Открывая глаза

Вторник

Звук, сгребающий душу в комочек…

Когда-то эта мелодия под названием «Утренний колокольчик» казалась Кире идеальным саундтреком приятного пробуждения. Прошло около полугода, как от звучащих раскатов «Утреннего колокольчика» по телу забегали мурашки и захотелось зарыться головой в подушку.

Вторник ничем не утешает, не дает ни лучика надежды. Выходные прошли, впереди бОльшая часть рабочей недели. К тому же на сегодня назначено совещание, на котором придется говорить много умных слов и делать сопричастный вид. Кира подождала, пока разум смирится с необходимостью жить и откинула нагретое одеяло.

Она бы хотела ездить на работу пораньше, когда и на улице, и в транспорте меньше спешаще-хмурых людей. Но в последнее время редко удавалось поторопить себя утром, и обычно приходилось ехать зажатой между пассажирами и безуспешно пытаться не вдыхать ароматы салона. Вот и сегодня на часах было 8:20, когда Кира вышла из дома и быстро зашагала на остановку. Трамвай стоял на светофоре, и она, пробежав последние несколько метров, заскочила в последнюю дверь. Странно, что на подножках не толпятся…

Кира замерла на ступеньках, вцепившись в холодный металлический поручень: вагон оказался пустым. Что за шутки? Двери-гармошки закрылись и трамвай мирно застучал по рельсам. С момента переезда сюда больше года назад, на ее памяти пустых вагонов здесь не было ни разу: ни утром, ни вечером. А сейчас она ехала одна, и даже место кондуктора пустовало.

Кира опустилась на одиночное сиденье у окна.

Трамвай притормозил на остановке, открылись и замерли в тихом ожидании двери. На остановке было безлюдно, совсем не похоже на будничный вторник. Кира достала смартфон:

– Окей, гугл, какой сегодня праздник?

– Сегодня 26 октября, день граната и еще 12 праздников, – отчеканил в ответ искусственный голос.

Вряд ли день граната – повод устраивать выходной. Кира повернулась к окну и вздрогнула: куда делись все автомобили? Обычный плотный поток разноцветных машин растворился. Лады, Нивы, Ниссаны и Мерседесы, словно унесенные огромным эвакуатором, исчезли с дорог и мест парковки. Вокруг царствовала тревожная тишина, нарушаемая только стуком трамвайных колес.

Вагон снова остановился, двери ритмично распахнулись навстречу пустым скамейкам. Кира в нерешительности привстала: окружающий мир казался все более странным. Пока она раздумывала, стоит ли выбежать из вагона прямо сейчас, створки дверей вернулись в начальное положение, и трамвай тронулся. Надо было садиться в первый вагон – тогда можно было бы увидеть водителя. Если он вообще тут есть.

Кира поежилась.

Маршрут 20, до скучного привычный, каждый будний день возил ее в офис и обратно. И сегодня вагон шел по привычному расписанию, но – только он один. Ни один трамвай не промчался навстречу, ни один не вывернул с боковой ветки, и в заднее окно были видны только рельсы, уходящие за горизонт.

– Очень странно, – пробормотала Кира, машинально перебирая бахрому шарфа тонкими пальцами. Надо доехать до офиса, а там уже разобраться, куда все пропали. Да и какова вероятность, что в вечно оживленном центре будет так же пусто?

Теория вероятности дала сбой: добравшись до центра, Кира сошла на пустую остановку. Резко потеплело, пришлось распахнуть шерстяное пальто. Уходила вдаль разлинованная на четыре полосы дорога с переключавшимися по всем правилам светофорами, словно это был не город, а его громадный макет. Кира на всякий случай повертела головой и перешла на другую сторону.

Без машин и людей улица показалась огромной, заставляя сжиматься под ее размерами. Пустая тишина, нависающая со всех сторон, пугала. Давно скрылся за горизонтом хвост трамвая, и теперь на безлюдном перекрестке не осталось ни одного движущегося объекта, который хотя бы с натяжкой можно было принять за живое. Разве что деревья – но ветра не было, и застывшие желто-красные ветви молчаливо разрезали воздух.

Кира постоянно оглядывалась, надеясь увидеть хоть одну живую душу, кого угодно. Но вокруг не было ни одного прохожего, исчезли даже бродячие собаки. Пропали и птицы, обычно собирающиеся около пекарни. Редкие магазины, попадающиеся по дороге, выглядели как обычно, но, когда Кира попыталась толкнуть одну из дверей, та оказалась запертой, несмотря на табличку «открыто».

