Восходящая звезда

Подобрав юбку платья, девушка решительно направилась в библиотеку. Нужно срочно найти ту книгу с красной обложкой с золотым тиснением, в которой подробно описывается максимально безопасный вызов духа без риска для окружающих. В конце концов, раз это опять пробралось к людям, то забрать пару минут у жителя безвременья представлялось легко выполнимой задачей.

Во-первых, – думала Марго, – нужна восковая свеча…

***

Солнце вставало над лесом медленно и степенно.

– Проспала, – с ужасом подумала Каролина, одним прыжком вскочив с мягкой постели.

Одеяло, свалившееся на пол, сейчас беспокоило её меньше всего.

Они просто не могли уйти без меня! – решительно подумала девочка.

Судя по огненному диску, уже наполовину видимому, несмотря на высокие деревья, у неё оставалось буквально пять минут, чтобы найти, что накинуть на заранее приготовленную одежду – что-нибудь тёплое и неброское, дабы скрыть от посторонних глаз слишком новое и чистое на вид платье для крестьянской ребятни.

Как хорошо, что вчера она предупредила мать о пикнике с Томасом – мальчиком из очень хорошей и благополучной, по мнению родительницы, семьи. Теперь у неё была отличная и даже почти правдивая отговорка, чтобы в случае чего задержаться.

Она хотела поцеловать свою маму и пожелать ей хорошего дня, но вспомнила, что по окончании почти ежедневных вечерних посиделок придворных дам каждая уважающая себя леди никогда не проснётся раньше полудня, и передумала. Навряд ли будить кого-то – хорошая идея… Иначе у любого будет отличный повод поинтересоваться, с какой стати она вырядилась в немного потёртую, но такую практичную и удобную накидку, на время одолженную у старшей горничной – невысокой девушки примерно одного роста и хрупкого телосложения с достаточно высокой для своего возраста Каролиной.

Поцеловав любимую лошадку, беззаботно гулявшую перед домом, девочка побежала к воротам поместья. Садовник удивлённо поднял брови, заметив её, но в ответ на её лучезарную улыбку улыбнулся сам, тотчас переключившись на красные, как кровь, любимые розы хозяйки дома. Ещё бы, мать Каролины просто обожала эти цветы всевозможных сортов, тратя приличное количество денег на расширение и без того громадного, по мнению дочери, сада. А ведь незабудки смотрелись бы куда уместней на этом лугу, ведь природа и без помощи человека может создать гармоничный ландшафт.

– Когда я вырасту, – прошептала Каролина, не отрывая глаз от простирающихся вдали полей с синими крапинками на зелёном фоне, – то у меня будет луг, полный синих и светло-голубых полевых цветов. Я ничего не имею против роз, но, когда их слишком много, будто теряешься посреди всей этой пестроты…

– Каролина! – знакомый голос заставил девочку обернуться.

За её спиной с радушной улыбкой стоял, конечно же, Томас.

– Признайся, что тоже чуть не проспала!

Дыхание мальчика чуть сбивалось, и было понятно, что он действительно торопился, даже, похоже, бежал.

– Тогда ты тоже! – засмеялась Каролина. – А сейчас я предлагаю прибавить шагу, иначе к закату мы только-только добредём до Олана!

Дети побежали наперегонки, изредка с опаской оглядываясь и с озорным видом перелезая через невысокие, увитые плющом, изгороди.

Забывшись, Каролина случайно зацепилась за розовый куст, и послышался предательский треск.

Накидка была немного попорчена, и девочка с сожалением воззрилась на неё, остановившись. Если бы это была её вещь, она бы тоже расстроилась, но испортить чужое было непростительной промашкой.

– Потом эту накидку просто зашьют! Ничего страшного!– ободряюще коснулся плеча девочки Томас, не понимая, почему у той столь виноватый вид.

– Ты не понимаешь! – сокрушённо произнесла та. – Это не моя вещь. Я одолжила её у одной девушки, которая работает у нас. Точнее, не одолжила, – ещё более виновато продолжила Каролина, – а просто-напросто взяла, даже не спросив!

– А знаешь, это ведь тоже не так страшно, – успокаивающе сказал мальчик, – я не думаю, что в разгар летней жары кому-то срочно понадобится прикрыть плечи! Мы успеем завтра отнести эту вещь во дворец и попросить зашить любую швею, которая даже не спросит, зачем нам это нужно. К тому же можно будет ответить, что мы взяли её, попросив разрешения, для очередной игры! Да никто и не поинтересуется!

