Наследник Волшебства 90-Е

– А, – протянул малиновый пиджак. – Коричневая эпидемия, – повторил он и разразился хохотом. – У меня мать так в детве говаривала, – прогремел он, сквозь смех. Остальные шутки не поняли, но, конечно, смеялись. – Как зовут тебя?

– Кирилл. А это мой друг – Слава, – отец Захара перевёл взгляд на него и поменялся в лице.

– Как же ты на Наташку похож, – медленно произнес бандит. – Ты ведь её сын? – Слава кивнул, – значит, ты тот самый звездюк, который тачку моего малого спалил. – Наступила гробовая тишина.

– Мы здесь как раз из-за этого, – слова Кирилла прозвучали слишком громко. – Ваш сын мстит Славе. Они девку не поделили. Захар простить этого не может. Друзья Славы устроили в лесу пожар. Нечаянно. В нём и сгорела тачка. Захар это знал, но всё равно всю вину свалили на моего друга.

– Ты, фраерок, рамсы конкретно попутал, – отец Захара встал со стула. – Пургу на моего сына не гони. Я ему тачку на днюху подарил. Он берёг её, как целка свою честь бережёт. А ты тут заливаешь.

– При мне Захар этим пацанам говорил, что застал их на месте и заставил Славу отвлекать, чтобы тот денег не успел собрать.

– Свистишь ты.

– Клянусь памятью матери.

– Ээээ, браток, думай, что говоришь.

– Она умерла сразу после родов. Самое дорогое, что у меня есть – это память о матери. Не веришь – проверь. Могу медкнижку принести.

– А ты смелый, – тон у отца Захара немного поменялся. – Но всё равно ты, и друг твой, попали. Никто не смеет так нагло обвинять моего сына.

– А ты не думал, что история повторяется?

– Место своё знай, сопля, – начал было отец Захара, но Кирилл его перебил.

– Ты же любил Наташу – мать Славы. Но она предпочла Серёгу. Только ты её выбор не принял. Женился на матери Захара. Ты любишь её, да, но не так, как Наташу. Ты больше никого так не любил. И в этот мир, – Кирилл обвёл взглядом присутствующих. – Ты пошёл, только чтобы заглушить боль. Боль утраты.

– Заткнись, – рявкнул бандит и бросился на Кирилла. Массивная волосатая рука вжала худого студента в стену.

– Ты же умный мужик, – страх у Кирилла улетучился. Слава стоял рядом, но не мог пошевелиться. – Ты знаешь, что я прав. Не делай ты из этого мальчишки крайнего в вашей с Наташей истории. Ты ведь поощрял, когда Захар задирал Славу. Подливал масла в огонь. В Славе ты видел Серегу – твоего бывшего друга. Если я не прав – убей меня. Ты, как порядочный, отвечаешь за свои слова. Прошу – отпусти эту историю. Ты же любишь Захара. Не допусти, чтобы его сердце разбилось так же, как твоё. – Кирилл замолчал.

Повисла очень тяжёлая тишина. Застыла самая токая стрелка золотых часов на руке, завернутой в малиновый рукав. Отец Захара напрягся пружиной, змеёй за миг до броска. Кирилл застыл деревом, над которым занесли топор, прудом с зеркальной гладью, к которому несётся ребенок с камнем в руке. Сердца мужчины и парня отбивали дробь, как перед смертельным номером на арене. Казалось было слышно, как пот сквозь кожу просачивается наружу, как по нейронам мозга пробегают разряды. Отец Захара впервые за много лет поддался ярости. Пошёл за ней, как моряк, только спустившийся с корабля, идёт за красивой женщиной. Как плывёт акула на запах крови. Секунда показалась ему веком, как и Кириллу, вжатому в стену, но сохраняющему холодность рассудка. Пока тонкая золотая стрелка проделывала путь всего лишь в одно деление, в голове у отца Захара роилось множество мыслей, и он силился распихать их по ульям. Разложить по полочкам всю это ментальную кашу, круто заваренную каким-то незнакомым парнишкой. Решение отец Захара принял за доли секунды. Ослабил хватку. Разжал пальцы. Отнял руку от шеи Кирилла. Тяжело выдохнул.

