Поиграем в ладушки?

Когда до городских ворот оставалось лишь несколько шагов, вдалеке со стороны Базарной улицы послышалось мерное «тик-так». Старик-часы завершал ежечасный круг и готовился начать новый. «Значит, я провозился целый час! – ужаснулся Ночной Шутник. – Скорее, вон из города, пока мы не попались никому на глаза!» Он ухватил слона за хобот и властно потянул к распахнутым воротам. Арчибальд послушно шагнул.

– Умница! Умница! – приговаривал Ночной Шутник, – еще немного!

Он уже коснулся рукой холодного кольца из позеленевшей бронзы, чтобы распахнуть ворота пошире, как вдруг Гуля чихнула. Она чихнула так, словно сизый нос ее с двумя большими ноздрями был охотничьей двустволкой, которая случайно пальнула дуплетом. От неожиданности Арчибальд подскочил всеми четырьмя ногами и попятился к стене. Хлоп! Хлоп!! – сработали не обезвреженные Шутником магические круги. Задние ноги Арчибальда попались в ловушку. Слон попробовал освободиться, но против магии даже его силы было недостаточно. Он гневно затрубил.

– Тише, миленький! – воскликнул Шутник, но было поздно. Гуля заворочалась на лавке и приоткрыла глаз. Глаз мгновенно округлился – ведь в нескольких шагах от скамейки стоял огромный рассерженный слон! Тем временем Ночной Шутник был уже за спиной Гули – он подхватил с земли брошенные плащ и шляпу, в секунду надел их и гаркнул в самое ухо привратницы:

– Ох, вино, зелено!

Выпил бочку, видел дно!

Эх-эхха!

От неожиданности Гуля обернулась и открыла второй глаз.

– Хорош ром, подруга, а?! – хмельным голосом пробасил Шутник.

Привратница оторопело глянула на него, потом повернулась к слону и указала на него рукой:

– Во!

– Что, «во»? – поинтересовался Шутник.

– Во… Ета… Слон!..

– Эх-ха! Э-эхха! Хорош ром! – засмеялся Шутник. – Какой такой слон, подруга?!

– Во! – прохрипела Гуля и опять ткнула пальцем в сторону Арчибальда, который гневно сопя от натуги, пытался разорвать магические путы.

– Это все ром, ром! – успокаивающе пояснил шутник. – Контрабандный! Я, бывает, огненное колесо вижу. Но слона еще не видал! А чего он делает?

– Ета… Стоит!

– Стоит? И не уходит? А чего не уходит?

– Так он, кажись, поймался…

– Поймался?! Ну, так мой тебе совет – отпусти его, чтоб перед глазами не маячил, и давай-ка еще по глоточку за здоровье короля Артура Федоровича! Ну?

«Тик-так» раздавалось уже совсем близко. Казалось, вот-вот, и Старик-часы покажется из-за поворота Базарной улицы. Гуля, плохо соображая, посмотрела сначала на Шутника, потом перевела взгляд на слона, снова повернула голову к Шутнику и остановила глаза на бутылке. Нехотя, будто сомневаясь, привратница подняла руку и защелкала пальцами. Круги звякнули. Освободившись, Арчибальд кинулся за ворота.

– Ну, где слон? – Игриво поинтересовался Шутник, метнув незаметный встревоженный взгляд вслед Арчибальду.

– Ета… не знаю… – прохрипела Гуля. Она крепко зажмурилась и потрясла головой. Открыв глаза, она уставилась на то место, где только что был слон, и вдруг расхохоталась: там, у стены сидела Корогуша и с безразличным видом вылизывала шерстку.

– Ох-хо-хо! Ну, дела! Надо ж! Котейку за слона принять! Ух-ха-ха! – хохотала Гуля.

– Ну, вот и славно! А ты не верила, подруга! Эх, хорош ром, а?! – гаркнул Шутник и протянул Гуле бутылку. Та утерла рукавом смешливые слезы, махнула рукой, лихо ухватила горлышко и сделала несколько больших глотков. Она еще похрюкивала от смеха, когда глаза ее закрылись, и голова склонилась на грудь.

