мне неведомы слабость и страх.Я большой. Мне пять лет.Я у деда сижу на плечах.«Ну, поехали, конь!С нами Бог и удача. Скачи!Мы волшебный огонь.В самой черной отыщем ночи!»Завтра утром меняВ детский сад, как на казнь, поведут.Нянька, злая змея,Зубом лязгнет: «Попался, капут!»Ветер весел и свежВо дворе. А в саду пьяный бред:«Если кашу не съешь,Встанешь в угол на тысячу лет!»Но зато будет вечер,И я под веселый наш смехСяду деду на плечи:«Скачи, мы сильнее их всех!Я из кубиков замок построюДо звезд, до небес,Чтоб дурак и подлец к нам с тобоюВовек не пролез!»Деду утром шагатьНа работу в большой серый домИ от страха дрожать.Я узнал это после, потом.Там придурок в лампасахДля пущего пьет куражуИ орет, нету спаса:«Молчать, мелюзга! Посажу!»Город спит. Тьма на окнах повисла.Прошло много лет.Не построил я замок. Не вышло.Прости меня, дед!Я изранен в боях. Дед, услышь,Я, как прежде хочу,Как чудной тот малыш,К твоему прислониться плечу.Всюду треск, и трезвон,И полки подлецов и паскуд.Снова вижу я сон,Как они нас за горло берут.Я уже не кричу: «Мы сильней!»И по жизни лихойКак умею, скачу,Одинокий усталый ковбой…Как с похмелья, ознобУ деревьев, домов, фонарей.Вьюга воет взахлебНад любимой Покровкой моей.По хрустящему льду,Каблуками сосульки дробя,Сквозь потемки бреду.Как же плохо мне, дед, без тебя… 2005

«Я отчизне долг отдавал…»

Я отчизне долг отдавал,Я полгода был под водой,С корабля, с подлодки на балЯ сошел, моряк молодой.Коростель свистит на суку,Ну и ладно, дальше свисти,Я на отдыхе, в отпуску,Мне с девчатами по пути!В лютый холод, в зной и в жаруДевки хочут счастья со мной,Им по нраву всем, по нутруТо, что я моряк молодой!«Ты чечетку нам отчебучь,Сбацай «Яблочко» на ушах,Черен лес вокруг и дремуч,А у нас тут рай в шалашах!»Я смотрю с улыбкою ввысь,Хорошо-то как, без балды,То, что баб вокруг – завались,Ни туды без них, ни сюды!Эх, вприсядку я, словно бес,От стены иду до стены,Эх, горит костер до небес,Эх, звенят вокруг стаканы́!Кувырок! Кульбит! Пируэт!Потолок дрожит под ногой!Эх, за тех, кого с нами нет,Я пляшу, моряк молодой!Я устал от вахт боевых,Я макаю булку в кисель,Уважать подруг дорогих —Вот мой долг и вот моя цель!Где-то спит генсек, старина,Эй, спасибо, друг дорогой,То, что войск у нас до хрена,То, что я моряк молодой!Эх, спасибочки, дядя Сэм,То, что нам скучать не даешь,Был деревней, был я никем,А теперь ношу брюки «клеш»!А теперь я сокол, орел,Эй, полундра, девки, аврал!Если б я на флот не пошел,Я бы водку тоннами жрал!Девки млеют: «Ишь ты каков!Даже пусть мычишь, как баран!Ты один из всех мужиковБоле-мене трезв, а не пьян!»Девки пьют со мной за любовьС шуры-мурами под луной,Им по нраву всем, сто пудов,То, что я моряк молодой!Хороша похмелка с утра!Плохо чай хлебать одному!Я люблю вас, девки, ура!Я сейчас вас всех обойму!…Еле жив, домой от девчатЯ бреду окольной тропой,Девки мне вдогонку кричат:«Так держать, моряк молодой!»Эх, болит от пляски нога,Путь далек лежит впереди!Девки вслед галдят: «Га-га-га!Молодец, еще приходи!» 1999

