Хроники Омура

На пороге, столь же изумленные, как и наши путешественники, стояли эльфийка и парнишка-эльф. Карделл непроизвольно скривился, а мальчишка прошипел что-то нелицеприятное и хотел броситься обратно в коридор, но эльфийка ухватила его за остроконечное ухо, втянула в комнату, прикрывая за собой дверь, и обратилась к Рему:

– Светлого вечера, мастер! Что вы делаете во дворце Владыки?

– Мы здесь случайно оказались, госпожа Эрриниэль, – отозвался гном, склоняясь в поклоне, краем глаза ловя удивленный взгляд Вайолла.

Впрочем, наемник быстро сообразил, что к чему, и тоже поклонился высокородной, да и княжна подняла голову и поприветствовала эльфийку.

– Эрри! – возмутился эльфенок, – ты чего с ними церемонишься? Миринор не будет в восторге от того, что в его обитель проникли посторонние!

– Но ведь мы ему об этом не скажем? – с нажимом поинтересовалась Эрриниэль. – Так ведь, Норримиеэл?

– Если подаришь мне поцелуй! – нахально заявил эльфенок в ответ, и Эрриниэль поспешно прикоснулась губами к его лбу. Норримиеэл насупился и продолжил требовать:

– А еще поклянись, что никогда не выйдешь замуж за Рронвина, который вдруг ни с того ни с сего воспылал к тебе страстью!

– Норримиеэл! – эльфийка возмущенно посмотрела на юного наглеца, но он, ядовито улыбнувшись, заявил:

– Я будущий Владыка, потому ты не можешь отказать мне! – и для большего впечатления ехидно добавил. – Если не поклянешься, то я немедленно позову стражников и их, – указал на трех путешественников, – схватят!

Эльфийка бросила раздосадованный взгляд на Норримиеэла, потом перевела его на гнома и с отчаянием вопросила:

– Мастер, ну почему вы не воспользовались силой браслета, что я вам подарила?!

Рем смущенно отвел взгляд, только-только осознавая, что Эрриниэль, даря ему свое украшение, стремилась оградить мастера от своих соплеменников. Вот уж не ожидал, так не ожидал!

На лице эльфийки мелькнула грусть, ничем более она не выдала своих чувств, и Баламуту стало еще более неловко. Вайолл и Рисса помалкивали с интересом наблюдая за происходящим, но не вмешиваясь, ожидая дальнейшего развития событий.

Эрриниэль со вздохом кивнула:

– Клянусь, – и Норримиеэл довольно улыбнулся, а затем бросил путникам:

– Идемте!

Они не сдвинулись с места, и тогда в разговор вновь вступила Эрриниэль:

– Вам действительно лучше покинуть это место! Миринор мир Корфус не жалует незваных гостей!

– Он некромант? – отважилась узнать подробности Рисса, не в силах совладать со своим любопытством, а когда эльфийка кивнула, то и Вайолл несдержанно выкрикнул:

– Просто в голове не укладывается!!!

– Не всем же светлым быть добряками! – фыркнул в ответ Норримиеэл.

Идя по коридору, Рем изумлялся тому, насколько сильно изменились его представления о жизни, и как поменялся он сам. В данный момент гном думал только о том, какой красивой парой стали бы Рронвин и Эрриниэль, но дракон связан условностями, потому никогда не предложит возлюбленной руку и сердце. А даже если произойдет чудо, и Рронвин одумается, то эльфийка откажется, потому что дала обещание капризному юнцу. Баламут вздохнул украдкой, ловя себя на мысли, что путешествие изменит его окончательно, и соотечественники, и без того считающие его странным, теперь начнут сторониться Карделла-младшего.

Покои, в которые они попали, не удивили разве что княжну, и гном, и Вайолл на мгновение растерялись, останавливаясь на пороге, опасаясь испачкать белоснежные ковры своими грязными сапогами.