Шутник швырнул плащ и шляпу на скамейку, подмигнул Корогуше: «Спасибо!», и выскользнул в ворота ровно в ту секунду, когда из-за дворца на площадь вышел Старик-часы. Увидев спящих привратниц, он укоризненно покачал головой, неодобрительно прицокнул языком, но, так и не сбившись со своего размеренного шага, пересек площадь и свернул на Трактирную улицу. Тем не менее, на ходу он достал из нагрудного кармана блокнотик и записал в графе «Происшествия»: «1 час 4 секунды. Дворцовая площадь. Привратницы спят на посту». Лишь благодаря невероятному везению эта надпись в блокноте выглядела так, а не иначе. Выйди Старик-часы на площадь секундой раньше, в блокноте красовалось бы: «1 час 3 секунды. Неизвестный в штанах с карманами и черной толстовке с капюшоном похитил Королевского слона». Но такая уж работа у Старика, отмеряющего время в Почти Волшебном королевстве. Остановиться, свернуть с пути, задержаться хоть на миг или прийти раньше – значит лишить свое государство времени…

Ночной Шутник догнал слона только у Королевского сада. Слон прижался к забору и дрожал всем телом – так, что кованые завитушки ограды дробно звенели. Юноша подошел к нему и ласково погладил хобот:

– Успокойся! У нас еще полно времени, а самое страшное уже позади! Нужно пройти через сад, а там неподалеку уже и порт. «Колибри» поднимает паруса на рассвете! Скоро ты будешь дома.

Понемногу Арчибальд успокоился.

– Пойдем! – позвал его Ночной Шутник. – Слева от ворот стоит сторожка. Постарайся шагать потише, чтобы не разбудить Амельку.

Вдвоем они неслышно ступили в темноту дубовой аллеи. Где-то над головой ухали совы. Ночной ветер едва слышно шуршал листвой и доносил из глубины сада тонкий аромат спелых помидорлоков. Уловив этот божественный запах, Арчибальд зашагал быстрее, потом перешел на трусцу и под конец сорвался в галоп. Ночной Шутник поначалу даже обрадовался такой прыти, но потом вдруг понял свою ошибку: увести слона из сада, где созрел небывалый урожай помидорлоков, будет просто невозможно!

Опасения подтвердились. Добежав до первого дерева помидорлоковой аллеи, Арчибальд счастливо вздохнул и начал с невероятной скоростью обрывать фрукты хоботом. Он засовывал их в рот, довольно чавкал, зажмуривал глаза и качал головой. Он думал о том, что никогда не был так счастлив с тех пор, как покинул родные берега. Другие мысли в голову ему просто не шли.

– Арчибальдик! Ну, что же ты! Пойдем! Тебе надо домой! – уговаривал слона Ночной Шутник и пытался столкнуть его с места. Но усилия были напрасны.

И тут вдруг одновременно совершилось сразу очень много событий. Поначалу со стороны городских ворот раздался невообразимый гвалт: визгливый лай, шипение и истошное мяуканье.

– Святые Властители! – отчаянно воскликнул Шутник. – Ведь я же не убрал кошеловку! Бедная Корогуша! Она опять в нее попалась!

Сразу вслед за этим на башне Софьи Антоновны ударил тревожный набат. Оглушающие звуки шли тугими волнами и осязаемо чувствовались в ночном воздухе. В последний раз набат звучал триста шестнадцать лет назад, когда Зеркало королевства показало колдунье вражескую эскадру, заходящую в гавань Почти Волшебного королевства. Звуковые волны катились и катились. Но уже после первых ударов набата темноту ночи разорвал чудовищный звук: не то верещание, не то рев. Тут же со стороны Амелькиной сторожки раздался невообразимый треск и грохот. Слон подавился помидорлоком, откашлялся и тут же тревожно затрубил. Но даже этот трубный звук в окружающей какофонии показался комариным писком. Сердце Ночного Шутника похолодело…