– Спасибо, – мягко улыбнулась Каролина, поражённая тем, как быстро она сделала из мухи слона, и тем, как быстро друг успокоил её и придумал, что же делать. – Ты… очень находчивый, – она чуть покраснела, искренне надеясь, что в розоватых лучах рассвета это незаметно.

Хотя она была сама по себе очень дружелюбным, даже слишком добродушным человеком, сейчас её кольнуло, будто укус комара, воспоминание о том, как Томас улыбался Кире. Сейчас он улыбался точно так же, но что-то подсказывало ей: когда мальчик смотрел на темноволосую принцессу, выражение его глаз или нечто другое отличалось… Когда она была чуть меньше, девочке нравилось читать нескончаемые книги из королевской библиотеки про прекрасных принцесс, драконов и храбрых принцев-спасителей, которые были влюблены…

Она понимала, что в таком возрасте ей немного рановато думать о настоящей любви, но она готова была поспорить, что к Кире Томас относился иначе, нежели к ней, Елене и другим девчонкам.

Иногда ей хотелось, чтобы мальчик улыбался ей точно так же, но, искренне обожая Киру как преданную подругу, Каролина ни в коем случае не хотела ничего портить…

***

Олан стоял на небольшом холме за домом и смотрел вдаль.

Даже на расстоянии было заметно, что сейчас душой он не здесь, а где-то очень и очень далеко. Возможно, он прокручивал в мыслях свои бесконечные путешествия, полные новых впечатлений, или раздумывал, куда бы отправиться дальше.

Почувствовав на себе взгляд любопытных глаз, странник обернулся и смерил детей немного строгим и отрешённым взглядом, но в то же время полным вдохновения и какой-то нежности или, скорее, мечтательности.

– Мы немного опоздали? – проговорила запыхавшаяся Каролина.

– Нет, не волнуйся, – погладил её по голове странник, – у нас впереди целый день! Я думаю, что прогулка вот по той горе, – он указал рукой в сторону вершины, которая лежала через небольшую рощу, – будет как раз очень даже кстати.

– Так далеко… – протянул Томас и тотчас же осёкся.

Ещё не хватало опозориться перед девочкой и показывать такое ребячество! В конце концов, что значит один день на ногах для того, кто в будущем собирается ходить в настоящие походы?

– Далеко? – удивлённо переспросил Олан, внимательно глядя на мальчика.

Каролина осуждающе посмотрела на Томаса, сделав страшные глаза. Если странник считает, что они успеют дойти туда и обратно до вечера, значит, так оно и будет.

– На самом деле, – Олан сощурился, обратившись лицом к солнечным лучам, которые частично падали на траву со стороны леса, – любая прогулка не в тягость, если дорога и природа вокруг захватывают тебя.

– Я… совсем не то хотел сказать, – оправдывался Томас, чувствуя себя маленьким ребёнком, – давайте пойдём прямо сейчас, чтобы успеть побольше! – предложил он, немного потупившись.

– Вот это гораздо лучший настрой! – улыбнулся парень. – Правда, Каролина?

Подняв заранее приготовленную корзинку с сытной и не слишком тяжёлой едой, он направился в сторону леса, приглашая девочку с Томасом следовать за ним.

Каролина счастливо улыбалась. Она ещё никогда не ходила так далеко, даже с родителями на конной прогулке! День обещал быть замечательным…

***

Ручей вился прямо вдоль дорожки. Вода поблёскивала, и в ней отражались двое детей и парень постарше, который с уверенным видом вёл их за собой. Девочка подпрыгивала от переполнявших её эмоций, мальчик испытывал то же самое.

– Сейчас бы ещё Альфа сюда! – сказала Каролина Томасу. – Вот бы он всех белок и зайцев перегонял!

– Альфа? – обернувшись, переспросил странник.

– Это волк, точнее, волчонок, – быстро уточнила девочка. – Питомец Киры.

– Волчонок в замке, – усмехнулся Олан, – кажется, я уже где-то видел похожее… Между прочим, чуть южнее, к Южному перевалу Долины Тигров – это достаточно далеко отсюда, – у многих зажиточных семей принято держать ручных тигров как домашних любимцев. Когда я первый раз познакомился с этим обычаем, то, признаюсь, чуть не умер со страху, – искренне рассмеялся он. – Тогда меня пригласили побаловать одну богатую семью историями с севера, и, зайдя в зал, я чуть не столкнулся с огромным полосатым хищником. Если бы не хорошие манеры, честно, сбежал бы, роняя туфли.