– Ты мне мою мать напоминаешь. Она так же говорила. Перед смертью просила простить Наташку. А я не послушался, – отец Захара опомнился. – Ты вообще кто такой? – Бандит осознал, что начал откровенничать перед незнакомым парнем, который в сыновья ему годится.

– Меня Кирилл зовут. Отец мой таксистом работает. Когда-то давно он подвозил тебя пьяного в стельку. И ты ему рассказал свою историю. А отец рассказал её мне. Я немного пошевелил мозгами и решил с тобой поговорить.

– Не все мои близкие эту историю знают. И никто не знает, что мне мать перед смертью сказала.

– Может, потому, что моя тоже умерла, я и почувствовал это, – Кирилл смотрел бандиту прямо в глаза. – Может быть, твоя мама через мою пытается достучаться до тебя. Они теперь в одном мире.

– Чё за фигня? – с отвращением сказал кто-то из толпы.

– Фигня не фигня, а загробный мир есть, – отец Захара сел на свой стул. – Снилась мне мамка на сороковой день. Как живую её видел. И слова свои она повторяла – прости Наташку, а то история повторится.

– Память о матери намного дороже куска железа. Его купить можно, а вот любовь материнскую нет. Я тебя понимаю, как никто другой.

– Красиво стелешь ты, фраерок, – бандит налил водки. Выпил. Налил. Выпил. Поставил рюмку перед Кириллом. Наполнил обе. – Не чокаясь. За матерей, – отец Захара встал. Все в зале последовали его примеру и одновременно выпили. – Нравишься ты мне, Кирилл! Хотя за такую наглость, ведь, и перо под ребро прилететь может. Ладно. Помилую я Наташкиного сына. А ты, Славка, матери привет передавай. Все свободны. И вы все тоже, – обратился он к своей свите. – Один хочу побыть.

Накрыло Кирилла только, когда они вышли из ресторана. У парня начался истерический смех. Слава до сих пор был в шоке. За последний месяц он пережил, пожалуй, больше событий, чем за всю жизнь. Кирилл пришёл в себя. До дома они шли молча. Каждый думал о своём. Знакомый двор. Дома, выхватывающие своими жёлтыми глазами из темноты ветки черёмухи и потрескавшийся асфальт. Друзья простились и пошли по домам.

Солнце щекотало глаза сквозь жёлтую неплотную штору. Слава проснулся. В голове кинопленкой прокрутились воспоминания вчерашнего вечера. Парень улыбнулся. Он, наконец, осознал, что всё кончилось. Нет больше долга. Нет больше проблем с Захаром.

Кирилл проснулся рано. Но легкости не чувствовал. Было какое-то странное предчувствие. 10:00. Тишину хрущёвки нарушил звонок. Кирилл открыл дверь. На пороге стоял Слава. Он пришёл поблагодарить и за вчерашний день, и за ситуацию, которая случилась за гаражами. Они пошли прогуляться.

Зелёные пажи долгожданного лета стрекотали в невысокой траве, приветствуя то время года, которое давало им жизнь и возможность ей радоваться. Кузнечики грелись на солнце (сегодня оно было особенно ярким) и, казалось, им лень прыгать с места на место. Но некоторым всё же приходилось менять место дислокации. Загорать и наслаждаться покоем им мешали огромные существа. Страх заставлял длинноногих насекомых отступать вглубь газона, который стелился вдоль дороги. Улица была не центральная, район спальный. Редкие машины, проплывающие сквозь июньское марево, казались миражами. Кирилл и Слава шли, смеялись, вспоминали детские истории, надоедливых соседей, которые не давали им покорять кусты черёмухи, как Эверест и брать штурмом подъезды в поисках спрятавшихся там товарищей. Они общались так, как общаются лучшие друзья. Для Кирилла общение это, хоть и было в новинку, но он быстро усвоил правила игры и преуспел в словесном фехтовании. Слава и не знал, что у Кирилла есть чувство юмора, что на самом деле это умный и открытый человек. Яркому солнцу они подставляли грани своей личности и всё больше узнавали друг друга. Кирилл рассказал о своём детстве, о даре, о том, что все женщины по материнской линии умерли, отдав часть своей магии Кириллу. «Я наследник волшебства», – говорил в таких случаях Кирилл. Гора, давившая на плечи, рухнула. Теперь тайн у них друг перед другом не было. Они поели в кафе и продолжили пешее путешествие по небольшому району на отшибе провинциального городка. Кузнечиков сменили цикады, а солнце перевалило за край земли и отправилось греть жителей Австралии. Сумерки сгущались. Было решено идти домой. Они возвращались той же дорогой. Кузнечики мирно спали в траве, не обращая внимания на автомобиль, который на бешеной скорости летел по разбитой дороге. Двумя острейшими клинками фары разрезали тьму. Жёлтые глаза, будто вечно удивленной, копейки смотрели прямо в спину парням, идущим по тротуару. Визг тормозов. Чёрные шины безжалостно давили молодую траву и сонных кузнечиков в ней. Кирилл оглянулся, прикрыл лицо рукой. Двери машины не синхронно открылись, явив миру фигуры четырех крепких ребят.

– Опа, ни хера, – голос был гнусавый, будто искажённый вечным насморком. И принадлежал он Захару. – Слышь ты, иди сюда! – Слава дёрнулся и обернулся. Захар широким шагам двигался ему навстречу. Удар. – Ты чё самым умным себя возомнил. А ты какого хера полез? – Обратился он к Кириллу. – Вообще не твоего ума дела. Вам, пацаньчики, хлебала свои завалить надо было, а вы к бате моему поперлись. Теперь спросим с вас по полной программе. Грузите их, парни. – Друзья Захара заломили руки Кирилла и Славы им за спины. На запястьях щёлкнули наручники. Брыкающихся парней банда Захара погрузила в багажник. Жигули сорвались с места. Подкидывало Кирилла и Славу так, что недолго было сотрясение получить. Везли их явно не по асфальтированной трассе и даже не по грунтовой. Через полчаса копейка остановилась и рычать перестала. Захар (он был за рулём) заглушил мотор, вышел из машины, открыл багажник. Парней, как мешки с картошкой вытащили и бросили на землю. После кромешной тьмы багажника свет фар казался нестерпимо ярким.

– Сука! – Захар пнул Славу ногой по лицу. Удар пришёлся на нос. Перегородка хрустнула. Кровь хлестала на пыльную землю. Глаза Кирилла привыкли к свету. Слало понятно, что привезли их в лес. – Вы оба сдохнете тут.

Захар собрал всю ярость и ударил Славу в живот, парень скрючился на земле.

– Захар, остановись, – Кирилл облизал губы. Горло пересохло. – Отец твой авторитетный бандит. Он беспредела не допустит. И тебе не простит.

– Заткнись, тварь! – Захар с вертушки врезал Кириллу по голове. Звон накрыл резко, будто Кирилл находился внутри колокола, по которому бьют палкой. Мысли, чётко сложенные в предложения, рассыпались. Парень чуть не потерял сознание. Было слышно, что Славу продолжают пинать. Он выплёвывал на землю комки крови, смешенной с загустевшей слюной. Кирилл пришёл в себя после удара.

– Всё кончено, Захар. Твоё слово – ничто против отцовского.

– Нет! – рявкнул сын бандита. – Ещё не кончилось, но уже скоро, – Кирилл получил удар ногой в грудь. Упал.

– Всё, братва, – Захар вытер нос рукавом и сплюнул на землю. – Пора с ними кончать, – из-за пояса он достал пистолет. – Первым ты сдохнешь. И замолчишь уже наконец. – Рука Захара крепко схватила Кирилла за волосы и поставила на колени. Холодное дуло, словно в поцелуе, прильнуло ко лбу Кирилла. Захар поставил палец на курок. – Вот не полез бы не в своё дело – остался бы жив. А сейчас сдохнешь! – Захар нажал на курок.

– Нет, – яростно крикнул Кирилл. Пистолет дал осечку. Кирилл почувствовал, что «проснулся». Словно обрёл голос после долго молчания. По венам струилась сила. Доли секунды понадобилось, чтобы осознать происходящее.

– Ты прав, Захар, ничего не кончилось. Шоу только начинается, – Кирилл лишь слегка приподнял бровь, и Захар полетел через всю поляну и врезался в дерево. Лёгкое движение пальцами и наручники, открывшись, упали на землю. Кирилл встал. Газа его блестели. Он вытянул руку в направлении ближайшего гопника и прошептал пару слов (обращение к Морфею, и слово силы, заставляющее древние силы подчиниться). Парень рухнул срубленным деревом. Кирилл перевёл взгляд на следующего. Снова те же слова, и второй из банды Захара без сознания. Остался только один. Страх поразил его, как молния, и парень бросился наутёк. Вдруг невидимое лассо, наброшенное Кириллом, жёстким рывком вернуло его обратно. Левой рукой маг поднял до смерти напуганного гопника в воздух.

– Уходить, не попрощавшись некрасиво, – Кирилл улыбнулся. Затем вытянул вперед правую руку и наложил заклинание сна. Обмякшее тело он аккуратно опустил в траву. Разум Кирилла искал в полутьме Захара. Нашёл. Ослабил для него гравитацию. Тело молодого человека в свете косых лунных лучей плыло через ночную поляну. Полёт прекратился, когда Захар оказался в полуметре от Кирилла. Маг щёлкнул пальцами. Сын бандита очнулся и отчаянно замахал руками.

– Какого хера?– голос предательски сорвался. – Что происходит!?

– Тебе нужно было завалить хлебало и молчать, а ты полез не в своё дело, – вернул Кирилл Захару его же слова.

– Это ты делаешь?

– Да, – Кирилл водил рукой, и тело Захара перемещалось по воздуху той же траекторией. – Захар, я тебя предупреждал. И не раз. Не лезь ко мне. Ты, конечно, ничего не запомнишь, но я всё равно скажу. Моя наставница всегда говорит: «Месть – это блюдо, которое подаётся холодным». Но сейчас я понял, что месть – это не блюдо. Это яд, который разъедает тебя изнутри. Он извращает все твои благие намерения, превращая тебя в зверя, который жаждет только одного – крови. Но отмщение эту жажду не утолит. Никогда. Месть не приносит покоя. Я прощаю тебя, Захар. И помогу тебе справиться с болью, которую ты пережил в детстве и лелеешь до сих пор. Ту обиду на Славу, которая положила конец вашей дружбе.

– Чё за пургу ты гонишь? – Захар недоумевал.

– Не забивай свой мозг лишней информацией, – Кирилл сотворил сонное заклинание и мягко опустил Захара на поляну. Слава сидел на земле. Кровь из носа продолжала течь, хотя парень пытался её остановить. «Руда стань! И больше не кань», – сказал Кирилл, как будто не своим голосом, и шёпотом прибавил ещё одно слово. Слава мгновенно почувствовал облегчение. Кровь остановилась. Кирилл прошептал ещё какую-то фразу. Стало лучше.

– Я остановил кровотечение и наложил обезболивающее заклятье. Но это ненадолго, – пояснил Кирилл.

– Спасибо, – Слава поднялся на ноги. Друзья пожали руки и обнялись.

– Теперь нужно разобраться с ними, – Кирилл кивнул в сторону Захара и его банды.

– А разве ты уже не сделал это? – Слава недоумевал. Кирилл покачал головой.

– Когда они очнутся, то всё будут помнить. А это нарушение закона.

– Опять обратишься к наставнице.

– Да, но уже с другой просьбой. Слав, подожди, пожалуйста, я скоро, – Кирилл сел на холодную землю в позе лотоса и мгновенно отключил все мысли внутри и звуки снаружи. Легким движением разума Кирилл отделил астральное тело и направил его к Виолетте. На этот раз он застал наставницу врасплох.

~КИРИЛЛ~

– Здравствуйте, Виолетта, – женщина вздрогнула. Обернулась. Перед ней в воздухе висела моя прозрачная фигура.

– Здравствуй, Кирилл, – Виолетта сохраняла самообладание. – Как я вижу, ты снял моё заклинание.

– Само снялось. Вы не говорили, что в него заложена функция самосохранения. Пять минут назад меня чуть не убили из пистолета.

– Ты и без магии нашёл проблемы на свою голову.

– Я помог другу.

– Ты раскрыл тайну. Нарушил законы.

– Если бы я не применил силу, нас бы убили.

– Ты нарушил правила.

– Нет. Жизнь человека дороже любого пункта из длинного списка запретов. Но пришёл я не за тем, чтобы ты меня ругала, как мальчика.

– А мы уже на «ты»? – Виолетта улыбалась.

– Зачем задавать вопросы, на которые и так знаешь ответы? – Я тоже улыбался.

– Ты достиг моего уровня силы, но не уровня мудрости. Ты можешь использовать высшие ключи, но сам находить их пока не в состоянии, – зелёные глаза сощурились. – И сейчас ты пришёл за ключом к заклинанию памяти.

– Всегда любил твою прямоту.

– Пффффф, – Виолетта ухмыльнулась. – Она всегда бесила тебя. Не льсти мне.

– Прости, – я потупил взгляд. – Так ты дашь мне ключ?

– Ты зол на меня. Потому что я заковала тебя в оковы бесконечных правил. Лишила беззаботного детства. Прости. Я жестока. Но ты должен был выучить этот урок. Это была последняя воля твоей матери.

– Ты никогда не говорила, – Виолетта кивнула в ответ.

– Ты вобрал всю силу рода – это огромная мощь.

– А большая сила накладывает большую ответственность, – с улыбкой сказал я.

– Тоже люблю фильм про Человека-паука, – Виолетта улыбнулась в ответ. – Теперь ты готов. Поздравляю тебя. Ты сдал выпускной экзамен курса «Маленький Кирилл» и перешёл на следующий этап «Кирилл, который думает, что он повзрослел».

– Я никогда не осознавал, насколько сильно ты любишь меня. И насколько сильно люблю тебя я, – Я почувствовал, как мои призрачные глаза заблестели, а к горлу подступил комок.

– Так, – Виолетта явно боролась с тем же комком. – Хватит нюни распускать, – Она подошла ближе ко мне. И назвала имена и ключи заклинания памяти. Мы простились.

~ОТ АВТОРА~

Сосновые ветки потрескивали, разнося по всей поляне аромат хвои. Слава подставлял костру руки, чтобы впитать жар и разогнать его по замерзшему телу, ночи всё ещё были холодными. Шорох. Слава напрягся. В круг света вошёл Кирилл. Слава выдохнул.

– Удачно?

– Более чем, – ответил маг. – Туши костёр. Мы скоро пойдём домой. В крайнем случае, я наколдую нам глинтвейн. – Кирилл легонько по-дружески ударил Славу в плечо. Развернулся и ушёл в ночь. Минут 20 он ходил вокруг Захара и его друзей и что-то шептал.

– Всё. Они через пару минут проснутся и поедут по домам.

– Что ты им внушил?

– Захар смирился с решением отца, позвал друзей, и они поехали в лес жарить шашлыки. До ночи говорили и, в конце концов, Захар решил простить тебя за ту историю с девушкой. А потом они поехали домой.

– А как же мои синяки и сломанный нос?

– Нос не память, его легче выправить, – Кирилл подмигнул. – Дойдём до меня, я немного поколдую, на тебе и следа не останется.

– Ого, – Слава вскинул брови. – Круто, наверное, быть магом?

– Круто, но ещё круче быть простым парнем.

И они начали фантазировать, что было бы, если магом был Слава, а Кирилл – обычным пацаном. За разговорами дошли быстро. Разделались с делами, и Слава пошёл извиняться перед родителями. Занимался рассвет.