***

Стоит пояснить, что некоторое время назад Корогуша с успехом закружила и запутала своих преследователей в лабиринте переулков около Торговой площади. Для такой ловкой черной бестии эта задача была совсем несложной. Сидя на карнизе колбасной лавки, кошка некоторое время слушала, как переругиваются собаки, пытаясь выяснить, кто виноват в том, что она сбежала. Но перелай быстро ей наскучил, и Корогуша отправилась назад на дворцовую площадь. Здесь она стала свидетельницей бегства слона и Ночного Шутника, а так же удачно подменила Арчибальда перед глазами Гули. Кошачье любопытство подтолкнуло ее на городскую стену – посмотреть, куда направились беглецы. И надо ж такому случиться – очутившись на стене, Корогуша вновь попалась в Универсальную кошеловку!

Рома и Римма не отличались особым умом, но зато нюх имели отменно острый. Через несколько минут они взяли верный след и оказались на Дворцовой площади. К этой поре Корогуша сидела на городской стене перед зеркалом и заворожено любовалась своим отражением. Черный хвост ее свисал со стены и едва заметно покачивался. Проявив неожиданную прыть, Рома и Римма с разбегу вскочили на лавку между спящими привратницами, перепрыгнули на кованую спинку и, сильно оттолкнувшись, сиганули на стену. Толстуха Римма преодолела чуть больше половины расстояния. А вот разозлившийся Рома умудрился пролететь дальше, клацнуть зубами и достать самый кончик Корогушиного хвоста. Кошка зашипела, истошно мяукнула, и слетела с городской стены. На привратниц упал мяукающий, лающий, царапающийся и кусающийся клубок, от которого во все стороны летела шерсть. Гуля и Фая вскочили, словно ошпаренные, и тут же над их головами ударил набат…

Еще вечером колдунья Софья Антоновна, набирая программу снов, по рассеянности поставила себе седьмым по счету «Сверх-реалистичное сновидение о свадебном пире князя Жратослава». Виды фрикасе из гавайского индюшонка, изысканной итальянской панакоты, нежнейшего французского бланманже и фирменных блинчиков кухарки Десертины так разожгли ее аппетит, что колдунья проснулась и отправилась к холодильнику немного подкрепиться. По пути Софья Антоновна заглянула в лабораторию и, обнаружив огромный смайл вместо хрустального шара, тут же ударила в набат, как то предписывал Королевский кодекс безопасности.

При первом же ударе тревожного колокола с Гулей и Фаей стали происходить ужасающие перемены. Гуля вдруг вытянулась вверх почти вдвое. За спиной ее расправились огромные кожистые крылья, руки превратились в когтистые лапы, лицо – в рогатую драконью морду. Фиолетовая кожа Гули еще потемнела и растрескалась – даже с очень близкого расстояния ее сложно было отличить от камня. Если бы это чудовище застыло на месте, оно казалось бы ужасным каменным изваянием. Но монстр стремительно двигался, будто разминаясь перед боем: левая лапа, правая лапа, злобный щелк зубами, выпад головой! Коготь-коготь-укус-рог! А на закуску – струя ледяной воды, извергнутая с огромной силой из клыкастой пасти!

Фая не выросла – казалось, наоборот, она скрючилась еще больше. Неожиданно горб на спине старухи лопнул, и из него выскочили два черных вороньих крыла. Платок на ее голове зашевелился словно живой – из-под него показался отвратительный клубок шипящих змей. В правой руке ужасной старухи невесть откуда появился кинжал, кривой, как коготь, а в левой – длиннющий кнут с металлическими крюками на конце. Старуха оскалила желтые клыки, обвела площадь мерцающими красными глазами, открыла нечистый рот и дико заверещала. Каменное чудище ответило кровожадным ревом.

