Открывая глаза

– Думаю, мы возобновим поставки «Агроторгу» следующей весной. Давайте перейдем к закупкам… все освежили план на четвертый квартал?

Кабинет наполнился утвердительным хмыканьем.

– Отлично. Как видите, он составлен с запасом, корректировать нечего не будем.

– Подождите, – подняла голову Кира. – Мне кажется, нужно скорректировать. В отчете я набросала прогнозную оборачиваемость, вы видели?

Чебанов с интересом посмотрел на начальника. Тот мелко кивал:

– Кира, хорошо, что напомнили…Сейчас открою, чтобы иметь цифры перед глазами. Максим, пока вы скажите – по вашим позициям проблем нет?

У Киры от фразы начальника выступил румянец. Проблемы… Она уже пожалела, что решила подать голос. Максим выпрямился:

– Существенных отклонений нет.

– И не предвидится? – уточнил Дима. Он делал заметки в большой клетчатой тетради.

– Не предвидится. Знаете, я делал прогноз по текущей ситуации, и не предполагаю, что она изменится, – Максим не спеша поправил очки: видимо, чтобы получше рассмотреть благоговейный взгляд Леры.

– А вы, Кира, предполагаете, я вижу, – Геннадий Васильевич, открыв, наконец, цифры отчета, обратился к ней.

– Поставка «Волгинвесту» под вопросом…

– Нет, она определенно будет! – замахал руками Витя.

– Но если они возьмут у нас как в прошлом году, – Кира поддалась вперед, чтобы лучше видеть коллегу – То, мне кажется, мы напрасно закупим так много.

– Я почти уверен, что они возьмут больше, чем в плане.

– Почти не считается, – заметил Слава, покручивая на столе блестящую черную руку. – «Синяя птица» снова хочет продать нам больше всех, но какого черта, если мы не найдем покупателя.

От наименования крупнейшего поставщика Киру по началу передергивало. Год назад, только придя работать сюда, она постаралась изучить всю информацию по поставщикам и покупателям. И не прошло и недели, как на совещании она рискнула усомниться в правильности отказа от закупок у крупного конкурента «Синей птицы». Как тогда на нее посмотрела Юля Борисовна! Тело словно молния пронзила. Доля секунды полностью выбила Киру из колеи. Оказалось, что были готовы экспертизы зерна, известны планы существенно поднять цены и много других весомых причин отказаться от сотрудничества с той компанией. Она, кстати, обанкротилась чуть позже, не найдя нового покупателя. А «Синяя птица» стала крупнейшим поставщиком, поглотив очередного разорившегося конкурента. Да, Юля Борисовна самолично рулила отношениями с «Синей птицей» и делала это прекрасно. Не стоило тогда влезать.

– Коллеги, я считаю, проблемы с покупателями маловероятны, – нарушил молчание Геннадий Васильевич. – В любом случае мы не должны резко отказываться от предложенных объемов.

– Я согласен, – кивнул Витя.

Кира промолчала и почувствовала на себе испытывающий взгляд Славы. Витя скрестил руки домиком и предложил:

– Давайте позже план закупок обсудим? Когда Юля Борисовна выйдет. Она больше в курсе предложений «Синей птицы».

– А что с Юлей Борисовной? – обеспокоено повернулся Максим.

– В таком случае, – внезапно заторопился Геннадий Васильевич. Он всегда особенно торопился под конец совещания, словно вспоминая о неотложных делах, которые только его и ждут. – Подождем Юлю Борисовну и финально все обговорим. Как раз с «Волгивестом» все будет понятно. Все согласны? Отлично. Всем спасибо.

И он первым вышел из комнаты, по пути набирая номер на мобильном.

– Неужели Юля болеет? На нее это не похоже. – покачал головой Максим, вставая с места.

– А она и не болеет. Я давно разгадал, что к чему. – загадочно произнес Анисов. – Но не скажу.

– Заинтриговал, Анисов. Только будь другом, не говори, не разрушай очарование тайны. – усмехнулся Дима, переглянувшись со Славой.

Через минуту кабинет опустел.

***

В офисе было слишком ярко, слишком светло. Стоило повернуть голову – и через большое полузакрытое окно была видна темно-серая туча, накрывшая город. Должно быть, на улице пахнет дождем, но как это узнать, сидя в тщательно вентилируемой клетке?

– Кира, можно подойти? У меня не получается, – неприятно высокий голос Леры Вартаньян выловил Киру из водоворота мыслей. Коллега с традиционно траурным выражением лица уже стояла рядом.