«Я примерно как сосна в поле чистом…»

Я примерно как сосна в поле чистом,Я судьбу свою взяла в оборот —Загуляла с молодым машинистом,Он в Америку меня увезет!Я даю ему селедку на блюде:«Обещай, что я в заморских краяхБуду в качестве звезды в ГолливудеФигурировать на первых ролях!»Я, как старая баржа́, на приколеВ тихом омуте торчать не хочу:«Ты давай меня вези, слышишь, Коля?Путь под горку для тебя по плечу!»Он меня до Узловой на подножке,Чертыхаясь, с ветерком прокатил,«Чижик-Пыжика» сыграл на гармошкеИ гогочет вон, стоит, как дебил.Он дает мне на автобус монету,Он с ресницы мне сдувает слезу:«Через море-океан рельсов нету,Как же я тебя туда повезу?»Я попала на все сто, я не скроюТо, что жизнь у нас пошла кувырком!Ладно, Колька, ты подлец. Хрен с тобою!Я гуляю с молодым моряком!Он нацелен, как снаряд, на пивную,Но проспится, если завтра в поход, —Хоть он списан с корабля подчистую,Бескозырку и ремень бережет!Он горбушку ковыряет клыками,Он рисует авторучкой маршрут:«Вот починим такелаж с дружбанамиИ помчимся напрямки в Голливуд!»Он мечту мне, и надежду, и веру,Где-то даже и любовь подарил.Он ко мне на сеновал, для примеру,Диалог осуществлять приходил!Я не мертвая теперь, а живая.Это раньше было все, как в дыму.Ну а то, что он с утра выпивает,То кому сейчас легко? Никому!Голливуд, не Голливуд, а в рекламеЯ сниматься начала – будь здоров!Я колхозникам по первой программеРекламироваю корм для коров!Я на танцах – инородное тело.Бабы толстые пыхтят, только яНа четырнадцать кило похудела,А была ведь в ширину, как свинья!Это в форму я вхожу, а с парнямиУ меня нейтралитет, а ониВозле ног моих лежат штабелямиИ вздыхают, и молчат, словно пни.Колька, хмурый, мне кричит: «Скоро старость!»Он объелся, видит Бог, белены.«Где твой чертов, – он орет, – алый парус?Где моряк твой, где его дружбаны?»Я, как чайник на плите, закипела,Я в экстазе с пузырями у рта:«Слово доброе важнее, чем дело,Если дело это – дрянь, хренота!Может, дуба даст моряк от цирроза,Ну, а может, он его и не даст,Ты же, гад, меня в бурьян с паровозаСбросил влегкую, спихнул, как балласт!»В общем, все я с машинистом решила —Он с романтикой любви не знаком!Он чумазый, я его разлюбила!Я гуляю с молодым моряком! 1997

«Я приплелся сюда, от тоски одурев…»

Я приплелся сюда, от тоски одурев.Мне знакомый забор под луной скалит зубы,И, мусоля впотьмах заунывный напев,Дурень-ветер дудит в водосточные трубы.Камни могут дышать, им ветра нипочем.В этих дебрях глухих я своим был когда-то.Я к холодной стене прикасаюсь плечом.Я в боях уцелел. Я вас помню, ребята.Дворник в черных усах нас гонял, старый черт, —Кулачищи, как гири, глаза – как из стали,Мы кричали ему: «Вашу шпагу, милорд!» —И от пьяной метлы псов бродячих спасали.Каждый был д’Артаньяном, вождем, вожаком,Вот он я – пятилетний боец бесшабашный,Вот он, Славка, мой друг, мы без страха идем,Все на свете забыв, в честный бой напролом,А теперь с нами дьявол вовсю крутит шашни…У меня от метели мозги набекрень,От сиреневых льдинок, звенящих и тонких,Вон, в далекой дали – то ли Славкина тень,То ли дух д’Артаньяна витает в потемках.И застыл под колоннами мраморный лев, —«Будь здоров», – я шепну, тишины не нарушу.Я приплелся сюда, от тоски одурев,Собирать по кусочкам пропащую душу… 2005

