Игрушка

– Лену и Алешку береги! Прощай!

Столб светящейся прозрачной пыли накрыл его. И тут я отчетливо увидел, что на мостике стоит вовсе не старик. Я просто не мог поверить своим глазам. Рваная куртка, темно-синяя фетровая шляпа, обрезанные голенища сапог, темные волосы, молодые глаза… Еще какую-то секунду я видел смазанные, размытые контуры сквозь серебряную дымку и вдруг раздался громкий хлопок, как будто чихнул неисправный двигатель автомобиля, и все пропало. Мостик через канаву был пуст. Не было ни столба пыли, ни старика. Я стоял один, совершенно оглохший от наступившей вокруг тишины.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, как только я немного очухался: "Старик упал в канаву!" Поэтому я со всех ног кинулся к мостику. Но в канаве старика не оказалось – я даже спустился к самой воде и заглянул под бревна. Нереальность всего произошедшего за последние двадцать минут настолько выбила меня из колеи, что я только сейчас заметил, что до сих пор продолжаю судорожно сжимать в кулаке сигарету старика. Я разжал пальцы, и коричневые крошки табака упали в коричневую болотную воду. Старик растаял в воздухе бесследно, ничего не осталось. И тут я вспомнил о чемодане. Я привстал на цыпочки и посмотрел в сторону полянки с поваленной березой. Около пня стоял черный “дипломат”, а рядом с ним моя корзина с грибами.

“Дипломат” оказался довольно тяжелый. Я положил его на пень, присел на корточки и щелкнул двумя блестящими замками. Видимо, крышка была сделана на пружине, потому что сама стала медленно открываться. Под крышкой, прикрывая содержимое, лежал белый лист плотной бумаги, на котором крупными буквами, по-видимому, фломастером, было написано:

“ МНЕ ОТ МЕНЯ ”.

И стояла подпись, очень похожая на мою собственную. Я приподнял бумагу. Сверху лежала белая папка, рядом с ней бумажный конверт, а под ними ровными рядами были уложены пачки стодолларовых банкнот. В правом верхнем углу, вместо одной пачки лежал небольшой кожаный мешочек. Я встал и огляделся по сторонам. Сюда редко забредали грибники, место было довольно глухое. Я взял конверт, вынул из него сложенный лист бумаги с рукописным текстом и развернул его.

"Решил написать тебе в последний момент, так как боюсь, что не успею или забуду сказать обо всем, о чем хочу. Извини, что пишу от руки, но, надеюсь, свой почерк ты поймешь. Доллары пока спрячь. Я знаю, что сейчас в стране, где ты живешь, за двадцать долларов в кармане могут отправить туда, “где доски растут”. Но, поверь мне, так будет не вечно. Очень скоро, через два года или даже раньше, “Союз нерушимый”, доведенный бездарным правительством до всеобщей карточной системы распределения продуктов, табака, мыла, водки, до многочасовых очередей за хлебом, до абсолютно пустых прилавков, до последней черты, развалится на составные части. Семидесятилетнему безраздельному господству коммунистов наступит конец. В Москве с пьедестала сбросят памятник “Железного Феликса” и начнется бардак – ранняя стадия капитализма – со всеми его “прелестями”. Россия скатится в пропасть нищеты, безработицы и криминала. И вот тогда, чтобы выжить, тебе эти доллары понадобятся.

Я так уверенно это заявляю, потому что в моей реальности в 1996 году уже давно никто не строил коммунизм, доллары свободно продавались в любой сберкассе, а основная масса населения не могла свести концы с концами. Но те изменения, которые мне пришлось сделать в вашем мире, привели к тому, что все глобальные и наиболее значимые события у вас стали происходить с опозданием на несколько лет по сравнению с моим миром. Удивительно то, что все это совершенно не затронуло судьбы конкретных людей (во всяком случаи тех, кого я знаю). Ты и я женились в один и тот же день на одной и той же девушке Лене, день в день у нас родился сын Алешка, и сегодня в первый понедельник августа 1996 года я в своей капиталистической реальности и стране, которая уже не называлась Советским Союзом, и ты, живущий в СССР под мудрым руководством КПСС, встали оба рано утром и отправились в этот лес.