– Горгулья и Фурия! – зазвучал вдруг с башни пронзительный голос старой колдуньи Софьи Антоновны. – Кто-то ослепил Зеркало королевства! Ищите врага на небе, на земле и в воде! Если вы его найдете – да смилуются над ним Небеса! Вы же не давайте врагу пощады!

Горгулья Гуля и Фурия Фая тут же взмыли в ночное небо.

– Адрамеллех! – Крикнула колдунья.

При звуках этого имени со стороны Королевского сада от рухнувшей сторожки поднялась гигантская тень, словно сотканная из черного дыма и копоти. Над городской стеной возвысился гигант с головой осла и павлиньим хвостом:

– Кто потревожил Адрамеллеха, Славного ассирийского царя, пожирателя детей и Повелителя Мух?! – пророкотал он.

– О, демон, крадущий солнечные лучи! – воскликнула колдунья, – Сдерни завесу тьмы, скрывающую врагов! Обрати ночь в день и покарай наглецов!

Адрамеллех гадко расхохотался – будто заревел осел, взмахнул своим павлиньим хвостом, поднял руку, разжал кулак, и темноту вдруг прорезал яркий луч. Мертвенно бледный свет скользнул по городской стене, прошелся по воротам Королевского сада и уперся прямо в помидорлоковую аллею.

Ночной Шутник прикрыл глаза рукой от слепящего свечения. Он повернул к Арчибальду бледное лицо.

– Похоже, это была последняя шутка, дружище… – прошептал Шутник побелевшими губами. – Прости, что не смог помочь тебе! Спрячься под деревьями и не шевелись! Я отвлеку их! В конце концов, я ведь один во всем виноват.

Незадачливый похититель повернулся, чтобы уйти, но слон ухватил его хоботом за воротник и удержал. Где-то наверху вдруг захлопали тяжелые крылья.

– Пусти! – забился Шутник, – Пусти! Я! Один! Во всем! Виноват!

Но Арчибальд лишь гневно тряхнул ушами. Несмотря на сложный характер, он умел ценить дружбу и готов был сражаться до последнего.

Воздух наполнился стрекотанием и клекотом. От городских ворот приближались тяжелые шаги. Мертвенный слепящий свет становился все ярче. И вдруг…

И вдруг пошел снег. Необычайно мягкий, настолько пушистый и ласковый, что казался теплым. Он гладил щеки Шутника и щекотал его нос. Снег поглотил жестокий луч Адрамеллеха, кромсающий ночь, и словно периной обволок страшные крылья Горгульи и Фурии. Крылья эти еще чуть слышно хлопали где-то за подвижной пеленой, но Шутник знал – снег уводит их куда-то далеко. А еще он надежно укрывает слоновьи следы, чтобы никто на свете не смог разгадать тайну побега из Королевских слонюшен.

Ночной Шутник поднял ладонь и поймал удивительно большую и красивую снежинку. За исключением размеров, это была совсем обыкновенная снежинка. Только она не таяла и совершенно непостижимым образом улыбалась Шутнику. Он оглянулся. Тысячи и тысячи снежинок танцевали в воздухе и добродушно смеялись, глядя на спасенных беглецов.

Наконец, Ночной Шутник узнал этот снег и понял, кто следил за ним всю ночь.

– Лада… – улыбнулся он. – Спасибо! Спасибо, принцесса Ладушка!!!

Арчибальд торжественно затрубил. Потом он обнял Шутника хоботом за плечи. Так, обнявшись, они и зашагали к Королевскому порту. В такой снегопад проскользнуть незамеченными в трюмы каравеллы «Колибри» будет легче легкого.

Снежинка Ладушка тихонько засмеялась:

– Как славно все получилось!