Раздел IV

У меня есть несколько песен о войне. Меня тогда на свете не было, но тема войны с детства во мне живет и никуда не уходит. Началось это лет с шести – у нас дома почти всегда работал радиоприемник, и часто я слышал голос диктора, перечисляющего имена и фамилии людей, – я сначала не понимал, кто они все, но ясно было, что их много и что происходит что-то важное. Мне объяснили, что это одни люди ищут других, кого они потеряли за годы войны, про кого они не знают, живы ли те, а если и живы, то где они и что с ними. Фамилий были сотни, я никак не мог понять, как это так – родители потеряли детей, например, под бомбежкой эшелона двадцать лет назад и не могут их найти, – мои-то отец и мать – вот они, рядом, а тысячи и тысячи таких, как я, не могут увидеть братьев, сестер, родителей, их всех разбросала война.

Мой отец четырнадцатилетним подростком осенью сорок первого возил снаряды на фронт, у него на глазах убило шофера, его напарника; мой дядя в семнадцать лет ушел ополченцем на войну и пропал без вести под Вязьмой; мой дед с первого до последнего дня прошел всю войну, вернулся живым и целым (воевать он учился еще в Первую мировую); мои родственники, пережившие в Ленинграде блокаду, много рассказывали мне, как это было.

В общем, тема меня не отпускает, и песни о том времени я продолжаю сочинять.

«Гитлер гнал генералов – Варшава, Марсель…»

Гитлер гнал генералов – Варшава, Марсель,Краков, Киев, Париж – долгий счет.Он спешил. Он Европу размазал в кисельС полпинка. Он у наших ворот.Бабы вырыли рвы. Снег скребет по виску.Снова немцу приказ – наступать.У рабочих окраин в рабочем полкуНам без смены стоять и стоять.Ветром таким потянуло,Аж до костей пробрало.Пять километров до Тулы.Поле. Пустое село.Штурмовая пехота ударила в лоб.Это гансы намылились в рай.С ними танки. Ну где ты, пацан-губошлеп,Наш зенитчик, наш бог, начинай!Мы в ушанках, не в касках – пока только так,Шнапс трофейный нутро не согрел.Ночь-полночь, трое суток, шестнадцать атак,Третью ночь – минометный обстрел!Воздух осколками взрезан,Визгом снарядов прошит.Снег над горящим железом.Тула в осаде стоит!Видит Бог, не был шкурой майор-политрук,Хоть и плющил нас всех, как трамвай.Он мне крикнуть успел: «Целься в башенный люк!Так вернее, сынок, ну давай!»Вспышка рядом, разрыв! Он упал навсегда,Но и танкам по центру – капут!Камыши да осока над ним, лебедаЗдесь из пепла потом прорастут.Роща от лязга и гулаВозле оврага мертваПять километров до Тулы.Дальше на север – Москва.…Щеки сечет нам и скулыКрошками черного льда.Пять километров до ТулыИм не пройти никогда… 2015

«А в бинокле закат золотой…»

А в бинокле закат золотой,Туши танков и выжженный лес,И последний заслон за рекойИз отборных дивизий «СС».Завтра нам наступать – мы морская пехота,Мы их рвем в рукопашной три года подряд,Нам ползти по камням, по песку, по болоту,Нам вставать, нам их бить без разбора, без счета,Путь прямой, и ни шагу назад!Солнце село на той стороне,Воздух мерзнет от блеска брони.Осень. Холод. Октябрь. Первый снег.Голый берег. И мы. И они.Ох, как помнят, как любят здесь нашего брата,Мы – их главный кошмар, мы для них – Страшный суд.Черным дьяволам – нам – Бог вручил автоматы, —Так нас фрицы прозвали за наши бушлаты.Черных дьяволов в плен не берут!Их озноб среди ночи трясет.Их гармошка и шнапс не спасут.Бог за нас. Ничего или все!Черных дьяволов в плен не берут!Ветер, ветер над степью все злей и угрюмей,Молча, молча добычу стервятники ждут.Выбор наш небогат – победил или умер.Черных дьяволов в плен не берут!А в бинокле – закат и со свастикой знамя,Завтра небо ракеты со свистом прошьют.Пусть за ними – полмира. Россия – за нами.Черных дьяволов в плен не берут! 2010