Есть такая поговорка – знать бы, где упаду, – соломки бы подстелил. А я знал не только где, но и когда. Поэтому сегодня я оказался в лесу у болота и остановил тебя, не дав ступить на мостик. Скорей всего, ничего страшного с тобой не случилось бы – шишка на затылке и мокрая одежда. Но кто его знает, ведь я тридцать шесть лет назад в этот день в первый понедельник августа 1996 года упал с мостика, и вернуться домой уже не смог никогда. Правда, на это существовали определенные причины, которых сейчас нет. Прочитав содержимое белой папки, ты поймешь, о каких причинах я говорю. То, что ты видел несколько минут назад (я надеюсь, что и в этот раз зрелище оказалось впечатляющим), подтвердит мои слова.

P.S. В кожаном мешочке – алмазы".

Подписи не было. Почерк, действительно, очень походил на мой. Я сложил письмо и сунул его в карман. Я ничего не понял. О каком капитализме в СССР он говорил? Это же бред! Почему он решил, что я обязательно свалюсь в канаву именно сегодня? Кто он, вообще, такой? Что, черт побери, все это значит? А, главное, для чего все это? Может, это какая-то проверка или эксперимент. Ходили же слухи, что КГБ ставит опыты с психотропным оружием на совершенно ничего не подозревающих людях. Может, я подвергся действию гипноза или старик всучил мне сигарету с сильным галлюциногенным наркотиком? Да, но чемодан! Я готов поклясться, что он вполне реальный.

Я взял из чемодана кожаный мешочек, развязал стягивающий его шнурок, положил на траву бумажный лист с подписью старика и вытряхнул на него содержимое мешочка. Несколько десятков сверкающих на солнце небольших стеклянных камешков рассыпались по листу…

§§§

– Сережа! Ну посмотри, что ты делаешь!

Голос жены вывел меня из состояния задумчивости, и я посмотрел, что же я делаю. Оказалось, я сижу и крошу ножом совершенно червивый подосиновик в миску с хорошими грибами. Я стал выковыривать подосиновик обратно, но Лена остановила меня:

– Не надо, Сергей, иди лучше отдыхай. Я сама дочищу, все равно от тебя толку никакого, ты уже спишь на ходу.

Спорить по этому поводу я не стал, поднялся и пошел мыть руки к умывальнику. Был теплый августовский вечер. Солнце уже село и на начинающем темнеть небе показались первые звезды. Когда я снова зашел на веранду, где мы разбирали грибы, Лена сказала:

– Ты на чердак спать иди, а я сегодня внизу у Алешки переночую. Он никак к новому месту не привыкнет. Прошлой ночью пять раз к нему спускалась.

Я подошел к Лене и поцеловал ее в щеку.

– Спокойной ночи.

Меня так и распирало похвастаться и показать жене чемодан, но я решил, что пока не прочитаю рукопись, не скажу ей ни слова. Поднявшись на чердак, я заглянул за листы фанеры. Чемодан оказался на месте. Если бы он исчез, я бы не очень удивился. Осторожно, что бы не шуметь, я вытащил чемодан из-за фанерных листов и положил его на диван. Затем, сев рядом с ним, стал одну за другой вынимать пачки долларов. Всего я насчитал сто четыре пачки – по сто стодолларовых купюр в каждой – итого один миллион сорок тысяч долларов. Американские доллары на черном рынке шли по курсу один доллар – пять рублей. Я умножил в уме, и у меня получилась просто астрономическая сумма. На эти деньги можно было купить пятьсот автомобилей “Жигули”. Вспомнилась где-то слышанная фраза: "За валютные махинации в особо крупных размерах приговорен к исключительной мере наказания – расстрелу". Какова мера наказания за хранение бриллиантов, я не знал и, тем более, даже ориентировочно не мог определить стоимость этих сокровищ. Если верить словам старика, то этот маленький мешочек – это еще полчемодана денег. Я высыпал на ладонь из мешочка несколько прозрачных камешков, выбрал самый крупный из них, подошел к окну и провел камнем по стеклу. Насчет подлинности долларов можно было сомневаться, тем более что я их никогда раньше и в руках-то не держал, но этот камешек, по-видимому, действительно был настоящим алмазом – на оконном стекле осталась глубокая полоса. Я ссыпал алмазы обратно в мешочек, аккуратно сложил деньги в “дипломат” и на минуту задумался: "Куда его спрятать? Может, снова поставить за фанеру? Пока о долларах никто не знает, их и искать некому. Правда, Алешка у меня любит лазать на чердаке по пыльным углам".

В конце концов, я запихал “дипломат” между полом чердака и потолком веранды. Никогда раньше я не имел дело ни с валютой, ни с бриллиантами и что делать с этим богатством, где и у кого можно превратить его в рубли, даже отдаленно не представлял. Я включил маленькую настольную лампу-ночник, разделся, вытащил из-под матраса белую папку, лег и стал читать дальше …

Он вздрогнул и открыл глаза. По-видимому, незаметно для себя он задремал. Сквозь сон ему показалось, что он слышит какой-то шум. Но сейчас вокруг было тихо.

Сергей попытался встать и не смог. Заснул он на рельсах, прислонившись спиной к осине, полусидя на корточках, – поджатые ноги затекли и не хотели слушаться. Он их вообще не чувствовал. Пришлось действовать руками. Сергей взял свою правую ногу и попытался осторожно ее выпрямить. Казалось, тысячи маленьких иголок вонзилось в кожу – по пережатым до этого венам толчками пошла кровь. Ощущение было одновременно и болезненное и приятное. Вторую ногу выпрямить он не успел. Громкий звук, похожий на выстрел, заставил его резко повернуться вправо. В первый момент в голову пришла мысль: его ищут с вертолета и освещают лес прожектором. Действительно, справа от насыпи, в нескольких десятках метров быстро двигался уходящий в небо столб света. При этом с той же стороны слышался громкий звук, похожий и на вой турбины и на треск отбойного молотка и еще черт знает на что. Сергей принял его за шум двигателя вертолета. Самого вертолета из-за тумана видно не было.

Сергей, забыв о своей левой ноге, вскочил, замахал руками, закричал и попытался побежать к вертолету, но, не сделав и двух шагов, споткнулся о рельс и скатился с насыпи. Он тут же снова вскочил и, помогая затекшей левой ноге руками, поковылял дальше, но луча света уже не было видно. Сделав несколько шагов, Сергей остановился и прислушался. Полная тишина! Как это вертолет успел так быстро улететь? Сергей огляделся по сторонам. За те несколько часов, прошедших с момента его купания, ничего не изменилось вокруг – все так же тихо, так же светло, тот же серый туман повсюду.

"Сколько же я проспал у этой осины? – подумал Сергей. – Мне показалось, что отключился всего на несколько минут, а может – уже ночь прошла? Ведь, по идее, сейчас должен быть поздний вечер. Почему же тогда так светло? И, вообще, очень странно – я столько времени таскаюсь по лесу, а мне не есть, не пить не хочется. Да что там есть – за все это время я даже не разу, как говорится, не сходил в кусты. Единственное, чего жутко хочется, так это покурить".

Кровообращение в обеих ногах восстановилось, и Сергей снова взобрался на насыпь.

"С чего это я решил, что вертолет прислали именно за мной? – подумал Сергей. – Я – обыкновенный инженер, а не министр. В лучшем случае Лена поднимет соседей, чтобы прочесать лес. А вертолетом у нас пока только оторвавшихся на льдине рыбаков спасают".

Еще до того, как заснуть, он обошел вокруг осины и увидел, что дальше идти некуда. Через несколько метров железнодорожное полотно упиралось в небольшой, поросший травой холмик, и как бы уходило под землю. Дальше стеной стоял лес. Сергей вернулся к осине и присел на корточки. Один из рельсов проходил прямо через ствол дерева. Сергею стало не по себе, когда он представил, сколько времени должно было пройти для того, чтобы выросло такое дерево. Получалось, что он пролежал в канаве не минуты, а десятилетия. Страшная тоска, безысходность и полная апатия навалились на него. Все стало безразлично. Идти, похоже, действительно было некуда, да и не к кому. Вот в таком расположении духа он и задремал, прислонившись к осине.

Он совершенно забыл об этом, когда, проснувшись, услышал вертолет и увидел луч прожектора, а вот сейчас снова вспомнил. Но, видимо, отдохнувший за время сна мозг стал соображать гораздо лучше, потому что Сергей тут же задал сам себе резонный вопрос:

"Если тут давно не ходят поезда, почему же тогда рельсы блестят, как новые – нет ни пятнышка ржавчины? Даже небольшой дождь оставляет на рельсах ржавые разводы, но первый же поезд стирает их. Получается, что дерево появилось здесь не раньше последнего дождя".