Толпы людей и сигналящие машины не нравились ей, заставляли прятаться в музыке, растекающейся по проводам маленьких вечно запутанных наушников. Но теперь пустой тротуар, пустая дорога, пустые парковочные места нагоняли зудящее чувство тревоги. В очередной раз посмотрев через плечо, Кира оступилась и едва ни полетела на асфальт. Вовремя поймав равновесие, она остановилась и нервно поправила рыжие волосы, наконец согласившись с мыслью, крутившейся в голове которую минуту. Конечно, пустой центральный квартал в будний день в 8:50 утра существовать не может. Это невозможно.

– Я сплю, – тихо сказала себе Кира. Догадка была простой, логичной, и ставила все на места, но заставила занервничать еще больше. Слишком реальными были строения со знакомыми рекламными вывесками, неровная плитка на дороге, мигающий светофор…

На автомате двигаясь в сторону офиса, Кира напряженно поглядывала на окна домов. В центре города было много старых одноэтажных построек, которые и в реальности выглядели жутковато. Она не ждала от снов ничего доброго, ее ночные путешествия в последнее время были наполнены стыдом и страхом. Конечно, несколько раз она летала во сне и как-то раз встретила там знаменитого певца, но это было так давно, что даже неправда. И сейчас обязательно кто-нибудь выпрыгнет, может, из этого угла…

Но за углом никого не было.

Монстры не торопились появляться, и ожидание пугало еще больше. Кира в очередной раз беспомощно огляделась по сторонам и, сжав в кармане руку, с силой вонзила ногти в мягкую ладонь. Зажмурившись от боли, она посчитала до десяти, представила, как сейчас увидит очертания своей комнаты, лежа в кровати, и открыла глаза.

Нет, вокруг ничего не поменялось. Она все еще стояла на улице, и все вокруг было знакомым, но все же другим.

– Я точно сплю. И никакой сон не может длиться вечно, даже такой странный. – звук собственного голоса немного успокоил. И хотя было неясно, как она очутилась в столь пустом сновидении, в офис определенно можно не идти. Она свернула влево, вдоль прозрачных магазинных витрин, приближаясь к центральной улице.

Манекены пугали ее и в обычные дни, поэтому Кира старалась не смотреть на стекла бутиков. Известный закон сновидения – только начнешь что-то рассматривать, оно оживет, извратит свое лицо самым страшным образом, и закричит, меняя тональность голоса с обычной до крайне жуткой. Кира прибавила шаг.

Впереди виднелось здание громадного торгового центра «Алмаз», стоявшего на противоположной стороне перекрестка. Как и в реальности, на нем красовались рекламные плакаты размером с небольшой дом, а над входом висела массивная вывеска с названием ТЦ.

Только с одной из букв было что-то не так. Сердце екнуло: началось. Сейчас одна за одной буквы начнут стекать жидким металлом, образуют чудовище и потом… Кира забежала за киоск Роспечати и помотала головой, прогоняя неприятные образы. Посторонних звуков не было – может, показалось? Она выглянула, присмотрелась к вывеске и удивленно хмыкнула.

На больших буквах вывески торгового центра «Алмаз» виднелся силуэт человека. По капюшону и сутулым плечам Кира решила, что перед ней парень. Он сидел, свесив одну ногу, и, казалось, слегка болтал ей.

Наконец-то человек. Единственный. Он, конечно, может оказаться маньяком, но если это сон – то что помешает ему догнать ее в подворотне? Маньяки во сне двигаются со сверхзвуковой скоростью. Бежать бессмысленно.

Кира выдохнула и медленно вышла из-за киоска. Идти к торговому центру надо было через широкий проспект, прятаться больше было не за чем. Поэтому она ускорила шаг, не отрывая взгляда от вывески, готовая в любой момент кинуться вправо, за здание, и там, между заборов и вечной стройки, предпринять обреченную на провал попытку скрыться.

На громадной букве «З» действительно сидел парень – в джинсах и серой толстовке.

Не успела Кира подойти к ТЦ, как он и повернул голову в ее сторону и крикнул:

– Кира? Ты что тут потеряла? – голос сверху неожиданно оказался знакомым.

– Слава? – удивленно произнесла Кира и остановилась у здания, почти под самой конструкцией, на которой сидел парень.

– Видишь кого-то еще? – он привстал с изгиба буквы «З» и, держась одной рукой, наклонился вниз.