«Побывка два дня. Уж один отгуляли…»

Побывка два дня. Уж один отгуляли,Весь двор наш – за длинным дощатым столом,Серегины, Колькины смотрим медали,За них – за солдат, за ребят наших пьем.И вот уже первую наледь с асфальтаСкололи к чертям, будут танцы. А ну,Играй, гармонист! Нам с тобой оставаться,А Кольке с Серегой – с утра на войну.И шепчет Сереге красотка Валюха:«Живу, как во сне, и в душе кавардак,Мой тоже ушел, и ни слуха ни духа,А мы и простились-то как-то не так…»Он руки кладет ей тихонько на плечи:«Дождись! И любовь у вас будут, и дом.Он жив. Я его обязательно встречу,Мы вместе еще до Берлина дойдем!»И огненно-желтый, оранжевый, рыжийНа стеклах оконных танцует закат,Как будто бы зарево залпов все ближе.И ветры вдали, как осколки, свистят.И двор наш, продрогший, печальный и старый,Воскрес, и под крик очумелых воронЗвучит белый танец, и кружатся пары,А завтра Сереге и Кольке – на фронт.Фонарь с вензелями, красивый, как витязь,Застыл, словно страж, у железных ворот,И вот оно, завтра. Он шепчет: «Вернитесь»Серега и Колька уходят на фронт… 2015

«Рев снарядов, резкий и злой…»

Рев снарядов, резкий и злой,Тишину по швам разрывает.Фриц дрожит на ветру, еле рот разевает.Ополченцы приняли бой.Фриц в атаке, в броске, а до Тулы всего-то пять верст.Танки фары включили и двинули в лоб, напролом.Следом черная цепь – автоматчики, вставшие в рост,Им вперед, на Москву, им пока еще все нипочем.Звезды в небе над головой,Как шальных снарядов осколки.На рассвете у леса, в рабочем поселкеОполченцы приняли бой.Камень, финка, приклад – все сгодится в бою, все сойдет,Мастер домны Серега сто лет уж играет с огнем,Но сегодня другое – колонна в прицеле, он бьет:«Эй, вы, там, это наша земля, мы с нее не уйдем!»С косогорской шпаной не шути,С криволоченской братией тоже,Фриц – он хоть и не пень, докумекать не может,Кто стоит у него на пути.И сибирские рядом уже на подходе полки,И от залпов зарницы, как свет новогодних гирлянд,Враг у леса, на фланге стальные сжимает тиски,Танки, танки идут, а за ними пехотный десант!Горизонт засыпан золой.Холод. Смерть. Сожженные села.«Тула будет стоять!» – наш ответ, наше слово.Ополченцы приняли бой… 2012

«Звон до сих пор, трескотня в перепонках…»