– Да, давай.

Лера тяжело бухнулась на соседнее кресло и ткнула пухлым пальцем в монитор:

– Никак не сходится, я уже все перепробовала, вчера до вечера сидела, сегодня все утро…

Кира придвинула к себе компьютер, пытаясь меньше смотреть на коллегу. На секунду мелькнула мысль: когда она в последний раз видела Леру с чистой головой? Темно-русые волосы вечно лоснились на макушке, а кончики прядей так и норовили попасть в полуоткрытый рот. Рот Лера подчеркивать любила, но не умела. Криво накрашенная, въевшаяся в трещины губ помада с оранжевым поддоном не шла ей, только подчеркивая общую неприглядность ее лица. Но ведь она потратила не меньше получаса на это недоразумение, именуемое макияжем, почему бы вместо это просто не помыть голову?

– И вообще отчет слишком большой! Почему я должны делать пункты с логистикой, это ко мне не относится!

– Всю информацию тебе и так дает отдел логистики, ее нужно только проанализировать, – быстро просматривая отчет, заметила Кира.

– Тебе легко говорить, ты таких отчетов много делала.

– Но и этот – не первый твой отчет, – примирительно улыбнулась Кира, желая только того, чтобы он стал ее последним. Лера слишком часто отвлекала ее от работы, не желая думать своей головой. – Вот смотри: итог сойдется, если внести информацию по всем контрагентам. Нужно добавить здесь и здесь.

Решение, как всегда, было очевидным, даже для Вартаньян. Иногда казалось, что она специально прикидывается, чтобы лишний раз вывалить на коллегу жалобные помои.

Лера выдохнула, буркнула «спс», что должно было означать благодарность и уже отвернулась, чтобы отойти, как неожиданно остановилась:

– Я еще один вопрос хотела задать…

Кира вздохнула:

– Да.

Лера помялась, оглядываясь. Чебанова на месте не было, поэтому в непосредственной близости от Киры было пусто. Тянулись секунды, и ситуация становилась все более неоднозначной. Кире показалось, что Вартаньян и вовсе уйдет, не решившись произнести ни слова, как та подошла ближе:

– Вы же с Дашей близко общаетесь?

– Можно так сказать, – неопределенно отозвалась Кира. Куда гнет Лера, было совсем не ясно. – А что?

– Я подумала, может, ты знаешь… Они с Максимом… Ну, у нее ним… есть что-то?

Кира улыбнулась и отрицательно покачала головой:

– Нет. То есть, насколько я знаю, они не вместе.

Лера просветлела:

– Супер! Спасибо, – она быстро направилась к своему месту, подтягивая по пути бесформенные брюки.

Кира задумалась на секунду: почему Даша? Кажется, Максим одинаково флиртует со всеми, разве нет? Но Лера не спросила: «не встречаешься ли ты с Максимом», нет, ее интересовала Даша. Неужели она, Кира, не может составить конкуренцию? И хотя Максим ее не интересовал, вывод, родившийся в голове, порядочно расстроил.

***

На кухне у окна стояли Дима со Славой и в полголоса разговаривали, как это часто бывало. Они контрастировали друг с другом: Дима обычно носил белые рубашки, подчеркивающие насыщенную черноту его волос, и всегда слегка улыбался. Славу же никогда не видели в иной расцветке, кроме оттенков серого, и вызвать его улыбку могли только его собственные мысли. Чебанов мог найти забавное там, где другие начинали сопереживать. Возможно, поэтому он не стремился общаться с людьми, и всегда занимал позицию наблюдателя. Но Дима со Славой были друзьями и, насколько Кира знала, общались не только в рабочее время. Чебанов заметил Киру, тихо зашедшую в помещение, и резюмировал:

– Поэтому он никуда не уйдет. Скорее мы уйдем.

Дима промолчал, и в помещении повисла тишина. Кира достала из холодильника яблоко и двумя движениями разрезала его.

Желание коллег не делать разговор добычей для третьих пар ушей было понятно, но Кира догадывалась, о ком речь. Ведь в офисе был только один человек, одинаково не нравящийся всем без особых на то причин. Человек, уходу которого обрадовался бы не только их этаж. Нет, это была не Лера, умирающая каждую неделю, и не Витя, тратящий на телефонные разговоры стабильно по полдня.

– Ребята, привет! – раздался знакомый голос с нотками кота Леопольда

Слава с Димой переглянулись. Да, они определенно говорили о Паше Анисове, крайне странном парне, которого и упрекнуть было не в чем, кроме абсолютной нечувствительности к настроению собеседников. Босс его нагружал меньше других, и поэтому работал он сносно, пока дело не касалось коммуникации. Понять Пашу было сложно, словно у него в голове работало инопланетное радио и автоматический яндекс-переводчик. Анисов постоянно пытался наладить отношения с коллегами, но становились он только хуже. Он был родственником Геннадия Васильевича, но начальник старался держать факт родственных отношений в тайне. Впрочем, едва Кира успела устроиться на работу, Даша тут же сообщила ей этот общеизвестный факт.

– Угощайтесь печеньем! – он поставил на центр стола тарелку. – У меня рядом с домом пекарня открылась, «Вишневое облачко».

– Интересное название, – улыбнулась Кира, пытаясь поддержать разговор.

– Да, да, и мне так показалось, – еще более оживился Паша. – Я спросил: почему вы так называете? У вас пирожки с капутой, картошкой, пироги с блоками, вишни совсем нет. А продавец ответила, что вишня есть, и вишневое печенье идет особенно хорошо.

– Я так понимаю, это оно? – указав на тарелку, спросил Дима.

– Нет, это с черникой.

– Хм.

– Мне на выходных снилась огромная черника, – Паша почесал буйную растительность на подбородке, которая все грозила превратиться в нормальную бороду, но дальше угроз дело не двигалось – Я целую ночь от нее убегал.

– А утром встал и купил черничное печенье?

– Конечно.

Слава хмыкнул и скрестил руки на груди.

– Кстати, – Дима поднял взгляд вверх, вспоминая. – Мне уже давно ничего толком не снилось. Одни обрывки фильмов, под которые засыпаю.

Кира взяла дольку яблока и произнесла:

– А мне в последнее время снятся слишком яркие сны, – поймав настороженный взгляд Славы, она опустила глаза в пол.

– Это очень интересно, записывай свои сновидения.

– Пустое марание бумаги, – прозвучал низкий голос Чебанова.

– А тебе что снится, Слава? Наверняка целые миры. – спросил Дима, разминая затекшие от постоянно сидения плечи.

– Почти так. Только мир один, и не целый, а мозаичный. Приходится каждую ночь его собирать.

– Вот бы в такой сон… А то мои – скука смертная.

– Скучнее рабочего понедельника в 15.00?

– Намного!

– Наглая ложь, – усмехнулся Чебанов. – Скучнее этого ничего нет

– Поверь, все настолько серо. Но это хотя бы не кошмары, – Дима поежился.

– Ребята, почему не кушаете печенье? – раздался высокий голос Анисова. На кухне воцарилась тишина.

Слава молча направился к двери.

***

Пришлось задержаться до 21-00: цифры не сходились, поставщики по три раза за день меняли планы, эксель ругался и постоянно стремился удалить всю работу к чертям. Дедлайн никому не давал спокойно жить, и ушедшие сегодня вовремя, тоже работали допоздна – только в домашних халатах.

Кире вроде и спешить было некуда, но сидеть на работе больше положенного времени было тошно. Она всегда отсчитывала количество часов до заветных 18-00, а когда такие вычисления оказывались бесполезными, испытывала почти физическую боль. Белые бумаги, выжигающий свет офиса, дрожащий экран ноутбука, безжалостно бьющий по глазам. Надо купить специальные очки, Максим вот носит такие, ему вроде помогает. Наконец, поймав себя на широком смачном зевке, Кира вызвала такси. Так можно и до утра просидеть.

За порогом было так же грустно, как в кабинете, только темно. Кира вздохнула, подтянула шарф к носу, и шагнула под желтоватый свет фонарей.

Вернувшись в квартиру, Кира виновато посмотрела на разбросанные с субботы кисточки. По-хорошему надо было прибраться, но творческий беспорядок – уже не беспорядок. Кира жалела, что в последнее время стала добираться до мольберта только по воскресеньям, но, с другой стороны, чего толку стоять перед пустым холстом? Желание наблюдать за смешиванием красок угасло, цвета казались чересчур яркими, кисти неудобными, и постоянно хотелось обернуться к телевизору, на котором для фона был включен сериал.

Однако на соседней стене, около «Поцелуя» Климта, висела ромбовидная желто-серая абстракция, которую Кира нарисовала год назад, после переезда в этот город. Картина ей нравилась и заставляла не убирать мольберт и подходить к нему – хотя бы раз в неделю.

Кира включила музыку и долго стояла около листа с нечетко набросанным эскизом. Что она пыталась изобразить? Да ничего. Кира вздохнула. Вроде уже больше пяти лет назад свыклась с мыслью, что ничего выдающегося в ее страсти к маранию бумаги нет, и краски с кисточками никуда ее не приведут. Свыклась – но страсть осталась, и даже рутинная офисная работа не могла дожечь ее до конца.

Кира подошла и сняла разрисованный лист. Он был слишком толстым, чтобы его порвать, поэтому она просто закинула его за диван, к прочим.

А потом наступило утро. Кира, навернув десяток кругов по двушке, в окна которой едва начало заглядывать солнце, натянула пальто и выбежала в осенний туман. Очертания зданий в радиусе десяти метров едва угадывались. Самолеты сегодня явно не летают. Зато трамвайному вагону все равно, привычно скользит сквозь седой дым.

– Давненько такого тумана не было, – заметила пожилая кондукторша, гремя сдачей. – Не видать ничего.

Не пытаясь прогонять сонливость, Кира сошла на знакомой остановке и с удивлением огляделась. Туман окутал все вокруг и, окажись она здесь впервые, вряд ли отыскала бы дорогу без помощи гугл—карт. Дымка над дорогой светилась зеленоватым – значит, можно переходить.

Кира пропустила нескольких пешеходов вперед, и сама ступила на зебру. Спины спешащих людей служили маяками: с остановки к бизнес центру всегда двигалась толпа. Люди вечно шли быстрее Киры, и она только удивлялась, как им удается так быстро перебирать ногами. Сегодня торопиться особенно не хотелось: туман, хотя жутковатый, но завораживающий, сфотографировать не получится, надо запоминать. Возможно, удастся изобразить его красками – чуть позже.

– Здравствуйте, – поприветствовал девушку охранник на входе и придержал дверь.

Поднимаясь на лифте, Кира приглаживала рыжие волосы, стоя лицом к зеркалу, и размышляла об отчете. Сегодня обязательно нужно закончить маржинальный отчет: финальная версия должна была быть у Юлии Борисовны еще вчера. Хорошо, что она болеет. Подольше бы.

Ничего удивительного, что в офисе все уже активно работали, механически отвечая на приветствия. Кира достала из сумки ноутбук и со вздохом открыла его. Цифры, таблицы и формулы завертелись, сопровождаемые привычной болью в спине от наклона к компьютеру.

Ей удалось оторваться, когда круглые часы над входом в офис показывали 10:40. На секунду почудилось, что секундная стрелка вращается неправильно, в правую сторону, и Кира потерла уставшие глаза.

Она поднялась и оглядела офис. Царила пластмассовая, полуживая атмосфера: коллеги, напряженно уставившись в мониторы, щелкали мышками. Все на своих местах, только соседнее кресло пустует. Славин стол был оставлен в обычном состоянии: куча приколотых записок мелким путанным почерком, черная кружка рядом с коробкой чая, антисептик, большие наушники, подвешенные на самодельный крючок. Может, Чебанов заболел? Кира протянула руку к растению, украшавшему его рабочее место. Гладкие, с красно-фиолетовой каемкой листья приятно прошли сквозь пальцы. Наверняка будет красиво цвести весной.

Вернувшись к отчету, Кира опять потеряла счет минутам. Слава богу, в офисе было непривычно тихо, даже Витя не болтал по телефону, что было совсем на него не похоже, но очень необходимо. Непонятно, сколько минуло времени, было когда Кира почувствовала чье-то приближение: это Слава медленно прошел за ее спиной и встал у окна, сквозь которое по-прежнему было невозможно увидеть ничего, кроме плотного тумана. Чебанов задумчиво посмотрел на девушку, но она отвела взгляд и продолжила борьбу с экселем. Оставалось сверить две колонки, и на обед можно было идти с чистой совестью. Странно только, что Слава пришел в джинсах: в таком виде было позволено являться только по пятницам.

– Есть! – шепотом обрадовалась Кира и тихо поаплодировала себе, чтобы не отвлекать коллег.

– Получилось? – раздался низкий голос Чебанова. Он по-прежнему стоял у окна, и на лице его появилась откровенная усмешка.

Воодушевление Киры поутихло, и она с непониманием посмотрела на Славу:

– Да, получилось…

– Умница. Повторишь на бис?

Сердце екнуло и волнительно застучало. Слава разочаровано фыркнул и кивнул в сторону коллег:

– Тебя ничего не удивляет?

– Меня очень удивляешь ты, Слава.

– Пошли, – он уверенно направился к соседнему ряду openspace, и Кира, нажав клавишу сохранения, направилась за ним. Коллеги, впрочем, никакого внимания на них не обращали, что заставило Киру удивиться.

«Даже Максим?» – подумала она, и в следующую секунду Максим разогнулся и с интересом посмотрел на нее. Слава хмыкнул и остановился у его стола:

– Думаешь, Максимельян бы тебя заметил? Могу тебя понять: он еше ни одну девушку не оставил без внимания.

Кира смутилась и с непониманием уставилась на Чебанова. Он встал рядом с креслом Максима и скрестил руки на груди:

– Разницы между нами не видишь?

Еще пару секунд Кире было жутко неудобно перед Максимом за происходящий цирк, потом – странно, что другие коллеги не отвлекаются от ноутбуков. Она внимательно посмотрела на Славу и тело охватило странное ощущение. Она не сразу поверила этому чувству, однако игнорировать появление картины с желто—серым ромбом на стене за спиной Чебанова было невозможно. Она никак не могла тут оказаться, ее собственная картина, висящая над диваном в гостиной. Кира сфокусировалась на ней, затем снова на Славе. Да, Чебанов был настоящий, самый живой Чебанов из всех возможных. А Максим… не был Максимом. Перед ней находилась трехмерная модель, в которой жизни не больше, чем в кукле—марионетке. Он смотрел на нее привычным заигрывающим взглядом и его не смущала ни растерянность Киры, ни ухмыляющийся Чебанов за ее спиной. Максим просто смотрел, смотрел, словно ожидал команды к дальнейшим действиям.

Стараясь не обращать внимания на холодок, подбирающийся к солнечному сплетению, Кира перевела взгляд на Славу. Максим как ни в чем не бывало отвернулся к компьютеру.

– Слава, что происходит?

– Сон, – негромко ответил Чебанов, все еще усмехаясь. – Осознанный – и крайне скучный.

– Не может быть. Нет, нет…. Я же четыре часа работала! – Кира запустила подрагивающие руки в волосы. Учащенный пульс отчетливо слышался в ушах. – Ехала сюда от самого дома…

– Происходит все, чего ты хочешь – или что ожидаешь.

– Трамвай, улица – ладно, но как же туман? Весь город покрыт пеленой, этого я не хотела, не думала об этом.

– Не пелена, а облака, – поправил ее Слава. – Это мое творение.

Заработал принтер, и Кира проводила взглядом Дашу, которая будничной походкой прошагала к аппарату.

– Жуткий, дурацкий сон, – Кира несмело оглядывала копии коллег. Наклонившись к самому столу, стучала по клавиатуре Лера, набирал номер, но не мог дозвониться, Витя. Просто нажимал кнопки, ждал, крутя телефонный провод, утапливал рычаг и набирал комбинацию цифр по новой.

Слава без энтузиазма наблюдал за Кирой, постукивая по спинке кресла:

– Ты днем на них не насмотрелась? Кстати, а меня ты решила не создавать?

Он усмехнулся, но увидев абсолютно потерянный взгляд Волковой, посерьезнел.

– Не может сон длиться пять часов! И встретить реального человека во сне невозможно, это просто кошмар, только крайне извращенный. Но, может, я проснусь и ничего не вспомню, м? – Кира, путано рассуждая, рассматривала окружение. Теперь каждая деталь интерьера казалась ей ненастоящей, хотя выглядела точь-в-точь как в реальности.

– Мы оба спим и находимся в одном сне, я же тебе уже говорил. А больше тебе не к чему знать, ты и так побледнела от страха, Волкова.

– Неправда! – нахмурилась Кира, хотя сердце действительно стучало чаще, чем следовало. – Я хочу понять, что происходит, и мне легче поверить, что ты – тоже сновидение, и просто путаешь меня.

Она прошла вперед, и тронула Диму или того, кто был так на него похож, за плечо. Он резко обернулся:

– Чего? Ты свой отчет уже закончила?

Кира вздрогнула и помотала головой:

– Нет еще, Дим.

– Тогда я спою тебе, – подмигнул Дима и, закрыв глаза, негромко завел – На маленьком плотууу, сквооозь бури, дождь и грозыыы, взяв, только сны и грееезы…

За спиной раздался негромкое сопение Славы – он смеялся, прикрыв рот кулаком.