Дети рассмеялись, представляя себе эту картину.

– Но не стоит забывать, – серьёзно добавил Олан, – дикое по праву рождения животное так и останется им, несмотря на любовь и преданность к хозяину.

– Вы хотите сказать, что Альф всё же может убежать? – обеспокоено спросил Томас. – Мы уже задумывались над этим, но, учитывая то, что он сам пошёл за Кирой… Я готов поспорить, что у него не осталось никакой семьи.

– Но когда-нибудь любой волк обзаводится семьёй, – задумчиво произнёс странник, – но в ближайшем будущем это вряд ли случится… Давайте я лучше расскажу вам историю о том, как у меня по ужасному невезению стащили кошелёк в закусочной, и, увы, мне пришлось несколько раз воспользоваться всей своей хитростью и проявить чудеса изворотливости, чтобы стащить пару лепёшек, пока мне не удалось занять денег у одного знакомого…

– Воровать нехорошо!– назидательно произнесла Каролина со смешинкой в глазах.

– Согласен, – улыбнулся Олан, – но если очень-очень голоден, можно и рискнуть…

***

Тлеющая свеча светила достаточно ярко для того, чтобы разобрать символы в жутковатом полумраке. Маргарет внутренне содрогнулась, касаясь книги. Без особой необходимости никогда не стоит вызывать духов, тем более недобрых. Хотя душа, скитающаяся отдельно от тела, априори не может быть особо дружелюбной.

Страницы шелестели, переворачиваясь сами собой от ветра, которого, конечно же, здесь быть не должно, – это просто один из методов поиска в таких старых томах с могущественными заклятиями и ритуалами, с которыми можно натворить немало бед.

Маргарет нашла эту книгу у одного знакомого, коллекционирующего старые, как мир, тома, многие из них были на мёртвых языках, которые исчезли несколько веков назад. Но эти страницы были исписаны знакомыми ей символами, которые Марго ни за что бы не расшифровала, если бы только её предусмотрительно не научили этому в детстве.

Было сложно. Под конец уроков у неё всегда начинала болеть голова от слишком большого объёма информации для маленькой девочки, но, обычно мягкая и нестрогая, мать в этом вопросе была тверда, как камень.

– Никто не знает, что может случиться, моя дорогая, – говорила она, обнимая девочку, – поэтому ты обязана выучить эти знаки как можно скорее. Никто, кроме меня, твоего отца и, пожалуй, нескольких придворных дам не сможет прочесть даже слово. Это передаётся по наследству, и учиться может только тот, кто владеет хоть какой-то магией, иначе эти знаки просто не будут запоминаться и складываться в слова, как ни крути. Кто-то увидит на страницах неразбериху из непонятных букв, не похожих одна на другую, а для некоторых всё это будет выглядеть как идеально чистые белые листы без единой точки. Ты должна гордиться тем, что у тебя есть такой редкий дар.

И тогда маленькая Марго, повздыхав и повозившись вдоволь с любимой куклой, шла на урок к придворной даме, которая учила её чаще всего. Но уроки с матерью были в радость всегда, и её улыбка и нежные поцелуи заставляли действительно почувствовать себя особенной. Не потому что ей достался какой-то странный дар, а потому что у неё такая замечательная мать.

Пламя разгоралось, и вот по стене поползли тени. Пожалуй, почти что никогда до этого Маргарет не чувствовала себя такой крошечной и беззащитной. Она тут же одёрнула себя. Ещё не хватало, чтобы её постоянная защита от других – её притворство, если можно назвать таким не слишком позитивным словом действие во благо, было раскрыто. Сможет ли она не потерять лицо перед Бриджит, точнее, её духом, который явно даже злее, чем раньше была колдунья.

Заклинание читалось проще простого для Маргарет, которая усердно практиковалась в чтении магических знаков почти каждый день и знала, казалось, всё, что только можно было о них знать.

Тени стали длиннее. Они будто бы подбирались к фигурке девушке, сидевшей посередине зала, скрестив ноги по-турецки. Если раньше Марго отчётливо слышала сверчков и крики ночных птиц, то сейчас в зала воцарилась гробовая, неестественная тишина, не прерываемая ничем и никем.