Звон до сих пор, трескотня в перепонках.Помним завод наш, покуда живем,Как мы на фронт на разбитых трехтонкахНаши снаряды везли под огнем.…Я пацан, я за младшего в рейсе,Рядом бывший моряк, дядя Ваня,Руль сжимает в руках, как штурвал,Мы плывем в полутьме, словно крейсер.Стоп! Бомбежка! Кровавая баня!Нам не дьявол ее – враг послал!Черные крылья над нами впритиркуСнова и снова. Спокоен стрелок.«Ну-ка, не спать!» – дядя Ваня за шкиркуВбок, чуть живого, меня уволок.Вспышка! Грохот и гул. Снова вспышка!Я в траву, в одуванчики вжался.«Хватит, парень, очнись! – он кричал, —К лесу, к лесу беги, здесь нам крышка!Здесь хана!»…Он с машиной остался.Он обрел здесь покой и причал.Воздух дымится на этом причале.…Он уже понял, он знал, что не встать,И, к колесу прислонившись плечами,«Леха, живи!» – он успел прошептать.Наши, наши зашли из тумана —Истребители, легкие «Илы», —В лоб, в упор, и не выдержал, взмыл«Мессершмит», уходя от тарана,Этот в свастиках черт тупорылый,И свинец ему брюхо прошил!Чудом наш груз уцелел, и без счетаВ кузове дыр. Дальше путь – по прямой!Вот и свои – минометная рота,Как же нас ждали они, бог ты мой!Я взрывною волною ошпарен,Вот в землянке, почти через силу,Двадцать капель вливают мне в рот —Чистый спирт. «Ну, чего? Как ты, парень?»«Жив, спасибо», – вот так оно было, —Мы возили снаряды на фронт.…Вспомним же, братцы, тот рейс, дядю Ваню,Все же колонна вперед, а не вспятьШла до конца. Он лежал на поляне,Таяли звезды в вечернем тумане.«Леха, живи!» – он успел прошептать. 2016

«Ох, и ловок, силен же он все-таки был…»

Ох, и ловок, силен же он все-таки был,Лейтенант – тот, что нас до упадаМордой оземь возюкал, работать училВ рукопашной штыком и прикладом.Криком рот разодрав,Он терзал нас в учебном бою:«Кто быстрей, тот и прав!Хочешь жить – не зевай, мать твою!Зря под пули не лезь, —Слышишь свист их, как смех сатаны?Наша Родина – здесь.Знай, солдат: ей живые нужны!»Эх, окопная жизнь, эх, злодейка-судьба,Сумасбродка, дурища слепая!Новогодняя ночь. Вот и стихла стрельба,Вот и сорок второй наступает.Мы сдвигаем, звеня,Наши кружки впотьмах, наугад.Возле леса возня —Немцы теплыми взять нас хотят.Эх, мороз зол и лют,Эх, поземка метет и метет.Немцы цепью идут.Немцы цепью идут.Немцы цепью идут.Вот такой вот у нас Новый год!С нами наш лейтенант. Им таких не свалить.Злой спросонья он. Им и не снилось,Что́ он может штыком в рукопашной творить.Все! Пошло! Понеслось! Закрутилось!Лязг, и скрежет, и хрип,Только бой, только месиво тел!«Сзади, сзади, смотри!» —Он был рядом, он крикнул, успел.Фриц мне ноги заплел, —Я метнулся, нырнул на «авось»!Нож над ухом прошел,Лишь царапнул слегка. Обошлось.…Серым саваном лег над рекою туман,Ветер в роще скулит, как собака.Лейтенант еле жив – десять резаных ран.Мы отбили ночную атаку.…Ветер хлещет, как кнут,Лупит, бьет. Враг за лес отступил.Лейтенанта везутНа полуторке в госпиталь, в тыл.Ночь. Землянка тесна.Нам и так после боя сойдет.Наливай, старшина.Вот такой вот у нас Новый год… 2016

«То ли град, то ли снег, а точнее – и то и другое…»

То ли град, то ли снег, а точнее – и то и другое,Лес листву потерял, и зима на подходе уже.Нет врага. Отступил. Два часа тишины и покоя,И тихонько коптит керосинка в штабном блиндаже.Немцу Тула нужна позарез, он по плану, как надо,Брать Москву будет в клещи с востока, работать всерьез.Нет, не будет, и пусть в ставке фюрера пьют до упадаЗа победу коньяк. Нет победы, лишь смерть и мороз.Им в атаку с утра, и опять над землей вздрогнет воздух,И пехота, и танки готовы к прорыву, к броску.Ох, и хитро стоят в этот раз пулеметные гнезда,Мы в боях кой-чему научились в рабочем полку.А потом бог ли, черт разберет, чья там песня допета.Мы пришли из цехов на последнем стоять рубеже.Отдохни, командир, у тебя два часа до рассвета.Пусть тихонько коптит керосинка в штабном блиндаже. 2016