Ладушкино утро

– Как славно все получилось! – прошептала Лада и проснулась. На несколько секунд она прикрыла глаза, все еще пребывая во власти сновидения…

Как же хорошо быть полновластной хозяйкой в своем личном Почти Волшебном Королевстве! Там, где тебя все называют принцессой, но совсем не потому, что ты дочь доброго старика Артура Федоровича. Нет, ты совсем не его дочь! Просто именно сегодня тебе захотелось быть принцессой, а все жители королевства любят тебя так сильно и искренне, что всегда соглашаются с любой твоей фантазией. Хорошо, когда ты можешь изменить любой закон своего Королевства, если вдруг он покажется тебе неправильным. Ты можешь в один миг устранить любую несправедливость – для этого достаточно одного лишь желания. Хорошо, когда в твоем Королевстве так много доброты, что у него вот уже триста шестнадцать лет нет врагов. Даже злобные демоны здесь становятся смирными и кроткими, являя свою суть лишь тогда, когда государству грозит опасность. Наконец, просто здорово, что ты можешь, оставаясь невидимой, помогать отчаянным, но добрым и смешным выходкам Ночного Шутника. Ты даже можешь превратиться в теплый снег, чтобы разогнать кошмарных чудищ…

***

Тётёля уже встала: на кухне шипел чайник и тихо позвякивала посуда. Настенные часы показывали семь часов утра. Ладушка решительно скинула одеяло и опустила босые ноги на пол. На тумбочке у кровати лежала потрепанная монография «Мифология в вопросах и ответах: Учебное пособие для вузов».

«Надо не забыть вернуть в библиотеку» – мимоходом отметила Ладушка. Она сладко потянулась, привстав на цыпочки, обвела свои владения взглядом, и вдруг поняла, что в комнате что-то неуловимо переменилось. Утренние сумерки, будто кофе – молоком, были разбавлены каким-то необычным, тихим светом. Он лежал на овальных часах с оранжевым циферблатом, на столе, заваленном по углам книгами и тетрадями, на затейливых голубых цветочках обоев – словом, по всей комнате и будто добавлял обстановке белизны и свежести.

Ладушка на цыпочках подошла к окну и тихонько пискнула от счастливого удивленья: за окном лежал пушистый снег! Первый снег в середине сентября – в разгар бабьего лета! Будто прямиком из ее сна – совершенно такой же мягкий и даже теплый на вид.

Ладушка бросила еще один восхищенный взгляд в окно и легким вьюном закружилась по комнате. Она ловко убрала постель, накинула халат, прибрала волосы, украдкой показала зеркалу язык и скользнула к ванной.

– Привет, Тётёля! Там снег выпал! – радостно крикнула она в проем кухонной двери.

– Вот я тебе покажу тётю! У тебя на пятую точку еще и град выпадет! – сердито донеслось в ответ.

– Пжасти! Пжасти, Оля! – промычала Лада уже из ванной, пытаясь перекричать шум воды и одновременно не подавиться зубной пастой.

Тётёля, сидя у кухонного стола, наносила макияж. Ее левый накрашенный глаз глядел на мир из-под кокетливо изогнутых ресниц величаво, с загадочным прищуром. Правый, еще не накрашенный, смотрел заспанно и недовольно.

Лада наливала чай. Тётёля, борясь с яростной зевотой, проворчала:

– Какая, все-таки, гадость – эта ваша семь утра! Чего ты подскочила ни свет, ни заря, Ладушка-Оладушка?! Меня в твоем возрасте бабка Дуся за косу с кровати стащить не могла!

– На работу! – гордо заявила Лада.

– На работу… – усмехнулась Тётёля. – Работа – это где деньги платят. А у тебя не работа, а так – кружок для младшего дошкольного возраста.

– Мне тоже платят! – смутилась Ладушка.

– Угу… Книжками пыльными. Сказки разрешают задарма читать. Ты все в «ладушки» играешь! – Тётёля докрасила правый глаз и наклонилась к небольшому круглому зеркалу, придирчиво разглядывая морщинки на лбу.

– Ну почему… Деньги же мне тоже платят. Только ведь они – не главное! – убежденно сообщила Ладушка, разворачивая конфету.

