Игрушка

– Я об этом никогда раньше не слышал, – задумчиво проговорил Сергей.

– Это и не удивительно, – констатировал Олег. – Потому что идет в разрез с марксистско-ленинской теорией. Ведь вывод напрашивается сам собой, – если случайное возникновение жизни невозможно, а она все-таки появилась, значит, она была направленно создана. А отсюда до осознания наличия Высшего Разума – один шаг.

И видя, что Сергея терзают сомнения, Олег добавил:

– Да неужели вам, Сергей Петрович, мало того, что мы с вами одновременно находимся и в ресторане "Тройка", как вы недавно правильно подметил, и в лесу. Может, вы скажете, что это очередное необъяснимое явление природы?

Сергей совсем растерялся и никак не мог собраться с мыслями. Он только хлопал глазами, а сказать ничего не мог.

– Да, вижу не легко в тридцать с хвостиком узнать, что тебе всю жизнь дурили голову, – Олег вновь наполнил фужеры коньяком. – Выпейте еще, Сергей Петрович.

Он подвинул к Сергею налитый до краев фужер. После пары хороших глотков к Сергею вернулся дар речи и способность рассуждать здраво:

– Скажите, Олег Николаевич, почему же Бог решил общаться со мной через посредника? Не проще ли ему было говорить прямо со мной?

– Во-первых, не нам указывать Богу, что ему делать, – довольно жестко сказал Олег. – А во-вторых, чтобы слышать Бога, вам необходимо сделать upgrading.

– Что сделать? – не понял Сергей.

– Upgrading, как у компьютера, – и увидев, что Сергей еще не понял, Олег добавил: – По-русски – модернизация.

– А вас, что, модернизировали? – Сергей посмотрел на собеседника с недоверием.

– Модернизировали, – Олег произнес это с гордостью. – Модернизировали и перебросили на следующий уровень. Кстати, могу вас поздравить, вы тоже оказался достойным и вас модернизировали.

– Ничего не понимаю! Вы же только что говорили…

– Да вот в этом то и вся загвоздка, – Олег плюхнул себе в фужер коньяка и, глянув на недопитый бокал собеседника, вопросительно посмотрел на Сергея.

Серей отрицательно покачал головой.

– Дело в том, – Олег пригубил коньяк, – что всех перенесли, а вас, Сергей Петрович, скопировали. Случайно, конечно. Сбой у НЕГО в программе произошел. И произошел, скорее всего, потому что вы в момент переноса находились в бессознательном состоянии. В результате вас оказалось двое – одного забрали на следующий уровень, а вы остались в этом обрывке программы. В общем, вас, Сергей Петрович, забыли вовремя стереть.

– Как это – стереть? – изумился Сергей.

– Сложно, все-таки с вами разговаривать, Сергей Петрович, – Олег допил содержимое своего фужера. – Скажите, вы когда-нибудь библию читали?

– Ну, кое-что из библии читал, – уклончиво ответил Сергей.

– Я тоже раньше не читал, – примирительно сказал Олег. – Все мы, люди, такие – даже те, кто читал и даже изучал, главного-то и не поняли. Согласен, понять не легко, особенно учитывая то, что перевод во многом сделан не правильно. Конечно, попробуйте-ка перевести, когда весь текст оригинала состоит из одних согласных букв.

Олег замолчал, задумчиво покрутил в руках пустой фужер, и продолжил:

– Ведь библия – это не сборник сказок, это руководство, описание, правила игры, в которую мы все играли. Игра эта называлась "Жизнь на планете Земля". Теперь эта игра закончилась и началась другая.

Олег замолчал и посмотрел вверх, а затем сказал Сергею:

– Меня тут поправили – не другая игра, а следующий этап игры, так сказать новый, более высокий уровень. И взяли в новый уровень тех, кого посчитали достойными продолжить игру. А остальных – кого в резерве оставили, а кого по новому кругу в старую игру запустили, давая им шанс стать достойными. Вообще, со всеми сорока миллиардами живших со времен Адама и Евы разобрались.

Он на несколько секунд замолчал, потом буркнул себе под нос что-то вроде: "Вы так думаете?" и обратился к Сергею:

– ОН считает, что вы не совсем понимаете, о чем идет речь.

– Если честно, то не очень понимаю, – ответил Сергей.

– Такие понятия, как "Армагеддон", "Страшный Суд" вам знакомы?