Совершенно нелепая, на первый взгляд, мысль неожиданно пришла ему в голову. Он подошел к осине, достал из кармана нож, встал на колени и принялся с ожесточением строгать ствол дерева вокруг рельса. Через некоторое время в стволе образовалось достаточное углубление, чтобы все хорошо рассмотреть. Рельс вовсе не проходил насквозь через осину – он обрывался там, где начинался ствол. При этом поверхность среза оказалась блестящей и рельефной. Приглядевшись повнимательнее, Сергей понял, что на срезе рельса четко отпечатались все неровности коры осины. Каким образом это сделано, было совершенно непонятно. Похоже, что кусок железнодорожного полотна вырвали и на его место аккуратно вставили эту осину – с корнями, землей, травой и тремя поганками. Сергею опять пришла в голову мысль о перемешанных костяшках домино. Мысль, конечно, странная и нелепая, но ничего другого, глядя на эту осину и обрубленный рельс, Сергей придумать не мог. И не мог он никак решить, что же ему теперь делать. Можно было, конечно, наплевав на все эти идиотские чудеса, пойти дальше, по лесу, по бездорожью. Сергей предполагал, что железная дорога должна где-то вынырнуть из-под земли. Но уходить с насыпи, с открытого пространства ему не хотелось. Пусть этот вертолет искал вовсе не его, но если он прилетит вновь, то может заметить отчаянно машущего руками человека, стоящего на насыпи. Однако нет никаких гарантий, что вертолет вернется. Стоит ли тогда ждать?..

Звук возник внезапно. Сергей, сидевший на рельсе и тупо ковырявший каблуком гравий, от неожиданности вскочил, при этом едва снова не свалившись с насыпи. Звук был не громкий, но, несомненно, такой же, что и тот, который Сергей услышал, проснувшись. Ни луча прожектора, ни вертолета не было видно, но, судя по звуку, он летал где-то в нескольких сотнях метров в районе железнодорожного полотна. Похоже, вертолет действительно кого-то или что-то искал, потому что источник звука довольно быстро перемещался с права налево, уходя в сторону от дороги, а потом шел обратно. Сергей, забыв и корзину, и рюкзак, рванул по шпалам в направлении звука. Не успел он пробежать и десяти шагов, как услышал оглушительный хлопок, от которого зазвенело в ушах. Прямо перед собой, не далее чем в тридцати метрах, Сергей увидел луч прожектора, освещавшего насыпь. Рев двигателей возрос в несколько раз. Сергей собрался было уже кинуться к освещенному месту, закричать, замахать руками в надежде, что его заметят и вытащат из этого заколдованного леса, как вдруг заметил, что луч ведет себя как-то странно. По лучу прошла дрожь и он, как огромная толстая веревка, стал извиваться. Это было так неожиданно и странно, что Сергей встал, как вкопанный и почувствовал холодок между лопаток. Теперь, когда до луча было не больше двадцати метров, Сергей понял, что никакой это не луч прожектора. Это извивающееся кишка диаметром около двух метров скорее напоминала хобот смерча. Сходство с лучом света, пробивающимся сквозь туман, было в том, что состояла она, как показалось Сергею, из каких-то мелких частиц, сверкающих серебристым светом.

" С чего это я вообразил, что это вертолет? – мелькнуло у него в голове. – Все в этом лесу какое-то неправильное, нелогичное, ненормальное!"

Внезапно рев и треск усилился еще в несколько раз, столб серебряной пыли сорвался с места и с огромной скоростью унесся влево от дороги. Звук на какое-то время стих, улетев вмести со смерчем, но уже через несколько секунд стал нарастать – серебристый смерч мчался обратно. Дикий ужас охватил Сергея, он попятился, споткнулся о шпалу и завалился на спину. Столб светящейся пыли пронесся в десяти метрах от него. Пока Сергей поднимался на ноги, столб успел пролететь вправо и, судя по нарастающему вою, уже снова несся назад. Сергей в ужасе смотрел на надвигающуюся прямо на него светящуюся махину, понимая, что надо бежать, потому что в этот раз столб пройдет как раз там, где он сейчас стоит, но не мог сдвинуться с места – страх сковал его мышцы.

"Все, – подумал Сергей. – Это конец". Сил хватило лишь на то, чтобы закрыть глаза…

Приятный аромат табачного дыма щекотал ноздри. Сергей открыл глаза и тут же закрыл их.

"Похоже, – подумал Сергей, – вот теперь я окончательно свихнулся".

Он снова открыл глаза. Как он сюда попал, Сергей не помнил. Он сидел за столиком в большом зале ресторана. Перед ним в хрустальной пепельнице дымилась сигарета. Рядом с пепельницей лежала зажигалка и приоткрытая пачка дорогих сигарет.

Он огляделся по сторонам. В зале, кроме него, никого не было видно. Вокруг стояли пустые столики, окна были задрапированы красивыми коричневыми шелковыми шторами, на небольшой эстраде около ударной установки лежали три электрогитары, а чуть правее стоял клавишный синтезатор. Зал освещался мягким приглушенным светом, исходившим от нескольких хрустальных люстр.

"Господи, – пронеслось в голове у Сергея, – я, наверное, умер!"

Он прижал ладонь к груди – сердце билось, да еще как! Это обстоятельство несколько озадачило и почему-то обозлило Сергея.

"Да какого черта! – подумал он. – Умер, не умер, в Раю я или в Аду, а курить все равно хочется!"

Он схватил со стола дымящуюся сигарету и с жадностью сделал несколько затяжек. Боже, как же давно он не курил! Голова закружилась, и приятная нега растеклась по всему телу. Сергей захмелел от никотина и возможно поэтому, когда послышались шаги и на сцену из-за кулис вышел человек, не удивился. А человек спрыгнул со сцены и, обходя столики, пошел по направлению к Сергею. Спортивного вида, высокий, стройный, подтянутый, в белой рубашке с короткими рукавами и черных, идеально отутюженных брюках. Коротко стриженные светлые волосы, прямой нос, волевой подбородок, на вид – не старше тридцати пяти.

Человек подошел к столику Сергея, улыбнулся, протянул руку и представился:

– Зубов Олег Николаевич, можно просто – Олег.

Сергей встал и автоматически пожал протянутую руку:

– Бакетов Сергей Петрович.

Человек, назвавшийся Олегом, выдвинул стул и сел напротив Сергея. Глаза у человека оказались небесно-голубого цвета и, глядя в эти глаза, Сергей поймал себя на том, что, на удивление, совершенно спокоен. У него возникло странное ощущение нереальности всего происходящего. Казалось, что все вокруг совершенно его не касается, что его здесь вообще нет.

– Сергей Петрович!

Сергей тряхнул головой. Мужчина протягивал ему фужер с янтарной жидкостью. На столе стояла открытая бутылка коньяка и еще один наполненный фужер. Когда все это появилось, Сергей не заметил.

– Выпейте, Сергей Петрович, – приятный бархатный баритон доносился как бы из далека. – Вам это сейчас просто необходимо.

Сергей увидел, как его собственная рука взяла протянутый фужер, поднесла к губам, и почувствовал, как холодная и в тоже время обжигающая ароматная жидкость наполнила рот. Сергей сделал глоток. И тут как будто кто-то сдернул полупрозрачное покрывало с его головы. Сергей огляделся по сторонам – ресторан, столики, эстрада, незнакомый мужик сидит напротив и пьет коньяк из широкого фужера… Да что же это в самом деле такое?.. Какого дьявола?!.. И Сергея понесло:

– Послушайте, вы, не знаю, как вас там! – Сергей вскочил со стула и, перегнувшись через стол, задышал человеку прямо в лицо. От волнения Сергей забыл, что минуту назад они познакомились и обменялись рукопожатием. – Вы что же думаете, что вам все позволено! Сейчас не тридцать восьмой год, и я не намерен быть у вас подопытной крысой!

– Тише, тише! Не надо так волноваться, – попытался успокоить его мужчина.

– Что тише?! – Сергей раскипятился еще больше. – Кто дал вам право втягивать меня в ваши эксперименты? Я чуть не свихнулся в лесу от ваших штучек. Не знаю, как вы все это устроили, но влезать без моего ведома в мои мозги я никому не позволю. Вы еще за это ответите!

– Сергей Петрович, – человек заговорил так тихо, что Сергею невольно пришлось прислушиваться. – Прежде всего, мне поручено извиниться перед вами. Произошла досадная ошибка.

– Ах ошибка! – Сергей просто взорвался. – Какого дьявола вы меня в город притащили? Учтите, ни денег, ни ключей от городской квартиры у меня с собой нет. И в таком виде я по городу не пойду, – Сергей потряс перед носом незнакомца полами своей рваной куртки. – И где, разрешите поинтересоваться, мой рюкзак и корзина с грибами? – Сергей сделал вид, что усиленно ищет все это под столом. – Нету! – придурковато сказал он, выглядывая из-под стола. – Ну, так что вы мне на это скажите? – уже серьезно спросил он.

– Ну, что я могу сказать, – голос сидящего напротив человека звучал печально. – Ваш рюкзак, корзина, а так же и шляпа, о которой вы упомянуть забыли, лежат там, где вы их оставили – на железнодорожном полотне в тридцати метрах отсюда. А насчет того, что мы вас в город притащили – вы заблуждаетесь. Мы не в городе.

Сергей посмотрел на мужчину с неприкрытым призрением:

– Вы что меня – за идиота принимаете? Вы думаете, я не знаю, где мы сейчас находимся? Считаете, что простой инженер никогда раньше не бывал в ресторане "Тройка" на Загородном проспекте?

– Мы не в городе, – еще печальнее повторил мужчина.

Сергей встал, быстро подошел к ближайшему окну и резко отдернул штору. За окном был лес. Лес, железная дорога, осина на рельсах.

– Этого не может быть, – пробормотал Сергей. Он медленно отошел от окна и вернулся за столик.

– Не может быть, – повторил Сергей упавшим голосом. Какое-то оцепенение напало на Сергея. Он сидел абсолютно неподвижно, тупо уставившись на недопитый фужер. Вывел его из этого состояния голос сидящего напротив человека:

– Сергей Петрович!

Сергей оторвал взгляд от фужера.

– Прошу вас, – сказал мужчина, пододвигая к Сергею фужер с коньяком.

Сергей поднял фужер и залпом осушил его.

– Что со мной? Я сошел с ума? – голос Сергея слегка дрожал.

– Ну что вы! Конечно нет! В психическом отношении вы абсолютно здоровы, – бодрым голосом уверил мужчина, вновь наполняя фужеры.

– Тогда что же, в самом деле, здесь твориться, Олег… э..? – Сергей забыл отчество собеседника.

– Олег Николаевич, – подсказал собеседник и, пригубив коньяк, поставил фужер на стол. – Я здесь для того, чтобы все объяснить и, по возможности, помочь вам.

Он потянулся с явным намерением вытащить из пачки сигарету, как вдруг передумал, задрал голову вверх и заговорил, непонятно к кому обращаясь:

– Да, да… Конечно… Я понимаю…

Говорил он с паузами, как бы отвечая собеседнику, которого Сергей не слышал:

– Конечно понимаю, в каком он состоянии… Хорошо, своими словами…

Сергей решил, что у его собеседника где-то спрятана портативная рация.

– Начальство? – спросил Сергей.

– Можно и так сказать, – согласился Олег. – А правильнее будет – Прямой Информационный Канал Связи с Открытым Доступом. Я здесь не более чем посредник между вами.

Увидев удивленный взгляд Сергея, Олег добавил:

– Для простоты можете считать, что разговариваете с Богом.

– С каким Богом? – поразился Сергей.

– Что значит “С каким Богом?”, – в свою очередь удивился Олег. – С БОГОМ! Именно с тем самым Богом, про которого коммунисты говорили, что его нет.

– То есть как это? – Сергей был явно ошарашен подобным сообщением.

– Н да… – Олег в задумчивости потер пальцем лоб. – Вы – убежденный атеист?

– Да не то, чтобы очень… – замялся Сергей. – Я как-то никогда об этом особо не задумывался.

И, помолчав немного, спросил, пристально глядя в голубые глаза собеседника:

– А вы не врете?

От досады Олег даже крякнул и громко хлопнул себя ладонью по колену:

– Сергей Петрович! Вы меня просто поражаете. Образованный человек, программист – и на тебе!

Олег на секунду замолчал, как бы собираясь с мыслями, а затем продолжил уже спокойным голосом:

– Вам, как математику, наверное знакома такая наука, как "Теория вероятности"? Я имею в виду комбинаторику, теорию отказов и теорию игр.

– В общем, знакома, – ответил Сергей. – В институте проходили.

– А вам никогда не доводилось слышать, что, используя математический аппарат комбинаторики, ученые пришли к выводу, что жизнь во Вселенной не могла возникнуть в результате случайного стечения обстоятельств? Конечно, все во Вселенной – и живая материя и не живая – состоит всего лишь из ста с небольшим атомов таблицы Менделеева. Но для того, чтобы эти атомы сами собой сложились так, чтобы в результате их комбинации получилась рибонуклеиновая кислота – основа ДНК, основа белковой формы жизни – необходимо определенное время и определенная масса исходных веществ. И на вопрос: "За какое время, с какой вероятностью и при каком количестве вещества сложится такая комбинация?" был получен очень интересный ответ: "Принимая в расчет максимально предполагаемый возраст Вселенной и всю массу содержащегося в ней вещества вероятность возникновения такой комбинации практически равна нулю". Проще говоря, не хватает ни вещества Вселенной, ни времени ее существования, чтобы в ней возникла жизнь. Я подчеркиваю – Вселенной, а не Земли и даже не Солнечной системы.