– Поешь по-человечески! – сердито сказала Тётёля. – Одни конфеты круглыми сутками! Смотри, разнесет как…

Она хотела сказать: «Как меня», но вовремя спохватилась.

– Разнесет как… Ну, как не знаю кого! Будешь сидеть девицей у окошка: ни денег, ни мужика, только задница – на семерых росла, одной досталась!

– А я много могу съесть… – ответила Ладушка, стараясь не показать смущение. – И не толстею, вот! Все люди разные…

– Угу… – в такт кивнула Тётёля, – знаем-знаем! Все люди разные… Одна я одинаковая! Хватит пререкаться. Жуй молча!

Ладушка обиженно засопела, склонилась над большой чайной чашкой и по-мышиному захрустела печеньем. Тётёля была ее родной теткой – младшей маминой сестрой. Когда Лада только родилась, Ольга еще училась в школе, и ее очень забавляло взрослое звание тети. Но с годами носить этот «титул» ей нравилось все меньше и меньше. Теперь, когда свой возраст Тётёля определяла фразой «чуть за тридцать», она вдруг начала требовать, чтобы ее называли просто по имени – Олей. Но робкая и вежливая Лада, с детства привыкнув «тётёлькать», с трудом перестраивалась на новый лад.

Ольга, открыв очередную баночку с каким-то ароматным колдовским снадобьем, втирала его в руки. Запахло цветами и одновременно – кондитерской. Руки Тётёли были белыми и мягкими. Глядя на ее энергичные и точные движения, Ладушка в восхищении замерла с открытым ртом, не дожевав печенье. Меж тем, тетка, не теряя ни секунды, отставила банку с кремом, открыла пузырек с лаком и ловко начала красить ухоженные ногти.

– Какие у тебя красивые руки, Тётёля! – наконец, с тихим восхищением вздохнула Лада. – Совсем как у настоящей Знатной Дамы!

– А ты перестань по деревьям лазить, и у тебя такие же будут! – отрезала Ольга, не прельстившись комплиментом. Ладушка тут же покраснела и спрятала исцарапанные руки под стол.

– Я не лазила по деревьям! – смущенно пояснила она, – я же рассказывала… Это елка в парке… Она особенная. Нижние ветки – как шалаш. С тротуара не видно, а если под них заберешься, можно стоять, не нагибаясь. А птичья кормушка возле самого ствола висит. Никак не подберешься, чтобы не исцарапаться…

– Ну и на кой черт тебе туда подбираться? Если уж так хочется – в другую кормушку накроши. Да хоть на тротуар насыпь – воробьев везде хватает!

– Нет… Она особенная, эта елка – я же говорю. Везде птицы прилетают, поклюют, и улетают. А на этой елке они всегда живут… Они песни поют. Радуются. И утром, и днем, и вечером тоже. Понимаешь? А еще…

– А еще на тебя зеленки не напасешься, – перебила Тётёля. – Девица на выданье, а руки – как у слесаря!

Через некоторое время она взмахнула растопыренными пальцами, просушивая лак.

– Вообще, лучшее средство ухода за руками – делать все руками мужа! – авторитетно заявила Тётёля. – Но это не про нас с тобой, подруга! Мы – женщины одинокие, свободные и трудолюбивые! Все. Чао, крошка! Я на смену. Да и ты топай на свою работу – тебе там еще кота кормить.

– Ка-акого кота? – не поняла Ладушка.

– Который тебе прошлую зарплату наплакал!

      Тетка Оля развернулась на каблуках и ушла. Она работала в кондитерском отделе огромного круглосуточного гипермаркета «Плеяда», который в городе почему-то окрестили «Ваксой». Лада тоже не стала задерживаться. Когда она говорила Ольге о том, что поднялась так рано из-за работы, она немного лукавила. В университет ей нужно было к половине девятого – к первой паре. Ее работа (точнее, подработка) в университетской библиотеке закончилась сразу, как только начались занятия. На этом настоял сам Артур Федорович. Но причин не залеживаться в постели у Ладушки было множество.