Сергей невольно отпрянул от собеседника:

– Вы хотите сказать, что это и есть КОНЕЦ СВЕТА? – Сергей показал рукой в сторону окна, где сквозь щель между шторами виднелся лес.

– Можно и так сказать.

– Так мы что, на Том Свете? Мы умерли? – спросил Сергей упавшим голосом.

– Мы не умерли. Разве я похож на мертвеца? – Олег снова взялся за бутылку. – Насчет Того Света вы, в общем-то, правы, потому как от Этого Света осталось жалкое подобие, – Олег кивнул в сторону леса. – Спешу вас заверить – мы живы. И, вообще, оказалось, что никто не умер и теперь уже никогда не умрет. В обычном смысле этого слова.

Он вновь наполнил фужеры коньяком.

– Все произошло неожиданно, – Олег пригубил коньяк и поставил фужер на стол. – В понедельник, 5 августа сижу на работе за компьютером, увлекся, ничего вокруг не замечаю. И тут слышу: “Олег Николаевич! Вы только посмотрите, что за окном творится!”

Я оторвался от экрана. Все мои коллеги к окнам прильнули, взволнованно переговариваются и что-то обсуждают. Я заинтересовался, встал и подошел к окну. Ничего примечательного за окном я не увидел – вот уже семь лет изо дня в день, кроме выходных, я мог наблюдать этот пейзаж. Пейзаж красивый, спору нет. С девятого этажа открывался великолепный вид на город – Нева, сверкающая на солнце серебряными бликами, стрелка Васильевского острова, здание Биржи. Я удивленно посмотрел на возбужденных коллег, не понимая, чем вызван подобный ажиотаж. Наша секретарша Тамара, заметив мой вопросительный взгляд, быстро схватила меня за рукав и повернула к окну:

“Вы не туда смотрите. Вон там, на горизонте!”

Я вновь посмотрел в окно. И, действительно, увидел нечто необычное. По всему горизонту, от края до края, происходило какое-то движение. Линия горизонта дрожала и вибрировала. Ничего подобного я раньше не видел.

Кто-то из сотрудников настежь распахнул соседнее окно, наверное, чтобы лучше было видно. И тогда я услышал вибрирующий звук. Что-то типа “ту-у-у”. Звук очень тихий, но, вместе с тем, величественный и мощный. Как будто где-то очень далеко одновременно трубили миллионы трубачей. Звук был завораживающе красив. Взглянув на лица своих коллег, я понял, что и они слышат этот звук.

“Смотрите, оно приближается!” – взволнованно сказал кто-то.

Я снова посмотрел в окно. От края до края, на сколько позволял обзор, горизонт кипел и пенился. С высоты девятиэтажного дома я видел, как город накрывает непонятная, переливающаяся всеми цветами радуги волна.

“Что же это такое?” – спросила Тамара.

В ответ я только пожал плечами.

“Может, на нас движется цунами?” – высказал предположение стоящий рядом с нами бухгалтер Моисеев.

“Откуда ему тут взяться, – резонно заметил кто-то из сотрудников. – Мы же не в Японии”.

“Включите радио! – послышался чей-то взволнованный голос. – Может, что-нибудь объявят”.

“Да включено оно! Молчит только почему-то”.

Дверь распахнулась и к нам в комнату ввалились соседи из другого отдела:

“С этой стороны то же самое! Как думаете, что это?”

Но никто толком ничего сказать не мог. Мы стояли у окон и зачарованно смотрели, как на город надвигается эта непонятная, невиданная доселе волна. С ее приближением усиливался и звук невидимых труб. И чем громче становился этот звук, тем радостнее делалось у меня на душе. Я впитывал этот прекрасный звук всем телом и торопил его: “Быстрее, ну пожалуйста, быстрее!”

Кто-то из женщин истерично завизжал. Я удивленно оглянулся на визг:"Кто это там вздумал так отвратительно визжать? Кто посмел испортить визгом этот прекрасный звук?"

Меня поразили лица коллег. На лицах одних я увидел радость и непередаваемый восторг, – горящие глаза, счастливые улыбки. Лица других не выражали ровным счетом ничего – застывшие восковые маски, отсутствующий взгляд. А на лица третьих было страшно смотреть – искаженный судорогой, раскрытый в немом крике рот, неописуемый ужас в глазах.