«Ну что ты там, фриц, заерзал, затих, с утра не от шнапса пьян ты…»

Ну что ты там, фриц, заерзал, затих, с утра не от шнапса пьян ты —От смертной тоски, от мути и мглы промерзших пустых полей!И вот он тебе – привет из Кремля: в атаку идут курсанты!За ними Москва. Все шире их шаг, все резче, быстрей и злей!За ними Москва, Урал и Сибирь, и проще приказа нету:«На танки – вперед! Отбить высоту, пройти сквозь стальной заслон!»Пристрелка! Разрыв! Держись, лейтенант! Осколком плечо задето!И залпы близки. И полк окружен. И враг, пока цел, силен!Еще не рассвет. Луна над рекой висит золоченым блюдцем,И встречный свинец ребят, как траву, в упор, наповал сечет.Последний бросок! Их время пришло! Они в рукопашной бьются!Их час наступил. В прорыве бойцы кремлевских учебных рот!Теперь там цветы, и лес, и трава – сто лет до небес расти ей!Сто лет меня с ног сшибает судьба, и сердце ползет по шву,Шепчу невпопад: «Ребята, стоять! Мы – вместе, и мы – Россия».За тех, кто полег у той высоты, воюю, дышу, живу… 2012

«А под Тулой бои. Нас свинцом и огнем…»

А под Тулой бои. Нас свинцом и огнемВраг утюжить устал день и ночь напролет.Мы про наши потери узнаем потом.Сорок тысяч погибших – такой будет счет.Город оглох от обстрелов, продрог от стужи,Рвы и окопы в один лабиринт сплелись.И на разбитой вокзальной стене снаружиКто-то углем нацарапал: «Тула, держись!»А в зенитных заслонах солдаты не спят.Тихий слышится шорох в предутренней мгле,Это наземь последние листья летят,Это стелется снег по сожженной земле.Дрожь у земли в развороченном черном чреве.Вот и рассвет. Мы опять в штыковой сошлись!Крыльями в воздухе издали наш ЯК-9Нам помахал, отбомбившись: «Тула, держись!»Лес на южной окраине гарью пропах,Серой копотью тронут, золой занесен,Здесь найдет свой покой каждый третий из нас —Сорок тысяч бойцов, сорок тысяч имен.«Тула, держись!» – нам казалось, метель нам пела,«Тула, держись!» – колотились в ответ сердца.…Стихла стрельба. Наливай, кто живой и целый.Тула стоит. Тула будет стоять до конца… 2016

Раздел V

С 2003 г. я работаю на металлургическом заводе – мы плавим чугун и ферромарганец, производим промышленное и чугунное литье, снабжаем город теплом и т. д. Наверное, это самое интересное – работать металлургом, для меня уж точно.

Все эти годы я был и остаюсь бок о бок с выдающимися людьми – начальниками цехов, бригадирами, мастерами, а также с менеджерами и специалистами, у нас все как на войне, только не стреляют – ошибка может стоить очень дорого, нагрузки – как у профессиональных спортсменов; перестал каждый день учиться – конец тебе как сотруднику завода.

Я очень люблю и уважаю своих коллег, песни следующего раздела так или иначе посвящены им.

«Коля Зенкин, начальник литейного цеха…»