– Проходите, вам нужно отдохнуть, а заодно все расскажете, – Эрриниэль оказалась радушной хозяйкой.

Пока ир Озарон и Баламут угощались прохладными напитками под бдительным присмотром будущего Владыки Сверкающего Дола, эльфийка увела Риссу в другую комнату, чтобы подобрать ей соответствующий наряд. А после Эрриниэль внимательно выслушала рассказ гнома, с каждой лирной хмурясь все больше и больше. Норримиеэл, наоборот, все шире и шире улыбался и порывался высказаться, вот только эльфийка не позволила, осадив гневно сверкающего очами юнца. Правда, потом обмолвилась:

– К сожалению, вам нельзя здесь долго оставаться, потому мы переправим вас обратно!

– Как ты намерена уговорить Миринора помочь им?

– Зачем нам уговаривать Миринора, если у нас есть вы, будущий Владыка! – одарила эльфенка выразительным взглядом.

– Я? – он аж подпрыгнул и приготовился дать отпор, но в этот же самый миг в комнате появился еще один весьма колоритный персонаж.

Вайолл даже вскочил, вытаскивая меч, чтобы в случае атаки встать на защиту своих спутников, но эльф выглядел вполне миролюбиво, несмотря на пугающую внешность. Его некогда прекрасное лицо было изуродовано многочисленными шрамами, а на правой руке не хватало трех пальцев. Впрочем, люто эльф смотрел только на Норримиеэла:

– Ты сделаешь то, что тебе велит госпожа Эрриниэль!

Мальчишка-эльф ретиво закивал, а Вайолл вспомнил, наконец, имя незнакомца и невольно задался вопросом: «А что этот изгнанник делает в спальне благородной эльфийки?»

Словно в ответ на мысли наемника, Эрриниэль, замечая, как насторожились гном и человек, и испуганно вжалась в спинку дивана княжна, промолвила:

– Это мой личный страж Галидар, – представила она, но мрачный эльф даже головы не склонил.

– Наслышаны, – рискованно объявил ир Озарон, да и Рем припомнил, что немало знает об этом высокородном изгнаннике.

– Рад, что я настолько известен на Омуре! – хриплым голосом отозвался Галидар. – Потому, надеюсь, глупостей вы не совершите!

– Галидар, не пугай моих гостей, – мягко попросила Эрриниэль, и суровый воин послушался ее, кивнул своей госпоже и произнес:

– Оставайтесь здесь, а мы, – указал на Норримиеэла, – скоро вернемся! – сказано было тоном, не допускающим возражений, и вредный эльфенок поднялся с оттоманки.

Рем успел заметить, каким взором будущий владыка эльфов одарил уходящего стража, и качнул головой, понимая, что подобное оскорбление Норримиеэл обязательно припомнит Галидару, едва станет правителем здешних земель.

Когда за ними захлопнулась дверь, эльфийка предложила перевязать израненные руки ир Озарона, и пока она занималась этим, все молчали. Баламут усиленно размышлял о том, как ему быть дальше, но ничего путного выдумать не смог, как ни силился.

– А все-таки, мастер, – Эрриниэль отвлекла гнома от раздумий, – могу я узнать, как вы назвали свой великолепный меч?

Баламут покосился на своих спутников, которые внимательно прислушивались к разговору, и извиняющимся тоном ответил:

– При всем уважении, я не могу вам этого сказать…

– А могу я угадать? Видите ли, мастер, я сгораю от любопытства, как и многие на Омуре, какое же имя вы выбрали своему творению?

– Угадывайте, – Рем разрешил со спокойной совестью, надеясь, что пришло время, и меч, наконец, обретет хозяина, ну, или хозяйку.

– Златосвет, – в очах цвета зеленой листвы тоже была замечена надежда, но Карделл в ответ только качнул головой.

