Семёновские чтения

Преемник Ардашира Шапур в первой войне (241–242 гг.) против Рима захватил богатую Антиохию и дошел до берегов Средиземного моря. Второй поход царя царей против Рима (256–259 гг.) был еще более удачным: в плен был взят римский император Валериан с большим количеством войск, что было единственным случаем за всю историю римско-персидских войн. Пленные были использованы на постройке плотины и шлюза на реке Карун. Остатки построенных пленными римлянами сооружений сохранялись вплоть до XIX в. и были известны под названием «Плотины цезаря» (Банже кайсар) [7, c. 26]. Умер император в плену. Этому событию в истории Ирана придавалось большое значение. В память о выигранных кампаниях Шапур приказал выбить неподалеку от Бишапура грандиозный скальный рельеф, изображавший триумф над римскими императорами. В одной из сцен этого рельефа под копытами коня шахиншаха лежит один римлянин (Гордиан III), другой стоит коленопреклоненным (Филипп Араб), а третьего (Валериана), шах ведет за собой за руку. Еще на одном рельефе, в Накше Рустаме, между высеченными в отвесной скале гробницами древних персидских царей, Шапур повелел изобразить Валериана или Филиппа в позе просителя, преклонившего колено [4, c. 68].

О роли и значении побед персов над римлянами также свидетельствует тот факт, что по итогам одной из побед Шапура I над войском императора Гордиана III был основан город Пероз-Шапур (Победа Шапура).

Дальновидная политика Ардашира и Шапура превратила Иран в мощное и сильное государство на Переднем Востоке. Новая династия сумела четко определить внешнеполитические задачи Ирана, противопоставив единое и целое государство раздробленности Аршакидов. Опираясь на идеи национального прошлого иранского народа, Ардашир и Шапур приступили к активным действиям в Западном направлении.

Нередко иранские войска одерживали победы над римлянами, однако никогда им не удавалось закрепиться на временно оккупированных территориях. Дело в том, что в Иране не было постоянного войска, как скажем в Риме, а конное ополчение после захвата богатой добычи и пленников стремилось поскорее вернуться домой. Постоянная регулярная армия в Сасанидском Иране будет создана позже при царе Хосрове. Однако античные авторы отмечают целый ряд таких достоинств персидского войска, как его военная организация, жесткая дисциплина, постоянные военные упражнения, хорошее вооружение, что делало персов «грозными даже для очень больших армий» [5]. Как писал Прокопий Кесарийский, римские новобранцы «приходили в ужас при одном имени персов» [5]. Решения о начале крупномасштабных боевых действий принимались персами на военных советах, чему предшествовала серьезная работа разведчиков [5].

Важную роль в подготовке и принятии военно-стратегических решений у персов играли религиозные факторы. Для государственной религии Сасанидской державы – зороастризма был характерен крайний дуализм. Священнослужители-маги – оказывали непосредственное влияние на ход боевых действий, принятие тех или иных стратегических решений. По словам Феофилакта Симокатты, командующий персидским войском, прежде чем начинать боевые действия против римлян, обращался к «магам и прорицательницам» с тем, чтобы они определили исход будущей войны. Например, без общения с «подземными духами, без бесед с предсказателями о будущем, без благоприятных небесных знамений не начинались войны»»; только после «заклания жертвенных животных с целью определения будущего хода военных действий» посреди моста через реку персидские войска переходят границу римских владений. Более того, в ряде случаев маги принимали личное участие в военном командовании, вели от лица шахиншаха военные переговоры [5]. Также свою роль играла религиозная система митраизма, в Иране Митра являлся покровителем договоров, добродетели, дружбы и согласия. Отсюда принцип нерушимости слова у персов, вера в обещание, дарованное царем, вера в подписанные договоры, соблюдение которых гарантирует обязательный успех. Здесь можно сослаться на рельеф с изображением Митры, Шапура II и Ахура Мазды. Божество как бы выступает свидетелем между царем царей и верховным божеством Ахура Маздой, который передает символ власти Шапуру.

Успехам нового правительства способствовало также и то, что персы умело использовали сложное военно-политическое положение, в котором находилась Римская империя в III в. Их активность заставляла императоров отзывать войска из Европы и перебрасывать на восток, что усугубляло и без того тяжелое положение Римского государств. Император Александр Север был убит разгневанными центурионами. В разгар подготовки римлян к продолжению боевых действий произошли события, резко изменившие расстановку сил. Солдаты провозгласили императором Филиппа, а Гордиан был убит. За четыре года, предшествовавших новому вторжению Шапура в 253 г. в Риме сменилось четыре императора Деций (249–251 гг.), Требониан Галл (251–253 гг.), Эмилиан (253 г.) и Валериан (253–260 гг.). Вся эта императорская чехарда происходила на фоне непрекращающихся вторжений на территорию империи германских и других племен на рейнско-дунайской границе. Таким образом, момент для начала новой войны с Римом был выбран Шапуром I весьма удачно.

Даже Аммиан Марцеллин, будучи патриотом Рима, откровенно заявляет, что римляне воевали «скорее оборонительным, чем наступательным образом» (Amm. Marc. XXIX. 1. 2). Ситуация менялась лишь в том случае, если сам Иран погружался в очередной кризис и у Сасанидов не было возможности для активных военных действий на западе.

Со смертью Шапура I заканчивается один из периодов в истории римско-иранских межгосударственных отношений. Рим почувствовал на себе мощь своего нового соседа на Востоке, опыт борьбы с которым был плачевен: восточные провинции империи подвергались вторжениям персов, многие города были разорены и сожжены, а население уничтожено или угнано в рабство. Римское правительство было неспособно к налаживанию эффективного противодействия персидской экспансии, и лишь эпизодически ему удавалось отразить вторжения персов на свою территорию и организовать ответные действия [6, c. 29].

Однако к концу III в. соотношение сил стало меняться. В Персии после смерти Шапура началась полоса междоусобных войн и внутриполитической дестабилизации, силы государства таяли в борьбе претендентов на престол. В то же время империя постепенно начала оправляться от последствий кризиса III в.

Таким образом, военные конфликты с Римской империей явились для Сасанидской династии наследием Аршакидов. Столкновению двух государств способствовали, прежде всего, экономические и территориальные причины. Однако на этот раз шахиншахи провозгласили новую внешнеполитическую доктрину – восстановления империи Ахеменидов в прежних границах. Наличие четко поставленной цели, военное искусство Сасанидов, роль религии в принятии военно-стратегических решений у персов, и, конечно же, кризис Римской империи III в. определяли активные военные действия Ардашира и Шапура в западном направлении.

Список использованных источников и литературы

1. «100 великих войн». М., 2001. [Электронный ресурс] URL: http://war1960.ru/ancient/rim_parf.shtml (дата обращения 05.04.2018)

2. АЖА, Александр Север. [Электронный ресурс] URL: http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1475001800 (дата обращения 05.04.2018)

3. Геродиан. История императорской власти после Марка [Электронный ресурс] URL: https://libking.ru/books/sci-/sci-history/135771-gerodian-istoriya-imperatorskoy-vlasti-posle-marka (дата обращения 05.04.2018)

4. Дашков С.Б. Цари царей – Сасаниды. М., 2008.

5. Дмитриев В.А. «Всадники в сверкающей броне»: Военное дело сасанидского Ирана и история римско-персидских войн. [Электронный ресурс] URL: https://history.wikireading.ru/315919 (дата обращения 05.04.2018.)

6. Дмитриев В.А. Борьба Римской (Византийской) империи и Сасанидского Ирана за преобладание в Передней Азии (III – VII вв.). Асков, 2008.

7. Иванов М.С. История Ирана. М., 1977.

8. Иванов М.С. Очерк истории Ирана. М., 1952.

9. Габелко О.Л., Рунг Э.В., Синицын А.А., Смыков Е.В. Иран и античный мир: тысяча лет взаимоотношений / Iranica. Иранские империи и греко-римский мир в VI в. до н.э. – VI в. н.э. Казань, 2017.

10. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Красс. 33. [Электронный ресурс] URL: http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1439002800#16 (дата обращения 05.04.2018)

11. Струве В.В. История Ирана с древних времен до конца XVII века. Л., 1958.

Внешнеполитическая стратегия как фактор политогенеза (на материале северных фракийцев)

Папцова А.К.доктор философии Комратский государственный университет

Аннотация: Статья посвящена проблеме выстраивания внешнеполической стратегии как одному из аспектов политогенеза. Внешняя угроза или возможность захвата некоего объекта (сакрального или материального) являются эффективным средством консолидации племен или родов. Однако эффективность этого фактора социополитических трансформаций связана с разработкой долгосрочной стратегии.

Ключевые слова: политогенез, внешнеполитическая стратегия, северные фракийцы, геты, даки.

Annotation: The article considers the problem of building an external political strategy as one of the aspects of politogenesi.The external threat or the possibility of capturing an object (sacral or material) is an effective means of consolidation of tribes or clans. However, the effectiveness of this factor of sociopolitical transformations is connected with the development of a long-term strategy.

Key words: politogenesis, the external political strategy, the northern thracians, politogenesis, the Getae, the Dacians

Проблема выявления факторов политогенеза предполагает как анализ их и их сочетания в рамках конкретных примеров политической эволюции, в ходе которой формировались государственные структуры, так и выявления универсальных механизмов, этапов процесса усложнения политической структуры того или иного древнего общества. По существу, речь идет о кристаллизации структур, посредством которых преодолевались архаические связи и отношения, представляющиеся аморфными, но легко воспроизводящиеся и потому достаточно устойчивые.

Л. Е. Куббель, характеризуя процесс политогенеза, говорит об институционализации власти, превращении ее в политическую, о выделении политической культуры в качестве специфической составной части культуры в целом [10, c. 124]. Этот процесс тесно связан с социально-экономической и социально-культурной трансформацией общества. Но катализатором его может быть внешняя угроза или, напротив, притягательный внешний объект, желание обладать которым, способно консолидировать общество. Объект этот может быть как сакральным, так и вполне материальным. Сакральность объекта связана с сакрализацией власти как средство преодоления традиции и легитимации трансформаций на ранних этапах становления государства. Отражением повышения статуса Урука является миф о похищении Инанной, покровительнице Урука, «мэ» у бога Энки, покровителя Эриду. Героический эпос о походе на Трою консолидировал эллинский мир и в конечном итоге стал одним из поводов восточного похода, идея которого принесла популярность Филиппу II Македонскому и была реализована Александром III Великим.

Общая схема процесса политогенеза включает создание определенного набора обстоятельств, создающих возможности интенсификации социально-экономической жизни и обстоятельств, требующих оптимизации системы управления. К числу последних могут быть отнесены и такие внешние факторы, как военные конфликты и угроза их возникновения и т.д. Сочетание обстоятельств индивидуализирует механизм институционализации власти в процессе политогенеза, но возможно выявление наиболее типов с повторяющимися элементами. В частности, Л. Е. Куббель выделяет три возможных пути политогенеза: военный, аристократический и плутократический, хотя и отмечает, что они редко встречаются в чистом виде, а являются преобладающей тенденцией развития [10, c. 135].

Формирование фракийской общности, в процессе которой название одного племени распространилось на остальные родственные племена, завершилось не ранее VIII века до н.э. [11, c. 3]. Вопрос об их количестве и расположении является предметом дискуссий. В. Томашек указывает 86 племен, другие исследователи доводят их количество до сотни. Территориальные различия, в том числе проявившиеся в путях и результатах процесса политогенеза обусловили выделение южных и северных фракийцев. К северным фракийцам относят племена, проживавшие между Старой Планиной и Днестром. Тисой и Черным морем [11, c. 3].

Одним из факторов политической эволюции у фракийцев стал скифский поход Дария I. В конце VI в. до н.э. войско персидского царя вторглось на территорию фракийских племен [9, c. 376]. Пройдя через Фракию и подчинив при этом ряд местных племен, из которых лишь геты оказали персам упорное сопротивление, царь переправился на левый берег Дуная. События скифского похода изложены Геродотом (История, IV, 83–142) [1, c. 208–222]. Согласно Страбону (География, VII, 3, 14) [4, c. 279], войско персов дошло до Гетской пустыни (совр. Буджакская степь) и вынуждено было повернуть назад, едва не погибнув от нехватки воды и продовольствия.

Хотя скифский поход Дария не имел успеха, но способствовал активизации процесса политогенеза у фракийцев и скифов. Часть Южной Фракии оказалась под властью персов. Это способствовало становлению государственности у фракийцев. В ходе борьбы с персидской агрессией консолидировалось Скифское царство. Оно само перешло в конце VI в. до н.э. к экспансии: сначала объектом стали лесостепные земледельческие племена, затем фракийцы. Фрако-скифская конфронтация в еще большей степени активизировала процесс политогенеза: в начале V в. до н.э. сложилось единое Фракийское царство во главе с племенем одрисов. Важно то, что как подчеркивает Т. Д. Златковская, это государственное образование сложилось до включения фракийского общества в «сферу глубокого социального и политического влияния греческой цивилизации» [8, c. 4]. По свидетельству Фукидида (История, II, 95–97) [6, c. 125–126], одрисы подчинили большинство фракийских племен, а также установили протекторат над греческими полисами фракийского побережья, включая и города Левого (Западного) Понта. Включенные в состав Одрисского царства северные фракийцы из Истро-Понтийской зоны подверглись столь мощному культурному влиянию, что И. Т. Никулицэ говорит о слиянии племен [11, c. 5]. Факторами дальнейшей эволюции могли бы быть собственные стратегические планы Одрисского царства. Но вместо этого Одрисское царство вступает в затяжную полосу политического кризиса и династической борьбы, первые симптомы, которых дали о себе знать уже в конце V в.

Политическая ситуация в Дунайско-Балканском регионе коренным образом меняется около сер. IV до н.э., когда в условиях кризиса полисной системы в Греции происходит возвышение Македонии. Одним из факторов, превративших Македонию в основу для создания обширной империи, была постепенная эволюция внешнеполитических устремлений, включая идею восточного похода. Регион Северо-Восточного Причерноморья был не столь значимой целью, однако порядок на северных границах Александр III Македонский навел и создал достаточно гибкую систему, где племена Нижнего Подунавья, в том числе геты, став вассалами македонского царя, обрели автономию.

Держава достаточно быстро распалась на эллинистические государства, и борьба диадохов создала благоприятные условия для оживления процесса государственных образований на ее окраинах. Идет процесс укрепление власти правителей мелких государственных образований, сопровождаемый имущественным расслоением. О нем свидетельствуют захоронения с богатым погребальным инвентарем, характерные для IV – начала III в. до н.э. Применительно к первой половине III в. до н.э. можно говорить о существовании во Фракии небольших государственных образований, которые продолжают сохранять черты племенных союзов. Каждому фракийскому племенному вождю хотелось предстать в глазах соплеменников и греков наиболее могущественным, и, как сказал об этом Полибий «навсегда избавиться от войны они не могут, так как во Фракии много народов и владык» (Полибий, IV, 45, 46) [2, с. 312].

Ни одно из них не строило долгосрочную стратегию, не создавало образ врага, способный консолидировать общество. В III в. до н.э. у задунайских гетов возникло объединение племен под главенством царя Дромихета. Дромихет в 292 г. до н.э. захватил в плен выступившего против восставших гетов Лисимаха, сподвижника и полководца Александра Македонского, но затем отпустил его. Повестка дня формировалась внешними вызовами, так консолидации сил фракийцев способствовала борьба с кельтами. К концу III в. до н.э. в ситуацию в регионе активно вмешивается Рим. Римляне, прежде всего, стремятся разгромить македонян, но действуют в соответствии со своей стратегией «разделяй и властвуй», создавая антимакедонские коалиции, что некоторое время пытались использовать селевкидские правители. Когда в перерыве между Второй и Третьей Македонской войной, римляне разбивают государство Селевкидов, это несколько усиливает македонян. Однако очень быстро самостоятельной политике македонян приходит конец: решающим этапом римских войн на Балканах явилась III Македонская война (171–167 гг. до н.э.) с царем Персеем. После нескольких лет войны он был разбит. Именно наличие долгосрочной внешнеполитической стратегии и преемственность в ее реализации было одним из тех факторов, которые послужили политической трансформации Рима, превратили его в империю. И отказ от такой стратегии со времен Адриана в конечном итоге привел к кризису III в.н.э. Однако, во II – I веках до н.э. тенденция к расширению империи сохранялась и в I веке новым врагом Рима был объявлен Митридат VI Евпатор.

Союз греческих городов Западного Понта с понтийским царем Митридатом VI Евпатором против Рима и помощь, оказанная ему бастарнами и сарматами, дали Риму повод вторгнуться в земли фракийских племен. Наместник Македонии Марк Лициний Лукулл разбил в 72 г. до н.э. фракийское племя бессов и некоторые другие племена Добруджи. Он дошел до Дуная и захватил все греческие города на Западном Понте, которые перешли под контроль Рима. Произвол наместника Македонии Гая Антония Гибриды вызвал в 62 г. до н.э. возмущение северобалканских племен против римлян. В этот союз вошли геты и бастарны. Однако и в этом случае это не привело к формированию долгосрочной внешнеполитической стратегии – Рим воспринимался двойственно, в том числе как потенциальный союзник в междоусобицах, источник технологий и т.д.

В I в. до н.э. Рим раздирают гражданские войны, и на это время процесс политогенеза у фракийцев активизируется. В правление, возглавившего союз родственных племен, гета Буребисты, последовали войны с бойями и теврисками. Буребиста пытается воспользоваться гражданскими войнами в Риме и ни Буребиста шлет гонца к противнику Цезаря, Помпею, который тогда, в 48 г. до н.э., находился с огромной римской армией у Диррахия. Но еще до укрепления власти будущего императора Августа, вскоре после смерти Цезаря (44 г. до н.э.) Буребиста был убит своими соплеменниками. Однако если бы этого не случилось, Буребиста пополнил бы список врагов Рима. Об этом свидетельствуют указания Страбона на опасения римлян по поводу Буребисты. В этом указании следует видеть отражение идеологической кампании по обоснованию необходимости новых захватов в Северо-Западном Причерноморье.

Новое продвижение римлян в области Нижнего Дуная последовало при Августе в 29–27 гг. до н.э., когда Марк Лициний Красс разбил бастарнов, перешедших по льду Дунай, а также фракийские племена мезов и сердов. Продвижение римлян из Македонии на север привело к тому, что были завоеваны области между Балканским хребтом и Дунаем. Фракия осталась существовать как клиентское и зависимое от Рима государство. Римское господство здесь было установлено в 46 г. при Клавдии. Под власть Рима перешли обширные земли на Дунае, населенные кельтскими, иллирийскими и фракийскими племенами. Все эти области были преобразованы в римские провинции. Таким образом, между Римом и племенным миром создавался барьер. Гораздо более мощный и сложный, чем лимес.

Усилиями Августа и Агриппы на северо-восточных рубежах Империи в защитников римских границ стали превращаться Понт, Боспор, Каппадокия, Иудея, Галатия, Набатея стали превращаться в защитников римских границ. В систему зависимых государств прочно вписалась и Фракия, которая должна была предохранять империю от вторжений с севера. На рубеже н. э. Фракийское царство с помощью и в интересах Рима постепенно превращалось в единое государство. Умение использовать складывающиеся структуры в своих целях так же проявляло существование долгосрочной внешнеполитической стратегии у римлян. Римское доминирование, равно как «качество» римских ставленников привело в 21 г. н. э. к восстанию фракийских племен. Тацит, описывая его, указывает причину его поражения: «и вот взялись за оружие сильные племена келалетов, одрисов и диев, каждое во главе со своими вождями, среди которых ни один не превосходил остальных известностью и влиятельностью, что и было причиною, почему они не смогли сплотиться и повести войну крупными силами» (Анналы, III, 38) [3, с. 120]. В конечном итоге, римляне перешли к прямому правлению. Рим постепенно захватывал земли Причерноморья и в I веке, при Августе Дунай стал границей империи. За Дунаем обладало множество племен, но наибольшую опасность для Рима представляло объединение даков под властью Децебала [9, c. 606]. Война с даками была вопросом времени. Но сразу покорить даков не удалось, и последовала серия войн. При Домициане они не были для римлян успешными. Война 86–89 годов закончилась на выгодных для даков условиях. Но в правление Траяна завоевание Дакии было доведено до конца. Очередной «Карфаген» Сармизегетуза была разрушена, Децебал, очередной назначенный Римом на эту роль враг Рима, покончил жизнь самоубийством [9, c. 608].

В итоге можно сделать следующие выводы: консолидация сил перед угрозой военного завоевания способна стать фактором кристаллизации государственных структур. Однако наибольшим потенциалом обладает нацеленная на перспективу долгосрочная внешнеполитическая стратегия. В целях ее реализации можно воевать и заключать союзы, но постоянным должно быть только стремление к цели. У фракийских племен такой стратегии не было, и они не воспользовались ничьей другой, как это сделал, например, Филипп II Македонский.

Список использованных источников и литературы

1. Геродот. История / пер. Г.А.Стратановского. Л., 1972.

2. Полибий. Всеобщая история / пер. Ф. Мищенко. М., 2004. Т.1.

3. Публий Корнелий Тацит. Анналы. Малые произведения. М., 2010.

4. Страбон. География / пер. Г.А.Стратановского. Л., 1964.

5. Цицерон. Диалоги / пер. В.О. Горенштейн. М., 1966.

6. Фукидид. История / пер.Г.А.Стратановского. М., 1981.

7. Берчу Д. Даки. Древний народ Карпат и Дуная. М., 2008.

8. Златковская Т.Д. Возникновение государства у фракийцев VII–V века до н.э. М., 1971.

9. История Европы. М., 1988. Т.1.

10. Куббель Л.Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М., 1988.

11. Никулицэ И.Т. Северные фракийцы в VI –I веке до н.э. Кишинев, 1987.

12. Поп И.А. История Румынии. М., 2005.

Влияние бедности на менталитет древнего фракийского общества

Крыкин С.М.кандидат исторических наук, доцент, независимый исследователь

Аннотация: Даже соседние народы могут иметь особенные условия существования и развития. Формируются традиции, которые вполне понимают только представители одного такого народа. «Престижная» экономика с почти натуральным хозяйством и товарно-денежные отношения с рыночной экономикой создают очень непохожий менталитет. Обычаи – или писаное право – одно должно превалировать. Родовые связи – они крепче или слабее в разных обществах древности. Вот почему долгие контакты соседей – древних эллинов и фракийцев – складывались трудно. Различны оказались исторические пути этих двух народов, и даже географическое соседство не помогло сближению, пока римляне не подчинили тех и других. Ближе римлянам были греки, а потому фракийцы подверглись полной ассимиляции.

Ключевые слова: фракийцы, эллины, «престижная» экономика, менталитет, соседство

Annotation: Even adjacently living nations have particular conditions of living and developing. Traditions which are being formed in each neighborhood are comprehensible to the representatives of one nation only. ‘Prestige‘ economy with subsistence farming, goods and finance relations with market economy form a unique mentality. Long contacts between ancient Hellenes and Thracians as neighbors were developing very hard because of different traditions and strong or weak tribal ties in different ancient societies. Historical ways of those nations turned out to be different and even geographical vicinity could not help rapprochement unless the Romans compelled both the Thracians and the Hellenes. The Greeks were more congenial to the Romans than the Thracians that is why the Thracians were full assimilated.