Во-первых, надо было узнать предсказание Вещего светофора. Во-вторых, никак нельзя опоздать за дирижерский пульт – ведь кто-то же должен командовать парковым оркестром, исполняющим утренний вальс. В-третьих, нужно поздороваться со всеми знакомыми – людьми и животными. В-четвертых, проведать Вкусную елку, накормить птиц и забрать заслуженную конфету (а это лучше делать рано утром, пока еще нет посторонних глаз, бессовестно проникающих в чужие секреты). Наконец, перед занятиями нужно успеть забежать к Артуру Федоровичу, поболтать о том – о сем и угоститься консервированными персиками. Словом, дел было невпроворот. Лада поскорее оделась, положила в сумку с книгами печенье для птиц и выбежала на улицу.

***

Снег под ногами похрустывал, словно хихикал, довольный своей ночной выходкой. Солнце спешно выбрасывало свои лучи на мостовую. Оно будто извинялось за недосмотр и торопилось скорее убрать несвоевременную белизну с зеленых газонов и тротуаров. Снег не противился. Он послушно уходил, подгоняемый солнцем, но внутренне усмехался: ничего, мол, свети-свети! Скоро я вернусь, и тогда посмотрим, кто кого! Удивленные осенние цветы поднимали свои головки, расправляли примятые листья и перешептывались: «Какой ужас! Что это было?!»

Ладушка слушала эту тихую беседу по дороге к троллейбусной остановке. Она двигалась быстрым шагом, еле сдерживаясь от желания помчаться вприпрыжку. Все-таки, она теперь студентка. Нужно быть серьезнее – положение обязывает. Но в душе все прыгало и пело: такой необычный сон просто так не приснится! Он точно вещий. Ведь снег-то выпал! Значит, надо ждать в гости и Ночного Шутника?! А, может быть, это и есть тот сюрприз, который пообещал папа…

Нет! Это желание было настолько сокровенным, что признаваться в нем Ладушка боялась даже самой себе.

Троллейбус чихнул дверями и поехал. Пять остановок. Их нужно просто проехать, вися на поручнях и стараясь, чтобы тебе не отдавили ноги. В троллейбусе по утрам люди  редко бывают интересными и приветливыми. Ладушка не обижалась. Она знала, что скоро люди проснутся. И вот уж тогда они не смогут удержаться – начнут наперебой открывать ей свои истории.

Вещий светофор стоял на перекрестке перед остановкой «Городской сад». Ладушка едва ли могла сказать, откуда она узнала тайну светофора и кто подсказал ей ключ для  расшифровки его предсказаний. Тем не менее, пророчества работали безотказно.

Правила Вещего светофора были просты: чтобы узнать пророчество, перед перекрестком требовалось зажмуриться, загадать желание или сформулировать вопрос. Если светофор зажигал зеленый свет, сходу пропуская троллейбус, то желание непременно сбывалось, а весь последующий день обязательно случался чудесным. Если же троллейбус останавливался на красный, приходилось набрать побольше воздуха и задерживать дыхание. Хороший знак, если троллейбус успевал проехать, пока в легких не закончился кислород. В этом случае загаданное желание тоже исполнялось. Правда, для этого иногда приходилось очень постараться. Но случалось и так, что задерживать дыхание было уже невмоготу, а зеленый свет так и не желал включаться. В такие дни вместе с выдохом улетучивались надежды на лучшее. После столь серьезного предупреждения Вещего светофора рассчитывать на подарки судьбы не приходилось…

– Пусть мой сон будет не просто так, и сбудется то, что я хочу ! – быстро, и потому несколько сумбурно подумала Ладушка и зажмурилась. Она почувствовала, как троллейбус замедляет бег перед перекрестком. Сердце Ладушки затрепетало. Только бы зеленый! Троллейбус еще сбавил скорость, но все же беспрепятственно проехал светофор.