– Ну, а вы, господин Вайолл, не хотите угадать имя клинка? – послышался голосок Риссы, и Рем неожиданно поддержал ее:

– Правда, друг, мне будет приятно подарить меч хорошему человеку!

Ир Озарон небрежно пожал плечами, с любовью взглянул на свой собственный изрядно поцарапанный клинок и отозвался:

– Плох тот товарищ, кто меняет старого боевого друга на нового! Извини, мастер Карделл, но я даже пытаться не буду, потому что не хочу гадать! Меня устраивает мой меч! – с нежностью огладил рукоять, точно прикасался к любимой девушке.

Рем принял ответ своего приятеля без лишнего волнения, а вот Рисса, похоже, огорчилась, вот только гном так и не понял отчего. Дверь в покои распахнулась, являя взорам сидящих в комнате Галидара и Норримиеэла, и эльфийка внезапно обратилась к своему стражу:

– Галидар, а ты не хочешь угадать, как назвал свое творение мастер Карделл?

Эльф небрежно кинул:

– Не привык гадать, – но, замечая, что эльфийка расстроилась, смягчился. – Если вы того желаете, госпожа, – и уже гному – Остролист?

Рем по сложившейся привычке покачал головой, но, похоже, Галидар не слишком расстроился. Эльф, оглядев собравшихся хмурым взором, скомандовал:

– Пошли!

***

Не найдя причин для отказа, мрачный, как грозовая туча, Вайолл махнул рукой своим спутникам, и они послушно вышли за ним. Впереди двигался невозмутимый Галидар, а ир Озарон замыкал шествие.

Так они вошли в огромный зал, поразивший гнома до глубины души, настолько ослепительно-прекрасным он был. Рисса приложила ладонь к груди, стараясь унять взволнованное сердце, а Вайолл некрасиво открыл рот. На полу гармонично сочетались в повторяющемся узоре все оттенки белого, и у путешественников сложилось полное впечатление, что они ступают по хрупкому льду. Романтичная княжна услышала перезвон, складывающийся в своеобразную музыку, более приземленные ир Озарон и Карделл распознали звуки падающих льдинок.

Стены укрывали зеркала, а стоящее в самом зените солнце отражалось в них миллионами преломляющихся лучей. Именно этот блеск слепил глаза, заставляя их слезиться. Вайолл прищурился и торопливо осмотрелся, удивленно подмечая, что все стражи аккуратным рядком лежат у дальней стены. Покосился на бесстрастного Галидара и решил промолчать.

Норримиеэл, смотрящий на всех диким зверем, властно указал:

– Встаньте в тот угол!

Никто из путников не двинулся с места, и тогда в разговор вступила Эрриниэль:

– Из нас троих только Норримиеэл умеет пользоваться зеркалами пространственного перехода!

Вайолл первым ступил в указанное место, не опуская свой клинок, за ним юркнула Рисса, встала рядом, а уж потом подоспел, топливо перебирая своими короткими ногами, Рем.

Будущий Владыка Сверкающего Дола медлить не стал, что-то заговорил, рисуя в воздухе руны, Эрриниэль со слезами на глазах пожелала путешественникам удачи, а Галидар, хмуро взирающий на Баламута, неожиданно сорвался с места. С непередаваемым удивлением Рем проследил за тем, как эльф поднял с пола оброненную кем-то из стражей алебарду, а после подбежал и протянул ее гному:

– Держи! – и больше ни словечка.

Карделл также безмолвно кивнул в ответ, благодаря Галидара за нежданную заботу.

Томительно долгое мгновение, когда сердца людей и гнома замерли в ожидании, и картинка сменилась. Вместо зала они очутились в осеннем лесу.

– Это Номия? – оглядевшись, усомнился гном, ну не верилось Рему, что вредный эльфенок отправил их туда, куда нужно.