«А теперь, – подумала девушка, – самое сложное…»

Она закрыла глаза, плотно и напряжённо сжав веки, и постаралась воспроизвести в своём сознании лицо…

Чуть нахмурившиеся чёрные брови, поднятые чуть вверх, бледная, даже белёсая кожа. Узкий чуть вздёрнутый нос, придающий лицу немного насмешливое выражение. Хорошо виднеющиеся аристократические скулы, родинка на левой щеке…

Маргарет старалась заставить своё сознание работать изо всех сил, была важна любая, даже самая крохотная деталь. Если не представить духа, точнее, лицо того, кого хочешь вызвать, и не сделать это с идеальной точностью, то попытка обречена на провал.

Тонкие алые губы… Бриджит всегда любила использовать алые оттенки помады, которые выглядели контрастно с чёрными волосами, доходящими до пояса, даже чуть ниже.

Голубовато-синие глаза, заставившие потеряться в них многих… Их цвет был словно летнее небо, но в то же время в нём было что-то зловещее в сочетании с характером и остальными чертами лица колдуньи. Когда-то Марго тоже восхищалась этой роскошью и красотой леди Бриджит, но даже маленькой девочкой Маргарет боялась этой женщины, всё время одевавшейся только в строгие наряды тёмных оттенков. Предчувствие и нервный, дрожащий голос матери при виде колдуньи и то, какие её мать прилагала усилия, дабы скрыть волнение от Бриджит, всегда подсказывало ей, что тут что-то нечистое.

Теперь она видела колдунью в своём воображении настолько чётко, будто бы та стояла прямо перед ней. Марго была готова.

Прошептав заклинание, она вздохнула полной грудью и наконец широко распахнула глаза. Прямо перед глазами, даже не в воздухе, а перед ней, повисла странная белёсая дымка. Перед глазами поплыло, и в ушах раздался противный, нарастающий звон. Будто бы что-то высасывало жизненные силы из Маргарет. Она почувствовала себя очень тяжёлой и такой усталой…

***

Каролина присела на обломок скалы и расслабленно вздохнула. Если взглянуть чуть ниже, она могла видеть верхушки деревьев той самой рощи, которую они преодолели за сравнительно небольшой отрезок времени. Это было проще, чем она даже могла себе предположить. Ноги сами бежали вперёд, и хотелось смеяться. Олан ни разу не одёрнул ребят, даже когда они скрывались из виду за деревьями. Он будто бы был уверен в том, что ничего не случится, да и что могло бы произойти в столь дивный день?

Путешественники уже были в горах. Хотя они не собирались подниматься слишком высоко, стараясь адекватно рассчитать свои силы и время на обратный путь, детям хотелось забраться всё выше и выше, они даже с огромным удовольствием заночевали бы под открытым небом. Каролину и Томаса останавливало лишь то, что дома их до темноты будут ждать.

– Я думаю, пока перекусить… – произнёс Олан, садясь рядом с Каролиной и широко улыбаясь.

Ему было смешно наблюдать со стороны за тем, каким счастьем был для Каролины этот небольшой поход, да и у Томаса в глазах был отчётливо виден неприкрытый интерес ко всему вокруг, хотя он уже бывал в настоящих походах чаще всего с отцом.

– Я принесу корзинку! – Каролина спрыгнула с камня и поспешила к соседнему выступу, куда они на время положили провизию.

Кстати, теперь девочка действительно поняла, почему путешественники никогда не берут с собой много еды, а добывают провизию во время путешествия. Хотя корзинку почти всё время нёс старший друг, они с Томасом настояли на том, чтобы пройти хотя бы немного с такой, казалось бы несерьёзной, ношей. Но у девочки от непривычки очень скоро начало ломить руки, и она не показывала виду, что устала, пока Томас настойчиво не отобрал у неё корзину. Впрочем, Томас, хоть и прошёл с корзинкой гораздо дольше Каролины, тоже утомился раньше, чем рассчитывал.

Тогда Олан забрал корзину обратно, выдав детям по яблоку и доходчиво объяснив бессмысленность переноски фруктов по лесу, где вполне можно найти немного ягод. Вообще, в настоящее путешествие лучше брать с собой мешочек со звенящими монетами, которые весят не так уж и много, но их можно без проблем обменять на сытный обед.