Я собрался что-то сказать и с удивлением обнаружил, что не могу произнести ни слова. Рот открывался страшно медленно и вместо членораздельной речи из горла послышалось какое-то низкое завывание – такой звук доносится из проигрывателя, если притормозить пальцем крутящуюся пластинку. Тут я заметил, что все вокруг происходит, как в замедленном кино. Секретарша Тамара с полуоткрытым ртом медленно поднимает правую руку с вытянутым указательным пальцем и, видимо, пытается мне что-то говорить. Бухгалтер Моисеев с искаженным страшной гримасой лицом, медленно приседает на корточки и ладонями рук пытается зажать уши. Аспирантка Ремизова со светящимся от счастья лицом и вытянутыми вперед руками медленно-медленно делает шаг к окну. Ее правая нога при этом так долго висит в воздухе, что кажется, что Ремизова специально стоит на одной ноге. Единственным более-менее быстрым движением в нашей комнате было движение электронного луча в кинескопе дисплея моего компьютера. Я отчетливо видел, как на экране, вырисовываясь строка за строкой, появляется знакомая заставка “Windows”.

На то, чтобы повернуть голову к окну, понадобилось, как мне показалось, не менее пяти минут. То, что я там увидел, было грандиозно. Яркая, переливающаяся всеми мыслимыми цветами, вибрирующая, вращающаяся, клубящаяся, полупрозрачная масса чего-то легкого, воздушного, невесомого закрывала полнеба. Она была уже близко, почти у противоположного берега Невы. И все, к чему она прикасалась, она превращала в саму себя. Я с восхищением наблюдал, как дома на другом берегу, подобно салюту, разлетаются миллионами цветных брызг. Я видел, как здание Биржи, превратившись в огромное количество разноцветных кирпичиков, летя по спирали, слилось с общей массой; как взвился серебряный фонтан, когда масса коснулась вод Невы; как поднялся в воздух, одновременно с этим растекаясь радужным пятном, большой белый теплоход.

Прекрасный зовущий звук миллиардов труб заполнил собой все вокруг. И казалось, что с каждым мгновением в этот торжественный аккорд вливаются все новые и новые звуки. Я почувствовал, что растворяюсь в этом божественном звуке.

Сергей слушал, буквально раскрыв рот. А Олег, закурив сигарету, продолжил:

– Сверкающая масса подошла вплотную к нашим окнам. Когда она коснулась стен, здание вздрогнуло и в следующий момент разлетелось во все стороны миллионами сверкающих шариков. Последнее, что я помню – ощущение полета и чувство безмерного счастья.

Олег глубоко затянулся и выпустил в потолок струйку дыма.

– А дальше? – нетерпеливо спросил Сергей.

– Дальше, – задумчиво проговорил Олег, и, стряхнув пепел, повторил: – Дальше… А дальше…

Он покрутил в пальцах сигарету:

– Видите ли, Сергей Петрович… Вы, конечно, можете на меня обижаться, но как бы я не старался рассказать вам о Новом Мире, в котором я очутился, вы мало что поймете. С таким же успехом можно объяснять слепому, что такое радуга, северное сияние или звездное небо.

– Зачем же вы тогда все это мне рассказывали? – с некоторым вызовом спросил Сергей.

Олег вздохнул, на секунду задумался, а затем спросил:

– Скажите, Сергей Петрович, у вас есть мечта? Самая заветная мечта? Есть у вас такие вопросы, на которые вы мучительно ищете ответы и готовы отдать все на свете, чтобы узнать правду? Говорили вы когда-нибудь сами себе с сожалением: "Вот если бы я тогда … Все могло бы теперь быть по-другому"?

– Ну, не знаю, сразу как-то и не сообразить, – Сергей не ожидал подобного вопроса.

– Я спрашиваю об этом не для того, чтобы услышать ответ, – серьезно сказал Олег. – Ответ известен. У каждого есть и мечты, и вопросы, и прошлое, которое уже не исправишь. Но у каждого свои мечты, свои вопросы и свой груз прошлого.

Олег облокотился на стол, и, подняв свой фужер на уровень глаз, стал разглядывать янтарную жидкость, подрагивающую за тонким стеклом. Пауза явно затянулась, и Сергей уже собрался что-нибудь сказать, чтобы обратить на себя внимание, но в этот момент Олег заговорил:

Новый Мир прекрасен. Там сбываются все мечты, там находятся ответы на все вопросы. А главное, там нет места сожалению о прошлом. Новый Мир – полная четырехмерная модель. В отличие от старого трехмерного мира, здесь всегда можно вернуться назад не только в пространстве, но и во времени. Время в четырехмерном мире такая же подвластная человеку величина, как и остальные три измерения – длина, ширина и высота. По всем четверым можно двигаться в любом направлении.