Коля Зенкин, начальник литейного цеха,Мрачен, зол – вон опять хренота, штучки-дрючки —На заливке бедлам, кутерьма да потеха,Парни в штопор вошли, полбригады в отключке.Кто-то к цели —       к девкам шел, не дошел. Кто-то, крикнув «аврал!»,Все модели       на модельном участке к чертям посшибал.«Прочь, на выход! —       Коля гонит метлой их, как в щель саранчу, —Ну-ка, тихо!       Я вас завтра свободу любить научу!»Вот в кустах под дождем моросящим, унылым,От хозяйского глаза укрывшись, от Коли,Старший мастер заснул с перекошенным рылом,Как подбитый эсминец в порту на приколе.Коля Зенкин       злостной пьянкой, дебошами по уши сыт.Мордой к стенке       он бухариков ставить своих не спешит.Каждый взвоет,       каждый лично свой промах пробел и просчетЗавтра смоет       кровью, потом, слезами – расстрел подождет!Коля грозен с утра: «Мы не мусор, не слякоть!Вот вам вахта штрафная: семь суток в три смены!Десять норм – вот ваш план, всем пахать и не вякать!Молодцы, что проспались. Вперед, супермены!»Бодрый, свежий,       старший мастер из пепла восстал, старый черт.Грохот, скрежет,       пыль столбом – это парни идут на рекорд.В спячку, в ступор       им впадать недосуг. Дуба дать – что за честь?!Коля в рупор       им кричит: «Веселее, бойцы, шансы есть!»Кризис танком стальным по заводу проехал.В жизнь, в победу, в ребят верит страстно и святоКоля Зенкин, начальник литейного цеха.Мы прозвали его командиром штрафбата!Две недели       цех стоит на ушах – стой, держись, сукин сын!В сердце, в теле       дрожь прошла у парней, все трезвы, как один.Ой, красиво       пламя пляшет в печи! Коля весел и горд.Люди живы.       Мастер плавки кричит: «Наливай, есть рекорд!» 2014