Каролина чуть смутилась. Они всегда брали много еды на пикники с семьёй, но тогда сумки везли лошади, а не сами люди. Девочка отдавала себе отчёт в том, что ей ещё очень многому надо научиться…

Сидя на траве и уплетая вкуснейший бутерброд с сыром, она смеялась над шутками странника и изредка с небольшим беспокойством поглядывала на солнце, которое сегодня перемещалось по небу гораздо быстрее обычного.

Почему так происходит? – задала себе вопрос девочка. – Что ж, это понятно… Масса впечатлений и каждое мгновение, открывающее что-то новое, делали своё дело. Ей так и хотелось потерять счёт времени. Наверное, именно так люди понимают, что дорога и новые впечатления – это для них жизнь…

– Я не хочу прерывать эту идиллию… – с таким же сожалением сказал Олан, доедая кусок ветчины, – но, когда мы дойдём до той скалы, – он протянул руку вперёд, указывая на заметный выступ чуть поодаль, – нам придётся повернуть обратно, иначе не вернёмся до заката…

Глядя на вытянувшиеся лица ребят, он быстренько добавил:

– А вы знали, что неподалёку есть настоящий горный водопад? Если, повернув назад, мы возьмём чуть левее, то выйдем прямо к нему…

Должно быть, загоревшиеся глаза Каролины и Томаса убедили его в том, что дети смирились с дорогой назад.

– Главное сейчас – быстренько понять, как выйти к той расселине… Чуть левее, потом пройти рядом со старым столетним дубом, а затем, – вспомнил странник, – идти вдоль небольшого ручья вперёд. Отлично…

Глава 4

Белочка взяла орешек у неё с руки аккуратно и чуть недоверчиво, а затем одним прыжком вскочила на ветку и, навострив ушки с кисточками, застыла, ожидая чего-то.

– Всё хорошо, моя дорога, – сказала Гвен. – Я тебя не обижу, ведь ты так мала…

Зверушка смешно подёргивала носиком, уставившись на девочку глазками-бусинками.

Гвендолен же счастливо улыбалась, глядя на маленькое создание и мечтая прикоснуться хоть на миг к чёрному носику сердечком. Она видела эту белочку в роще впервые и, конечно же, желала её приручить и подружиться со зверушкой.

Белки всегда были доверчивыми животными, хотя сильно пугались охотничьих собак или шумных всадников и взлетали на самые верхушки деревьев со скоростью стрелы, выпущенной из туго натянутого лука.

Где-то рядом быстро пропрыгал длинноухий кролик, на мгновение задержав свой взгляд на девочке. Эти животные её знали и помнили. И очень редко пугались доброй и ласковой Гвендолен.

Она чувствовала с самого розового детства, что с животными её связывает незримая нить, которая так отчётливо ощущалась в лесу – дворце природы, самом прекраснейшем, который только можно себе представить. Однажды, зайдя слишком далеко, девочка едва не врезалась в здоровенного бурого медведя, с удовольствием поедавшего малину с разлапистого куста.

Гвен тогда подумала, что сейчас все закончится, и перед глазами пронеслась вся её недолгая жизнь, эти восемь лет… Но нет. Глядя в коричневые настороженные глаза и краем глаза замечая острые клыки в пасти, она стояла, словно застыв. Когда медведь повернулся к ней и сделал шаг, девочка закрыла глаза, лишь надеясь, что не почувствует боли…

И Гвен действительно почувствовала что-то, но не боль, а прикосновение к своей руке жёсткой, чуть свалявшейся шерсти. Когда она наконец спустя какое-то время осмелилась взглянуть на лесного гиганта, то Гвендолен не увидела ничего, кроме зелёной поляны да примятой травы и немного поломанных веток малинника.

Подумать только, этот страшный зверь не причинил ей ни малейшего вреда. А ведь её с самых малых лет пугали страшными хищниками, обитающими в чаще. Девочка отдавала себе отчёт в том, что слишком сильно рисковала, заходя так далеко, но её окрыляла мысль о том, что зверь не тронул её, потому что понял… Взглянув в его глаза, она подумала, что не хочет сделать ничего плохого, а просто боится до дрожи в коленках и хочет, чтобы медведь спокойно ушёл.

И зверь понял её. Гвендолен осознала, что не видела ни малейшей злобы или раздражённости в его глазах. Более того, медведь миролюбиво удалился, возможно, направившись к соседнему малиннику, которых всегда так много в августе, что найти сладкую, налитую соком малину можно чуть ли не на каждой второй полянке.

С тех пор она после множества знакомств с разнообразными живыми существами, обитающими на ферме, во дворе, в лесу, ясно осознала, что, в отличие от большинства людей, она их понимает гораздо больше, и животные тоже тянутся к ней в ожидании ласки или небольших угощений, которые Гвен привыкла носить с собой. В передниках, заботливо сшитых её матерью, было достаточно места для того, чтобы положить немного зерна для кур или даже кусочек копчёной рыбы для кошки или собаки.

Выйдя из задумчивости, она заметила, что белочка за несколько минут подобралась поближе и с интересом смотрит на второй орешек, зажатый у Гвендолен в руке.

– Иди поближе, – прозвучал голосок девочки.

Маленькая юркая зверушка, методично перебирая лапками, опускалась всё ниже и ниже и в итоге оказалась в нескольких сантиметрах от дружелюбно протянутой ладошки.

Гвендолен распрямила руку так, что теперь белочка могла быстро схватить лакомство.

Гвен едва не засмеялась от щекотки, когда тоненькие коготочки белочки коснулись её руки. Но нельзя было издавать лишних звуков, иначе успокоить и вновь расположить к себе животное будет непросто. Поэтому девочка лишь улыбнулась краешком губ, провожая зверушку взглядом.

Солнце было уже в зените.

– Пора бы возвращаться, – вздохнула Гвендолен, будто уже чувствуя запах корицы и яблок, непрерывно преследовавший её с тех пор, как мать решила открыть небольшую пекарню на первом этаже их скромного домика, дабы заработать хоть какую-то сумму денег.

Матери было тяжело воспитывать их с сестрой без отца, так ещё подросшая во многих смыслах за последние полгода Мэредит требовала всё больше и больше. Шляпка с искусственными бархатными розами являлась необходимым атрибутом самых популярных девчонок из небольшой школы, в которой учились сёстры. И не важно, что такие, похоже, продавались лишь в одной лавке во всей Астарии, Мэредит обязательно и без шанса на обсуждение требовала именно эту шляпку на свой день рождения.

– Я тоже работаю в нашей пекарне и побольше тебя! – высокомерно говорила Гвен старшая сестра. – И вполне заслуживаю хотя бы небольшого вознаграждения за труды!

Иногда Гвен так и подмывало ответить, что, даже работая в пекарне сутки напролёт в течение недели, Мэредит едва бы сама накопила и на половину заветной шляпки. К тому же, та явно считала готовку ниже своего достоинства и брезгливо морщилась при виде людей небольшого достатка, заходящих к ним за булочками. Конечно, это несильно способствовало наплыву клиентов, поэтому чаще всего на кассе стояла Гвендолен. Обслужив покупателя, она быстро перебиралась в соседнюю комнату, где готовилась выпечка, чтобы помочь маме с сестрой напечь как можно больше. Услышав звон колокольчика над дверью, она снова бросалась к кассе, приветливо улыбаясь любому и обязательно осведомляясь, как же идут дела у покупателя.

Безусловно, люди всё чаще заходили именно в пекарню «Дикая Роза», названную в честь дорогой мамочки, просто потому, что всегда улыбающаяся мордашка двенадцатилетней Гвен так и лучилась счастьем и верой в добро. Хотя её, в смысле мать Мэредит и Гвен, на самом-то деле звали Розалией, все, включая дочерей, предпочитали сокращённое имя – Роза, что ничуть не смущало добрую женщину.

И не было никакого смысла говорить Мэредит, что, ведя себя хотя бы чуть по-иному, она тоже могла бы привлекать клиентов. Та лишь отвечала, что не умеет лицемерить.

«Но ведь относиться ко всем людям одинаково вне зависимости от сословия и их богатства не значит лицемерить», – часто думала Гвендолен, посыпая пирожки корицей.

Но, несмотря на это, младшая сестра любила старшую и часто внимала её советам, когда была согласна с ними.

Гвендолен открыла заднюю дверь в дом, потянув на себя потёртую ручку с деревянным набалдашником. Почувствовав запах яблок, она немного устыдилась того, что опоздала и заставила мать с сестрой начинать без неё.

Девочка быстро преодолела расстояние в несколько комнат и увидела мать, стоящую в одиночестве и в заметной печали взирающую на подрумянивший пирог.