– Все еще сложно поверить? – произнес он сквозь смех.

– Это ты его заставил? Останови, пожалуйста.

Дима прекратил фальшиво тянуть ноту и отвернулся к ноутбуку.

– Как ты ими управляешь? – Кира уставилась на Чебанова.

– Сон рождается в голове, голова – моя, поэтому и рождается то, что я захочу. Последние пару раз, увы– за небольшим исключением, – он усмехнулся, – Ты выглядишь растерянно, Кира. Если хочешь, можешь еще посидеть постучать по клавишам.

Кира резко обернулась, волосы подпрыгнули рыжей волной.

– Нет, больше не хочу.

Слава неопределенно повел головой:

– Очевидный выбор. Кстати, это очень интересно, что я могу воздействовать на созданные тобой объекты. И я все еще не понимаю, почему здесь нет моего фантома.

Слабо понимая, о чем он говорит, Кира, как в игре, оглядывалась в поисках подсказки. Часы над входом. Нет, она не ошиблась: стрелки действительно вращались назад, да и цифры, стоило присмотреться, видоизменились, отзеркалившись.

– А что с часами?

Слава неопределенно повел головой:

– Такое бывает в сновидении, ничего страшного. Часы идут назад, буквы путаются, много разной чехарды.

– Ладно, хорошо, я сплю, – согласилась Кира, не сводя глаз с отзеркаленного циферблата. – Но кто тогда ты? Тоже мой сон?

– Нет. – холодно отрезал Слава. – С таким же успехом я могу назвать тебя своим сном, но это не так. Я это знаю.

Пластмассовая атмосфера офиса становилась невыносимой.

– Я не хочу оставаться здесь еще дольше, – Кире помотала головой. – Раз это сон, то здесь должны быть места интереснее нашего офиса, так ведь? Ты можешь мне показать?

Чебанов на мгновение задумался, затем подошел к окну и распахнул створку. Белый туман медленно двинулся внутрь офиса. Кира отшатнулась – слишком свежи были воспоминания о полете с крыши ТЦ, и Слава вопросительно поднял руку:

– А говорила, что не боишься.

– Я не хочу прыгать.

– И не надо. Облако выдержит тебя, ты даже не обедала.

Она медленно подошла к окну. С десятого этажа было видно, как местами дымка сгущалась, напоминая кучевые облака. И там, где они плавали, снова было достаточно тепло. Идеально для джинс и толстовки, в которых был Слава.

– Короче, если хочешь понять – придется действовать. Но дело твое, – Чебанов встал на подоконник и, пригнувшись, сразу шагнул за раму. Его белые кеды заволокло туманом, но сам Слава остался стоять на уровне окна. Не оглядываясь, он сделал еще один широкий шаг и почти исчез из поля зрения.

– Подожди! – перспектива остаться с полуживыми плодами воображения пугала куда больше прогулки по туману. Кира подошла к оконному проему и посмотрела вниз: местами просвечивались пустоты, но прямо по курсу плавало большое плотное облако. В юбке-карандаше ниже колена было не очень удобно залезать на подоконник, но Кира порадовалась, что хотя бы не на каблуках. Встав на подоконник, она замерла. Слава давно скрылся в плотной дымке. Надо рискнуть. Несколько глубоких вдохов – и Кира, зажмурившись, вытянула вперед левую ногу и попыталась перенести на нее вес тела.

Стоя одной ногой на подоконнике, другой она почувствовала мягкую, но плотную субстанцию. Девушка перенесла вторую ногу, и, все еще держась одной рукой за оконную раму, выпрямилась. Тело слегка покачивалось в упругой былой дымке.

– Будешь кофе? – раздался сзади голос Максима. Кира вздрогнула, обернулась, зачем-то улыбнулась выдуманному образу коллеги и торопливо сделала два шага в туманную дымку.

– Так, так, все хорошо… – бормоча под нос, Волкова мелкими нерешительными шажками продвигалась вглубь.

Так называемый «пол» двигался под ногами, и Кира вытянула руки в стороны для баланса. Туман был настолько густой, что она едва могла увидеть собственные кисти. Кира шла наугад, хаотично двигая руками и поглядывая под ноги.

Бум!

Раскрытая ладонь уткнулась в ворсистую бордовую толстовку. Слава обернулся и жестом приподнял невидимую шляпу: