Пока не замерзнет ад

– Меня зовут Эйдан. Я…

– Да, мне это уже известно.

Внезапно все следы веселья исчезли с лица Эйдана. Он наклонился ближе к Хейзел и угрожающе приглушенным голосом сказал:

– Не перебивай меня. Никогда. Я знаю, ты понятия не имеешь, какие правила в этом доме, но не повторяй одну и ту же ошибку дважды. Тебе не понравятся последствия.

Хейзел прикусила губу и кивнула. Она была смущена, напугана, и ее всё еще колотило от ярости. Почувствовав, что ее руки дрожат, она спрятала их в складках юбки.

– Это место называется Доунфэйр Буш, – Эйдан сделал глоток из своего стакана и спокойно посмотрел на нее. – Я его владелец. Я говорю, что происходит, когда это происходит, и кто это делает. Все мы здесь ведем спокойную жизнь… в основном, – его губы искривились в ироничной улыбке. – У меня есть слуги и несколько близких мне людей. Как Бенджамин, который привел тебя сюда. Они верны мне и поэтому они в безопасности. Если ты хочешь нормальной для себя жизни, то ты тоже будешь мне верной. Я даю тебе свободу принять собственное решение. Всё зависит только от тебя. Решай сама.

– Решать что? – осторожно спросила Хейзел. – Я ничего не понимаю. Почему я здесь? Чего вам от меня нужно?

– А, – ухмыльнулся Эйдан. – Это другой вопрос. Видишь ли, – он встал и медленно двинулся к камину, – я очень занятый человек. Я провожу определенное… исследование, – Хейзел заметила, как на мгновенье в темных глазах Эйдана что-то вспыхнуло. – Я посвящаю ему всё свое время, поэтому у меня нет ни желания, ни сил искать тех, кто бы позаботился о других моих потребностях. Я не собираюсь тратить время, гоняясь за женщинами и потакая их глупым фантазиям, которые они рисуют в своем воображении. Мне не нужны лишние сложности. Таким образом, Бенджамин организовывает поиск. Он выбирает женщин по определенным критериям, приводит одну из них сюда, а потом проверяет ее. Если ей удается доказать, что она психически стабильна, она останется здесь. Если она проваливает тест … скажем так, она делает свой выбор. Тебе удалось пройти, поэтому ты здесь.

Хейзел сидела, не шевельнувшись, не в силах поверить в то, что услышала. Когда до нее, наконец дошла правда, она стиснула зубы, бездумно считая в голове, чтобы не взорваться. В конце концов, ярость победила. Хейзел даже не заметила, как спрыгнула с кресла и бросилась на Эйдана, вооружённая лишь своими сломанными ногтями, пытаясь причинить ему боль любым возможным способом.

– Ты ублюдок! – завопила она. – Так вот для чего была вся эта неделя? Ты хочешь любовницу, и поэтому мне пришлось провести целую вечность в той камере, не зная, что происходит, выберусь ли я оттуда живой? Всё только для того, чтобы заставить меня стать твоей любовницей?

– Именно так, – Эйдан грубо схватил ее за руки, и мрачное удовлетворение вспыхнуло внутри Хейзел, когда она увидела, что ей удалось нанести пару успешных прямых ударов. – Как бы ты отреагировала, если бы я сказал, почему ты здесь с самого начала? Ты была бы оскорблена и шокирована. Ты создала бы кучу проблем. Как я уже сказал, мне это не нужно. После одиннадцати дней в камере ты гораздо более сговорчива. На самом деле, ты чувствуешь облегчение, потому что, вероятно, думала о всех возможных неприятных вещах, которые могли бы произойти с тобой здесь. Хочу предупредить, что они всё еще могут случиться. Если ты будешь себя адекватно вести, то всё будет хорошо, и однажды ты будешь свободна.

Свободна? Хейзел уставилась на него.

– Что значит, свободна?

– Это еще одна проблема, – Эйдан пожал плечами, – мне быстро все надоедают. В принципе, мне нужен кто-то новый каждые три или четыре месяца. Если я увижу, что тебе можно доверять и что ты приносишь пользу, я не буду держать тебя здесь. Ты вернешься именно туда, откуда Бенджамин похитил тебя. В твою деревушку, насколько я понимаю. Ты также получишь значительную компенсацию за время, проведенное здесь.

– И что? – ярость не убывала – только сводила ее с ума. – Это как выбирать между меньшим из двух зол? Теперь, когда я вижу, насколько жестоким ты можешь быть, я должна быть рада, что всё, что мне нужно, это доставлять тебе удовольствие?

– А разве не так? – Эйдан улыбнулся ледяной улыбкой.

Хейзел закрыла глаза, чтобы успокоиться, прежде чем снова взглянуть на него. Этот ублюдок был прав. Она и правда чувствовала облегчение. Более того, она и правда была счастлива узнать, что будет жить, что не вернется в тот маленький безвоздушный ад одиночества. Теперь, зная, что ей придется только спать с этим человеком, это не выглядело таким страшным. Прежней Хейзел было бы противно то, как она думала сейчас, но за последние одиннадцать дней многое изменилось.

Одиннадцать.

Одиннадцать дней.

Он ни за что не вернется в ту камеру. Она была готова на всё, чтобы этого не случилось.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что были те, кто не прошел тест? —осторожно спросила Хейзел.

Эйдан вздохнул.

– Иногда всякое случается, – уклончиво сказал он.

– Они … – она с трудом сглотнула. – Может быть, зеркало? – Неужели они…

– Да, – в глазах Эйдана не было сострадания, только холодное равнодушие. – Некоторые из них погибли. Как я уже сказал, это был их выбор.

– Выбор? – Голос Хейзел дрожал. Ярость отступила, уступив место негодованию и глубочайшему презрению. – Какой выбор? Ты запер их без надежды и без понимания того, что происходит. Ты кормил их… нас… какой-то отвратительной вещью, которую нельзя назвать едой. Обращался с нами как с животными! Там не было ни света, ни пространства, ни воздуха. Дни были неизмеримы – мне казалось, что прошли годы, прежде чем кто-то, наконец, пришел за мной! Тебе легко сидеть здесь, в окружении этих обожающих идиотов и роскоши, и винить девушек, чья безнадежность толкнула их так далеко, что они покончили с собой. Девушек, которых ты сам сюда привел! Что ты вообще знаешь об этом? Похищать людей, разлучать их с их близкими, просто для того, чтобы удовлетворить себя? Да что с тобой не так?

– Я знаю достаточно, чтобы сказать, что такое поведение жалко, – ответил Эйдан, и его глаза опасно сузились. – Те женщины никогда не смогли бы справиться с реальной жизнью, будучи такими слабыми и самонадеянными. У меня нет к ним сочувствия. Они должны были понимать последствия.

Самонадеянными? Что это значит? О чём они вообще разговаривали?

Это не имело никакого значения. Хейзел прикусила язык, чтобы больше ничего не сказать. Она не хотела думать, как для нее всё закончится, если она снова не сможет себя контролировать.

– Тебе пора идти, – Эйдан наконец отпустил ее руки. – За дверью тебя ждет женщина. Она покажет тебе твою комнату и объяснит, как всё устроено в этом доме. Не нарушай правила и всё будет хорошо. Это понятно?

Хейзел смерила его разъяренным взглядом, но резко кивнула.

– Хорошо, – улыбнулся Эйдан и вдруг сделал шаг ей навстречу. Их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга и Хейзел почувствовала, как у нее перехватило дыхание от внезапного страха и чего-то еще. Чего-то…

– Ах, – улыбнулся Эйдан и наклонился еще ближе. – До чего скучно и предсказуемо, – прошептал он ей на ухо.

Хейзел замерла, ощущая, как сердце сбилось с ритма в попытке отреагировать на происходящее.

Прежде чем она смогла ответить, Эйдан отошел и сказал тем же низким, холодным голосом:

– Теперь я предлагаю тебе принять ванну. Один только твой запах так отвратителен, чтобы меня тошнит.

Хейзел отпрянула, как будто он ударил ее. Почти дрожа от стыда, смущения и злости, она поспешила покинуть комнату.

Она не думала, что когда-либо испытывала такую глубокую ненависть к кому-либо прежде.

Глава 3

Как только Хейзел закрыла дверь, она увидела в коридоре женщину средних лет, и сузила глаза, внезапно осознав, что видела ее раньше.

– Я знаю вас. Вы присутствовали в прихожей, когда Брелари привел меня сюда.

– Да, верно, – женщина ярко улыбнулась. – Меня зовут Тиффани, я отвечаю за все домашние дела в Доунфэар Буш. Дом слишком велик, чтобы справиться с ним в одиночку, но у меня есть помощница, поэтому я не могу жаловаться. Уверена, тебе здесь понравится, дорогая. Как тебя зовут?

– Хейзел. – Хейзел с отвращением посмотрела на Тиффани. – И я искренне сомневаюсь, что мне понравится это место. Вы, должно быть, бредите, если думаете, что это вообще возможно, учитывая обстоятельства.

– О, – женщина укоризненно покачала головой и вздохнула. – В тебе столько гнева, дорогая.

– Интересно, почему! – Хейзел едва сдержала себя от крика. – И не называйте меня так. Дорогая, дорогая… вы мне не помогли! А могли бы! У вас была возможность, но вы не захотели!

– Всё не так просто, – слегка нахмурилась Тиффани. – Я понимаю, почему ты расстроена. Мне правда жаль, но я ничего не могу сделать, кроме как помочь тебе пережить эти три месяца. Я не поддерживаю Эйдана в том, что он делает, но я ему многим обязана. И веришь или нет, я очень сильно его люблю. Он для меня как сын.

– Какой у вас замечательный сын, – презрительно сказала Хейзел. – Тот, кто должен красть женщин для личного удовольствия, потому что не может найти добровольцев.

– Это слишком грубо, – Тиффани послала ей знающую улыбку. – Эйдан красивый мужчина, но очарования в нём ни грамма, как ты уже поняла. Он холодный и замкнутый, и может задеть кого-то, даже не задумываясь об этом. Я думаю, он просто не хочет тратить время на то, чего не хочет, понимаешь?

– Нет.

– Ну, он… О, это так неловко, – Тиффани слегка покраснела. – У него есть физические потребности, о которых он должен заботиться, но не более того. Конечно, он мог бы обратиться к услугам женщин легкого поведения, но это не то же самое.

– Да. Его Королевское Высочество, вероятно, считает их недостойными своего драгоценного тела, – презрительно отозвалась Хейзел, но Тиффани, похоже, не уловила сарказма.

– Да, отчасти из-за этого, – согласилась она. – В любом случае, почему бы нам не начать обсуждать правила, детка? Эйдан очень ценит, когда его приказы выполняются правильно и вовремя. Правила помогут тебе приспособиться и уберечься от неприятностей.

– Ладно, – равнодушно пожала плечами Хейзел. Ей надоело слушать о правилах. Было бы лучше покончить с этим и, наконец, принять ванну, которую ей обещали.

– Хорошо, – засияла Тиффани. – Итак, первое, о чём ты должна помнить, это то, что тебе не разрешено выходить на улицу. Ты должна оставаться в доме всё время. Это очень важно.

– Почему?

Тиффани пожала плечами.

– Эйдан так считает. Это его правила, дорогая. Только он знает, почему так. Мы можем только догадываться. Второе правило похожее. Ты не можешь приближаться к четвертому этажу.

– Почему? Он что, как Синяя Борода? – поинтересовалась Хейзел, не зная, действительно ли хочет знать ответ.

– Синяя… кто? – Услышав смятение и любопытство в голосе Тиффани, Хейзел нахмурилась.

– Синяя Борода. Мужчина, который убивал женщин и прятал их в своем доме? Что такого секретного на четвертом этаже? Тела девушек, которые погибли здесь?

– Нет! – Тиффани казалась шокирована. – Как тебе такое могло прийти в голову? Боже правый! Эйдан ведь не монстр!

– Разве? Потому что мне так не кажется. Он сам сказал мне, что некоторые из похищенных женщин погибли. Это он виноват. Этому нет оправдания.

– Хейзел, дорогая, – Тиффани вдруг показалась очень расстроенной. —Пожалуйста, давай не будем сейчас об этом говорить. Если ты хочешь обсудить это, мы обсудим, обещаю, но позже. Ладно? Только не сейчас. Сейчас неподходящее время.

Хейзел неохотно кивнула и Тиффани облегченно улыбнулась.

– Хорошо. Итак, третье правило. Ты должна слушаться трех человек в этом доме. Бена, Эйдана и меня. Не волнуйся, мы не попросим чего-то плохого. Просто мне иногда нужна помощь на кухне, а Бен… ну, повиноваться ему – это скорее предосторожность. Он редко общается с женщинами Эйдана. Только в начале, когда он их выбирает.

– Вы знаете, почему меня выбрали? – осторожно спросила Хейзел. Она не была уверена, можно ли доверять Тиффани. Она всё еще ей категорически не нравилась. Как кто-то мог участвовать в сумасшедших играх Эйдана с такой легкостью? Но в то же время, наивность и простота этой женщины, какими тревожными бы они не казались, успокаивали, располагая к доверию.

– О, – Тиффани смущенно опустила взгляд. – У меня есть несколько идей. Я думаю, ты была просто удобной.

– Что это значит?

– Хейзел, мы не можем об этом говорить. Не сейчас. Мы должны закончить с этими правилами, а потом я покажу тебе твою комнату, где ты сможешь отдохнуть.

– А я думала, что должна начать работать сегодня вечером,– Хейзел не могла скрыть ядовитые нотки в своем голосе.

– Нет, дорогая, – Тиффани снова уставилась на пол. – Не сегодня. Завтра. Эта ночь лишь в твоем распоряжении.

– Какое облегчение. Чего еще я могла желать?

– Тсс, – Тиффани предупредительно потрясла пальцем. – Ты должна научиться держать свой острый язычок за зубами. Эйдан может быть щедрым, но он также может быть жестоким. Поверь, ты не хочешь это испытать на себе.

Хейзел прикусила губу, чтобы не сделать еще одного резкого замечания.

– Прекрасно, – продолжила Тиффани, явно довольная ее молчанием. – Четвертое правило. Не опаздывай на завтраки, обеды и ужины. Я напишу время каждого и положу расписание рядом с твоей кроватью. Эйдан, вероятно, вообще тебя не заметит, но он всё равно настаивает на том, чтобы все сидели за столом.

Ну, против этого правила Хейзел не сильно возражала. Следовать ему не составит труда.

– И последнее, – сказала Тиффани, переминаясь с ноги на ногу и избегая взгляда Хейзел. – Это носит личный характер. Никогда не ищи Эйдана самостоятельно. Иди к нему, только если он позовет тебя. Никогда не оставайся с ним после того, как он… ну … закончит, – щеки Тиффани покраснели. – Он предпочитает спать один или вообще не спать. Он ненавидит общаться с людьми больше, чем это необходимо, дорогая, так что не жди особого отношения. Твоя … обязанность – пойти к нему, когда он захочет, и уйти, как только всё закончится. Было бы лучше, если бы ты просто старалась держаться от него подальше. За исключением…

– Если он не попросит меня, – закончила Хейзел. – Да, я поняла. Спасибо, что рассказали мне всё это, хотя у меня нет ни малейшего желания искать Эйдана самой. Он мне противен.

– Думаю, это не самое худшее, – Тиффани едва улыбнулась. – Ты мне нравишься, Хейзел, дорогая. Ты кажешься сильной и решительной девушкой. Я искренне надеюсь, что ты не совершишь те же ошибки, что твои предшественницы.

– Какие ошибки?

– Нет, – Тиффани покачала головой. – Всё остальное мы обсудим позже. Я знаю, что ты ужасно устала. Должно быть, последние дни были для тебя долгими и мучительными. Иди туда, – она указала на светло-коричневую дверь в конце коридора на первом этаже. – Это будет твоя комната. Ты найдешь одежду и другие вещи в шкафу. Ванная комната там тоже есть. Если тебе нужна помощь, просто иди на кухню, она прямо здесь, – Тиффани кивнула на ближайшую к ним дверь. – Спроси Мелани. Она будет твоей… как ее назвать … помощницей. Она очень хорошая девочка. Уверена, она тебе понравится.

– Сомневаюсь, – ответила Хейзел, глядя на дверь, ведущую в ее новую комнату. Внезапно грязь на ней начала ощущаться физической тяжестью, и желание искупаться стало как никогда сильным. – Могу я теперь идти?

– Да, конечно, – Тиффани ободряюще и сочувственно улыбнулась. – Увидимся утром, дорогая. Приходи на кухню, как будешь готова. Расписание будет рядом с твоей кроватью, когда ты проснешься.

– Но что, если я проснусь позже, чем должна?

– Не волнуйся, Мелани позаботится об этом. Она всегда это делает, – усмехнулась Тиффани. Хейзел не поняла, почему, но в данный момент ей было всё равно.

Всё, чего она хотела, это наконец-то помыться.

***

Бен подошел к двери, поколебался, затем постучал.

– Да? – ответил изнутри раздраженный голос. Слегка улыбнувшись, Бен открыл дверь и посмотрел на Эйдана, который работал за столом, покрытым книгами самых разных размеров.

– Я просто хотел проверить, здесь ли ты, – сказал он, взяв одну из самых больших книг. – Черт возьми, она тяжелая. Сколько здесь страниц?

– Тысяча четыреста двадцать три, – пробормотал Эйдан, глядя на текст перед собой.

– Сколько ты уже перевел повторно?

– Недостаточно, – Эйдан покачал головой, на мгновение прикрыв глаза. – Кажется, эти попытки найти, где я мог ошибиться, бесконечны, и после восьми лет работы, у меня всё еще нет ничего существенного.

– Ну, это не совсем так, – автоматически ответил Бен. – Ты многому научился, так что каким бы ни был конечный результат, твои исследования небесполезны.

– Дипломатичен, как всегда, – Эйдан устало откинулся на спинку стула. – Сколько же времени я потратил впустую, Бенджамин. Кажется, я знаю всё о религии, разных представлениях людей о том, что такое ад, разные мифы и сказки, даже самые абсурдные, но ничего, что помогло бы мне войти в само Место.

Тихо вздохнув, Бен положил книгу обратно на стол. Он хотел поддержать Эйдана, очень хотел, но иногда он не мог избавиться от чувства, что все усилия Эйдана были напрасны.

– Может быть, в этом и заключается твоя проблема, – осторожно заметил он. – Нет ничего конкретного в ритуале, который ты так стремишься провести, никакой реальной информации. Только бред сумасшедшего, который притворяется, что обладает знаниями, которые нельзя доказать. Посмотри, какое название ты используешь – ‘Место.’ Какое Место? Где оно? Как туда добраться? Почему у него нет более впечатляющего названия? Эйдан… – Бен заколебался, но продолжил. – Почему ты не можешь понять, что тратишь всё свое время на чьи-то галлюцинации?

Ох. Он не должен был этого говорить. Глаза Эйдана вспыхнули в ясном предупреждении.

– Это не заблуждение, – сказал Эйдан сквозь зубы. – Есть люди, которым удалось туда попасть. Пройти через него.

– Один! Один человек, о котором мы ничего не знаем!

– Но всё же он существует. – Эйдан довольно ухмыльнулся и Бен уставился на него, не зная, считать эту ухмылку милой или раздражающей. – И ты, возможно, ничего о нём и не знаешь, но я знаю. Он написал книгу, которая так напугала тебя своим размером, помнишь? Хотя половина в ней и правда кажется мне бесполезной. В любом случае, мы уже говорили об этом двадцать раз. Ты бы, наконец, определился, чего именно ты хочешь больше всего. Чтобы я добился успеха или чтобы я прекратил этим заниматься.

Бен задумчиво прикусил губу и сел в другое кресло, не отрывая глаз от Эйдана.

– Ты знаешь, чего я хочу, – спокойно сказал он. – Конечно, я хочу, чтобы ты преуспел. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Тем не менее, я не уверен, что то, что ты делаешь, когда-либо будет иметь физические результаты, которых ты жаждешь. Я хочу верить в твою идею почти так же сильно, как и ты, но я не ослеплен ей. И я вижу, что все факты, которые у тебя есть, они как… пыль. Ты не можешь нормально потрогать или даже увидеть ее, а периодических проблесков, которые получается уловить, просто недостаточно.

– Ты и твои философские заморочки, – Эйдан закатил глаза, игнорируя хмурый взгляд Бена. – И как ты еще не устал от них? Но знаешь, что? Мне нравится твоя аналогия. Возможно, нельзя увидеть или коснуться одной конкретной пылинки должным образом, но это можно сделать, когда все они соединены вместе. То же самое здесь. У меня много полезных фактов. Я просто пока не знаю, как их соединить. Но поверь мне, я это сделаю

– Если кто и может это сделать, так это ты, – не мог не признать Бен. – Хочешь всё проанализировать?

– О нет, – застонал Эйдан и положил голову на руки. – Только не снова!

Бен не обратил на него внимания.

– Один из твоих старейших знакомых рассказал тебе страшилку о том, как какой-то ученый совершил путешествие в глубины самого ада и получил возможность всей жизни. Что-то банально-затертое, вроде исполнения самого заветного желания. Это заинтриговало тебя, так как ты всецело доверяешь этому человеку. Итак, ты начал исследования, нашел книгу, якобы написанную вышеупомянутым ученым, и, хотя она была переведена очень плохо, ты совсем помешался…

– Эй, – Эйдан бросил на него сердитый взгляд, – не забывай, с кем ты разговариваешь!

– …и с того момента ты только и делаешь, что пытаешься повторить то, что сделал тот человек. Ты рассмотрел тысячи теорий. Ты даже сам перевел книгу! И теперь ты делаешь это во второй раз, потому что думаешь, что мог что-то упустить или неправильно истолковать во время первого перевода.

– Я знаю всё не хуже тебя, – скучающим голосом сообщил ему Эйдан. – Мне не нужно слушать одно и то же снова и снова, так что давай опустим эту увлекательную историю. К чему ты клонишь?

– Я просто хочу понять… – Бен помолчал, пытаясь найти правильные слова. Он знал Эйдана достаточно хорошо, чтобы понимать, что всё, что ему не нравится, может мгновенно привести его в ярость, и после этого все объяснения станут бесполезны.

Чувствуя, что его друг начинает терять терпение, Бен, наконец, спросил: – Ты можешь ответить на один простой вопрос? Что ты хочешь?

Эйдан посмотрел на него, как на идиота.

– Что ты имеешь в виду? Ты уже знаешь, чего я хочу. Я хочу добиться успеха. Я хочу узнать, как Арбатнот смог это сделать. Он не называет место, которое он посетил, адом, его слова всегда расплывчаты, но информации, которую он дал в своей книге, достаточно, чтобы проследить эту связь.

– Нет, я не об этом. Что, если у тебя получится? Скажем, ты прошел через всё, что ждет тебя в Аду, в Месте, неважно. Скажем, тебе дали такую же "возможность всей жизни", какую получил Арбатнот. Что тогда? Чего бы ты пожелал? Ты никогда этого не говорил.

Эйдан встал и подошел к окну, пристально глядя на темные силуэты деревьев. Несколько минут прошли в молчании и только потом медленно пробормотал:

– Я хочу то, чего хочет каждый. Бессмертия. Силы. Да, ты, вероятно, скажешь, что банальнее не придумаешь, но правда в том, что есть вещи, которые никогда не потеряют свою весомость. Возьми любовь, это жалкое чувство, которое, кажется, считается вышедшим из моды в нашем уважаемом обществе. Люди жалуются о том, как оно скучно, как они устали от книг и пьес, описывающих его, и всё же, многие из них не смогли бы жить без этого чувства. Они всё еще хотят его, мечтают об этом, думают об этом. Им просто стыдно в этом признаться. Может быть, некоторые из них даже убедили себя, что им действительно ничего подобного не нужно, но в большинстве случаев это не так.

– Как насчет тебя? – Бен проговорился прежде, чем смог остановить себя. Изогнул бровь, чтобы снять остроту вопроса, и добавил с юмором: – Разве ты не тот, кто всегда говорит, что любовь – затертая банальность, и ты в нее не веришь?

– Я никогда этого не говорил, – нахмурился Эйдан, повернулся, чтобы посмотреть на него снова, и сердце Бена пропустило удар. – Я не верю в любовь в отношении меня, а не в целом. Я один из тех счастливчиков, которые могут сконцентрироваться на гораздо более важных вещах. Меня тошнит от женщин и их глупых требований. Я хочу сказать, что есть вещи, которые никогда не состарятся. Музыка, хорошее вино, хорошо написанные книги. Любовь… желание жить вечно. Контролировать всё и всех. Вот чего я хочу. И это то, что я получу, когда выясню, как Арбатнот сумел войти в это Место и пройти через него.

Бен ничего не сказал. Он просто пристально смотрел на Эйдана, словно пытаясь прочитать его мысли, а затем медленно покачал головой.

– Ты никогда этого не хотел, Эйдан, – произнес он. – И я не верю, что ты хочешь этого сейчас. Это просто оправдание, и я надеюсь, ты это понимаешь. В противном случае это делает тебя одним из тех дураков, которые лгут сами себе, потому что они слишком напуганы, чтобы признать правду.

– У тебя есть ровно двадцать секунд, чтобы объяснить, что ты имеешь в виду, – голос Эйдана был холоднее льда. Бен на мгновение опустил глаза, затем снова их поднял.

– Я знаю тебя семнадцать лет, – мягко сказал он. – Я знаю твои хорошие и плохие стороны. Я знаю, как ты любишь всё контролировать. Ты властный человек и ненавидишь, когда кто-то не подчиняется тебе. Я также знаю, что ума тебе не занимать. У тебя уже есть весь контроль, который может тебе когда-либо понадобиться, и я не верю, что ты хочешь большего. Ты владеешь домом, о котором всегда мечтал. У тебя есть люди, которые обожают тебя, которые готовы умереть за тебя. Да, тебе нравится контролировать этих безмозглых девушек, которых я тебе нахожу. Играть с ними в твои игры, удерживать их и знать, что выбора у них не много – да, ты определенно жаждешь власти в какой-то степени, но ты не хочешь бесконечной власти. Ради Бога, ты не знал бы, что с ней делать! Ты всегда любил Доунфэр Буш именно потому, что это тихое и отдаленное место, скрытое от всех. У тебя есть деньги благодаря твоим книгам, достаточно, чтобы откупиться от полиции, когда это необходимо, но ты предпочитаешь прятаться от славы, потому что ненавидишь внимание. Оставаться в тени —твой выбор. Ты можешь изменить его в любую минуту, если захочешь. Но ты не хочешь. Потому что «бесконечная власть» тебя не интересует. Так же, как и вечная жизнь.