Слава Чебанов и в офисе не отличался дружелюбностью. Сидел в дальнем углу open space среди пустовавших после сокращения мест, общался с парой коллег и считал корпоративные мероприятия недостойным поводом траты своего времени. За два года работы Кира ни разу не говорила с ним, кроме крайней рабочей необходимости. Казалось, Слава ее недолюбливает, как и всех прочих.

Кира оглянулась по сторонам – на перекрестке было по-прежнему пусто. Внезапно голос Чебанова раздался совсем рядом:

– Я решил себя удивить? Зачем ты мне?

– Какой странный сон, – произнесла вслух девушка, посмотрев на место, где сидел Чебанов секунду назад.

Слава, стоявший в полуметре от нее, скрестил руки на груди:

– Конечно, сон. Мой сон, не стоило напоминать.

– Нет же, это я сплю!

– И из всех возможных сюжетов ты выбрала тот, где во всем городе не осталось никого, кроме меня?

– Нет, ничего я не выбирала… Просто приснилось что приснилось.

– А я выбирал. Так, стоп, – Слава отошел на шаг назад и осмотрел ее беглым взглядом. – Не морочь мне голову. У меня еще час до рассвета, и я не хочу его терять.

Кира молчала, не выбрав достойной реакции. Во сне Чебанов еще менее приветлив, чем в жизни. Он обошел ее кругом и задумчиво хмыкнул.

– Что?

– Ты не сновидение, странно. Похоже, Волкова, ты действительно залезла в мой сон.

– Бред какой-то. Естественно, я не сновидение, – покачала головой Кира. – Невозможно залезть в чужие сны.

– Вот именно. Как ты это сделала?

– Ничего я не делала. Мне сейчас снится сон, и ты снишься тоже.

Кира украдкой разглядывала коллегу: удивительно, насколько он реалистичен. Те же тонкие, плотно сжатые губы, те же хищные, словно всегда прищуренные глаза, смотрящие на все с показным равнодушием. До того похоже, что рядом с ним даже во сне Кира чувствовала себя не в своей тарелке.

– Тебе снится мой сон. Забавно.

– Хочешь сказать…

– То, что я хотел сказать, я сказал. Ты появилась в моем сне, а тебе здесь не место. И хватит так смотреть на меня, я не твоя фантазия и ни в кого превращаться не собираюсь.

Кира смутилась и быстро заморгала:

– Как все это странно… Полчаса назад я просто ехала на работу, а сейчас уже не понимаю, где нахожусь. Сны ведь не бывают настолько реалистичными?

Чебанов криво улыбнулся:

– Могу тебя успокоить: с твоим умом все порядке. Как ты тут оказалась, не знаю, не важно. Ты забудешь этот сон, как и тысячи других.

– А если я хочу его запомнить? – Кира нервно подергала малиновый шарф, торчащий поверх расстегнутого пальто. Ей стало жарко: то ли от волнения, то ли от того, что на улице и правда сильно потеплело. Славин серый спортивный костюм выглядел более соответствующим погоде.

– Чего здесь примечательного? Скука одна, – он посмотрел вверх, где недавно сидел, свесив ногу. – Веришь, что я смогу тебя до вывески подбросить?

– Что? Нет, конечно нет, – Слава был выше ее на две головы и выглядел крепким парнем, но закинуть на 15-метровую высоту – это слишком.

– Ладно. Тогда давай по лестнице.

Только он успел закончить фразу, как от фасада ТЦ начали выдвигаться ступеньки: поменьше вверху и все больше к низу. Минута – и от низа до верху выросла настоящая лестница, словно всегда являвшаяся часть здания.

– Поднимайся, – подошвы белых Славиных кед замелькали по ступенькам. Кира в нерешительности топталась на месте: лестница вела прямо до вывески «Алмаз» на крыше ТЦ. Во сне бояться нечего, но как решиться встать на первую ступеньку? Одно неловкое движение – и можно полететь с лестницы, а земля под ногами была до реального твердой.

– Подожди, я…я точно сплю?

– Боже мой, Волкова! Спишь, естественно! – крикнул Чебанов. Он поднялся примерно до середины и остановился около большого баннера Баскен Робинс. Лестница у ног девушки сложилась в длинную линию и беззвучно поехала вверх. – Так лучше? Эскалатором умеешь пользоваться?