– Не узнаешь? – хмыкнул ир Озарон, а княжна запросто сообщила:

– Да, это Номия. Правда до замка дня три-четыре пути…

– Это на лошадях, Ва… – начал наемник, но, поймав чуть обиженный взгляд девушки, поправился, – Рисса. Пешком уйдет целая седмица! Хотя, конечно… – запустил пятерню в светлую шевелюру, взъерошивая ее.

Баламут понял, о чем хочет добавить его напарник, потому поспешил высказаться:

– Думаю, к ир Ресу идти нельзя, да и он сам намекнул нам, чтобы сразу обращались к князю!

– Почему? – сходу заинтересовалась Рисса, и Вайолл, криво ухмыльнувшись, ответил:

– Видите ли, Рисса, дело в том, что как раз на сегодня была и назначена моя казнь! – сказал и отвернулся, не дожидаясь ответа княжны.

Она слишком часто заморгала, пытаясь осмыслить сказанное, поглядела на Рема и только тогда спросила:

– А вас за что поймали, Баламут?

– Ложный навет, – ир Озарон опередил Карделла, пока тот по своему обыкновению подбирал слова.

– И вас тоже ложно обвинили? – в тоне девушки сквозила отчаянная надежда.

Отчасти Вайолл чувствовал за собой вину за все случившееся, лгать он тоже не привык, особенно тем, кто был ему небезразличен, потому не стал отрицать, а тихо обронил:

– Нет…

Карделл так едва и не сел на землю, а Рисса насупленно осведомилась:

– Тогда на что вы рассчитываете? Думаете – спасли княжну и все? – голос Риссы сорвался, и Рему почудилось, что она вот-вот расплачется.

Тут уж гном не выдержал, обращался он к ир Озарону, но речь была произнесена для девицы:

– Ну что ты на себя наговариваешь, парень?! Ну не сменил бы ты те кружки и что? Кто бы от этого выиграл?!

Вайолл слабо улыбнулся:

– Спасибо, друг, но что ты знаешь обо мне, кроме того, что я сам рассказал тебе?

– А ты считаешь, я мало людей и нелюдей повидал за эти месяцы? Думаешь, не могу разобраться, кому из них можно верить, а кому нет? – прищурившись, отозвался Карделл.

Ир Озарон, поддавшись порыву, обнял гнома, и тут же отошел, а затем последовали его слова:

– Ну что, Ваша Светлость, готовы идти дальше?

Рисса медленно, словно обдумывая, кивнула и первой направилась по едва заметной, залитой дождями тропке.

– Ваша Светлость, – окликнул ее Вайолл, – нам в другую сторону!

Вскинув голову, княжна развернулась, а гном и наемник понятливо переглянулись между собой. Жест этот был замечен девушкой, и она дала себе зарок, что обязательно расспросит Баламута о том, как он познакомился с ир Озароном.

***

С наступлением ночи, когда легкий ветерок разогнал тучи, закрывавшие небо в течение всего дня, местность осветили обе луны, а путешественники остановились отдохнуть. Вайолл достал из сумы кремень и, набрав веток, попытался разжечь костер. Мокрое дерево больше дымило, чем горело, потому ир Озарон провозился долго. За это время Рисса успела осмотреть содержимое одной небольшой котомки, спешно врученной ей Эрриниэль, обнаружила небольшой запас провизии и фляжку с водой и приготовила нехитрый ужин на троих. Рем в задумчивости бродил по поляне, пытаясь найти себе занятие, молясь всем богам Омура, чтобы его творение дождалось возвращение мастера, желая бежать на его поиски.

Трапеза прошла в молчании, а когда решили лечь, Баламут вызвался дежурить первым. Присел на поваленное дерево у костра, воззрился на огонь, не забывая прислушиваться к звукам ночи. Где-то ухала ночнуха, возились в кустах мыши, переворачивались с боку на бок и вздыхали спутники гнома. Ни Риссе, ни Вайоллу не спалось этой осенней ночью, они думали, и мысли их оказались во многом схожими. Вот если бы эти два человека догадались поговорить друг с другом, не таясь, не опасаясь быть непонятыми, то, возможно, и ночь эта прошла бы для них иначе. Засыпали бы они не поодаль, а рядышком, прикрывшись одним на двоих плащом. А пока им оставалось только мечтать об этом. Наемник глядел в темные небеса, полностью растворяясь в их мрачной красоте, а княжна бессмысленно всматривалась во мрак, окружающий поляну, сдающийся только свету костерка.

Когда нечто темное шевельнулось в его завихрениях, Рисса приподнялась на локте, заставляя Вайолла встрепенуться, а Рема отвести взор от огня. Вскрикнула девица, вскочил, вскидывая алебарду гном, мгновенно поднялся на ноги, поднимая меч наемник, глядя на то, как сгущаются и без того сумрачные краски. Тьма, подкравшаяся внезапно, ожила, явив потрясенным взглядам путешественников высокую фигуру, закутанную в плащ. Еще вопрос не сорвался с уст Вайолла, а незнакомец скинул капюшон, воззрился на Риссу темными провалами глаз, заставляя княжну захрипеть, хватаясь за горло. И без объяснений ир Озарон и Карделл поняли, кого видят, кинулись в атаку, надеясь помочь девушке. Только взмахнул эльф-некромант рукой, и шагнуло через облетевшие кусты воинство восставших. Рубанул наугад гном, еще недавно звавшийся Баламутом, а теперь действующий с уверенностью опытного воина. Вайолл чуть замешкался, хватая Риссу, стараясь спрятать ее от темных заклятий мир Корфуса. И наемнику удалось даже укрыть княжну за выворотнем, где она медленно пришла в себя.

Большее ир Озарон сделать не успел, его настигли мертвецы. Вайолл по сложившейся привычке вступил в бой с уверенностью, но его противники не ведали ни усталости, ни страха. Один зомби падал на землю, разрубленный пополам, но вместо павшего на пути возникал другой. Неутомимый некромант, черпающий магию из силы ночи, знал свое дело. Кто для него были эти двое? Жалкий человечишка и презренный гном! А вот княжна – дело другое! Ее кровь послужит для дела, она прольется на венец, чтобы тот засиял, будто множество солнц, и обрел силу, необходимую эльфам для победы.

***

Горист и Фрест с напряжением следили за развитием событий, не ведя никаких разговоров, пока бог огня не прозрел:

– Так вот, что ты задумал!

– Ну не мог же я прямо вмешаться, с твоей сестрицей спорить – дело непростое!

– Луана слепа… – начал Фрест, но Горист его остановил:

– Мы все слепы, когда дело доходит до наших подопечных! – одарил названного племянника выразительным взглядом.

Рыжеволосый бог пожал плечами в ответ, и оба Создателя вновь взглянули с небес на землю.

В лесу, расположенном в центре Номийского княжества, не на жизнь, а на смерть сражалась пара людей и гном с эльфом-некромантом и его воинами. Рисса, придя в себя, приняла решение сражаться, она, как могла, отражала магические атаки, пытаясь прикрыть своих защитников хоть слабыми, но «щитами». Все уроки наставников всплыли в памяти княжны так явственно, словно они проходили вчера. Только силы всех троих были на исходе, в то время, как мир Корфус даже не запыхался. Рем махал алебардой, не глядя, снося все, что придется, не двигаясь, не отступая, помня, что за спиной друзья. Вайолл, расположившийся между ним и Риссой, пытался прикрыть одного и защитить другую, да и сам не желал умирать. Потому и крутился, стараясь уничтожить всех, кто ускользнул от Баламута. Краем глаза следил наемник и за некромантом, надеясь не упустить ни движения оного. Пот застилал лица, проникал под одежду, дыхание вырывалось с хрипом, но они не сдавались, собираясь дорого продать свои жизни.

Чтобы подбодрить товарищей, показать эльфу, что ни за что не покориться, Вайолл из последних сил прокричал:

– Хей-хо! – известный клич тех, кто сражается против нежити.

Мгновение и по лесу разнеслось ответное:

– Хей-хо! – а спустя несколько лирн, как ураган, ворвался на поляну отряд, возглавляемый человеком на вороном коне.

Рисса плюхнулась на колени, благодаря богов за своевременную помощь, Рем только рот приоткрыл, на миг перестав атаковать. Голову очередному мертвецу снес иной клинок, яркий, светящийся во мгле ночи. Низкий голос бросил:

– Эй, друг, не зевай! – и могучий жеребец, топча копытами мертвецов, устремился в гущу деревьев, туда, где скрывался некромант.

Рем, так и не сумев закрыть рот, взмахнул алебардой, скорее инстинктивно, чем реально думая. Вайолл был более сдержан в своей реакции на появление всадников. Только открылось второе дыхание, когда он с утроенной силой скакнул вперед.

Осознавая, что поражение в битве близко, мир Корфус произнес заклинание, ушел с помощью стихийного портала в Астрамеаль, кляня всех людишек. Теперь у некроманта нашлась иная забота – нужно было отыскать новую жертву, с намеченного пути он отступать не собирался.

– Вайолл! – окликнул незнакомец, спрыгнул со своего коня.

– Найтел! – отозвался наемник и, прихрамывая, отправился навстречу.

Обнялись братья, хлопнули друг друга по плечу, улыбнулись.

– Не ждал… – младший сдержал скупую слезу.

– Да уж, вижу! – кивнул с пониманием старший.

– Ты как здесь очутился?

– Тебя искал! Едва не увидел тебя на своем празднике, как понял, что ты в беду попал, и отправился выручать!

Вайолл кивнул, и братья снова крепко обнялись, а после младший поманил к себе своих спутников.

– Знакомься, княжна Рисса ир Стоквелл и Рем Карделл! – представил их.

Рисса приветствовала старшего из Озаронов со всеми почестями, а вот Рем стоял не в силах побороть оцепенение. Проследив за ним взглядом, Вайолл охнул, не сдержав эмоций.

– Откуда это у тебя? – указал на меч, покоящийся в ножнах на поясе брата.

– Не поверишь, – Найтел вытащил клинок, с восторгом оглядел его по всей длине и заворожено прошептал. – Светлогор, Светлогорушка…– и повторил. – Не поверишь, я его в кустах нашел, а перед этим сломал самый дорогой из своих мечей! Помнишь, был у меня такой?

– Они все не дешевые! – усмехнулся младший, покосившись на Рема.

– Этот бесценный… Как я теперь тебя понимаю, брат!

– Дарю! – запросто сообщил, пришедший в себя Карделл. – У вас день рождения недавно был! – повернулся и потопал прочь.

На душе царил полнейший кавардак, вроде и легко Баламуту стало, точно гора упала с плеч, однако и угнетало что-то, неведомое. Рем улыбнулся: «И чего это я? У меня впереди столько работы! Сколько братцев Светлогору мне нужно сделать? Посчитаем! Златосвет, Остролист, Яроцвет, Лунолуч, Хвален, Вьюжень, Пламень, Победитель, ну и, пожалуй, Богдар!»

Братья ир Озароны ошарашенно наблюдали за уходом гнома-мастера, слаженный вопль вырвался из их глоток:

– А-а-а, – когда они также дружно принялись догонять Рема.

Глядя им вслед, Рисса слышала только свое сердце, которое билось в груди взволнованно, неутомимо, прогоняя прочь все предрассудки и сомнения. В этот самый миг княжна точно знала, кто станет ее супругом…

Глоссарий

Астрамеаль – столица Сверкающего Дола

Белое серебро – прочный и дорогой металл

Горист – бог промыслов, покровитель гномов

Номийское княжество (Номия) – одно из четырех королевств людей

Ночнуха – сова

Рудничные горы – находятся на востоке

Русской княжество (Русса) – одно из четырех королевств людей

Сверкающий Дол – государство эльфов

Солнечник – второй месяц лета

Солнечный океан – один из двух на Омуре

Тихий Край – располагался на севере Номии. В Норуссии это поселение будет переименовано в Западное Крыло

Фрест – бог огня, покровитель драконов и дуайгаров

Штравенбах – государство гномов

Яльское княжество – одно из четырех королевств людей

История четвертая

О том, что нужно бояться своих желаний

Степь кругом! Но не ласкает ветер бесчисленные травы, не играет с ними, не заставляет волноваться. Зной давным-давно выжег смарагдовую зелень. Ходит по степи блеклая зыбь, вселяет в душу тоску, будоражит сердце несбыточными мечами, вселяет страх и безысходность. Куда ни глянь только смерть и выгоревшие травы, которые неохотно щиплют кобылицы.

– Эй, Торина, ты чего застыла? – мимо на лихом скакуне, заставляя девушку вздрогнуть, пронесся брат.

Девушка поправила шаль, наполовину сползшую с плеча, оголяющую слегка зеленоватую кожу. Огляделась и только тогда улыбнулась.

Тогр осадил скакуна, спрыгнул, со смехом подбежал и прижал к себе младшую сестрицу. Погладил по голове, сказал:

– Как же ты выросла Торина!

Чувствуя себя под защитой, девушка глубоко вздохнула, стараясь сдержать слезы, готовые пролиться из серых, бездонных глаз. Ей нравилось обнимать брата, знать, что находится под его надежным покровительством, потому что остальные в их поселении относились к ней с легким презрением, называя за спиной слабой полукровкой, а в лицо Хромоножкой. Торина не обижалась, да и на что сердиться, если она и впрямь была слабой и прихрамывала? Нельзя сказать, что девушку обижали, скорее не трогали, боялись – сломается. Все знали, что ее матушка – человечка, полюбила славного орочьего воина Торра, переехала к нему жить, но не вынесла тягот кочевой жизни, оставив после себя воспоминания и хилую девчонку, вечно таскающуюся за своим старшим, сводным братом. В одной из вылазок малышка оступилась и подвернула ногу, да так и осталась хромой. Батюшка хмурился, поддался на уговоры соплеменников, пожелал переправить Хромоножку к людям, но за плачущую сестру, опасающуюся дальней дороги и разлуки с теми, кого она хорошо знала, вступился Тогр. Все говорили, будто он чувствовал вину за собой, что не присмотрел, не подхватил вовремя. Только Торина знала, брат искренне любит ее, правда, никому, кроме нее не показывает – у орков не принято проявлять чувства при посторонних.

Воспоминания мучили девушку, и она, не сдержавшись, всхлипнула.

– Ты чего? – Тогр прижал крепче, рискуя задушить в объятиях, спохватился, ослабил хватку.

– Рада, что ты вернулся, – улыбаясь через силу, чтобы порадовать единственное дорогое существо, отозвалась Хромоножка.

Орк вздохнул, провел лапищей по лысой голове, преувеличенно бодро оповестил:

– Сегодня пир будет! Пойдешь?

Торина хотела бы отказаться – не нравились ей веселые пирушки в селении, но сказать «нет» она не отважилась, опасаясь расстроить брата, желающего видеть ее на своем празднике. Потому Хромоножка кивнула, и Тогр просиял, обнял, шепча что-то ободряющее о том, как славно они повеселятся.

– Послы из Сверкающего Дола пожалуют! – скривился. – Хилые эльфята!

– Эльфы? Неужели?.. – сердце девушки забилось с неистовой силой.

– Ага! У эльфов на уме очередная каверза! Какая по счету – и гадать не буду! Все простить не могут, что человеки у них Бейруну оттяпали! Сторонников собирают, хотят силой вернуть!