Звездец[1] не пройдет или баллада о дружбе

Мне приснился звездец – с виду тихий такой, неприметный,Он пришел на завод и согнул нас в подкову, в дугу,И как будто бы звон – колокольный, раскатистый, медный,Загундосил тревожно в башке у меня: «Гу-гу-гу!»Я вполглаза дремал и, прочухавшись, понял с рассветом:Черт-те что на подходе, какая-то новая суть.Я на кафедру, в вуз, к мудрым старцам пришел за советом, —Я профессорский корпус, науку решил подтянуть.«Что такое звездец? – я спросил, – это быль или небыль?В чем основа его, вековая гранитная твердь?»И уставились старцы в бездонное звездное небо,И сказали, тряся бородами: «Звездец – это смерть!»Андрюха, мой друг, аспирант, молодая плеяда,Грызя карандаш и застенчиво глядя в окно,Нюанс уточнил, что звездец – он как раз то, что надо,Для тех, кто плывет по теченью, кому все равно.Я помчался скорей на завод, я тут главный директор.Вроде он, как обычно, гудит, так держать, молодец!Но какой-то уже обозначен невидимый вектор.Шкурой чую, нутром: тут не вектор уже, а звездец!Вон, дробилка ржавеет на фоне отвального шлака,Тепловоз на путях без ухода, без смазки ревет,И какая-то, вон, тихой сапой каляка-малякаМне ложится на стол вместо плана ремонтных работ.Что ли всем все равно, если завтра завод дуба врежет?«Нет, не всем, – мне сказали мои боевые друзья:Моисеев, Назаров, Ершов, – мы с тобой, мы все те же.Нам звездец – не указ, и завод – не пацан для битья».Звездец не пройдет, пусть опять километры и милиЕму не страшны, он здесь был в сорок первом году,Ему наши деды тогда капитально вломили,И снова здорово, – он, сволочь, опять на ходу!Шепетовский – начальник такой есть у нас в техотделе, —Он пришел на планерку с портфелем, представил расчет, —Он чертил синусоиду, график четыре неделиИ сказал: «Я придумал, что делать, звездец не пройдет.Мы разложим его на кусочки, на мелкие дробиИ умножим на ноль. А чего? Пусть попляшет, подлец!Пусть утонет, погрязнет в бессильной и яростной злобе,И не нам, а ему уже полный настанет звездец»Я сказал: «Впечатляет. Но как-то все это мудрено.А нельзя ли попроще, чтоб самую суть ухватить?»И махнул он сто грамм, и сказал: «Эх, едрена-матрена!Мудаков надо на..р повыгнать, а умным платить!Чтоб нам, металлургам, стремиться все выше и выше,Тут главное дело – звездец на порог не пускать!Да вот же он, кстати!» Звездец нас, похоже, услышалИ дальше пошел по заводу – удачи искать.Он по рылу в литейном цеху получил, но не сдался, —Отступил, взял отсрочку и выбрал извилистый путь:Он исполнил маневр: на молекулы молча распалсяИ в мозги к финансистам сумел втихаря проскользнуть.Не сыпучий, не жидкий, не твердый он, даже не плазмаВ организме у них. Он сознание точит, как червь.Это, братцы, не просто звездец, это вирус маразмаИм грызет мозжечок и центральный уродует нерв!Есть девчата с мозгами у нас – покумекали, вникли,Мозжечки мужикам починив, взяли в руки бразды, —Мол, и вправду звездец нам, когда черт-те что, фигли-миглиМы считаем как прибыль: отходы, запасы, склады!Салют финансистам – таким, как вот эти девчата,Что в наших мозгах истребляют звездец на корню.Без них никуда. Я в минуты досуга когда-тоРомансы про них сочинял. И еще сочиню.И звездец побледнел, приуныл, с губ слетела усмешка.Здесь не шутят, – он понял, – да-да, здесь не всем все равно.Вялый, сморщенный весь, как сухая в лесу сыроежка,Он в углу притаился, залег, словно рыба, на дно.Он там дух перевел. Он былую утратил сноровку,Он ведь, сука, стратег, он с другой подошел стороны —Под большие задачи структуру создал, группировку, —Из вагонов чугун воровать на просторах страны.Наш чугун, косогорский, и снова звездец просчитался, —Есть в охране у нас человек, я давно с ним дружу.Ум и сила при нем, он всегда до победы сражался —Лучший снайпер страны, я фамилию вам не скажу.Он в яблоко может на вашей башке ради смехаПопасть из ствола, что не солью заряжен – свинцом.Он несколько раз вместе с грузом в теплушке проехалВ составе специальной бригады – и дело с концом!…Это счастье, ребята, во имя свободы и мираКаждый день с персонажами песен моих и поэмВ бой идти. Эй, Ирина, Василич, Эльвира,Эй, Наташа, Андрей! Кем бы был я без вас? Да никем!Как мудак по заводу ходил бы – вожак, воевода!Ни системы, ни смысла – и то, мол, и это не так!Это, братцы, беда, если ты не по воле народа,А по воле судьбы по заводу идешь, как мудак!В голове у меня не опилки, не каша-малаша,Мне родной коллектив не позволит с катушек слететь.И завод наш прекрасен, как принц. Ничего нету краше!Я готов ему гимн тыщу раз под гитару пропеть!А что там звездец? Ничего. У него пробуксовка.На каждом участке, во всех заводских корпусах.Мы бьемся без страха, мы с ним разбираемся ловко.Команда что надо. Мы твердо стоим на ногах.…Я люблю заводчан и скажу напрямую, в глаза им:Днем и ночью пахать и не падать – таков мой удел,Чтоб работал завод, чтоб звездец по стране, как хозяин,Не разгуливал, падла, а тихо в сторонке сидел.И не надо с ним лясы точить, и по рюмке, по чаркеПринимать втихаря – пропадешь. Будь с ним резче и злейИ тогда сможешь так заработать в цехах наших жарких,Что лети хоть в Австралию, пузо под пальмами грей.Все, что Богом предписано, сделаю – вот мое слово,Пусть по сердцу мурашки, пусть лезут глаза из орбит.Как пахал, так и буду пахать, мне не надо иного.Он не умер, звездец-то, он тихо в сторонке сидит.Пусть вихри враждебные веют и реют над нами,Пусть грозы и бури шумят возле наших воротИ речка Воронка встает на дыбы, как цунами.Ребята, мы вместе, а, значит, звездец не пройдет! 2016