– Очень смешно, – Кира наступила на ленту и, стараясь не отводить взгляда от стен ТЦ, понеслась вверх. По сторонам мелькали рекламные афиши, огромные глаза моделей, фото идеальных сумок и красный помад. В груди учащенно стучало и ужасно тянуло посмотреть вниз, но Кира держалась. Она так усиленно сосредоточилась на процессе подъема, что не заметила конца эскалатора и, споткнувшись, налетела на Славу.

– Так, осторожнее, – пробормотал он, отстраняясь. – Я просыпаться не собираюсь.

Кира выдохнула и наконец позволила себе осмотреться. Они стояли на небольшом, размером с две лоджии, выступе, на котором размещались буквы, сложенные в слово «Алмаз». Вывеска была внизу, поэтому ее взгляду открылась панорама картинно—прекрасной осени в центре города. Цветастые кроны деревьев, которые, Кира знала, на самом давно облетели, над ними – окна и крыши знакомых зданий, вдали, в сероватой дымке виднелся шпиль телевизионной башни. И – никого.

– Здесь красиво, – Кира замерла, разглядывая плотные кучевые облака прямо над головой.

– Конечно, а будет еще лучше, – Слава положил руки в карманы и выжидательно посмотрел на коллегу. – Тебе пора просыпаться.

Она оторвалась от созерцания неба и недоумевающе переспросила.

– Проснись и пой, давай, – Слава кивнул вперед. – Неужели никогда с высоты не падала во сне?

– Падала, – осторожно произнесла Кира.

– И потом просыпалась – все просто. Повтори на бис, будь так любезна.

Кира перевела взгляд со Славы на пустую дорогу внизу, где все казалось маленьким и далеким.

– Я не хочу прыгать. Для чего?

– Придется, – выдохнул Слава и слегка подтолкнул ее вперед. Кира вздрогнула: между ней и обрывом оставалось не больше полуметра.

– Мне…мне страшно, я не могу! – честно призналась девушка и хотела отступить назад, но уперлась спиной в Славу. Он был на две головы выше ее и уж точно сильнее.

– Могу тебе помочь, – голос Чебанова раздался прямо над ухом. – Поверь, это самый гуманный способ покинуть мой сон.

– Почему твой? – продолжать произносить слова – это все, на что была способна Кира, потому что единственное, что она чувствовала – нарастающую панику.

– Потому что, – отрезал Слава. Чебанов во сне говорил с таким напором, что спорить не хватало духу.

Кира с ужасом разглядывала детали улицы с высоты промышленных альпинистов. Мысль о том, что все происходящее – сон, не вселяла ни капли уверенности. Слишком реальной казалось высота, вызывающая дрожь по телу,

– Нет, я не прыгну, слышишь? – прошептала Кира.

– Надеюсь, ты успеешь насладиться полетом.

Сильный толчок в спину. Ноги соскальзывают с опоры, руки в панике пытаются схватиться за воздух, но он не держит, он не существует, и дышать совершенно нечем, когда понимаешь, что с бешенной скоростью приближаешься к земле. В груди нарастал ужас ожидания столкновения – сейчас будет удар, еще мгновение…

Под одеялом было жарко. Сердце колотилось в неположенных ему местах, мелко тряслись руки, и как жарко, боже мой! Кира с усилием перевернулась на бок и откинула одеяло. В голове закрутились обрывки сна: трамвай, дорога, Чебанов, деревья внизу…

– Приснится же такое, – тихо произнесла девушка и потянулась к телефону на тумбочке.

Пальцы все еще не слушались, но разблокировать смартфон сумели. 5:53. Чуть меньше часа до рассвета.

***

Кира протиснулась в середину салона, наступив кому-то на ногу. Ее небольшой рост мешал дотянуться до поручней, и она просто прислонилась к стене с объявлениями. Во сне, в пустом трамвае, было комфортнее… Зацепившись за эту мысль, Кира невольно начала проигрывать в голове эпизоды ночного путешествия. Пустые улицы, Чебанов в сером спортивном костюме, захватывающая дух высота… Все словно случилось на самом деле. От слишком ярких картин по коже побежали мурашки.