Но у каждого из нас свой Новый Мир. Со своими мечтами и своими ответами. И уже поэтому, мне совершенно бесполезно рассказывать вам, Сергей Петрович, что со мной произошло дальше. Тот Новый Мир, в котором вы, в конце концов, окажетесь, будет совершенно не похож на мой. Новый Мир каждого человека индивидуален.

Олег оторвал взгляд от коньяка в фужере, посмотрел на Сергея, и спросил:

– Ведь вы меня вначале за сотрудника органов безопасности приняли, да?

Вместо ответа Сергей утвердительно качнул головой.

– А встретили бы раньше, никогда бы так не подумали. Я на Земле щуплым был и роста маленького. Переживал из-за этого, завидовал высоким и статным парням. Из-за этих комплексов со мной все беды и приключались. Все пытался доказать, себе в первую очередь, как я сейчас понимаю, что не слабак.

Взглянув на Сергея, Олег улыбнулся:

– Вы, Сергей Петрович, только не подумайте, что мы там, как хризантемы в ботаническом саду живем. Если вы ищете покоя, то в Новом Мире вы его не найдете. Жизнь есть жизнь. Со своими проблемами и переживаниями. Но проблемы эти уже другого уровня. Во всяком случае, материальных проблем, как на Земле, там просто нет и быть не может.

Олег вздохнул и продолжил:

– К сожалению, на новый уровень попали далеко не все. Их ждут. И ждут не напрасно, потому что у каждого есть шанс быть, в конце концов, признанным достойным и, перейдя в следующий этап, присоединиться к тем, кто его любит. Только некоторым, чтобы это сделать, и даже понять, что же для этого надо сделать, не хватит и нескольких земных жизней.

Олег подвинул поближе к себе пепельницу и спросил:

– Вы притчу о блудном сыне помните?

– В общих чертах.

– А мораль этой притчи вам вполне ясна?

Сергей на секунду задумался:

– Что касается морали – так мне никогда поведение отца этих двух братьев было непонятно. Хорошего сына много лет просто не замечал, а появился его паскудный брат – отец закатил пир на весь мир.

– Я так и знал! – Олег хлопнул себя ладонью по колену. – Большинству людей это непонятно. В притче, конечно, все иносказательно. То, что отец – это Бог, а сыновья – это мы, его дети – обычно никому объяснять не требуется. А вот почему отец с таким безразличием относится к сыну-трудяге, и так обрадовался появлению второго сына, погрязшего во всех пороках, мало кто понимает. А ведь все просто. Быть хорошим человеком – это еще не заслуга, а если и заслуга, то не твоя. Таким хорошим тебя Бог создал! Просто быть хорошим и даже очень хорошим – этого мало. СТАТЬ ЛУЧШЕ – вот одна из основных задач, стоящих перед человеком! Важна динамика развития души, а не ее статическое состояние, хотя бы и на очень высоком уровне.

Олег замолчал, внимательно посмотрел на Сергея, а потом продолжил:

– Некоторые воспринимают эту притчу весьма своеобразно – " Не согрешишь – не покаешься". Придумали ее люди в оправдание своих дурных поступков. Для того, чтобы стать хорошим вовсе не надо сначала становиться плохим. А в притче блудный сын выставлен таким негодяем лишь для того, чтобы люди поняли – нельзя отчаиваться. В какие бы ты не попал передряги, нельзя думать, что ты – конченый человек. Будь ты даже самым отпетым мерзавцем, все равно у тебя есть шанс вернуться.

Олег замолчал, покрутил одним пальцем пепельницу и спросил:

– Ну как, понятно я объясняю?

– Понятно-то оно понятно, – Сергей потер кончик носа, – вот только пока не понятно, как мне-то вернуться?

– Вот как раз для этого меня сюда и командировали, – сказал Олег. – Перед тем, как стереть этот обрывок старого мира лес решили проверить на наличие нужных спрайтов. Сканер искал подходящие растения, чтобы в дальнейшем использовать их при создании других миров, и наткнулся на вас.

– Сканером вы называете ту штуковину, которая … э.., – Сергей, не найдя подходящего слова, выразительно показал рукой движение серебряного луча.

– Да, именно эту штуковину я и называю сканером.

Серей задумался, нахмурил брови и спросил:

– Послушайте, Олег Николаевич, почему вы об этих вещах говорите компьютерными терминами – сканер, программа, спрайт?

– Потому, что даже очень сложные вещи и явления можно объяснить на примере простых и понятных моделей. И еще потому, что я разговариваю с программистом, – серьезно ответил Олег. – Если бы передо мной сидел водопроводчик, я бы пытался объясняться с помощью терминов из раздела "Гидродинамика".

Сергею сравнение с водопроводчиком не понравилось, но он решил промолчать.

А Олег вытащил из пачки очередную сигарету и щелкнул зажигалкой:

– Пересказывать легенду о Сотворении Мира из Ветхого Завета я вам не стану – надеюсь, вы ее знаете.

Сергей неопределенно пожал плечами.

– Ну так вот, – Олег отодвинулся от стола и закинул ногу на ногу, – представьте, Бог – это Программист, а Вселенная – компьютерная игра, которую Он создал. Не поймите меня буквально – это просто компьютерная аналогия нашего мира, упрощенная модель, так сказать. Помните, в Библии сказано: “…В начале было слово…”. Слово! То есть программа. Все эти звезды, планеты, галактики, черные дыры, звездные скопления, бескрайние просторы космоса, Земля и все, что на ней есть – все это гигантская трехмерная компьютерная игра. На поддержание всей этой программы тратится огромное количество энергии. Этот вид энергии ученые и за энергию-то не считают, полагая, что это свойство физических тел. Говорю я о притяжении или, по научному, гравитации.

– Кстати, об ученых, – Олег потянулся к столу и стряхнул пепел с сигареты, – Все законы природы, постулаты физики, формулы химии, всевозможные константы – это не более чем переменные программы, которые Программист может легко изменить. Если бы я заявил ученым мужьям, что скорость света может быть равна скорости легкового автомобиля, вода, при желании, замерзнет при температуре сто градусов по Цельсию, а железо будет гореть на воздухе, как сухие березовые дрова, меня бы подняли на смех.

Не спрашивайте меня, где находится этот Компьютер, а тем более, сам Программист. Человеку это так же невозможно понять, как невозможно понять маленькому человечку на экране монитора компьютера, что собой представляют и где находятся монитор, системный блок, а тем более человек за клавиатурой. Спрайту никогда не удастся спрыгнуть с экрана к вам на стол.

Да, люди созданы “по образу и подобию” Бога. И подражая Богу, мы создаем свои компьютерные вселенные, свои игры и своих человечков “по образу и подобию”. Но человеку, в отличие от компьютерного человечка, дана свобода воли. Спрайт бегает, прыгает, стреляет, если нажата соответствующая кнопка клавиатуры. Человеком, в основном, не управляют, давая ему возможность действовать самостоятельно. Человек сам выбирает, с кем он – или с Богом в сердце, или с Дьяволом в душе.

Вы можете спросить, для чего нужен Дьявол, для чего все эти несчастья, стихийные бедствия, где справедливость, почему в первую очередь уходят лучшие, а негодяи живут до глубокой старости? Отвечу вам по порядку. Вы можете представить компьютерную игру, где все действующие лица – сплошь положительные герои, нет ни врагов, ни препятствий, не с кем и не с чем бороться? Интересно будет играть в такую игру, где, не успев начать, сразу можно праздновать победу? Думаю, что нет. Вот и Богу не интересно. Зло необходимо для того, чтобы можно было понять, что такое добро. А, борясь со злом, преодолевая препятствия человек совершенствует свою душу. Это и есть основная задача. А касательно того, почему негодяи и ублюдки долго живут – так земная жизнь – это и есть тот самый пресловутый Ад, которым всех пугают. Именно на Земле человек должен отработать свои грехи. Поэтому лучшим, выполнившим свое предназначение, свою программу не дают долго мучаться на Земле. Ну, а всякой сволочи Бог дает пожить – терпелив Он и надеется, что человек когда-нибудь одумается.

Олег откинулся на спинку стула и замолчал.

Сергей сидел абсолютно неподвижно и не проронил ни слова. Он никогда раньше особо не задумывался над вопросами мироздания, устройства Вселенной, месте человека в этом мире. Он был полным профаном в вопросах религии. Все его знания в этой области были почерпнуты из пары атеистических брошюр, которые он прочитал от нечего делать в купе поезда Ленинград – Москва. Брошюры кто-то забыл на верхней полке.

Его познания о строении Вселенной и теории эволюции Дарвина ограничивались объемом средней школы. Он никогда не любил зоологию и астрономию, а философию, которую ему в институте пришлось пересдавать дважды, просто терпеть не мог. К сообщениям о летающих тарелках, полтергейстах и экстрасенсах он относился с иронией. И вот теперь его мозг пытался переварить и понять весь этот филосовско-религиозно-компьютерный коктейль.

Вывел его из прострации голос Олега:

– Ну как, моя компьютерная аналогия понятна?

– Если бы я услышал нечто подобное день назад, – тихо отозвался Сергей, – однозначно бы решил, что передо мной сумасшедший.

– Поймите, Сергей Петрович, – мягко сказал Олег, – то, что вы не можете создать Вселенную вовсе не означает, что ее никто не может создать. Согласитесь, граница между явлениями природы и творениями человека очень условная. Вчера человек не мог чего-то сделать, а сегодня может. Если бы пещерный человек увидел старт космического корабля, он наверняка бы решил, что это очередное явление природы, такое же, как гром или землетрясение.

У Сергея давно вертелся на языке вопрос, довольно дурацкий, но он почему-то не давал ему покоя:

– Послушайте, Олег Николаевич, а почему мне ни есть, ни пить не хочется, хотя я болтался по лесу с раннего утра?

Олег ответил вопросом на вопрос:

– Вы себя пьяным сейчас чувствуете?

Сергей прислушался к своим ощущениям:

– Вроде бы нет. По-моему, я трезв, как стеклышко.

– Аналогично, – сказал Олег. – В этом месте можно быть пьяным не более пяти минут. Здесь всё очень быстро возвращается в первоначальное состояние. Вон, в пепельницу посмотрите.

В пепельнице лежало несколько абсолютно целых сигарет.

– Ну и чудеса! – удивился Сергей.

– Это не чудеса, – отозвался Олег.

Он кивком головы показал на коньячную бутылку и постучал по ней ногтем, привлекая внимание Сергея. Бутылка оказалась полной.

– Просто мы находимся в статичном замкнутом пространстве, где ничего не происходит, – объяснил Олег. – Так уже было однажды. Обитатели Эдема не знали желаний, ни в чем не нуждались и ни к чему не стремились. Они являлись лишь заготовками для будущей игры. Волки не резали овец, кошка не гонялась за мышью, червяк не точил яблоко – полная идиллия. Последним творением Бога стала Женщина. Первая женщина Земли, мать всех людей, великолепная Ева откусила яблоко и программа заработала. Это яблоко являлось ключом к запуску Программы. Вот все и завертелось. А теперь снова не вертится. Если бы в момент падения вы страдали от жажды, то пить бы вам хотелось постоянно. Кстати, можете сходить к осине и убедиться, что на ней нет и следа от вашего ножа. Программа не работает.

Олег встал и помассировал пальцами шею:

– Все это я говорил, чтобы вы поняли то, что я скажу дальше. Вас необходимо перенести на следующий уровень. Но сейчас это сделать невозможно, потому что вы там уже есть в данный момент времени. Перемещение вас на следующий уровень возможно лишь в первый понедельник августа 1996 года. Поэтому принято решение вернуть вас в то место игры, когда она еще не была заражена. И вы должны постараться предотвратить заражение. Если этого не сделать – будете снова и снова падать в канаву.

Заражение произошло 12 апреля 1961 года. Догадываетесь, почему? Именно тогда человек впервые оказался за пределами защитного слоя атмосферы, в космосе. И в это же время в районе Земли находилась программа-вирус, реагирующая на наличие живых существ. Защитная оболочка атмосферы не пробиваема для вирусов и, соверши Гагарин свой исторический полет несколькими месяцами раньше или позже, мы бы сейчас с вами здесь не сидели. Первый космонавт Земли оказался заражен и протащил вирус через атмосферный барьер. Таким образом, вирус внедрился в программу и активизировался. С каждым годом его энтропийное воздействие усиливалось. Внешне это выглядело, как увеличение количества всяческих катаклизмов – землетрясения, наводнения, революции, войны, аварии и т.д. Деятельность вируса возрастала в геометрической прогрессии и в августе 1996 года он сработал окончательно, полностью уничтожив Вселенную. Но перед этим всех из программы вытащили. А вот с вами произошла накладка.