В офисном open space закручивалась будничная карусель. Четыре ряда столов стояли параллельно друг другу, отгороженные перегородкой. На нее обычно вешали стикеры с напоминаниями. К примеру, у Леры Вартанян висело расписание приемов пищи, который, Кира знала наверняка, она не соблюдала. Сейчас Лера, зевая, устраивалась на кресле, рядом Витя активно обсуждал неотложные вопросы по телефону и не собирался снижать громкость обсуждения. Из-за высокой перегородки он даже не видел недовольного взгляд Димы, сидевшего напротив. Всего в этом помещении с бледно-желтыми стенами и всегда закрытыми на половину окнами работало около 20 человек, кабинеты же предназначались начальнику отдела, Геннадию Васильевичу и его заму, Юле Борисовне, которая получила должность около года назад, после скоропалительного увольнения предыдущего.

Кира прошла к своему месту, негромко поприветствовав коллег.

– Зачем ты от нас сбежала? – привстал, улыбнувшись, Максим. – Здесь же совсем пусто!

Кира оглядела офис. Действительно, на других рядах люди сидели плотно, а здесь – только она и Слава Чебанов.

– Мне много расчетов нужно сделать, а у вас там разговоров больше, чем в call—центре, – со вздохом произнесла она. – Закончу на неделе и вернусь, не скучай.

– Я скучаю! – Максим заговорщиски подмигнул через стекла очков и сел обратно.

Кира задумчиво посмотрела на место Славы. Может, зря она так близко к нему села? С другой стороны, пересаживаться спустя день – некрасиво.

– Привет, – глухо прозвучало сверху. Слава бросил сумку на стол и тяжело опустился в соседнее кресло.

– Привет.

Вот и он, ровно такой же, как во сне, даже кеды те же. Хорошо, что он отгородился от взглядов огромным цветком, больше похожим на куст. За ним едва виден кусок его спины. Вчера, когда Кира пересела сюда, ей было неуютно находиться между пустыми столами и раскидистым растением, но теперь так даже лучше.

Смутное беспокойство, появившееся вместе со Славой, нарастало. Кира зачем-то включила фронтальную камеру и посмотрелась в экран, как в зеркало. Ничего нового там не показывали. В ее внешности не было ничего примечательного: обычные, невыразительные черты лица, каких всегда много вокруг. Взгляд прохожего мог зацепиться разве что за рыжие волосы: это яркое пятно будто вобрало в себя всю яркость, предназначенную Кире свыше.

Под руку подвернулся лист бумаги, и Кира начала с нажимом выводить отрывистые линии. Она всегда рисовала, когда нервничала: чаще всего просто абстракции. В них она видела одной ей понятный смысл и смущалась, когда любопытные коллеги пытались рассмотреть ее наброски. Вот и сейчас абстракция не была ни на что похожа, но Кира увидела в изгибах ухмылку Чебанова и, поспешно скомкав лист, отправила его в ведро.

Кира вздохнула: пора научиться отличать сны от реальности. Приснился кошмар – и что теперь, весь день зависать? Нужно просто включиться в работу, и мысли придут в норму. Она поднялась и решительно направилась за кофе.

Там, прислонившись к стене с надписью «Keep kitchen clean!», лениво помешивала сахар в кружке Даша, администратор офиса. Ее светло-русые волосы были завязаны в привычный тугой хвост. Улыбнувшись ей, Кира подошла к кофемашине и нажала на кнопку.

Кухня наполнилась оглушительным ревом.

– Как дела?! – попыталась перекричать аппарат Даша.

– Так себе. Не выспалась сегодня.

– Что?!

Кира подождала, пока кружка наполнилась темной ароматной жидкостью:

– Плохо спала, сны странные снились.

– Мм, эротические?

– Если бы! Меня столкнули с крыши нашего «Алмаза», и пока я летела, успела с жизнью попрощаться.

– А кто толкнул? Ты в соннике смотрела, что это значит? – коллега с интересом уставилась на нее. Она всегда была рада поговорить, а уж пообсуждать кого-то принималась с двойным энтузиазмом.

– Слава Чебанов.

– Ого! Слушай, может это предупреждение? Вдруг он против тебя интриги плетет.

– Ой, слабо верится, Даш. Ему нет дела до меня. – мягко отстранилась Кира.

Заряда бодрости едва хватало на дорогу до офиса и, предвкушая загруженный бесконечной работой день, Кира не хотела тратить силы на разговоры.

– А если он серый кардинал? – не унималась Даша.

– Кто серый кардинал? – раздался бодрый голос начальника отдела. Он, как обычно, на пятой скорости перемещался по офисному пространству.

– Геннадий Валентинович, как у вас дела? – сверкнула глазками Даша.

– Всегда в процессе, всегда в процессе. Вы, Даша, не скучаете с счетами и письмами? Может, к нам в закупки переберетесь? – он галантно пропустил Киру и подошел к полке с посудой.

– Нет, спасибо, у вас слишком нервная работа. Я лучше чай закажу на весь офис, чем зерно тоннами.

– Кира, вы тоже считаете нашу работу слишком нервной? – она не успела ответить, как начальник продолжил. – Сегодня обсудим в 11 на совещании, вместе с итогами месяца.

***

– Всем доброго утра! – с планшетом в руках в кабинет влетел Геннадий Васильевич. – Начинаем через минуту.

Слава, отбивая ритм пальцами, посмотрел на Диму. Тот пожал плечами: да, начальник снова опоздал, но возмущаться бесполезно

– Послушай, какая интересная мысль, – шепотом сказал Паша Анисов, коснувшись Киру костлявым плечом. Он показывал на экран смартфона, держа в одной руке и устройство, и шоколадный батончик в ярко-красной обертке.

Кира вежливо улыбнулась, скользнула взглядом по картинке и даже не прочитав надпись на ней, снова опустила взгляд в файлы, которые прихватила с собой. Судя по статистике квартала, через 3 месяца компания могла оказаться в неприятной ситуации, и Кира собиралась обсудить свои опасения с начальником. Точнее, она была бы рада не обсуждать ничего, но это вероятно повлияет на мнение босса о ее работе. К тому же скоро конец года, в январе начальство традиционно пишет отзывы о результатах подчиненных, а от этих отзывов напрямую зависело повышение на следующий год. Нельзя было отставать от остальных, особенно от Максима, который пришел в компанию вместе с ней. Сейчас он сидел через двух человек от Киры: Пашу и Леру, которая в очередной раз молниеносно заняла место рядом с Максимом, едва он направился к выбранному креслу. Она всегда старалась быть ближе к нему, и, нервничая больше обычного, пыталась заговорить с ним, но Максим почти показно игнорировал ее. Прочие девушки в отделе никогда не были лишены его внимания, от чего попытки Леры выглядели совсем жалко. Кира перехватила подмигивающий взгляд Максима, направленный бог знает кому, и подумала, что на самом деле давно отстала в этой офисной гонке.

Иногда Кира пыталась задуматься, для чего ей это соревнование за призрачными призами в виде еще более серьезных задач и еще бОльших переработок, но каждый день просто шла на работу и старалась делать ее хорошо. Старалась много улыбаться и ни с кем не конфликтовать. Старалась дотянуть до пятницы и по дороге домой пообещать себе на следующее утро точно закончить начатый эскиз, стоявший в углу гостиной на потрепанном мольберте. Старалась не корить себя за нарушенное обещание. Просто старалась.

– Геннадий Васильевич! – подал голос Витя, тряхнув головой. – А давайте начнем, у меня звонок с Волгинвестом через час.

– Да, да.. – начальник оторвался от планшета и оглядел присутствующих. – Раз все в сборе. Итак, мы с Юлией Борисовной посмотрели отчеты по закупкам и реализациям. Подробно обсудим позже, пока у нас 2 важных вопроса. Во-первых: подтверждение поставки «Волгинвесту» и «ИМК». Во-вторых: согласование плана закупок по зерновым на грядущий квартал. Начнем с Волгинветста, Виктор, что с ними?

– Обсуждаем, Геннадий Васильевич, сегодня в том числе. Заказ точно будет, но с объем пока не известно.

Про «ИМК» сообщил Слава. На совещаниях он обычно говорил лениво, с паузами, даже не пытаясь скрыть свое нежелание отчитываться:

– С ними как обычно. Аванс перечислили, ждут груз. Объем, если вы видели в отчете, практически не изменился.

– А, видел, Слава, видел. – Геннадий Васильевич быстро водил по экрану планшета. – Я думаю, с покупателями проблем не будет.

– Да, мы даже сможем перевыполнить план. – заявил Витя.

– Слишком оптимистично, – Чебанов откинулся на спинку кресла. – Не забывай, мы больше не поставляем «Агроторгу».

– А жалко: хорошие там были менеджеры, интересные люди. Я одного из них вконтакте нашел, но в друзья добавлять не стал, – произнес Паша, обводя присутствующих смеющимся взглядом.

Он, вероятно, ожидал какой-то реакции, но никто не шелохнулся, только Слава закрыл лицо рукой, будто потирая глаза. Геннадий Владимирович заторопился: